Текст книги "Ледяной коготь"

Автор книги: Артём Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

–Да-а-а-а!—раздался дружный крик, огласивший мощные стены города.

–Тогда, готовьтесь к битве и отдохните как следует: сегодня будет жарко!—сказал дракон. Отвернувшись от толпы и посмотрев на Эзраэля, который в этот момент с искренней улыбкой на лице кивнул своему чешуйчатому приятелю в ответ, дракон тяжело вздохнул:—Да уж… Может зря я сказал им правду? Как думаешь?

–Может быть,—ответил Эзраэль, обратив свой взор на стену.—А может и нет… Ты сказал им то, что они хотели услышать. Ты вдохновил этих людей, зажег в их сердцах пламя борьбы и дал надежду, желание сражаться, защищать родной дом. Чего еще им нужно в это непростое время?

–Наверное, ты прав, Эзраэль,—усмехнулся дракон.—Спасибо.

–Всегда пожалуйста,—ответил его друг, похлопав его по массивному плечу передней лапы.

–Так… Каков план?—спросил чешуйчатый собеседник Эзраэля.

–Мы должны сделать все, чтобы враг не пробрался внутрь. Если тараны пробьют ворота и вся эта армада войдет в город, пощады не будет никому. Наша оборона развалится, как карточный домик. Поэтому, на худший случай, все жители должны быстрее бежать к порту и грузиться на корабли. Один из нас, если останется в живых, должен будет провести их туда.

–Ясно,—сказал Эзраэль.—Что ж, дружище,—он протянул свою руку, одетую в крепкую кожаную перчатку, навстречу дракону,—не зря, наверное, судьба свела нас вместе в этот день. Думаю, что мы победим.

–Я в этом уверен,—ответил дракон, пожав ее.—Чувствую, что удача сегодня будет на нашей стороне.

–И еще…—только и успел сказать Эзраэль, как вдруг его речь прервал оглушительный рев трубы дозорного. За ним раздалось громогласное оповещение капитана охраны: "Враг на подходе! Гарнизон—к оружию!" Среди войска защитников началась суматоха: солдаты сломя голову бежали к башням и быстро поднимались по каменным лестницам на стены, занимая позиции между мощных каменных зубцов; на башнях зажигались ведра с горючей жидкостью для стрел баллист и камней катапульт; в котлы заливали раскаленное масло; на башнях караульного помещения подняли знамена и штандарты королевской знати. Поняв, что медлить нельзя, дракон в последний раз посмотрел на Эзраэля.

–Ну, друг, пора! Береги себя!—сказал дракон и, расправив крылья, под восторженные крики толпы взмыл в небо и устремился на городскую стену. Приземлившись на участке стены между защитниками, он заметил Гилроя, обнажившего свой обоюдоострый меч и прикрывшись крепким прямоугольным щитом. По его выражению лица было понятно, насколько сильно струны его нервов были напряжены в тот момент: пот, текший градом из-под металического шлема, частые сгибания и разгибания пальцев руки, державшей меч, трясущиеся колени—все это прямо указывало на то, что Гилрой боялся предстоящего боя. Но несмотря на это его нельзя было обвинить в трусости: боялись абсолютно все, даже дракон. Просто кто-то сдерживал себя, а кто-то давал своим чувствам небольшую слабину, но нагнетающее ожидание предстоящего сражения трепало нервы всем без исключения.

–Друг,—сказал дракон, обратившись к Гилрою. Тот, отвлекшись от тревожных мыслей, обратил взор на своего крылатого товарища и стал внимать словам дракона.—Если вдруг Эзраэля убьют, ты становишься на место военачальника. Держись сколько сможешь: подбадривай солдат, помогай раненым, выливай смолу из котлов, сбивай лестницы—делай все, чтобы не пустить врага на стены. Но если сил не останется и враги все же ворвутся в город, уводи всех в порт. Встреться с Эзраэлем, вместе погрузите людей на корабли и уплывайте отсюда подальше. У них тоже может быть флот, патрулирующий прибрежные воды, так что будьте осторожны.

–А как же ты?—спросил Гилрой.

–Город не должен достаться врагу. Если мы проиграем, то и они лавров не снимут. Эльдорас построен на огромном гейзерном поле. Еще перед закладкой первых фундаментов зданий, первый монарх королевства столкнулся с проблемой: на этом месте находится огромное поле гейзеров, черпающих свою энергию из нагревающегося пара от испарения морской воды. Он как мог выровнял поле и при помощи инженеров гномов поставил мощные заслоны над каждой дырой в земле. Хоть их и не предполагалось открывать вообще, король повелел поставить мощный рычаг неподалеку отсюда, который бы открывал эти заслоны. Если найти этот рычаг, весь город взлетит на воздух. Понял?

–Да,—ответил Гилрой.—Ты веришь в то, что кто-нибудь откликнется на твой призыв?

–Скажу так—одна половина моего рассудка упорно твердит мне, что глупо верить в шанс, что эти бездушные управленцы приведут сюда хоть кого-то, не говоря уже об армии– сказал дракон.—Другая—что нам повезет, и мы сможем каким-то чудом отстоять Эльдорас при помощи наших союзников,—внезапно в разговоре двух друзей наступила непродолжительная пауза. Решив прервать неприятное молчание, Гилрой спросил:

–А какой больше симпатизируешь ты?

–Второй, конечно,—что за вопрос!—усмехнулся дракон.—Только вот верится в это не слишком сильно. Но, как говорится, надежда умирает последней, не так ли?

–Трудно не согласится,—ответил Гилрой, и в этот момент со стороны стены раздался громкий зов горна, сопровождаемый криками: "Враг на горизонте! Обнажить оружие!" Оба в этот момент поняли, что настал тот самый роковой час—час испытания доблести и духа, убеждений, отваги и мужества.

–Ну, друг, пора!—сказал дракон, на прощание похлопав по плечу Гилроя.—Береги себя.

–Ты тоже,—улыбнулся в ответ юный защитник Эльдораса, кивнув головой и засмеявшись. Дракон расправил крылья и устремился на башню караульного помещения. Приземлившись между знаменосцами и горнистами, над головами которых развевались широкие полотна королевских знамен, он начал пристально всматриваться вдаль. В тот момент, когда его зоркий глаз заметил некое движение на горизонте, по его чешуйчатой спине пробежали мурашки. Огромное черное пятно, ощетинившееся копьями, щитами, мечами и верхушками осадных орудий, неумолимо приближалось к несокрушимым стенам славной столицы королевства людей. Всадники, пехотинцы, лучники, катапульты, онагры, гарпии, драконы, осадные башни, лестницы, тараны—вся эта сплошная несокрушимая масса, уничтожая все на своем пути, тяжелой поступью всё ближе и ближе продвигалась к Эльдорасу, топча славные плодородные луга окрестных крестьянских угодий. Над головами солдат в черных доспехах трепались огромные черные знамена с рисунком красного посоха, обмотанного фиолетовым полотном.

Со стороны этого войска веяло невыносимым смрадом сожженных деревень и городов, который приводил в трепет каждого мужа, вставшего в этот день на стены родной столицы. Каждый из них понимал, что за этим пробивающим в дрожь отвратным запахом скрываются жизни их жен, матерей, сыновей, родственников, друзей, которым не посчастливилось дойти до спасительного ковчега, которым в это тяжелое время стал славный город Эльдорас. Но все они были полны твердой решимости во что бы то ни стало отстоять сей последний оплот отчаявшихся и потерявших надежду. Каждый из вставших в тот день на стены города, чтобы хоть как-то убрать от себя мысли о позорном бегстве, крутил у себя в голове одну единственную фразу: "Отступать некуда—позади вода". И ведь, действительно, это было так: кораблей в гавани было немного, поэтому все жители города просто физически не смогли бы покинуть порт. Места же в торговых суднах, покинувших гавань на рассвете, к сожалению, хватило далеко не всем…

Внезапно, со стороны черной армады врага, звеневшей копьями, мечами и топорами, послышался оглушительный рев горнов, и одиночные выкрики командиров, приказавшие солдатам замереть на месте, остановили движение громадного войска. Гарпии и драконы опустились на землю. На осадные башни начали лезть лучники, занимая позиции между деревянных зубцов верхних уровней. Метательные орудия, к которым уже вовсю подносились боеприпасы и ведра со смолой, выставились в четыре ровных ряда в шахматном порядке. Кавалерия двинулась в арьергард войска. Вперед вышла пехота, выкатывая осадные щиты.

В ходе этой суеты никто из защитников не знал, что делать. Самое жуткое чувство пробирало до кончиков костей—чувство беспомощности и неотвратимости судьбы. Вот в чашах метательных орудий один за другим вспыхнули ярким рыжим пламенем камни, облитые смолой. Со стороны войска донесся дружный воинственный крик, раздавшийся по стенам Эльдораса пугающим эхом. Вот уже все четыре ряда горят ярким пламенем преисподней, пробуждая в солдатах питательную силу бога страха—Фобоса. Скоро отпустят артиллеристы ручки орудий, и вся эта разрушительная мощь на потеху Аресу устремится в серые стены города у реки Эльдотур. Мучительное ожидание…

Наконец, раздался громкий возглас командиров, дрогнули катапульты, и огромная вереница рукотворных огненных звезд, затмивших ясное небо столицы, устремилась в сторону прекрасного города у моря. Бой за Эльдорас начался.

Глава XI

Первые попадания снарядов пришлись на стены и башни города. Огромные, объятые пламенем камни, обитые железными пластинами, с грохотом разбивались о стены Эльдораса, разрушая зубцы стен, раздавливая защитников и проделывая бреши в башнях. Некоторые из этих смертоносных ядер перелетали стены и с грохотом падали в городе, вызывая пожары и разрушая дома. Но огонь не причинял того ущерба, которого бы хотелось: деревянных построек в Эльдорасе было немного, поэтому единственное, что могло быть объято пламенем,—это деревянные крыши. Но несмотря на это, огонь делал свое черное дело: несколько снарядов угодили прямо в склады с недавно собранными с полей пшеном и зерном, которые в мгновение ока вспыхнули, словно отборная пороховая бочка. Над городом росла пелена черного дыма, затмившего солнце.

Гораздо более существенный урон был нанесен укреплениям города: одним попаданием разбило правую башню, на которой стояла чуть ли ни единственная баллиста. Эзраэль сам видел, как огромный огненный шар ударился о мощные укрепления и разворотил в клочья укрепленное звено Эльдорасской стены. Расчет баллисты ждала страшная участь: объятые пламенем и покалеченные осколками ядер и дерева, они с криками падали со стен, пытаясь спастись от терзавшего их души пламени огня. Но это было только начало: другие смертоносные снаряды повредили сами стены, отколов от них несколько массивных зубцов, которые с грохотом рухнули вниз, разбившись о пылавшую землю перед стенами. Некоторые ядра были начинены смертельным сюрпризом—по приближению к стене, они разрывались, высвобождая осколки смертоносной шрапнели, отрывавшей руки, ноги, головы солдатам, не успевшим спрятаться за мощные оборонительные зубцы стен. Уже в первые минуты битвы за Эльдорас появились первые жертвы: на широких стенах лежали изувеченные тела мертвых и раненых, державшихся за раздробленные предплечья и бедра, пытаясь остановить хлеставшую из окровавленных культяпок темно-алую кровь. Отовсюду слышались крики, стоны, мольбы о смерти и жизни—весь этот жуткий симфонический оркестр ни на шутку пугал оставшихся невредимыми защитников. Казалось, этому аду не будет конца. Эзраэль сам слышал, как рядом с ним один крестьянин, буквально сотрясаясь от страха, читал про себя молитву, адресованную Зевсу, приговаривая: "Спаси наши души, о великий Зевс! Не дай нам положить наши головы на стол смерти! Избавь нас от кошмара этого, избави нас от раскрытия врат Тартаровых…"

Внезапно, обстрелы прекратились. "Ничего себе,—подумал Эзраэль.—Похоже, молитвы этого парня были услышаны". Но все его надежды рассыпались, как неказистый песочный кулич младенца, когда со стороны неприятельского войска раздался душераздирающий рев горна, призывавшего идти на штурм крепости. Задрожали осадные башни. Тронулся с места большой деревянный таран. А за ними, желая поскорее обагрить лезвия своих остро-отточенных клинков кровью непокорных защитников, двинулась тяжелая пехота, неся на своих плечах огромные осадные лестницы. Кавалерия все еще стояла на месте выжидая, когда крепкие железные ворота наконец отворятся, встречая почетных гостей и открывая славный путь грабежу и насилию.

–Приготовить котлы!—выкрикнул что есть мочи Эзраэль. За его возгласом последовали повторные приказы, словно эхо, раздавшиеся в опустевшей крепости: "Котлы сюда! Наливай масло! Живее!" На стене началась суета: из башен солдаты по двое вытаскивали тяжелые котлы с горячей смолой, ставя их на заранее подготовленные опоры; заряжались уцелевшие баллисты; защитники, прилагая неимоверные усилия, тащили на стены куски отломанных каменных зубцов; кто-то поднимал наверх большие самодельные рогатины, чтобы отталкивать лестницы от стен.

–Гилрой!—воскликнул Эзраэль, заметив своего друга рядом с покореженной стеной.—Прикажи им зажечь стрелы и стрелять по башням! Нельзя допустить, чтобы они добрались до стены!

–Понял тебя!—ответил Гилрой. Отвернувшись от Эзраэля, он отдал приказ расчету:—Зажечь стрелы! Огонь по башням!

Повинуясь командиру, расчет баллисты что есть силы потянул на себя тетиву стреломета, вставил в выемку подожженную стрелу и, нацелившись на башню, выпустил огненный заряд в приближающееся осадное орудие. Просвистев, стрела вонзилась в деревянную плоть башни, застряв в кожаной обивке. Искра! Еще секунда, и кожа на осадной башне вспыхнула, как яркий костер на Риторском маяке. Затем еще одна стрела! Еще! Еще! Десять стрел выпустили солдаты, прежде чем пламя перекинулось на деревянный каркас. Уже вся башня объята ярким пламенем огня. С её верхушки, не взирая на инстинкт самосохранения, с криком спрыгивают охваченные огнем лучники. Еще мгновение, и на радость защитников огромное осадное сооружение с оглушительным треском складывается напополам, словно карточный домик, раздавливая стоявших внизу солдат.

Но рано еще было радоваться: к почерневшим от копоти раздробленным стенам Эльдораса двигались бесконечные вереницы солдат, таща на своих черных металических наплечниках тяжелые осадные лестницы, крепкие заостренные крюки которых блестели на последних лучах солнца, утопавшего в синеве заката. Звонких грохот их лат и кольчуг, сопровождаемый громкими приказами командиров, сотрясал покореженные и изувеченные укрепления столицы королевства Пендрагона. Прямо над ними летели трое темных драконов в позолоченных латах, неся в своих черных когтистых лапах увесистые железные котлы, в запечатанных чревах которых бурлила какая-то странная едко-желтая смесь. Увидев исподлобья шлема надвигающихся крылатых существ, Эзраэль что есть мочи крикнул:

–Воздух! Воздух! Всем в укрытие!

Но, к несчастью, услышал его только один дракон. Молниеносно повернув голову по направлению к горизонту, он заметил, как ровный строй темно-чешуйчатых гигантских крылатых рептилий начал быстро пикировать на стены крепости и башни, неся в лапах смертоносный груз. Осознав, что только он сможет противостоять стае драконов, наш герой собрался с духом, встал на уцелевшие зубцы караульного помещения и уже было собрался лететь навстречу крылатым бомбардировщикам эпохи Единоземья, как вдруг знакомый голос остановил его:

–Стой! Куда ты?

Обернувшись, он увидел перед собой Эзраэля. Его облик за эти тридцать минут кровавой и изнуряющей битвы изменился до неузнаваемости: на почерневшем от копоти и дыма лице, которое скрывал измятый осколками ядер шлем, выделялись белки глаз, тускло-карие роговицы которых устало пожирали взглядом надежды дракона. Тяжело выдохнув, наш чешуйчатый герой ответил:

–Кто-то же должен их остановить: одними баллистами мы с ними не справимся.

–Но ведь они от тебя ничего не оставят, разорвут на куски!—воскликнул Эзраэль.—Если ты погибнешь, людям будет не во что верить!

–Они поверили не в меня, а в то, что помощь скоро придет,—ответил дракон.—Я не должен позволить этим тварям сбросить котлы: если они это сделают, стены рухнут, и враг прорвется внутрь. Не волнуйся—со мной все будет в порядке. Береги себя!

С этими словами дракон оторвался от зубцов покореженного участка башни и устремился к надвигавшемуся звену драконов.

…Завидев приближавшегося к из звену ледяного дракона, один из темных драконов, одетый в позолоченную мифриловую броню, усмехнулся и воскликнул:

–Эй, братишки, да у нас здесь гости! Глядите-ка, да это же недобиток! Эй, Смертозуб! Похоже кто-то из того поганого рода все-таки выжил!

–Вот гнида!—огрызнулся тот, кого назвали по имени.—Он что, собирается нам помешать?

–Похоже на то,—ответил первый.—Дай-ка я преподам ему урок! Давно я крови не пробовал,—с этими словами он жадно облизнулся.– А соблазн-то велик!

–Душегуб, у нас есть приказ,—сказал неожиданно присоединившийся к разговору третий дракон—Быстросмерт.—Тейнорус сказал сбросить эти котлы и возвращаться назад!

–Заткнись, молокосос,—тебя не спрашивали!—огрызнулся Душегуб. В его рыжих глазах промелькнула ниточка гнева.—Я сброшу этот котел, как только разберусь с этим недобитком из Стумертрада.

С этими словами, переложив котел в заднюю правую лапу, не взирая на отговорки Быстросмерта, Душегуб устремился навстречу дракону, оскалив свои острые зубы и обнажив блестевшие на дневном солнце накогтники.

Заметив пикировавшего сверху Душегуба, дракон оскалил свои острые белые зубы в ухмылке гнева и выставил вперед свои когти, словно кошка, готовясь отразить удар опьяненного яростью противника. Все ближе и ближе алчный приспешник Тейноруса к своей жертве. Занеся над головой правую лапу, он с яростным криком приготовился было нанести свой сокрушающий удар и раскроить голову наглецу, но не тут-то было: его противник молниеносно уклонился в сторону, и нанес мощный удар в поддых своей правой лапой. От неожиданного удара крик гнева Душегуба оборвался: легкие жадно выхватили из воздуха порцию кислорода. Но не успел он отдышаться, как откуда-то не возьмись в его челюсть пришелся левый апперкот. От удара несколько верхних зубов темного дракона обломались, а эмаль от выбитых, поскрипывая, захрустела на уцелевших. Оправившись от удара, Душегуб провел раздвоенным языком по деснам. Привкус крови разбитой губы только раззадорил его. Разъяренно зарычав, темный дракон, пожирая яростным взглядом нашего героя, гневно заорал:

–Как смеешь ты, сын жалкого отребья, калечить самого Душегуба! Тебя не учили обращаться с господином, мразь?! Сейчас ты мне за это ответишь!

–За все грехи свои я буду отвечать только перед Зевсом. Не господин ты мне, а лишь враг!

Слова дракона еще больше разозлили Душегуба. Оскалив свои острые клыки, он снова устремился навстречу наглецу, посмевшему осквернить его темную честь. Что есть силы влетев в своего врага, Душегуб вонзил свои острые когти в плечо дракона, а другой лапой он расцарапал ему грудную клетку. Наш герой слышал, как разрываются жесткие ткани его груди. Протяжный стон вырвался из нее не в силах выдержать боль. Он чувствовал, как лапы его наливаются свинцом, а в глазах мутнеет образ врага, обагрившего свои черные когти в его крови. Наблюдая за тем, как из его тела капает алая кровь, дракон вдруг услышал голос своего врага:

–Вот и конец тебе, недобиток,—его голова приблизилась вплотную к правому уху дракона.—Скажешь хоть слово напоследок?

В этот момент дракону представилась уникальная возможность нанести ответный удар: опьяненный победой, Душегуб обнажил свое горло, выставил свое самое уязвимое место прямо перед его пастью. Собрав в кулак последние силы, дракон ответил: "Никогда не недооценивай своего врага"—и вонзил свои острые зубы в глотку Душегубу. Тот, никак не ожидавший такого исхода событий, отпустил дракона и отчаянно пытался высвободиться из мертвой хватки челюстей своего врага, захлебываясь нахлынувшей к его горлу крови. Но все было кончено, когда дракон что есть силы вырвал кадык из шеи своего врага. Пробурлили последние пузырьки вышедшего воздуха, и Душегуб, в предсмертной агонии схватившись за горло, закатил покрасневшие глаза и рухнул на землю, раздавив под собой расчет осадной лестницы. Выплюнув из пасти кусок горла поверженного врага, дракон слизнул языком капли свежей крови. Вспомнив о крепости, дракон оглянулся назад. То, что он увидел, повергло его в шок: часть смертоносного груза все-таки упала на территорию города, и едкая желтая смесь уже делала свое темное дело. Крики раненых и умиравших от едкой смеси, буквально растворявшей заживо защитников и горожан, навек отпечатались в драконьем сердце. Его душу терзала мысль о том, что он не смог остановить остальных драконов и гаргулий, несших в своих лапах смерть и разрушение. Но его мысли и переживания прервал рев горна, заставившего огромные массы солдат врага отступить и оставить попытки штурма. Наконец, после столь ожесточенного дневного боя, армия неизвестного противника начала отступать, забирая с собой раненых и оставшееся осадное оборудование.

К облегчению дракона, крепость разразилась восторженными криками солдат, доживших до конца первого штурма. Вот только мало было тех, кто увидел это знаменательное событие: из трех тысяч человек, вставших в роковой час на защиту столицы, в живых осталось чуть больше тысячи. Уцелевшие во время обстрела казармы были переполнены ранеными людьми, поэтому класть новых было некуда. Несмотря на общую эйфорию от победы, Эзраэль, дракон и Гилрой понимали, что если не придет помощь, то этот город станет для них всех огромной братской могилой.

Глава XII

Вечером того же дня наступило долгожданное затишье. На какое-то время жителям Эльдораса выпал уникальный шанс вдохнуть с облегчением. Оставшиеся в живых защитники и горожане, наконец, получили немного времени, чтобы как-то залечить свои раны и привести город в порядок: заделать бреши в стенах, помочь раненым, заточить мечи, стрелы, помолиться Зевсу и Аиду за души усопших. В воздухе витал дух смерти и страха. По городу эхом раздавался цокот копыт лошадей, везших груженые повозки на окраину города, где уже вовсю горел большой костер. Жителям и солдатам хотелось верить, что этот костер—сигнал кораблям, которые уже вовсю спешат на помощь столице. Но все прекрасно понимали, для чего на самом деле горел этот костер и для кого он был предназначен…

В это время суток вся крепость была озарена светом одиноких факелов, закрепленных на уцелевших каменных зубцах. На участках стены, которым посчастливилось уцелеть во время обстрела, вокруг маленьких костров сидели солдаты, которые скрашивали гнетущую атмосферу безысходности скудным пением: "А где-то, вдали от чужбинушки, меня любимая ждет на крыльце…" Мимо них то и дело протискивались дозорные, которые, всматриваясь вдаль, пристально наблюдали за противником, чтобы в случае чего дать сигнал к боевой готовности. На одной из башен караульного помещения, разглядывая бусинки-звезды на огромном ночном ковре, стоял, облокотившись на уцелевший зубец, Эзраэль, наслаждаясь прекрасным видом ночного неба. Эта ночь казалась ему какой-то особенной, словно она предвещала хорошое начало дня: легкий морской воздух, наполненный свежестью и небывалой океанской энергетикой, наполнял живительной силой каждую клетку его тела, залечивая ноющие раны и ожоги. Где-то вдали играл сотнями красок лагерь врага: тысячи маленьких огоньков, освещавших многочисленные казармы полевого палаточного городка, весело играли на черном ночном горизонте. Не успел Эзраэль погрузиться в собственные мысли, как рядом с ним, нагоняя потоки ветра, приземлился дракон, встав рядом с ним на уцелевшие каменные зубцы.

–Хорошая ночь, не правда ли?—спросил дракон, сложив крылья и присев на стоявшую рядом со стенкой бочку со смолой.

–Да-а-а…—мечтательно ответил Эзраэль.—Как там все? Как Гилрой?

–Он в порядке,—ответил дракон.—Сидит сейчас в разрушенном доме и байки солдатам рассказывает.

–Да уж,—усмехнулся Эзраэль.—Он это умеет. Хорошие у него получаются истории. Заслушаться можно,—он тяжело выдохнул и переменил тему разговора, заметив несколько рубцов на груди дракона:—Как твои раны?

–Все в порядке,—спокойно ответил дракон.—Обо мне позаботилась очень обаятельная девушка. Выходила, как родного сына.

–Да уж,—мечтательно протянул Эзраэль.—Повезло тебе,—последнюю фразу Эзраэль сказал как-то подавленно и обреченно.—Неужели нам всем завтра конец? Не могу в это поверить… Убьют прямо на этой стене.

–Ну, это как повезёт,—ответил дракон с усмешкой.—Может нас возьмут в плен, попытают, а потом казнят в их лагере каким-нибудь мучительным способом, а может быть, в лучшем случае, просто отрубят голову. И будут во дворце Эльдораса висеть три головы: моя, твоя и Гилроя. Хоть королевскую резиденцию наконец-то увидим…

–Умеешь ты утешить,—ответил, засмеявшись, Эзраэль.—А я-то уж надеялся создать семью, спокойно пожить где-нибудь в особняке, пить красное вино и радоваться жизни.

–Все твои мечты реализуются, если будешь в них верить,—сказал дракон.—Если ты спишь и видишь, как нянчишь своих детей и обнимаешь жену, то всё так и будет. И никакие войны не смогут этому помешать.

–Твои слова да Зевсу в уши,—сказал Эзраэль, тяжело вздохнув и бросив взгляд в звездное небо.—Слушай, забыл тебя кое-о-чем спросить. Когда мне было пять лет, мама мне рассказывала о каком-то "хранителе добра". Она с упоением шептала мне на ухо сказки о том, что он появится в трудную минуту и спасет всех от гибели. Она говорила, что он уже когда-то приходил в этот мир и отдал свою жизнь за наше светлое будущее. Он еще вернется, как думаешь?

–Ну, этого я не знаю,—ответил дракон, усмехнувшись.—Я не пророк, поэтому мои слова вряд ли могут что-то значить. Их было всего пять, но только один был удостоен чести испить воды из источника вечной жизни, который боги принесли на Землю в честь признательности людям за их преданность добру.

–Ничего себе!—воскликнул с интересом Эзраэль.—Этой истории я никогда раньше не слышал. И что же с ним случилось?

–Он погиб в битве,—сказал дракон.—В битве при Бурьграде, когда объединенное войско Хельторна I, Грышнака I, Луминеля V и Роина III столкнулись в битве со злом и изгнали демонов Тартара из нашего мира.

–Но разве он не был бессмертен?—недоумевая спросил Эзраэль.

–Нет, к сожалению,—с горечью ответил дракон.—Источник дает вечную жизнь, но не бессмертие. Когда-то давно, еще когда была одержана победа над титанами, дабы избежать хаоса, боги одарили расы Единоземья источником вечной жизни и спрятали его в Лориэльском лесу, так как доверяли эльфам. Этот источник должен был наделять даром вечной жизни того, кто удостоился чести стать защитником мира и стражником мировой гармонии—Хранителя добра. Теперь, после его смерти, мир снова впал в пучины войн и распрей. Мне не посчастливилось родиться на этом стыке времен: я потерял все, чем когда-то дорожил. Только новый Хранитель Добра сможет установить баланс между добром и злом и предотвратить хаос на Земле.

–И как определить его?—спросил Эзраэль.—Когда он явится?

–А вот это, друг мой Эзраэль, не знает никто. Только богам, думаю, известно об этом знаменательном событии. Любой, кто претендует на эту должность, должен испить из источника вечной жизни и молодости. Если после первого глотка он умрет, значит его душа не чиста. Если же выживет, то боги избрали его своим помощником, и тогда он станет Хранителем Добра.

–Ух ты!—воскликнул ребяческим восторгом Эзраэль.—А может им станешь ты?

–Я?!—засмеялся дракон.—Да нет! Я никогда не смогу им стать. Наверняка, боги найдут кого-то получше. Сам посуди: я же свирепое, хладнокровное существо, которое никогда не сможет любить. Я рожден для того, чтобы охотиться, убивать и делать прочие животные вещи. Это уже заложено во мне веками. Этого не изменишь. Как ни крути.

–Но ты другой!—сказал Эзраэль, похлопав дракона по спине между крыльев.—Я вижу тебя со стороны. Гилрой видит. Да что там говорить—после твоей речи это заметили все. Ты не стремишься уничтожить всё живое на своем пути, как те самые, что буквально вчера скидывали на наши головы котлы с Зевс знает чем. Ты пошел на путь помощи, сострадания и созидания. Я вижу в тебе будущего защитника слабых и тех, кто утратил надежду.

–Ты действительно так думаешь?—спросил дракон, с улыбкой посмотрев на своего друга. Тот молча кивнул в ответ.

–Ну, может ты и прав,—сказал дракон, обратив свой взор на горизонт. Оттуда уже поднимался ярко-красный солнечный диск, скидывая с себя оковы минувшей ночной поры. Заезд на небе уже не было видно: вместо них на облачном море двигались огромные караваны перистых облаков, окрашенных в тускло-розовый цвет, безмятежно плывших на южный горизонт.—Ох! Уже рассвет! Надо будить всех: скоро опять обстрелы начнутся.

–Ты прав,—согласился Эзраэль, хватая с пола шлем и обнажая меч.—Я протрублю в горн, а ты лети вниз. Я догоню.

–Хорошо,—ответил дракон. Расправив крылья и оттолкнувшись от зубцов караульного помещения, он начал мягкий бреющий полет на разрушенную улицу Эльдораса.

Когда первые лучи солнца коснулись обшарпанных и обожженных стен крепости, по всему городу раздался оглушительный рев горна, разбудивший всех жителей крепости и ее немногочисленный гарнизон. Из полуразрушенных домов и наспех построенных укрытий выходили заспанные воины и солдаты, одевая на себя доспехи и застегивав крепкие кожаные перчатки. Лучники складывали в колчаны стрелы, а пожарные зачерпывает воду в обшарпанные деревянные ведра из уцелевших колодцев. Все как один стягивались на маленький участок перед стеной, и уже через несколько минут все пространство перед караульным помещением было занято оставшимися в живых защитниками. Эзраэль отдал приказ построиться оставшимся воинам на главной площади в организованный строй. К его небольшому смятению, количество воинов сразу поубавилось. Но не потому что у него было плохо со счетом—просто толпа создавала эффект огромности, который тут же испарился с введением организованного построения. Дождавшись, пока из строя защитников к ним поднимется Гилрой, Эзраэль спросил:

–Это все? Больше никого? Ты шутишь? Точно всех собрал?

–К сожалению, да,—ответил Гилрой.—Мне бы самому хотелось бы увидеть больше, но ничего не могу поделать—это все, кто еще способен держать оружие.

Чувство отчаяния пронзило сердце Эзраэля: из тех трех тысяч человек, стоявших на этом месте еще вчера, в живых осталось чуть больше тысячи. В этот момент на его душу свалился тяжелый камень скорби: он подумал о семьях тех, кто не вернулся из вчерашнего боя. "Две тысячи душ на нашей совести,—мурашки прокатились по телу Эзраэля от этих мыслей.—Две тысячи душ…"

–Что мы им скажем теперь?—спросил Гилрой, обратившись к дракону.—Думаешь они поверят в нас снова? Посмотри на эти лица—они потеряли все, чем дорожили! И все это ради нас. Что мы можем им предложить?

–Они будут сражаться до конца,—сказал дракон.—Я вижу в их глазах огонь. Они будут биться за свой дом. Чего бы им это ни стоило. Они ждут от нас надежды, вдохновения. Значит мы их им сейчас дадим.