Текст книги "Страж для бабочки (СИ)"
Автор книги: Артем Скоров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
***
Оставив Аню в машине и дальше сидеть с телефоном, Вадим присаживается на крыло ауди и курит, выдыхая дым в более ясное небо. Его одолевает страх. Страх того, что в последний момент выхода Сони из комы, на финальной прямой может случиться что-то, перечёркивающее всё бесконечно прямой линией на кардиомониторе. Этот страх успел незаметно въесться в подкорку, укорениться и прочно обосноваться, пустив корни. И вторая сигарета никак не может помочь избавиться от столь мерзкого чувства. Ему адски хочется выпить, забыться и силой успокоить наваждение, но разум твердит «не сейчас». Докуривая, он решает по пути обратно в деревню прикупить бутылочку коньяка.
Вадим достаёт телефон и открывает переписку в ватсапе с бывшим одногруппником. Тот по старой по дружбе отыскал для него свежий номер Карины. Глубоко затянувшись остатками сигареты и потушив её о тротуар, он выдыхает и нажимает на вызов.
– Алло, – спустя пару гудков раздаётся бодрый женский голос, который он не узнаёт.
– Карина? – спрашивает с опаской.
– Да, всё правильно.
– Это Вадим. Миронов. Узнала?
В ответ тишина, благодаря которой он слышит из динамика приглушённые голоса и, кажется, шум фена для волос. Пауза затягивается, и Вадим смотрит на экран монитора – уж не сорвался ли вызов? Но нет.
– Ничего не хочешь мне сказать? – тон голоса Карины теперь совсем другой – холодный, напряжённый, требовательный.
Вадим без труда догадывается, о чём она. После окончания института он ушёл на контрактную службу и оборвал все связи с ней, а после возвращения даже не удосужился напомнить о себе, а теперь появляется ни с того, ни с сего.
– И-извини. И привет.
– Ты просто так решил напомнить о своём существовании или я вдруг тебе зачем-то понадобилась? – в лоб спрашивает подруга, а затем продолжает: – Полагаю, второе.
– Ты права, – без оправданий сдаётся Вадим.
– Я всегда права, – подтверждает Карина. – Ну, и кому я должна сказать «спасибо» за этот звонок.
– Ты всё ещё увлекаешься парикмахерским искусством?
– Пхахаха! – смеётся собеседница. – У меня свой салон, дурень.
Вадим удручённо опускает голову. Он быстро понимает, что эта новость ни на йоту не меняет его планов, лишь грозит большими тратами, если ему удастся договориться о задуманном.
– Ну, так что ты хотел?
– Ты можешь провести стрижку и покраску у себя дома? Для девушки.
– Твоей сестры? Сони, кажется? Да и в чём смысл, просто приезжайте в салон.
– Долго объяснять, просто не хочу клиентку лишний раз светить.
– Клиентку, – Карина пробует слово на вкус, а потом хмыкает. – И когда ты планируешь наведаться ко мне домой? – после недолгой паузы спрашивает она.
– Когда тебе будет удобно.
– Я могу прислать варианты в ватсап. Годится?
– Да, – внутренне улыбаясь, отвечает Вадим. – И… я рад тебя услышать, Карин.
– Мог бы и раньше позвонить, дурень, – мягко и с лёгкой обидой отвечает женщина. – Мне надо работать. Пока.
Вадим убирает телефон в карман и смотрит на подопечную через лобовое стекло. Встретившись взглядом, та резко опускает голову, словно и не пялилась на него с начала звонка.
– Ну… хоть не послала, – думает он в адрес подруги.
Довольный, как учуявший сметану кот, он уже предвкушает скорую встречу и заносит Карину в список контактов, после чего отправляет ей приветственное сообщение. Заинтересовавшись её аватаром, он открывает картинку и видит шикарную женщину с копной огненно-красных волос и в такого же цвета обтягивающем платье. Яркий, броский макияж лишь подчёркивает черты лица, делая взгляд тёмных, цепких глаз ещё более выразительным. С мыслями о том, что за прошедшие девять лет Карина стала только краше, а из девушки превратилась в роскошную женщину, он садится за руль.
– Теперь к Васе? – стоит ему завести мотор, как Аня спрашивает о своей сестре, даже не отрываясь от телефона.
– Да. И пристегнись!
***
Ранние городские пробки оказываются жидкими, несерьёзными, так что ещё до обеда они доезжают до центра города. Под недоумевающий взгляд Ани Вадим оставляет яркую вывеску из двух белых волн позади, а затем заруливает в неприметный проулок между зданиями, ведущий к служебному входу в «Барханы» – всё по присланной ранее Майклом инструкции. Это не кажется ему странным – если за девчонкой всё ещё охотятся, то неизвестным ничего не стоит поставить машину на парковку перед рестораном и выжидать владелицу синих волос.
После горячей встречи две сестры направляются в пустующий VIP-зал с молчаливым Вадимом на хвосте. Он ожидал увидеть интерьер, соответствующий ресторану африканской кухни, но вместо этого его встречают тёмные столы с узорами на белоснежных стенах. Не желая мешать подругам тихо шушукаться за одним из столиков, он подходит к панорамным окнам, выходящим прямо на небольшой парк, и всматривается наружу. Среди ухоженных дорожек и буйной растительности никого и ничего подозрительного, но он всё равно закрывает вертикальные жалюзи, погружая зал в лёгкий полумрак.
После лёгкого и сытного обеда, на котором настояла Василиса, Вадим решает расспросить Катю о поведении подопечной в больнице за время его отсутствия. В ходе недолгой переписки в ватсапе он узнает, что за время его пребывания с Соней сама Аня и в правду повела себя тише мышки, как и обещала, за что он планирует вознаградить её чем-нибудь.
Когда «зарезервированные» Василисой полтора часа проходят, Вадим отставляет вторую чашечку кофе и следует за ней в её кабинет, где подхватывает увесистый розовый чемоданчик на колёсах с принтами, а затем катит его к выходу вслед за сёстрами. Погрузив поклажу в багажник, он усаживает Аню на место и захлопывает за ней дверь, после чего смотрит на своего работодателя. Василиса красива, её длинные тёмно-шоколадные волосы развеиваются от ветерка, скользят по лёгкому алому пиджаку в тон губной помады. Или помада в тон пиджака?
Не тратя время впустую и придерживая дверь рукой, чтобы подопечная не вылезла из машины или подслушала их разговор, Вадим задаёт Василисе несколько вопросов про ночь, когда девушка сбила мать с дочерью. Он желает восполнить пробелы в уже имеющейся картине, и владелица ресторана, с которого всё началось, выглядит подходящим кандидатом вместо Майкла. Старика же ему не хочется беспокоить второй просьбой за день.
В итоге, всего за пару минут Вадим узнаёт, что в тот злополучный вечер в «Барханах» отмечался день рождения их племянника, и собралось много народу, что никак не радовало Аню. Не получив разрешения в одиночку отправиться домой, она украла ключи от машины брата и уехала, будучи трезвой.
Напоследок Василиса стучит по стеклу и машет сестре на прощание, и, бросив Вадиму «до встречи», уходит обратно в ресторан. Сам он садится за руль и провожает девушку взглядом, пока та не скрывается в дверях, и только после этого заводит мотор.
– О чём шушукались без меня? – изрядно повеселев за последние полтора часа, спрашивает Аня, на пару секунд оторвавшись от телефона.
– Да так, – разворачивая машину в узком пространстве, отвечает Вадим. – По поводу вашей следующей встречи.
– А давай в клуб заскочим? – без явной причины говорит подопечная, когда они отъезжают от ресторана на пару кварталов.
– Нет, – безапелляционно отрезает Вадим, даже на миг не отрываясь от дороги.
– Да ладно тебе, не ломайся, – весело заявляет пассажирка, но от него не скрываются обиженные нотки в её голосе. – Хотя бы на часик! Меня никто даже не узнает там. А я стану добрее и послушнее. Честно-честно!
– Клубы днём не работают, – парирует Вадим, как бы заманчиво не было предложение.
– Подождём, – та беззаботно пожимает плечами. – Можешь пока с той девчонкой снова посидеть. Я подожду вашу свиданку, а ты потом меня до клуба подбросишь.
Вадим сжимает обтянутый кожей руль, нее даёт волю рукам и лишь слегка ослабляет хватку, когда пальцы начинают хрустеть от боли.
– Не говори больше про неё, – как можно спокойнее отвечает, едва машина трогается с места.
– То есть «нет»? – скосив на него взгляд, спрашивает подопечная.
– Нет.
– Зануда.
***
Пасмурная погода окончательно развеялась, уступив место полуденному зною. Жара не помеха, когда в машине есть климат-контроль, но от испепеляющего солнца, светящего прямо в лицо, не спасают ни козырёк, ни очки с кепкой. От него не скрыться, не спрятаться. Всю дорогу Вадим изнывает от пекла и обливается потом. Двигаясь в бурном и стремительном потоке машин, уже через полтора часа Вадим сворачивает на финишную прямую до Шапсугской, где дорога почти сразу ныряет под тень деревьев. На заднем сидении в пакете лежит бутылочка коньяка и ведёрко фруктового мороженого, выбранного подопечной в награду за хорошее поведение в больнице. Сама она примостилась рядом в стремлении спрятаться от солнца.
– Давай я до дома нас довезу, а ты пока полежишь тут, в теньке.
Вадиму кажется, что это его собственный галлюцинации от жары и усталости. Однако настойчивый взгляд в зеркале заднего вида упрямо настаивает на обратном. Вадим мысленно матерится, не желая озвучивать это вслух. Он слишком устал для очередных детских споров и усмирения её хотелок.
– Нет.
– Да ладно тебе, не жмись, как девственница! – подопечная просовывает раздражённую мордаху между сиденьями. – Я просто хочу помочь!
– За языком следи, – зло одёргивает в ответ, но на девчонку это не производит какого-либо эффекта.
– Ты устал. А тут даже новичок справится!
– Сядь.
К удивлению Вадима, она и в правду слушается его, плюхаясь обратно на сидение. Пару минут в салоне стоит напряжённая тишина, разбавляемая лишь шуршанием покрышек. Однако потом до него начинает доноситься тихое бормотание из-за спины. Оно становится всё громче, расплывчатые в фоновом шуме звуки приобретают силу, чёткость, складываются в слова, от которых его пальцы вновь до боли сжимают руль.
– … добра человеческого желаю, а в ответ что? «Сядь», «следи за языком». Думаешь, я водить не умею? Или что кролика несчастного собью? Уже неделю почти живу по твоей указке. Это делай, это не делай. Шаг в сторону сделать нельзя! Ну хоть в туалет пока не по графику! Спасибо, блин! Я с тобой, как в тюрьме чёртовой, слышишь! – уже кричит она. – В тюрьму ты меня везёшь, а сам ты – надзиратель чёртов!
Вадим резко сбрасывает скорость и сруливает на обочину, от чего красноречивая мерзавка валился прямо на пакеты, не успев ухватиться за что-нибудь. Тяжело дыша, Вадим смотрит на пустую дорогу впереди.
– Ты с ума сошёл?! – вопит малая, ударяя по спинке его кресла.
– Как думаешь, почему меня наняли? – спрашивает Вадим.
– Чего? Ты чё, перегрелся?
– Отвечай! – кричит Вадим, на миг отрывая взгляд от дороги.
– Эм… А… – мямлит девушка. – Да я откуда знаю?!
– Из-за тебя, – ответ выходит каким-то слишком простым, даже снисходительным, абстрагированным от бурлящих в нём эмоций. – Из-за твоего бесконтрольного и разба́лованного поведения, – говорит он, поймав взгляд голубых глаз в зеркале. – И пока ты под моим надзором, ты будешь делать то, что я скажу. Это понятно?
Подопечная громко фырчит и отводит взгляд.
– Я и говорю, тюрьма… – едва слышно доносится до него.
– Можешь позвонить своему отцу и пожаловаться, что он уберёг тебя от настоящей тюрьмы, – снова добродушный тон, словно он и не с ровесницей сестры разговаривает, а с неразумным младенцем. – Давай, смелее, – обернувшись и закинув руку за соседний подголовник, с издёвкой подначивает насупившуюся в углу девушку. – Там твой характер в первый же день в порошок сотрут. Станешь шёлковой, покладистой, услужливой. Звони! – рычит Вадим. – Раз моя альтернатива ближайшей колонии для несовершеннолетних тебя не устраивает, – цедит напоследок, а затем садится нормально и давит на педаль газа.
Забуксовав на гравии, ауди вылетает на дорогу и мчится вперёд. Оставшуюся дорогу Вадим молчит, изредка поглядывая в зеркало, но девушка так и сидит, вжавшись в заблокированную дверь. По приезду, стоит лишь ему заглушить мотор, как она едва не вываливается из салона и пулей бросается к калитке. Её скорость бессмысленна – все входы в дом заперты, сигнализация включена, а ключи и коды есть только у него. Вадим никуда не спешит. Открыв все окна в машине, он закуривает, выдыхает наружу струйку дыма и смотрит на распахнутую калитку.
Он устал.
Нет, не так. Он чертовски устал. И не столько физически, сколько морально, даже эмоционально выжат. Долгая разлука с Соней и её новое, уже не такое мёртвое, а куда более живое состояние снова всплывает из памяти, даря ему улыбку. Но страх всё не отпускает его. Эту мерзкое чувство удалось придушить в ресторане и в дороге, а сейчас оно снова больно скребёт где-то изнутри грудной клетки, пытаясь выбраться. Вадим даже не винит себя за сказанное подопечной. Сказал и сказал, за правду не извиняются. Ему даже стало чуть легче, а ей полезно услышать правду о себе.
Догорающая сигарета напоминает ему о купленном коньяке, и он отправляется открывать ворота. Загнав свою красавицу во двор и забрав пакеты из салона, а чемодан из багажника, Вадим с ношей поднимается на крыльцо, где возле двери находит подопечную. Та до сих пор сидит прямо на холодном, затенённом полу крыльца, уткнувшись спиной в стену и подтянув к груди ноги. Вадим ничего не говорит ей, лишь тяжело вздыхает и вставляет в дверь сначала один, а затем и второй ключ, после чего даёт девушке право первой переползти порог на четвереньках, держа в руке сумочку. Стряхнув кроссовки, она встаёт и выскальзывает из прихожей в сторону своей комнаты.
Оставив розовый чемодан в коридоре, Вадим ставит слегка помятое ведёрко мороженого в морозильник и, не переодеваясь, усаживается за стол. С одной стороны – откупоренная бутылка коньяка, с другой – широкий бокал на короткой ножке в руке. Однако, как часто случается, дорвавшись до желанного, он уже не так сильно хочет пить, от чего грустно усмехается, играя бокалом между пальцев.
На столе начинает вибрировать ранее брошенный телефон. Вадим несколько секунд хмуро смотрит на неизвестный номер. У него записаны практически все врачи, так или иначе связанные с Соней, а больше звонить и некому. Нерешительно он жмёт на зелёную кнопку и прикладывает гаджет к уху.
– Слушаю.
– Вадим Миронов? – напряжение в голосе неизвестного собеседника сразу передаётся Вадиму.
– Да.
– Я Зубко Валерий Борисович, врач-анестезиолог Детской Краевой, звоню по поводу Вашей сестры…
Вадим готов поклясться, что его сердце пропустило пару ударов и упало куда-то вниз. Сам он смотрит перед собой. Все самые потаённые страхи разом наваливаются на него, сковывают тело, отчего даже наклонённый бокал застывает в руке. Вадим никак не может разобрать, что пытается сказать звонивший. Не слышит. В его ушах буквально стоит этот противный киношный писк кардиомонитора, а по щеке сбегает одинокая слеза.
Р
VIII. Семейные обстоятельства
[1] ЧМТ – черепно-мозговая травма.
– Малая! – смахнув рукавом слёзы, кричит Вадим и выскакивает из кухни. – Малая!
Пара секунд, и он врывается в комнату подопечной, едва не сбивая ту дверью.
– Мы едем в город! – хватая перепуганную девушку за руку, Вадим тянет её за собой.
– Что… – та упирается свободной рукой в дверной косяк. – Что случилось?
– Мне надо в больницу.
Ему надо назад. У него нет времени на всё это! Перехватив за предплечье, он тянет подопечную уже сильнее, но та вырывается, отступает и напряжённо смотрит на него.
– Всё из-за той девушки? – спрашивает Аня, разминая конечность. – Езжай один.
«Опять хочет сбежать», – догадывается Вадим, но натыкается на нетипичный для подопечной взгляд – серьёзный, требовательный, даже подталкивающий и… понимающий?
– Я не сбегу, – заявляет Аня, глядя ему в глаза. – Обещаю. Езжай.
Вадим напряжённо выдыхает. Ему надо спешить, под тяжестью случившегося он делает шаг назад, не разрывая зрительный контакт. А девушка по-прежнему смотрит так, словно вот-вот сама пинками погонит до самого города. «Скорее!» – читает он в свинцово-серых глазах.
– Не подведи, – до конца не веря в собственные слова, шепчет Вадим и указывает на неё пальцем.
Аня улыбается и слегка кивает. Вадим бежит к выходу и слышит в спину «удачи».
Он выскакивает из дома, перепрыгивает сразу все ступени и несётся к воротам, что только недавно запер. Спустя чёртову минуту задом выезжает со двора, разворачивается и газует, от чего мелкие камешки выстреливают из-под колёс. Вылетев на пустую дорогу вместе с клубами пыли на хвосте, Вадим вжимает педаль в пол и разгоняет машину. Лишь углубившись в лес замечает, как стрелка спидометра едва не доходит до ста сорока. Все связанные с Соней мысли тут же прерываются мрачной фантазией очередной, уже его аварией. Ему нельзя, ни в коем случае нельзя этого допустить. Надо успокоиться, иначе быть беде.
Вадим жмёт на тормоза, пока машина полностью не останавливается как раз под тенью нависших деревьев. Он смотрит на дорогу поверх вцепившихся в руль кистей и дышит так, словно пробежал пешком всё это расстояние на аналогичной скорости. Его трясёт. Кое-как сосредоточившись, Вадим включает аварийку, а затем ноющими от напряжения пальцами нащупывает в бардачке запасную пачку сигарет и выходит из машины. Прислонившись к двери, закуривает и набирает номер Майкла.
– Я слушаю.
– Я оставил Аню одну и уезжаю в Краснодар, – Вадим старается говорить спокойнее, но голос всё ещё дрожит.
– Причина? – настороженно спрашивает дворецкий Мельниковых.
– Моя сестра… – глубокий выход и вдох, а глаза мечтательно прикрываются. – Она очнулась.
Но это не мечта. Вадим не рванул бы в город просто так, поверив словам неизвестно кого. Он поверил Кате, которой позвонил сразу после окончания разговора с врачом. Ему до сих пор кажется, что всё это – слишком сладкий сон после тяжёлой дороги. Точно так же, как совсем недавно всё виделось непрекращающимся кошмаром. Однако обжигающие кожу лучи солнца да порывы ветра с запахами леса, говорят об обратном. Столь реалистичных снов не бывает, он уверен. Но ему всё ещё страшно, и поэтому он так легко поддался на уговоры подопечной оставить её, а не тащить за собой силком.
– Искренне рад за Вас, – спустя небольшую паузу добродушно отвечает Майкл. – А что до Ани, я прослежу за ней, не беспокойтесь.
– Спасибо.
Вадим заканчивает звонок и сплёвывает остаток сигареты на асфальт, тут же превращая её в блин носком шлёпанца. Только сейчас он замечает, во что обут и, подбирая окурок, тихо матерится. Короткий разговор на стороннюю тему немного помог успокоить эмоции – теперь они бурлят чуточку тише. Сев в машину, трогается с места, стараясь сконцентрироваться на очередном часу в дороге. Это главное, а сестрёнка обязательно дождётся его.
***
Вадим неспешно отпивает уже второй стаканчик кофе из автомата на первом этаже больницы. Как бы он не спешил раньше, теперь оттягивает момент встречи, внутренне всё ещё страшась того, что ждёт его, словно дорожка должна окончиться в морге. Придумав очередной повод не идти наверх, достаёт телефон и заходит в «Стража». Довольно хмыкает: подопечная слово держит – её айфон всё ещё в пределах американских хором. В этот момент экран перекрывает очередное сообщение от Кати в ватсапе – уже третье с момента его появления в здании. Он задерживается, никак не приходит, не отвечает, и она волнуется за него, о чём прямо говорит в сообщениях, но так и не звонит. Вадим с улыбкой допивает дымящийся напиток – Катя хороший друг, ставший неоценимой опорой для него в столь тяжёлое время. Выбросив стаканчик, он собирается с духом и заходит в пустой лифт, нажимая заветную цифру.
Однако до койки сестры Вадим не доходит и, постучав, останавливается в кабинете заведующего отделения. Сам заведующий – бывший военврач, работающий в отделении уже больше десяти лет, что ярко отразилось на нём: он всегда говорит прямо, откровенно и по существу, без капли сострадания и с немалой долей цинизма. Вадим давно заметил, что его глаза пусты, бездонны, а сам он лишён каких-либо эмоций, словно те давно выгорели, явив миру бесчувственного профессионала своего дела.
Раньше заведующий, рассказывая о положении дел своей пациентки, никогда не смотрел дальше, отмахиваясь от этой темы фразой «пока ещё рано об этом говорить». И вот сегодня это «рано» превратилось в «пора». По традиции, врач не стал строить заоблачные теории и сразу озвучил нынешнее состояние Сони, впервые назвав его положительным. Напоследок он даже добавил, что с благоприятным прогнозом девушку переведут в другое отделение уже на следующей неделе для лечения и восстановления.
Попрощавшись, Вадим впервые выходит из кабинета заведующего в смешанных чувствах. Он рад. Даже безумно рад, но до этого дня стоял только один вопрос – выживет Соня или нет. Теперь же на его смену пришли десятки новых: от длинного перечня потенциальных последствий ЧМТ, до реакции самой девушки на всё случившееся.
– Эй!
Ощутив щелчок по кончику носа, Вадим дёргается и, часто моргая, смотрит на медсестру перед собой. Ему требуется время, чтобы узнать в ней Катю.
– Ты как?
– Всё будет хорошо, – к удивлению, Вадим верит своим же словам. – Я… пойду? – спрашивает он у неё, всё ещё страшась встречи с сестрой.
– Иди, – Катя слегка подталкивает его в нужную сторону и требовательно свербит взглядом в спину, лишая возможности подождать ещё чуть-чуть.
Шаги даются ему с трудом. Забыв про стул, Вадим подходит к койке, у которой уже был сегодня. Прошло всего несколько часов, но ему кажется, что перед ним спит совсем другой человек. Да, именно спит, а не существует полуживым мертвецом. Больше не опутанная проводами, Соня лежит чуть на боку, подтянув одну руку к груди, когда вторая, с прищепкой пульсометра на пальце, удерживается мягким ремнём вдоль тела, с двух сторон дополнительно огороженного перилами.
– Соня… – шепчет он, взяв девушку за руку. – Пора вставать, соня.
– Отстань… – не открывая глаз, отвечает та слабым и уже подзабытым Вадимом голосом. – Ещё пять минуточек. Зануда…
Вадим едва не падает на колени, тянет захваченную руку к себе и прижимает к лицу. Нахмурившись, Соня недовольно что-то мычит, с трудом ёрзает на месте и медленно отворачивается от него, заваливаясь на противоположный бок и слегка поджимая колени. Так и не выпустив ладошку, Вадим увлажняет её поцелуями и слезами, что льются впервые за многие годы. Останавливается лишь тогда, когда плакать уже попросту нечем. Оторвавшись от исхудавшей ручки, он замечает на одеяле упаковку бумажных платков. Догадываясь от кого именно они, Вадим вытирает лицо и ладошку от лишней влаги. Рядом оказывается принесённый кем-то стул. Он удручённо вздыхает: Катя слишком сильно заботится о нём, от чего ему становится неловко за эту сцену.
Соня слабо, но настойчиво вырывает руку и отворачивается от него ещё сильнее. Треклятые слёзы опять начинают литься, и Вадим снова тянется за платком, а затем садится на стул. Он никуда не уйдёт, пока она не проснётся. Пять минут? Он ждал достаточно долго, так что подождёт ещё немного.
Однако через несколько часов, когда за окнами начинает темнеть, а в палате зажигают приглушённый свет, Вадим покидает здание хирургического корпуса и направляется к ближайшему продуктовому киоску укрощать голодный желудок и выкурить по пути пару сигарет. Обещанные «пять минуточек» до сих пор не прошли. Соня изредка шевелилась, бормотала что-то бессвязное и никак не хотела просыпаться, даже когда он предпринимал несколько аккуратных попыток разбудить её. Всё заканчивалось одинаково: девушка ворчала, слабо отмахивалась от него и всё сильнее поворачивалась спиной к нему. Легла бы и вовсе на живот, да скованная ремнём рука мешала. Задумываясь и анализируя её слова, Вадим с удивлением заметил, что сестра словно летает по разным воспоминаниям – от неизвестных ему, до очень старых или совсем недавних. Поняв, что совсем её задолбал своими приставаниями, он и решил перекусить.
Сидя на лавочке перед входом в корпус, он поглощает одно печенье за другим и запивает всё соком из литровой упаковки, между делом проверяя местонахождение подопечной. Та по-прежнему никуда не сбежала, так что он решает позвонить ей.
– Алло, – голос подопечной раздаётся почти моментально. – Это кто?
– Я. Ты всё ещё в деревне?
– Эм… ну да. Откуда у тебя мой номер?
– Я хочу услышать писк микроволновки, – игнорируя вопрос, требует Вадим.
– Ладно.
К его удивлению, Аня легко соглашается, и уже через пару секунд он слышит доказательство.
– Старик приехал?
– Майкл? Не-а. Пополоскал мозги по телефону и пригрозил полным пиздецом, если я покину дом.
– Так и сказал? – хмыкает Вадим, а затем запихивает в рот новую печенюху.
– Хах, почти так, – добавляет девушка, параллельно чем-то тарахтя.
– И ты его послушалась. А я думал, ты никого не слушаешь.
– Я тебя послушалась.
«Меня?!» – от удивления Вадим прыскает соком и начинает откашливаться.
– Тогда, в машине. Знаю, ты соврал и никакой тюрьмы не будет. Но лучше с тобой, чем ожидать чего похуже.
– Надо же, – отвечает Вадим, про себя пытаясь понять причину, по которой она вдруг начала откровенничать. – Ты умеешь рационально мыслить. А я думал, ты только проказничать можешь.
– Сюрприз, – с нескрываемым сарказмом отвечает подопечная на шутку. – Как там у тебя дела?
– А тебе какое дело? – подобравшись, с подозрением отвечает Вадим.
– Ну…
– Нормально. Завтра вернусь. Хату не спали, а то старик убьёт нас на па́ру, – в ответ он слышит смешок. – Пока.
Убрав телефон и покончив с импровизированным ужином, Вадим встаёт с лавочки и возвращается к сестре.
За время его отсутствия «пять минуточек» всё ещё не закончились. Рядом с ней он встречает осматривающего её доктора. На вопрос, всё ли хорошо, тот лишь устало и неопределённо кивает перед уходом. Пятница, конец дня и рабочей недели, а потому на одиночного посетителя в палате после времени посещения никто из медперсонала не обращает внимание. Так, до глубокой темноты просидев в томительном ожидании встречи с карими глазами, Вадим засыпает, роняя голову на грудь.
***
Ощутив болезненный щипок в ногу, Вадим дёргается и выскальзывает из хрупкой дрёмы.
– Привет.
Тихий голосок заставляет его сразу позабыть о недавнем сюрреалистическом сне с плавающими в соке печенюхами. Когда глаза привыкают к полумраку, он различает лицо девушки и встречается с ней взглядом.
– Привет, – также тихо отвечает ей и накрывает ладонью её руку на своём колене. А дальше, словно поймав мысленное короткое замыкание, он теряется и не знает, что говорить дальше. А говорить и вовсе не хочется, ему уже хватает того, что они просто смотрят друг на друга. Незаметно до боли щипает себя, но нет – он не спит.
– Мы где?
Плохо контролируя движения, Соня заваливает голову на другую сторону, а затем поворачивает её обратно.
– А где мама?
Вадим впервые благодарен тому, что сейчас ночь и полумрак, из-за чего сестра не замечает, как бледнеет его лицо. Что, вот что он должен сказать? Нет, он знает, что должен сказать. Но не может. В страхе когда-нибудь услышать этот вопрос он несколько раз продумывал наиболее мягкий и осторожный ответ, а сейчас понимает, насколько убогое дерьмо нафантазировал.
– Только я с тобой, – проглотив ком в горле, говорит Вадим с лёгким намёком на правду. – Мы вдвоём.
– А… где?
– В больнице. Ты заболела, но уже выздоравливаешь, – опережая вполне очевидный вопрос, Вадим на скорую руку сочиняет простенькую историю, которая должна на время удовлетворить её интерес. – А пока спи и набирайся сил.
– Ммм… ладно. Сплю…
Закрыв глаза, Соня тут же начинает тихо сопеть. Поглаживая её руку, Вадим расстроенно смотрит на сестрёнку. Ему так много хочется сказать ей, о стольком поговорить, обнять, расцеловать и не отпускать до самого рассвета. Однако в душе понимает – случившийся диалог наилучший из возможных. Сейчас не время и не место говорить о сложном. А в том, что разговор будет сложным, Вадим не сомневается.
Теперь Вадим никак не может уснуть. На часах – четыре ночи, в голове – кавардак. Смотря на умиротворённое личико, он пытается решить сложившуюся дилемму: не получить проблемы с работой и, одновременно, не оставлять сестрёнку совершенно одну ближайшие пару дней. Он может обратиться к Кате, но прекрасно понимает, что той после дежурства надо отоспаться. Пораскинув мозгами, Вадим останавливается на Сергее – армейском товарище, который уже пару дней снимает опустевшую квартиру, а в выходные планирует отоспаться после рабочей недели.
Не теряя время зря, он набирает номер Сергея. Едва гудки заканчиваются, сбрасывает вызов и отправляет заранее подготовленное сообщение. Пару минут тот не отвечает. Вадим надеется, что предложение за день сэкономить треть месячной квартплаты простимулирует друга. Так и выходит, и он начинает новые переговоры по ватсапу, на этот раз с Катей.
***
– Куда? – заспано спрашивает Соня, проснувшись как раз во время его отступления перед обходом медсестёр.
– Мне пора на работу, – поцеловав сестру в висок, отвечает Вадим. – Я вернусь через пару дней. Сегодня за тобой присмотрит Сергей. Помнишь его?
– А мама? – простой вопрос, который опять бьёт Вадима в сердце.
– А это Катя, – резко меняет он тему, указывая на медсестру с другой стороны койки. Та в это время безучастно подключает капельницу к катетеру девушки. – Она мой хороший друг и присмотрит за тобой завтра.
Катя кивает повернувшей к ней голову Соне.
– Когда я вернусь, мы много и хорошо поговорим. Обо всём, – глянув на подругу, добавляет Вадим, напоминая той, чтобы не взболтнула лишнего.
Ещё неделю назад Катя убедила его, что врачи и медперсонал отделения не любят чесать языками с пациентами, так что от них Соня почти наверняка ничего не узнает о случившемся. Вполне возможно, что даже ампутация голени останется для неё тайной ещё на некоторое время. Единственные, кто могут проболтаться – это присматривающие за Соней люди. Поэтому Вадим и отказался от кандидатуры сердобольной соседки-старушки и влюблённого одноклассника девушки. Он расскажет сестре всё сам, потом, когда её взгляд перестанет быть рассеянным, а разум затуманенным.
Вадим старается не встречаться с Соней взглядом – та напугана, потеряна, а в её глазах нет ничего, кроме беззвучной мольбы. Ему лишь остаётся надеяться, что она когда-нибудь простит его сегодняшнее молчание. Ещё раз поцеловав сестрёнку на прощание, он уходит с тягучей болью под сердцем. И с каждым шагом та только усиливается. Вадим вспоминает сомнительное оправдание, что новая работа исключительно ради неё, и на душе становится чуть легче.
На парковке у машины его встречает Сергей. Не выспавшийся, в шортах и майке, тот со своей широкоплечей фигурой выглядит не так внушительно и устрашающе, как в рабочее время. Оставив любезности, они коротко обговаривают детали присмотра за Соней и то, что именно надо отвечать на каверзные вопросы. Получив пару скромных поздравлений по поводу выздоровления сестры, Вадим не менее усталым взглядом провожает, пожалуй, единственного друга, пока тот не скрывается из виду.
