Текст книги "Страж для бабочки (СИ)"
Автор книги: Артем Скоров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
XII. Девичник
Через два часа после встречи с Радовым и полную смену одежды на сухую, Вадим возвращается в «Алмаз». Оставив сестрёнку знакомиться с Викой в машине, он направляется за подопечной. Сама Вика любезно согласилась на его просьбу провести с ними пару дней и помочь скрасить выходные и для Ани, и для Сони. Вадим надеется, что её присутствие освежит обстановку.
За прошедшее время дождь утих, оставив после себя чистый воздух, прохладу и повсеместные лужи на дорогах, нередко образующие небольшие заводи посреди проезжей части.
Теперь на Вадиме простая белая футболка, бежевые шорты и сланцы на босую ногу. В такой одежде в столь серьёзном учреждении он чувствует себя клоуном – только шапки с бубенчиками не хватает. Поэтому, не решаясь зайти внутрь и стать посмешищем, топчется недалеко от входа в ожидании Ани, держа и двери, и свою машину под визуальным контролем.
Не так давно Майкл «обрадовал» его новостью, что машину Радова так и не удалось обнаружить. Тем не менее, эта зацепка может помочь ускорить его обнаружением. Вадим мало верил в то, что оперативный звонок закончится задержанием и точкой в этом вопросе. Попытаться стоило, но не судьба. Остаётся лишь надеяться, что следующая попытка станет последней.
Выйдя на улицу, подопечная едва сдерживает смешок от его внешнего вида. А вот сопровождающий её Артём выглядит так, словно вот-вот избавиться от ненужной и мешающей вещи.
– И где ты промок? – без особого интереса спрашивает Тёма, подводя девушку вплотную и закидывая жвачку в рот.
– Бегал по кладбищу.
Вадим совсем невесело смотрит на подопечную, и улыбка сползает с её лица. Она поджимает губы и направляется к машине. Вадим грубо останавливает её, не решаясь ни на миг оставлять одну.
– Проблем не было?
– Если бы не твой звонок, я бы и не вспомнил про неё, – беззлобно отвечает Тёма, хотя наверняка неотрывно следил за Аней, проедая плешь ей на затылке.
– Спасибо. Буду должен.
Подхватив Аню под локоть, Вадим жмёт другу руку на прощание и ведёт девушку к машине, щупая её затылок.
– Ты чего?
– Плешь у тебя ищу после Тёмы. Кстати. Радов привет передавал, – наклонившись, Вадим на ходу шепчет ей в ухо. – Просил напомнить, что жаждет сам наказать тебя. Раз отец защитил от буквы закона.
Усадив оторопевшую подопечную на переднее сидение, Вадим усаживается за руль. Просунув голову между креслами, Вика рассматривает Аню. Она в шоке от нового имиджа своей подружки и заверяет её, что та стала ещё более красивой, хотя девушка почти не реагирует на её слова. Вадим про себя соглашается с этим заявлением. За два дня они оба успели привыкнуть к её новой внешности – скромно, не броско, незаметно. То, что надо, когда Радов открыл охоту на неё.
– Что решили? – спрашивает он, выезжая с парковки.
– Девичник! – раздаётся хоровой ответ с заднего сидения, от которого Аня вздрагивает.
Вырулив на дорогу, Вадим улыбается тому, сколько позитива вложено Соней в это слово. Кажется, случившееся на кладбище уже не так сильно волнует её, как перед встречей с Викой. Теперь он ещё сильнее уверен в правильности решения. Выслушивая наспех составленные планы девушек, Вадим предвкушает позитивный вечер в противовес напряжённой первой половине дня.
По пути в деревню они останавливаются, и Вика прикупает пару увесистых пакетов для банкета. Вадим аккуратно и мягко ведёт машину, незаметно для пассажирок проверяя отсутствие хвоста. Как всегда никого, словно Радов никогда и не пытался выследить их, упуская из виду или намеренно игнорируя такую возможность. Всю дорогу в машине стоит тишина: погружённая в свои мысли Аня слушает музыку в наушниках, а Вика и Соня о чём-то тихо шушукаются сзади, время от времени заливаясь смехом.
К воротам хоро́м подъезжают, когда начинает смеркаться. Лицо Сони наполняется любопытством, едва она высаживается из машины и видит место назначения.
– Вот это хоромы… – шепчет она на руках Вадима, и тот хмыкает – всё же, она его сестрёнка, даже мысли у них одинаковы.
Переодевшись с дороги в домашнюю одежду, все усаживаются за стол. Спешно приготовленный ужин словно по волшебству исчезает с тарелок, едва Вадим успевает раскладывать его. Он кашеварит один, позволяя оголодавшим девушкам соревноваться в красноречии ради получения первой порции очередного блюда. Сам Вадим ест урывками, между делом, отдавая всё время готовке.
Покончив с вознёй за плитой и поставив финальное блюдо на стол, Вадим со своей тарелкой присаживается отдельно, со стороны наблюдая, как девушки переговариваются на различные темы. И Соня наравне с остальными. Вадим видит, как сквозь её искреннюю маску позитива, весёлый смех и радостное настроение прорывается глубоко затаённая тревога. Не сильно, но намётанный глаз и долгий опыт общения с сестрой помогают ему это увидеть. Она переживает. Скорее всего, именно за него, после случившегося на кладбище, вдобавок считая себя отчасти виновницей его вовлечения в чужие проблемы. Собственно, как и Аня. Пусть она пытается скрыть тревогу и насладиться праздником, но в редкие паузы настоящие эмоции отображаются на её лице. Вадим не против этого. Пусть подопечная переварит его слова и станет чуточку более осмотрительной в своих действиях.
Встретившись с Соней взглядом, Вадим улыбается ей, и та неловко отвечает ему, тут же пряча лицо над тарелкой. Он рад за неё и надеется, что Радов сдержит слово и не тронет его сестру. Хотя всё ещё не верит в это. Ведь чего стоят слова человека с такой судьбой, как у Радова? Убирая посуду со стола, Вадим размышляет, стоит ли забирать сестру из больницы под личный контроль. Расставляя купленные Викой десерты и сладости, он принимает решение оставить Соню под своим присмотром здесь, в деревне. Это поможет меньше маячить в городе и обезопасит девушку, в случаи накала обстановки с Радовым. Ничего не говорит вслух, решая не портить сестрёнке маленький праздник. Однако, всё ещё сомневается в этом.
Оставив троицу веселиться и разобрав бардак на кухне, Вадим покидает помещение и выходит на улицу. Присев на ступеньки крыльца, закуривает и звонит Карине. Он не знает, о чём говорить. О чём угодно, лишь бы просто услышать её голос. Карина понимает его. Она рассказывает ему о своей поездке на море, где местный юноша, вчерашний школьник и помощник в гостинице, почти месяц пытался охмурить её и затащить в постель. Она ловко игнорировала его настойчивые ухаживания, считая, что через секс с ней мальчишка пытался самоутвердиться. Закончилось всё тем, что в последний день своего пребывания на побережье она сама затащила его в номер и так завела, что раскрасневшийся бедняга удрал от неё, даже не поцеловав, не говоря о чём-то большем.
– Что случилось? – спрашивает Карина, когда Вадим перестаёт искренне хохотать. Её слова возвращают его к тому, с чего начался разговор. С сомнений, стоит ли оставлять Соню возле себя, жертвуя больничным уходом ради безопасности. – Расскажи, что у тебя на сердце.
Этот спокойный, ласковый голос звучит так тепло и так близко, что он не в силах сказать ей «нет». Вадим выдыхает и начинает рассказывает ей всё, что случилось с ним за этот месяц. Самое сокровенное, самое личное. По-началу робко, с трудом выдавливая из себя особо сложные в душевном плане вещи. Но чем больше он говорит, тем сильнее стирается душевный барьер. Ему становится легко высказать ей все свои страхи, мечты и переживания, которыми ни с кем и никогда не делился. Ни с Соней, ни даже с матерью перед её могилой. Он даже озвучивает истинную причину приезда к ней, внутренне готовый получить за это заслуженный конец их едва восстановившихся отношений. Но Карина не сбрасывает звонок, и он заканчивает всё мыслями после сегодняшнего ужина. Ему тошно. Противно от собственной глупости, собственных решений и мерзких мыслей в сторону людей, которые втянули его во всё это. Он хочет почувствовать на себе тёплые объятия мамы и услышать от неё, что всё будет хорошо. Он скучает по ней. И только сейчас понимает, как сильно ему не хватает её.
– Всё будет хорошо, – впервые с начала его откровений говорит Карина. Её голос кажется ему так сильно похож на тот, который больше никогда не услышит, а от этих эмоций он нервно затягивается остатками второй сигареты. – Под твоей защитой она будет в безопасности. И не отступайся от неё. Теперь ты её единственная опора в этой жизни.
– А ты моя, – выпаливает он то, что на душе, и лупит себя по щеке, размазывая особо наглого комара. Больно. – Я могу в понедельник приехать к тебе часам к десяти? На кофе. Я буду один. Мне всё равно придётся ехать в город.
– На кофе? – по её голосу Вадим догадывается, что она улыбается, и эта улыбка передаётся ему.
– Да. Очень крепкий кофе. На пару кружек. Ведь я всё ещё не расплатился с тобой за целые семь лет тишины. И за стрижку. А теперь ещё это. М? Алло.
Вместо ответа приходит сообщение в ватсапе от неё. Открыв приложение, Вадим удивлённо смотрит на фотку белого махрового халата, поверх которого разбросаны алые волосы. Но его внимание привлекает вовсе не этот контраст, а глубокий вырез в халате, в котором отчётливо видна ложбинка свободной от белья груди.
– Такой сорт кофе подойдёт? – раздаётся из динамика томный голос.
– Это для меня?
– Только для тебя.
– Тогда с нетерпением жду нашу встречу.
– Спокойной ночи. Люблю тебя.
Не дав ему опомниться, Карина сбрасывает звонок. Вадим удивлённо переваривает последнюю фразу. Она никогда не говорила ничего подобного ранее и запрещала ему подобные сантименты даже в самом начале их отношений. «Никакой романтики, только секс» – таково было ею же установленное правило. Вадим начинает задумываться над тем, что она решила отменить его в одностороннем порядке. Может, подзабыла о своих словах, а может третий десяток лет за спиной многое поменял в её мировоззрении.
Он прихлопывает ещё одного комара. Только сейчас Вадим замечает, что его трясёт мелкой дрожью после откровенного разговора, но та уже успокаивается, как наступает штиль после разрушительной бури. Он звонит Майклу, чтобы получить разрешение оставить Соню в доме на постоянной основе. Как и ожидалось, старик воспринимает ситуацию достаточно серьёзно и заверяет, что проблем не будет. После этого они продолжают разговор, обсуждая детали случившегося на кладбище и после него.
Устав отбиваться от комаров, Вадим возвращается в дом. Тихо подходя к кухне, вслушивается в голоса. Соня участвует в беседе наравне с другими девушками, даже с Аней они, кажется, окончательно поладили. Её бодрый голос придаёт ему сил и уверенность в своём решении. Хихикая с какой-то шутки, Соня даже не поднимает на него взгляд и чуть-чуть отпивает ароматный чай, закусывая кусочком торта. Этой тощей панде весело в новой компании. Кажется, идея пустить сюда Вику была очень даже удачной.
Взяв себе пару пирожных, Вадим подходит к сестре сзади и осторожно целует её в ёжик коротких волос на затылке. Она смущённо отстраняется от него, и он уходит, не желая портить сложившуюся идиллию своим вторжением.
Развалившись на диване в гостиной и без особого аппетита поедая десерты, Вадим одним ухом следит за девичьими разговорчиками, а другим слушает один из старых советских фильмов на ноутбуке. А затем ещё один, пока не засыпает там же, с пустой тарелкой на груди.
***
– Вадя! – раздаётся настойчивый голос где-то вдалеке. – Вадя!!! – оглушительный хлопок по плечу и рёв в самое ухо заставляют Вадима подорваться, едва не запустив ноутбук через всю комнату.
– Ты что творишь?! – заспанно, сквозь зевок рычит он, сомневаясь, что его мычание безумной коровы хоть кто-то понял.
– Там это. Соня пи-пи хочет.
– Бра-атик, – сгорбившись над столом, радостно и отчаянно стонет Соня при его появлении, отчего его сердце пропускает удар. – Пи-пи, – как мышка пищит она, сжимая бёдра.
Увидев на столе свою бутылку коньяка, Вадим подхватывает сестру на руки и бежит с ней в санузел. Отвернувшись, придерживает её неустойчивую фигуру на унитазе. Не зная, куда деть глаза, он натыкается на собственное отражение в зеркале. Его орехово-серые глаза выглядят по-другому. В них плещется усталость, а вместе с ней и жизнь, чего он уже давно не замечал.
– Ну-ка дыхни, – требует он, выходя с ней обратно в коридор.
– Не п-п-пила я, – ворчит Соня, но, наткнувшись на его требовательный взгляд, выдыхает ему в лицо.
Сквозь множество ароматов ему не удаётся унюхать присутствие коньяка. Это обнадёживает его. Глянув на сонное лицо сестры направляется мимо кухни. Единственное его желание – уложить уставшую девчонку спать, а затем объявить завершение мирного девичника, превращающегося в распитие коньяка.
– Эй! – Соня дёргает его за ворот футболки.
«Ну вот, началось», – вздыхает Вадим.
– Ты к-к-куда?! Мы не закончили! – грозно твердит она и пальцем показывает на ожидающую её компанию за столом.
– Пьянки не будет. Да и спать давно пора. И нам надо поговорить.
– Ладно, – сдаётся Соня. – П-п-пока! – кричит она новым подругам перед тем, как Вадим заносит её в свою комнату и ногой закрывает дверь.
Усадив сестру на кровать и дождавшись, пока она переоденется, Вадим заявляет ей, что она больше не появится в больнице, пока ситуация с Радовым не разрешится. Он придумывает глупую отмазку – Соня заболеет и ей будет лучше пересидеть дома. Если это не поможет, тогда напишет отказ от лечения. Задумчиво выслушав объяснения такого решения, Соня понимающе кивает. Вадим укладывает сестру в кровать и ложится рядом, но поверх одеяла.
– Ты слишком большой, чтобы лежать со мной, – недовольно замечает Соня, когда он прижимает её к себе.
– А ты слишком маленькая, чтобы засыпать одной в чужом доме.
Фыркнув, она всё равно подвигается поближе к нему и не возражает против тихой колыбельной, нашёптываемой в затылок. Эту самую колыбельную Вадиму пела мама больше двадцати лет назад. Через полчаса Соня начинает мирно сопеть в его объятиях, несколько раз зовя при этом маму. Встав с кровати, Вадим целует сестрёнку в висок и потеплее укутывает одеялом.
Покинув комнату и бесшумно закрыв за собой дверь, Вадим осторожно идёт в сторону кухни. Он зол. В нём бушует ярость, и он знает, кто сейчас получит знатную взбучку. По чуть-чуть сёрбая коньяк из винного бокала, подопечная сидит за столом, а напротив неё Вика нарезает сыр тонкими полосками.
– О… глядите, мой раб явился. Можно?
Вадим отбирает у неё протянутый бокал и сливает алкоголь обратно в бутыль, туда же отправляет остатки из двух остальных. Испытывает облегчение – в итоге оказывается, что коньяка они едва ли выпили на глоток, да и то, наверняка, всё подопечная и выхлебала в одиночку. Он скрипит зубами – додумалась же она, вспомнила о его покупке, которой ему так и не довелось воспользоваться самому!
– У тебя мозгов совсем что ли нет? – шипит на подопечную. – А ты куда смотрела?!
– Но ты же не запрещал! – возражает Аня.
– Мы ждали твоего разрешения, – пожимает плечами Вика.
Вадим убирает коньяк обратно на полку.
– Детское время закончено. Живо в постель.
Вадим прожигает подопечную взглядом и ждёт её реакцию. Посмотрев на Вику, Аня получает безучастное пожатие плечами. Остановившись на Вадиме, она пялится на него, и на её лице растёт коварная улыбка, от которой ему становится неуютно. Принюхивается: пахнет чутка пьяной и безумно плохой идеей.
– Я тоже хочу на ручки. Покатай меня, мой раб! – она жадно тянет к нему свои щупальца, желая поскорее оказаться в объятиях. Видимо, завидует конкурентке. Вадима аж передёргивает от мысли, до чего её доведёт ревность, подлитая глоточком коньяка.
– Я тебе не раб. Сама топай.
Демонстративно сложив руки на груди, Вадим приседает на край разделочного стола и наблюдает за ней. Вика поступает аналогично, жуя пластинку сыра. Надув губки, подопечная кривит ему обиженную моську и сползает со стула на пол, на четвереньки, и начинает вразвалочку ползти в свою комнату.
– Напила́ся я пьяненько… – неспешно начинает она распевать на всю кухню, растягивая слова, – не дойду до краватки… Не дойду! – взмахивает рукой и едва не падает от этого. – Так и быть, вот тут усну.
Подопечная плюхается на пол, не проползя и пары метров. Подхватив под мышки выпендрёжницу, Вадим поднимает её на ноги и тут же ловит падающее тело на руки. Подозрительно ловко две изящные ручки обхватывают его за шею. Девушка смотрит на него лукавой улыбкой, а затем откидывается назад.
– Вперёд, мой раб! Держим курс на горшок!
– Ещё хоть один раз скажешь «раб», и я сдам тебя твоему самому яростному фанату.
– Это кому же? – встревает Вика.
– Радову.
В напряжённой и долгожданной для Вадима тишине они покидают кухню. Вернув Аню обратно на ноги перед дверью в санузел, он терпеливо дожидается, опасаясь очередной её выходки. Через пару минут подопечная, оставив свою напускную нетрезвость и несерьёзность, пересекает коридор и входит в свою комнату под его пристальным взглядом. Перед тем как раздеться, подопечная подходит к нему вплотную.
– Ты правда хочешь меня отдать ему?
Даже в полумраке Вадим видит, что слова, вкупе со сказанным перед отъездом из города, сильно напугали её. Закинув перебинтованную руку ей за шею, Вадим притягивает её к своей груди.
– Если бы хотел тебя бросить, давно бы бросил. Я вижу, что ты хорошая девушка. Просто ведёшь себя как засранка последняя. И если будешь беспредельничать, как с коньяком, у тебя будут проблемы. Повзрослей уже и будь серьёзнее. Детство уже закончилось. Запомнила?
Аня кивает.
– А можно тебя поцеловать?
– Чего?
Вадим отстраняет её от себя и хмуро смотрит в глаза. Вот только что же говорил ей!
– Ну, вот сюда, – она осторожно касается кончиком пальца его щеки.
Насчёт такого он не против. Не встретив сопротивления, Аня медленно приподнимается на носочки, намеренно не касаясь его тела. С закрытыми глазами она осторожно касается губами покрытой щетиной кожи. Всего секунда, и она отстраняется.
– Спасибо тебе. За всё, что ты сделал.
Аня также медленно возвращается в исходное положение. Не поднимая глаз, отходит от него и всем своим видом показывает, что хочет переодеться наедине. Оставив её одну, Вадим идёт по тёмному коридору, костяшками пальцев стирая место неожиданного поступка подопечной. Он возвращается на кухню, где за столом скучает Вика, рассматривая отражение света в янтарной жидкости в бокале.
– Только весь не выпей.
– Тебе жалко? – дёргает бровями Вика.
– Не особо. А ещё лучше иди спать.
Вадим достаёт ещё один бокал и под любопытный взгляд наблюдательницы наливает себе немного коньяка. Присаживается за стол, устало протягивая ноги. Отпивает, но глотает не сразу, полощет рот.
– Я видел Радова, – задумчиво говорит Вадим. – Он был ближе, чем ты сейчас.
– Я знаю.
– Я уже видел таких людей, – он делает ещё глоток. – Они пусты. В них нет ничего, кроме отчаяния. И это толкает Радова на безумства. Он не отступит от своей идеи достать Аню. Только тюрьма, – снова отпивает, оттягивая озвучивание иного варианта развития событий. – Или пуля.
Вадим вздыхает и задумчиво отводит взгляд.
– Будь в случившемся с моей семьёй кто-то виноват, я стал бы таким же. Не смотря на сестру. Я бы пошёл до конца. В крайнем случае… переступил бы черту.
– Ты бы не сделал так, – вставляет Вика.
Вадим горько хмыкает и смотрит на неё.
– Сделал, уж поверь. Я не так сильно отличаюсь от него, как ты думаешь. Мы просто по разные стороны одной проблемы.
Он опустошает свой бокал и ставит его зеркально также пустому бокалу Вики, словно приводя наглядный пример.
– Но… возможно, у него есть принципы и идеалы. Может, он и не такая скотина, как мне показалось после приветствия его отморозков, – Вадим шевелит перебинтованной рукой.
– Я пойду, наверное, – говорит Вика, вставая из-за стола. – Спасибо, что пригласил – было очень весело. Доброй ночи.
Она уходит, оставляя его одного с бутылкой коньяка. Поборов искушение выпить ещё немного, Вадим прячет алкоголь в кладовке и выключает последний источник света в доме. Теперь его окружают лишь тьма и тишина, а на часах давно за полночь. Постелив себе на диване, Вадим укладывается и смотрит в потолок. Ему не спится. Алкоголь начинает блуждать по его телу, толкая разум на безостановочные, перетекающие с одной темы в другую, мысли. Он думает обо всём и ни о чём одновременно. Несмотря на всё сегодня случившееся, Вадим чувствует себя так, как давно не чувствовал – живым. С этой мыслью он незаметно засыпает.
XIII. Добыча ли охотник?
29.06.20
Краснодар
Покончив с больничными делами сестры и написав отказ от лечения, Вадим заезжает домой. Не смотря на почти двухнедельное проживание Сергея, квартира никак не изменилась за это время. И для Вадима она всё такая же пустая, даже мёртвая. На полке в гостиной он берёт одну из фотографий в красивой рамке: он, Соня и мама на пляже. Они были счастливы, они были вместе, и на его лице появляется грустная улыбка. Они планировали через два дня отправиться на побережье и пожить там целый месяц. Маме и Соне заслуженный отдых, а Вадим так, за компанию и «сумки сторожить», как шутили в семье. Но теперь это осталось в далёком и совершенно ином прошлом, о котором он очень сильно скучает. А потому старается слишком много не думать, чтобы не утонуть в депрессии.
Собрав необходимые Соне вещи, Вадим возвращается к машине, прихватив семейное фото для сестрёнки. Выходные оставили после себя странное послевкусие. На следующий день после девичника неожиданно заявилась Василиса со своим охранником, а Вика сослалась на срочные дела и поспешно вернулась в город. Увидев столько новых лиц, Соня превратилась в саму серьёзность и важность, как перед экзаменами. Хотя от Вадима не скрылось, что та стеснялась и старалась меньше выходить из комнаты. В итоге от весёлой и дружественной атмосферы не осталось ни следа. Как выяснилось, именно Василиса настояла на том, чтобы Аня осталась в пределах Краснодарского края, потому что хотела навещать её как можно чаще. На прошлой неделе ей «помешала» вышедшая из комы Соня, из-за чего Василиса решила не стеснять Вадима своим присутствием.
Искоса наблюдая за Аней и Василисой, Вадим догадался, почему подопечная никогда не вспоминала свою родню кроме единственной сестры – её отношения с семьёй далеко не самые показательные, и лишь Василису она может назвать родной душой. Несмотря на освобождение от обязанностей няньки и заботу о Соне, Вадим был поглощён насущной проблемой – Радовым. Мужчина никак не хотел покидать его голову, окружая надуманными самим Вадимом угрозами и опасностями. Это надоедает, отвлекает и мешает искренне улыбаться сестрёнке, но помогает держаться в тонусе.
А тем временем Аня и Соня находятся в деревне под присмотром Василисы и её охранника. Те любезно согласились задержаться и присмотреть за девушками, пока Вадим закончит дела в Краснодаре. Само собой, он скрыл от всех встречу с Кариной. В свете последних событий он редко будет появляться в городе, а потому предстоящее свидание вновь поставит их отношения на паузу. К счастью, короткую, пока дела с Радовым не улягутся. Скоро десять утра, и Карина уже ждёт его.
Отъехав всего на один квартал, Вадим замечает в потоке позади тёмно-серую приору. Всё бы ничего, только ранее именно эта машина стояла недалеко от его подъезда. Он хорошо знает автопарк жителей двора, а потому инородный элемент сразу бросился в глаза. И не зря. Для проверки он делает несколько лишних поворотов в сторону от квартиры Карины. Водитель преследующего авто уверенно следует за ним, сохраняя примерно одинаковую дистанцию и не выпуская из виду.
Вадим не паникует. Он один, девушки в безопасности, и всё, чего добьются люди Радова – зазря потратят бензин и подпортят ему свидание. А это совсем не хорошо. Желая окончательно развеять или утвердить факт слежки, Вадим останавливается у небольшого киоска. Приора проезжает дальше и паркуется вдоль дороги в десятке метров впереди, а водитель не глушит двигатель.
– Ах… собака, – сквозь зубы рычит Вадим и подходит к киоску, покупая несколько плиток шоколада.
Усаживаясь за руль, Вадим разворачивается поперёк дороги и едет в обратную сторону. Ему хочется поиграть с преследователями. Помучить их, погонять по городу и заставить сдаться. Донести до Радова, что он не приведёт его к Ане. А ещё отомстить за то, что портят свидание. На курсах Вадим отрабатывал слежку по городу в обоих амплуа. Он был то в роли добычи, то в роли охотника. Потом пару раз ему с группой садились на хвост вне учебных практик. Но то в прошлом, а это его первая реальная погоня, где всё зависит только от него. И это неконтролируемое чувство опасности начинает заводить его, заставляя кровь стучать в ушах.
Как он и ожидал, всего через два квартала приора вновь появляется в зеркале заднего вида. «Какие мы настырные», – оскалившись в ухмылке, думает Вадим. – «А как вам это?» Останавливаясь прямо под мигающим жёлтым светофором, он в последний момент срывается вперёд. Скрип колёс, агрессивный звон клаксонов, и Вадим оставляет перекрёсток позади. Пока преследователи остаются целую минуту торчать на одном месте, он использует любую возможную щель в потоке, чтобы уехать как можно дальше и затеряться в лабиринте города. Вместе с этим смотрит по сторонам – вполне вероятно, сосредоточившись на одной машине, он мог не заметить второй хвост.
Через пару кварталов, Вадим получает вопросительное сообщение от Карины по поводу опоздания «на кофе». Он не отвечает, делает широкую петлю вокруг её дома и заезжает во дворик, окружённый старыми многоэтажками. Поплутав, прячет машину в самом невзрачном месте, подальше от случайных глаз – за древним фургоном, который уже пару лет не трогался с места. Переждав немного, убеждается, что потерявшийся хвост так и не может найти его. С такими лохами ему даже скучно как-то. Всего две уловки и всё, он скрылся. От бандитов, выросших в девяностые, Вадим ожидал гораздо большего.
Выкрутив паранойю и подозрительность на максимум, он идёт к Карине уже известным маршрутом, всматриваясь в лица прохожих и анализируя каждую встречную машину. Он торопится к ней, уже предвкушает грядущий секс, как оголодавший студент скорый ужин. Ему не терпится овладеть ею. Эта мысль с каждым пройденным метром всё сильнее захватывает его разум, но он всё ещё сохраняет самообладание для контроля над обстановкой.
– Ты задержался, – открывая дверь, недовольно подмечает Карина вместо приветствия.
Не слушая её, Вадим врывается в квартиру и заталкивает девушку обратно, быстро захлопывает за собой дверь. Он тут же впивается в губы Карины поцелуем и прижимает её к стене, на ходу стягивая с себя туфли. Ещё утром он был не против снова стать послушным мальчиком в её руках, но после слегка пощекотавшей нервы погони передумал. Его желание слишком велико, чтобы отыгрывать роль послушной куклы с настоящим членом. Краем разума он отмечает, что на ней лишь растянутая футболка. Запустив руку под неё, находит полное отсутствие белья. Обхватив его ногами и не разорвав поцелуй, Карина хватается за косяк дверного проёма и подтягивает Вадима в сторону спальни. Поняв намёк, он идёт туда, одновременно не прекращая сжимать её задницу.
Толкнув спиной дверь, валит девушку на кровать и вдавливает её в матрац своим телом. Через минуту поцелуев Карина изворачивается и бойцовским приёмом меняется с ним ролями, оказываясь сверху и усаживаясь на сдавленную тесными брюками плоть. Вадим не против, ведь так у него свободны руки, на которых почти моментально защёлкиваются наручники у изголовья кровати.
– Что… какого чёрта?! – рычит Вадим, дёргая руками и шипя от боли в запястьях. – А ну отпусти меня! – агрессивно требует он, предпринимая очередную попытку, убеждаясь в надёжности оков. Эти игры – последнее, чего он сейчас хочет. – Карина!
Карина широко улыбается и беззвучно смеётся, убирая свои волосы назад.
– Попался! – шепчет она и закусывает губу. Вадим дёргает тазом вверх. – Ох! – едва не свалившись с него, стонет девушка.
– Чем дольше ты тянешь, тем больнее будет твоей заднице! Завязывай! – ещё разок подкинув её в воздух, настойчиво кричит он. – Гонг! – выкрикивает старое стоп-слово, которым никогда раньше не пользовался – а вдруг поможет? Достав откуда-то клубок чёрной ткани, Карина ловко запихивает его Вадиму в рот, обрывая поток ругани. Значит, стоп-слово устарело, а раз так – бедная её пятая точка. Тем временем в придавленном её телом паху ноет так, что Вадим начинает переживать за сохранность органа. Ему хочется поскорее погрузиться в неё и успокоить изнывающую плоть.
– Чшш… – приложив палец к губам и склонившись к нему, шепчет девушка, а затем прикусывает его за подбородок. Игнорируя злые, но беззвучные подёргивания, она расстёгивает на нём рубашку, не переставая издевательски елозить на одном месте. Вадим случайно замечает, как на её лице на миг появляется испуг – видимо, заметила боевые шрамы. Он даже надеется, что след от операции на грудине остудит её пыл, но куда там: вместо этого Карина, наконец, перестаёт сдавливать его член и спускается ниже.
«Твою ж мать», – стонет Вадим в кляп, откидывая голову назад и наслаждаясь первыми мгновениями ласк. Погружаясь в удовольствие всё глубже и глубже, он неожиданно теряет его и открывает глаза, с негодованием смотря на партнёршу. Карина встаёт над ним, языком слизывает слюну с губ и медленно, чертовски медленно для Вадима стягивает с себя футболку с истёршейся надписью «KISS», обнажая великолепное тело. От увиденных изгибов Вадим ловит разряд ниже пояса и мычит, всем своим видом демонстрируя поощрение её действий, лишь бы она ускорилась.
Одновременно он чувствует неловкость из-за своего положения: он в наручниках, в распахнутой рубашке и со спущенными штанами, а над ним сногсшибательная красотка с огненными волосами. Вадим уверен – умей она источать феромоны, вся комната была бы переполнена сексом. Он хотел провести их общее время по-своему, а выходит как всегда – по её правилам.
Карина возвращается в исходную позу и медленно усаживается на него, опираясь о его грудь и Вадим оглашает комнату сдавленным мычанием сквозь кляп. Затем она приподнимается и начинает неспешно двигать тазом вниз и вверх, заставляя Вадима стонать от наслаждения и бездействия одновременно.
***
– Откуда он? – устроившись у него под боком, спрашивает Карина и проводит пальцем по вертикальному шраму на его груди.
– Пуля калибра девять-девятнадцать не смогла пробить бронежилет, – любовно поглаживая настрадавшуюся пятую точку девушки, спокойно отвечает Вадим, вспоминая своё предыдущее дело до Ани. – А вот грудину раздробила – пришлось собирать заново.
– А это? – она осторожно тянется к шраму на левом предплечье чуть выше перевязки.
