Текст книги "Рыцари Сантьяго. За Империю"
Автор книги: Артем Шунатов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Умберто пришлось отдать Сицилию Испании, иначе Италии угрожала бы настоящая интервенция.
Тут же, французы напомнили испанцам об их услуге насчет Туниса.
А немцы о своем соглашении.
Король Испании готов был это выполнить.
20 ноября 1880 года закончилась Итальянская война.
Итоги и последствия.
Крахи и гибель итальянского империализма, рост и доминирование Германской Империи в континентальной Европе.
Россия заняла профранцузскую позицию, желая отплатить сардинцам и австрийцам за Крымскую войну.
Усиление Испании на юге средиземного моря, завершение реставрации Испании.
25 ноября 1880 года, Альфонс-Карлос объявляет себя Императором Испанской Империи, имея три королевских титула – Король Кастилии, Король Сицилии и Король Нумидии (Испанская Африка).
Самым значимым событием Итальянской войны стало создание «Красного Креста».
С битвой при Сольферино связано появление Общества Красного Креста. Швейцарский предприниматель Анри Дюнан, ставший свидетелем битвы, был потрясён масштабами кровопролития. Поражённый картинами человеческих страданий, невольным свидетелем которых он стал, Дюнан возвращается в Женеву, где пишет книгу «Воспоминание о битве при Сольферино» и решает сделать всё возможное, чтобы в дальнейшем уменьшить страдания воинов.
В 1883 году в Женеве созывается Международная конференция, которая и основывает Красный Крест. В качестве эмблемы общества был выбран швейцарский флаг, на котором цвет красного поля был изменён на белый, а цвет белого креста – на красный.
Также появляются Женевские конвенции – ряд международных соглашений, заключенных на конференциях в Женеве.
А к Испанской Империи прикрепится довольно пугающее прозвище – «Палач Империй».
США махали оружием – после Первой Тихоокеанской войны стали «мирной торговой гаванью».
Нидерланды планировали построить свою Колониальную Империю – в итоге попали в зависимость от Бельгии.
Португалия, будучи потенциальной колониальной империй, после Испанской интервенции преобразовались в профранцузскую республику.
И наконец Италия, хотевшая стать еще одной Европейской Империй, после потери Сицилии и подписания нейтрального договора, отказалась от имперских амбиций.
И все благодаря вмешательству Испании.
Новая Испанская Империя – «Палач Империй».
Если Российскую Империю называли «Жандармом Европы» при Николае Первом (1825 – 1855), то Испанскую Империю Альфонс-Карлоса «Палач Империй»..................
За Империю!
Казалось бы вновь возрожденная Империя должна испытать новое «золотое десятилетие» но увы!
После окончания реставрации и Итальянской войны, в Мадрид к Императору (уже) Альфонс-Карлосу прибыли послы от Франции и Германской Империи.
И они настойчиво требовали выполнение условий сделок.
Испания легко получила Сицилию, взамен Франция требовала Тунис, а Германская Империя свои наделы в Африке.
НО Альфонс-Карлос нарочно стал тянуть с выполнением своих обещаний.
А зачем? Все что он хотел, испанцы получили.
Потерянные земли возвращены, грозных врагов пока нет.
Да, наш кастильский «Палач Империй» немного зазнался.
Да тут были и скорее личные мотивы в отношении Туниса.
Через тунисские порты шел неофициальный поток работорговли, который курировали испанские колониальные власти, отдавая до 40% прибыли в Мадрид.
А издержки дохода раскидывались по карманам правящей элиты, где были представители всех политических фракций и даже благородные «Рыцари Сантьяго».
И сдача Туниса под власть либеральных французов станет гибелью этого доходного, но мерзкого ремесла.
Также местные колониальные каудильо крайне будут возмущены передачей многих приисков и рудников в долю немецких промышленников.
Неделю император мудрил с выполнением своих обещаний.
Вконец, французский посол напрямую уже обратился –
Ваше величество! Если вы не желаете терять доход от перевозки «черного дерева», то мы могли договориться бы о разделе товара! –
Это выгодно чем ничего.
Альфонс-Карлос вместе с личной гвардией прибывает в Марсель, где его ожидал Гранье де Кассаньяк, «бонапартист» и будущий губернатор Туниса.
– Расторгнув договор, вы сохраните 50 процентов торговли и открытый вход в порты Туниса, а это хорошая сделка между нами, взамен мы не станем распространять сведения о незаконной контрабанде рабов через центральную Африку – Гранье поклонился и направился в Париж для подписания договора.
Альфонс-Карлос вернувшись в Мадрид приказал эвакуировать всех дипломатов и консулов с Туниса, забрать свои сбережения и скорее выходить из союзного договора.
Все туземные и колониальные силы Испанской империи были приведены в боевую готовность на границе с тунисскими владениями.
Все это настораживало тунисского бея Мухаммада III ас-Садика, который считал кастильцев своими союзниками и гарантом суверенитета против Османской Империи.
Это рухнуло, когда из Мадрида пришел приказ о разрыве Бизертского договора.
Летом 1882 года, французские корабли окружили все побережье Туниса.
Пока официально война не начиналась, но шла к этому.
Поводом к вторжению французских войск в Тунис послужили якобы набеги племён кумиров, обитавших на севере страны, в приграничные районы Алжира, колонии Франции.
После этого началась высадка французского десанта.
Наиболее кровопролитные сражения состоялись у Сфакса (июль 1882 года) и за Кайруан – священный город для североафриканских мусульман. Однако на помощь французам приходили всё новые и новые подкрепления из Алжира и самой метрополии. До осени 1882 года они разгромили основные силы восставших, вынудив оставшихся отступить в Сахару.
8 сентября 1882 года в пригороде Туниса Ла-Марсе была подписана конвенция, завершившая создание в стране режима французского протектората.
Разумеется бей был свергнут. Правда некоторые колониальные каудильо сделали на вторжении немалые деньги, продавая и французам и тунисским магрибам оружие с провиантом.
По законам французского законодательства работорговля должна быть упразднена, но «бонапартисты» знали свое дело.
Поток невольников продолжился, только вместо кастильской головы появилась еще французская голова.
Вторым вопросом была передача наделов в Африке немецким колонистам.
Тут Император вновь попробовал договориться на манер 50 на 50.
Правда властные немцы тоже начали торговаться на большую долю, в силу своей скрытой помощи во время захвата Сицилии.
Здесь Альфонс-Карлос вынужден был искать совета у главного капитана «Рыцарей Сантьяго»......
В октябре монарх посылает депешу в Берлин, где предлагает организовать совместную экспедицию в центральную Африку, дабы продемонстрировать лучшие колонии германским колонистам.
Собиралась экспедиция в городе Танжер, откуда переправится на остров Фердинанд-По, а оттуда на материк в дебри Испанского Нигера и Конго.
Немцев интересовал уголь, для развития их промышленности и заводов «пушечного короля» Крупна.
Расходы решили делить поровну – транспортировку испанская колониальная администрация, а охрану и проводников уже оплачивала «Африканское общество в Германии».
Представителями германских колонистов был Адольф Людериц (торговец-колонист) и Пауль Эмиль фон Леттов (немецкий офицер).
Их сопровождало до десяток колониальных карабинеров, несколько испанских «аскари» из мавров, а командовал охраной немецких гостей некий сеньор Фредериго Валье, широкоплечий и бородатый «бывалый карабинер», испанский колонист и авантюрист.
В конце октября они выплыли из танжерского порта на судах Африканской флотилии и благополучно к ноябрю прибыли на остров Фердинанд-По.
Находясь на борту, германцы уже оценили мощь и красоту черного континента.
Побыв у каудильо острова, они как можно скорее захотели попасть в Дельту Нигера.
Попав в порт Буэа, немцы были поражены контрастом испанских колоний в Африке.
Здесь наряду с богатыми торговыми конторами, бунгало и правительственными зданиями соседствовали грязные трущобы и убогие хижины африканских аборигенов.
Также здесь были две рабские плантации и один невольничий рынок.
Экономику Буэа составляла в основном добыча резины и работорговля.
Полюбовавшись всем этим, немцы вместе с сеньором Валье направились к местному губернатору, который дал бы добро на проход в сторону Дельты Нигера.
В целом с этим не было особых сложностей, колониальные управленцы охотно давали разрешение гостям на посещение и путешествие по территории.
Правда, чтобы попасть в угольный Калабар, нужно было пересечь лесопильную Баменду.
Проблема была в Баменде, которая считалась самой проблемной и бандитской испанской колонией.
На вопросы германцев что же такого опасного в ней, сеньор Фредериго рассказал —
изначально Баменда стала ссылкой для каторжников и бывших пиратов, затем «губой» для проблемных офицеров, после Раздела Африки, когда Генеральные Кортесы приняли «Указ о Колониальных Отношениях» сюда стали стекаться все наемники и авантюристы, дезертиры и беглые рабовладельцы из США и Европы.
С тех пор здесь идет борьба за лесопильный бизнес, набеги между племенами под руководством кастильских каудильо, правда с каждым годом центральная власть хочет положить конец этому, да все средств нехватает и людей для такого мероприятия, да и дистанция тоже немалая! -
Это заставило немного занервничать Адольфа и Пауля.
Спустя несколько дней после прибытия в порт Буэа, экспедиция вступила на территорию Баменды.
Сразу первые минуты окрасились звуками отдаленных выстрелов.
Испанская охрана держала наготове свои винтовки и револьверы.
Медленно, но верно они пробирались по зарослям сезонных горных джунглей.
Пройдя некоторое время, экспедиторы добрались до окрестностей Кулкоро, небольшой деревушки этой провинции.
Впереди меж деревьев, были видны целые пачки лежащих бревен.
– Очевидно рядом лесопилка! – подумал Фредериго и приказал двигаться тихо и осторожно.
НО просто так и тихо им не удалось пройти.
Когда они уже прошли поляну со срубленными деревьями, со стороны лесопильного скрежета вышло несколько людей, одетых как наемники и вооруженных ружьями и арбалетами.
– Стоять! Это частные владения! – прокричали неизвестные, целясь в экспедицию.
Испанцы тоже оголили стволы, окружив немцев.
Сеньор Фредериго держа наготове свой револьвер, вышел вперед и проорал – Кто спрашивает? Назовись! -
– Мы первые спросили! -дерзко бросил один из неизвестных.
– Мы из Колониального Корпуса Танжера! Прибыли по торговому делу в Калабару! -
– Прежде чем пройти в Калабару, вы должны уплатить взнос за нашу защиту от дикарей, и также предстать перед нашим каудильо! – сказал нападающий с арбалетом в ковбойской шляпе.
– Хорошо! Я лично встречусь с вашим главным, а мой отряд не трогать! -
– Идет! -
Оставив своих людей и немцев, сеньор Фредериго под надзором нескольких бандитов направился в сторону лесопилки.
Его привели к огромному амбару, рядом с которым механизмы резали африканскую древесину на бревна.
Здесь же ее скатывали по реке темнокожие рабы, гонимые вооруженными бандитами.
В амбаре между товаром стоял местный каудильо – грузный и низкорослый португалец с гладко бритой головой в рваных брюках и пробковом шлеме.
На его левой щеке был глубокий шрам, а за поясом висело несколько кинжалов.
– Так, мои ребята снова засекли непрошенных гостей, кто же это тепер.... – он замолк, когда его взгляд пересекся с Фредериго.
Паур секунд он молчал, а затем отмахнувшись рукой, прогнал всех свидетелей и остался один на один с Фредериго.
Он робко стоял и молчал, а затем дрожа, пал на колени и взмахнув пухлыми волосатыми руками прохрипел – Дон Мигель Саваро! Простите я не знал, что это вы! -........
На самом деле сеньор Фредериго Валье был не типичным авантюристом и колониальным наемником, а Доном Мигелем Саваро, главой и капитаном «Рыцарей Сантьяго».
Отправиться сопровождать германских инвесторов и притвориться обыкновенным проводником его уговорил сам император Альфонс-Карлос, желая провернуть как бы срыв немецкой сделке.
Задания для двойного агента было довольно простым и опасным – провести германцев через опасные районы Африки и этим устранить одного из представителей.
Положительным моментом было то, что Дона Мигеля мало кто знал в лицо, кроме личного состава столичной гвардии и некоторых сенаторов из парламента, ну еще парочку каторжников, которых он сам пленил.
Таким и оказался наш португалец из Баменды. Звали его Андре Аното, он был наемным контрабандистом из Коимбры, которого 10 лет назад поймала мадридская гвардия Дона Мигеля.
В итоге горе-контрабандист был сослан на пожизненное селение в Северный Камерун.
Правда он долго не страдал.
Имея довольно знаменитую и мерзкую репутацию, он быстро нашел единомышленников и убив нескольких местных вождей, стал номинально колониальным каудильо, подкупив губернатора Испанского Камеруна золотом и редкой древесиной.
И сейчас он вновь почувствовал себя слабым и жалким, увидев Мигеля Саваро, рыцаря Сантьяго.
Наш же хитрец ничуть не удивился, встретив старого знакомого.
Он быстро заключил очень выгодную сделку.
Проход через его лесопильные владения в Калабар.
А за его свободу – треть бесплатной древесины в Мадрид для роскошной мебели столичных аристократов.
Разумеется Андре согласился на это.
Мигель, вернувшись к своей экспедиции, объявил, что они могут идти дальше.
Правда их ждал переход через зону племенных войн и скрытой войны между карабинерами и работорговцами.
В начале сезона дождей, где-то уже к середине ноября, экспедиторы стали переходить дикие места между Бамендой и Калабаром.
И первым, что их ужаснуло, так это разоренная деревня.
– Здесь были сенегальцы очевидно! – подумал Мигель, когда они проходили сгоревшие руины.
Дело в том, что недавно закончилась англо-бурская война, и сотни наемников и дезертиров на пути обратно, не брезгуют поживиться обычными мирными жителями.
Если в самих портовых колониях еще порядок, то на отшибах и глубоких землях царит полный беспредел, где только сможет справиться правительственная армия, а не обычные патрули карабинеров, набранные из вчерашних призывников.
Идя по страшным местам, колонисты и солдаты все чаще стали слышать выстрелы и крики людей.
Германцев это начинало очень пугать.
Первым забил тревогу Адольф Людериц, будучи не военным, а географом и торговцем, будучи уже не молодым (48 лет), он на привалах сказал Мигелю (то есть Фредериго), что затея с угольными наделами не такая уж хорошая, да и ему хочется еще вернуться в Берлин, а не погибнуть в нигерийских дебрях!
Услышав такое, Мигель начинал радоваться.
Его замысел начинал срабатывать! Может придется и не убивать этих германцев!
Пройдя густые леса, они вышли в степную зону равнин и тут началось......
Путь экспедиции шел по страшному ковру, состоящему из сожжённых деревень и растерзанных людей, повешенных женщин и зажаренных на кострах детей.
– Работорговцы и местные дикари! – мрачно подумал Мигель.
Некоторых участников экспедиции начинало тошнить.
Адольф даже один раз взвыл, мол долго еще идти по этому треклятому аду?!
Мигель, спокойно отпив из фляги сказал, что еще пару дней, и они прибудут в Калабар, угольные ворота Дельты Нигера.
Жара и ночные начали убивать здоровье путешествующих.
Один карабинер сильно простудился, а один из магрибских аскари ночью умер.
Да и германцы тоже были уже измождены.
Вскоре они наткнулись на вооруженный отряд людей.
Это были колониальные карабинеры из местного гарнизона.
Они прочесывали местность в поисках наиболее агрессивных банд туземцев и дезертиров.
Мигель быстро переговорил с капитаном патруля.
Тот поведал о настоящей партизанской войне с дикарями и чудовищной бюрократии между губернатором и местными каудильо, которая вертится вокруг работорговли и древесины.
Также карабинеры поделились водой и едой с экспедицией.
Капитан карабинеров также шепотом поведал Мигелю о зверстве французских колониальных войск, что капитан Поль Вуле, его адъютант Жюльен Шануэн и три унтер-офицера вырезали население Бирнин-Конни.
– Это будет компроматом против Франции! – подумал Мигель, провожая карабинеров.
После этого путь экспедиции был довольно спокойным и мирным, и вот они дошли до пограничного редута Калабара, где их строго осмотрели солдаты из Африканского Корпуса Кристофера Кайно, испанского генерал-капитана Северного Камеруна.
Правда усталые и напуганные германцы наотрез отказались идти осматривать угольные шахты и месторождения.
Оба хотели как можно скорее вернуться в Берлин с докладом.
В принципе это было довольно легко, рядом с Калабаром находился промышленный порт Бонни, через который шла транспортировка угля, резины, древесины и рабов.
Мигель, используя свои связи договорился с одним капитаном частного торгового судна, чтоб тот довез в целости и сохранности германцев до Канарских островов, а оттуда через Италию и в Берлин.
Миссия главы «Рыцарей Сантьяго» успешно закончилась вполне дипломатично.
В декабре он возвращается в Мадрид, где одевшись в свой блистательный мундир предстал перед Альфонс-Карлосом.
Император был очень доволен.
Германцы отказывались от африканских наделов и довольствовались Новой Гвинеей и тихоокеанскими островами.
– Вы молодцы Дон Мигель! Вы полностью оправдали доверие Короны! -
Поклонившись, рыцарь Сантьяго поведал императору о всех ужасах, творимых в труднодоступных районах колоний.
Это немного омрачило Альфонс-Карлоса, но все же сохранения прибыли с угля не может не радовать.
– Грядущая проблема, ваше величество, это запрет работорговли по всей Европе! – сказал Мигель, хитро осматриваясь по кабинету.
Император промолчал......
Запрет работорговли, это случилось.
В 1890 году была принята Женевская Конвенция в Брюсселе, где полностью запрещалось рабство, которое приравнивалось к пиратству и контрабанде.
Все европейские державы подписали это, за исключением Испанской Империи.
Это полностью закрыло торговлю рабами с Европой уже официально.
И начались огромные убытки.
Даже в Тунисе, где были торговые партнеры Испании по этому страшному бизнесу, поток невольников был остановлен.
Рост экономики и казны сократился до 30 процента.
Это очень взволновало императора.
Альфонс-Карлос приказал своим колониальным агентам искать рынки сбыта и они нашлись – в Египте и Эфиопии.
Правда они интересовались лишь солдатам-рабами, что не дало высоко дохода.
Это стало началом Великого кризиса который уже надвигался на Новую Испанскую Империю.
В 1895 году император приказывает сделать перепись населения к 1900 году и начинает вводить «Серебряный стандарт», «Акт о лицензировании импорта» и «Десятичную денежную систему».
Это дало скорое появление сомнительных банков, которые быстро открывались и также закрывались.
Все это только губило неподготовленную и рабовладельческую экономику Испании.
В 1900 была проведена перепись населения.
Общее число жителей Испанской Империи – 51 миллион человек.
ПО этническому признаку – 46 процентов испанцев,
9, 7 процента выходцы с Филиппин,
7 процентов африканские племена,
4 процента каталонцев,
4 процента афрокарибцев,
оставшиеся – португальцы, сицилийцы, американские индейцы и прочие.
Статистика была пугающей, испанцы были близко стать меньшинством в своей новой мульткультурной империи.
Это все заставило императора сделать внутреннюю политику и ассимиляцию более агрессивной и реакционерной.
Это породило ряд указов.
«Указ о туземном образовании», прозванный в народе «дискриминационным».
Согласно ему, все не испаноговорящие подвергаются гнету и не допускаются на службу в армию.
«Указ о туземных тюрьмах», куда сажать только нац-меньшинств.
Все это обозляло большую часть жителей колоний.
И летом 1900 начался тот самый Великий Кризис.
Стартом этого стала гибель урожая, которая привела к смерти до 100 000 крестьян.
Это снизило выпуск сельскохозяйственной продукции, которая привела к равному доходу в казну, местами дефицит, местами профицит.
Это были своего рода прыжки в экономике, дабы подстраховаться император приказывает министру финансов начать выпуск денег по необходимости.
Это сдержало падение экономики, но только лишь отстрочило обвал цен и финансовый кризис.
По стране также шел фитофтороз, который погубил десятки посевов урожая.
Голод и заражение урожая стала еще одной причиной дикого дефицита в экономике.
Дабы полностью не скатиться в банкротство, император принимает следующие шаги по экономике -
"Указ по ликвидации активов! ", который дает право разоренным капиталистам продать свои сбережения для погашения кредита и ренты.
Правда это дало дешевизну некоторым предприятиям.
А в мае 1901 Фондовый рынок полностью обесценился, начав дикий дефицит в казне Испании.
Генеральные Кортесы Испании приостановили даже свою работу.
По всем городам державы шел кризис.....
За два месяца падения доходов, дефицит казны составил до 400 000 песет.
Да, этому суждено было случится.
Расходы превысили доход в казну.
Сами подумайте.
Испания огромные деньги расходовала на оборону, выплату жалований офицерам, колониальным губернаторам, каудильо, содержание военного контингента во всех колониях, на флот, перевозку и транспортировку солдат, снабжений для войск, строительство фортов и дорог, кораблей и военно-промышленной продукции, на содержание и финансирование всяких проправительственных группировок, на обеспечение межколониальных конвоев и зарплату наемников.
А доходы, которые шли за счет работорговли и ручного труда уже не могли обеспечить стабильный доход и рост экономике Испании.
Второй причиной роста расходов стала скрытая бюрократия и алчность военных и карлистских чиновников.
Каждый каудильо или высший офицер, на казенные деньги строил себе целый дворец, осыпал себя сказочной роскошью и золотом, тратил на вино, поездки и сафари, что только убивало казну.
И третья причина кризиса – это слабая модернизация и отсутствие нормальной государственной банковской политики.
Сами судите! На 1900 год, промышленная мощь Испанской Империи насчитывала около 350 789 тысяч выпускаемой продукции, для сравнения в той же Италии, промышленная мощь была до 600 000 продукции!
А причина тому повальная безграмотность и отсутствие социального сектора.
Количество образованных в стране было всего 13 процентов из ста, это в основном аристократы, капиталисты, наемные рабочие, офицеры, священники и чиновники.
Доля же грамотности в соседних странах – во Франции около 79 процентов грамотных и в Италии до 56 процентов образованных.
Причиной того масштаба неучей была внутренняя реакционерная политика Кастильской Короны и полное отсутствие программы образования населения.
Образование доступно только элите, священникам и военным.
Это и была главная причина слабой промышленности и сильной зависимости от иностранных технологий.
По переписи населения, около 61 процента страны – безграмотные сельские крестьяне.
Вторыми были рабочие (до 24 процентов).
Далее шли ремесленники с солдатами (по 5 процентов).
И наконец кустари с рабами (до 4-3 процента).
А высококвалифицированных рабочих и капиталистов было вообще от силы до одного процента.
Все это делало Испанскую Империю аграрной страной с низкой модернизацией.
Последним этапом кризиса стал дефицит снабжения войск – мелкий процент высококвалифицированных рабочих не мог обеспечить два миллиона рядовых и несколько тысяч офицеров стабильными партиями оружия и техники, что привело к экономии полевых учений, а это стало снижать подготовку войск.
После массового обвала и обесценивания нового стандарта валюты, ряд предприятий и фабрик потерпели банкротство.
Это привело к росту безработицы и преступности.
Ла-Корунья, некогда гигант морской торговли и рыбной отрасли, главный порт страны, после закрытия двух судостроительных заводов и упразднения конторы международного рыболовства, стал терпеть массовые убытки. Снижение продажи рыбы шло из-за низких зарплат рыбакам и скрытой контрабанде.
Дабы не обанкротиться, губернатор порта вводит высокие таможенные сборы, что привело к сокращению рабочих мест.
Это сделало до 50 тысяч жителей Ла-Корунья безработными.
Вдобавок в городе стала высокая криминальная обстановка, особенно в районе порта, где каждый вечер шли огнестрельные разборки и ножевые фехтования между бандами безработных моряков и рыбаков.
В итоге пошел отток населения из Ла-Коруньи в другие провинции.
Угольные предприятия не особо пострадали, субсидии местных капиталистов-карлистов свое оправдывали.
А вот южные сталелитейные заводы и оружейные фабрики погрязли в рейдерских войнах между капиталистами.
Одна группировка рабочих шла на другую с целью захватить предприятие.
Местная жандармерия называла такие разборки «Войной Луддистов».
Вершиной этого стал теракт на одной из оружейных фабрик.
Все газеты подхватили этот варварский и громкий акт насилия.
«Взрыв королевского капитала».
"Разъяренные отсутствием работы и зарплаты, рабочие в Картахене
напали на фабрику по производству боеприпасов, идею им подали
крамольные баламуты из неких социалистов, что привело к взрыву нескольких
цехов предприятия. Капитан городской гвардии уже начал обыск главных
подозреваемых, но некоторые представители власти из Либерального
Союза, утверждают, что фабрика принадлежала одному из сенаторов
парламента, представителю карлистского крыла монархистов, и обманутые
рабочие просто отомстили эксплуататору за его действия в отношении обычного
пролетариата".
Правда по закону, этому горе-капиталисту, государство должно выплатить субсидии, в качестве компенсации от антиправительственного теракта.
Это подхватили некоторые бюрократы и стали подкупать безработных, чтоб те специально взрывали фабрики, заводы, лесопилки и шахты.
Вся Империя была в огне преступлений, безработицы и криминальных стычках.
За это время сменилось три секретаря универсального бюро парламента.
К 1905 году, процент за чертой бедности населения составлял до 35 процента жителей Испанской Империи.
Этот показатель равнялся числу бедных во время Пиренейских войн.
И среди бедноты, стали пользоваться популярностью идеи социализма.
Это сие творение пришло из снежных швейцарских гор, регламентированное Карлом Марксом и его помощником Фридрихом Энгельсом.
Их манифест эхом грома пронеся по угнетенным монархическим произволом и диктатурой реакционеров.
1 – Учение о прибавочной стоимости.
2 – Материалистическое понимание истории.
3 – Учение о диктатуре пролетариата.
Полное появление первых социалистов в Испании началось с октября 1906 года, когда в Кадисский порт прибыл Красный Жуан, некая знаменитая личность и борец против монархического диктата.
Это был горлопан-космополит, прибывший на корабле из революционного цемента и стали, и пропагандирующий факел вина и пороха.
Этот человек лет тридцати, в потертом пиджаке и брюках с заплатами, своими речами баламутил обычный народ Кадиса, призывал объединяться в профсоюзы, требовать зарплату и общее образование.
Все это злило местных карлистов и «Рыцарей Сантьяго».
Через неделю в местной закусочной вновь было местное заседание и как раз во время самого разгара, произошла облава королевских гвардейцев на социалистов.
В ход были пущены и сабли, и штыки, и револьверы.
Красный Жуан был арестован и заключен в Мадридскую Королевскую темницу.
Это вызвало волну возмущений как в Испании, так и по всему миру.
Вдохновившись его идеями, бывшие испанские демократы и умеренные организуют первую социалистическую партию в Испанской Империи, ее основателем считается Пабло Иглесиас, глава рыбацкого профсоюза трудящихся из Ла-Коруньи.
Он был самым преданным сторонником Красного Жуана и выступал за восьмичасовой рабочий день и отмену детского труда.
Его помощники проводили своего рода всякие репортажи и сводки о жизни бедных слоев «Великой Кастилии» во время этого кризиса.
«Бич безработицы»
«Я был на всех предприятиях города, но без результатно, что мне делать, сеньоры? Я не могу сидеть дома и напиваться с горя, моя семья голодает, работы нет, а кредиторы уже бьют в дверь своей дубиной! Что мне делать?!» – бывший рабочий из Толедо.
«Город Крыс»
« Из старого разрушенного дома воняет плесенью и гнилью. Внутри почивают старые пьянчуги, живущие от выпивки ко сну. И такая ситуация шагает по всей Гранаде, рождая новые трущобы бедноты и запустения» -
рядовой сотрудник гранадской жандармерии.
«Пивная нищета»
«Нищета и бедность, а также прочие пороки общества сопутствующие алкоголизму, распространяются все сильней в Валенсии. Местная Лига трезвости винит в этом большое обилие таверн и пивнушек, а так называемые реформаторы винят корнем этого пагубного явления тяжелые условия труда и страшную безработицу» – каудильо Валенсии.
И такое стало обыденным делом в провинциях.
Император Альфонс-Карлос за эти годы правления раньше срока постарел и почти все время проводил в винных фуршетах и сафари в Африке.
И только одно событие его отрезвило, это Рифская война 1909 года. Начало этой войне положили восставшие берберы Аль-Рифа.
Возмущенные языковым притеснением и дискриминацией, а также увлеченные социализмом, некоторые берберы из бригад «Испанских Аскари» подняли вооруженный мятеж, убили двоих испанских офицера и разграбили несколько железнодорожных эшелонов с винтовками, гранатами, едой и касками.
Испанские войска в Марокко первоначально состояли большей частью из испанских призывников и местных наёмников. Ни те, ни другие не отличались хорошим боевым духом, а снабжение армии, пусть и имевшей большую численность и современное вооружение, включая артиллерию, было очень плохим. Многие призывники с полуострова, кроме того, отличались очень плохой военной подготовкой и иногда даже не умели толком стрелять, не говоря уже о знаниях в области боевых действий в условиях горной местности; ещё одним негативным фактором была коррупция в среде офицерского корпуса. Правда, к моменту начала войны эти силы, которые реально не могли противостоять рифам, все это шло из-за финансового кризиса и экономического падения.
Берберские племена региона Риф издавна славились своим воинским искусством, сочетавшимся с меткой стрельбой, великолепной организацией маскировки на местности и засад, а также высоким моральным духом и храбростью; значительным фактором также был политический опыт и военный талант руководителя восстания, Абд аль-Керима. Точная численность рифской армии неизвестна. Испанский генерал Года оценивал её следующим образом: первоначально рифам удалось собрать племенное ополчение из 3000 человек, впоследствии же оно значительно увеличилось, но существенную его часть составляли воины из племён, прямо не подчинённых аль-Криму, но присоединившихся к восстанию для защиты своих территорий, и потому не обязанных служить в войске далеко от земель своих кланов более пятнадцати дней подряд. Элита рифской армии – войска, непосредственно подчинённые аль-Криму, – насчитывали порядка 6000-7000 человек. Всего же на пике восстания рифская армия насчитывала порядка 80000 человек. К тому же командовали ополчением рифских берберов мавры из «Испанских Аскари», которые были хорошо обучены и располагали большим арсеналом испанского тяжелого вооружения.
