Текст книги "Рыцари Сантьяго. За Империю"
Автор книги: Артем Шунатов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
НеоРеконкиста.
После разделения церкви и государства, либеральные круги Кастилии были в состоянии легкой апатии – хитрая администрация и кинжал интриг секретаря Мануэля при помощи дубинок карлистов полностью обезглавили антимонархистов и демократов.
Золото и драгоценности, изъятые у церковников, Дон Карлос приказал направить на развитие науки и промышленности.
– Пускай так сыграют свою положительную роль сокровища кристиносов! – думал регент, подписывая такое распоряжение.
– Я бы посоветовал еще пару вкладов сделать на усиление наших войск в алжирских колониях – спокойно сказал Мануэль, принимая правительственный указ.
– А что не так? Я думал Кадисский Корпус хорошо выполняет эту функцию? – удивленно поднял брови Дон Карлос.
– Понимаете, регион очень беден для содержания такого профессионального соединения, а тлесменский порт только вчера начал расширяться в плане модернизации и открытия новых причалов, современное снабжение крайне дефицитно сказывается на подготовке и морали Кадисского Корпуса! К тому же столь боеспособное и закаленное соединение нужно держать здесь, на континентальной Испании – Мануэль был прав.
Держать такие силы не было смысла. К тому же кабильский бей верно присягнул Испанской Короне.
– Хорошо! Я отзову силы генерала Паскуаля Борбина! НО все же там должен быть колониальный контингент! – решил Дон Карлос и принялся готовить новое распоряжение.
– Это естественно! Вполне бюджетно можно содержать одну гвардейскую бригаду карабинеров и отряды местных роялистов под командованием авторитетного бывалого капитана! – согласился Мануэль, разглядывая из окна резиденции центральную площадь Мадрида.
– Бывалый лихой капитан, с характером пирата и который сможет найти общий язык с туземцами? – на секунду задумался Дон Карлос и решительно ответил – Капитан Хуан Батиста! -
Мануэль неуверенно прошептал – Колумбийский мясник! -
– Найдите его! Срочно! Хоть из ада воскрешайте! – Карлос давно пытался найти самого ярого реакционера.
– Хорошо, сеньор регент! Я брошу все силы на его поиски! -
Пока искали Колумбийского мясника, местные газетчики пытались оправдать церковный террор карлистов.
Один из реакционерного крыла Генеральных Кортесов, Антонио Кановас, поэт, историк и сенатор внутреннего комитета развития, издал газетную статью, посвященную Позитивной Свободе и Умеренному Детерминизму.
По его работе, любой испанец, даже из низшей прослойки может добиться любой цели, наличие одинаковых ресурсов и мозгового потенциала, способствует карьерному росту любого кастильца.
А по философии умеренного детерминизма – что было будет, что произошло – то и произойдет, от судьбы не уйдешь.
Разумеется сторонники карлистов радостно приняли такую агитацию и обеление власти реакционеров, но некоторые из числа умеренных настороженно отозвались о работе Кановаса – двуличная тирания с уклоном в фанатизм карлистских Бурбонов.
Вечером секретарь Мануэль зачитал обновленный курс политики карлистов в парламенте, на примере газетных работ Антонио Кановаса.
Это вызвало легкое недоумение и ропот среди умеренных и абсолютистов.
То что зачитал секретарь – по сути реализация авторитаризма.
После заседания большинство депутатов и сенаторов задумчиво терлось за дверями Зала Заседаний.
Даже некоторые радикальные реакционеры были удивлены таким поворотом от правящей клики.
Видя все это, Дон Карлос подошел к своему сыну, которому исполнилось как раз 18 лет стукнуло и намечалось 19-летие.
По сути это означало конец регентству Дона Карлоса.
Но мы то знаем, что хоть Инфант Карлос Луис Фернандо и стал взрослым и самостоятельным королем, управлял им и Испанией все тот же Дон Карлос.
Первым крупным решением Карлоса-младшего стал визит на британские острова в июне 1838 года.
Виновниками этого события стали сами британцы – Уильям Лэм, 2-й виконт Мельбурна, представитель партии Вигов и 30 премьер-министр Великобритании, будучи противником политики Вильгельма IV, короля-моряка, решил налаживать пошатнувшиеся отношения двух держав. А событием стала коронация Королевы Виктории.
Коронация Королевы Виктории -
28 июня 1838 года, принцесса Александрина Виктория из
Ганноверской династии была коронована короной
Соединенного королевства Великобритании и Ирландии под
именем Виктория.
Испанская делегация – Король Карлос Луис де Бурбон, сенатор Дон Карлос и дипломат-карлист Хасо Бенет было очень тепло встречены в Букингемском дворце.
Сам премьер Уильям Лэм оказал хорошее впечатление на Дона Карлоса.
– Я понимаю, между нашими странами большое напряжение, историческая конкуренция и гибралтарское яблоко раздора..... Но я хочу вас заверить о нашей помощи друг другу против этого тулонского диктатора Бонапарта, уважаемый сэр Исидро де Бурбон! – вежливо говорил Карлосу виконт Мельбурна, прогуливаясь по лужайкам Букингемского дворца.
Затем Уильям отлучился на пять минут, оставив в королевском саду Карлоса одного.
НО одиночество регента-карлиста было прервано коротким кашлем.
Обернувшись, Дон ожидал увидеть Уильяма, но напротив него стоял кто-то другой.
– Роберт Пиль – представился незнакомец.
Не дав заговорить Карлосу, знакомый незнакомец поклонился и снова произнес – 29-й Премьер-министр Великобритании, Роберт Пиль к вашим услугам, сэр Исидро де Бурбон! -
Дон Карлос ответил – Взаимно! Я кажется слышал о вас, вы из правых центристов! -
Роберт улыбнулся и сказал – ВЕРНО! Я такой же борец с либерализмом как и вы! К сожалению как видите свою борьбу я пока проигрываю, виконт Мельбурна прогнулся под вигов и привел к власти Викторию, это и сделало его новым премьером! -
Роберт посмотрел на дворец и повернувшись продолжил разговор – Уважаемый Дон Карлос! Я не советую вам верить этим вигам! Они хуже ваших кристиносов! Плебейская зараза! Мы ее называем чартистами! Уличная чернь! Я хвалю ваши реформы и секуляризацию! По мне это адекватный пинок парижским якобинцам! Но еще интереснее как вы расправились с женой своего покойного брата и его дочерью..... – Роберт растягивая слова замолчал.
Дон Карлос неожиданно и от удивления округлил глаза и попробовал заговорить, но рот словно онемел.
Заметив это, Роберт слегка рассмеялся и подойдя вплотную шепотом сказал – Да! Я знаю что это вы и ваши люди устроили взрывы на Ново-Андалуйской железной дороге, смелый ход, но очень богохульный! –
Карлос глубоко набрав воздуха в легкие, жестко ответил – Что вы хотите этим сказать, сеньор Пиль? Знайте шантажа я не потерплю, рыцарская честь еще жива во мне! –
– Странно слышать это от человека, который путем интриг и террора удерживает свое место на троне Кастилии, хотя в наш гнилой век нельзя победить врага только благородными поступками, знаете я не представитель типичной прослойки чартистов чтоб вас шантажировать, наоборот, мы с вами братья-крестоносцы, несущие факел традиций во тьме либерализма! –
Карлос – Если это и так, то чего вы хотите, сеньор Пиль? Вы явно не любите Уильяма Лэма! –
– Я хочу того же, что и вы, не дать демократам погубить империю! Мы можем очень активно сотрудничать! –
– И что же вы предлагаете? Явно двухстороннюю сделку не без условий – сказал Дон Карлос.
– Помогите нам, истинным сынам Британии и мы окажем поддержку вам! Вы все еще хотите вернуть Гибралтар? – тонко и мимолетно подметил Роберт, искусственно сощурив глаза.
Слово Гибралтар очень чувствительно пронеслось по сердцу Карлоса.
Он мысленно перенесся в Рим 1819 года, когда на смертном одре, прощаясь с отцом – Карлом IV, дал слово, что вернет Гибралтар обратно в родную гавань.
– Да я согласен! – сказал он, решительно глядя на Роберта.
– Отлично! Чуть позже обсудим подробности! А сейчас вынужден отлучиться, ибо сюда идет сэр Уильям Лэм! – притворно поклонившись, правоцентрист поспешил удалиться во дворец.
Подойдя к Карлосу, Уильям встревоженно сказал – Сэр Исидро де Бурбон! Я заметил уходящего Роберта Пиля, надеюсь он вам не сильно докучал? –
– Нет! Просто переговорили о погоде, коронации и последствиях Венского Конгресса! – солгал Дон Карлос.
– А ну если так, то хорошо! Понимаете, сэр Пиль слегка зол из-за своего проигрыша мне в выборах на кресло премьер-министра! И сейчас от него можно ожидать любую подлость! А сейчас пройдемте во дворец! Намечается званый банкет! – Уильям торжественно пригласил Карлоса следовать за ним.
Несмотря на вкусные закуски и праздничную атмосферу Букингемского дворца, из головы Карлоса не выходил разговор с Робертом Пилем.
Звучало глупо, но у регента-карлиста появилась безумная мысль через новоявленного союзника протянуть удочку власти к трону британских островов....
Проплывая Ла-Манш, испанская делегация была в приподнятом настроении – такое потепление отношений с Британией означало начало сильного союза.
Находясь на флагманском линкоре Эспаньола, Дон Карлос переговорил с своим сыном и дипломатом Бенетом насчет сделки с правоцентристами.
Карлос Луис горячо поддержал такое решение.
– Отец! Конечно за! Вернем свои земли и не только! Пора вернуть долги за нашу кровь и свободу, потоптанную парижскими захватчиками! –
глаза молодого короля горели, в груди бился жаркий огонь рыцаря-конкистадора.
А вот дипломат Бенет неуверенно пролепетал – ОХ! Прям новая реконкиста назревает!!!!.....
Вернувшись 10 июля в Мадрид, первую новость которую узнали делегаты – обнаружение бывшего капитана Хуана Батисты.
Эту новость доложил королю и регенту Рамон Кабрера.
– Все-таки нашелся наш Колумбийский мясник! – сказал секретарь Мануэль.
А дело обстояло так.
Нашли капитана Батисту в Гаване.
После своей отставки, лихой капитан не прижился в колониальном «отстойнике» в рядах флоридского гарнизона.
Постоянная ругань и конфликты с местной колониальной администрацией вынудила его отправить на раннюю пенсию.
Почувствовав себя преданным и брошенным со стороны государства, Хуан Батиста сдает свой чин кадрового офицера и шпагу.
На остатки жалованья он покупает небольшое бунгало в Гаване, где живет расточительно и пьяно.
Когда умер Фердинанд и вновь начались восстания против испанского владычества в Южной Америке, Батиста быстро трезвеет и записывается добровольцем для отправки на войну.
Но Каракаский Мирный Пакт не дал этому сбыться.
Разочарованный еще больше, буйный карлист продает бунгало и селиться в подсобке местной гаванской церкви, где работает местным сторожем-гуачо.
По выходным целыми сутками пьет в местной портовой таверне, громко всхлипывая в свой мозолистый кулак. В последнее время Хуан изрядно подобрел.
Так и нашли его испанские гвардейцы по поручению секретаря Мануэля.
Опухший, постаревший и растолстевший, Колумбийский мясник поначалу скромно отказывался стать комендантом алжирского колониального гарнизона.
Но все же гвардейцам удалось призвать к его слегка притупившиеся рыцарской чести.
Перед отправкой в Мадрид, растроганный Батиста неожиданно разрыдался прямо во время службы в церкви, затем завещал все свои сбережения сиротам и беднякам Гаваны.
Прибыв в Мадрид, разумеется Батиста принял ванну, посетил цирюльника и купив новый мундир с брюками и фуражкой, предстал перед Рамоном Кабрерой и Доном Карлосом с саблей наголо.
– Рад вашему возвращению! Капитан Батиста! – приветствовал его Рамон.
– Готов вновь служить на благо Испанской Империи! – отчеканил Батиста.
В августе капитан его направили в Тлесмен, где за это время бывшая бейская крепость «Султан-Калесси» стала испанской твердыней «Casa del emperador».
Кабильский бей встретил очень дружественно нового коменданта.
Батиста очень быстро нашел общий язык с Али – оба были воинами, любили охоту и питали страсть к вину.
Также Батисту поприветствовал Ортега Вега (тот самый который захватил Султан-Калесси), будучи колониальным каудильо Испанского Алжира, он предоставил необходимые ресурсы Батисте для создания местного регулярного гарнизона.
В Нааме, на границе с дикими землями Западной Центральной Сахары, населенной дикими туарегами, была построена пограничная таможня с фортом.
Там же сделал свою командную ставку Батиста.
Далее был сформирован колониальный гарнизон Алжира – одна гвардейская бригада ( 1000 испанских карабинеров и 2000 тысячи мадридских жандармов) и две туземные бригады ( 6 тысяч магрибцев).
За создание туземных бригад отвечал Али, который стал командиром и помощником Батисты.
В первую очередь в такие бригады набирались происпанские кабилы и те магрибцы, которые быстро освоили испанский язык и приняли католическую веру.
Не прошло и года, как 6000 магрибцев приняло военную присягу –
" Я живу под Испанской короной! Я ношу испанскую форму! Я говорю
на испанском языке! И я умру, защищая Испанскую Корону! "
Так появились испанские колониальные Аскари – набранные из местных племён войска в Восточной, Северо-Восточной и Центральной Африке и находившихся на службе в армиях европейских колониальных держав.
Испанские колониальные аскари носили высокие красные фески с цветными кистями, на талии – пояса, которые в каждой части были различны. Первыми военными формированиями испанских аскари были пехотные батальоны, позже были сформированы кавалерийские эскадроны и батареи горной артиллерии, также пустынная конница-бедуинов и верблюжьи кавалерийские части.
Командовал этими силами бей Али, который подчинялся Батисте.
Это укрепило влияние Испании в Северной Африке.
НО, тут же родилась новая проблема – спорные границы с Марокко.
Испанская крепость и порт Мелилья в Аль-Рифе с его испаноязычным населением фактически был территорией Испании, незаконно захваченный Кордовским Эмиратом в 927 году.
В 1497 году кастильский губернатор Андалусии Хуан Алонсо де Гусман, третий герцог де Медина-Сидония, узнав, что королевская чета не решается захватить Мелилью, дерзнул взять эту задачу на себя – и получил королевское разрешение. Он начал с того, что поручил оруженосцу Педро Эспиньяну и артиллеристу Франсиско Рамиресу де Мадрид разведать полуостров Трес-Фокас. Согласно Баррантесу, летописцу герцогского дома, герцог повелел собрать – пять тысяч пехотинцев и несколько всадников, и повелел оснастить корабли, на которых они отправлялись, и загрузить их мукой, вином, салом, мясом, оливковым маслом и всеми необходимыми припасами; и пушками, пиками, эспингардами и всеми боеприпасами, также в то путешествие было взято с собой большое количество извести и дерева, чтобы восстановить город. И со всей этой армадой и всеми этими людьми, Педро де Эспиньян, Советник Герцога, по его приказу отправился из порта Сан-Лукар в сентябре 1497 года.
Город был захвачен 17 сентября 1497 года. В 1509 году были заново определены границы сфер влияния Португалии и Кастилии в Северной Африке (Португалия преобладала на Атлантическом побережье, вплоть до Сеуты, оставляя Средиземноморское побережье Африки за Кастилией).
В 1774—1775 гг. оборону Мелильи от осаждавших её марокканцев возглавил испанский генерал ирландского происхождения Хуан Шерлок. Марокканского же султана подстрекали против Испании англичане. Комендант Шерлок и маленький гарнизон крепости с честью выдержали испытания. Солдаты отбивали все атаки на город в течение года, пока из Испании не подошёл флот, который снял осаду. Мелилью удалось отстоять.
И сейчас марвы вновь хотят отбить себе Мелилью.
На вопрос почему они это не сделали во время Пиренейских войн, когда Испания была раздираема войной с Наполеоном и внутренними конфликтами, ответ тоже прост – Междуцарствие между местными каидами (местными вождями).
Мулай Абд ар-Рахман, султан Марроко (30 ноября 1822 – 28 августа 1859) в своем султанском дворце отдал приказ о сборе племен и мобилизации всех мавров.
Но горячого султана остановила мимолетная логика – марокканский корсарский флот в полной негодности, отсутствие модернизации и современной артиллерии намекали на бесславный конец марокканского реваншизма.
Желая прогнать неверных с побережья Аль-Рифа, султан посылает гонца к Мулей-эль-Аббасу – каиду рифских берберов, которые иногда нападают на пограничные форты испанцев.
Рифский каид радостно встретил посланника султана и принял его предложение – начать священный джихад против кастильцев.
Султан начал вооружать рифских берберов всем необходимым – оружием, лошадьми и деньгами, даже несколькими поддержанными кораблями.
В октябре 1839 года, три тысячи рифских берберов атаковало группу испанских инженеров близ Рифского форта.
Это означало начало Рифской войны и грядущей Испано-марокканской войны............
Африканская игра.
Шестнадцатого октября 1839 три тысячи рифских берберов атаковало группу испанских инженеров близ Рифского форта.
Начальник форта, генерал-капитан Леопольдо О’Доннелл отбил нападение кочевников и срочно написал рапорт коменданту Мелильского гарнизона, сеньору Раймонду Барбадасу, об угрозе вторжения рифских берберов.
Но Леопольдо О’Доннелл был проигнорирован. Начальник форта был активистом подпольного Либерального Союза, фракции уцелевших сторонников Марии Кристины и Антонио Кироги.
За свое участие в восстании, Леопольдо О’Доннелл был выслан в так называемый отстойник для офицеров, на границу с рифской пустыней.
Сеньор Раймонд Барбадасу был карлистом и «Рыцарем Сантьяго», поэтому он и отмахнулся от рапорта своего оппонента.
– То же мне, новость! Все северное побережье Марокко постоянно подвергается нападениям разбойных групп, но это же не повод начать войну! – так аргументировал свое решение Раймонд.
Его ответ очень сильно озадачил О’Доннелла.
О’Доннелл, будучи человеком, имевшим серьёзный военный опыт и ясный ум, понимал, что это не просто разбойный рейд.
При обыске убитых нападавших рифов, карабинерами были найдены винтовки американского холдинга Remington Arms и электрические мины Шиллинга, что уже говорило о грядущей войне.
Прибыв в Мелилью, О’Доннелл потребовал у городского каудильо приказ известить правительство в Мадриде о наступлении рифов.
НО каудильо сам тоже был карлистом и жестко прогнал рифского начальника.
Разозленный на предвзятость начальства, он решает сам лично плыть в Мадрид, дабы предстать перед королем и Генеральными Кортесами и уговорить готовиться к обороне.
Тем временем на границе с Марроко со стороны Тлесмена, испанские аскари коменданта Батисты засекли крупные группы берберов и туарегов, которые постоянно передвигались с юга на север, в степь Аль-Рифа.
Али срочно доложил об этом Батисте.
Бывалый офицер сразу заподозрил неладное.
– Мавры снова баламутят воду или песок, нам хватило обороны Мелильи в 1774 году, в этот раз надо быть более готовыми! – сказал Батиста и приказал Али укрепить пограничные линии с Марокко.
Сам комендант решил лично направиться в тлесменскую резиденцию к администратору Ортеге Вега, дабы согласовать военные действия и начать готовить колонию к обороне.
Колумбийский мясник понимал, что убедить наиболее упертых реакционеров, что это непросто разбойные рейды кучки кочевников, а новое страшное наступление, будет изрядно проблемно.
И дело было в Оборонном Комитете, где засели уже выгоревшиеся бюрократы.
В это же время, в Мадриде, Дон Карлос встретился с британским послом от Роберта Пиля.
Правоцентрист предлагал саботировать англо-афганскую войну.
Хитрый ход был таков – проспонсировать Акбар-хана (афганского политического и военного деятеля) и его солдат, дабы помочь выиграть Афганскому Эмирату.
Поражение британцев станет причиной возможной отставкой Уильяма Лэма и политического поражения партии Вигов.
Сказав это, посол спешно удалился.
Через два часа прибыл еще один британский консул от Уильяма Лэма с неожиданным посланием -
2-й виконт Мельбурна просил помочь одержать Британии победу против афганского эмира, взамен он обещал помощь Испании в борьбе против берберийских пиратов.
Консул поклонился и спешно удалился, оставив Карлоса в кратком замешательстве.
Сложив руки на груди, бравый карлист принялся обдумывать варианты действий.
– ТАК! Сэр Пиль взял с меня слово, еще тогда, в саду Букингемского дворца, что поможет нам вернуть Гибралтар в обмен на нашу поддержку лондонских реакционеров. В лучшем случае он снова станет премьером британских островов и выполнит свое подозрительное обещание, аннулировав Утрехтский мирный договор 1713 (договор, положивший конец Войне за испанское наследство, по условиям которого Гибралтар отошёл Великобритании) и возможно заключит некий Пакт между двумя империями......
А в худшем случае, его просто казнят, правда может они и не накопают улик нашей помощи, если действовать через нейтрального посредника путем этого гнилого капитализма, но поддерживать Уильяма Лэма это означало пойти на поводу и английских чартистов и наших кристиносов.....
НЕТ! Это означает полное поражение нашей короны! Чертов Роберт Пиль!!!! Твоя взяла! -
Дон Карлос решил довериться правоцентристам, ибо идея вернуть Гибралтар становилась с каждым днем все более фанатично-реваншистской.
В середине октября, на Пиренейский полуостров прибывает Леопольдо О’Доннелл, с твердой решимостью выступить в парламенте.
НО разумеется королевские карабинеры его не пропустили.
– Сначала подайте заявку на аудиенцию! – отрезал капитан испанской гвардии, свирепо глядя глазами из-под красной треуголки на О’Доннелла.
– На это нет времени! Пропустите! У меня срочное послание для Его Величества! – запротестовал упрямый, но решительный наш демократ.
– Сеньор! Вы оглохли?! Если я вас пропущу, то это будет прямым нарушением королевского указа, иным словом – ИЗМЕНА! -
– НО!...... -
– ХВАТИТ пререкаться! ВОН Отсюда! – загромыхали гвардейцы и тыча штыками отогнали О’Доннелла от входа в парламент.
Еще более разозленный, рифский начальник был вне себя от злобы на тугодумие гвардейцев.
– Типичные дуболомы! Даже не думают! – сплюнул он в сторону Генеральных Кортесов.
ОН готов было уже напролом прорываться в кабинет Дона Карлоса, как вдруг.....
– Сеньор Леопольдо О’Доннелл! Какими судьбами!!!! – неожиданно раздался голос за спиной отчаявшегося.
Леопольдо О’Доннелл обернулся и увидел......
– Маркиз дель Дуэро! Вы живы! – удивленно ахнул О’Доннелл.
Человеком, окликнувшим его был Мануэль Гутьеррес де ла Конча, испанский генерал, маркиз дель Дуэро, двоюродный брат Антонио Кироги, депутат Нижней Палаты Генеральных Кортесов.
– Как видите сеньор О’Доннелл живой! Попал под милость королевскую, нас немного таких, большинство ушло вслед за Антонио! Вот возглавляю Оборонный Комитет, как раз шел в свой кабинет! А вы как тут оказались? -
– ОЙ, не поверите, я как раз пытался увидеться с сенатором Дон Карлосом! Намечается угроза нападения рифских берберов, а некоторые слишком упертые бюрократы закрывают на это глаза! К тому же у меня не самая лучшая репутация среди карлистских чинов, я для них как назойливая муха, прямо говоря! -
усмехнулся -
– Если это так, то ситуация страшная, наш Мелильский гарнизон не сможет отбить нашествие кочевников! Ведь так, сеньор О’Доннелл? -
– Все верно! Я пытался убедить нашего каудильо и коменданта, но эти надутые индюки уперлись и прогнали меня, наши силы очень малы, тысяча карабинеров защищает сам город, в трех фортах расположено по два пехотных полка и одной артиллерийской роте, локально мы сможем отбивать небольшие рейды, в случае масштабного вторжения мы вряд ли продержимся долго, окруженные в своих фортах и отрезанные от Мелильи! -
– Единственная возможность это уговорить Оборонный Комитет послать на помощь силы Кадисского Корпуса и Картахенской армии! Благо у мавров флот слабый! – ответил Маркиз дель Дуэро.
– Да, это я и хочу! – сказал О’Доннелл.
– Пройдемте! -
Маркиз дель Дуэро провел О’Доннелла в парламент.
Направлялись они к Дон Карлосу.
Регент был крайне удивлен увидеть кристиносов, которые буквально пробивались к нему.
Но не был удивлен рапортом о нападении рифских берберов.
– Комендант тлесменского гарнизона, сеньор Батиста вчера прислал по телеграфу сообщение о передвижении больших групп пустынных бедуинов и сахарских туарегов в сторону степей Аль-Рифа, сеньоры, это хорошо что вы ко мне заглянули, мы стоим на пороге очередной войны – сказал Дон Карлос.
Подождав минуту и взглянув на телеграф, он продолжил – Наличие иностранного вооружения у берберов, говорит о том, что некто управляет ими, желая спровоцировать нас. Этот некто скорее всего марокканский султан Мулай Абд ар-Рахман, выходец из династии Алавитов, в 1774 при содействии британцев, дед Мулая Рахмана, султан Мохаммед III бен Абдаллах осадил Мелилье, желая вернуть себе Аль-Риф.
Но все закончилось нашей победой, сейчас же все более серьезно, ибо выход на открытый конфликт означает со стороны мировой общественности как акт агрессии в отношении мавров, к тому же вероломные британцы явно не будут рады нашему укреплению в этой части Африки! – сказав это, Дон Карлос мимолетно обдумал – не ясно как поведет себя Роберт Пиль и Уильям Лэм.
– Значит пора собирать Нижнюю Палату, где мы вынесем срочное решение о транспортировке Кадисского Корпуса и частей Картахенской армии в Аль-Риф! – сказал Маркиз дель Дуэро.
– Сложно будет побороть предвзятость Оборонного Комитета, но это возможно! – ответил Карлос и встав, направился в Зал заседаний.
– Вот еще что! Сеньор Леопольдо О’Доннелл! Вам предстоит выступить в Генеральных Кортесах! Мужайтесь! -
– Я знаю, что хочу им сказать! – уверенно расставил плечи рифский начальник....
Пока шли дебаты в Генеральных Кортесах Испании, на англо-афганском фронте складывалась интересная ситуация, которая исходила из «Большой Игры» (геополитическое соперничество между Британской и Российской империями за господство в Южной и Центральной Азии в XIX – начале XX в. ).
По секретным каналам, афганской армии Акбар-Хана было доставлено: денежная сумма 40000 торговых пиастров, 9 пушек, много различного огнестрельного и холодного оружия. Курировал все это русский представитель МИД и агент И. В. Виткевич.
Груз испанского оружия и денег очень сильно отразился на боевых действиях британцев и афганцев.
Армия Акбара атаковала британские силы генерал-майора Уильяма Джорджа Эльфинстона на пути к Джелалабаду.
Слабый и нерешительный Эльфинстон видел всё спасение лишь в отступлении. Вместо того, чтобы принять энергичные меры, он вступил с афганцами в переговоры. Войска между тем голодали и постепенно совершенно деморализовались.
Английский представитель Макнактен, приглашённый на свидание с Акбаром, был предательски убит.
Его отрубленную голову, воткнув на пику, понесли по улицам города, а изуродованное тело было выставлено на базаре в Кабуле. После такой выходки, афганцы сочли недействительным выработанный им договор и предложили Эльфинстону новые, более унизительные условия.
Не желая прогибаться под Акбара, Эльфинстон решился двинуться в путь на свой страх и риск. Двадцатого ноября 1839 года английские войска в числе 4, 5 тыс. человек боевого состава, с нестроевыми, женщинами, детьми и лагерной прислугой, выступили из Кабула, направляясь к Хурд-Кабульскому ущелью. Едва хвост колонны покинул лагерь, как начались нападения афганцев, орудия скоро были отняты у англичан и весь отряд был превращен в толпу, охваченную паникой. Недалеко от Джелалабада, где находился со своим отрядом генерал Сэль, афганцы довершили истребление отряда Эльфинстона. Те, что спаслись здесь, погибли дальше от холода, голода и лишений. Из 16 тыс. человек, выступивших из-под Кабула, уцелел единственный человек – доктор Брайден, который 14 января, израненный и совершенно истомлённый голодом, добрался до Джелалабада....
Парламент Мадрида пылал от дебатов – сторонники ввода войск в Мелилью сошлись в поэтической дуэли с бюрократами Оборонного Комитета.
– Переброска такого рода войск может обойтись очень дорого. Ладно, если на, то есть причина, а просто баламутить воинственных туземцев Аль-Рифа извольте – аргументировал Альберто Каруно, глава Оборонного Комитета, депутат Нижней Палаты, человек важный и очень жадный, оголтелый бюрократ их умеренных демократов.
– НО послушайте! Мы рискуем жизнями наших солдат и граждан, живущих в Аль-Рифе! – спорил Маркиз дель Дуэро, поглядывая то на крыло карлистов, то на абсолютистов.
– А в случае ввода рискуем полностью потерять престиж и репутацию в мире! Вспомните подвиги Колумбийского Мясника! Дай ему волю, он превратится в Марокканского мясника! – Альберто Каруно.
– Капитан Батиста перевоспитался и уже отрекся от прошлых методов! Я настаиваю на вводе наших регулярных бригад в целях защиты от марокканских пиратов! – это уже выступил Дон Карлос.
– А если нет? Растраты огромные! Потеря престижа! – Альберто еще тверже свое гнул.
Зал заседаний пылал в речевых оборотах.
– А зачем нам вообще такая территория в этой проклятой Африке? Отдадим ее маврам и откажемся от имперских амбиций! Бремя империи ушло! -
– ЧТО! Это КТО СКАЗАЛ?! -
– Господа ТИШЕ! -
– НЕТ! ЭТО КТО СКАЗАЛ?! -
– Вы карлисты просто звери, лишь бы кровь проливать! -
– Скажи это берберийским пиратам! -
– ТИШЕ ГОСПОДА! Давайте сделаем перерыв! -
Дебаты в итоге закончились пока ничем.
И длились бы вечно, если б не новые атаки рифских берберов.
После осеннего рейда на Рифский форт, 10 ноября 1839 года началось крупное наступление берберов на Мелилью. Армия рифов, состоявшая из 6000 воинов, вооружённых винтовками Remington Arms, спустилась с гор и напала на редут Пеута-де-Кабриза. Разграбив и уничтожив испанские силы, рифские берберы устремились в атаку на городской гарнизон Мелильи, состоявший всего из 1000 городских карабинеров. На пути кочевникам встали испанские солдаты из форта Пунта-Долоссос (2000 пехоты и 5 передвижных орудий). Испанские солдаты сражались с рифами весь день без перерыва, потеряв 25 человека убитыми и более 150 ранеными, в то время как жители окрестных поселений укрылись в Мелильской крепости. Хотя из гражданских мужчин, способных сражаться, было вскоре сформировано народное ополчение в помощь армии, – число нападавших, ряды которых постоянно пополнялись соплеменниками с гор и пустынными бедуинами, вынудили солдат форта Пунта-Долоссос отступить за городские стены.
Это означало захвата всей территории Аль-Рифской пустыни, сделав Мелилье осажденной точкой.
Командовал атакой каид Гусейн Али.
Вдохновленной малой победой у форта и взятием рифской степи, каид повел берберов на штурм города и крепости.
Не имея пушек и осадных орудий, рифы безрассудно лезли на стены и башни Мелильи.
Испанцы сдерживали натиск пиратов – карабинеры отбивались дубинками и револьверами, гвардейцы штыками кололи, а уцелевшие солдаты из форта Пунта-Долоссос, вели точный ружейный огонь, выкашивая десятками нападающих берберов.
Каудильо Мелильи приказал открыть огонь из пушек городской крепости по всей степи Аль-Рифа.
