Текст книги "Атолл"

Автор книги: Артем Наменский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Артем Наменский
Атолл

Все цивилизации рано или поздно гибнут. Приведите мне хоть один пример, когда цивилизация не погибла. Человеческая история, ту, которую выдумали историки, насчитывает несколько десятков погибших цивилизаций. А сколько цивилизаций погибло и не посвятило в тайны своей гибели историков, известно только одному богу. Оставив после себя загадочные пирамиды и каменные сооружения, назначение которых не разгадано до сих пор, канули во тьму веков… Хотя, возможно, достигнув больших высот в науках и технологиях, зная, что ВСЕ цивилизации гибнут, они могли как-то подстраховаться.

Глава 1

Ра бегал вокруг машины и постоянно лез под ноги. Ему было весело. Мне – нет. После прокладки коммуникаций на моей улице дорога больше напоминала место схода с гор селевого потока. И я, как предпоследний идиот, рискнул сунуться в этот селевый поток на своём автомобиле. Последним идиотом оказался сосед, так как он 'влип' на десять минут раньше меня. Но у соседа в распоряжении была лебёдка, и сейчас он интенсивно крепил металлический трос к фонарному столбу.

– Ра, шёл бы ты отсюда, – я понял, что ещё чуть-чуть и вымещу свою злость на коте.

Ра будто бы понял мои угрожающие намерения и помчался мешать соседу.

– Антонович! – крикнул я. – Давайте объединим усилия. Сначала вашу машину вытянем, а потом и мою.

С соседской машиной мы провозились до обеда, погнули фонарный столб, но вернули-таки её в то положение, в котором она была до выезда.

– Обед! – многозначительно сказал сосед, вытирая со лба пот, и показал мне на дверь своего дома.

Кота мы оставили на улице.

Жена и дети у Антоновича на выходные, вероятно, уехали, иначе с чего вдруг на столе появилась не мастерски покромсанная колбаса с хлебом и бутылка с подозрительной жидкостью. Насколько я знаю, Антонович всегда отрывался, когда у него все уезжали, а мне вообще было пофиг, так как я жил один. В свои тридцать лет я как был с котом, так скотом и остался.

Жидкость оказалась действительно странной. Антонович, после первой рюмки уставился на меня слишком уж внимательно и серьёзно.

– Ну? – протянул он.

– Не самогонка – уверенно произнёс я и заметил, что соседу заметно полегчало. Тем не менее, он продолжал выжидательно на меня смотреть.

– Но и не водка, – задумчиво сказал я, и сосед стал довольным, как мой кот после литра сметаны.

– Сдаюсь. – Сдался я после минуты молчания.

– Двойная перегонка! – подняв указательный палец, прошептал Антонович.

Оказалось, что сосед очень серьёзно увлекается самогоном. Точнее его изготовлением, так как накопление продукта шло значительно быстрее по сравнению с его потреблением. За те сорок минут, пока мы приговаривали эту бутыль, я узнал, что под хранение продукта у него в доме отведена целая комната, но и там место заканчивается, а продавать, как сказал Антонович, жалко – настоящее искусство не продаётся. Под производственный цех было отведено капитальное строение в два этажа, которое он, как бывший архитектор, проектировал сам с учётом особенностей технологического процесса.

Так или иначе, с моей машиной дело пошло быстрее и веселее. Единственное, фонарный столб начал выгибаться в другую сторону и, неожиданно дал трещину.

– Хреново. – сказал сосед и почесал затылок. – Пошли, попробуем тройную перегонку, разбавленную на меду.

– Действительно хреново. – подтвердил я мысли соседа, осматривая столб.

– Мяу. – вмешался в разговор кот.

– Антонович, а ведь у меня тоже есть зелье с секретом.

Сосед посмотрел на меня как-то унизительно, что ли, типа – да что ты, сопляк, умеешь.

– После этого зелья никогда не бывает похмелья.

Тут у Антоновича проснулся профессиональный интерес.

Однако удивить мне соседа не удалось, точнее, удалось, но совсем не так, как я рассчитывал.

– Багульник болотный – безапелляционно угадал он растение, на котором была настояна водка, – он же ядовитый!

– Знаете почему голубику в народе называют дурницей или пьяницей? Она всегда растёт вместе с багульником – сизый налёт на ягодах – это его пыльца. Если съесть зараз ведёрко голубики – будешь ходить как пьяный. Так вот – зелья моего больше двухсот грамм не выпьешь – опьянеешь так, что до стакана не дотянешься, а какое с двухсот грамм похмелье?

– Хитро. – задумчиво сказал сосед, сделав ударение на последней букве 'о'.

Откровенно сказать, мы выпили больше, чем по двести грамм, и как мы пошли 'добивать' мою машину и фонарный столб практически не помню. Однако в памяти ярко отпечатался момент, когда, отгоняя сгустившуюся вокруг осеннюю тьму, к нам прилетела звёздочка.

– Допились… – мрачно произнёс Антонович, разглядывая маленькое светящееся зёрнышко, лежащее у меня под ногами.

Потом в мою спину неожиданно впился кот, я, как мне показалось, провалился под землю, больно ударился обо что-то железное и меня, с ног до головы окатило тёплой солёной водой.

Мой пьяный бред приобретал довольно странные очертания. Я сидел на металлическом баке посреди озера, в глаза невыносимо било яркое солнце, руки по-прежнему сжимали тяжёлую лебёдку, трос от которого с приличной скоростью уходил под воду, а на спине испуганно мяучил Ра. Трос резко замер и я немного очнулся.

– Дурдом и немцы, – с натугой произнёс я и ещё раз осмотрелся.

Озеро с трёх сторон окружали скалы и были они какими то коралловыми, что ли. С четвёртой стороны, в ста метрах виднелся песчаный пляж и ярко-зелёная растительность. Пловец я не ахти какой, но в силу того, что сознание моё находилось в пьяном бреду, сам не помню, как сполз с металлического бака в воду и доплыл до пляжа. В том, что у меня начались 'белочки' я окончательно перестал сомневаться, когда перед глазами появилась клыкастая морда. 'Белочка' выглядела как неизвестная науке амфибия-переросток. Кот при виде этой амфибии зашипел и вцепился в спину так, что даже через толстую кожаную куртку я почувствовал его когти.

– Пошла вон! – сказал я, прогоняя 'белочку', и со всей дури вломил ей по морде.

Амфибия, как ни странно, испугалась, отодвинулась от меня на метр, и развернулась, чтобы уйти.

– Ага! – закричал я в пьяном кураже, и, с разбегу, отвесил ей пинка под зад.

Амфибия после этого перешла на бег и скрылась в зарослях. Неясно зачем, но я последовал за ней. Впрочем, в густых зарослях кустарника я быстро заблудился и голова моя, изрядно нагретая солнцем, отключилась.

Глава 2

Разбудил меня Ра. Своим шипением. Это уже было не смешно. Тропические заросли никуда не делись. К похмелью добавился какой-то колотун, кожа на лице в буквальном смысле горела, глаза воспалились и жутко чесались. Кроме всего прочего, я чувствовал, что на меня кто-то внимательно смотрит. Я перевернулся на живот и с трудом встал на колени. Передо мной возвышалась пятиметровая коралловая стена, на вершине которой стояла худющая девушка в серебристом облегающем платье. В руке девушка держала метровую заострённую палку, направленную на меня. Не веря в происходящее, я тупо уставился на неё и застыл статуей.

– Ключи, – требовательно произнесла она и ещё крепче сжала свою палку.

– Что!? – моя голова упорно отказывалась соображать.

– Ключи давай!

– От чего? – не понял я.

– От всего! От квартиры, от гаража, от работы.

– С собой не брал, – тупо ответил я, – есть гаечный. На шестнадцать.

Девушка о чём-то задумалась.

– Выворачивай карманы.

– Если это какая-то шутка, то мне не смешно, – сказал я и ещё раз обратил внимание на её худобу. Что самое интересное платье при этом полностью облегало выпирающие до безобразия ребра и кости таза.

– Тогда я просто убью тебя и буду обыскивать твой труп, – голосок то у неё подрагивал.

– Как? – возмутился я, и кивнул на палку – Этой зубочисткой? Не смеши меня. Я от неё увернусь в любой момент.

Девушка, вероятно, поняла верность моих слов и поставила палку вертикально на скалу.

– Хорошо, – согласилась она, – Тоже звёздочку поймал?

– Какую, нафиг, звёздочку? – я начал злиться.

– А, знаешь, кто как называет. Кто звёздочкой, кто светляком. Имеет маленькие размеры, падает с неба, светиться и переносит кое-куда. Знаешь куда?

Как только до меня дошло, что речь идёт о том маленьком зернышке, что упало мне под ноги, настроение моё резко ухудшилось. И это, учитывая то, что оно и до этого было не слишком то. Не знаю, сколько я так стоял, переваривая полученную информацию, но моим размышлениям положил конец холодный тон незнакомки.

– Короче, все твои вещи в обмен на информацию. На информацию – где ты, как здесь выжить и как попасть обратно.

– Идёт. – с ходу согласился я, – спускайся и забирай.

– Нет, – покачала головой она, забрасывай их сюда.

Я был в рабочей куртке и в карманах у меня был мобильный телефон, десяток саморезов по дереву, гаечный ключ на шестнадцать и плоская отвёртка. Девушка этим предметам обрадовалась так, будто всю жизнь мечтала об этих железяках.

– Ну? – вопросительно протянул я, когда она поймала последний саморез.

– Мы договаривались о всех вещах. Снимай одежду.

– Мне что, полностью раздеваться.

– Полностью, – безаппеляционно заявила она.

– Я ж сгорю на этом солнце, морда уже по швам трещит.

– Не успеешь? – в её голосе слегка прорезались нотки сочувствия.

– То есть? – ох, как мне всё это не нравилось.

– Информацию я выложу только после того, как у меня в руках будет твоя одежда.

– Хоть трусы я себе выторговать могу?

– Ты не понимаешь, что без моих советов жить тебе не больше нескольких часов.

– Сука, – беззвучно прошептал я.

– Если извинишься, то трусы, так и быть, можешь оставить себе.

Меня поразил очередной шок. Ну не могла она за десяток шагов услышать мой шёпот. Не могла.

– Ты где слуховой аппарат покупала? – попытался издевнуться я.

Она, вдруг, тревожно посмотрела вдаль, куда-то за мою спину. Я тоже инстинктивно обернулся, но увидел только густые заросли кустарника.

– Одежду – холодным голосом повторила она.

Куртку я закинул с пятого раза. Сапогам она тоже жутко обрадовалась – когда она их ловила, в какой-то момент над обрывом показалась её голая ступня, и радость её стала мне понятна. Майку, джинсы, рубашку и носки пришлось связывать в один комок ремнём – поодиночке их закидывать на пятиметровую высоту не получалось.

– Довольна? – злобно крикнул я.

– Сначала вопрос, – девушка присела на корточки, – почему тебя не сожрали рептилии.

– Какие рептилии!? – в памяти моей всплыла зубастая морда, – Господи! – ошарашено прошептал я, – так это не глюки?

– Может они испугались твою собаку? – она кивнула на кота, который жался к моим голым ногам.

– Это не собака. Стоп! Выходит ты ни разу в жизни ни котов ни собак не видела!? Но название знаешь… Кто ты!?

– Поверь мне, тебе это знать… – голос её внезапно стал мягким и сочувственным, – если бы ты мне поверил, то серьёзно выбрал бы смерть от моей зубочистки. А так… Ты уже заболел. Жить тебе от двух суток, до нескольких недель. Если тебя до этого не сожрут рептилии. И я честно не знаю, что лучше. Извини, если б ты всё знал, то понял, что у меня нет другого выхода, кроме как оставить тебя умирать. Прощай!

– Стой! – заорал я, – а информация!? Как мне попасть обратно!? Ты меня обманула!

– А ты не извинился за суку, хоть трусы я тебе оставила, – она встала и исчезла за краем скалы.

– Чёрт, – выругался я.

Забраться на скалу не представлялось возможным. Кроме того, что она была относительно гладкой, так ещё и нависала надо мной. И влево и вправо она становилась только выше. Плюнув с досады на всё подряд, я решил попробовать обойти её слева. Не пройдя и ста метров, больно уколол ступню об какую-то острую веточку, после чего начал внимательно смотреть под ноги. Правда, делать это, продираясь через густые заросли кустарника, было почти бесполезно. Скала становилась выше и выше и, километра через полтора, высота её составляла не меньше пятидесяти метров. Если бы не постоянно усиливающаяся жажда, начинавшая терзать организм, я бы наверно воспринимал всё происходящее, как сон.

В принципе, раз здесь как-то живёт эта незнакомка, то вода в наличии так или иначе должна была быть. Да и рептилии эти должны были чего-нибудь пить. Озеро, скорее всего, солёное, хотя когда меня обрызгало после переноса, мне могло показаться. Рептилии… А значит их несколько и почему они меня не тронули – неизвестно. Если я их встречу, то очень не уверен, что на этот раз мне хватит смелости отгонять их пинками.

Еще километра через три в воздухе начало пованивать. Какая-то смесь запахов конского навоза и человеческих экскрементов. Заросли передо мной внезапно закончились, и я вляпался в эту самую смесь ногой по самое колено. Судя по внешнему виду, это разнообразие принадлежало рептилиям, не думаю, что найдётся человек, который сможет выдавить из себя 'колбаску' сорокасантиметровой ширины. Кроме того, вперемешку с дерьмом лежали человеческие кости. Мысленно я отметил, что это означает то, что рептилии пищу не пережевывают, а глотают целиком или крупными кусками. Человеческие кости почему-то совсем меня не испугали. Кости и кости. Или же я действительно не до конца верил в происходящее, да и алкоголь до конца из крови не выветрился.

Рассматривая эту 'отхожую' полянку, заметил тропку пятиметровой ширины и какое-то странное колечко прямо у себя под ногами. Нагнулся, потянул на себя, и в руках у меня оказалась… железная кочерга. Интересно, как она сюда попала. Вероятно, кто-то из 'прибывших' с собой принёс, а потом отбивался от рептилии. А та взяла и проглотила. Культурные эти рептилии – ходят гадить в одно и то же место. Тут кочерга и вышла естественным путём.

Покрутив в руках тяжёлый предмет, решил взять с собой. Как я понял, отбиться от рептилии им не удастся, но на всякий случай может пригодиться. Вытянув ногу из экскрементов, отошёл в сторонку и, как смог, почистил её и кочергу песком и листьями кустарников. Идти по тропе, пробитой в кустарнике рептилиями, не хотелось, и я начал тихонько пробираться параллельно ей чуть в сторонке.

Кустарник закончился очень неожиданно и я, чуть было не выскочил на песчаный пляж. И очень хорошо, что не выскочил. Пляж был шириной метров триста-четыреста, за ним начиналось озеро с металлическим баком, плавающим ближе к противоположному берегу. Рептилия сидела по центру пляжа в позе, в которой обычно любят сидеть собаки, только задние ноги были не подогнуты, а смешно расставлены по сторонам. Мне, наверное, встречалась другая особь, потому что эта была огромна. В такой позе высота её от задницы до макушки головы составляла не меньше пяти шести метров. По всей верхней части тела тянулся пятнистый гребень. Пока я наблюдал за ней, зверь шумно втянул ноздрями воздух и резко обернулся в мою сторону. Глаза рептилии мгновенно нашли в листве кустарника меня, и я застыл, как загипнотизированный. Если бы рептилия захотела на меня напасть, я б, наверное, не смог сдвинуться с места. Та, тем временем ещё раз шумно вздохнула, брезгливо оторвала от меня свой взгляд и неторопливо потрусила куда-то в сторону. Некоторое время я так и не шевельнулся, только руки до боли вцепились в кочергу.

Только сейчас я отметил, что кота со мной давно нет – пошёл куда-то по своим котячьим делам. А значит, не кот испугал хищника, но что? Судя по тому, как рептилия принюхивалась, ей не понравился мой запах. Слишком просто, чтобы быть правдой, конечно же.

Взглянув ещё раз на пляж, понял, что дальнейшее моё путешествие смысла не имеет – скала соприкасалась с водной гладью озера – что ж, придётся возвращаться обратно и пробовать искать путь наверх в другом месте. А кстати, зачем я его ищу? Наверное, потому, что была уверенность, что незнакомка мне не досказала очень многое. Рептилии меня, пока не съели, а вот со здоровьем были непорядки. Вначале своё ухудшающееся состояние я списывал на похмелье, жажду и жару, но, в очередной раз прикинув синдромы – чешущиеся глаза и озноб, понял, что действительно чем то заболел. Кроме этого, появилось чувство усталости – хотелось лечь и отдохнуть в тенёчке.

Отдыхать в непосредственной близости от 'отхожей полянки' совсем не хотелось, и я принял решение вернуться туда, откуда начал свой марш-бросок. К тому же, существовала вероятность, что незнакомая девушка успокоится и снизойдёт таки до общения со мной.

Путь назад занял значительно больше времени – я всё больше уставал и всё явственнее чувствовал жажду. К тому же, примерно на половине пути, резко стемнело. Спасал только жёлтый песок и яркие звёзды.

В астрономии я разбираюсь вообще никак, но и дураку стало бы сразу ясно, что полушарие, на котором я нахожусь, отнюдь не северное. Впрочем, в южном я ни разу не бывал и с рисунком его не знаком. В голове только крутилось созвездие Южный крест, точнее название этого созвездия – как оно выглядит – неизвестно.

К месту встречи с незнакомкой я подошёл совершенно обессиленный, подгрёб под голову ещё горячего песка и заснул.

Глава 3

А ведь я вправду заболел. Потому что с первым лучом солнца встать я не смог. Только бредил – озноб вконец меня одолел и очень сильно мучала жажда. Но я только периодически открывал то левый, то правый глаз. А встать не мог. Если честно, я думал, что потихонечку помираю. Это оказалось не так злобно, как описывают в разных книгах и сериалах. Просто хотелось пить и спать. Больше спать. Просто чувствовал, что больше никогда не проснусь и вдруг чего-то становилось жалко. Как говорил дедушка Ленин, или кто из его сподвижников, что жизнь надо прожить так, чтобы не было обидно. Просто, чтобы не было обидно.

Интересно я заканчиваю жизнь – вначале пьяный бред, потом меня добивает жажда – и я, вообще, не могу понять, где явь, а где сон. Постоянно казалось, что до слуха доноситься какой-то далёкий прибой. Ра, вроде жмётся ко мне, но я даже голову не могу повернуть, чтобы сказать это уверенно. Я сейчас вообще ничего не могу сказать. Потом меня, вроде, спас тропический ливень. Вода обрушилась на меня просто, как говорят, ведром. На пару секунд. И потом снова. Я не напился, но желал уже не ливня, а дождя. Потом, вроде, опять была ночь, и опять был день. И так не раз.

Выход из сна я почувствовал своеобразно – захотел есть. Самое интересное, что мне это чувство почти не знакомо – в своей обычной жизни я могу не есть хоть несколько суток и никакого голода не испытывать. Метаболизм хренов – как я не пытался потолстеть – всё без толку. Что кормлюсь, что не кормлюсь – плюс минус три килограмма, в зависимости от веса испражнений. А тут я хотел есть серьёзно. Уж про жажду я и говорить не буду.

Я впервые попробовал открыть два глаза сразу и у меня это вышло. К ногам жался кот. Кожа не то, что горела… Она пылала. Силы в организме ещё, видно, оставались, и он основательно запросил пить. Когда я встал, голова закружилась так, что я чуть не упал – спасла кочерга, на которую я опёрся.

– Что ж, – злобно-мрачно сказал я себе, – теперь пойдём изучать другую сторону этого материка.

– Как ты себя чувствуешь? – внезапно раздался голос откуда-то сверху.

Я задрал голову и увидел мою давешнюю незнакомку в моих сапогах и моей майке, намотанной на голову.

– Хреново, – мрачно ответил я, – Пить охота.

Она вдруг вытянула мою кожаную куртку, рукава в которой были перевязаны, а сами они надувались от напора, вероятнее всего воды.

– Подставляй рот. В ладошки ты всё равно воду не сумеешь поймать.

– А не проще кинуть куртку мне?

– Во-первых, не факт, что ты её вернёшь, а во-вторых, ты её вообще навряд ли словишь, не расплескав воды.

Мне так хотелось пить, что я не стал ставить какие либо ультиматумы. Просто раскрыл рот, задрал его вверх, и наслаждался струёй воды, периодически обливавшей меня с головы до ног, что доставляло мне ещё большее удовольствие.

– Как мне попасть наверх? – спросил я, наконец, утолив жажду.

– А никак. Пути нет – это самое низкое место на скале.

– Тогда я просто потрачу несколько дней, чтобы сделать здесь насыпь – так брали города древние римляне.

– Тогда шансов не будет у нас обоих. Самец и так почти дотягивается до кромки уступа. Сделаешь насыпь – заберётся и сожрёт нас обоих.

– Где мы? – внезапно перевёл разговор в другую тему я.

– Если мы здесь есть, то это место уже можно обозначить Ойкуменой.

Я хотел сказать кое что про "суку", которая стояла на уступе, но сдержался.

– А так только меня?

– А что бы ты сделал на моём месте?

– Я не на твоём месте и я хочу знать где я.

– Тропики, кораллы. Что не нравиться, – слишком уж жёстко произнесла она, – Это рай. Только он немного беспощаден.

Незнакомка исчезла.

Может быть я бы и сильно переживал, но, внезапно, увидел на земле крупное насекомое, похожее на сколопендру. Не знаю, было ли это насекомое ядовито, но, почти не успев добить его, отправил в рот. Похоже мозг сам разобрался с инстинктами и взял инициативу в свои руки. Точнее в свой рот. Лакомство мне понравилось, и я, исследуя близлежащие россыпи песка, отправился на охоту. Как оказалось – сколопендра – редкий обитатель здешних мест, но всякие жучки и паучки шли на "Ура!". Правда, пару штук пришлось выплюнуть – они оказались горькими и едкими – я их запомнил.

Не замечая ничего и никого вокруг, я оказался на какой-то песчаной полянке, где отчётливо слышалось журчание воды. Есть мне перехотелось. Мне захотелось пить.

Царапая ноги и руки, продираясь сквозь жёсткий кустарник, я ломанулся на журчащий звук и оказался… около ручья. Вначале я напился – хлебал губами, окунал голову, а потом и сам забрался. В сладкой неге приоткрыл глаза и… увидел рептилию. Ту, крупную, которая толком не знала меня. Она сидела в кустарнике, возвышаясь над ним на несколько метров, и задумчиво смотрела на меня. Я вскочил, как ошпаренный. Может быть это и сыграло основную роль. Может рептилии боялись меня от моей, с пьяной дуроты, смелости. Но она кинулась за мной. Рьяно так. Было ясно, что она собиралась со мной сделать. Я кинулся вдоль речки вверх – даже не оборачивался, но хорошо понимал, что времени у меня от силы несколько десятков секунд. Рептилия бежала сзади. А ручей упирался в скалу. Что ж, видно судьба моей кочерге пройти по пищеварительному тракту данной рептилии ещё один раз.

В последний момент я заметил, что ручей не падал со скалы водопадиком, а как бы из неё вытекал. А если быть конкретнее – вытекал из какого-то проёмчика. В этот проёмчик я и втиснулся. Обдирая кожу на спине и груди, пропихнул своё тело на метр вглубь проёма и обернулся назад от дикого рёва. Рептилия бесилась, поскольку морда её не входила в проём однозначно, а лапы не доставали до меня буквально пару сантиметров. Передние лапы. Через пару минут рептилия резко успокоилась. Уставилась на меня мутным гипнотизирующим глазом (второго, из-за узости проёма видно не было) и что-то обдумывала. Я осмотрел место, в которое попал – вода била мне плечо. Дальше по скале она шла под углом примерно в сорок пять градусов. Скорее всего ручей когда-то промыл в рифовой скале этот проём. Кстати, только сейчас почувствовал, насколько эта вода была ледяной – от моего дыхания поднимался пар, а на стенах проёма искрились кристаллики льда (!). Бред – какой лёд в этом тропическом климате, да и какой бы ледяной вода не была, от жидкой воды никакой лёд не накристаллизируется. Может быть какая ни будь соль…

Я попытался подняться выше по проёму, за сразу же поплатился тем, что, поскользнувшись, чуть не угодил под лапу рептилии. Та, видно, поняла, что передними лапами она меня не достанет, и начала разворачиваться, как я понял, чтобы достать меня задними – более длинными. Тут меня спасла кочерга – нет, рептилию я ей не лупил – даже на глаз было видно, что борьба против рептилии посредством кочерги всё равно, что с проволочкой против Ильи Муромца выступать.

Размахнувшись со всей силы, я ударил острым концом кочерги по скальному дну ручья – кочерга воткнулась. Я подтянул своё тело на добрый метр вперёд и уперся ногами в стенки проёма – слава богу, по всей длине он не превышал в ширину и половины метра. Расшатав и вынув кочергу, я всё повторил ещё раз. Назад не смотрел, чтобы не нервничать. В общем так – до победного конца. Как я думал…

Во-первых, к самому концу моего скалолазания руки мои задубели так, что если бы не колечко на кочерге, к которому мои руки буквально примёрзли, то я бы её давно удержать не смог. Во-вторых, наверху меня ждала гостья. Та самая – с заострённой палочкой. Нет – в нормальном положении и состоянии я бы голыми руками забрал у неё этот дубчик и им же надавал её по заднице за непотребное поведение. Сейчас же ситуация приобретала весьма нехороший оборот. Острый конец палки упирался мне в грудь.

– Убивать будешь? – поинтересовался я.

– Возможно, – невозмутимо ответила она.

– А поцеловать? – попытался пошутить я, да не вышло – ноги в этот момент соскользнули с проёма и я, плюхнувшись в воду, повис на одной кочерге.

Незнакомку, видно, больше заинтересовал сей незатейливый инструмент, иначе с чего она схватившись за другой конец кочерги, с силой потянула ей на себя. Вместе с кочергой она вытянула из воды и меня, так как пальцы мои, даже если бы я очень сильно захотел, железное кольцо не отпустили бы. Я сразу вскочил на ноги и выбил палку из её рук, последняя упала в ручей и уплыла вниз.

– Красота! – произнесла девушка, наблюдая за уплывающей зубочисткой.

– Что!? – меня всего трясло от холода, но кочергу я не отпускал (да и не смог бы).

– Теперь мы умрём оба.

– Это почему? – возмутился я.

– Кормовой базы здесь и на меня с трудом хватает, а уж на двоих… Да и палочку такую больше не найдёшь нигде. – развела руками она.

– Что, здесь, палочку из кустарника трудно вырубить?

– Представь себе. Здесь, наверху, вообще ничего не растёт – ни травинки, ни кустарника. Вообще.

– Как тебя хоть зовут? – я почему то понял, что можно расслабиться и опустился на колени, с удовольствием греясь на жарком солнце.

– Миа.

– Странное имя. А меня – Петя. Что ж – вдвоём и чертей веселее гонять. Раз я здесь, то рассказывай уже – как вернуться обратно.

– А никак.

Почему-то я так и знал.

– Мне повезло больше, – продолжила она и тоже опустилась на колени, – когда я сюда перенеслась – здесь жили люди.

– Куда, сюда? – перебил её я.

– Хорошо. Давай по порядку. Ты, наверное, слышал, что по всему миру начали падать эти… светящиеся объекты, что власти не рекомендовали к ним близко подходить. Но я же любопытная – и вот результат – я здесь. Но меня ждали не рептилии. Внизу был посёлок – человек десять. Все попали сюда одинаково – как мы с тобой. Все, кроме Серого. Серый пришёл сюда с какого-то другого острова.

Я удивлённо поднял бровь.

– Да, не удивляйся – мы на острове. Остров в море. Море в океане. А вот где океан – это уже никто не знает. Но это не Земля. Кстати, как Серый попал на остров, тоже никто не знает, а он так и унёс свою тайну в могилу. Точнее в желудок рептилии. Дело в том, что к океану с атолла попасть невозможно без подручных средств. Точнее можно – сигануть в воду с десятиметровой высоты и плавай, сколько влезет, можешь совершать кругосветный круиз и открывать новые земли – обратно без верёвки по голым скалам не заберёшься. А верёвки здесь нет. Все человеческие вещи здесь на вес золота, так как приходят только вместе с перенесёнными людьми. Большинство их тонет возле буя, а глубина там больше двадцати метров – у нас способных нырять на такую глубину не было. Тем не менее, кое-что насобирали – основная добыча – ключи. Почти у всех в кармане были ключи от дома. Толк от них небольшой, но нужный – после заточки становились примитивными режущими инструментами, но большая часть шла на наконечники для гарпунов.

– Охотились за морскими гадами? – спросил я.

– Да – озеро c маяком как-то соединяется с морем. Оно солёное. Но в середине атолла есть ещё много большее озеро. Там мы пищу и добывали. Можно сказать, Большим озером мы и жили. На Южной стороне был наш посёлок.

Миа на момент задумалась, будто решала говорить мне какую-то тайну или нет.

– Самая неприятная вещь в переносе, – наконец, решилась она, – что выживают не все. Если человеку больше восемнадцати лет, шансов практически нет. Серый предполагал, что в воздухе или в пищевых цепочках здесь развеян какой-то вирус, микроб или какая другая зараза. Если перенести человека на другую планету, с которой его организм полностью не знаком – никакой защиты перед местной микрофлорой у него не будет и почти однозначно микрофлора организмом займётся вплотную. Здесь же – те, кто выжил не болеют вообще ничем. Больше того – раны затягиваются, отрубленные пальцы регенерируют и так далее. Так вот эта зараза, о которой говорил Серый, цепится самой первой, не давая заразить организм другими. Это своеобразная вакцина, типа коровьей оспы. Если переболел – тебе уже ничего не страшно. Но если при коровьей оспе по-настоящему оспой заболевали единицы, то случай с местной заразой совершенно другой. Наоборот – местную вакцину переносят единицы – чем моложе человек, тем больше шансов выжить. В нашей группе больше всех лет было Серому – двадцать, и это, учитывая то, что здесь он прожил года два, как минимум.

Я, с подозрением, покосился на неё, оценивая её возраст. Она это сразу заметила.

– Мне – двадцать пять. Но со мной совершенно другая история. Расскажу её потом. Лучше расскажу, что было с теми, кто не выжил. Болезнь у не перенёсших болезнь срывает все рефлексы. Серый называл таких диксами. Один раз мы пропустили девушку и, после переноса, та ушла куда-то на южную сторону Большого озера. Болезнь она не перенесла и стала диксом. Они, вообще, долго не живут, максимум несколько месяцев – это так Серый говорил – пока не истощаться ресурсы организма, но прежде чем мы её утихомирили, она руками и зубами, убила пятерых наших.

– И где ваш посёлок? Почему ты одна?

– Нет нашего посёлка. Уже больше трёх месяцев нет. Из буя вывалились рептилии.

– И?

– Сожрали всех. Осталась только я. Они кормятся прибывшими. Это, наверное, земноводные, иначе с чего они могут половину месяца жить сожрав всего одного человека? С такой периодичностью люди здесь появляются люди. Пару раз у них были дети.

– И?

– Сожрали. Детей сожрали. Больше, чем две рептилии здесь жить не могут. Не хватает еды.

– А ты то чем кормишься? Что можно найти на этом атолле?

– У меня яичная диета. Обхожу периодически все известные мне гнёзда. Беру по одному яйцу, иначе птицы больше гнездиться в этих местах не будут.

– А самих птиц ловить не пробовала?

– Чем? Как? Каким образом обрабатывать мясо? Здесь вообще ничего нет. Даже, когда мы жили посёлком, все кусты на атолле можно спалить за месяц. Мы их почти и спалили.

– Давай петлю сделаем. Нарежем кожи из моей куртки. И сделаем.

– Чем нарезать? Отвёрткой? Так она не режет.