Текст книги "Радиус 227 книга шестая (СИ)"

Автор книги: Артем Матюшенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Глава 18

Вечером Ковалев активировал портал и перевел из Башни Чернышова десяток добровольцев… хотя нет, их было одиннадцать человек. Димка с удивлением увидел незнакомое лицо – паренька лет двадцати-двадцати двух, худенького и небольшого росточка, но одетого, как и остальные, в серый городской камок с шевроном Скифа на плече. Прической, стеснительным румянцем на щеках и открытым бесхитростным взглядом тот напоминал прилежного студента, любимца университетских педагогов и, как минимум, старосту группы.

– Юрич, это еще кто? – удивился Димка, глядя на незнакомого паренька.

– Это Славик! – с нотками даже гордости ответил Чернышов и пояснил, – Его Антон привел, ну компьютерщик, брат его двоюродный.

Ну, положим, Антона Димка видел несколько раз. Примерно тридцати лет молодой мужчина, с редкой рыжеватой бородкой и уже заметным пивным пузиком. Попал он сюда с девушкой и да, кажется, с братом, который заехал в гости попить пивка и остался у них ночевать. Антон со своей девушкой снимал однокомнатную квартиру в восемнадцати этажной высотке, но, переселившись в частный дом пригородного поселка, стал работать в их фирме, налаживая всю систему видео-наблюдения Башни и присматривая за компьютерами и видео-камерами не только в высотке, но в Востоке, складском ангаре, офисах и рынке в переделанном детсаду.

«Ну ладно, свой сисадмин нам нужен, тем более Максим Максимович, который занимался этим раньше, покинул Радиус, но зачем Чернышов принял в отряд его младшего брата и, тем более, притащил его сюда?» – недоумевал Димка, пока Чернышов не объяснил ситуацию.

Оказывается Славик, не смотря на свою обманчивую, совершенно безобидную внешность, успел отслужить в армии, где его обучали на снайпера и даже два месяца перед дембелем послужил в горячей точке на севере Казахстана.

– Да он снайпер от бога! – чуть понизив, голос горячо зашептал инструктор, – Извини, конечно, Дмитрий, что без твоего согласования его в отряд включил – только вчера его Антон привел. Я ему утром Тигр на пробу дал, так он все четыре пули с пятисот метров в грудь ростовой мишени уложил. Я его сюда, скорее, не как бойца, но как инструктора взял. Ты говорил, народу полсотни, а то и больше будет, так мне вдвоем с Горо не справиться. Без твоего разрешения, я Тигр не стал брать, в оружейке СКС был с оптикой, им парня вооружил. Как раз пристреляет его Славка и привыкнет к оружию.

Димка еще раз, но уже другим взглядом, посмотрел на улыбчивого «студента» и согласился с доводами инструктора. Раз Юрич за него просит, то на то есть объективные причины. Десяток добровольцев Чернышов разделил на два отделения-пятерки, старшими поставив бывших поисковиков – Зуева и Горшкова. Сам Юрич, вместе с Горо и Славиком, планировал заняться обучением стрельбе местных. Действительно, если все четыре лорда завтра отправят сюда по полдюжины человек для обучения, то с наемниками Пруса и Линара их будет больше полусотни – еще один инструктор не помешает!

На рассвете, пока не прибыли солдаты лордов, Дмитрий вместе с небольшим отрядом проехался до соседнего феода. Теперь его небольшой отряд ехал под баронским знаменем или скорее вымпелом. Ополченцы отыскали и передали ему вышитое полотно, размером примерно полметра на метр, крепящееся на древке, как вымпел какого-то римского легиона. На флаге была вышита крупная рысь, стоявшая лапой на расправившей сизые крылья сове или филине. Димка в этом не разбирался и не знал, что вообще символизирует поверженная сова. Но по логике – врага, кого же еще? А с рысью все было понятно, так как над ее головой был вышит золотой баронский венец.

Как и предполагалось, местные крестьяне и ремесленники так же, как и в землях барона организовали здесь ополчение из трех десятков воинов. Но нового барона встретили со всем уважением, да и вообще, здесь было спокойнее – китайцы еще не доходили сюда и за эти месяцы безвластия после короткой местной гражданской войны только пару раз к ним забредали мелкие шайки не вооруженных огнестрелом вардов, которым ополченцы давали жесткий отпор.

Основной отряд ополченцев находился в главном поселке, но и мост через Быстрицу охраняло несколько человек. Быстрица здесь была узкая, проходя через каменные столбы и скалистые берега, река образовывала небольшой водопад. Миновав крепкий мост, Димка заехал на холм и огляделся – хорошее место для большой заставы или, если Линар пожелает, для укрепленного замка лорда, старый-то деревянный сгорел дотла.

«А ведь, если здесь поставить крепость, то дальше по берегу укрепления не столь нужны. Снова я поторопился, объявив во всеуслышанье, что по берегу Быстрицы поставлю укрепленные заставы! – посетовал на себя Дмитрий, – Нет, заставы на берегу не помешают, но небольшие, обнесенный частоколом дом со смотровой комнаткой на втором этаже и два-три наблюдателя – не больше! Ничего, если обучить по шесть солдат, то на такой заставе хватит и двух вооруженных карабинами стрелков, а остальные будут в качестве дружинников охранять замок лорда.»

Несколько хуторов, где разводили коров и овец, принадлежали местным фермерам, которые торговали сыром и колбасой с несколькими феодами, из которых приезжали торговцы, да и сами они посылали груженные товаром телеги в город на продажу. Шерсть же и шкуры поставляли в феод барона Робера – в ткацкий цех и кожевенные мастерские. От местных Дмитрий узнал, что сейчас в табуне больше двух сотен лошадей и три десятка из них объезжены под седло и готовые к продаже скакуны. Но местные коневоды, в отличие от фермеров, терпели нужду и убытки. Сами они боялись торговать в таких масштабах, так как табун принадлежал убитому лорду, но сознались, что от великой нужды продали за это время лишь трех коней заезжим торговцам. Не самых лучших коней, не скакунов для верховой езды, а тягловых лошадок, чтобы впрягать этих работяг в нагруженную телегу.

Тут Димка не стал хмурить брови и изображать сурового барона, наоборот, похвалил коневодов за сообразительность и преданность, сообщив, что на правах сеньора сам выкупит у них часть коней по фиксированной цене, назначенной еще бывшим хозяином, а еще десяток разрешил продать своим фермерам и в соседние феоды по цене уже рыночной и вырученные деньги забрать себе за работу. Это было его наградой работникам, за то, что те смогли сохранить коней в период смуты, угнав и спрятав табун от наемников и солдат магистра.

«Балбес! – обругал он себя мысленно, – У Бату коней покупал и тащил их через половину Радиуса, когда в своем баронстве целый конезавод есть! Вот такие фортели порой выписываешь, когда не знаком с местными производством.»

Два десятка из выкупленных коней Димка решил отправить в город на продажу, если, конечно, их раньше не выкупят поселенцы Нефедова или «обросшие жирком» на торговле черепицей и глиняной посудой жители бывшего поместья Филиппа, а еще полдюжины решил передать Гаю для его гвардейцев. Когда собрались возвращаться в пограничную крепость, увидели с десяток верховых вместе с местным старостой. Оказалось, это часть тех самых фермеров приехала узнать, куда и когда можно привезти налог с продажи товара новому барону. По местному уложению, все фермеры и торговцы с проданного товара четвертую часть от прибыли сдавали в баронскую или лордовскую казну. Крестьяне же, не мудрствуя лукаво, свозили четверть от собранного урожая в подвалы хозяина. И слишком уж скрывать доходы, как это делали его современники, тут было не принято. Все старались, наоборот, в числе первых и вовремя сдать монеты в казну, так как не штрафом отделаешься, а будешь висеть на толстом суку, прогневав барона своим обманом. Барон-то здесь хозяин полноправный – отец родной и судия нелицеприятный в одном флаконе.

Дмитрий, стараясь не показать свое столь приятное удивление, оставил в местном трактире, что служил и гостиницей заезжим торговцам, Линара, Гая и еще четверых стрелков из его отряда, для сбора налога. Сам же вернулся в земли барона, но и там его ждал сюрприз из целой делегации фермеров, ткачей, кожевенников и мастеровых, которые пришли поклониться новому хозяину и принесли налог за прошедшие месяцы. Сам того не ожидая, к вечеру второго дня Дмитрий стал богаче на три десятка солидов, если перевести в золото все серебряные монеты, сданные местными в его казну. Да и за лошадок Дмитрий планировал выручить, как минимум, втрое от того, что выдал за работу коневодам. Даже возникла мысль – а не поторопился ли он, пообещав Прусу и Линару через год эти феоды во владение, ведь поставь он их просто наместниками, исполняющими обязанности сеньоров, то продолжал бы получать большую часть всех налогов?

Но Димка отогнал хомяка и дал хорошего пинка вылезшей из своего болота жабе – он и так будет получать часть прибыли налогами с будущих лордов. А еще, можно скупать у них товары на месте по фиксированным ценам, а самому продавать уже в городе с накруткой, тогда все останутся в прибыли. Да и ту же шерстяную и льняную ткань, что выделывали местные ткачи, можно будет поставлять не только в Варгион, но в Асино и Ягодное. Через полгода-год полной изоляции от внешнего мира, цены на любые ткани там вырастут на порядок, Димка был в этом уверен.

Пусть местная ткань намного ниже качеством, чем купленная в современном магазине, но пока его соотечественники сами начнут выращивать лен, разводить овец, а потом, построив свои ткацкие цеха, начнут выделывать ткани механическим способом, можно будет озолотиться на торговле. Да и выделанную кожу и изделия из нее отправлять туда же или по реке в Белый Яр. Нет, зря он так долго тянул с поездкой в эти феоды, помимо накопившихся проблем, тут были большие, да просто огромные, торговые перспективы.

Оказалось, что в баронских землях еще есть обширные виноградники и несколько частных винокурен, владельцы которых сдавали налог не деньгами, но вином. С этого урожая они привезли ему восемнадцать бочонков вина! Полдюжины бочонков Димка приказал отвезти в подвалы своей заставы на холме Рохны для собственного употребления и угощения гостей. А дюжину, решил переправить порталом в Башню и отдать друзьям для торговли. Бочонки были средними – на шесть имперских галлонов, то есть, по двадцать семь литров вина в каждом. Димке, конечно, предстояло повозиться и попотеть, перетаскивая все это в одиночку через магический переход, но он даже примерно не стал подсчитывать, сколько серебряных рублей можно выручить с такого объема натурального виноградного вина, продавая его в ресторане Асино и в кафе-клубе в Ягодном. Просто подумал, что у самих виноделов этого вина осталось в несколько раз больше и если в ресторане оно будет пользоваться спросом, то можно будет покупать его тут и отправлять в Асино в более крупных объемах. Это не кони и не воз, груженный овощами, такие бочонки можно перекидывать порталом сразу в Башню.

Запланировав провести в землях старого барона сутки от силы, Дмитрий провозился там два дня, следил за размещением солдат и добровольцев из Скифа, встречался с торговцами и фермерами, съездил глянуть на ткацкий цех и кожевенные мастерские, а ведь еще он планировал съездить в тот феод, где видел повешенных на дереве людей. Утром третьего дня он проинструктировал оставшихся командирами наемников и Юрича, вручив Прусу на всякий случай два свитка, чтобы в случае ЧП, тот мог либо сам воспользоваться переходом, либо послать на заставу Рохны гонца. Димка, конечно, планировал наладить связь со всеми феодами через воронью почту, но для этого требовалось много обученных птиц, а мастер воронятник у него был только один.

«Нужно еще с десяток таких свитков сделать и всем лордам раздать. – подумал Дмитрий, – Когда еще у воронятника дойдет очередь до дальних феодов, пусть смогут в случае чего, воспользоваться магическим переходом.»

Дмитрий не планировал возвращаться с солдатами Гая и Нефедовым до холма Рохны, он хотел съездить в лежащий отсюда примерно в двух десятках километров феод и вернуться назад, чтобы перебросить вино и самому уйти в Асино порталом, поэтому взял с собой Горо и Юрича с новым снайпером, чтобы с ними вернуться в крепость. Но, доехав до свертка к феоду, Димка задумался, он вспомнил откушенную руку Николая, вспомнил еле выжившего после встречи с тварью некроманта Саню Черепанова и решил, для начала, сам съездить на разведку в этот феод.

«Если там большая банда местных головорезов или боевой маг захватил там власть, стоит ли подвергать своих друзей и современников, не знакомых с магией, опасности? Сам я, даже если не справлюсь с большим отрядом или опытным колдуном, то смогу уйти, прикрываясь магией, и в такой ситуации мои спутники лишь будут помехой, но не помощниками мне. Мне снова нужно будет думать, как спасти или защитить их, а не покарать всех бандитов. Снова получится, что хотел принести хорошим людям благополучие и радость, а принес горе. Сам я вдвое, если уже не втрое, сильнее, быстрее и опаснее любого не обладающего магией воина – нет, пойду один, и точка!» – твердо решил Дмитрий.

Несмотря на яростные протесты, он оставил всех солдат и пару груженных возов у главного тракта, а сам поехал верхом по дороге к дереву и стоящему недалеко от него трактиру, взяв только Горо. Хотя японец был вооружен автоматом с защитными, выгравированными от колдовства рунами, был одет в усиленный магией камуфляж и имел защитный амулет, способный сдержать пару пуль и, как минимум, полдюжины стрел, он взял парня скорее как посыльного, чем как полноценную боевую единицу.

Дерево с повешенными возвышалось метрах в ста от дороги, но время от времени ветерок доносил до Ковалева сладковатый запах разложения и смерти. Но теперь, вблизи, почерневшие трупы повешенных людей не напоминали плоды, скорее коконы каких-то инопланетных монстров. У дороги стоял стоял вкопанный столб с широкой деревянной доской, на которой, словно издеваясь над повешенными было вырезано название поселения: «Счастливая долина».

Димка вспомнил осмотренные глазами вороненка окрестности. Долина и впрямь была неплоха для жизни – вдали серел горный хребет, от него, через всю долину, текла извилистая речка. Холм с деревянным замком лорда и довольно большое поселение с возделанными полями, простиравшимися до самого леса и желтевшими между поселением и рекой десятками больших скирд с сеном. С другой стороны от поселка и полей, за серебристой змейкой реки, шли виноградники и высаженные рядком, чернели, скинувши листву, какие-то плодовые деревья. За садами и виноградниками он взглядом вороненка видел несколько хуторов с большими загонами для овец и коров.

«А ведь не бедно тут люди живут.» – про себя отметил Дмитрий, немного недовольный, что сеньор столь богатого феода не пожелал признать его сюзереном в качестве преемника Робера Сейла и воевал на стороне магистра.

Доехав до одноэтажного трактира с жилой мансардой под высокой крышей и огороженным высоким забором двором, Димка слез с коня, огляделся и, отдав поводья Горо, чуть пригнувшись, чтобы не задеть головой темную от времени притолоку, вошел внутрь. В большом зале стояла полутьма. Тусклый свет падал из двух узких оконец, расположенных в зале, а возле стойки горела лампа, от которой горьковато пованивало пережаренным, скорее всего слитым со сковороды, маслом. В зале стояло шесть столов, но только два были сейчас заняты. За одним, пошвыркивая горячую жижу из большой деревянной ложки, хлебал мясную похлебку парень, похожий на обедающего работника, а в углу у окошка примостился сгорбленный человек, время от времени словно ныряющий носом в большую кружку.

За стойкой стоял коротко остриженный, с сединой на висках, человек с повязкой на глазу и ломанным «орлиным» носом, похожий на римского легионера-ветерана из читаной в детстве книжки с черно-белыми иллюстрациями. Держался он с достоинством, оценивающе поглядывая одним глазом, словно прицениваясь к новому посетителю и Димка безошибочно определил, что это хозяин заведения, а не заискивающий перед всеми нанятый работник.

– Вина или пива… господин? – спросил он, сделав паузу перед «господином», словно все же оценив Димку своим одним глазом и посчитав его достойным сего обращения, – Отобедаете с дороги или прежде отдохнуть желаете? Если задержитесь, то лошадку скажу в конюшню поставить, накормить, да обиходить.

– Плесни мне вина. – ответил кратко Дмитрий и, выудив из кармана полновесный талер, как бы невзначай постучал им о стойку и мотнул головой в сторону повешенных, – Разбойники, что ли?

– Не-ет, – протянул одноглазый, немного помолчав, – солдаты из хозяйского замка, да пара слуг.

– А чего так? – спросил Ковалев, но трактирщик оставил этот вопрос без ответа.

Он замолчал и, вытащив из-под стойки глиняный кувшин, нацедил Димке в глиняную же кружку темно-рубинового напитка. Потом одним своим глазом покосился на серебряную монету и покачал головой.

– Господин, у меня столько мелочи на сдачу не наберется. Может, найдете пару крейцеров?

– Ответишь на мои вопросы, сдачу себе оставишь. – сказал ему Димка. снова тихо постукивая крупной монетой о темную от пролитого пива и вина стойку и спросил для завязки разговора, – Как тебя зовут, уважаемый?

– Зовут меня – Одноглазый Равик, но я подозреваю о чем вы, господин, хотите расспросить. – он глянул на Димку и предположил, – О повешенных и о том, что у нас в феоде происходит? – а после этого покачал головой, – Мне неприятности не нужны, не хочу висеть на старом дереве с теми несчастными.

– Боишься, но чего? – удивился такому ответу Димка.

– Да кто его знает, как оно опосля обернется? – пожал плечами трактирщик Равик, – Но если хотите узнать, то поговорите с Вармом, – кивнул он на сморщенного и сгорбатившегося человека планомерно накачивающегося пивом в углу трактира, – Бывший охотник, но как его сына повесили, так третью седмицу с утра до вечера у нас сидит.

– А чего повешенных не похоронят? – снова кивнул Димка в сторону раскидистого дерева, но трактирщик только покачал головой, дав понять, что разговор окончен.

Димка, заказав для доходяги еще одну кружку местного пойла, пошел к его столу. В это время доевший хлеб и похлебку работник вышел и в зале остались лишь трое – он, трактирщик и пьяненький охотник за столом.

– Присяду? – спросил он, поставив перед уже в меру пьяным человеком кружку с пивом и присев на лавку, сразу спросил, – Слышал, сына вашего там повесили?

– Су-уки! – хрипло выдохнул Варм и грохнул по столу кулаком, – Моему Вилько и двадцати годков не исполнилось, как зарезали его эти сволочи! А потом чернобородый на этом дереве повесить приказал.

– Кто приказал? – переспросил Димка.

– Маккан Чернобородый, кто же еще? Чтоб ему пусто было и брюхо погнило до дыр!

– Варм, расскажи по порядку, что здесь произошло? – попросил мужчину Димка и Варм сделав пару больших глотков из кружки, через какое-то время кивнул и начал рассказ:

– Две седмицы назад сюда, вот в этот самый трактир, завалился отряд наемников. Но пришли они не со стороны тракта, а откуда-то с севера, из-за горного хребта пришли. Девять человек всего. Я-то их в тот день не видел, но опосля от мужиков про это слыхал. Посидели тут, пожрали да выпили, все о нашем лорде расспрашивали и о жене его, да шептались. А к вечеру, как солнце верхушек дальнего леса коснулось, так из трактира ушли. Но не из феода нашего ушли, наоборот, к замку подались. Никто этому значения тогда не придал, мало ли, – пожал, пьяненько икнув, охотник плечами, – может, пошли в замок узнать о найме у хозяйки. Лорд-то наш еще по осени убит был, говорят, возле замка Балфур где-то. Ну и две дюжины дружинников там же сгинули. А в замке его, помимо госпожи с сыновьями, только дворня и сержант с двумя дружинниками остались.

Варм засопел и надолго присосался к кружке и Димка спросил, не выдержав:

– Так дальше-то что было?

– Дальше? – удивленно и пьяно глянул на него охотник и пояснил, словно ребенку, – Да перерезали они всех в замке. – потом мотнул головой, – Не, не всех, сержанта, двух солдат, распорядителя и Вилько моего убили. Он же, дурень, нет, чтобы спрятаться, да бежать опосля, как бойня началась, собак на них спустил. Трех взрослых волкодавов. Только что собака обряженному в доспешную кожу и вооруженному топором, да копьем солдату сделает? Перебили собак и Вилько моего зарубили, а опосля солдаты Маккана всех убитых на большом дереве повесили и приказали, чтоб не сымал никто – не то худо будет! Да куда уж хуже⁈ – снова грохнул о стол кулаком уже пьяный отец повешенного парня. – Мало того, что солдаты нескольких зажиточных торговцев ограбили, так их дочерей в замок утащили и до сих пор там пользуют! Вон, даже у Рикона девку подавальщицу уволокли и ему приказали каждый второй день по бочонку пива им выставлять. И сегодня утром за пивом приезжали. Говорят, они и винокурню разорили, та, что ближе к селу стоит. – пояснил со вздохом Варм, а потом, словно спохватившись, сам спросил у Димки, – А ты чего, все у меня выспрашиваешь?

– Да узнать хотел, кто в замке хозяйствует. – теперь уже Димка дернул плечами, – Я же не сам по себе, я от барона нового приехал.

– А-а-а, понятно. – протянул Варм, икнув, и снова надолго присосался к кружке, а потом, пробормотав что-то неразборчивое, навалился грудью на стол и, сложа голову на руки, мирно засопел.

Димка видел, что одноглазый Равик с интересом прислушивается к их разговору. Проходя мимо трактирщика, он молча выложил на стойку серебряный талер и двинулся к выходу, но его окликнул одноглазый.

– Так ты… вы, господин, в замок собрались? – спросил Равик и Дмитрий кивнул, – Поди не простой солдат, из благородных будете? – на этот вопрос Дмитрий снова кивнул, – Поди, рыцарь?

Дмитрий остановился и, повернувшись к одноглазому, смотря ему в единственный поблескивающий в свете огонька лампы глаз, ответил, чуть помедлив.

– Рыцарь, но к чему ваш интерес?

– Мой тебе совет, не ездил бы ты, парень, в замок. – говоря это шепотом, помотал головой трактирщик, – Сброд там засел, лихие люди крови много пролившие, ну Варм же тебе рассказал все, я слышал. От себя так скажу – Маккан этот благородных шибко не любит, потому и хозяйку нашу в заложниках с сыновьями держит. Измывается, над чистыми душами убивец!

– В заложниках? – переспросил Димка, – А чего, этот Маккан хочет-то?

– Ничего не хочет, – покачал головой трактирщик, – пьет за частоколом и изредка со своими людьми кого из местных ограбить выезжает. А хозяйку нашу, леди Равену с сыновьями, в узниках и аманатах держит.

– Выкуп требовал? – уточнил Димка.

– Он за них сотню полновесных золотых солидов потребовал. – чуть помедлив, ответил ему одноглазый, – Специально сумму такую назвал, что нам всем поселением даже за год не собрать. Боится, что без заложников его мужики, или сами на вилы подымут, или отряд наемников поболе ихнего из города призовут.

– Что, неплохой хозяйкой была эта леди Равена?

– А чего ей плохой быть? – пожал плечами одноглазый, – Лорд, тот да, тот вспыльчивый был. Бывало, частенько кого из провинившихся крестьян или ремесленников на конюшне по его приказу пороли, но так, без шибкого усердия – больше для острастки, не калеча. А леди Равена… – трактирщик помолчал, словно подыскивая нужное слово, – тихая она, богобоязненная. По мужу траур блюла, да сыновей воспитывала. Старшему уже тринадцать годков исполнилось, а вот младшенький мал совсем, шесть лет – пацаненок еще.

– Ладно, пойду я. – кивнул Димка, когда одноглазый сделал вид, что оттирает тряпицей пятно на стойке, но все же спросил.

– Все барону новому расскажете, господин рыцарь? Может, тот солдат пришлет, и наведет порядок? Вот только, думаю, прирежет Чернобородый хозяйку с детками, коли штурм начнут. – вздохнул трактирщик.

В это время прикорнувший за столом Варм вскинулся и с желчью сказал:

– Гори ты в пекле, Маккан! Как закрою глаза, вижу своего сына стоящим возле дерева – схоронить просит!

– Пойду. – сказал Димка, потом остановился на несколько секунд и снова повернулся к одноглазому, – Замок тут недалеко, пройдусь, поговорю с Макканом этим. А ты, Равик, за лошадкой моей пригляди – напои и накорми, как обещал. Не хочу, чтобы она этим бандитам, в случае чего досталась. – и Димка выложил на стол еще одну серебряную монету.