Текст книги "Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Артём Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 17

Как только Максим вышел из кабинета, Кулым помрачнел. Потом старик прочистил горло, налил себе в низенькую чашечку холодной заварки из чайничка с ситечком, стоявшего прямо на кабинетном столе авторитета. Опрокинул чай, словно алкоголь, поморщился.

– Только хуже стало, – пробурчал он.

Затем он посмотрел на меня внимательно и с какой-то тревогой в глазах.

– Марина снова сбежала, – сказал он тут же.

– Вот так, да-а-а-а… – Протянул я, откинувшись в кресле.

Кулым помолчал, подперев висок рукой, принялся медленно двигаться на вертящемся кресле из стороны в сторону.

– Нрав у девки совсем как у меня в молодости, – проговорил он.

– Я так понял, позвал ты меня, чтобы я помог ее отыскать. А че сбежала-то?

На первую часть моих слов Кулым ничего не ответил.

– Узнала про Косого и его сыночка. Уже триста раз пожалел, что рассказал ей, – вздохнул Кулым.

– Подробнее, – холодно сказал я.

Тогда старик рассказал мне о том, что Косой хочет «договориться» с Кулымом, чтобы черемушенская ОПГ заработала, как и раньше, единой группой. Также он намекнул, что пора бы Кулыму найти себе приемника. Естественно, новым главарем группировки Косой видел себя.

– Ну и, чтобы, как он сказал, все выглядело так, что власть перетекла в новые руки сама собой, – продолжил Старик. – Естественным путем. Предложил свести Марину с Максом.

– А ты что?

– А что я? – Кулым снова вздохнул, правда, на этот раз очень тяжело. – А я сказал, что нужно помозговать. Понимаешь, Витя, работать с Косым мне сейчас очень надо. Очень выгодно. Покрайней мере пока что. Надо, чтобы Черемушкинские были одним сплочённым и сильным кулаком. Как минимум потому, что братва с кирпичного все никак не успокоится. Да и мясуховские тоже… Щас Горелый разберется с Чобой, а там уже снова руки потянет в нашу сторону. Слабыми быть нельзя.

– Ты согласился? – Напрямую спросил я. – Согласился свести Марину с мальчишкой Косого? Потому она и сбежала, да?

Кулым сглотнул, совсем по-старчески пошамкал губами, снова налил себе холодного чаю, выпил, покривился.

– Ты б разогрел бы, – сказал я.

– Это надо прислугу звать. А мне щас не до прислуги. Ты, кстати, выпить не хочешь?

– Нет. Не хочу.

– Ну что ж, ладно. Нет, Витя, я не согласился. Не надо оно мне. Я не доверяю Косому, хотя и понимаю, что придется с ним работать, чтобы прикрывать друг другу спины. Однако передавать ему черемушенских целиком и полностью? Нет уж. На такое я не пойду. Он обещает, что моя семья не будет ни в чем нуждаться, но я знаю, что завтра планы Косого поменяются, и он легко кинет меня, если захочет. Вся эта свистопляска с Седым, которого он шваркнул, и даже не поморщился, ясно дала мне понять, что для Косого цель всегда оправдывает средства.

– А Марина? Почему она сбежала, раз уж ты не согласился?

– Я сглупил, – признался Кулым. – Рассказал ей об этой схеме. Ну не могу я использовать свою внучку как разменную монету, как пешку в шахматах. Как только она про Максима услышала, так началась у девки такая истерика, что хоть стой, хоть падай. Вообще слушать меня не хотела. Ну я думаю, пусть успокоится, тогда я расскажу, как придумал выкрутиться из ситуации. Сегодня утром Сом отвез ее на занятия, а она с них не вернулась. Пацаны не знают, как она умудрилась сбежать. Они там постоянно дежурят. Когда занятия кончились, и она не вышла, прочесали весь институт. Нет ее.

– Почему ты думаешь, что она сбежала? Может, снова похитили?

Кулым протяжно засопел, поджал тонкие губы в старческих пятнах.

– Может, и похитили. Но это случилось пять часов назад, а никаких требований от похитителей все еще нет. Я склоняюсь к тому, что она все же сама убежала. Обиделась сильно. Вот я и хотел тебя попросить, проехаться по своим хатам, где ты жил раньше. Вдруг она куда-нибудь туда поехала, как в прошлый раз. Ну и ждет тебя там. Я ж знаю, как она к тебе относится, Витя.

– А что же ты придумал, Кулым? Почему просто не откажешь Косому?

– Если откажу я, – заговорил старик, – Косой может подумать, что это моя воля. Что я отказываюсь от сотрудничества с ним. А этого мне сейчас не надо. А вот если Марина сама даст отворот-поворот его сынку, тут уже другой разговор. Сердцу не прикажешь. При том что ничего специально для этого делать мне и не придется. Как выразился Косой, когда предлагал мне передать ему управление черемушенскими: «Все будет выглядеть естественно».

– Породниться вы, может, и не породнитесь, но ему все равно нужна будет эта ОПГ. Он может провернуть с тобой то же самое, что сделал с Седым.

– Может, – покивал Кулым. – Потому мне надо потянуть время, чтобы Косой считал, что я не против перехода и сотрудничества. А потом… А потом, что ж, есть у меня одна мысль, как закончить все это.

– Закончить с Косым? – Задумчиво спросил я.

– Нет. Закончить вообще все это. С ОПГ и бандитизмом.

– Вот как, – я тронул трехдневную щетину на лице. – Ты и сам знаешь, Кулым, что бандиты бывшими не бывают. Они покидают ОПГ либо вперед ногами, либо идут в политику, ну или легальный бизнес.

– Именно, – старик поудобнее устроился в кресле. – Именно, Витя. Помнишь ту свадьбу? Ну, конечно, помнишь. Такого не забудешь. Как я тебе и говорил, появились у меня тогда кое-какие подвязки. Возможно, я смогу покончить с преступной деятельностью. Уйти от рэкета, крышевания и прочей… мерзости.

Последнее слово Кулым произнес так, будто сплюнул горькую от чего-нибудь мерзкого, слюну, скопившуюся во рту.

– Рискованно, – заключил я.

– Еще как. Но либо так, либо черемушенские будут под Косым, а моя семья останется без защиты, все равно как у него в заложниках. Пока я дышу, пока еще могу держаться на ногах, я должен попытаться, Витя.

Я молча покивал. Некоторое время в кабинете звенела тишина. Я даже слышал, как кашляет за дверью Сом, который, как верный цербер, охранял кабинет своего хозяина.

– Почему ты сказал ему, что я телохранитель Марины?

– А это что, не так? – Улыбнулся Кулым. – Ты столько раз вытаскивал ее из беды, рисковал жизнью ради моей внучки. Такого телохранителя нынче хрен найдешь, а? А ты вот сам нашелся. – Он хрипловато засмеялся. – Оказался не в том месте, не в то время. Ну и вот.

– И то верно, – согласился я. – Плюс, если Мася будет знать, что я рядом с девушкой, то не станет лишний раз борзеть.

– Верно. Не станет. Как и его папаша.

– Ладно, Кулым, – вздохнул я. – Я согласен. Помогу тебе найти Марину.

– Спасибо, Витя. Я надеялся, что ты согласишься.

Я тоже надеялся. Однако надеялся кое на что другое. Надеялся, что Марина и правда просто сбежала, поддавшись все еще не выветрившемуся из ее маленькой головки подростковому максимализму. На протяжении всего этого разговора с авторитетом я чувствовал, как беспокойство мерзким слизнем ползает по моему нутру, как на душе неприятно скребут кошки. Я беспокоился за девушку, и отрицать это было уже глупо.

* * *

Поздний вечер того же дня. Бывшая армавирская обувная фабрика

Егор поставил машину не с фасада трехэтажной конторы бывшей фабрики, а заехал на уже давно не охраняемый двор опустевшего предприятия. Оставив там машину, он сначала пытался пройти через черный ход, однако тот был закрыт.

Егор чертыхнулся про себя и пошел обходить здание кругом, чтобы пройти с главного. Шагая под светом уличных фонарей, он чувствовал, как досада вперемешку со злобой клокотали внутри.

«Правильно ли я сделал? – Думал он в этот момент, – правильно ли я сделал, что позволил Свете пойти на такой шаг? А что было еще делать? Как я мог выкрутиться по-другому?»

Егор понимал, что никак. Другого выхода остаться в живых просто не было. Когда Егор подумал о Летове и том, что ему придется сделать. К злобе и досаде промешалось новое чувство – отвращение к самому себе.

Егор понимал, что был предателем. Летов – честный мужик, хозяин своего слова. Надежный товарищ. А Егор подписался на то, чтобы предать его. И это после того, что Летов сделал для Егора, несмотря на короткий срок их знакомства.

Предатель всегда понимает, что он предатель. Понимает, но отрицает это. Отрицает всеми фибрами своей души. Отрицает и потому ищет подтверждения правильности выбранного им пути. Ищет их или выдумывает сам. Егор не искал и не выдумывал. Не убеждал себя в том, что он прав, потому что спасает любимую женщину. Нет, это обстоятельство ничего не меняло. Егор оставался предателем. Совсем как Горец, который сдох на дворе заброшенного бетонного завода.

Борясь с собственными мыслями, Егор вышел к фасаду, однако замер под фонарем, светившим на широкую стоянку перед конторой фабрики. Абстрактная скульптура, изображающая женщину, отбрасывала страшную тень на проезжую часть Розы Люксембург, под его светом.

– Мля… Вот мля… – Занервничал Егор, осматривая старую доску объявлений, стоявшую тут деревянной, давно не крашеной стеной.

На ней, поверх старых, написанных от руки объявлений, висело несколько милицейских ориентировок. На одной из них бывший киллер узнал себя.

– Шустрые сволочи, – посетовал он на милицию.

Потом киллер посмотрел по сторонам, надел капюшон олимпийки, полез за перочинным ножом. Вытянув советскую «белку» из кармана, он раскрыл сто раз переточенное, узенькое лезвие, на котором все еще приглядывалось очертание острия-щучки. Стал аккуратно сдирать посаженный на клей листочек. Справившись с ним, он скомкал лист, сунул в карман, потом быстро зашагал в здание.

Егор деликатно постучался в кабинет Косого.

– Войдите, – раздался изнутри спокойный голос бандита.

Егор вошел.

– Здорова, Автомат, – сказал Косой не улыбнувшись. – Ты опоздал.

– Был у Летова на конторе, – сказал Егор, застыв в дверях.

– Проходи, садись. Выпьешь чего-нибудь?

Егор не ответил, только сел на стул перед рабочим местом бандита.

– Ты сказал, что я смогу поговорить со Светой по телефону, – ровным тоном проговорил Егор. – Смогу убедиться, что с ней все хорошо.

– Конечно, сможешь, – сказал Косой, поигрывая каким-то маленьким предметом в пальцах. – Раз я обещал, значит, поговоришь. Но сначала обсудим детали плана. Думаю, пожаром мы не обойдемся. Я смогу достать для тебя бомбу.

Егор не ответил, уставившись на предмет, что мял в пальцах бандит.

– А ты внимательный, Егорка. Как всегда. Не просрал еще навыков, а? Я хотел поговорить об этом в последнюю очередь, но раз уж ты заметил…

Бывший киллер поднял на Косого взгляд. Косой же ухмыльнулся, потянулся через стол и поставил перед Егором маленькую продолговатую гильзочку, пустую от патрона.

В желтом свете кабинетных ламп Егор узнал гильзу. Взял ее, еще теплую от рук Косого.

– Узнал, а? Девять на тридцать девять миллиметров, – недобро улыбнулся Косой. – АС «Вал». Или ВСС «Винторез». Снайперское оружие. Я, тут, съездил на бетонзавод, когда мусора оттуда окончательно убрались. Ну и нашел кое-что интересное. Там работал снайпер. Говоришь, ты никак не причастен к перестрелке мясуховских с армянами, да?

Егор молчал, только смотрел на Косого исподлобья.

– Значит так. Если ты хочешь, чтобы со Светой все было хорошо, сейчас расскажешь мне все – от и до. Я догадываюсь, что там случилось, но хочу знать подробности.

– Зачем? – Спросил ледяным тоном Егор.

– Не твоего сучьего ума дело, Автомат, – тон Косого переплюнул Егоров по холодности.

Егор некоторое время молчал, потом подумал:

«Предатель всегда остается предателем, да? Но даже у предателя могут быть честь и совесть».

* * *

Искать Марину я поехал почти сразу. Первым делом отправился на трехкомнатную квартиру, где мы жили с ней в последний раз. Девушки там не было. По пути с того района приехал домой, к Степанычу. Марина могла быть и там, однако, Степаныч сказал, что не видел девушки.

Дальше я поехал туда, где жил, когда Марина сбежала в первый раз. Казалось мне, что девушка будет ждать там. Однако ожидания мои снова не оправдались.

Возможно, Кулым просчитался в своих догадках, и девушку просто похитили? Вопрос был серьезным, и я нашел телефон-автомат, позвонил Фиме и Жеке со Степанычем. Все рассказал, и мужики тут же вызвались помочь поискать Марину.

– Так, – сказал я, стоя под защитным козырьком уличного таксофона, – ближе всех тут к Фиме. Сначала заеду за ним, потом за Жекой, а в последнюю очередь за тобой, Степаныч.

– Понял, Витя. И че, куда, сначала поедем ее искать?

– Еще не знаю, – покачал я головой. – Нужно подумать. Если бы была возможность, стоило бы начать с института. Но на территорию уже не попадешь. Ладно, давай. Поеду, что б время зря не тратить. По дороге подумаю.

Вернувшись в машину, я поехал к Ефиму. Когда я заехал во двор старой хрущевки, воспоминания нахлынули. А ведь именно тут, в этом месте, я встретил Марину в первый раз. Тогда ее похитили люди Михалыча и пришлось тайком пробираться в квартиру, чтобы вызволить девушку. Так. Где там был этот подъезд?

Развернувшись, я проехал мимо него, но на лавочках у входа никого не было. Марины нет и тут.

Тогда я просто поехал дальше, к Фиминому подъезду.

Внезапно на освещенном одними только фарами моей машины дворе, появился новый свет. Во двор медленно вкатился грязный поджаро, завернул, объезжая старую детскую площадку, застыл на месте, словно бы не решаясь двинуться дальше.

Так наши машины и застыли – одна напротив другой. Сквозь дальний свет фар джипа я не мог увидеть людей, сидевших в машине. Чувствуя неладное, я потянулся под кресло, достал наган, проверил, остались ли в барабане патроны.

Внезапно свет фар паджерика погас, двигатель перестал урчать, и салон осветился внутренними лампами. Я нахмурился, видя на переднем сидении, рядом с каким-то мужиком, Марину.

Девушка выглядела совершенно спокойной, будто бы ничего ей не угрожало. Мужчины, что сидел за рулем, я не знал. Он повернулся к девушке и что-то сказал ей. Марина кивнула, а потом вышла из машины. Тогда я тоже покинул салон.

Марина выглядела серьезной, как никогда. Казалось, что сейчас, в этот самый момент, никакой детскости в ее образе не осталось. Ко мне пошла взрослая женщина. Глаза ее, темно-желтые в тускловатом свете моих фар, были лишены былого детского блеска.

– Вот так встреча, – улыбнулась она, когда мы сошлись между машинами. – Я и не думала, что ты приедешь. Как ты узнал?

– Я не знал, – признался я. – Что ты тут делаешь?

– Приехала тебе позвонить, – Марина посмотрела вверх, на окна Фиминой квартиры. – Я хотела поехать к Степанычу, но забыла дорогу. А сюда помнила. Ну и подумала, что позвоню тебе от Фимы. Хотела позвать тебя встретиться еще один, последний разок.

Что за последний разок, я не знал. Не знал, о чем говорит Марина, и что это за мужик сидит в кабине незнакомого джипа. Однако знал другое: Марина сегодня уедет домой вместе со мной. Уедет, чего бы мне это ни стоило.

– Кто это с тобой? – Я глянул поверх ее плеча, на водителя джипа, который пристально наблюдал за нами.

– Это? – Удивилась девушка и обернулась. – Это мой папа. Ты ж с ним не знаком, да?

– Только по рассказам, – напрягся я, – ты говорила, что терпеть его не можешь.

Марина грустно улыбнулась, покивала.

– Да, он тот еще говнюк. Плут и игрок. Да и за воротник закладывать любит. Вернее, любил. Все это в прошлом.

– Это он тебе сказал?

– Неважно, Витя. По крайней мере, он не собирался насильно выдать меня замуж за сына своего врага. На фоне этого меркнет все, что папа делал раньше. Я уезжаю, Витя. Уезжаю из города вместе с папой. Прощай.

– Что этот человек сказал тебе, Марина? – Помолчав, проговорил я, кивая на отца девушки. – Что ему от тебя надо?

Глава 18

– Ничего, Витя. Он не сказал мне ничего плохого, – проговорила Марина тихо. – Он… он оказался, как настоящий отец, в нужном месте в нужное время. И помог мне.

Я глянул на паджеро. Свет в салоне все еще горел, и мужчина, сидевший внутри, пристально наблюдал за нами. Когда лампа погасла, его округлое, полноватое лицо скрылось во тьме нутра машины.

– Мы встретились с ним совершенно случайно, представляешь? – Продолжала Марина. – Я вышла на большой перемене за булочкой, в местный ларек, и встретила его. Наверное, так душевно мы с папой никогда не разговаривали. И я решилась…

– Решилась на что?

– Решилась уехать. У папы есть дача в Подмосковье, в небольшой деревушке. Мы поживем пока что там. А потом…

– Ты делаешь ошибку, – сказал я холодно. – Разве ты забыла, что говорила о нем? Разве забыла, что это из-за его долга Михалыч похитил тебя, а потом и вовсе чуть не убил?

Марина молчала. Потом обернулась на паджеро.

– Я устала, – сказала она наконец. – Устала от всего этого. Устала от бандитов, перестрелок, от вечной опасности. Знаешь, сколько раз я попадала в перестрелки средь бела дня? В этом месяце только раза четыре! Я так больше не могу… Если я уеду…

– То твой дедушка останется здесь, – не дал я ей закончить. – Один на один со всей этой сворой сволочей, которые так и ждут, пока он проявит слабину. Кулым делает то, что делает, только ради тебя, Марина. Да, он виноват в том, что пошел по кривой дорожке еще в молодости, и теперь очень жалеет об этом.

Клубящиеся весь вечер темно-свинцовые облака разрослись теперь до тяжелых туч, нависли над городом огромной громадой. Первая весенняя гроза давала о себе знать краткими вспышками молнии, пробивающимися через бугристое небо. Поднялся ветер. Сначала несмелый, он набирал силу, пробирая насквозь грозовой сыростью.

– А что мне с того, что он жалеет? – Повысила Марина голос. – Он строит из себя какого-то королька! Решил выдать меня замуж, чтобы…

– Не решал, – снова перебил ее я. – Я только сейчас от Кулыма. Разговаривал с ним буквально полтора часа назад. Он не хочет сводить тебя с сыном Косого, но хочет, чтобы ты сама отказала Максиму. Так надо, чтобы к Кулыму не было вопросов.

Марина, которая было, уже хотела возмутиться, вдруг затихла. Округлила удивленные глаза, в которых снова заплясала та самая детскость, такая привычная ее образу. Потом девушка замялась. Ей стало стыдно.

– Витя… наш договор еще в силе? – Спросила она тихо. – Ты ведь не станешь врать мне?

– Не стану.

Она сглотнула. Обернулась к отцовской машине. Дверь паджерика открылась, и мужчина, невысокий и полноватый, выбрался наружу.

– Марина! – Крикнул он, – ну ты скоро? Нам ехать! Дождь начинается!

Она ничего не ответила. Снова посмотрела мне в глаза.

– Тебе ничего не угрожает, – продолжил я, надевая на голые плечи девушки свою куртку. – Тем более всякие там фиктивные свадьбы.

Слабенький дождик мелкими каплями неприятно саднил кожу.

Девушка улыбнулась и всхлипнула. Слезы покатились по ее румяным щекам, смешались с капельками воды, появившимися на лице Марины.

Я понимал, что намерение уехать – всего лишь порыв еще не совсем зрелой девичьей души. Конечно же, Марина не хотела уезжать. Подростковый бунт играл в ее крови, да и только. Он боролся с несправедливостью, которую, как Марине показалось, проявили по отношению к ней.

Больше меня волновал он отец Марины. Человек, который так внезапно появился в городе. К тому же появился как раз в самый подходящий момент.

Девушка не выдержала и бросилась мне на грудь. Обняла. Глядя поверх ее плеча, я рассматривал отца Марины. Как там его звали? Дай бог памяти… Кажется, Иосиф. Иосиф Кулымов.

– Если хочешь, – сказал я Марине полушепотом, – можешь жить у меня. Возможно, сейчас так будет даже безопаснее. Конечно, если Кулым не против.

– Ты… – Девушка подняла на меня взгляд своих блестящих глаз. – Ты хочешь жить со мной вместе?

– Марина! – Крикнул вдруг Иосиф, – Марина! Ну ты скоро? Нам нужно ехать!

– Ладно, подожди, – тороплива заговорила девушка. – Подожди секундочку. Мне нужно поговорить с папой. Объяснить ему, что все отменяется.

Я холодно посмотрел на явно занервничавшего Иосифа.

– Хорошо, Марина. Но я пойду с тобой.

– Зачем? – Удивилась она. – Это же мой папа. Что он мне сделает?

– Он уже много чего тебе сделал. Я ему не доверяю.

– Витя… Мы с ним все обсудили. После случая с Михалычем и его бандитами, он бросил азартные игры. Теперь все хорошо.

– Мы пойдем вместе, Марина. Не волнуйся. Я ничего ему не сделаю.

На лице девушки отразились сомнения, терзавшие ее душу. Впрочем, эта эмоция неуверенности исчезла так же быстро, как и появилась. Девушка кивнула.

Я направился к Иосифу и вдруг почувствовал маленькую Маринину ручку в моих грубых пальцах. Она была тонкой, хрупкой и теплой.

Когда мы приблизились к паджерику, я заметил, что Иосиф стал нервничать еще сильнее. Неказистый мужчина принялся нервно гладить смоченные дождиком остатки волос, облипивших его круглую, похожую на лампочку голову. Крупные черты лица говорили мне о том, что Марина точно пошла не в своего отца. Она больше походила на Кулыма, чем на него или свою мать.

– Пап, – несмело начала девушка. – Вот, познакомься, это Витя.

– А… – Он разулыбался. – Здорова, Витя. Марина мне про тебя все уши прожужжала. Очень ты ей нравишься.

Иосиф говорил торопливо и нервно. Его высоковатый голос подрагивал.

– Если б не ты, – рассмеялся он. – Мы б с Мариной уже, наверное, на всех парах мчались бы к Краснодару.

Мужичок протянул мне толстую руку с пухлой ладонью.

– Значит, я появился вовремя, – ледяным тоном проговорил я, проигнорировав рукопожатие.

Он непонимающе поднял брови, быстро-быстро заморгал. Растерянно пожамкав пальцами, опустил руку.

– Я хотела сказать, – смутилась Марина. – Что я никуда не еду. Я передумала.

– Как это? – В голосе Иосифа зазвучал настоящий испуг. – Как это передумала?

– Я решила…

– Она решила остаться со мной, – отрезал я.

– Но, Марина… Ну как же это… Мы ведь с тобой решили… Мы ведь договорились…

Девушка отвела глаза. Было видно, что ей очень неудобно перед Папой, и я сжал ее ладошку крепче, чтобы придать Марине уверенности.

– Вот так, – пожал я плечами. – У Марины тут учеба, дедушка. И молодой человек, с которым она не хочет расставаться, так?

– Так… – проговорила она.

– Марина, – немного возмущенно начал Иосиф. – Если тебя заставляют остаться, только скажи, и я попрошу одних знакомых…

– Не заставляют, – ответила девушка. – Это мое решение. Прости пап. Тебе лучше ехать одному.

Иосиф нахмурил брови. Боясь посмотреть на меня, он засопел.

– Ну что ж… – заговорил он несмело. – Если так… То ладно… Очень жалко, что так все получилось, Марин. Я думал, что мы с тобой помирились. Думал, что начнем новую жизнь, как папа с дочкой. Но если ты хочешь и дальше водиться с бандитами, то я…

– Попросишь одних своих знакомых? – Хмыкнул я. – Видать, тоже бандитов, а?

Тут Иосиф решился и глянул на меня, но вскользь и испуганно.

– Ладно. Мне пора. Пока, Марин. Увидимся еще.

С этими словами он забрался в салон.

Я же боролся с желанием просто схватить Иосифа за шиворот, выволочь из паджерика и допросить о том, что же он задумал. Казалось мне, что было в его появлении что-то неестественное. Будто бы его подстроили. Делать все это я не стал, только по одной причине – не хотел напугать Марину

– Пока, пап, я тебя лю… – Марине не успела договорить, потому что тяжелая дверь джипа громко захлопнулась.

Двигатель рыкнул, запустившись, сердито зарокотал. Паджеро, ослепив нас дальним, стал медленно сдавать задом, выезжать со двора.

– Что-то тут не то, – проговорил я задумчиво. – Есть что-то странное в том, что он объявился так внезапно.

– Это уже не важно, – сказала девушка. – Если я с тобой, то больше ничего не важно.

Степаныч очень удивился, когда я вернулся домой не один.

На улице уже разбушевалось. Дождь гудел по крыше пятиэтажки. Сильнейший ливень превратил город в один сплошной речной поток. Ветер завывал, в окнах тряслись стекла.

Старик было предложил девушке переночевать в его большой комнате, а сам он на полу, в моей. Однако Марина решительно отвергла его предложение, настояла, что будет спать у меня. Старик улыбнулся, глянул на меня.

– Знаешь, как раскладывать диван? – Быстро догадался Степаныч. – Он у меня старый. На ладан дышит. Там механизм постоянно заедает, так просто не разложишь, если не знать, куда нажать.

– Да уж разберусь как-нибудь, – добродушно ответил ему я.

Этой ночью гроза была кстати. Гул дождя, ветра и грома заглушал нас с Мариной. Стпаныч вряд ли что-то услышал, пока спал в зале. А если даже и услышал, сегодня нам не было до этого никакого дела.

– Спасибо, что подобрал, – сказал мне Егор, сидевший на левом пассажирском. – Че-то моя сегодня наотрез заводиться отказалась. Поездил чуть-чуть вчера вечером. Воздух влажный, видать, конденсат образовался в карбюраторе. Сначала троила, зараза такая, а потом заглохла, и все. Хрен заведешь.

Ближе к полудню следующего дня мне позвонил Егор и сказал, что будет на конторе позже. Копейке его что-то пополохело, и бывший киллер хотел доехать до работы на автобусе. Учитывая, что для этого ему пришлось бы добираться с пересадками, я решил, что проще будет забрать Егора самому. К тому же, мне нужно было примерно в ту сторону. До этого, еще утром, мне позвонил Агарков и попросил, чтобы я приехал на объект.

– Что-то случилось? – Спросил я у зама директора масложиркомбината.

– Да нет! Напротив! – В телефонной трубке звучал его бодрый голос. – С охраной все отлично! Директор хочет встретиться с вами как раз по этому поводу. Приезжайте, мы будем сегодня на складе. У нас тут небольшая авария произошла, но это из-за погоды. Ну вот, как раз будет повод вам увидеться и переговорить.

После этого я собрался, оставил Марину у Степаныча, пообещав, что ближе к вечеру мы вместе съездим к Кулыму. Потом погнал за Егором. На обратном пути я как раз и планировал заехать на промзону, на склад масожиркомбината.

Уже подъезжая к объекту, я понял, что случилось там за ночь. По шиферной крыше конторы и дальше, на пологой, самого склада, копошились муравьишками рабочие, осматривали сорванные листы старого металла и шифера.

– Крышу сорвало, – сказал я Егору.

– Ну. Погода ночью была такая, что хоть прячься. У хозяйки, где мы со Светкой жилье снимаем, даже крыша в ванной протекла.

Мы остановились на парковке, пошли через КПП. Поздоровавшись, Василий, который был сегодня в будке, пропустил нас без лишних вопросов.

Уже на территории мы встретились с Агарковым и Кондратенко. Те топтались у стен конторы, ждали от работяг отчет о том, насколько сильными оказались повреждения в крыше.

– Что, авария? – Спросил я поздоровавшись.

Егор, который не был с ними знаком, поздоровался, скромно шмыгнул носом.

– Ага, – пряча прическу от мелкого дождика под кожаной папкой, посмотрел наверх Кондратенко. – Сорвало крышу со склада. В конторе залило кабинет, в котором мы собирались разместить диспетчерскую. Но это еще пустяки.

Директор выглядел невыспавшимся. Его хмурое лицо украшали большие мешки под глазами. Волосы, обычно опрятно зачесанные, растрепались, придали директору масложиркомбината лишних несколько лет возраста.

– А что еще случилось? – Спросил я.

– Вода всю ночь хлестала прямо на склад, – вклинился Агарков. – Нам половину цемента залило, а остальная отсырела.

– Ваша ночная смена сообразила позвонить в дежурку, на комбинат, как только крыша полетела со склада, – сказа Кондратенко. Но я не решился отправлять людей наверх в такую погоду. Слишком было опасно.

Егор, покачав головой, цокнул языком.

– Короче, дел теперь невпроворот, – вздохнул Кондратенко. – Я собираю комиссию, чтобы посчитать ущерб. Ну а пока приехал посмотреть сам, оценить, так сказать, масштаб бедствия.

– А меня вы позвали, чтобы уговорить охранников потрудиться дополнительной рембригадой? – Пошутил я с улыбкой. – Тут уж не, спасибо.

– Да нет, – заулыбался Кондратенко. – Я вам, Летов, спасибо хотел сказать. Честно, не ожидал. Вы молодой человек, явно не очень опытный в этом охранном деле. Однако умудрились организовать периметр склада на высоком уровне.

– Ага, – поддакнул Агарков. – Как только, в начале весны, на складе начались первые работы, мы чуть ли не каждую неделю недосчитывались материала. Воровали, конечно, по чуть-чуть, но если все сложить, то потери выходили не малые. Даже под это дело денег выделили, ну, чтобы компенсировать. Ну и зарплаты рабочим пришлось поурезать.

– А как Оборона заступила на дежурство, потери уменьшились, – подхватил директор масложиркомбината. – Вот, за последнюю неделю видно, что вытягивать стали меньше. Особенно после того случая, как ваши люди на КПП задержали рабочего, который в кузове своего пирожка пытался вывести со склада двадцать пять метров резаной арматуры. Уж что-что, а я не ожидал, что вы, Летов, нам еще и с внутренними проблемами поможете, а не только с внешними.

– А я то что? – Скромно улыбнулся я. – Если уж хотите кого похвалить, хвалите охрану смены.

– Без твоей организации, Витя, – перешел на «ты» Кондратенко, – ничего бы этого не было. Сэкономил ты комбинату денег, а нам нервов. Короче. Я распорядился, чтобы из фонда, что шел на компенсации краж, выделили немного денег Обороне. Сделай себе и мужикам премию в этом месяце.

– Спасибо, – сказал я.

– А что у вас там с залитой конторой? – Спросил деятельный Егор, – чего там случилось-то?

– А вы, собственно, кто? – Удивился Кондратенко.

– Это штукатур мой, – сказал я. – У меня работает, на конторе. Там сейчас ремонт полным ходом. Егором зовут.

– Но до отделочных работ еще далеко, – махнул рукой Егор. – Я там пока так, разнорабочим. Слушайте, а вам есть кому внутри ремонт делать?

– Придется срывать рабочих со склада, – пожал плечами Кондратенко. – Но деваться некуда. Стены там залило как надо. Нужно как-то все восстанавливать.

– Так, мож, я возьмусь? – Загорелся Егор. – Мне щас деньги нужны. Буду днем у Вити, а по вечерам могу у вас. Какая там квадратура пострадала?

Кондратенко задумался.

– Не помню, смотреть надо, – сказал он. – Но лишние руки, да еще и не за дорого, нам бы не помешали. Тогда можно будет с главной работы народ не снимать.

– По техпаспорту я вам не скажу, – снова вклинился Агарков. – Но если смотреть навскидку, то помещение квадратов в двенадцать площадью.

– Во! – Обрадовался Егор. – Просохнет, и могу взяться. Много не возьму, но постараюсь быстро. Ты как, Витя, не против?

– Да мне-то что? – Пожал я плечами. – Твоя работа, ты и решай. Но если в прачечной появляться не будешь, то имей в виду, денег за прошляпленный день не заплачу.

– Заметано, – разулыбался Егор. – Ну, пойдем глянем, что там да как? Хочу фронт работ осмотреть.

– Щас, подождите, – обернулся Кондратенко. – Рабочие на обед слазиют. Доложат, че там с крышей, и иди вон, вместе с Агарковым, смотри.

Мы проследили за взглядом директора. Там, вдали, по длинной лестнице спускались во двор работяги. Видать, закончили осматривать крышу склада.

– Ну че там, Иваныч⁈ – Крикнул им Кондратенко. – Сильно все хреново?

Директор вместе с Агарковым направились к рабочим, а мы с Егором остались у конторы.