Текст книги "Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Артём Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11

– Тормозни-ка, – сказал я, оглядываясь на тело Коряги.

Егор молча сбросил скорость, остановил машину на обочине. Я вышел сразу же, он подождал открывать дверь, пока мимо не пронеслась большая синяя фура.

– Видать, потеряли этого, – отметил Егор, подходя ко мне. – Жмурика нашего

– Корягу. У него погоняло, Коряга было.

Я открыл заднюю дверь, полез к трупу, стал хлопать его по карманам. Егор заглянул следом. Задумчиво осмотрел тело. Кратко отметил:

– Похож. Такой же кривой весь. Подходящая кликуха.

Я достал телефон: видавший виды сотовый кирпичик Motorola TeleTac 250. Телефон светил зеленой подсветкой, непрестанно пиликал. К моему удивлению, вместе с ним нашлось разрешение на ношение сотового телефона. Под тусклым светом салонной лампочки я прочел имя: Андрей Васильевич Калякин.

– На, избавься. Есть чем? – протянул я карточку Егору.

Тот молча взял ее, стал жечь зажигалкой.

Телефон не унимался. Даже когда время вызова кончалось, почти тут же звонок возобновляли. Думал я недолго. Просто сбросив вызов, я достал из телефона батарейку, выкинул в кювет. Бросил Моторолу под ноги, растоптал каблуком.

– Надо ехать, – обернулся я к Егору. – Времени уже много, а мне еще домой добираться.

* * *

В это время, где-то в Армавире

Горелый повел перевязанным плечом. Вата под бинтами уже пропиталась сукровицей, на поверхности перевязи выступило небольшое красное пятно.

– Дозвонился? – Спросил он у водилы по имени Семен, который с задумчивым лицом приложил к уху телефон.

– Не-а. Отключились. Этот сукин сын вырубил трубу.

Горелый раздражено засопел и встал со стула, пересел на кресло у небольшого, облезшего от лака столика. После стрелки мясуховские разбежались по нескольким пустующим, обычно, квартирам, которыми владели в районе мясокомбината. Как только Горелого привезли на эту, тут же вызвали врача – бывшего военного хирурга, работавшего на главаря мясуховских.

Рана оказалась несерьезной. Пуля прошла навылет, и, вычистив рану, хирург наложил повязку, ввел обезболивающее и ушел в соседнюю комнату, где ждал Логопед.

Старая квартира была полупустой: облезшие обои, сырые от плесени стены, потолок в желтых пятнах. В этой комнате было кресло, пара стульев, да столик.

– Короче, так, – начал авторитет. – Бери пацанов и езжайте обратно на бетонку.

– Обратно? – Удивился Семен.

– Обратно, – передразнил его Горелый. – Трупы убрать, Горца с Вовой привезете на мясокомбинат. Остальных прикопать. А потом будете искать Корягу.

– Эта сука могла уже из города свалить. С тремя десятками зелени-то, – развел руками Сема.

– Ну тогда будем искать в другом городе! – Наорал на него Горелый. – Никакая падла у меня бабло воровать права не имеет. Надо наказать. Понял?

– Понял, босс, – угрюмо покивал Семен.

* * *

Тремя часами позже

Егор въехал во двор дома, где жил в комнате у своей подруги Веры. Старый особняк дореволюционной постройки стоял в центральной, низкоэтажной части города. Отсюда до Кубани было рукой подать. Если бы не стены плотно стоящих друг к другу старых домов и жактов, Егор был уверен, что с этого места можно было бы рассмотреть, как Кубань несет свои воды под старостаничный мост.

Егор въехал во двор, поставил машину под зеленевшим от молодых листьев старым орехом. Он втиснулся между двумя другими авто: соседской семеркой, и черной БМВ, которую раньше тут никогда не видел.

Егор чувствовал себя очень усталым и поначалу не придал чужой иномарке особого значения. Когда он высадил Летова в Заветном – небольшом армавирском пригороде, сам поехал прочь из города.

Он выехал на трассу Дон, добрался до первого поворота на промзону. Съехав в небольшой пятачок, Егор выбрался из машины, открыл багажник. Потом, под светом маленького китайского фонарика, он разобрал винторез, проверил, спилены ли серийные номера.

Когда все было готово, киллер поехал дальше. Миновав промзону, он погнал в низину, к реке Кубань. По пути Егор останавливался тут и там, у плотных посадок и глухих оврагов. Выкидывал фрагменты автомата.

Это продолжалось, пока он, проехав несколько маленьких хуторков, не добрался до обширного леса, выросшего на берегах полноводной реки. Там Егор достал труп и, в темноте, при свете садящегося фонарика потащил его в чащу. Найдя подходящее место: яму под двумя поваленными деревьями, упавшими одно на другое, бросил Корягу там. Он вынул из карманов бандоса все содержимое, снял и сжег одежду, а вместе с ней и коврик из своего салона. Труп забросал лесной подстилкой, плотно закидал ветками. Когда закончил, вернулся на свет автомобильной фары.

Через две недели насекомые, звери и влажная весенняя погода сделают свое дело. Если даже труп когда-нибудь отыщут, в чем Егор очень сомневался, его будет уже невозможно опознать.

Покосясь на БМВ, Егор направился к деревянному крыльцу – входу в общую прихожую. Не успел он дойти до ступеней, как дверь распахнулась, и на свет уличного фонаря вышел… Косой.

– О, – Удивился он и даже не стал скрывать своих эмоций, – здорова, Автомат.

– Привет, Косой, – Егор изобразил добродушную улыбку. – А ты чего здесь?

Увидев бандита, бывший киллер напрягся. Что-что, а его он не ожидал найти у себя дома.

– Как ты узнал, где я живу? – Хмыкнул Егор.

– Опыт, как говориться, не пропьешь, – улыбнулся в ответ Косой. – Я тебе звонил весь вечер. Где ты был?

– На конторе у Летова, – солгал Егор. – Я ж нанялся к нему ремонт делать. Ну и че-то заработался. Упахался. Только вот закончил.

Косой хмыкнул.

– Видок у тебя и правда запаханный.

– Ну а то ж. Дел там непочатый край.

Косой помолчал немного. Егор быстро догадался, что бандит оценивает его, ищет любую деталь в его образе и одежде, которая могла бы сказать, что киллер лжет.

– Че ты, подрался? – Косой взглядом указал на гематому, оставшуюся после удара прикладом.

– Да гопники какие-то наехали, прикинь? Тачку пытались вскрыть, пока я один торчал в прачечной. У меня ж там, в салоне, борсетка, документы остались. Хорошо, хоть покурить вышел, увидел. Ну и давай их разгонять, а они быканули. Пришлось дать пацанам п#зды.

– Понятно. Ну, как? Втерся к Летовским в доверие? – Спросил Косой.

– Втираюсь, – Егор пожал плечами. – Летов осторожный, как лиса в чужом дворе. Всех вокруг подозревает, перепроверяет. Но меня, вроде, ни в чем не заподозрил. Вон, на работу взял к себе. Это уже прогресс. Мож, еще неделька другая, и станем мы с ним кентами. Бухнем пару раз, на шашлыки съездим, в баньку. Ну а там уже, считай, буду среди обороновцев своим.

– Хорошо, – холодноватым тоном сказал Косой.

– А ты чего звонил-то, Слава?

– Есть информация.

Косой спустился со ступеней, подошел к Егору ближе, чем нужно было бы.

– Горец сегодня вышел из СИЗО.

– Да? Очень хорошо, – Егор изобразил сдержанное удивление. – Где он сейчас?

– Где-то у мясуховских. Чуть позже я разузнаю для тебя, где его можно будет найти. А ты, Автомат, пока продолжай работать. Производить, так сказать, внедрение. Когда со всем закончишь, расскажу, где можно подкараулить Горца. Ну и вторая часть лэве будет твоя.

Ничего не ответив, Егор кивнул.

– Ну ладно, погнал я.

Косой протянул Егору широкую ладонь. Киллер пожал. Косой пошел было к машине, но вдруг обернулся.

– Кстати, а девчонка твоя, Светка, ниче такая. Даже удивительно, как ты умудрился такую кралю подцепить.

– Нравится? – Егор не выдал беспокойства. – Это все моя природная харизма. Во.

– У тебя с ней все серьезно?

– Более-менее.

Косой улыбнулся одними губами.

– Ну ты, это, береги ее. Город у нас неспокойный.

– Да уберегу уж как-нибудь, – Егор добавил в голос легкую угрожающую нотку.

– Ну бывай, Автомат.

– Давай. Удачи, Слава.

Егор проводил Косого взглядом, подождал, пока он сядет в БМВ и уедет. Выезжая за ворота, бандит кратко подсигналил Егору. Тот, в ответ, поднял руку в прощальном жесте. Когда машина выехала на дорогу, Егор поторопился домой.

– Егор к тебе приходили, – встретила его чуть не на пороге Света.

Это была невысокая, но очень стройная девушка двадцати трех лет. Блондиночка, аккуратненькая, словно куколка, она была очень красивой. Лицо ее, маленькое, с правильными чертами, почти детское, напоминало Егору лица куколок Барби, которых так любили покупать свои детям бандитские жены.

– Ой, а че ты такой грязный? Елки зеленые… А с лицом что⁈ Побили⁈

– Работал, кафель от стены отдирал, ну и осколок в лицо попал, – пояснил Егор. – Свет, этот мужик разговаривал с тобой?

– Ну… ну да, – покивала девушка.

– Что-то говорил? Что-то спрашивал?

– Только о тебе. Говорил, звонил весь вечер, но трубку никто не брал. Меня ж тоже не было. Я только час как со смены. Пришла, и он почти тут же приехал.

В Светиных глазах заблестели непонимание и испуг.

– Скажи, Витя, а этот… он бандит, да?

– Бандит. Короче, так. Сегодня ночью мы уезжаем из города.

– Что? – Удивилась Света. – Уже сейчас? Но как? У меня ж послезавтра смена… я ж не могу бросить…

– Света, ты же знала, на что идешь, когда мы познакомились, – перебил ее Егор. – В тот раз я все рассказал тебе честно. Помнишь, что ты потом ответила?

– Что… – девушка замялась. – Что буду с тобой, несмотря ни на что…

– Да. Нам надо уезжать. Тут стало небезопасно. Не переживай, бабки на первое время есть. Собирай вещи, Света.

* * *

С Заветного до центра города я доехал на попутках. Потом пришлось пройти еще минут двадцать пешком. Когда я добрался до квартиры Степаныча, мужики все вместе ждали меня там.

– Витя! Витя пришел, мужики! – Крикнул всем Фима, когда застал меня на пороге. – Вернулся, прикиньте?

Степаныч выглянул из комнаты. За ним и Женя.

– Да нормально все, – сказал я, снимая обувь.

– Ну вот, я говорю ж, подождать просто надо было, – меланхолично заметил Женя. – А ты, Степаныч, поехали да поехали.

– Куда поехали? – Хмыкнул я.

На лице Степаныча возникло что-то напоминающее смущение. Он отвернулся, спрятал глаза.

– Да Степаныч, как за восемь часов перевалило, разбегался по квартире, как квочка, – рассмеялся Фима. – Все рвался на бетонный ехать. Машину твою хотел взять. Ходит, ворчит, типа, взяли вас там, похерилась операция, и все в своем дедовском духе.

– Ой, да замолчи ты, – отмахнулся от него Степаныч. – Ну а че, Витя, как все прошло? Удачно? Целый, не ранен?

– Во, – снова хохотнул Ефим. – Я ж говорю, как квочка.

– Да иди ты… в кухню, Фима, – зло огрызнулся старик. – Давай, пожрать Витьку разогрей чего-нить.

– Так, я тоже послушать хочу, че там было, – запротестовал Ефим.

– Мы щас придем на кухню, – сказал я.

Потом я зашуршал пакетом, встал, носком подвинул снятые ботинки в сторону.

– А че там у тебя за пакет? – Спросил Женя. – Че притащил-то?

– Пойдемте, мужики. Щас все расскажу.

Все вместе мы пошли в кухню. Я и Степаныч сели за стол. Женя подковылял к окну, приоткрыв форточку, закурил. Фима гремел чем-то в холодильнике.

– Короче, – я взял пакет и вытряхнул на стол пачки денег, – Короче, вот.

– Еб твою ма-а-а-а-ть… – протянул Степаныч.

Женя аж закашлялся, поперхнулся затяжкой.

– Че такое? – Обернулся Фима и, увидев бабло, удивленно расширил глаза.

– Откуда это? – Степаныч взял пачку зелени, – сколько тут?

– Давайте по порядку, – немного устало вздохнул я.

Все слушали внимательно, не перебивали. Когда я закончил рассказ, первым заговорил Женя:

– Вить, ну, нахера ты их взял? – Спросил он мрачно. – Если дело выгорело, надо было просто уходить, и все. Бандитского бабла не трогать. Ладно, замел ты следы с этим Корягой, но че будет, если нас все же вычислят? Короче. Я считаю, что от денег надо избавиться. Выкинуть куда-нибудь или вообще сжечь. Это бандитская капуста. Ничего хорошего от нее ждать не надо.

– Поздно выкидывать, – в угрюмой задумчивости проговорил Степаныч, подперев подбородок ладонью. – Уже поздно. Деньги мы взяли. А че с ними потом будет, бандосам уже не важно. Главное, что взяли. Сколько тут хоть?

Степаныч поплевал на пальцы, стал пересчитывать купюры.

– Ну и че теперь делать? – Спросил Женя, закуривая вторую.

Старик быстро посчитал бумажки, потом пачки.

– Двадцать семь кусков, – выдал он.

– Что теперь делать? Да, то же самое, что и раньше, – ответил я. – Работать, мужики. Работать.

* * *

Через два часа в доме Косого

Косой снял очки, устало протер здоровый глаз. Больной свербел от усталости, и бандит подумал, что пора капать лекарство. Хотя в третий раз, он, обычно, делал это перед сном, сегодня придется пораньше. От усталости старая рана давала о себе знать гораздо быстрее, чем обычно.

К слову, Косой был доволен тем, как идут дела после смерти Седого. Он расправился с предателями, которых оказалось немного. Большинство из бойцов, как только ветер переменился, встали на сторону Косого. Пройдет еще два-три дня, и Косой со всеми основаниями сможет назвать себя новым черемушенским авторитетом. С Кулымом по этому поводу он уже связался, да только ответа от старика еще не было.

Часов в десять вечера раздался звонок на сотовый телефон.

– Да, – ответил Косой. – Слушаю.

– Здорова, босс, это Леня Махно.

– Новости от Кулыма? – Догадался Косой.

– Ага. Кулым, кажись, очукахлся. Готов перетереть с тобой, Вячеслав Евгенич.

– Хорошо. Когда?

Косой записал в тетрадь дату, время и место, хотел было уже положить трубку, но Махно вдруг сказал.

– Босс, ты слыхал, че сегодня вечером было?

– А что было?

– Короче, Мясуховские с армянами на стрелке пальбу устроили. Куча народу полегло с обеих сторон. У мясуховских двух авторитетов там завалили, прикинь?

Косой удивился внезапной новости, но не выдал этого.

– Откуда информация?

– Мужик знакомый рассказал. Таксист. Возил сегодня кого-то из мясуховских подлатать. К местному докторишке одному. Ну и услышал из ихних разговоров, что ни с того ни с сего начался у них на стреле форменный п#здец. Никто не понимает, кто и почему первым начал стрелять. Да только теперь, видать, между армянами и мясуховскими война. Там важных людей насмерть положили.

– Кого? – Тут же спросил Косой.

Услышав эти новости, Косой немедленно увидел во всем произошедшем возможность. Возможность, которую можно использовать на свое благо.

– Короче, Вову Меньшего и Горца. Ну и еще кого-то поменьше уровнем. Много раненых со стрелы ушло.

В следующее мгновение быстрый разум Косого прострелила одна-единственная мысль. Мысль неприятная, выводящую из душевного равновесия.

– Горец мертв? – переспросил Косой. – Это точно? Сто процентов?

– Точно, Босс. Умер он. Застрелили на месте.

– Сука, мля… – Выругался Косой. – Махно, перепроверь, мне надо знать, что это не пи#дежь.

– Да праверено-переправерено, Вячеслав Евгенич. Информация сто процентов правдивая.

– Ну тогда я тебя поздравляю, Махно. Собирай людей. Возьми с собой четверых. Нет, лучше пятерых.

– Че, щас прям? Зачем? – Удивился бандит на том конце.

– Да, Леня, прям щас. Может быть, еще есть время.

– Да че случилось-то? Куда едем?

– К Автомату, – выдохнул Косой, – пока этот хитрый мудак не соскочил с нашего с ним договора.

Глава 12

Ночью того же дня. Ростовский вокзал города Армавира

– Быстрей, Егор! Давай! У нас электричка через десять минут!

– Да не беги ты, успеем.

На Ростовском вокзале города Армавира было тихо. Большое монументальное здание, построенное еще в советские годы, почти пустовало. В широком зале ожидания с высокими потолками, на одной из многочисленных железных лавочек сидел единственный человек. Тускло горел свет в окошках билетных касс, рабочий день которых давно закончился.

На открытом здании вокзала не было никакой охраны. Егор, который нес на себе большую клетчатую сумку с вещами, даже видел у стены, снаружи здания, спящего пьяницу.

Егор чувствовал себя неважно. Сотрясение мозга давало о себе знать, и голова сильно болела. Поташнивало. Свете о своем плохом самочувствии он рассказывать не стал. Девушка, одетая в юбку, блузку и дутую блестящую куртяжку, торопливо бежала перед ним, стараясь совладать с хоть и невысокими, но очень неудобными для быстрой ходьбы каблучками.

Последняя электричка, на которую Егор умудрился взять билет, причаливала на перрон через десять минут.

Когда они пересекли зал ожидания и выбрались к платформам, тут же посмотрели на длинные, протянувшиеся издали в даль пути. Большой надземный переход, отбрасывавший на них тень под светом вокзальных фонарей, висел над железной дорогой.

– Тебе мож, плохо? Ты какой-то весь бледный, – обеспокоенно защебетала Света, когда Егор тяжело опустил сумку и пошатнулся.

– Да не-не. Нормально все, – выдохнул он. – Устал просто. Ну все. Успели. Через пять минут уедем из города. Сначала в Краснодар, а оттуда уже решим, куда погнать. Главное – тут не оставаться.

Света грустно закивала.

– Ты, кажется, очень сильно устал, Егрорушка. Побудь здесь, я пойду узнаю у диспетчера, на какой путь прибывает электричка.

Не ответив, Егор только покивал. Достал пучку космоса, прикурил. Обернулся на удаляющийся цокот Светиных каблучков.

На перроне было тихо, почти что ни души. Какая-то влюбленная парочка молодых людей, полушепотом болтала о чем-то на дальней лавочке. Старик в потрепанной униформе железнодорожника и оранжевом сигнальном жилете, прогуливался у края платформы. Походив туда-сюда с минутку, он исчез в здании вокзала.

Егор не заметил, как в его губах от сигареты остался один только фильтр. Щелкнув им в темноту, бывший киллер достал новую. Несколько раз щелкнул зажигалкой. Огненная капелька все никак не хотела возникать на маленьком газовом сопле. Кремушек только разбрасывал искры.

– А… Сука…

– Огоньку надо? – Послышался за спиной знакомый голос.

Егор почувствовал, как по спине у него побежали мурашки. Киллер обернулся. Перед ним, одетый в осенний черный плащ, стоял Косой. Бандит приподнял воротник, поежился от неприятного ночного ветра.

– Ну че, Автомат. Думал свалить от меня?

– Ты че, Слава? – Егор сделал вид, что удивился. – Да я тут родственников встречаю. Светкиных. Она попросила сестру свою с электрички снять.

– Вещи, – кивнул Косой на клетчатую сумку у ног Егора.

– Так это ее. Я уже снял. Они со Светой в туалет убежали. Вот, жду.

– Ты что, Егорка, – похолодел голосом Косой. – Думаешь, я идиот? Думаешь, меня можно просто так водить за нос, и я поверю в твои бредни?

Егор молчал. Сначала он пытался состроить Косому мину наивного дурачка, но быстро понял, что сейчас это не сработает. Потому, посмотрел на бандита исподлобья.

– Я знаю про смерть Горца. Знаю про перестрелку, – начал бандит. – Скажи, это был ты? Это ты спровоцировал пальбу между мясухой и армянами? Пытался убить Горца, но все пошло не со всем по плану?

Сначала киллер хотел было солгать Косому. Сказать, что это он сам убил мясуховского авторитета. Однако быстро понял, что умный Косой может догадаться о чем-нибудь таком, о чем ему догадываться не следовало бы. Егор просто не хотел подставлять Летова.

– Нет, – отрезал он. – Я сам узнал об этом только сегодня вечером. Слухи в городе разносятся быстро. Потом я встретился с парой старых знакомых, чтобы удостовериться в том, что эти слухи правдивы. Ну и оказалось, что в Армавире мне больше делать нечего.

– У тебя есть работа, Егор, – возразил Косой, но, к удивлению киллера, не стал задавать уточняющих вопросов по поводу смерти Горца. – Я дал тебе часть информации в обмен на твои услуги, которые ты еще не выполнил.

– Мы ничего друг другу не должны, Косой, – сказал Егор, заметив, как слегка вздрогнул бандит, когда тот назвал его прозвище. – Ты рассказал мне только то, что я и сам мог бы узнать. Самым главным оставались сведения о том, где можно было бы подкараулить Горца. Вот только он умер. Раз предмета сделки больше нет, то нет и самой сделки.

Егор просто заговаривал зубы Косому, внимательно наблюдая за бандитом. С беспокойством в сердце киллер ждал, когда же Света выйдет на платформу. Думал, в какую сторону лучше бежать, чтобы уйти от людей Косого, несомненно, притаившихся где-то рядом.

– Ты, хитрый у#бок, – зло начал Косой. – Должен был втереться в доверие к Летову, проникнуть на склад масложиркомбината и устроить там диверсию, чем полностью дискредитировать Оборону. Пока ты этого не сделаешь, из города я тебя не выпущу.

– М-да? – Хмыкнул Егор, храбрясь изо всех сил. – И как же ты это сделаешь? Ну разве что убьешь меня. Ну тогда придется тебе подыскать другого диверсанта.

В следующее мгновение, в желтоватой от света фонарей полутьме, окружившей вокзал, белым пятном блеснула дутая курточка Светы. Она тут же привлекла к себе взгляд Егора.

– Да че ты боишься, краля. Не тронем мы тебя. Все будет ништяк.

Егор нахмурил брови, когда увидел, как здоровенный мужик в спортивных штанах, водолазке и кожанке вывел на платформу маленькую и хрупкую, по сравнению с ним, Свету. Девушка побледнела, старалась прятать глаза, боясь смотреть на братков. За спиной братка выросли еще четверо крепких мужиков.

– Красивая у тебя девчонка, – хмыкнул Косой. – Говорил же, береги ее. Город у нас неспокойный.

* * *

– Ума я не приложу. Что нам с ним делать? – Проворчал Степаныч. – Вот куда его девать?

Мы ехали на пассате, оставляя низкорослые домишки окраины Армавира за спиной. Дорога убегала за город, к селу Вольное, в котором у Степаныча и находилась его старинная дача.

Село было малонаселенным, и проживали в нем в основном старики. Это потом, к концу нулевых, станет оно элитным поселком для состоятельных людей, желающих убежать от городской суеты. Сейчас же там росли только ветхие домишки, да заброшенные дачи, оставленные армавирцами.

К слову, подходил вечер. День же был у нас довольно насыщенным. Сегодня утром на склад зашла дежурить первая смена. Я сам расставил людей по постам, инструкции они уже и так знали. Мы проверили связь и оставили обороновцев на дежурстве. Сами же погнали на прачечную.

Часов в девять я направился в центр города, на перекресток Халтурина-Мира. В это время там собирались работяги. Прорабы бригад строителей-шабашников, или, как их еще называли «шабаи», оставляли на местной доске объявлений записки о том, что им требуется работа. Нередко тут, у стен дореволюционных красивых домов, тянувшихся от Урицкого моста до центральной площади, можно было найти рабочие бригады в полном составе.

Я, вот, и нашел. Старый усатый мужик с внушающим уважение животом представился мне Сергеем Андреевичем. Сказал, что в советские годы трудился в госстроительстве, а после развала страны, занялся частным бизнесом. В бригаде у него, по его словам, было еще четыре человека. Сам он – каменщик, с ним подмастерье, маляр-штукатур, ну и пара разнорабочих. Так и трудились.

– Хочешь глянуть на нашу работу? – Говорил прокуренным голосом Сергей Андреевич. – Посмотри на пригород Армавира. Что ни частный дом, то наша кладка!

Их я и нанял. Часов до трех мы осматривали фронт работ, договаривались по цене и стройматериалам, которые могли понадобиться рабочим. В результате сошлись, что ремонт начнется завтра с утра.

А потом настало время для самого сложного дела сегодняшнего дня: нужно было решить, что делать с Мироном. Этим мы со Степанычем и занялись.

Уже несколько дней, пока мы с Егором планировали нашу «операцию», Фима возил Степаныча на дачу раз в день, чтобы покормить бандита и проверить, как он там поживает. Сейчас же мне предстояло решить этот вопрос окончательно.

– По всем законом логики его нужно убить, – сказал я холодно.

– Ты хочешь прикончить Мирона? – Хмуро спросил Степаныч.

– Нет, не хочу. Но это будет самым верным решением проблемы. Посуди сам: если его просто отпустить, он сдаст нас мясуховским с потрохами. Тогда нам всем конец. Горелый будет мстить, и за своих дружков, и за деньги. Сразу догадается, кто их взял. Отвезти его в полицию? Во-первых, не факт, что его не отмажут. А во-вторых, он может много что рассказать в милиции. Много такого, что их внимание надолго обратится на Оборону. Сам понимаешь, чем это может грозить.

– Понимаю, – ответил понуро старик. – Убьешь?

– Еще не знаю. Сначала хочу поговорить с ним. Узнать, как он настроен.

– Зачем? И так понятно, как он настроен, – вопросительно посмотрел на меня Степаныч. – Хочет выжить, свалить, и желательно, прикончить нас в отместку.

– То, что хочет выжить, может сыграть нам на руку, – задумчиво произнес я.

– О чем ты?

– Потом. Поймешь все на месте. Есть у меня кое-какие мысли по поводу Мирона. Но о них позже.

– Ладно, Витя, – вздохнул Степаныч. – Я знаю, что ты примешь правильное решение. И каким бы оно ни было, мы с мужиками его поддержим.

– Спасибо, Степаныч, – сказал я, не отрываясь от руля.

Наш пассат прохрустел по гравию дороги. На перекрестке я завернул машину вправо.

На короткой, дальней улице поселка, почти рядом с бегущей тут железной дорогой, было совсем немного домишек. На отшибе, перемежаемые поросшими бурьяном и порослью молодой акации пустырями, стояли две заброшенные хатенки. По другую сторону последним домом была дача Степанова. Деревянный дом, крашенный давно облупившейся синей краской, серел вдали шиферной крышей. Спереди отделял его от дороги железный зеленый забор, по бокам – сетка рабица.

Мы подкатили к дому, поставили машину перед забором, на некошеной земле.

– Замок на месте, – сказал Степаныч, осмотрев навесной замок, сковывающий калитку и заборный столб толстой цепью.

– Думаешь, собирается свалить? Ну пусть попробует.

– Глаза у него злобные, – покачал головой Степаныч, потом вздохнул. – Смотрит постоянно на нас, как будто мы ему не еду, а говно на подносе приносим.

Я хмыкнул.

Мы вошли в неухоженный двор, потом на крыльцо. Тут, на входной двери, тоже висел замок. Степаныч отпер его маленьким ключиком, снял.

Внутри дачи было пусто. Мебели тут почти не осталось, и в широкой кухне, занимавшей почти всю заднюю часть дома, с порога виднелся большой деревянный стол. В общей пустоте он очень выделялся, выглядел как-то инородно.

Мы прошли на кухню. Я помог Степанычу отставить стол к стене. Потом старик принялся искать в деревянном полу зазор. Нащупав, подковырнул доски, освободив нишу.

– Помоги-ка, – сказал он, указывая на веревочные петли большого дубового люка.

Я бросил сумку с простой снедью: консервы, хлеб, бутылка воды. Отодвинул ее ногой в сторону.

Степаныч к тому времени уже открыл засовы, которые представляли из себя толстую, гнутую арматуру и железные петли, прикрученные к дереву шурупами. Вместе мы налегли и подняли тяжелый люк. Отставили в сторону.

– Это вы, язви вас! – Тут же раздалось из темных недр погреба. – Какого хера вы вырубили мне свет⁈

– Сука, Фима… – Проворчал Степаныч. – Видать, выключатель не тот щелкнул.

– Хайло закрой, – зло крикнул я в темную пустоту.

Степаныч щелкнул нужным выключателем, и в погребе зажегся свет. Глубокая яма, выложенная грубой кирпичной кладкой, имела на дне земляной пол. Стены были пустые. Степаныч заранее освободил их от полок. На дне, в углу, на каких-то тряпках, сидел грязный Мирон. Бандит щурился, защищая глаза от света лампочки.

– Ну, здорова, Летов! – Зло крикнул он, глядя на меня снизу вверх. – Че, приехал меня прикончить?

– Я сказал, закрой хайло, – повторил я. – Иначе хрен тебе, а не жратва. Понял?

Нахмурившийся, было Мирон отвел взгляд. Сидя спиной к стенке, он скрестил руки, сунул кисти подмышки.

– Рано или поздно меня хватятся, Летов, – сказал Мирон. – Горелый быстрой поймет, что со мной случилось, и тогда тебе п#зда.

– Думаю, Горелому сейчас совсем не до тебя, – я улыбнулся.

– Да? Это еще почему? – Ехидно хмыкнул Мирон.

– Просто, когда ты сдал дату и место стрелки, я поехал туда и немного пострелял по твоим, скажем так, работодателям из снайперки. А твои ребята, не сообразив, че происходит, стали стреляться с армянами.

– Витя, ты че несешь⁈ – Полушепотом возмутился Степаныч. – Зачем ты ему все…

Он не закончил. Я жестом попросил Степаныча молчать.

– Горец и Вова Меньшой погибли. Куча народу из мясуховских было убито или ранено. И спасибо за это, можно сказать, в том числе и тебе, Мирон.

Бандит выслушал все молча. Грязное лицо его было напряжено.

– П#здежь, – ответил он.

– Нахрена мне тебе врать?

– Я не знаю, – со злостью в голосе ответил Мирон.

– Я тоже, – пожал я плечами. – А вот рассказать тебе правду может быть даже полезным.

Мирон не ответил, опустил взгляд куда-то в керпичную стену.

– Думаю, теперь ты понимаешь, что будет, если мясуховские узнают, что именно ты сдал стрелку мне.

– Тебя прикончат, Летов, – ответил он сквозь сжатые зубы.

– Ну да. Только тебя тоже. Крыс никто не любит, Мирон. А учитывая нрав Горелого, я думаю, смерть у тебя будет очень неприятная.

Мирон молчал. Хотя он и пытался скрыть свои чувства, я понимал, что бандит пребывает в небольшом шоке.

– Зачем ты ему рассказал? – Прошептал Степаныч.

– Позже объясню, – шепнул в ответ я.

– И на черта ты мне все это рассказал, Летов? Че тебе от меня нужно?

– Знач так, – начал я. – Расклад у нас такой. Держать тебя тут мне немножко накладно, кушаешь ты много. Бензин на тебя тратить приходится. Потому надо что-то с тобой решать. И мы имеем три варианта. Первый – отпустить. Но тогда ты точно сообщишь Горелому о том, что стрельбу на стрелке устроил я. Если ты тупой, то сделаешь это лично, и Горелый быстро сложит два и два, ну а потом поймет, что здал их именно ты. Тогда тебе конец. Ну а если ты, скажем так, не очень тупой, то сообщишь Горелому как-то еще: напишешь, передашь через чужие руки. А это уже со всех сторон не очень хорошо для меня. Так что, как ты понимаешь, этот вариант отпадает.

Мирон слушал, не перебивая. Он полусидел у стены в одной и той же позе, упер взгляд прямо перед собой.

– Второй вариант – прикончить тебя. Казалось бы, такой ход будет самым надежным, – продолжал я. – Никому ты больше ничего не расскажешь, по понятным причинам, а Горелый еще долго о тебе не вспомнит. У него сейчас много других проблем. Правда, и тут есть свои минусы: с телом придется возиться, грех на душу брать, это, уже не говоря о том, что УК РФ не советует гражданам России поступать с другими гражданами подобным образом.

– А третий? – Спросил Мирон, помолчав, и поднял на меня взгляд.

– Умирать не очень хочется, да? – Ответил я вопросом на вопрос.

– Да неплохо было бы еще чуть-чуть пожить, – проговорил Мирон, натянув кислую мину.

– Интересует третий вариант?

– Если только он тоже не предполагает мою смерть.

– Очень хорошо, – покивал я. – Степаныч?

– М-м-м? – Старик обратил ко мне свое лицо. Удивленно задрал пушистые брови.

– Где тут твоя лестница? Хотелось бы перетереть с Мироном лицом к лицу.