Текст книги "Битва при Наци-Туци"
Автор книги: Артем Ляхович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
1.4. ВНИМАНИЕ!
А это – драконов угол. Подымешь его – и летишь круто вниз, прямо врагу на башку.
Евгений Шварц, «Дракон»
Наше оружие может разбить любое колдовское зеркало. Дело за малым – взять его (оружие, то есть) в руки.
А для этого нужна другая малость: быть внимательным. И не верить зеркалам.
Если вы поверите им ДО того, как возьметесь за оружие – оно выпадет из ваших рук. Не верьте. Хотите выбраться из Матрицы – для вас должно быть вечное Первое Апреля.
(Кстати, смеха зеркала боятся почти так же, как теоремы Байеса.)
Когда-то, когда наши с вами предки кочевали по Африке, у них были две возможности не попасть в зубы тигру. Первую давало подсознание, а вторую – молодое, но уже вполне человеческое сознание:
– либо вовремя услышать подозрительный шорох, встрепенуться и дать стрекача;
– либо просчитать варианты спасения (бегство туда, бегство сюда, защита, нападение) и выбрать наилучший.
В условиях саванны первый был явно эффективнее. Поэтому эволюция «по умолчанию» выбрала его.
С тех пор многое изменилось. Но программа, заложенная эволюцией, осталась прежней: «по умолчанию» эмоция опережает логику. «По умолчанию» мы вначале чувствуем, а потом уже думаем.
Некоторые тигры тоже эволюционировали. Например, они научились принимать человеческий облик. А еще их эволюция опередила нашу на один ход: они научились пользоваться тем, что мы вначале чувствуем, а потом думаем. Стоит эмоционально отозваться на ложь – и мы верим в нее.
А поверив – становимся беспомощны.
Все, что нам нужно – переставить галочку «по умолчанию» с эмоций на логику. Нужно вначале усомниться, а уже потом, когда мы определим вероятность события, давать волю эмоциям.
А самое обидное, что охотней всех эту наживку глотают люди добрые и сострадательные. Давно известно: доброта живет в паре с доверчивостью. Пока логика проснется – жалость, сострадание, праведный гнев вспыхнут, как порох, и все: крючок проглочен, а мы свято верим, что тицийские люди-звери завтракают спаниелями семпронийских мальчиков. Мы – в зеркальном зале.
Сомнение – наша боевая кольчуга. В ней мы непобедимы.
Ну что, в бой?..
* * *
Хотя – стоп. Перед тем, как сразить врага, пропустив его гнусную сущность сквозь три фильтра и добив теоремой Байеса, нужно сказать одну Очень Важную Вещь.
Граждане воины, минутку внимания!
Очень Важная Вещь.
Вы наверняка заметили, что я все время говорю «враг» – в единственном числе, и не говорю «враги» – во множественном.
Вы наверняка заметили, что я назвал врагом виртуальный мир – сам по себе.
Заметили – и удивились:
– Почему наш враг – сам виртуальный мир, а не манипуляторы, которые его делают?
Потому что… этих «потому что» будет не одно, а целых три.
1) Помните, мы говорили, что людей нельзя оценивать группами? Нельзя оценить одним плюсом или минусом весь народ, весь город, всю улицу или даже всю семью. Группа «манипуляторы» – отнюдь не исключение. Даже группа «убийцы» – не исключение. Одни убивают за деньги, другие для удовольствия, третьи – защищаясь, четвертые – выполняя свой долг. Чтобы не стричь людей под одну гребенку, хорошую или плохую, а воздавать каждому по его заслугам, человечество придумало такую штуку – «правосудие».
2) Если я стану указывать вам – «вот эти – ваши враги» – моя книжка станет симулякром. Она станет описанием злодеяний людей, которых вы ни разу в жизни не видели, с которыми ни разу не встретитесь и не поговорите. То есть – станет ничем не лучше других виртуальных способов морочить голову.
А мне этого очень не хотелось бы. Пусть каждый из вас ищет своего врага сам. И пусть этот поиск будет вашим личным сражением с виртуальным миром, вашим личным умением пропускать его сквозь фильтры и колошматить теоремой Байеса. А я подбором готовеньких врагов не занимаюсь – я только показываю приемы боя.
Чтобы не навязать вам врагов, я пользуюсь эзоповым языком (все знают, что это такое, да?). Это такой хитрый язык, в котором, пока не подумаешь как следует, ничего не поймешь. (А результат думанья у каждого выходит разный.)
3) Самое ужасное и самое интересное то, что манипуляторы – это вовсе не какая-нибудь отдельная каста. Манипуляторами бываем все мы.
Все мы бываем и горностаями Оке и Бенгтом, и лисами Лабанами.
Даже я в этой книге – манипулятор. Как и любой писатель, я хочу, чтобы вы думали так-то и так-то. Как и любой писатель, я манипулирую вашим интересом, вашими вниманием, вашими ценностями и чувствами. Иначе моя книжка была бы невыносимой скучнятиной: «нижеследующим вышесказанное подразумевает экстраполяцию названного на искомое…»
(А я до последнего надеюсь, что это не так. Иначе не было бы резона стараться.)
Все педагоги – манипуляторы. Все психологи – манипуляторы. Все воспитатели и нянечки, все папы, мамы, бабушки и дедушки – манипуляторы. Все дети – манипуляторы, особенно маленькие. Все мы – так или иначе манипуляторы, когда чего-то от кого-то хотим. (И все мы знаем, что добиться этого, прямо попросив или объяснив, гораздо труднее, чем…)
Чем отличаются тигры, о которых я говорил, от остальных манипуляторов? Да ничем. Кроме того, пожалуй, что у них много денег. (А значит – и возможностей манипулировать.)
Не думайте, что все они манипулируют, цинично обманывая нас с вами ради выгоды. Есть и такие, конечно. Но есть и такие, которые манипулируют, чтобы мы с вами Думали И Чувствовали, Как Надо (с их тигриной точки зрения).
То есть они делают почти, как я. Вот только я, пожалуй – единственный манипулятор, который разоблачил сам себя. Иначе моя книжка была бы непоследовательной, а значит – нечестной.
…Это и была та Очень Важная Вещь, которую я хотел сказать.
Вот теперь – в бой!
ЧАСТЬ 2. В некотором царстве, некотором государстве…
2.1. ТРИДЕВЯТОЕ ЦАРСТВО
– Это с вашей стороны оно тридевятое. А с нашей – трипервое.
«На помощь, братцы»
1.
Тридевятое – на то и тридевятое, чтобы там всё казалось идеальным.
Представьте, что понятия о правильном житьи, воплотившие опыт всего человечества, решили смешать в одном котле, и из них выцедить общий сок – идею справедливости, справедливой для всех.
Что есть максимально общего между всеми людьми (всеми-всеми-всеми)?
Как минимум – то, что они способны жить. А еще – то, что они не любят боль. И еще то, что все они люди.
Значит, каждый человек имеет право на жизнь, на то, чтобы ему не делали больно, и на то, чтобы его не унижали. Каждый человек – независимо от того, какой у него цвет кожи, кто его родители и сколько у него денег.
Эта идея, синтезированная из всех чаяний человечества, позволяет придумывать справедливые законы. Только эта идея, и больше никакая другая.
Обратите, пожалуйста, внимание: я написал – «…идея позволяет придумывать справедливые законы». Я не писал: «эта идея – и есть самый справедливый закон».
Идея – на то и идея, чтобы быть идеальной. Замечательно уже то, что ее все-таки синтезировали из тысяч других идей, ограниченных рамками своего времени и своей культуры. Например, в Индии многие не так давно считали, что сжигать живьем жену после смерти мужа – это правильно. Или совсем недавно, в 1970-е гг., в ЮАР было принято, что люди действительно имеют право на жизнь, на безопасность и на достоинство, – но не все люди, а только белые.
Итак, наша идея (назовем ее Идеей Тридевятого Права, ИТП) – наша ИТП во всех отношениях замечательна. У нее только один недостаток: это идея, а не реальность.
– Так в чем же дело? – скажете вы. – Давайте стараться воплощать ее. У нас не получится, а у наших правнуков, может, и получится.
И будете почти правы. Действительно – нужно стараться воплощать ее. Действительно – у наших правнуков для этого будет больше возможностей, чем у нас. (Как у нас их больше, чем в древнем Риме, а в Риме их было больше, чем у кроманьонцев Швейцарии. Это называется прогрессом.)
Почему же тогда «почти»?
А вы не заметили одну хитрую закавыку? Мы с вами только что согласились, что ИТП – идеал, и что в реальности, увы, все не так идеально (хоть и с надеждой на прогресс).
То есть мы приняли, что признавать ИТП идеалом, и одновременно признавать невозможность этого идеала – нормально.
Все правильно? Ничего не перепутали?
А закавыка в том, что это называется двойными стандартами.
Иногда это очень удобно: когда хотим кого-то обругать – кричим «он не соответствует идеалу», а когда хотим оправдать – говорим «ну, ведь мир не идеален. Се ля ви».
Не слишком красиво, правда? Давайте тогда искать альтернативу. Логика (жестокая это наука, однако) – логика подсказывает только два варианта:
– отказаться от ИТП;
– признавать только идеал.
Первый вариант одним махом вернет нас в темные времена, когда жгли ведьм. Да-да, обязательно вернет, даже если их не будут жечь сегодня или завтра. Послезавтра непременно начнут раскладывать дрова, поверьте. (Не мне, так истории.)
Второй вариант превратит нас в максималистов. В лучшем случае такие люди со всеми ругаются (никто не идеален, а значит – никого и жалеть не надо); в худшем – всех насильно тянут к своему идеалу. Живыми или мертвыми. Все революционеры были максималистами.
Здесь ИТП превращается в свою противоположность: ради того, чтобы не убивать, не мучить и не унижать людей, их убивают, мучают и унижают. Да-да, разумеется, все это делают с плохими людьми, чтобы хорошим было хорошо, – но загвоздка ИТП в том, что так нужно делать со всеми людьми. Только тогда мы убережемся от рокового вопроса: как сортировать на плохих и хороших. Поскольку людей много – обычно выбирают простейший признак, позволяющий проводить групповые операции: раса, родители, убеждения…
Итак, обе альтернативы бракуем: первая не годится, потому что без ИТП нельзя, а вторая непостижимым образом приводит туда же – к отказу от ИТП (во имя ИТП).
Как тогда уберечься от двойных стандартов?
А никак. Это называется парадоксом. Сама нацеленность ИТП на всех людей дает этот парадокс: ИТП защищает человека от любого насилия, в том числе и от насильной ИТП…
В жизни мы сами не замечаем, как ловко балансируем на лезвии этой бритвы. Мама достала меня своей опекой, и мне приходится все время напоминать ей, что я взрослый и самостоятельный. А еще мне приходится терпеливо кушать вторую порцию третьего блюда – иначе мама перепугается, что у меня нет аппетита, и у нее поднимется давление.
Шеф неправ, и сказать ему об этом нельзя. Но все-таки он неправ, поэтому я не участвую в его проекте (хоть и вру ему, что у меня куча срочной работы).
Влиятельное лицо написало скверную книгу, но я говорю ему, что книга – не книга, а золото. И тогда лицо даст денег, которые помогут многим, многим людям. И лицо счастливо, и люди – все, кроме меня.
Каждый день и каждый час мы идем на компромиссы. Общество, мягко говоря, неидеально (а говоря точнее, хоть и все равно мягко, – пропитано этой неидеальностью по самое некуда). Но если мы будем, как заправские максималисты, стоять на своем до последнего – скорей всего, мы наделаем гораздо больше бед, чем если смиримся с каким-нибудь маленьким злом. Если я скажу влиятельному лицу, что его книга – не золото, а наоборот, лицо не даст мне денег. И, скажем, сто человек умрут без необходимых лекарств.
Конечно, я останусь при своей правоте, это да. Правильная Идея восторжествует. Но ИТП – это такая особенная идея, которой плевать на идеи. Для нее главное – не идея, а человек.
А теперь подумайте, какие замечательные возможности для манипуляций дает все это! Что может быть лучше для постройки мира № 2, чем двойной стандарт?
2.
Разберемся, как это бывает, на самом типичном примере. Что в ИТП ценнее всего (ну, после жизни и здоровья)? Свобода. Например, свобода слова: человек волен всегда и везде говорить и писать все, что захочет, и ему ничего за это не будет. Даже если он неправ – пусть другие люди сами, своими мозгами поймут его неправоту. Честность превыше всего. (На это я намекал в предыдущей главе.)
Давайте-ка попробуем эту ценность на зуб.
А если я начну пропагандировать всякие ужасные вещи – разврат, насилие, наркотики?..
– Ну и что? Каждый из нас сам выберет, как к этому относиться. Большинству людей это не понравится. Они поймут, что вы идиот, и покрутят пальцем у виска. А меньшинство все равно погоды не делает.
А если я буду призывать к свержению правительства?
– Ну и что? Такие у вас взгляды. Если большинство их не поддержит – и переживать нечего; а поддержит – значит, вы были правы.
А если я напишу какие-нибудь эдакие слова на заборе? Или – еще лучше – на церкви? Ведь ИТП гарантирует свободу любого, даже самого эдакого слова…
– Ну, это уже будет не свобода слова, а хулиганство. Тут дело не в словах, а в том, что на изгаженный забор неприятно смотреть, не говоря о церкви. Их не для того строили. Язык чешется – публикуйтесь в сети. Там, правда, вас прочтет гораздо меньше людей, чем на заборе, но это уже другая история.
А если я буду кричать эти слова на улице? Пусть каждый сделает свой свободный выбор: слушать меня, отойти или дать мне в морду.
– Нет, это другое: когда вы кричите эти слова – вы навязываете их людям. Вот если бы вы спросили у них, хотят ли они послушать немного мата…
А если я буду пропагандировать ужасный режим тирана Аль-Нефтегази, с которым моя страна ведет справедливую борьбу? Ведь этот гад штабелями гробит людей, если верить независимой прессе…
– Ну, это же совсем другое дело. Свобода слова ведь для того и нужна, чтобы люди оставались людьми. А если этот Аль-Нефтегази унижает или (тем более) убивает людей – тогда пропаганда его режима будет против ИТП, а значит – и против свободы слова.
(Видите, как интересно: бывает свобода слова, которая против свободы слова.)
А если я начну восхвалять Гитлера? Ведь он уже никого не убьет, потому что сам давно умер.
– Все равно: он был такой негодяй, что восхвалять его – значит отрицать ИТП. А если вы, чего доброго, новую нацистскую партию организуете? Нет уж, хватит с нас!
А если я в кинотеатре вдруг крикну «Пожар»? Начнется паника, давка, многие погибнут, покалечатся… А я тут при чем? Это был их свободный выбор – бежать и паниковать. Я ничего плохого не делал. Не ругался, не буянил – просто высказал то, что хотел. Свобода слова!
– Нет, это не свобода слова, а преступление. Вы знали, чем это может кончиться. А даже если не знали – люди погибли по вашей вине, и незнание не освобождает от ответственности.
Ну как, убедительно выходит?
С позиций обычного здравого смысла – вполне, если только не сравнивать одну ситуацию с другой. А не сравнивать не получится: для того я и выстроил их в ряд, чтобы сравнить. Чтобы у нас с вами включилась логика.
И вот с позиций этой самой логики выходит, честно говоря, не ахти. Дыра на дыре.
Давайте проведем эксперимент – в каждой из этих ситуаций поменяем плюс на минус:
– Пропаганда разврата, насилия и наркотиков должна быть строго запрещена! Разврат, насилие и наркотики противоречат основным ценностям ИТП!
– Призывы к свержению правительства недопустимы! Люди сами выбирали его. Отказ от свободных выборов в пользу экстремизма подрывает фундамент ИТП!
– Я живу в свободной стране и имею право высказываться где хочу и как хочу! Ну и что, что церковь? Почему я должен держать свои идеи в себе, а церковники имеют право размещать свои иконы и кресты на улицах? Может, я не верю в Бога, и они меня тоже оскорбляют!
– Что хочу – то и кричу. Свобода превыше всего! Пусть другие тоже кричат, что хотят. Истинно свободный гражданин не будет против. Долой зашоренную обывательщину!
– Почему я должен скрывать свои симпатии к Аль-Нефтегази, если он мне нравится? Таковы мои убеждения. ИТП запрещает преследовать человека за его убеждения.
– Почему я должен скрывать свои симпатии к Гитлеру, если он мне нравится? Даже если я организую неонацистскую партию – закон обеспечивает свободу политической борьбы! В любой стране должны быть несогласные, иначе страна погрязнет в коррупции.
– От криков «Пожар» еще никто не сгорел. Люди сами выбрали, как им реагировать, пострадав от своей же глупости. Я не нарушал никаких законов и не потерплю, чтобы нарушали свободу моего слова.
Ну как, правдоподобно?
По-моему, вполне. Более того – вы наверняка встречали похожие ситуации с любыми комбинациями плюса и минуса. Знак зависит только от того, что кому нравится.
Это делает свободу слова идеальным слоганом: с ней связано так много сильных эмоций, а ее критерии настолько зависят от всего на свете, что привязать ее к чему угодно проще, чем Любовь – к квасу.
3.
Как-то раз в Тридевятом царстве случилось ужасное преступление: на радиостанцию ворвались вооруженные террористы и перестреляли журналистов, которые в прямом эфире смеялись над их религией.
Конечно, убитых журналистов жалко (в любом случае). Конечно, убийцы должны быть наказаны (в любом случае).
Но – так сложилось, что новость разошлась не сама по себе, а под особым соусом: «убитые пострадали за свободу слова». Они имели Право Говорить О Чем Угодно Как Угодно, а террористы попрали это право. Вот самое страшное их преступление! (А не убийство само по себе.)
Возмущенный народ вышел на улицы под лозунгами «Даешь свободу слова!» Все, буквально все жалели убитых и проклинали убийц. И только один политик посмеялся над убитыми точно так же, как те смеялись над террористами. Просто взял их текст и поменял подлежащие.
Народному возмущению не было предела. Под бурное одобрение общественности политик был арестован за поддержку терроризма. Его посадили в тюрьму, где тот ожидал суда.
А самое интересное, что убитых журналистов неоднократно судили на таких же судах, когда их юмор переходил какие-нибудь границы и кого-то обижал.
(Некоторые, правда, считали, что сейчас он тоже перешел границы, и смеяться над верой террористов нельзя, хоть они и террористы. Но этих некоторых в лучшем случае называли дураками, а в худшем – предателями Великой Идеи Свободы Слова.)
Почему так получилось? Да очень просто: нужно было навлечь народный гнев на религию террористов. Если смотреть на этот случай без виртуальных очков – он воспринимается не так однозначно, как хотелось бы: «конечно, жалко журналистов, но все-таки их за язык никто не тянул». Нужно было убрать вот это самое «за язык никто не тянул», чтобы соорудить вокруг убийства священный нимб. И свобода слова оказалась здесь как нельзя кстати. Народ возненавидел террористов не за то, что те убили неосторожных людей, игравших с огнем, а за то, что те попрали То Самое, великое и священное, от чего так Щемит В Груди. А за Это ненавидят гораздо сильнее.
Ну, а глупый политик чуть не испортил всю игру своим дурацким буквализмом. Это все равно, что под рекламой кваса (который, как мы знаем, есть Любовь) – под рекламой кваса вывесить толкование значений слова «любовь».
(Между нами говоря: политик, конечно, неправ – над убитыми нельзя смеяться, даже если они сами неправы. Но его арестовали не за бестактность.)
4.
Жизнь, здоровье, благополучие – ценности не такие клейкие, как свобода: куда угодно их не приклеишь. Но свободу можно использовать как универсальный клей, который позволит прилепить их туда, куда они сами по себе никак не лепятся.
Например, к войне.
Свобода слова, которая против свободы слова – это еще ладно. Но война за жизнь, здоровье, благополучие того, с кем воюем…
Эта конструкция работает, однако, не хуже тапочек «Семейных» и кваса «Драгоценного»: клей «Свободный» способен приклеить любой слоган к любой цели. Например: подданные тирана Аль-Нефтегази прозябают под его гнетом – настолько, что и сами не понимают, как прозябают. Тиран внушил им, что они счастливы (из предыдущих глав мы знаем, как это делается). Доколе терпеть рабство наших одурманенных братьев? Встанем все, как один, на их защиту – во имя свободы, во имя прав человека, во имя ИТП!
Конструкция работает тем успешней, если Аль-Нефтегази действительно тиран, если он действительно одурманил своих подданных, если жизнь его народа действительно ужасна. Если все это действительно так.
Я столько раз повторил «действительно», что оно, наверно, уже подействовало и на вас:
– Если «действительно» – в чем же подвох?
А в том, что такая война противоречит не только ИТП, но и большинству законов, придуманных на ее основе.
Одурманенные подданные Аль-Нефтегази – такие же люди, как и мы с вами. Значит, они имеют те же права. И от того, что они одурманены, этих прав не становится меньше. Пусть сами раздурманиваются, сами осваивают наши фильтры и сами свергают своего тирана. (Желательно – без крови, потому что не все солдаты тирана – плохие люди.)
* * *
– Если эта ИТП так ужасна – к чему она вообще? Может, откажемся от нее, да и не будет у нас никаких двойных стандартов? – спросите вы.
Ну да. Двойных не будет, зато будет один-единственный: убивайте, жгите, унижайте, подчиняйтесь Великому Мне.
Так лучше?
Нет, граждане, мы это уже проходили: с ИТП плохо, а без нее – хуже некуда. (Собственно, благодаря чему мы знаем, что с ИТП плохо? Благодаря самой ИТП.) Если кто-нибудь использует ее не по назначению – это значит только, что пора включить наши фильтры и наточить теорему Байеса.
А если кто-нибудь нам внушает, что ИТП – зло (опираясь на ту же ИТП) – это значит ровно то же самое.
