Текст книги "Тизер 3 (СИ)"

Автор книги: Артем Кочеровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 15. Иллюзии

Что творилось в лагере, когда начался поединок за выход в финал – сложно описать. Пьяненькая толпа скандировала так, что с многовековых каменных колонн сыпался песок, а трибуны прогибались под непрерывным топотом тысяч ног.

Смотреть поединок Питбуля против Кучера пошли ФТХ и Виктор, а я собирался в путь. Напялил знатно потрёпанную броню, зашнуровал ботинки и достал из сундука отправленный во временную отставку лук. Серёга подготовил рюкзак с провизией, Афелий распихал по карманам плитки на восстановление и выносливость.

– Мирон, подойди, пожалуйста, – ботаник указал пальцем на стол.

Я подошёл и увидел лежащую на столе бумажку.

 – У меня с рисованием не очень хорошо, – Афелий разгладил ладонями складки. – Посмотри!

На бумажке Афелий схематично изобразил какой-то цветок. Из-за трёх торчащих наружу усиков, что по размеру превышали сам бутон, растение выглядело несуразно.

– Мда, – я поднял с кресла кинжал и спрятал в чехле. – Рисунок на четвёрочку с минусом, друг мой. Пожалуй, тебе нужно ещё потренироваться.

– Обязательно, – отмахнулся Афелий. – Если увидишь по пути такие цветы, сорви их для меня.

– Окей, – я взял со стола бумажку и засунул за пазуху.

Перед тем, как выйти из шатра я ещё раз глянул на карту. Мне предстояло проехать три четверти всей локации. Отметка стояла на берегу того самого пролива, что я преодолевал с моряками, когда уходил в соседнюю локацию за вировским копьём.

Прямой дороги к нужному участку побережья я не нашёл. Точка, куда можно добраться на колёсах – деревня Вартичи. Дальше – пешком.

Пожал команде руки, они пожелали мне удачи. Афелий напомнил, чтобы я следил за временем. Бой за выход в финал назначили на четырнадцать часов послезавтра.

Витя раскошелился и нанял для меня отдельную повозку с собственным кучером. Мне оставалось лишь запрыгнуть в оборудованную лежаком телегу и наслаждаться поездкой.

... ... ...

Солнце приятно напекало в живот и ноги, а амортизированная телега раскачивалась на ухабистой дороге. Я отдалялся от шумного и требующего крови места в спокойное и умиротворенное путешествие.

На выезде из лагеря мы стали в небольшую пробку. Поток желающих посмотреть на битву титанов непрерывно вливался в арку. Заминка растянулась минут на пять. Извозчик терпеливо ждал, а я наблюдал за двумя странными типами.

Одетые в непривычную для данной местности гражданскую одежду игроки стояли метрах в пятидесяти от повозки и делали вид, что разговаривают. В отличие от остальных они не спешили к рингу, чтобы занять лучшие зрительские места, а когда заметили, как пристально я за ними наблюдаю, встрепенулись и затерялись в толпе.

Минуты через три даже у непися сдали нервы. Он дёрнул вожжи и повёл лошадь на прущих по встречке людей. Со скрипом, но мы проехали.

Телега бежала бодро. Минут через десять мы миновали увядающие сады, а через три часа выехали на основную дорогу, что разрезала нашу локацию вдоль, будто полоса экватора.

К вечеру добрались до последнего дорожного знака на западе, Непись не раздумывая свернул туда, куда указывала деревянная табличка с надписью: "Вартичи. Холм бессмертных. Маяк". Лошадь пробежала пять-шесть затяжных поворотов, после чего её копыта зацокали по асфальту. Мы проехали Вартичи насквозь, спустились с холма, и кучер остановился.

Впереди выстроился лес, разлилась болотная местность. Непись выполнил свою часть обязательств, и дальше мне предстояло идти пешком.

Я развернул карту. Если масштаб более или менее соответствовал действительности, то пройти придётся километра четыре. Пути прослеживалось два: первый вёл через начерченную пунктиром лесную тропу, а второй я придумал сам.

Босые ноги шлёпали по прохладному песку. О пляж длиной в четыре километра разбивались чёрные волны моря. Я держался поближе к материку, чтобы холодная вода не портила впечатление от прогулки, но самые целеустремленные волны всё же добирались до пальцев ног.

Шум моря нёс с собой умиротворение. Несоизмеримая толща воды, заполняющая бОльшую часть поверхности планеты, заканчивалась именно у этой черты земли. Огромное водное тело бултыхалось на глубине сотен метров, готовило смертельные испытания самым мощным кораблям, но оказалось бессильным перед этим пляжным берегом. Полномочия волнующегося чуда природы заканчивались прямо у моих ног.

Вдали мелькнул огонёк. На возвышенности, что заканчивалась отвесным обрывом, стоял маяк. Минут через пятнадцать я с ним сравнялся. Подниматься не стал, лишь остановился и заглянул в карту – половина пути осталась позади.

Перебравшись через скальную гряду, я заметил смешивающийся с серыми облаками синий дым. Всплывшая прямиком из одурманенного сна картинка в точности совпала с увиденным. Я прошёл ещё полкилометра и остановился. Берег резко уходил вправо, и на моём пути возник миниатюрный залив. Я зашёл по косточку в воду и присел на корточки. Вытянутая рука при помощи пальцев измерила высоту башни, и сомнений не осталось – именно в этом небольшом заливе всплыло моё мертвое тело во сне.

Закат на побережье встретить я не успел. От свалившегося за горизонт огненного диска осталось лишь зарево, на фоне которого струящийся из башни синий дым выглядел ещё более волшебно и загадочно.

Счёт оставшегося светового дня шёл на минуты. Через полчаса рассмотреть что-то с расстояния больше чем десять метров станет невозможным. Не теряя времени, я скинул шмотки и бросился в воду.

Сковывающий движения холод потянулся от лодыжек к коленям и бёдрам, а когда намокли трусы, яички превратились в изюм. Я сделал парочку решительных вдохов и нырнул. Руки заработали словно лопасти катамарана. Тело резало волны, будто нос моторного катера.

Остановился метров через пятьдесят, и, оборачиваясь на башню, стал корректировать положение, но найти нужное оказалось не так просто. От смещения даже на двадцать метров, положение башни почти не менялось. Холод стал захватывать кончики пальцев рук и ног. Я плюнул на точность и нырнул.

О том, чтобы разглядеть дно, не шло и речи. Я с трудом различал пальцы на вытянутой руке. Делал расчёт на льющийся из пещеры красный свет. Руки загребали солёную воду и толкали меня вниз, гребков через двадцать вода сдавила лёгкие, я поводил головой по сторонам, но ничего не заметил. Меня окружала не имеющая конца тьма. Закончился воздух, и я всплыл. Дождался, пока лёгкие вернутся к привычному ритму, и погрузился снова.

Визуально определить то, насколько глубоко я погружался, было невозможно. Вместо этого я считал количество сделанных движений руками, и с каждой следующей попыткой прибавлял пятёрку к предыдущему рекорду.

Оказавшись на поверхности после окончания пятой попытки, я весь дрожал. Руки и ноги не слушались приказов, а зубы отбивали электронный бит. Нужно было немедленно вылезать.

Я выскочил из воды и скастовал на берегу огненную арку. Прошёл сквозь неё, и тело почти полностью высохло. Кайф!

С барахтаньем в темноте решил прекратить. Нашёл на возвышенности место для ночлега, притащил охапку еловых веток, смастерил лежанку и распалил костёр. Спичек с собой не взял, но огня в загашнике было столько, что я мог отопить целую казарму.

Укрывшись шерстяным свитером, я жевал приготовленные Серёгой бутерброды, смотрел на испещрённую кратерами поверхность Луны и думал о Полине.

... ... ...

Круглый оранжевый диск лишь на четверть выглянул из-за водной глади, а я уже заходил в море. Начинался долгий и уморительный процесс поисков.

Часа два я словно буёк болтался на поверхности и раз за разом уходил под воду. Наполнял лёгкие воздухом и грёб ко дну до тех пор, пока кадык не начинал непроизвольно дёргаться, требуя втянуть воздух.

В целом процесс прочёсывания протекал не эффективно. Меня то и дело сносило волнами, в результате чего я нырял в одни и те же точки и терял уйму времени.

Во время передышки в голову пришла идея разделить зоны поиска. На первый взгляд показалось, что сделать это в воде без привязанных к дну буйков или якорей не представлялось возможным, но, пошевелив извилинами, идея всё же посетила голову.

Я нарубил метровых веток и заточил концы. Всего понадобилось двенадцать штук. По четыре штуки воткнул с трёх сторон залива. Каждая воткнутая в пляж ветка имела пару и располагалась за своим напарником. По двум зафиксированным в земле точкам можно было построить прямую, а совокупность пересекающихся прямых очерчивала зону поиска. Находясь в воде, я зрительно соединял направляющие воткнутых в берег кольев и приступал к поискам в одном из девяти квадратов.

Процесс пошёл быстрее. Я перестал тратить время на холостые погружения и ориентирование на поверхности. Погружался четыре раза, после чего менял квадрат поиска. Исследование одного участка занимало около двадцати минут.

Глубина залива изменялась от десяти до тридцати метров. И если ближайшие к берегу квадраты я проверял, ползая почти по самому дну, то на дальние дыхалки не хватало, и я довольствовался тем, что удавалось рассмотреть.

Через три часа я сидел рядом с костром и смотрел на бегущие к берегу волны. Пещера, из которой льётся красный свет, если она на самом деле существовала, продолжала прятаться под толщей раскачивающейся воды. Я проверил все девять квадратов, но ничего не нашёл.

Следующий шаг предполагал перенос колышков на более глубокую отметку и повторный заход в воду. Мозг настраивался на работу, а рука в это время потянулась к лежащему рядом луку.

Древко легло в ладонь, я дёрнул тетиву будто гитарную струну и насладился её гудящим воем, затем дотянулся до колчана и вытащил стрелу. Мечи, копья и топоры и рядом не стояли с возможностями лука. Эффективность оружия дальнего боя уже давно доказана человечеством. Вряд ли сейчас найдётся храбрец, который выберет нож или дубинку против пистолета.

Разговор о том, чтобы использовать на арене лук я поднимал дважды, но ФТХ был неумолим. Он считал это слишком большим риском. Лучник владеет преимуществом лишь до тех пор, пока между соперниками есть расстояние, а если речь идёт об арене, то стрелок может рассчитывать всего на десять метров – не самые лучшие шансы на успех.

Тетива впилась в засечку на древке стрелы, я задрал наконечник к небу и выстрелил.   Прищурил глаза и переместился в стрелу. К ощущению полёта невозможно привыкнуть, каждый раз захватывает дыхание и начинает быстрее биться сердце. Я взмыл в небо и с высоты в пару сотен метров рассмотрел расчерченный мною пляж и уплывающие за горизонт волны.

Полёт, как наркотик, начнёшь – не остановишься. Я выстрелил ещё трижды. Слетал в глубь материка, чтобы посмотреть бескрайние лесные просторы и болотные пятна. Затем с высоты птичьего полёта рассмотрел испускающую синий дым башню, а напоследок снаряд отправил меня к маяку.

На высоте пятидесяти метров порыв почти ураганного ветра сбил курс, снаряд стал смещаться к морю, будто подбитый самолёт. Стрела потеряла движущую силу и опустила нос, мы пикировали в воду.

Наконечник пробил поверхность и устремился ко дну. Из летчика-истребителя я превратился в исследователя водных глубин. Никакой рези в глазах, соли на слизистой оболочке и усталости. Я опускался на дно, будто находился в специально оборудованном батискафе с панорамным обзором.

... ... ...

Сидеть на берегу, жевать заготовленные Серегой вкусьняхи, выпускать в небо стрелы и без каких-либо неудобств разведывать морское дно – это куда приятнее, чем два часа барахтаться в холодной воде.

Седьмая по счёту стрела пробила водяную плёнку дальнего правого квадрата. Секунд двадцать я по привычке отдыхал, а когда стрела прошла бОльшую часть расстояния до дна, включил режим сканирования на полную. Я опускался вместе с воспоминаниями из сна. С каждым пройденным метром ухудшалась видимость и становилось темнее. Стрелу качнула одна из подводных волн, и я сначала заметил красный блик, а затем и неровный контур входа, что напоминал люк.

На этот раз я забежал в воду будто мальчишка в середине знойного дня. Доплыл до дальнего правого квадрата и, не раздумывая, нырнул. Интенсивные движения рук и ног рывками тащили меня ко дну, но примерно на середине пути я понял, что воздуха не хватит. Вернулся.

Во второй половине дня волны усилились, вода норовила забраться в рот. Я восстановил дыхание и сделал ещё одну попытку, но всплыл через минуту, выплёвывая попавшую в лёгкие воду.

Третья попытка стала самой результативной. Я преодолел больше половины и разглядел вход в пещеру, но опуститься ещё метров на десять – означало захлебнуться.

Отказываясь признавать поражение, я нырнул ещё дважды, но в обоих случаях развернулся, погрузившись лишь метров на пятнадцать. Телу требовался отдых.

Потом был получасовой перерыв на берегу. Я расхаживал по пляжу и поглядывал на закатывающееся за горизонт солнце. Через три часа стемнеет, но это не самое страшное. До поединка остаётся не так много времени.

И я снова плыл к точке погружения, восстанавливал дыхание и нырял. Путь ко дну делился на этапы. Вначале полные сил руки тащили бьющее жизнью тело. В какой-то момент сдавливало грудь, а внутри лёгких будто надувался целлофановый пакет. На третьем этапе лицо перекашивалось от желания втянуть воздух и замедлялись движения рук. А успех последнего этапа напрямую зависел от психологического настроя. Лёгкие, руки и ноги  к тому моменту уже полностью исчерпали свои ресурсы, и лишь, убеждая себя в необходимости данных жертв, я продолжал грести.

С каждой следующей попыткой я заставлял себя на четвёртом этапе делать на пару гребков больше, но неконтролируемые спазмы в лёгких, потемнения в глазах и головная боль рано или поздно заставляли повернуть назад.

Я сидел возле костра и злился на долбанных разработчиков. Как можно было создать секретную пещеру в месте, куда невозможно добраться? Ну не в состоянии человек преодолеть такую водную преграду, даже с такой силой в руках и пилюлями на выносливость. Неужели я должен был захватить с собой акваланг?!

Солнце из ослепляющего жёлтого круга превратилось в оранжевое или даже почти красное. Похолодало. День заканчивался, а план оставался прежним – лезть в воду и надеяться на чудо.

Позади хрустнула ветка. Испугавшись, я развернулся.

– Здарова!

Засунув руки в карманы, ко мне вразвалочку подходил какой-то пацан. Протянул руку. Я на секунду задумался, а затем заключил его кисть в рукопожатие.

– Привет! – поздоровался я.

Лицо непонятно откуда появившегося игрока показалось знакомым.

– Меня Ромич зовут, – парень не растерялся, сел рядом и протянул руки к костру.

– Мирон, – я оглянулся по сторонам. В радиусе нескольких километров не было ни души.

– Редко тут кого-нибудь встретишь, – словно в подтверждение моих сомнений сказал Ромич.

– Ну да. А ты, что здесь делаешь?

– Я смотритель маяка, – оторвав одну руку от костра, Ромич ткнул в святящийся огонёк башни. Затем залез в карман и достал пачку сигарет. – Будешь?

И тут я его вспомнил. Ромич, точно! Это же тот самый чувак, вместе с которым я первый раз ехал в эту часть локации. Тогда он показался мне жутко странным. Я не мог вообразить, что кто-то в здравом уме согласится сутками торчать на маяке вместо того, чтобы исследовать просторы Тизера. Прошло примерно полгода, а он всё ещё тут. Мнение о чудаке не изменилось.

– Кажется, мы с тобой виделись раньше! – я улыбнулся. – Месяцев пять назад вы подобрали меня по дороге к Вартичам.

– Может быть, – парня это не особо удивило. Губы присосались к фильтру, и спустя две секунды изо рта потянулось серое облако. – Я много с кем ездил, общался, пати ходил. Всех не упомнишь.

– Ясно, – я подкинул откатившееся в сторону полено поближе к эпицентру пламени. – И как работается?

– Оу! – он заглянул мне в глаза. – Спасибо, что спросил! Всё отлично! Пока ни один корабль не разбился о скалы во время моей смены, а это значит, что я всё делаю правильно.

– Поздравляю!

– Ага, – он снова затянулся. – А ты, что тут делаешь?

– Эмм, – я уставился в костёр. – Да так... Путешествую, осваиваю новые территории.

– Я уже второй день слежу за тем, как ты в воде болтыхаешься. Пляж расчертил. Че за херней маешься?

– Нууу, – я выдержал паузу. – Думал может плот построить и дальше двинуть вокруг материка по воде.

Я залез в рюкзак, достал два бутерброда и один протянул Ромичу:

– Будешь?

Смотритель маяка на секунду задумался, как-то нехотя взял еду и укусил:

– А мне кажется, ты что-то ищешь.

– С чего ты взял? – я почувствовал, как взмокли ладошки.

– Ну хотя бы с того, что вряд ли нормальный человек будет по пять раз в одном и том же месте нырять до изнеможения и захлёбываться, чтобы плот построить, – Ромич откусил ещё раз.

– Ах, ты об этом!? – я хлопнул себя по колену. – Мне показалось, что на дне что-то лежит. Жемчуг или металл...

– Ну и что, достал? – Ромич уже сточил бутерброд и снова достал пачку.

– Нет, – я вгрызся зубами в ветчину, чтобы выиграть хоть полминуты спасительной тишины. – Гвубоко ошень...

– Понятно.

... ... ...

Тему подводных поисков Ромич больше не поднимал, но поболтать с ним было о чём. Смотритель маяка оказался начитанным и компетентным во многих областях парнем. Говорил про психологию игроков, жажду постоянной прокачки и пытался объяснить бессмысленность этой затеи.

Идею своего пребывания в игре он описывал одним словом – умиротворение. Ромич с каким-то фанатичным блеском в глазах рассказывал про эффект от медитации и удивительном спокойствии, которое испытывал, находясь в маяке.

– Я будто возвышаюсь над всеми человеческими пороками и забываю про тленные дела людишек. Что-то похожее я испытывал, когда отправился в путешествие по Кавказским горам. Просыпаясь с рассветом, я ощущал первобытность и недоступность мест, находящихся вокруг. Гулял среди природного ландшафта, сформированного миллионы лет назад, и наслаждался мыслями о бытие.

– Ого!

– Здесь – не хуже, – он провёл рукой по линии водного горизонта, а затем загрёб горсть песка у костра. – Я, конечно, понимаю, что море, закат и этот песок – всего лишь картинка, нарисованная хорошим иллюстратором, но меня это вполне устраивает. Я согласен верить в иллюзию, если это приносит мир в мою душу.

Я промолчал. Затем открыл рот, чтобы что-то сказать, но не нашёл слов. Пауза растянулась минуты на три. Ромич выкурил сигарету, так и не проронив ни слова. Бросил окурок в потрескивающее пламя костра и встал:

– Ладно, Мирон. Приятно было поболтать, но мне пора, – он взглянул на мерцающее пламя маяка. – Пора возвращаться к работе.

– Ясно, – я встал вслед да ним.

Передо мной стоял человек, которого я видел второй раз в жизни. Мы поговорил не больше получаса, но я почувствовал какую-то внутреннюю привязанность. Я не хотел, чтобы он уходил, но понимал, что каждый преследует свои интересы. Мы пожали руки, и он заглянул мне глубоко в глаза. Внезапно стало стыдно за то, что я соврал ему, и что-то дёрнуло меня признаться:

– А ведь знаешь, я обманул тебя, – мои пальцы впились в его кисть. – Я не жемчуг искал в заливе.

– Я знаю, – Ромич улыбнулся.

– Внизу спрятано кое-что очень важное, но я понятия не имею, как до него добраться. Мне хватает сил проплыть лишь половину пути, – не знаю, что на меня нашло, но я решил вывалить всю правду. – Я вижу цель, но каждый раз вынужден поворачивать назад, понимая, что если сделаю ещё хоть пару гребков, то задохнусь.

– Ты не можешь задохнуться, – Ромич прислонил палец к виску.

– Не понял, – я вжал голову в плечи.

– Это же просто иллюзии, забыл? – губы оголили пожелтевшие зубы

– А?

– Ты, вообще, слушал, о чём я рассказывал?

– Да, – я опустил глаза и принялся проматывать в голове наш разговор, будто студент на экзамене. – Ты имеешь в виду, что это всего лишь игра, и мне не стоит бояться смерти?

– Разве я это сказал? – смотритель поднял брови.

– Тогда о чём речь?

– Пфф! – смотритель развёл руки в стороны. – Ты хоть раз задумывался о том, насколько ненастоящая жизнь окружает тебя там, снаружи капсулы?

Я помотал головой.

– Мы сами себе придумали тысячи ограничений, таких как: статус, социальное положение, достаток, правила хорошего тона и грех, но ведь на самом деле это не больше, чем выдуманные нами иллюзии, которые считаем непоколебимыми догмами. Если создатель и существует, то я сильно сомневаюсь, что он осудит тебя за проступок или даже половую связь с сестрой, ведь именно он создал нас такими. Вернись туда, найди место с более или менее большим скоплением людей, замри и хорошенько осмотрись. Посмотри, чем они заняты! И ты поймёшь, что реальная жизнь не чуть не реальнее Тизера.

– И как мне это поможет? – от перенапряжения мои брови прижались к носу и образовали гигантскую складку.

– Если настоящая жизнь – выдумка, то представь, что означает жизнь в Тизере! Жизнь внутри жизни, придуманная теми, кто придумал иллюзии в настоящей жизни. Да это иллюзии в квадрате!

– Я не понимаю.

– Да, что здесь понимать!? – Ромич почти кричал. – Просто продолжай грести и не умирай!

– Но воздух же...

– Да, какой в задницу воздух?! Иди и греби, пока не достигнешь дна! – Ромич вырвал руку из моего рукопожатия и похлопал по плечу. – Забавный ты малый, Мирон!

– Но...

Я вытянул в его сторону указательный палец, но Ромич уже развернулся и пошёл к маяку. Метров через десять, не оборачиваясь, он махнул сам себе рукой и выкрикнул:

– Хех! Задохнётся, говорит! Вот умора!

... ... ...

Найти место погружения оказалось не сложно даже в свете луны. Я чувствовал себя полным идиотом, но пути назад уже не было. Лёгкие втянули прохладный морской воздух, и я нырнул.

Первый, второй и третий этап погружения прошли по ожидаемому плану – искривлённое от перенапряжения лицо, судорожные спазмы и головная боль. Четвёртый, как обычно, начался с диалога с самим собой. Уже через десять гребков я достиг состояния, при котором поворачивал назад, но вместо того, чтобы вернуться, сказал себе: «Просто продолжай грести и не умирай!»

Вскоре меня перестало слушаться тело. Самопроизвольно раскрылись лёгкие, и я почувствовал, как внутрь поступила вода. Продолжал плыть.

Смерти нет. Здесь и сейчас я загребал руками холодную массу, образовавшуюся в результате миллионов вычислений в цифровом коде. Иллюзии...