Текст книги "Одиночество-12"

Автор книги: Арсен Ревазов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 8

Я вернулся к Аркану и попытался выйти на связь с Центром. Это оказалось не так-то просто. Антон не брал трубку своего секретного телефона. Я набрал Мотю. Тот же эффект. Тогда я плюнул на безопасность и позвонил им на обычные номера. Никто не отвечал. Я начал волноваться. Позвонил Маше. Маша была суха и официальна. Спросила о планах и пожелала успеха. Я расстроился. Позвонил маме и сказал, что у меня все хорошо. Пришел Аркан и накормил меня стейками. После еды я снова попытался дозвониться до Антона с Мотей и снова безрезультатно. У меня появились нехорошие предчувствия. Мы снова сели играть в нарды с Арканом, и я снова начал выигрывать. В это время зазвонил мой секретный телефон.

– Антон! Это ты?!! Ну слава тебе, Господи! Что случилось? Почему вы с Мотей не берете трубки?

– Случилось. С Мотей.

У меня оборвалось сердце.

– Что опять?! – опущенным голосом спросил я.

– Опять! – расстроенно сказал Антон. – Опять у него сердечный припадок! Финдиректрисса. Жить без нее не может. Бьется в истерике. Как известно, история повторяется дважды, а для дураков – трижды. Я только что ходил с ними в кино…

– Антон! – Я не выдержал. – Я тут рискую жизнью. На меня наезжают Мерседесы. Иерарх коптской церкви, духовный пастырь старейшего на Земле народа, считает что у меня серьезные проблемы в жизни. А ты рассказываешь мне про очередной сексуально-финансовый кризис этого пиздострадальца?

– Хм… Какой Мерседес на тебя наехал? Чем тебя напугал коптский иерарх?

Я рассказал про ночное приключение и пересказал свой разговор с Моркосом. Когда я заявил, что надо ехать в Рим, Антон оживился.

– Отличная идея. Я пришлю тебе в помощь Матвея. Насколько я понимаю, у вас у обоих есть визы. Будешь спасать старого друга в Вечном Городе от несчастной любви.

– Антон, нужны не визы. Нужны связи в Ватикане.

Антон замолчал. Похоже, что на канцелярию Римского папы у Антона прямого выхода не было. И я бы очень удивился, если бы был.

– Попробуй интернет, – сказал Антон. Все эти носиковские приемы со специальным поиском. А я подумаю. Созвонимся ближе к ночи.

– Что у нас с ФФ?

– Ничего. Его пробили по всем базам – нет такого человека. Сотовый – на чужое имя. Пеленговать и прослушивать телефон стоит бешеных денег. Потому что дело очень противозаконное. Да и скорее всего, этим телефоном он пользуется только для разговоров с PR Technologies. На сервере переписка Лили не сохранилась. Они вообще не хранят письма, удаленные пользователем. Экономят место. Вот так. Матвей завтра тебе в Риме все расскажет подробнее. Удачи!

– Тебе того тоже…

Я выпил кофе, заботливо приготовленный Арканом, и набрал телефон Ани. Он был выключен. Тогда я виновато посмотрел на Аркана и сел за его компьютер. Аркан понял, что его писательско-журналистский труд отменяется. Он не расстроился и пошел, как он сказал, устраивать свою личную жизнь на сегодняшний вечер.

– Послушай, – спросил я его, остановив в дверях. – Ты можешь объяснить мне, почему наше поколение, достигнув более чем солидного возраста, так и не научилось устраивать свою личную жизнь на какой-то стабильной основе? Почему ты, я, Мотя и еще много разных хороших людей вокруг нас стараются походить на одиноких волков? Если они и начинают жить с женщинами, то на них не женятся. Семейное счастье – только у Антона. Но это исключение, которое подтверждает правило. Почему так?

– Ты знаешь, я думал об этом.

Аркан задержался в дверях и даже снял ковбойскую шляпу с лысого черепа.

– Дело в том, что мы глобально не удовлетворены тем, как мы живем. И воображаем, что с каждой новой женщиной начнем жизнь сначала. И боимся, что когда мы остепенимся, то расстанемся даже с мечтой о новой жизни. А эта мечта нам так дорога, потому что в вечную жизнь мы, кажется, не верим.

– Да? А я думаю, что все это социальное. Свобода, эгоизм, наплевательское отношение к классическим ценностям. Особенно к семейным. Издержки шестидесятых. Вудсток. Sex, drugs, rock&roll. Между прочим, шестидесятники называют нас восьмидерастами.

– И они правы, – грустно сказал Аркан и ушел за очередной мечтой о новой жизни.

* * *

Я погрузился в интернет и прошел штук пять специальных хакерских поисковых машин. Возможных написаний латиницей Хат/Хаты было несколько. Я набирал в них «Hat, Khat, Hath, Khath» и не нашел ничего заслуживающего внимания.

Я зашел по ссылке на хакерский сайт, гордо предлагающий взломать компьютерную систему любой организации. Я указал в качестве искомой Ватикан. Сайт сказал «нет проблем», на решение этой задачи уйдет столько-то десятков тысяч компьютерных часов работы, поэтому, чтобы решить задачу в разумные сроки потребуется распределенное вычисление. За это с вас 250 долларов, дорогой товарищ, давайте вашу кредитную карточку.

Денег было не жалко, но я понял, что это туфта для лохов и ушел с жульнического сайта. Через два часа поисков я остервенел.

Зато на сайте каирского университета нашел интересную статью (слава Богу, не по-арабски), целиком посвященную Хатшепсут. Кстати, неподписанную. До сих пор сталкиваться с анонимными научными исследованиями мне не приходилось.

Первое правление Хатшепсут было недолгим, но начать строить храм в Дейр-Эль-Бахри первая женщина фараон успела. И на изображениях того периода выглядела вполне женщиной. Хоть и фараоном. А через два года после свержения неблагодарной дочки первый зарегистрированный в истории король Лир, он же Тутмос I умер.

Оставшаяся в живых бунтовщица решила вернуться к власти. И сделала ход конем. До похорон отца, когда тело фараона-воина еще отстаивалось в ваннах с бальзамом, она влюбила в себя обоих претендентов – отца и сына. И предложила себя им в жены. Тутмосу II и Тутмосу III. Соответственно, своему брату и своему племяннику. По аукционному принципу. Переговоры шли при посредничестве Хапусенеба. Ход был беспроигрышный. Кто бы ни согласился взять в жены 20-летнюю Хатшепсут – 40-летний отец или 18-летний сын, он автоматически получал законную власть в Египте. Больше того, их дети стали бы законными наследниками, ибо в их жилах потекла бы солнечная кровь. Таким образом, Хатшепсут не просто сохранила себе жизнь, которая висела на волоске, но и приобретала власть.

Юноша, племянник царицы, был романтиком и предложил больше. Он пообещал завоевать для царицы весь мир, а на завоеванные деньги построить храм для Хатшепсут величиной с три пирамиды Хеопса. Но царице был свойственен здоровой прагматизм. Поэтому аукцион выиграл брат. Он согласился не вмешиваться ни во что, разрешив ей кроме всего прочего и достроить свой собственный храм. Они сыграли свадьбу.

И племянник Хатшепсут, Тутмос III, стал ее пасынком. Поскольку был сыном мужа. При кровнородственных браках и не такое возможно. И он злой, влюбленный, разрываемый энергией, попросил дать ему армию и отправить его в северный поход. Армию ему не дали. На всякий случай.

И вообще Египет прекратил военные действия. Наступил покой. По всей стране строились храмы. В храмах расцветала наука. Искусство мумификации достигло расцвета. На папирусах того времени появились решения довольно сложных математических задач. Развивались все науки, даже география. Были созданы карты Египта, соседних стран и планы крупных городов, что неудивительно: появилась настоящая торговля. Впервые товары из чужих стран, в том числе и рабы, стали поступать не в качестве военных трофеев. Хатшепсут основала алмазный фонд, который позволил значительно увеличить объем торговых операций. Она вообще увлекалась алмазами. Одну из первых экспедиций, в далекую страну Пунт, расположенную, судя по всему, в западной Индии возглавил Сенемут. Ее подробное описание сохранилось на стенах храма.

Хатшепсут изменилась. И сменила свой облик на мужской. Теперь ее изображали только в мужской одежде. Накладная борода, голая плоская грудь и скипетр с алмазным набалдашником. Тутмос II не возражал. Он, как и обещал, вел себя тихо и незаметно. А через несколько лет умер, так и не оставив законного наследника.

Сенемут занял его место в спальне царицы, оправдав таким образом, распускаемые про него слухи. Но египетский народ уже ничего не сказал. Во-первых, потому что привык, во-вторых, потому что богател. Положение свободного египтянина в то время было вполне пристойным.

«Оделся ты в тончайшее полотно, поднялся ты на колесницу, жезл золотой, увенчанный алмазом, в руке твоей, впереди тебя бегут эфиопы из добычи, добытой тобой. Ты опустился в свой корабль кедровый, ты достиг своего доброго загородного дома. И вот уста твои полны вином и пивом, хлебом, мясом, пирожными, пение сладостное перед лицом твоим. Твой начальник умащений умащает маслом, твой старшина сада – с венком. Твое судно пришло из Сирии, груженое всякими добрыми вещами. Твой загон полон телят. Твоя челядь здорова» – это текст из школьной прописи. Детей готовили к счастливому будущему.

Этот покой и благость длились все восемнадцать лет правления Хатшепсут. Храм был достроен. Барельефы первого периода своего царствования, изуродованные отцом и братом, она оставила без изменения, лишь вернула кое-где свое имя. Потом умер и Сенемут. А через полгода в возрасте тридцати девяти лет она умерла. Хапусенеб вырыл из храма секретный глубокий подземный ход длиной в восемьсот метров, который вел в маленькую усыпальницу, находившуюся уже по другую сторону горы, в Долине Царей. Он закрыл каменным блоком вход и замаскировал его. В то время уже не строили пирамид, которые были легкой добычей грабителей. Но могилу Хатшепсут осквернили не они.

Тутмос III, получив, наконец, власть, повел себя странно. Очень странно. Такого не происходило с незапамятных времен первых фараонов Древнего Царства и не происходило больше никогда. Вплоть до последнего фараона последней династии, оказавшейся, кстати, тоже женщиной, причем значительно более популярной, чем Хатшепсут. То есть, Клеопатрой.

Сначала Тутмос III убил Хапусенеба и не дал провести канонические похоронные обряды. Тело соратника Хатшепсут съели гиены, а душа таким образом не успокоилась в Западном Царстве Мертвых. Затем он разрушил могилу Сенемута. С той же целью. Потом он уничтожил все, что напоминало о Хатшепсут. Могилу. Все изображения царицы и упоминания о ней в храме и во всех дворцовых архивах. Статуи Хатшепсут он закопал в землю на глубину около трех метров.

Неизвестный автор исследования намекнул, что тайна сохранения жизни Хатшепсут Тутмосом I и тайна уничтожения воспоминаний о ней после смерти Тутмосом III – это одна тайна. И лежит она в области владения Хатшепсут неким тайным знанием (за что ее пощадил отец) и раскрытия ею этого тайного знания непосвященным, скорее всего Сенемуту, Хапусенебу и его молодому талантливому ученику Дуамутефу (за что память о ней с таким рвением истреблял пасынок-племянник).

А потом Тутмос III стал самым великим полководцем Египта. Не смотря на то, что свой первый поход он начал в зрелом 37 летнем возрасте.

Первую же битву с сирийско-палестинским войском при Кадеше (50 километров к северо-западу от Иерусалима) он выиграл блестящим маневром. Узнав, что вражеское войско стоит на его пути в долине перед городом, за скалой, он направил свою армию через такое узкое ущелье, что его 20 тысяч воинов были вынуждены протискиваться гуськом и перетаскивать колесницы на руках и веревках. Неприятель, на виду которого прямо из горы появлялась египетская армия, не решился напасть на нее сразу, до полного выхода из ущелья и построения в боевой порядок и поэтому проиграл битву, когда египетская тяжелая конница и колесницы атаковали по центру и сломали его пеший строй. За 42 года своего царствования Тутмос III выиграл еще 60 битв, при том, что осадных машин у египтян не было, и брать каждый город приходилось рукопашным штурмом. Ни одному из преемников Тутмоса III за последующие 3,5 тысячи лет не удалось расширить завоеванную им территорию Египта, которая занимала территории современных: Ливии, Судана, Египта, Саудовской Аравии, Израиля, Ливана, Сирии, Иордании и Ирака.

* * *

Статья неизвестного автора Каирского университета ответила почти на все мои вопросы. Кроме одного.

Почему из-за Хатшепсут группе коптских монахов захотелось изменить Иисусу Христу и уйти в раскольники? Неужели опять тайное знание? Ну что за тяга к запретному?! И ведь идет прямо от изгнания из Рая. Мне иногда кажется, что средневековые процессы над колдунами и ведьмами проводились над, действительно, колдунами и ведьмами. Точнее, над людьми, которые считали себя таковыми и действовали сообразно: доставали рукописные инструкции, выучивали заклинания, готовили благовония из серы, поташа и сушеных земноводных, намазывались мазью с белладонной, нажирались мухоморов и общались в трипе с дьяволом.

А объявления в разделе «разное» сегодняшней газеты? «Отворожу, приворожу, сниму заклятье, напущу порчу…» Сумасшедший дом!

Я как раз ломал голову, могут ли быть связаны коптские еретики с царицей, чем-нибудь кроме этой мистики, когда на мой секретный телефон позвонил Антон.

– Сломал сайт наместника Бога на земле?

– Нет. Мне кажется, все эти хакерские примочки для непосвященных – полная чушь.

– Тогда записывай номер, – сказал он.

– Папы Римского? – спросил я.

– Начальника секретной полиции Ватикана.

– Ммм… а телефона господа Бога у тебя нет? А то я прямо отсюда бы и позвонил. Льготный тариф, как ты помнишь.

Я записал телефон и имя «отец Джозеф» (э-э да мы же тезки!) и спросил:

– Называть его Father Joseph?

– Да. Говори по-английски. Деньги у тебя кончиться не должны. Матвей с тобой свяжется, когда прилетит в Рим. То есть завтра вечером. Постарайся быть там к этому времени. Бай-бай.

И Антон отключился. Я тоже отключился. Поверить в то, что я сегодня был в Храме Гроба Господня, а завтра буду в Ватикане, я не мог. Как-то незаметно я скатывался в религию. Эйлат с Аней отменился. Тем более, что она не брала трубку. Виски у Аркана не было, зато был бренди. Я налил себе полстакана, сделал большой глоток и вскоре вырубился на красном диванчике. А утром, поблагодарив Аркана за все, и покидав вещи в сумку, я сел в заказанное такси и поехал в аэропорт.

* * *

Я выезжал из Иерусалима той же горной дорогой, по которой приехал. Теперь эта дорога вела меня в Рим. Если разобраться, все мы едем в Рим. Важно – какой дорогой. Моя нынешняя была – великолепна. Я уселся поудобнее, достал CD и стал думать, какую же музыку поставить под такой калейдоскоп людей, событий и городов. Виски, стресс, опять виски. Вчера – бренди. Может, «АукцЫон»? И я вставил в плейер соответствующий диск.

 
Голову рукою обернуть,
нет тебе покоя,
все тебе чего-то не найти,
что-то не вернуть,
все тебе никак не обмануть
что-нибудь такое,
м-м-м, что-нибудь.
 

Надо бы научиться у японцев медитации. А то в таком напряжении я долго не протяну. И натворю каких-нибудь глупостей. Если еще не натворил. Но это совершенно не важно. Оглядываться не стоит. Мне совсем недавно, уже перед поездкой в Израиль, когда я настроился на ветхозаветный лад, пришла в голову мысль, что история про Лота с его женой, превратившейся в соляной столп и история про Орфея, потерявшего Эвридику, совершенно параллельны, хотя, скорее всего, появились независимо. В обоих случаях во время серьезных потрясений, когда спасение было уже рядом, герои допускали одну и ту же стратегическую ошибку. Они оглядывались. Спасенная праведностью Лота его жена оглянулась на уничтожаемый Содом, а Орфей, оглянулся на Эвридику, уже выведя ее из Ада. Так что оглядываться не стоит.

Тем более, что в последнее время почва уходила у меня из под ног настолько часто, что ощущение как самого землетрясения, так и его угрозы, стало мне немного привычным. Живут же люди в сейсмоопасных районах и ничего. Кстати, одна из самурайских заповедей того же обитателя сейсмоопасного района Цунэмото: «Не надо быть все время настороже. Надо считать, что ты УЖЕ мертв».

И есть дзенская притча, поясняющая заповедь. Несколько людей лезли по горам и попали в очень опасное место. С одной стороны зияла пропасть и почва была неустойчива. Людей охватил страх. Ноги у них дрожали. Вдруг человек, который шел впереди споткнулся и упал в пропасть. Оставшиеся остановились и в ужасе запричитали: «О! Какая жалость». Но тот, кто упал, закричал им снизу: «Не бойтесь. Когда я падал, мне не было страшно. Теперь со мной все порядке. Если вы тоже желаете обрести покой, скорей прыгайте сюда!»

* * *

Я очнулся от размышлений, когда машина остановилась в аэропорту. Еще через пять минут у меня был куплен билет на Рим. Самолет улетал через полтора часа. Я пошел в кафе, взял зеленого чая и стал звонить в Москву Крысе, Маше и Антону. Крыса сказала, что все в порядке. Заказ размещается, ФФ не появлялся. В голосе ее сквозило недовольное ехидство в духе: «Ты там развлекаешься в Турции, а я тут вкалываю на тебя». Я решил не обращать внимания и похвалил ее, как умел. Потом я позвонил Маше. Маша говорила теплее чем вчера и даже сказала, что скучает. Затем я позвонил Антону. Он подтвердил, что Матвей будет в Риме около 8 вечера и сказал, что он забронировал для нас номер в Hotel Gallia Rome.

– Я правильно понимаю, что Моте его финдиректрисса банально не дает?

– Вроде того. Не уверен, что все это банально.

– Тогда я надеюсь, что ты заказал twin beds, а не king size? Вдруг он опасен…

Антон сказал, что с этим я разберусь на месте. Я отключился и пошел к стойке регистрации. Оказалось, что в Израиле сначала проверка секьюрити, а регистрация потом. Меня еще в Москве предупредили, что секьюрити на вылете зверствует, что надо отвечать уверенно и не путаться в показаниях. Ко мне подошла очаровательная блондинка в форме и, посмотрев на мой паспорт, сказала немного картавя: «Здравствуйте». Открыв его, и прочтя как меня зовут, она кивнула сама себе и сказала: «Вам надо пройти со мной. Возьмите с собой сумку». Мне это очень не понравилось. Всех остальных проверяли на месте. Я пошел за ней.

Мы зашли в небольшую комнату, в которой сидело несколько людей в полицейской форме и она обратилась к человеку с самым большим ромбом на погонах, кивнув головой в мою сторону. Затем она занялась моей сумкой, положив его на специальный металлический столик. Я пытался отвлечься от дурных мыслей, следя за работой ее рук. За 45 секунд каждый предмет был извлечен, прощупан, и проверен. Книги перелистаны. Затем она подошла ко мне и провела вокруг меня волшебной палочкой, которая запищала на СD плейер и ключи. Она включила плейер, тут же выключила, потрогала ключи и отрицательно покачала головой офицеру с ромбом. Еще через пятнадцать секунд все мои вещи были запакованы обратно.

Офицер подошел ко мне и спросил, говорю ли я по-английски. Затем он извинился, сказал, что не хочет доставлять мне неприятности, но им поступил звонок, в котором сообщалось, что я везу нечто для устройства теракта. Скорее всего, это ошибка, и проверка это подтвердила, но у него есть ко мне несколько вопросов.

Я ответил на все его вопросы (кто я, откуда, чем занимаюсь, где жил в Израиле, зачем приехал и еще вопросов десять, которые, на мой взгляд, никакого отношения к делу не имели, например о моей русской бабушке, вышедшей замуж за деда-еврея).

Затем у меня спросили, не возражаю ли я, если они получат мои отпечатки пальцев. Просто так. На всякий случай. Я не возражал. Потом он еще раз извинился и спросил не знаю ли я, кто мог позвонить им. Я сказал, что не знаю. Мне абсолютно не хотелось втравливать израильскую полицию в это дело. Поэтому об истории с Мерседесом я, естественно, умолчал. Сказал, что наверно, шутка. Криво улыбнулся. Спросил, откуда был звонок. Он сказал, что из телефона-автомата. «Ну тогда уж точно шутка, – сказал я. Можно идти?» – «Счастливого полета!» – сказал он, оставаясь озадаченным.

Я ушел, проклиная ситуацию, в которой оказался. «Главное не психуй, – сказал я себе. Через пять минут ты выпьешь свой любимый виски в баре и тогда обо всем подумаешь».

Но одно дело сказать себе умную мысль, а другое дело проникнуться ею. Убедить себя не психовать – не получилось. Руки дрожали. Одна из них тянулась позвонить Антону, но я решил, сначала надо немного придти в себя.

Я купил в Duty Free пластиковую бутылку Bells и заказал в баре кока-колу. Виски подействовал. Я позвонил. Антон выслушал меня и предложил успокоиться.

– Антон, – сказал я. Какой покой?! На меня идет охота! Настоящая. Мерседес – оказался не шуткой. Мне страшно. Понимаешь, страшно! К тебе, судя по всему, тоже скоро придут. Готовься!

Но Антон пошел в воспитании самурайского духа явно дальше меня.

– Все не так плохо. Тебя не хотят убивать. А если, я не прав, и все-таки хотят, то ты можешь утешиться мыслью, что эти люди – козлы. Они не то что убить тебя, они даже задержать тебя в Израиле не смогли. Если же тебя хотят не убить, а напугать, то тут они, конечно, своего добились, но это значит, что ничего серьезного тебе пока не угрожает. Люди или пугают или убивают. Впрочем, я согласен что ситуация довольно неприятная.

– Антон! Твои силлогизмы очаровательны. Я теперь должен жить не зная с какой стороны и кто нанесет мне удар!

– Ну и что? Очень много очень богатых и влиятельных людей в России живут именно так.

– За свои деньги и влияние они расплачиваются гипертонической болезнью, ранней импотенцией и несчастными детьми. И у них есть охрана!

– Но мы же знаем, что она часто бесполезна. От судьбы не уйдешь. Успокойся, лети в Рим. Я провожу Матвея в аэропорт и по дороге расскажу ему про изменение общей диспозиции.

– Хорошо. Ты, разрабатывая новую диспозицию, лучше о своей Дине подумай. И о будущих детях. Не забудь, они мои родственники. Будь здоров.

Через минуту меня позвали на на посадку. Я расплатился и пошел. В самолете я сделал еще глоток Bells, взял запечатанные в полиэтилен самолетные наушники, подумал, отложил их в сторону и одел наушники от CD.

 
Все б тебе бродить по городам,
лето золотое,
там тебе не вспомнить, не забыть
что не знаешь сам,
все тебе никак не победить,
что-нибудь такое,
м-м-м,
где-то там…