Текст книги "Постижение истории"

Автор книги: Арнольд Джозеф Тойнби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 76 страниц)

Во-первых, западные исследователи незападных обществ, находясь под влиянием собственной социальной среды, сосредоточили свое внимание на политическом аспекте, поскольку это наиболее важная сторона жизни западного общества. История восточных обществ являет собой картину неизменного неограниченного деспотизма. Однако это в значительной мере иллюзия; и западные исследователи могли бы это понять, если бы они более тщательно изучали незападную политику, даже не слишком углубляясь в историю. И если бы им удалось сквозь пелену политических отношений рассмотреть более глубокий культурный план, они бы поняли, что политическая статичность Востока, в сущности, не имела столь уж большого значения, а возможно, и вовсе не оказывала влияния на богатство и полноту жизни общества. И это бросается в глаза, стоит лишь переключить внимание на внутренний аспект социального существования. Игнорируя культуру и отождествляя политику с жизнью общества в целом, западные историки впадают в ошибку, свойственную, как правило, политикам, когда те занимаются самооценкой.

Другое смешение понятий, связанное со «статичным Востоком», проистекает из исторического события, относящегося к истокам западной религии. Источником творческой силы, благодаря которому возникла христианская церковь, служил внутренний пролетариат эллинского общества из сирийских туземцев, насильственно включенный в его ряды. Эти рекруты привнесли в эллинскую культуру не только личный религиозный опыт, но и религиозную литературу, которая была принята церковью как Ветхий завет. Ветхий завет для жителей Запада, воспитанных в христианской традиции, являет собой образец восточной литературы.

В действительности наши путешественники сталкивались не со «статичным Востоком», а с неизменной североаравийской степью. Климат там весьма суров, и задача освоения напрямую связана с возможностями адаптации. Жизнь в Степи – это постоянная схватка с Природой, которая неизбежно ведет к поражению, как только Человек разрушает свою организацию или ослабляет дисциплину. Другими словами, североаравийская степь диктовала людям свои условия во все времена. Однако Степь в конце концов – бесконечно малая часть всего «статичного Востока», который в воображении западных народов простирается от Средиземного моря до Тихого океана, а возможно, и от Китая до Перу.

Ложная концепция «единства истории» на базе западного общества имеет еще одну неверную посылку – представления о прямолинейности развития.

Это не что иное, как простейший образ волшебного бобового стебелька из сказки, который пробил землю и растет вверх, не давая отростков и не ломаясь под тяжестью собственного веса, пока не ударится головой о небосвод. В начале нашего труда была предпринята попытка применить понятие эволюции к человеческой истории. Было показано, как представители одного и того же вида обществ, оказавшись в одинаковых условиях, совершенно по-разному реагируют на испытания – так называемый вызов истории. Одни сразу же погибают; другие выживают, но такой ценой, что после этого уже ни на что не способны; третьи столь удачно противостоят вызову, что выходят не только не ослабленными, но даже создав более благоприятные условия для преодоления грядущих испытаний; есть и такие, что следуют за первопроходцами, как овцы следуют за своим вожаком. Такая концепция развития представляется нам более приемлемой, чем старомодный образ бобового ростка, и мы в нашем исследовании будем исходить именно из нее.

Деление истории на «древнюю» и «современную» фиксирует переход от эллинской истории к западной, тогда как деление на «средневековую» и «современную» относится к переходу от одной главы западной истории к другой. Не преследуя отдаленных целей, отметим пока, что конвенциональная формула «древняя+средневековая+новая» история не только неадекватна, но и неправильна.

Философский аспект временных координат обществ данного вида

Наши критики могут отрицать сопоставимость выявленных ранее двадцати одной цивилизации на том основании, что они не совпадают во времени. Если семь из них – живые общества, то остальные четырнадцать – мертвые. По меньшей мере три из них – минойское, египетское и шумерское общества – существовали на «заре истории». Эти три цивилизации, а возможно, также и другие отделены от ныне живущих длительным периодом исторического времени.

Здесь можно возразить одно: Время относительно, и период, прошедший со времени появления ранних цивилизаций до наших дней, период, составляющий менее шести тысяч лет [159]

[Закрыть], должен быть соотнесен с соответствующей временной шкалой. Рассматривая отношения между цивилизациями во Времени, мы убедились, что максимальное число сменяющих друг друга поколений в любом случае не превышало трех; и в каждом случае суммарный срок их жизни не достигал шести тысяч лет, ибо последний этап каждой из цепей цивилизаций – цивилизация ныне существующая [прим24]

[Закрыть]. Если бы мы, советуясь с признанными авторитетами в области исследования различных форм Жизни, спросили, можно ли в принципе сравнивать между собой представителей вида в пределах трех последовательно сменяющих друг друга поколений, то ответ был бы положительным, ибо известно из наблюдений, что новое видовое отличие возникает не раньше, чем в четвертом поколении.

Тот факт, что в нашем обзоре цивилизаций не зафиксирован ни один случай с большим числом последовательных поколений, чем три, и если учесть также, что общее число цивилизаций едва превышает двадцать, позволяет сказать, что они еще очень молоды. К тому же абсолютный возраст цивилизаций в сравнении с их сестринским видом – примитивными обществами – весьма мал. Однако у нас есть основания полагать, что человеческий род существует в течение нескольких сотен тысяч лет [160]

[Закрыть], а примитивные общества – сверстники самого Человечества, поскольку общественная жизнь – необходимое условие жизни человека.

Теперь ясно, что контрдовод, который мы пытаемся опровергнуть, основывается просто на ошибке в рассуждении. «Историческое время», которое кажется пропастью между цивилизациями, находящимися на противоположных полюсах временной оси, на самом деле совпадает с временем, прошедшим с момента возникновения первого представителя вида до настоящего времени Человек превратился в Человека, создав примитивное общество. Если возраст Человечества равняется приблизительно 300 тыс. лет, то возраст цивилизаций, отождествляемый до сих пор с длительностью человеческой истории, равен менее чем 2% данного отрезка. На этой временной шкале жизни все выявленные нами цивилизации распределяются не более чем в три поколения обществ и сосредоточены в пределах менее пятой части времени всей жизни Человечества. С философской точки зрения жизнь их протекает в одно и то же время.

Философский аспект эквивалентности обществ данного вида

Возможно, наши критики согласятся признать, что цивилизации сравнимы между собой, но они, по всей вероятности, будут утверждать, что эта сравнимость имеет чисто формальный характер. Разве она не ограничена рамками некоторых внешних характеристик? Поэтому не правильнее ли будет провести разграничительную черту, отделив значимые цивилизации от незначимых? А предположив, что значимая цивилизация является каким-то одним представителем вида, не придем ли мы другим путем к тому же тезису о «единстве цивилизации»?

Однако нельзя забывать, что любая ценностная характеристика всегда несет субъективную окраску. Так стоит ли, преодолев заблуждение относительно уникальности своей цивилизации, вновь впадать в старый грех, настаивая, что одна цивилизация может быть значимее другой? Та же эгоцентрическая иллюзия в новой форме. Можно также напомнить критикам, что ценность, подобно времени, относительна.

Чтобы построить для сравнения оценочную шкалу, которая была бы в известной степени абсолютной, необходимо сравнивать цивилизации не только друг с другом с учетом конечной целевой установки каждой, но и с примитивными обществами, от которых они отличаются общим видовым свойством. Необходимо определить, сколь далеко они продвинулись в достижении своей и общей цели и насколько отстоят от наиболее высокого уровня, достигнутого примитивными обществами. Лишь осуществив эти измерения, можно будет говорить о значимости каждой отдельной цивилизации и попытаться установить высшую точку развития их.

Последняя мысль особенно важна, поскольку цивилизации представляют собой не статические формации, а динамические образования эволюционного типа. Они не только не могут пребывать в состоянии покоя, но не могут и произвольно менять направление, как если бы они двигались по улице с односторонним движением. Если продолжить эту аналогию, то мы увидим, что ни одна из идентифицированных нами двадцати одной цивилизации не преодолела еще всю улицу до конца и что четырнадцать из них постигла беда, когда они, нарушив правила, повернули вспять. Одни из них сталкивались с другими, другие же останавливались ввиду реальной угрозы для окружающих. Что же до тех семи цивилизаций, которые существуют и сегодня, то трудно сказать, которая из них в состоянии достичь конца улицы, какие из них все еще норовят развернуться, а какие строго соблюдают правила движения.

Однако, воспользовавшись нашей аналогией, попробуем построить искомую шкалу ценностей.

Итак, если на плане нашей улицы точками изобразить двадцать одну цивилизацию, то обнаружится, что точки не рассыпаются равномерно по всей длине улицы. Можно заметить, что они сгрудились в одном весьма узком месте. Сзади окажется довольно большое пространство, которое все из ехавших, включая и неудачников, успешно преодолели. Впереди же – тоже свободное пространство – туда еще не въехала ни одна машина. Это и есть самая длинная часть дороги. Разумеется, если ограничить внимание лишь той частью улицы, где наблюдается скопление точек, то и говорить, собственно, не о чем. Какие-либо выкладки или сравнения будут просто невозможны. Если же рассматривать все точки по всей длине улицы, то можно увидеть, что дистанции между ними ничтожно малы по сравнению с расстоянием, которое отделяет их от начала и конца пути.

Сравнимость «фактов» при исследовании цивилизаций

Наши критики выдвигают еще одно возражение. Согласившись с тем, что сравнительное исследование цивилизаций в принципе возможно в теории, они считают неприменимым его на практике из-за неподатливости материала. Последовательность цивилизаций не что иное, как цепь исторических событий, или фактов, а каждый исторический факт уникален, отсюда делается вывод, что они принципиально несравнимы. С этой точки зрения утверждение, что история повторяется, представляется ложным.

Доводы весьма серьезны, и поэтому рассмотрим их со всем вниманием. Для начала попросим наших критиков согласиться, что какой-либо феномен, уникальный во всех отношениях и поэтому несравнимый, взятый как представитель определенного класса, внутри этого класса вполне сопоставим с другими. Эта двойственность, присущая определенным феноменам, отражается в употреблении слова «индивидуальный», которое не только двусмысленно, но и содержит на первый взгляд два диаметрально противоположных значения. Иногда оно употребляется, чтобы подчеркнуть уникальность явления, а иногда – чтобы выразить идею относительной несравнимости. И следует заметить, что двусмысленность этого слова исчезает, как только его несколько насильственно пристегивают к неодушевленному предмету. Это слово из словаря Жизни. Согласимся с нашими критиками, если они согласны с нами, что все феномены Жизни янусоподобны, ибо в разных аспектах они одновременно и сравнимы, и уникальны. Каждое проявление Жизни уникально, поскольку оно сосредоточено на себе. Это сущностное свойство проявляется в способности к вариациям и мутациям, имеющим уникальный творческий характер. Однако определенные проявления Жизни, как свидетельствуют данные таких наук, как психология, биология, ботаника, зоология и антропология, сравнимы между собой. Психология и биология сравнивают материальные структуры и механизмы Жизни статически и динамически. Ботаника и зоология сравнивают индивидуальные живые существа, чтобы классифицировать их и определить, каким образом классы связаны между собой и в каком хронологическом порядке они появились. Зоология включает в свое поле сравнительного исследования изучение животного, называемого человеком; но поскольку это животное, прежде чем стать человеком, было животным стадным, постольку и человечество должно быть изучаемо в связи с социальной средой, без которой оно, кстати, не может существовать. Поэтому и необходимо сравнительное изучение человеческих обществ, которые представляют собой проявления Жизни, но сами при этом живыми существами не являются. Наука, которая занимается сравнительным изучением примитивных обществ, называется антропологией. Успехи ее общепризнанны. Однако широко распространено мнение, что сравнительный метод, используемый антропологией, применим только к исследованию народов, не имеющих истории. Мнение это основывается на предположении, что сравнительное исследование и историческое исследование несовместимы между собой, потому что история не повторяется. Если же при изучении какого-либо общества с помощью сравнительного метода успехи налицо, то это приписывают тому, что, значит, общество это в некотором смысле «внеисторично».

«Народы, у которых нет истории», отождествляемые с примитивными обществами, – это, конечно, весьма сомнительное словосочетание, ибо, даже если все существующие в настоящее время примитивные общества пребывают в статическом состоянии, это не доказательство того, что они изначально и всегда находились в таком состоянии. В начале нашего исследования было показано, что превратности развития обществ данного вида иногда приводили к затянувшемуся и лишенному действия эпилогу, что засохший ствол сохранялся и после того, как жизненные соки переставали поддерживать его. Разве нет вероятности, что все существующие ныне примитивные общества – это сухие ветви когда-то живого древа и что их застывшее состояние – эпилог бурной когда-то истории? Ведь не всегда же они были неподвижными. Когда-то этот вид обществ начал свое существование, приняв стадный образ жизни и пройдя мутационный цикл от не – Человека к Человеку. Фиксируя отблески истории примитивных обществ, мы понимаем, что они были столь же динамичными и значительными, как и более поздние цивилизации.

Таким образом, описание примитивных обществ как «народов, у которых нет истории», ошибочно и свидетельствует прежде всего об ограниченности наших возможностей. Однако факт остается фактом: примитивные общества могут быть исследованы с помощью сравнительного метода.

Если провести эмпирическое исследование фактов человеческой жизни, отраженных в истории цивилизаций, то обнаружится регулярность и повторяемость их, что открывает возможность использовать для анализа сравнительный метод. Эта регулярность и повторяемость особенно наглядна в жизни той цивилизации, членами которой являемся мы сами. Пока западные историки спорят о возможности проведения сравнительного исследования исторических фактов, наши бизнесмены усердно занимаются сравнительным исследованием жизненных фактов. Лучшим примером такого сравнительного исследования, осуществляемого с практическими целями, является статистика, без которой невозможна надежная работа компаний. Сбор статистических данных с последующей обработкой их и составлением прогнозов – основа почти всех прибыльных предприятий в современном западном мире. Если на практике сравнительное исследование фактов жизни цивилизации успешно используется и приносит доход, не является ли это достаточным доказательством того, что и теоретически сравнительное исследование исторических фактов возможно и допустимо? Таким образом, западный бизнесмен уже освоил ту область, в которую западный ученый опасается вступать. Но мы, не колеблясь, последуем за первопроходцами.

Часть первая

Проблема генезиса цивилизаций

Установив, что цивилизации сравнимы между собой, и решив предпринять сравнительное исследование идентифицированных нами цивилизаций, начнем с анализа процесса возникновения цивилизации, вернее, всех доступных наблюдению путей этого процесса.

Проведя различие между цивилизациями, родственно не связанными, и обществами, которые в той или иной степени были связаны с предшествующими цивилизациями, следует отметить, что первые составляют всего шесть из двадцати одного общества [прим25]

[Закрыть] и принадлежат хронологически к ранним периодам в развитии этого вида обществ. Кроме того, легко заметить, что не менее восьми родственно связанных цивилизаций возникло в Старом Свете и две – в Новом Свете между III тыс. до н.э. и II тыс. н.э. и что в этот период не появилось ни одной новой независимой цивилизации ни в Старом, ни в Новом Свете.

Две родственно связанные цивилизации, которые моложе любой независимой цивилизации в Новом Свете, – юкатанская и мексиканская; восемь в Старом Свете: дальневосточная (основная), дальневосточная (в Корее и Японии), западная, православная (основная), православная (в России), индуистская, иранская, арабская; цивилизации, связанные с шумерской и минойской, то есть индская (?), хеттская, вавилонская, эллинская и сирийская, исключаются, потому что они, возможно, возникли раньше, а не позже китайской [161]

[Закрыть]. Эти хронологические наблюдения можно объединить в единую таблицу (см. табл. 2).

Таблица 2

Из этой таблицы может показаться, что как в Старом, так и в Новом Свете возникновение не связанных родственно цивилизаций прекратилось, как только некоторые из них выработали альтернативный способ появления посредством преодоления превратностей собственной судьбы. В периоды надломов и распадов этих независимых цивилизаций возникли первые формы родственно связанных цивилизаций; и при современных условиях, когда весь мир оказался опутанным сетью западной цивилизации, можно предположить, что в свою очередь и западная цивилизация претерпевает процесс надлома и распада. Однако едва ли можно представить, что возникнут новые цивилизации, не связанные хоть в какой-то мере со своей предшественницей – западной цивилизацией. Другими словами, возможность возникновения цивилизаций, родственно не связанных, кажется отныне исключенной ввиду распространения западной цивилизации по всему миру. Правда, как уже отмечалось, распространение присуще экономическому и политическому аспектам ее жизни.

Таков вкратце тип появления родственно связанных цивилизаций. Чем же объясняется возникновение независимых цивилизаций? Согласно исходной гипотезе, они появились не в результате отделения от предшествующих обществ того же вида. Можно предположить, что они возникли в процессе мутации обществ сестринского вида, иными словами, как следствие мутаций примитивных обществ, которые становились цивилизациями. Это допущение согласуется с хронологией, ибо мы знаем, что примитивные общества существовали за сотни тысяч лет до появления первых цивилизаций.

Итак, предположив, что независимые цивилизации появились благодаря мутации примитивных обществ, а родственно связанные цивилизации – через отделение от предшествующих цивилизаций, нам остается объяснить, каким образом и почему происходило рождение цивилизаций двух указанных типов.

Природа генезиса цивилизаций

Приступая к исследованию генезиса цивилизаций, подумаем, с чего начать: с мутации примитивных обществ в независимые цивилизации или с появления родственно связанных цивилизаций. Второй способ возникновения встречался в истории чаще и будущее, по нашему мнению, принадлежит ему. Однако мутация приводит к гораздо большим изменениям, поэтому рассмотрим вначале именно этот способ генезиса.

Глубина мутации примитивного общества, становящегося цивилизацией, отражена в различиях между двумя видами обществ, существующих в настоящее время. Это различие следует признать как нечто само собою разумеющееся. Следующим шагом нашего исследования должно стать выявление характеристик, определяющих это различие. Оно не в наличии или отсутствии институтов, ибо мы покажем, что институты, будучи регуляторами межличностных отношений, представляют собой атрибуты всего рода, а следовательно, могут быть обнаружены в обществах обоих видов.

Не представляется возможным провести различие между цивилизациями и примитивными обществами и на основании разделения труда, потому что рудименты процесса разделения труда можно заметить и у примитивных обществ. В самом деле, процесс разделения труда – необходимое условие существования институтов, а следовательно, признак, свойственный любому человеческому обществу, ибо трудно представить себе общество, в котором индивид не вносил бы специфического вклада в общественную жизнь, исполняя свою социальную функцию.

Дополнением или противоположностью разделения труда является социальное подражание, или мимесис, что можно определить и как приобщение через имитацию к социальным ценностям. Мимесис – общая черта социальной жизни. Действие его можно наблюдать как в примитивных обществах, так и в цивилизациях, однако в разных видах обществ мимесис действует в различных направлениях. В примитивных обществах, насколько можно судить, мимесис ориентирован на старшее поколение и на уже умерших предков, авторитет которых поддерживается старейшинами, в свою очередь обеспечивая влияние и престиж власти. В обществе, где мимесис направлен в прошлое, господствует обычай, поэтому такое общество статично. В цивилизациях мимесис ориентирован на творческих личностей, которые оказываются первооткрывателями на пути к общечеловеческой цели. В обществе, где мимесис направлен в будущее, обычай увядает и общество динамично устремляется по пути изменений и роста.

Динамическое движение характерно для цивилизации, тогда как статичное состояние свойственно примитивным обществам. Однако, если спросить, является ли это различие постоянным и фундаментальным, ответ будет отрицательным. Все зависит от времени и места.

Все примитивные общества, дошедшие до нас в статичном состоянии, когда-то находились в движении; и все общества, ставшие цивилизациями, рано или поздно тем или иным способом придут к статическому состоянию. Примитивные общества нашего времени статичны, потому что они оправляются от напряжения, которое и ввергло их в данное состояние. Это не смерть, а спячка. Окаменевшие цивилизации статичны, потому что они утратили жизнь в результате неудачной попытки перейти из одного состояния в другое. Они мертвы. И смерть их нельзя ни опровергнуть, ни преодолеть. Их участь – распад, только разлагаться они будут с различной скоростью: одни – как тело, другие – как древесный ствол, а иные – как камень на ветру.

Итак, нам не удалось до конца раскрыть предмет настоящего исследования – различие между примитивным обществом и цивилизацией, – однако нам удалось пролить свет на природу генезиса цивилизаций, что и было целью настоящего исследования. Начав с мутаций, преобразовавших примитивные общества в цивилизации, мы обнаружили процесс перехода от статического состояния к динамической деятельности. Эта же формула характеризует и альтернативный способ возникновения цивилизации – через отчуждение пролетариата от правящего меньшинства ранее существовавших обществ, утративших свою творческую силу. Правящее меньшинство такого рода обществ статично и отделение пролетариата представляет собой динамическую реакцию именно на эту статичность, что в конечном счете оказывается главным условием возникновения нового общества.

Среди разнообразных символов, с помощью которых мыслители не раз пытались выразить чередование статики и динамики в ритме Вселенной, Инь и Ян [162]

[Закрыть] кажутся более подходящими, ибо они непосредственно, а не с помощью метафоры передают меру ритма. Поэтому в данном исследовании мы будем использовать именно эти символы, поскольку они прекрасно передают музыку других цивилизаций. В «Magnificat» [163]

[Закрыть] мы слышим песню радости Инь, восходящей к Ян: «Душа моя да возвеличит Господа, и возрадовался дух мой о Боге, Спасителе Моем, Ибо снизошел Он по смирению прислужницы Своей…».