Текст книги "Русское влияние в Евразии. Геополитическая история от становления государства до времен Путина"

Автор книги: Арно Леклерк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

«Шоковая терапия», прописанная «больному» экономистами-либералами, вдохновленными западными моделями, разграбление национальных богатств, организованное некоторыми российскими олигархами – порождением предыдущей системы, рост коррупции, обозначившийся еще в советскую эпоху, и разлад, вызванный обособленностью регионов, – все это вкупе становится факторами, которые приводят Россию к упадку. Отныне она неспособна поддерживать свой статус мощной ядерной державы и постоянного члена Совета Безопасности. В этот момент Соединенные Штаты начинают расширение НАТО на восток Европы, тогда как Збигнев Бжезинский, вдохновитель американской внешней политики, призывает вернуться – после успехов «по сдерживанию», достигнутых в результате холодной войны, – к roll back[1]1
  Вытеснение (англ.).


[Закрыть] российского могущества. Нужно дождаться конца 1990-х гг., чтобы увидеть первую реакцию России, проявившуюся в назначении на пост премьер-министра Евгения Примакова, а затем в приходе Владимира Путина. Победа во Второй чеченской войне, восстановление «вертикали власти», реставрация влияния центра в регионах, «сокрушение» нескольких олигархов и вознаграждение себя взятием под контроль газового гиганта «Газпрома» стали признаками новой политики власти, появления новой управленческой команды, преодоления гибельных тенденций, обозначившихся в начале 1990-х.

В мае 2000 г. для обуздания центробежных сил президент Путин делит страну на федеральные округа, руководство которыми возложено на ответственных лиц, назначаемых центральной властью. В июне один из доверенных президента, Дмитрий Медведев, становится главой совета директоров «Газпрома», основным акционером которого является государство. В апреле 2001 г. телеканал НТВ переходит под контроль людей, приближенных к Кремлю, а в следующем году то же самое происходит с ТВ-6, собственностью олигарха Бориса Березовского. В октябре 2003 г. олигарх Михаил Ходорковский, контро– лирующий нефтяной холдинг «ЮКОС», арестован в момент переговоров о продаже части бизнеса одной из американских фирм. Осуществив подобное начинание, Владимир Путин получает доверие электората и, будучи переизбранным 71,2 % голосов, вновь становится во главе государства в марте 2004 г. В декабре следующего года конституционная реформа укрепляет президентскую власть. В июле 2006 г. саммит «Большой восьмерки» в Санкт-Петербурге посвящен возвращению России в клуб великих держав.

Рост цен на нефть и трудности, с которыми столкнулись Соединенные Штаты в Ираке и Афганистане, способствуют подобному возвращению России, вновь обретающей свободу инициативы и возможность действовать, которой она была лишена в течение предыдущего десятилетия. Успехи в бывшей советской Средней Азии, провал украинской «оранжевой революции» и победа над Грузией летом 2008 г. свидетельствуют о масштабах происходящих перемен. Эти результаты были достигнуты благодаря тому, что Россия выполнила несколько условий, необходимых для подобного перелома. Она по-новому сформулировала смысл национальной идеи, свободной от советского наследия, стала восстанавливать экономическую мощь, способную быстро упрочить позиции власти, и, наконец, начала проводить внешнюю политику, направленную, в частности, на ближнее зарубежье и позволяющую восстановить престиж и влияние России, отныне снова воспринимаемой в качестве одного из важнейших компонентов формирующегося многополярного мира.

Конец Советской империи и образование огромных территорий, на которых проживают самые разные народы, поставили вопрос о самобытности новой Российской Федерации, родившейся в результате событий 1991 г. На 80 % состоящее из русских, население нового государства включало в себя и различные меньшинства: финно-угорские, сибирские, но главное – тюркские и кавказские народы, издавна проживающие в Поволжье и на Северном Кавказе. Интеграция этих меньшинств, зачастую исповедующих ислам и, в незначительной степени, буддизм, помешала сделать выбор в пользу «русского» как эксклюзивного этнического определения, предпочесть одну-единственную национальность остальным. Новое государство постаралось учесть многообразие страны – существование автономных республик, оставшихся в наследство от советской эпохи, зачастую действительно населенных преимущественно русскими, – при этом официально признав исторически взаимосвязанные религиозные традиции: православие, ислам, иудаизм и буддизм. Русский язык и кириллический алфавит, лежащий в его основе, представляются такими же знаковыми маркерами идентичности, такой же характеристикой, как lingua franca[2]2
  Здесь: средство международного общения (лат.).


[Закрыть] в новых независимых государствах, и, в частности в Средней Азии, становятся свидетельством явного российского влияния.

Новая Россия, полностью вернувшая православной традиции ее былое значение, вырабатывает и свои собственные взгляды на историю, особенно в плане того, что касается, с одной стороны, взаимоотношений с Европой, а с другой – с востоком, его степями и бескрайними сибирскими просторами. За минувшие века сравнение с Европой стало важным аспектом споров о предназначении России, начиная с шагов, осуществленных Петром Великим, решившим развернуть свою империю на Запад и тем самым обеспечить ее модернизацию. В ряде случаев именно двигаясь по «блистательному кратчайшему пути» страна пыталась закрепиться в Европе в период, начавшийся реформами Александра II и завершившийся выработкой советской модели, идеологическая суть которой, конечно, заключалась в противопоставлении себя Европе, но тем не менее сама модель оказалась прямым порождением европейской культуры. Однако трудности континентальной страны и реалии «евразийской державы» (как и споры западников со славянофилами, чье эхо докатилось до нас благодаря Сахарову и Солженицыну) способствовали выработке особого самосознания, специфической «самопрезентации» России в мире и пониманию возложенной на нее цивилизационной миссии.

Стоит подчеркнуть – учитывая долгий период изучения истории через призму современной геополитики, – что каждый раз, когда Россия стремилась быть просто европейской державой, она испытывала разочарования и теряла свои позиции как сильное государство, способное управлять судьбами мира. Напротив, всегда, когда ей удавалось обрести равновесие между Европой и Азией, Россия оказывалась на пике своего могущества. Новой России по замыслу Владимира Путина предназначено стать великой евразийской Россией, способной играть мировую роль.

Выработка новых принципов государственной идентичности посредством установления связей между историческими периодами, соответствующими тому, что принято называть «царской Россией» и «Россией советской», когда даже само название «Россия» исчезает из официального наименования империи, становится необходимым условием пробуждения «национального» самосознания и разработки общего проекта, способного дать россиянам уверенность в завтрашнем дне. Это был вызов, которому новое российское государство попыталось соответствовать с разной долей успеха, поскольку, если пробуждение самосознания, кажется, сегодня происходит, то показатели рождаемости и тревожные демографические перспективы демонстрируют, насколько существенно эти факторы ограничивают духовный подъем.

Стараясь обрести былой вес на международной арене, Россия Владимира Путина также нуждается в восстановлении своей экономической мощи, учитывая размах строительства, особенно в области коммуникаций, где необходимы огромные усилия по освоению необъятных просторов страны и полноценному использованию ее огромного потенциала. Обилие энергетических ресурсов и запасов промышленного сырья, очевидно, остается главным козырем, однако стране все еще не хватает технологических инноваций, которые во многом могли бы стать результатом сотрудничества с иностранными государствами, как это имело место в начале XX в. У России есть шансы вновь превратиться в великую сельскохозяйственную державу, экспортера, каким она являлась до 1914 г. Страна также предпринимает усилия по освоению и модернизации некоторых промышленных секторов, которые кажутся необходимым условием для обретения независимости и конкурентоспособности в данной области. Все это одновременно требует пересмотра географии основных промышленных районов, образованных в советскую эпоху. Прилагаемые на протяжении десятка лет усилия, направленные на достижение этих целей, должны дать свои плоды к началу 2020-х гг. Наконец, для полноты картины: возрождение России, равным образом обозначившееся на международной арене, особенно в ближнем зарубежье, соответствующем окраинам бывшего СССР, является примером несомненного успеха, достигнутого в первом десятилетии нового века, ставшего свидетелем краха американских попыток «подавить» российскую державу всевозможными евразийскими rimland[3]3
  «Дуговая земля» (от англ. Rim – «дуга»), или так называемый Римленд, – термин американского политолога Н. Спайкмена для обозначения территорий от Средиземноморья до Индокитая, являющихся ключом к мировому господству, где в период холодной войны находились американские военные базы, своеобразной «дугой» охватывавшие Советский Союз.


[Закрыть].

Именно выполнение этих различных условий Владимиром Путиным, Дмитрием Медведевым и политической элитой, мобилизованной в рамках нового проекта, сделало возможным возвращение России в качестве великой державы, которое мир наблюдает на протяжении последнего десятилетия.

Мы хотели в своей книге обосновать то, что интуитивно ощущалось нами начиная с 1991 г., в эпоху постсоветского распада: то, что Россия, несмотря на все пессимистические предсказания недавнего времени[4]4
  Сегодня в самом деле легко констатировать впечатляющее возрождение могущества России, хотя в период распада СССР бóльшая часть обозревателей и специалистов по истории России – аналитиков СМИ – говорили о «дрейфе» страны или даже ставили вопрос о ее дальнейшем существовании (прим. авт.).


[Закрыть], сможет добиться геополитического возрождения и на этом пути неизбежно вступит в противоречия с Соединенными Штатами Америки и державами, участвующими в мировом американском проекте.

Часть первая
Долгая российская история: от балансирования между Европой и Азией к мировой евразийской империи

Глава 1
Европейский тропизм

1. Индоевропейцы и славяне

События, которые привели к гибели СССР, немедленно заставили задуматься о том, кто такие россияне, ибо само это понятие на протяжении семидесяти лет методично вытеснялось новым термином «советский народ», порожденным Октябрьской революцией и идеями «строительства социализма». В 1991 г. стоял даже вопрос о переименовании нового Российского государства. Как уточняет Жан Радвани[5]5
  Радвани Ж. Постсоветские государства. Самоопределение в процессе развития, политические трансформации, экономические траектории. – Париж, 2004.


[Закрыть], «…использование терминов “русский/российский/россиянин”, но переводимых обычно одним словом – russe, показывает, насколько сложно русским, составляющим почти 80 % всего населения, пересмотреть свою роль в отношениях с этническими меньшинствами. Место последних в пространственной организации страны как нового многонационального государства (в Конституции используется именно этот термин – “многонациональное население России”) остается деликатным вопросом». Любые коллективные поиски своей самобытности – это наследие Истории, оно формируется на протяжении долгого времени, в течение которого смешиваются различные этнические компоненты (в случае Российского государства этот период длился более тысячи лет, если выбрать точкой отсчета крещение Киевской Руси), разная память этносов и общая культура. Противоречия, ставшие следствием сложившейся ситуации, возникают между преобладающим русским большинством, к которому следует добавить небольшие финно-угорские и сибирские народы на северных и восточных границах, и тюркскими народами, издавна живущими с ними бок о бок. Пробуждение самосознания у тюркских народов по-прежнему остается реальностью и порождает идеи исламского возрождения, на протяжении последних тридцати лет являющегося доминирующим феноменом.

Некоторые сторонники евразийской идеологии – вспомним об эмоциональности стихов Александра Блока – считают, что у России «скифские» корни[6]6
  Лярюэль М. Арийский миф и имперская мечта в России XIX века. – Париж: CNRS, 2005.


[Закрыть], но это отсылка скорее к поэзии и археологии, чем к реальной истории народов современной России. Находившиеся под влиянием скифов, сарматов и аланов Великие степи, простирающиеся к северу от Черного моря, стали колыбелью культуры этих древних индоевропейских групп племен, о которых мы знаем благодаря Геродоту и сокровищам, раскопанным в курганах и многочисленных погребальных холмах на территории Украины и Крыма. Основной след, связывающий нас с тем далеким прошлым, можно найти в легендах осетин, потомков древних аланов. По ним Жоржу Дюмезилю удалось установить характерные пути функционального распределения древних индоевропейских культур[7]7
  Дюмезиль Ж. Миф и эпопея. – Париж: Gallimard, 1973.


[Закрыть]. Необходимо было учесть значительные временные разрывы, связанные с «переселениями народов» в конце античной эпохи – то, что мы называем «нашествиями варваров», – чтобы понять, из кого состоит нынешнее население России[8]8
  Филлипс Э. Д. Кочевники степей. – Париж-Брюссель: Sequoia, 1996.


[Закрыть]. Славянские языки сегодня составляют первую по численности европейскую языковую группу, насчитывающую 265 млн носителей; эти языки хоть и разнятся между собой, но сохранили близкие родственные связи, которые, без сомнения, свидетельствуют об их общем происхождении и тесном взаимодействии, продлившемся до начала Средних веков, когда славяне под напором завоевателей, пришедших с востока, стали перемещаться в сторону Центральной Европы и Балкан[9]9
  Казанский М. Славяне. Происхождение в I–VII веках Р.Х. – Париж: Errance, 1999.


[Закрыть].

Славянский праязык, постепенно обретавший вариативность, достаточно быстро отделяется от балтийских языков, но сохраняет следы контактов с древними ираноязычными скифами и сарматами русско-украинских степей. Мы не располагаем никакими достоверными источниками, касающимися этих народов, слишком удаленных от средиземноморского мира, но именно между балтийскими и черноморскими берегами, несомненно, находится прародина славян – в пространстве между финнами и балтами на севере и аланами на юге. Покоренные готами славянские народы затем «освободились» благодаря нашествию гуннов. Начиная с V в. последние племена славян мигрируют на запад и с той поры четко «фиксируются» в византийских источниках. Они впервые упоминаются в письменных документах, датируемых первой половиной VI в. В это время миру восточных славян, расширивших свою территорию до северных лесов, пришлось считаться с могущественным Хазарским каганатом, располагавшимся на юго-востоке. Начиная с VIII в. скандинавские купцы основывают на берегах Ладожского озера, в устье реки Волхов, первые города. Из контактов между славянами и скандинавами вскоре родится будущая Русь, первое ядро которой появляется в IX в. между Ладожским озером и Ильменем. Управляемая быстро впитавшей обычаи славян династией скандинавского происхождения, Русь с самого момента своего возникновения включает и многочисленные финские племена[10]10
  Порталь Р. Славяне. Народы и нации. – Париж: Armand Colin, 1965.


[Закрыть]. В X в. руссы захватывают два великих речных пути Восточной Европы – Волгу и Днепр. Тогда же они переносят свою столицу из Ладоги в Новгород, а затем в Киев, в сердце славянских земель, что приводит к быстрому образованию славяно-скандинавско-финского единства. Обстоятельства сложились так, что в результате контактов с Византией смогла появиться Киевская Русь[11]11
  Ковалевски П. Исторический и культурный атлас Руси и славянского мира. – Париж: Elsevier, 1961.


[Закрыть].

Нашествие тюркоязычных народов совпало с развитием и расширением территорий славянских племен. Осевшие ранее вокруг Азовского моря булгары теперь перемещаются в сторону Балкан, чтобы создать там средневековое государство, ставшее угрозой для Византии, однако часть из них направилась вверх по течению Волги и основала там столицу Булгар (к югу от нынешней Казани). В эту эпоху на северо-западных берегах Каспия и на территориях внутреннего бассейна Волги правят хазары, союзники византийцев против арабов. Установившееся равновесие нарушено вторжением скандинавов – варягов, которые в ближайшем будущем заставят считаться с собой славянские племена, а также печенегов, пришедших из восточных степей. Они потерпели поражение от киевских князей, но их сменили другие кочевники – куманы, или половцы, в начале XIII в. разграбившие Киев, после чего они сами были покорены монголами. Ханы Золотой Орды навязали свою власть всем окрестным землям, и русским княжествам пришлось признать ее главенство, однако ордынские ханы стали жертвой Тамерлана, что дает русским возможность постепенно освободиться от их господства. На руинах Золотой Орды возникают Крымское и Казанское ханства[12]12
  Селлье Ж. и А. Тюркские народы России / Атлас народов Востока. Средний Восток, Кавказ, Средняя Азия. – Париж: La Decouverte, 1993.


[Закрыть]. В последнем тоже преобладают татары, но на его территории также оказались башкиры, чуваши и множество финно-угорских народностей: удмурты, мари, мордва. Астраханское ханство, расположенное на юге, тоже обретает независимость. В XVI в. Иван IV Грозный захватывает Казанское и Астраханское ханства, в то время как крымские татары находятся под властью Османской империи. Сегодня Татарстан, Башкортостан, Чувашия и Калмыкия – республики в составе Российской Федерации. То же самое касается некоторых финно-угорских народов, таких как мордва, мари (русские черемисы) и удмурты, называющие себя остяками, – первоначально они находились в подчинении у Золотой Орды и были обращены в ислам, прежде чем русские обратили их в православие. Народ коми, или зыряне, образует дальше к северу еще одну республику. Численность этих разных народов остается небольшой, но среди них много таких, кто обосновался в других регионах России, и, наоборот, русские часто составляют большинство в «национальных» республиках. После довольно сильного стремления к независимости на «закате» СССР тюркские республики Поволжья, из которых самая значимая – Татарстан, «вернулись обратно», поскольку благодаря своему географическому положению и полной зависимости от России им пришлось отказаться от весьма иллюзорных суждений по поводу «Оренбургского коридора», представляющего собой своего рода «зеленую» исламскую диагональ, связывающую Казахстан с Волгой, и в основном признали свои прежние границы[13]13
  Проблема не была решена полностью. В 2011 г. власти Татарстана забили тревогу по поводу возрождения радикального ислама. «Власти Татарстана обеспокоены ростом радикального ислама», AFP. 25.05.11. «Основная угроза для властей исходит от салафитов и ваххабитов, исповедующих радикальный ислам и распространяющих свои мысли в ряде мечетей Татарстана».


[Закрыть].

Подавляющее большинство населения Российской Федерации составляют русские, и, несмотря на присутствие в стране заслуживающих внимания национальных меньшинств, она не может считаться классическим многонациональным государством вроде того, какой Россию представляли в XIX в.[14]14
  Гонно П. Кто он, русский? История России от Ивана Грозного до Путина. – № 344. – Июль-август. – 2009.


[Закрыть] Для правящей элиты, «стремящейся оправдать свою политику постоянным поиском основ самобытности, которая, выйдя за пределы академических кругов, превращается в геополитическую идею с некоторыми отличиями»[15]15
  Филлер А. Национальная самоидентификация России: автономия представления. Геродот «Российская геополитика». № 138. – 3-й триместр 2010 г. – Париж: La Decouverte.


[Закрыть], этот вопрос остается важным.

Первая составляющая русской самобытности – это огромные просторы и протяженность территории, которую сразу подчеркивают географы и путешественники. Анатоль Леруа-Болье замечает, что Россия может без труда вместить одиннадцать Франций[16]16
  Леруа-Болье А. Империя царей и Россия. – Лозанна: L’Age d’Homme, 1998.


[Закрыть]. Какими бы ни были режимы и идеологии, для самих русских «русская земля» является частью исполненного мистики космического пространства (что-то вроде «духа народа» немецких романтиков), вдохновлявшего поиски «славянофилов». На этой «российской земле» цари станут проводить политику «русификации», призванную создать однородную нацию, игнорируя тот факт, что «великороссы» составляют едва ли половину населения империи – ведь известно, что украинцы и белорусы в те времена никогда не воспринимались в качестве «меньшинств». Недоверчиво и даже враждебно настроенные по отношению к «нации», которую они считали обыкновенной надстройкой, несущей народам отчуждение, большевики решили заменить «империю» «Союзом Советских Социалистических Республик», пообещав им автономию, но сохранив многозначительную двусмысленность, поскольку самобытность этих республик прежде всего определяется их «социалистическим» «советским» характером[17]17
  Никола В. Рязановски. История России. От начала до 1984 года. – Париж: Robert Laffont, 1987.


[Закрыть]. Народный комиссар по делам национальностей в первом правительстве большевиков, грузин Сталин, парадоксальным образом станет тем, кто на деле сможет воскресить, прикрываясь Второй мировой войной, «великорусский шовинизм», иначе говоря – русский национализм. Элен Каррер д’Анкосс резюмирует этот эволюционный процесс, замечая в своей книге «Расколовшаяся империя»[18]18
  Каррер д’Анкосс Э. Расколовшаяся империя. – Париж: Flammarion, 1978.


[Закрыть], что для покоренных народов «русское господство, некогда абсолютное зло, затем зло относительное, затем незначительное, стало абсолютным благом» для советского государства. В 1945 г. Сталин сможет произнести тост «за русский народ, народ-победитель, главенствующую нацию СССР». После его смерти и после завершения хрущевского периода режим пытается выдвинуть на первый план концепцию «советского народа», новой исторической общности, призванной преодолеть самобытность разных народов, внесших свой вклад в ее создание[19]19
  Кадио Ж. Конституция национальных категорий в Российской империи и Союзе Советских Социалистических Республик в 1897–1939 годах: статистики, этнографы и управленцы перед лицом «национальных» различий. – Париж: EHESS, 2001.


[Закрыть].

Распад СССР полностью переворачивает все преобладавшие до тех пор представления, и если Борис Ельцин претендует на роль того, кто освободит русских от бремени империи, то либеральные советники президента в начале 1990-х вообще не заботятся о русской самобытности. Русский патриотизм станет общим знаменателем для всех оппонентов шоковой терапии и построения России по западной модели. Термин «патриотизм» оказывается предпочтительнее, чем «национализм», и, вновь набирая силу, он приобретает положительный оттенок. Одновременно с этим некоторые интеллектуалы круга Глеба Павловского начинают задумываться над тем, каковы могут быть условия «возвращения России» и реставрации власти, необходимой для «завоевания» новых сфер влияния. Эти размышления предшествуют приходу во власть Владимира Путина и подготавливают этот приход. В 2007-м в своем мюнхенском выступлении российский президент формулирует желание страны восстановить главенствующую роль в мировых процессах. Там же он признает «инаковость» России, таким образом цитируя название книги Павловского[20]20
  Филлер А. Национальная самоидентификация России: автономия представления. Геродот «Российская геополитика». № 138. – 3-й триместр 2010 г. – Париж: La Decouverte.


[Закрыть]. Смысл инаковости состоит в отказе от формальной функциональности, присущей западным демократиям, утверждении собственно русской духовности, оправдывающей союз государства и Православной церкви, отказе от различных проявлений западного «декадентства» – от признания прав гомосексуалистов до провокаций художественного авангарда. По теме российской инаковости рекомендуется перечитать философа Николая Бердяева (1874–1948), в свое время предложившего мировую интерпретацию русской истории, показав «силовые линии», обеспечивающее ее единство. Согласно университетскому профессору Фрэнку Деймуру, Бердяев считает, что глубинная русская основа – это религиозность, являющаяся ключом к пониманию сплоченности России и позволяющая стране надеяться на ненасильственный выход из большевистского тупика. История имеет смысл только в своем результате – повторении всего и вся, и этот процесс, по мнению философа, может быть обращен в «чувство русской общности». Вспомним, что славянофилы думали о «соборности», этой русской практике единения, обеспечивающей не только мирное существование, но правду и справедливость. У России историческая роль: она призвана явить миру принцип «богочеловечества», что должно способствовать примирению Востока (религиозный принцип) и Запада (гуманистический принцип), разделившихся и вошедших в конфликт с момента возникновения в XVI в. гуманизма. Однако «русская идея» стала общим местом, постоянно используемым как доказательство российского национального партикуляризма, оставляющее в стороне универсалистское мышление Николая Бердяева. Русская инаковость стремится нащупать свои корни в давнем и не столь давнем прошлом, в котором чтут не только Сталина, победителя во Второй мировой войне, но и белого генерала Деникина, подлинного русского патриота. Основываясь на памяти и общих территориальных представлениях, на осознании «различий», присущих России, идея национальной самобытности в последние годы в равной мере опирается на доводы об обязательной мощи государства, являющегося гарантом – с холистической точки зрения – территориального единства, о необходимой связи между властью и народом и, в конце концов, о социальной гармонии. Двадцать лет спустя после исчезновения СССР кажется, что идеологические усилия московских управленцев принесли свои плоды, позволив возродить самобытность, являющуюся необходимым условием «возвращения России».