Текст книги "Путешествие в каменный век, Среди племен Новой Гвинеи"

Автор книги: Арне Фальк-Рённе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Но ведь ты сам учился на миссионера, – говорю я Хайнцу. – Как же ты можешь говорить о них так непочтительно?

– Я ничего дурного о своих товарищах и не говорю, просто отмечаю, что сотрудничать мне с ними не легко. Но дело не во мне. Эти люди отправляются в "неконтролируемые районы", и главное, чтобы они нашли контакт с местными племенами. Ну а насколько им это удается, ты сможешь судить сам. Помни: они не только миссионеры, они и первооткрыватели.

И, показав рукой на отвесную скалу, Хайнц добавил:

– Вон там и обнаружили, что долина Балием – отнюдь не Шангри-Ла.

3

В воскресенье 13 мая 1945 года 16 американских солдат и 8 женщин из числа военнослужащих получили свидетельство о том, что они пролетели на самолете над неизвестной долиной в Новой Гвинее и посему могут быть приняты в члены клуба "Шангри-Ла".

Как показали последующие события, свидетельство это было выдано несколько преждевременно. Никто еще не совершил посадку в этой долине. В телеобъективы и бинокли удалось лишь рассмотреть кое-кого из жителей "земного рая". Утверждали, что они огромного роста, улыбчивые и ведут себя как истинные дети природы. Но если это так, то почему перед каждой деревенькой возвышаются сторожевые башни? Они как-то не вяжутся с мирным обликом этих людей. Армейский священник утверждал, что башни воздвигнуты с религиозными целями. Наверное, они сродни нашим церковным башням.

Американцы почти миновали горный проход, но в тот момент, когда пилот намеревался сделать обычный разворот и свернуть в долину, самолет потерял высоту. А может, внезапным порывом ветра его прижало к земле. Брюхо самолета задело верхушки деревьев, и какое-то время машина продиралась сквозь густую крону подобно бульдозеру, прокладывающему путь в кустарнике. Но вот фюзеляж раскололся пополам, взорвался бак с горючим, и над джунглями взвилось адское пламя.

Лейтенанту Джону Макколому, сержанту Кеннету Деккеру и капралу Маргарет Хастингс, находившимся в хвостовой части машины, удалось оттащить еще двух женщин от горящих обломков самолета. Кроме того, они с трудом спасли от огня два широких брезента, несколько фляжек с водой, остатки конфет, витаминных таблеток, часть ящика с медикаментами и сигнальное снаряжение.

Авария произошла на высоте 2700 метров. В горах очень холодно. Вскоре начался тропический ливень такой силы, что вода в считанные минуты погасила пламя, пожиравшее остатки самолета. Теперь стало окончательно ясно, что никого, кроме уцелевшей тройки и спасенных ею женщин, в живых нет. Маргарет Хастингс и Кеннет Деккер получили серьезные ожоги; вскоре раны начали воспаляться. Тяжелораненых женщин завернули в брезент и всячески пытались облегчить их страдания, но усилия оказались тщетными.

Лишь через два дня Макколом, Деккер и Хастингс были в состоянии, опираясь друг на друга, начать продвижение сквозь джунгли к поляне. Там, собрав последние силы, они разложили желтый брезент в надежде, что вылетевшим на поиски это поможет их обнаружить. Но прошли еще сутки, прежде чем они услышали гул мотора. Над поляной кружил самолет, летчик движением крыльев показал, что они замечены. Пока несказанно обрадовавшиеся люди обсуждали, сколько может пройти времени, прежде чем им сбросят провиант, Деккер внезапно услышал какой-то странный звук.

Вскоре его явственно услышали и остальные. Не успели они понять, что происходит, как их окружили десятки воинов с каменными топорами и длинными копьями в руках. Рты у всех были открыты, и они пощелкивали языками по нёбу. Как мы теперь знаем, этот звук служит знаком крайней вежливости, предупреждением: "Я пришел и приближаюсь к тебе, пойми меня правильно и прими дружелюбно!" Впервые представители населения так называемой Шангри-Ла увидели перед собой белых людей.

Реакция Деккера была молниеносной. Он встал и протянул руку к воину, который, по его мнению, был предводителем или вождем.

– Как поживаешь, Питер? – спрашивает он по-английски. – Рад тебя видеть.

Судя по всему, эти две фразы спасли им жизнь, ибо известно, что, выразив обычные знаки вежливости, воины дани тут же убивают незнакомцев. Как мы теперь знаем, в долине Балием живет от 60 до 80 тысяч человек и каждая деревня почти всегда враждует с соседями, если только ее жители не принадлежат к той же коалиции. Мужчины были известны как каннибалы, они придумывали изощренные способы мучить и убивать своих врагов. Каждый житель долины руководствовался девизом: "Убивай незнакомца, как только увидишь его, если хочешь выжить сам". Можно ли горше заблуждаться, называя долину Балием новой Шангри-Ла!

Но ничего этого Деккер не знал, а вождь, со своей стороны, никогда не видел, чтобы незнакомец шел безоружным ему навстречу, беззащитно протягивая руки. Ведь как-то Деккер должен был его назвать, и он выбрал имя Питер. На самом же деле вождя звали Сатохок. Позднее он сам рассказал миссионеру об этой встрече и прибавил, что все они приняли белых людей за богов, явившихся с неба, и побоялись отказать им в помощи. Они решили подождать и посмотреть, что будет дальше – вдруг случится что-то хорошее...

И в этом Питер-Сатохок оказался прав... даже в неизмеримо большей степени, чем рисовалось его буйной фантазии. По его словам, "небо разверзлось". Уже наутро самолеты американских ВВС сбросили своим соотечественникам радиопередатчик и приемник, а вскоре на парашютах рядом с поляной приземлились два филиппинских солдата-санитара со всем необходимым медицинским оборудованием. Раненым была оказана помощь. Между тем Сатохок и его воины по-прежнему располагались вокруг и не уставали дивиться происходящему. Видно, и в самом деле им повстречались боги!

Я отправился на север долины Балием, чтобы найти Сатохока и порасспросить его о встрече с первыми белыми людьми. В моем представлении эту встречу в какой-то степени можно было уподобить первому контакту землян с инопланетянами. Но оказалось, что Сатохока уже не было в живых. Несколько недель спустя после встречи с тремя спасшимися белыми людьми его воины столкнулись с другими дани, с которыми они враждовали. Во время этого сражения, а может позднее, Сатохок и его люди были убиты. Они умирали в твердой уверенности, что повстречали богов из другого мира. Сейчас ни деревень, где они жили, ни полей, ничего из того, что им принадлежало, больше не существует. Все это стало достоянием сильных воинов дани, на чьей земле появился первый патрульный пост.

Когда люди из каменного века совершают прыжок в современность, то все происходящее с ними зависит от случайности. Вождь может сохранить свою власть, если в нужный момент встретит белого человека, представителя администрации. Но может случиться и так, что белый человек обратится не к вождю, а к человеку низкого ранга и сделает его своим лулуаи или тултулом (так белые называют представителей насаждаемых ими административных органов). Все дело случая, ибо киапу, туану (белому человеку) безразличны традиции коренных жителей. Он может выбрать тултулом того, кто понимает несколько слов по-малайски или говорит на ломаном английско-малайском языке. И тогда все рушится. Если раньше дурака, который хотел казаться умником только потому, что знал несколько слов по-малайски, высмеивали, то теперь его всячески возвышают.

Говорят, дани покончили с Сатохоком еще и потому, что он присвоил себе монопольное право на белых людей. Спустя некоторое время после аварии самолета американский капитан Уолтерс вместе с десятью филиппинскими парашютистами приземлился в Долине Балием, в 70 километрах от того места, где находились трое раненых солдат. Не успели они освободиться от парашютов, как были окружены сотнями воинов с трехметровыми копьями в руках. Парашютисты залегли с автоматами на изготовку. Но никто первым не начинал боя. Через четверть часа один из филиппинцев, здоровенный верзила весом в добрую сотню килограммов, поднялся, демонстративно отложил в сторону автомат и направился к ближайшему воину. В ответ вперед вышел вождь и воткнул в землю копье. Мирный контакт был установлен.

Только через пять дней Уолтерс и его люди добрались до раненых на земле Питера-Сатохока. Вместе с ними пришли другие дани, которые сразу же отстранили Сатохока от власти, заявив, что отныне они – представители "власти огневого оружия". Они потребовали, чтобы им ежегодно поставляли батат и не менее десяти упитанных женщин приятной наружности. Иначе в следующий раз они придут с ружьями белого человека и сами возьмут то, что им положено. Для Питера-Сатохока вынужденная посадка на его территории самолета с группой путешественников в Шангри-Ла обернулась бедой. Случись авария хотя бы на километр в сторону, он и его соплеменники жили бы себе, как и прежде.

Уолтерс приказал похоронить погибших и вызвал из Сентани самолет, с которого, усиленные динамиками, передавались заупокойные молитвы. Лагерь перенесли в центр долины Балием, но по-прежнему было неясно, как оттуда выбраться. Наконец 28 июня над одной из открытых площадок появился планер, который без труда совершил посадку. Между двумя шестами натянули нейлоновый трос, прикрепленный к кабине планера. Был разработан следующий план: довольно мощный, по небыстрый самолет С-47, снабженный большим крюком, пройдет по возможности над самой землей, крюком зацепит трос и поднимет планер в воздух.

– А что, если крюк не зацепит трос? – с таким вопросом Деккер обратился к пилоту самолета капралу Пейверу.

– Одно могу ответить, дружище: военное командование застраховало меня на десять тысяч долларов!

– Как же ты мыслишь провести свою посудину, да еще с планером на буксире, через узкий горный проход?

Пейвер пожимает плечами:

– Ну, уж это как получится.

Сохранился отчет, в котором Маргарет Хастингс написала о своем пребывании в Долине Балием и о спасении. Не обошла она в своем рассказе и путешествие на планере: "Я сжала в руке венок из роз и подумала: неужели стоило пережить страшную авиационную катастрофу, тяготы, мучения и страдания, чтобы погибнуть теперь, когда избавление так близко? Самолет, нырнув к земле, проревел над нами. Планер дернулся и стал скользить по траве, затем оторвался от земли, и вот мы уже в воздухе. Мы едва не задели дерева, и я в страхе откинулась назад. Лишь потом мне сказали, как близки мы были к тому, чтобы вторично грохнуться в джунгли. Буксировочный трос, пробираясь сквозь деревья, замедлил скорость самолета до 170 километров в час; на такой малой высоте и при столь медленном полете мотор мог просто заглохнуть. Фюзеляж затрясло, мотор зачихал, и мы стали терять высоту. К счастью, пилоту удалось удержать машину в воздухе, но позднее он рассказывал, что мы были на волосок от гибели. Когда его представляли к награде, он решительно заявил: "Я бы не согласился повторить все это снова даже за десять орденов!""

Маргарет Хастингс и остальные путешественники благополучно приземлились в Сентани. На горном склоне при подходе к Долине Балием остались в земле их 20 погибших товарищей, но белые кресты на могилах давно исчезли. Солдаты-филиппинцы построили примитивную взлетную полосу, и их вывезли на небольших самолетах. На несколько лет о долине Балием забыли. Но никому более не приходило в голову считать ее землей обетованной, где царят мир и благодать. Американцы не могли не заметить, что жители долины страдали от непрестанных войн. Все население объединялось во временные союзы, где сильные люди каинс (военачальники) вершили всеми судьбами. Между деревнями и плантациями таро лежала ничейная земля, где происходили сражения. Только сильный и смелый, тот, кто убивал и угрожал другим, сеял вокруг себя страх и террор, имел право повелевать, обзаводиться семьей, быть воином. Никто не смел покидать район плантации вокруг своей деревни. Люди знали: мир жесток, природа населена злыми духами, но самый жестокий из них – человек, и, чтобы выжить в этом мире, надо быть жестоким.

Глава пятая

Беседа с Обахароком. – Супружество сроком шесть суток. – Абутури, коллекционер холимое. – Сексуальная сила женского затылка. – Страх перед духами предков. – Другие жены Обахарока. Долина Балием и места вокруг нее, еще не нанесенные на карту. – Фетиши местных деревень

1

Американский антрополог Вин Сарджент, вышедшая замуж за вождя племени дани Обахарока, воина, на счету которого было не менее двадцати убийств, по возвращении домой в 1973 году заявила, что советовала мужу бежать в джунгли, чтобы избежать гибели от рук индонезийских властей.

Обахарок не последовал ее совету, однако убит не был. Он сидит рядом со мной в хижине, построенной им для своей шестой жены, названной здесь Мамавин. Подстилка из прелой соломы, на которой расположились я и два переводчика, в течение шести ночей служила брачным ложем человека каменного века, взявшего в жены современную белую женщину. Миссис Сарджент, бесспорно, уже рассказывала об этом событии (или будет иметь повод сделать это), как оно видится глазами представительницы современной цивилизации. Но хотелось бы знать, как сам Обахарок относится к своему браку, пусть даже столь кратковременному, с женщиной, такой же для него далекой, как для нас инопланетяне.

Ответить на этот вопрос нелегко по ряду причин, и прежде всего в силу языкового барьера. Я спрашиваю по-английски, Дарсоно переводит на индонезийский, который понимает второй переводчик, главный вождь Абутури. И уже он переводит мои вопросы на язык дани. Ответы Обахарока следуют тем же путем, только в обратном порядке.

Дарсоно – один из немногих индонезийцев, рискнувших осесть во внутренних районах Новой Гвинеи. Прежде он владел бараком, своего рода постоялым двором, в торговом поселке Мерауике на южном побережье, где, как я уже рассказывал выше, принимал участие в розысках Майкла Рокфеллера. Теперь Дарсоно живет в Вамене – последнем патрульном посту, на территории, контролируемой индонезийскими властями. Это он сказал мне, где живет Обахарок, и согласился (причем безвозмездно) провести в его деревню по узким горным тропам, через бесконечные топкие болота.

Другой переводчик, Абутури, – самый влиятельный вождь Долины Балием. Теперь он сотрудничает с полицейским полковником Марпоунгом в Вамене. Во время межплеменной войны в 1966 году Абутури собственноручно убил свыше ста противников и снял с них холимы, из бутылочной тыквы, которые в этой части света служат единственным одеянием мужчины.

Зато теперь Абутури котека. В буквальном смысле это слово означает "одетый"; и в самом деле, он сменил свой холим на пару рваных шортов. Но словом "котека" называют также тех жителей Долины Балием, которые находятся под контролем полицейского поста. Абутури – единственный переводчик, которого мне удалось найти и кто сумел проводить меня к Обахароку: он знал его лично. Интересно, что, как только здешние жители замечали среди нас коллекционера холимов, они тут же обращались в бегство. Прибыв в Мулиму, деревню Обахарока, мы застали его в одиночестве перед хижиной белой жены в окружении сонма мух. Все остальные жители убежали в джунгли. Все время, пока мы беседовали, до нас доносились пронзительные, возбужденные мужские голоса. Абутури воспринимал это спокойно, Обахарок тоже казался невозмутимым.

– Это недовольные, – пояснил Абутури. – Они грозятся съесть нас.

Уже близилась ночь, и мне стало страшно. Я вспомнил, что всего каких-нибудь пять лет назад в соседней деревне убили и съели двух миссионеров. На этом огромном и малоизученном острове еще существуют племена, у которых принято съедать умерших в знак последнего к ним внимания. В хижинах хранятся прокопченные мумии, и каждый вечер люди кормят их оскаленные черепа саговой похлебкой в назидание детям, которых таким образом приучают почитать предков. Кое-где здесь и по сей день убивают человека, в которого вселилась нечистая сила, после чего съедают его внутренности, дабы ублаготворить душу. А молодую женщину, потерявшую невинность до того, как ее купит мужчина, привязывают к согнутым деревьям и, отпустив их, разрывают на части; ее соблазнителя изгоняют из деревни, и он может искупить свою вину лишь после того, как принесет в деревню в плетеной корзине три символа мужской силы, отрезанные у воинов из соседнего племени. В некоторых местах самой богатой считается семья, в чьей хижине хранится много мумий умерших родичей. У других мерилом богатства служат ракушки и поля, огороженные черепами предков. Богатство исчисляется также количеством молодых женщин, способных рожать сыновей – будущих воинов. Безопасность обеспечивается бамбуковыми щепками, которые маскируют грязью на тропе, ведущей к деревне. Будущее рода зависит от запаса отравленных стрел, которые хранятся в зловонном глиняном кувшине в самом темном углу хижины.

И вот в этом необыкновенном мире появилось удивительное белое существо, которое островитяне называли Мамавин. Сперва она поселилась в близлежащей деревушке Аналага, где познакомилась с юношей Килеоном. Желая ублаготворить вождя, он взял ее с собой в Мулиму – деревню, где жил Обахарок. Мамавин подарила Обахароку зеркальце, а тот в честь гостьи приказал зарезать свинью. Когда она захотела жить в отдельной хижине, Обахарок поручил ее строительство своим пяти женам. Вслед за хижиной Мамавин потребовала, чтобы деревня подарила ей йокал.

Обо всем этом Обахарок рассказал мне посредством двух переводчиков. Следить за его мыслью нелегко, ибо мир понятий у дани совсем не такой, как у нас. Отдельные понятия приходится выражать множеством слов. Так, я узнал, что незамужняя женщина здесь носит своеобразную юбочку – сали. Когда жених забивает в ее честь свиней, она сменяет сали на йокал – плетенку из листьев и травы, которой прикрывают низ живота. Эта процедура, сопровождаемая одним праздником с забоем свиней, и представляет собой свадьбу. Чтобы сделать для Мамавин йокал, Обахароку пришлось заплатить 25 свиней, 35 холимов, много йе (больших шлифованных камней), а также шесть ниерак (тканых сетей для церемоний). Все эти ценные предметы были подарены этой деревне, а также окрестным деревням за Мамавин.

– Итак, вы поженились. А зачем ты на ней женился?

Снова долгий перевод моего вопроса и ответа Обахарока. Наконец я уясняю, что Мамавин и Обахарок по-настоящему еще не были женаты.

– Итак, все эти вещи ты отдал в надежде поиграть с Мамавин в хижине, которую для нее построил?

Нет, Обахарок оплатил дорогие подарки для белой женщины потому, что она, как он понял, обещала снабдить его и его воинов оружием. Во время межплеменной войны в долине Балием в 1966 году клан, одержавший победу над Обахароком, был вооружен железными топорами, полученными от белых людей. Теперь Обахарок надеялся, что Мамавин и для него раздобудет это страшное оружие. Голландский католический священник Франс Верхейнен, находившийся в тот год в долине и бывший свидетелем жестокой бойни, рассказывал мне в Джаяпуре, что знает Обахарока как мужественного защитника своей деревни. Но хотя он и убил много врагов, его клан оттеснили к горам, а все потому, что противник имел в своем распоряжении железные топоры, полученные от американской научной экспедиции, снаряженной в 1960-х годах гарвардским музеем Пибоди.

В Вамене Обахарок видел индонезийскую полицию, вооруженную автоматами. Если бы Мамавин раздобыла для него и его соплеменников такое оружие, он мог бы завоевать всю долину Балием.

На следующий вечер после праздника йокал Мамавин позвала Обахарока к себе в хижину. Между ними произошел следующий разговор.

– Теперь мы женаты, – сказала Мамавин. – У нас, правда, разный цвет кожи, – она показала ему свои руки и взяла его руки в свои, – но, смотри, мы ведь совсем одинаковые. Разница только в том, что ты мужчина, а я женщина.

Вернее, Обахарок считал, что она хотела сказать что-то в этом роде. Но он не знал ее языка, а она не понимала языка дани. Переводчика же у них не было.

– Я очень боялся, – говорит он. – Конечно, я понимал, чего хотела Мамавин, и за это я должен был получить оружие. Но для меня это было так трудно. Не сердись, когда я говорю, что "мы из долины" (так дани называют себя) не испытываем тех чувств к белой женщине, какие испытываете вы, поэтому нам очень трудно поиграть с ней.

– Что же вас отличает? – спрашиваю я.

Дани, как и все дети природы, весьма тактичны; видимо, этим объясняется, что я не сразу получил ответ на свой вопрос. Обахарок не употребляет слов "белые женщины", он говорит о неких мафф-мама. Дарсоно поясняет, что мафф происходит от английского Missionery Aviation Fellowship [15]. Видя, что белые женщины появляются из самолетов авиакомпании МАФ, дани называют их мафф-мама. Обахароку было невдомек, что Вин Сарджент не принадлежала к числу миссионеров, вообще не имела к миссии никакого отношения. Однако, как и другие мафф-мама, она, с точки зрения дани, дурно пахла.

– Она мазалась чем-то таким, от чего запах был еще хуже. Наши женщины пахнут хорошо, должно быть, оттого, что употребляют старый свиной жир, поясняет Обахарок. – Стоит женщине помазать затылок старым свиным жиром, как она возбуждает мужчину.

С этими словами он натирает лоб затхлым жиром и золой из очага – как вождь, он имеет на это право. Над нами подвешен завернутый в пальмовый лист жир; от тепла он почти растаял, и на голову то и дело падают жирные капли. Это своеобразное "благовоние" сродни зажженным палочкам ладана, употребляемым на Дальнем Востоке, и, хотя плохо пахнущие капли порой действуют мне на нервы, я понимаю, что это знак внимания со стороны Обахарока.

Насколько я мог понять из дальнейшей беседы, мужчин дани возбуждает не столько вид обнаженной женщины, сколько ее затылок. Обахароку показалось неприятным, что Вин Сарджент мазала затылок каким-то "дурно пахнущим жиром и вонючей водой" (судя по всему, питательным кремом и духами).

– Мне очень хотелось ей угодить, – говорит Обахарок, – и я велел одной из моих жен принести в хижину свиного жира. Но Мамавин отшвырнула его.

Как бы то ни было, и эта брачная ночь закончилась так же, как кончаются все брачные ночи. Ночью Обахарок выполз из хижины и, глядя на луну, вскричал:

– Я поиграл с мафф-мама! Теперь меня ждет смерть! Вы, духи моих предков, помогите мне, потому что я сделал это, чтобы отомстить за поражение нашего рода!

Только три из пяти жен Обахарока живут в той же деревне; две другие находятся в соседней, и он частенько их навещает. Услышав крик Обахарока, его жены выскочили на двор и разразились плачем.

– Они, конечно, очень гордились тем, что мне удалось поиграть с белой женщиной... Такое им было в диковину – никто до меня на это не осмеливался, – продолжает Обахарок. – Хотя Мамавин и не отличалась от других женщин, она была не просто человек, а почти птица-дракон. А мои женщины видели, как мужчина, который приблизился к дракону, был убит тут же, на месте.

(Насколько я мог понять из этого весьма туманного объяснения, женщины видели, как человек погиб от вращения воздушного винта.) Жители деревни плакали все громче, и к исходу ночи ими овладела настоящая истерика. Они верили, что духи предков были против случившегося, и прежде всего потому, что "Мамавин не закапывала свои испражнения". Это противоречило законам природы, значит, Обахароку суждено было умереть.

Женщины долины Балием, как и большинство других папуасских племен внутренних районов Новой Гвинеи, соблюдают следующий обычай: и мужчины и женщины отправляют свои естественные потребности втайне, чтобы испражнения не достались нечистым силам. Они закапывают состриженные ногти и затаптывают менструальные выделения, причем в таком месте, которое известно только самой женщине. Мамавин же не придерживалась этих обычаев, ее не было среди женщин, по утрам пробиравшихся в высокую траву кунай [16] или же в заросли среди гор в поисках местечка, где они зарывали выделения. Вот почему, по их мнению, Мамавин – легкая жертва для нечистой силы и Обахарок обязательно умрет.

Но наступило утро, а Обахарок по-прежнему был жив и здоров. Мамавин появилась в своем йокале и направилась к ручью, где она, как обычно, совершала свой утренний туалет.

– Я долго об этом думал, – продолжает Обахарок, – и понял: что-то должно произойти. Возможно, так хотели духи предков. А возможно, ночные игры с мафф-мама были лишь средством, чтобы я мог получить оружие. Нам, мужчинам, нередко приходится прибегать к помощи нечистой силы, чтобы осуществились тайные надежды. С помощью оружия мы могли бы вновь стать повелителями долины и одолеть своих врагов, которые год назад раздобыли оружие у людей мафф. Вот почему в следующую ночь и четыре ночи подряд я направлялся к Мамавин.

– И играл с ней каждую ночь?

– Да, но только потому, что в этом мне помогала Ауавама, младшая из моих жен. Мы зарезали молочного поросенка, и она смазала затылок жиром и кровью. Я пошел к ней и очень возбудился, после чего поспешил к Мамавин и исполнил свой долг.

– А что сказала Мамавин, когда узнала, что сначала ты побывал у Ауавамы?

– Об этом я ей не рассказывал, – промолвил Обахарок. – Мне хотелось снова стать большим вождем, а она была единственной, кто мог достать мне оружие.

– Но ты его не получил, Обахарок. После шести ночей она уговорила тебя отправиться в полицейский Пост Вамена. Там ее посадили в птицу-дракон и отправили через горы в далекую страну. Она утверждает, что ты бежал в горы и не осмеливаешься появляться в Вамене" опасаясь котеков. Что ты скажешь на это, о вождь из рода собирателей холимов?

– Мой ответ будет такой: Мамавин обещала мне родить сына и вернуться вместе с ним в мою деревню. Он вырастет в мужском доме и завоюет для моего народа всю долину Балием.

Мы молчали. В наступившей тишине слышались только крики воинов в горах.

– Это твои враги или друзья? – спрашиваю я.

– Если Мамавин вернет мне то, что было выплачено за невесту, и подарит этим крикунам новые холимы, они мои друзья. Но если я скажу, что моя ночная игра с ней была делом нечистой силы, то они мои враги и постараются убить меня. Но не это самое худшее. Хуже всего, что из-за связи с Мамавин я потерял честь вождя. Ты вежливый человек, с твоей стороны любезно называть меня почетным именем "собиратель холимов", но я не заслуживаю больше такого звания. Я смогу вернуть свою честь только в случае, если Мамавин даст о себе знать и вернет мне то, что я уплатил за нее как за невесту.

Я незнаком с миссис Вин Сарджент, но в хижине, которую Обахарок построил для нее, я обнаружил письмо, в котором говорится: "Этим письмом я, Вин Сарджент Мартин, подтверждаю, что 7 февраля 1973 года мне пришлось выехать в Джаяпуру ввиду окончания срока действия визы. Я намерена возвратиться в Опагиму (другое название деревни Обахарока), как только мне удастся получить новую визу. Вин Сарджент Мартин".

* * *

На следующий день я уговорил Обахарока поехать вместе со мной в Вамену к индонезийскому полицейскому полковнику Марпоунгу. В Вамане подтвердили личность Обахарока и достоверность его рассказа. К этому полковник Марпоунг добавил следующее:

– Американская журналистка приехала сюда в поисках острых ощущений и в надежде написать бестселлер. Чтобы добиться своей цели, она избрала вождя из примитивного племени и обещала ему нелегально достать оружие. Узнав об этом, мы вынуждены были ее выслать. Но, полагаю, индонезийское правительство снова выдаст ей визу, если она откажется от своих обещаний и не будет способствовать межплеменным войнам и выступлениям против законных властей. Если же она так или иначе не оплатит Обахароку стоимости двадцати пяти свиней, не вернет ему тридцать пять холимов и другие свадебные подарки, то это грозит ему скорой смертью. Более того, будет опозорено не только его имя, но и весь его род. Как видите, желание Вин Сарджент весьма сомнительным путем раздобыть сенсационный материал для своей книги может стоить жизни многим.

– А что ты на это скажешь? – обращаюсь я к Обахароку.

Из всего сказанного Марпоунгом он понял лишь то, что ему следует получить свадебные подарки обратно, иначе он погибнет.

– И сына! – добавляет он. – Она вернется со свиньями, холимамм и сыном. Я снова стану великим вождем!

2

Может ли современный цивилизованный человек общаться с людьми, продолжающими жить в каменном веке? Чем больше я путешествую по Долине Балием, тем труднее мне ответить на этот вопрос.

Странствовать приходится в основном пешком, иногда летать на одномоторном самолете. За последние годы в этом регионе построено немало аэродромов. Различные миссионерские общества стремятся к тому, чтобы каждая миссия располагала собственными аэродромами для небольших самолетов "моли", как их здесь чаще всего называют. И хотя аэродромы принадлежат разным религиозным общинам, в кризисных ситуациях между ними наблюдается разумное сотрудничество. Напряженность, чтобы не сказать вражда, которая была в отношениях между индонезийской администрацией и миссионерами после превращения бывшей Голландской Новой Гвинеи в Западный Ириан, теперь исчезла. И в этом немалая заслуга полицейского полковника Марпоунга из Вамены. Ему удалось прекратить ряд племенных войн и установить тесный контакт с миссиями. Пожалуй, не будет большим преувеличением сказать, что реальная власть в долине Балием все же принадлежит миссионерам. Каких-нибудь два часа пешего хода от Вамены – и кончается господство индонезийской администрации. Местные аэродромы принадлежат миссиям, н только они распоряжаются правом на аренду самолета. Индонезийский ДС-3 из Джаяпуры (говорят, это самая старая рейсовая машина в мире, находящаяся в строю еще с 1945 года) может приземляться только в Вамене. Другие взлетно-посадочные полосы для него слишком малы. А поскольку круглый год начиная со второй половины дня и до двух-трех часов ночи идут непрерывные дожди, нет ничего удивительного, что на мокрой траве способна приземлиться только "моль". Один пилот-священник вполне серьезно предложил закупить в Канаде одномоторный самолет, снабженный помимо колес... лыжами; посадочные полосы в Долине Балием нередко тонут в грязи, поэтому при посадке лыжи гораздо удобнее, чем колеса.

В западной части Долины Балием из узкого прохода в горах берет свое начало река Балием, которая тянется на сотню километров по неширокой равнине, окруженной высокими горами. Там, где воды ее вновь втискиваются в горную расщелину, течение становится бурным и река устремляется на юг, к стране асматов. Здесь она разделяется на множество рукавов, говорят, до двух тысяч, но известна лишь небольшая часть их. Важнейшая среди многочисленных рек и речушек – уже упоминавшаяся мной река Фриндсхап. Сама Долина Балием не велика – местами ее ширина достигает 20 километров. В долину стекает множество рек и ручьев, все они питаются снегами с окрестных гор. К северу тянутся Снежные горы, в которых имеется проход – только через него можно попасть в долину. Именно здесь, при выходе из ущелья в Долину Балием, в 1945 году потерпел аварию самолет с группой американских солдат. Плато Снежных гор малоизучено. Полагают, что на северных отрогах гор, обращенных к болотам, вблизи реки Иденбург, живут кочевые племена пигмеев. Однажды в этих местах пролетал самолет, шедший на посадку в Сентани. На пути к аэродрому его застиг туман. Когда туман рассеялся, пилот увидел внизу крохотные строения, притулившиеся к самой скале. Какие-то люди – судя по его описаниям, пигмеи – махали ему руками. Но потом пилот не мог точно определить место, и это маленькое племя пигмеев больше никто не видел.