Текст книги "Попо и Фифина"

Автор книги: Арна Бонтан

Соавторы: Джеймс Ленгстон Хьюз
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Арна Бонтан и Ленгстон Хьюз
Попо и Фифина

Глава 1. Переезд в город

Попо́ и Фифи́на шагали босиком по шоссейной дороге за двумя длинноухими осликами. Их путь лежал к маленькому приморскому городку, под названием Кейп-Гаи́ти. Со спины осликов свисали травяные мешки, и в них было всё имущество Попо, Фифины и их родителей. Потому что вся семья переезжала в другое место. Они навсегда покидали свою деревню, затерянную в горах.

Папа Жан и мама Анна были крестьянами. А сейчас они бросили свой клочок земли и отправлялись в город Кейп-Гаити в надежде, что там заживут лучше. Папа Жан хотел сделаться рыбаком.

Солнечные лучи лились с неба как расплавленное золото. Неширокая дорога лентой извивалась среди холмов, а над этой пыльной лентой свисали лохматые листья тропических деревьев. В жарком, неподвижном воздухе не слышалось ничего, кроме монотонного жужжания насекомых да внезапных выкриков пёстрых и ярких птиц. Всё располагало к покою. Никакого волнения, никакой спешки. И наши путники шли так же медленно и размеренно, как их ослики.

Попо плёлся в самом конце этого небольшого шествия, и ему были видны все его участники – как они двигались друг за другом, цепочкой, словно утки. Впереди – сам папа Жан, чёрный, большой и сильный, в широкой соломенной шляпе с загнутыми вверх полями, в пыльных белых штанах, в такой же майке и босиком. Так одеваются все крестьяне на острове Гаити. Он шёл с довольным видом и важно переваливался с ноги на ногу – потому что всем ведь должно быть ясно: он ведёт свою семью в город, где они теперь начнут жить да поживать.

За папой Жаном шла мама Анна, и на боку у неё сидел ребёнок. Он покачивался у неё на боку. Это была девочка, по имени Пенсья́. Мама Анна тоже шла босиком в полотняном платье и ярком красно-зелёном платке. Мама Анна была крепкой и сильной, её широкоскулое лицо блестело, словно отполированное. Она шагала след в след за папой Жаном по пыльной, белой дороге.

А за ними, опустив головы, тащились два нагруженных ослика. На их мохнатых и жёстких боках ехали огромные мухи с яркими крыльями, но ещё больше мух с гудением кружилось в воздухе.

Сразу за хвостом второго ослика шлёпала по пыли десятилетняя Фифина. Ей стоило только протянуть руку, и она могла бы похлопать по шершавому ослиному боку, но делала она это лишь в том случае, если ослик останавливался, чтобы полакомиться травой, растущей на обочине дороги. На Фифине было длинное голубое платье, закрывающее коленки.

Её брату, Попо, который замыкал шествие, было не больше восьми лет, и его единственное одеяние – рубашка далеко не доставала до колен. А Попо был всё равно доволен – потому что дома, у себя в деревне, он бы вообще ходил голышом, как все крестьянские дети на острове Гаити. Но если человек совершает такое далёкое путешествие, да ещё в приморский город, то ведь должен он хоть немного приодеться?!

И, как все франты, Попо слегка гордился собой в этот день. Он был горд ещё и оттого, что теперь будет жить в городе на берегу океана и, уж конечно, увидит разные чудеса. Поэтому совсем неудивительно, что иногда он нарушал размеренный ритм движения их маленького каравана и принимался скакать, как жеребёнок, подпрыгивать и притопывать пятками по пыли.

К исходу дня, когда путешествие подходило к концу, им снова пришлось подыматься в гору среди густых цветущих зарослей – то красных, как огонь, то белых, словно облитых молоком. Пальмы, манговые, банановые и кофейные деревья сменяли друг друга, и когда Попо оглядывался назад, его глаза упирались в сплошную стену листвы. Но Попо редко глядел назад. Ему хотелось поскорей добраться до вершины холма, чтобы хоть одним глазком увидеть город, который должен скоро стать их домом, и огромный океан, где папа Жан будет ловить рыбу…

Папа Жан даже вспотел, пока взбирался на вершину горы. Его плечи сверкали, как антрацит.

– Ну что, мы уже на верхушке? – спросил Попо у Фифины.

– Ещё совсем немного потерпи, – ответила она. – Думаешь, если будешь так скакать, мы скорей доберёмся?

– Я не могу терпеть, – сказал Попо. – Если бы папа Жан разрешил, я в одну секунду добежал бы туда. Почему он не разрешает? А, Фифина?

– Ясно почему. Ты ведь так разбежишься, что не сможешь остановиться на вершине и улетишь на самое небо. А где тебя там искать?

Попо было трудновато ответить на этот вопрос, и он замолчал. Ему стало грустно, он вздохнул и постарался приноровиться к медленному шагу родителей. Он не понимал: откуда у взрослых столько терпения? Почему они не бегут вприпрыжку на холм?..

Вот папа Жан остановился и упер руки в бока. Он стоял на самом гребне горы. Вскоре и мама Анна встала рядом с ним. Попо видел их спины на фоне неба в том самом месте, где казалось, что гора касается небес. Вот уже и верные ослики замерли слева и справа от взрослых, и тогда Попо выскочил впереди Фифины и занял место прямо перед мордой одного из осликов, заслонив ему весь вид на лежащий внизу город и на океанскую ширь.

– Ну вот, – сказал папа Жан, – мы почти пришли.

– Хм! – произнесла мама Анна, не разжимая губ.

И нельзя было понять, то ли она довольна, то ли нет.

– Ой, как здо́рово! – закричала Фифина. – Какой океан! И город большущий!

Город был совсем маленький, но ведь Фифина никогда не видела других городов, а в сравнении с её деревней он и правда выглядел внушительно.

Попо ничего не сказал. Он был слишком взволнован. Глаза его разбегались – так грандиозно было это зрелище.

Вот что он увидел: вереницу белых домиков и других строений, далеко протянувшихся вдоль извилистого берега; полуразрушенные башни и зубчатые каменные стены над водой; деревья у самой кромки океана и дальше, в гавани, много парусных лодок, снующих взад и вперёд, с выгнутыми парусами, а ещё больше весельных лодок с полуголыми гребцами и у причала уйму крошечных шлюпок.

– Пошли быстрей, – произнёс папа Жан после долгого молчания. – Ещё надо разыскать наш дом и разобрать вещи до темноты. А там уж и спать.

– Хм… – сказала мама Анна, не разжимая губ.

Фифина захлопала в ладоши, а Попо сплясал радостный танец собственного сочинения. Потом каждый занял своё место и караван снова двинулся в путь вниз по склону, туда, где будет их новый дом.

Глава 2. Каждому находится что делать

– Ребята, – сказал папа Жан, когда они нашли наконец своё жилище. – Я хочу, чтобы вы сегодня поработали. Уже поздно, а у нас немало дел. Помогите своей маме. Договорились?

– Конечно, папа Жан! – хором сказали Попо и Фифина.

– Смотрите! А я пойду на берег потолковать с рыбаками. Они должны скоро вернуться с моря.

Фифина сразу же помчалась в дом, где хлопотала её мать, но Попо не двинулся с места. Вообще-то он был послушный мальчик, но сейчас он сразу пожалел, что дал обещание папе Жану. Потому что ему совсем не хотелось помогать маме. И вовсе не из-за усталости: дети на острове Гаити привыкли ходить помногу; просто ему не терпелось побежать за отцом на берег океана и по пути осмотреть всё кругом, не терпелось поглядеть на людей да и себя показать.

И Попо потихоньку пошёл за отцом и дошёл до маленькой винной лавки. Она стояла почти на берегу, и возле неё толпился разный люд: матросы, рыбаки и просто бродяги. Они разговаривали громко и возбуждённо, и Попо очень захотелось остановиться и послушать, о чём они так кричат. У одного из них – жителя Санто-Доминго, столицы соседней страны, – на плече сидел большой важный попугай. Таких красивых, пёстрых, с огромным жёлтым клювом Попо никогда ещё не видал. И что всего интересней – попугай умел говорить. Попо очень хотелось послушать всё, что скажет попугай, но сегодня он не мог задерживаться возле винной лавки. В другой раз он уж непременно прогуляется по всем улицам города – и здесь, по окраинным, где такие дома, что кажется, они вот-вот развалятся, и даже, наверно, по самой главной улице…

– Беги в дом! – крикнул ему папа Жан, обернувшись. – Не то Фифина всё сделает за тебя! Быстрей!

Попо медленно побрёл домой. Уже перед самой дверью он оглянулся и увидел, как папа Жан, засунув руки в карманы и дымя сигарой, спускался к берегу. Папа Жан был большой и сильный, но казалось, что он возьмёт сейчас и поскачет на одной ножке, как обыкновенный мальчишка, – такая радость и нетерпение были во всей его фигуре и в походке.

«Дом», в котором поселились Попо и Фифина с родителями, был просто однокомнатной лачугой с жестяной крышей. В доме не было окон, а дверь была такая, как у сарая для дров. И к ней не вели ступеньки, потому что пол в хижине был вровень с землёй. Зато двор был большой. На нём росло огромное манговое дерево и два банановых. А неподалёку стояла высоченная пальма.

Когда Попо открыл дверь хижины, мама Анна и Фифина устраивали постель для маленькой Пенсьи. В углу уже стояла кровать родителей, а на пол был брошен соломенный тюфяк для Попо и Фифины.

– Что мне делать? – спросил Попо. – Я тоже хочу помогать.

– Постели уже готовы, – сказала мама Анна. – Теперь надо сухих листьев для растопки. Сбегай и собери.

Задание понравилось Попо. Он выскочил из дома и побежал по песчаному склону туда, где кустарник казался гуще и суше. На земле под кустами толстым слоем лежали крупные продолговатые листья, такие пересохшие и хрупкие, что просто крошились в руках. Это было как раз то, что нужно. Попо знал в них толк – не один раз приходилось ему собирать листья для растопки там, у себя в деревне. Поэтому недолго думая он начал растопыренными пальцами осторожно сгребать листья в кучу, потом так же осторожно поднял их и понёс.

Когда он пришёл с первой охапкой, мама Анна и Фифина были уже во дворе. Тут же стояла маленькая плита, которую они вынули из мешка, – её обычно топили древесным углем, – а Фифина держала наготове котелок с водой.

Солнце всё быстрее скользило по небу: вот-вот оно провалится за океан – и тогда станет совсем темно. Поэтому мама Анна не стала готовить бобы с рисом – обычную крестьянскую пищу на Гаити, а просто сварила несколько пиза́нгов – больших гаитянских бананов. И кроме того, она подогрела в горшочке мясо. Оно было приготовлено ещё в их старой хижине, которая осталась стоять там, среди лесистых холмов, и которую они навсегда покинули.

Огонь в плите разгорелся, в котле хлюпало и булькало, а мама Анна отдыхала, сидя на корточках и положив руки на колени. Потом она наполнила две тарелки и протянула их Попо и Фифине, а те отошли немного в сторону, уселись на землю, поставили перед собой тарелки и принялись уплетать горячее варево.

Но как Попо ни хотел есть, он всё же нет-нет да и застывал с поднятой ложкой и подолгу глядел в сторону берега. Там был виден папа Жан – он ходил возле лодок, наклонялся, чтобы посмотреть рыбачий улов, размахивал руками и, видно, задавал немало вопросов. А потом он вместе с рыбаками стал по тропинке подниматься на дорогу, ведущую к городу.

Попо съел наконец свою порцию и попросил добавки. Но мама Анна сказала, что пизангов больше нет, мясо надо оставить отцу, а для них она отварит сейчас немного ямса.

Тем временем папа Жан уже входил во двор, и в руках у него было несколько рыбёшек. Мама Анна тут же почистила их, а когда сварился похожий на картофель ямс, долила в котёл воды и бросила туда рыбу.

Если бы мама Анна жила побогаче, она бы, наверно, сначала приготовила всю еду, а потом уж позвала ребят. Но печка была слишком маленькой, еды тоже не вдоволь, о холодильнике и говорить не приходится, поэтому мама Анна готовила всё, что было под рукой, и сразу же подавала на стол. Вернее, на пол.

– Я договорился с рыбаками, – сказал папа Жан. Завтра они возьмут меня с собой. Мы поставим паруса ещё до восхода солнца и выйдем в море с первым рассветным ветром. Потом забросим сети там, где поглубже, а в полдень, когда ветер переменится и начнёт дуть с океана, мы вернёмся с уловом. Я получу свою долю, часть продам на рынке и немного принесу домой… Вот так мы начнём нашу новую, городскую жизнь.

– Хм… – сказала мама Анна в ответ на эту длинную тираду, не разжимая губ.

А потом она разжала губы и спросила:

– Наверно, когда-нибудь и у нас будет своя лодка?

– Конечно, – ответил папа Жан. – И тогда ты поможешь мне сплести сеть. Мы сплетём прямо на берегу. А на ночь будем развешивать её, как и другие рыбаки, вон на том дереве, чтоб она просохла. – И папа Жан показал рукой в сторону берега, туда, где наклонилась над водой гигантская смоковница.

Её огромные корни вылезали из земли, как змеи, извивались, сплетались в клубки и потом снова уходили под землю. На этих корнях-змеях многие рыбаки развешивали для просушки свои сети.

– Папа Жан, – сказал Попо, – а можно, когда у тебя будет лодка, я тоже выйду в море? Хоть один разок!

– Конечно, – ответил папа Жан. – Ты будешь ходить в море очень много раз. А как-нибудь мы возьмём Фифину, и маму Анну, и даже малютку Пенсью. Пусть и они прогуляются. Верно?

– Да, но купить лодку не так-то просто, – сказала мама Анна. – Нужно немало потрудиться, чтоб заработать деньги.

– Уж это так, – сказал папа Жан. – Придётся как следует попотеть!

– Я готова! – крикнула Фифина. – Я буду помогать во всём! Всё делать, что нужно!

– А я, думаешь, нет? – сказал Попо.

– Вот и хорошо, – сказал папа Жан. – А первое, что вам нужно сделать, – это взять все эти горшки и тарелки и пойти их вымыть. Вон туда, за угол – к городской колонке, где все хозяйки этим занимаются… И ещё надо принести свежей воды.

– А там уж и спать, – сказала мама Анна. – Завтра нам всем рано подыматься.

Попо и Фифина принялись собирать тарелки и горшки и укладывать их в большую кастрюлю. Потом они ухватили её за ручки и потащили за угол, к водопроводной колонке. А Попо в свободной руке нёс ещё круглую пустую тыкву. Она служила кувшином, куда надо было набрать питьевой воды.

По дороге ребята, конечно, остановились возле винной лавчонки и заглянули в неё. Собственно, им было не совсем по дороге, но они всё-таки остановились там. Это Попо уговорил Фифину сделать небольшой крюк, хотя кастрюля была тяжёлая и сильно оттягивала руки.

Над городом сгущались сумерки. Они были похожи на синий туман. И вдруг в этом тумане зажглись огни. В лавке начала играть музыка. Попо и Фифина слышали громкие голоса моряков и сухопутных бродяг, слышали звон стаканов и грохот кружек, когда их опускали на деревянные столики. Человек с попугаем на плече всё ещё сидел там, и попугай всё так же болтал на языке, которого Попо не понимал. Ведь хозяин попугая был из соседней страны, где говорят по-испански, а не на креоло-французском диалекте, как большинство жителей страны Гаити.

Улица тоже стала шумливей и оживлённей, только здесь вместо музыки на разные лады звучали голоса. Настоящей ночи всё не было: длились густые синие сумерки. Попо привык к такому свету и у себя дома, в деревне, только там не было столько домов и такого шума.

– Ой, а в городе всё-таки интересно, – сказал Попо Фифине.

– Просто здо́рово! – ответила она. – Я рада, что мы здесь. Хорошо, что папа Жан захотел переехать в город.

Глава 3. У речки

Утром следующего дня Попо лежал в дверях хижины, и был он совершенно голый. Да и зачем ему надевать сейчас даже самую короткую свою рубашку – ведь он был не где-нибудь, а у себя дома! Поэтому Попо с особым удовольствием перекатывался по земляному полу хижины, не боясь испачкать одежду. Так хорошо он себя не чувствовал уже давно – целых два дня, с той самой минуты, как они начали своё путешествие из лесной деревушки в город.

В этот ранний час ветер ещё не проснулся, улицы были пустынны. Деревья во дворе совсем не шевелили своими листьями, покрытыми, словно пудрою, белой пылью. Оба ослика ещё дремали в углу двора, но над их головами уже, как обычно, жужжали и носились яркокрылые тропические мухи.

Вскоре Фифина и мама Анна подошли к дверям. В руках у них была грязная одежда.

– Сегодня мы займёмся стиркой, – сказала мама Анна. – И ты, Попо, можешь пойти с нами, если хочешь.

Попо не очень-то хотелось в эту минуту куда-нибудь идти. Он пригрелся тут, на тёплой земле, и мог бы так проваляться весь день. Но он всё-таки сделал над собой усилие, поднял голову и даже немного вытаращил глаза. Возможно, это помогало ему думать. А подумал он вот о чём: что ж, наверно, не так уж оно и плохо сходить сейчас с мамой Анной и Фифиной туда, где стирают бельё. Там можно и поиграть в воде и поплескаться… Нет, определённо неплохо. Даже, может быть, интересно.

И Попо вскочил на ноги.

– Конечно, мама, – закричал он, – очень хочу! А куда мы понесём бельё? За угол, где колонка, да?

– Нет, сынок, – ответила мама Анна. – Совсем в другое место. У колонки можно помыть посуду или бидоны из-под молока или даже выкупать нашу Пенсью, но белья там не много настираешь. Мы пойдём к речке – вон туда, на ту улицу… Возьми-ка!

И мама Анна сунула в руки Попо кипу белья, а сама пошла в дом, чтобы взять младшую дочь.

На малютке Пенсье, как и на Попо, не было никакой одежды… Хотя нет, она была всё же больше одета, чем Попо: ведь на шее у неё висели бусы. Это был весёлый и добрый ребёнок, и, пожалуй, он громче всех радовался наступившему новому утру.

Речка, на которую они пришли, была не больше уличной канавы после хорошего дождя. Но там текла чистая, прозрачная вода. Она родилась в горах и стекала оттуда, а люди поймали ее здесь, заключили в каменные берега и пустили прямо по улице. Потому что не у всех ведь во дворах есть свои собственные колодцы – это для многих слишком уж дорого.

Мама Анна и Фифина занялись стиркой белья, а Попо и малютка Пенсья играли и плескались в полное своё удовольствие. Попо бегал по самой середине речки, потому что она была совсем мелкая, и брызги от него летели во все стороны. Но не забывал он следить и за своей младшей сестрицей, которую посадил на каменный берег так, что ноги её доставали до воды.

Вскоре Попо увидел, что берег речки заполнили женщины с бельём. Они расположились вдоль всей улицы и так же, как мама Анна, начали полоскать и колотить своё бельё. Они вовсю лупили его деревянными палками, а оно пузырилось, играло на солнце всеми цветами радуги и выбрасывало фонтанчики мыльной воды. Женщин становилось всё больше, а с ними приходили и дети: одни, вроде Попо, плясали и прыгали в воде, другие – поменьше – сидели на каменном берегу, спустив ноги в воду.

Время от времени к речке подходили собаки или козы, чтобы напиться… В общем, день, который поначалу казался таким тихим и скучным, всё больше наполнялся шумом и движением.

По улице взад и вперёд сновали прохожие с узлами, пакетами, коробками. И всё это несли они только на головах.

Попо и Фифина обратили внимание на одну темнокожую девочку. Она шла со складным стулом в руке и чему-то улыбалась, а на голове у неё был большой деревянный поднос с каким-то товаром. Девочка двигалась легко и свободно, и было видно, что она привыкла к своему грузу и может с ним не то что идти, а если захочет, то и побежать.

Впрочем, это умела не она одна. Все дети на острове Гаити приучены носить на голове самые разные вещи. И Попо тоже. Ему ничего не стоит сбегать в лавку и принести оттуда на голове брусок мыла или корзину с фруктами. Только пошлите его! И сделает он это не хуже, чем какая-нибудь девчонка с большим деревянным подносом на голове. Попо даже удивится, если кто-либо скажет ему, что на голове нести покупку неудобно: можно уронить и разбить или рассыпать. Вовсе нет! Ещё как удобно, потому что руки остаются свободными и ты можешь ими делать что захочешь – даже играть в какую-нибудь игру.

Но маленькой улыбающейся девочке с большим деревянным подносом на голове было не до игры. Она шла не просто так, а по делу, она была на работе – ведь на подносе у неё лежал товар для продажи. Вот она остановилась, эта маленькая улыбающаяся девочка, раздвинула свой стул, поставила его на землю, а на стул пристроила поднос.

У Попо чуть глаза на лоб не вылезли, а во рту начала быстро-быстро набираться слюна, когда он увидел, что было на подносе! Уйма всяких сластей: белые и розовые мятные палочки, большие и маленькие леденцы, мягкие и рассыпчатые конфеты. А как всё это пахло! Мятой, жжёным сахаром, ещё чем-то неизвестным, но страшно вкусным! Недаром, когда девочка сняла поднос с головы, стало видно, что он весь облеплен мухами. Она должна была сгонять с него целые стаи крылатых лакомок, которые, конечно, давно уже путешествовали вместе с ней и с её товаром.

– Кто купит сладкую палочку? Кому леденец? – спрашивала девочка. – Всего одна монетка за штуку, а зато как вкусно! Моя мама только что их приготовила… Ну, кто купит сласти?

Попо повернулся к своей маме с просительным выражением, но она помахала в воздухе пальцем. Фифина тоже вопросительно поглядела на мать… Всё было напрасно. Деньги на острове Гаити – вещь очень редкая, поэтому мама Анна не считала себя вправе истратить даже две или три мелкие монетки на конфеты.

– Ну, мама, купи! – заныл Попо.

– Я уж забыла вкус конфет, – сказала Фифина. – Мы так давно не ели ничего сладкого.

Эти слова заставили мать призадуматься.

– Прямо не знаю, – сказала она. – Только не сейчас. Может, когда закончим стирку, я куплю вам по леденцу.

Попо захлопал в ладоши и высоко подпрыгнул в воде, а Фифина раскрыла рот и сделала вид, будто хочет укусить себя за руку. Так она выражала свою радость.

Тем временем маленькая торговка собрала свой товар, сложила стул, просунула в него руку, поставила на голову большой деревянный поднос и зашагала дальше по улице. Фифина и мама Анна принялись опять за стирку, а Попо снова взвалил на себя нелёгкое бремя: скакал и бултыхался в воде за троих. И делал это так усердно, как будто не на шутку помогал этим своей маме и сестре. Малютка Пенсья стучала пятками по каменному берегу, пускала пузыри и пела какие-то свои песенки, похожие на журчание воды в речке.

Когда со стиркой было покончено, мама Анна выжала бельё почти досуха и шлёпнула его в большой жестяной таз. Ну, а таз она мигом водрузила себе на голову и, не оглядываясь на Попо и Фифину, которым поручалась забота о малютке Пенсье, пошла к дому. Мама Анна шла быстрой и уверенной походкой, а на голове у неё колыхался белый холм. Войдя во двор, она аккуратно расправила и разложила бельё на траве вокруг дома – и получилось, как будто дом стоит прямо на небе, а его окружают облака. Но не только их дом стоял на небе – такое было в каждом дворе. На острове Гаити никто никогда не вешает бельё на верёвку.

– А мне что делать? – спросил Попо, когда зашёл во двор.

– Вот что, – сказала мама Анна. – Прогуляйся по обочине дороги и нарви мыльной травы. А то уже нечем мыть посуду. Последний кусок мыла я истратила на стирку, а раз вы хотите леденцов, то я уж не могу купить новый кусок. Обойдёмся травой. Только набери побольше.

– Я тоже пойду, – сказала Фифина. – Я лучше знаю, где она растёт.

И ребята побежали со двора. Фифина действительно быстро, будто нюхом чуяла, нашла целые заросли мыльной травы. Сначала они сорвали несколько листьев, чтобы попробовать: потёрли их между ладонями – и вот уже появилась мыльная пена, как от настоящего мыла.

– Эти подойдут, – сказала Фифина. – Наберём столько, сколько унесём!

– Ага, – сказал Попо и яростно приступил к работе.

Фифина тоже от него не отставала. Ещё бы – ведь все это сулило им сладкие леденцы!

Четверть часа спустя мама Анна и ребята были уже снова около речки, где маленькую Пенсью как следует искупали. Мама Анна так натёрла её мыльной травой, что казалось, будто на девочке надето пышное белое платье.

И тут появилась – кто бы вы думали? – конечно, долгожданная продавщица сластей. Её поднос не опустел, хотя видно было, что покупали у неё немало. Мама Анна сдержала своё слово: она вытащила из кармана юбки две монеты и купила две леденцовые палочки: белую – для Фифины, а розовую – для Попо.

– А Пенсье мы не купим, – сказала мама Анна. – Ей ни к чему целая, она вовек её не съест. Да и денег нет… Вы ведь дади́те ей полизать ваши палочки?

– Мням! – сказала Пенсья и потянулась к розовой палочке. – Мням! – сказала она и потянулась к белой.