Текст книги "История московского Чингисхана. Цена успеха в деньгах, любви и одиночестве"

Автор книги: Арман Давлетяров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Не могу сказать, что переход от одного артиста к другому дался мне легко. В характере Мурата, конечно, были свои особенности, мы даже часто спорили с ним на тему «кто здесь главный», но за время сотрудничества я узнал его очень хорошо и приноровился – человек я восточный, бесконфликтный, поэтому каких-либо серьезных столкновений между мной и Муратом почти не было.

Другое дело группа с четырьмя звездами разом! И у каждого свой характер, привычки, особенности! Поначалу у меня просто голова кругом шла! Приходилось перестраиваться, вести работу абсолютно иначе, чем с Муратом. Но постепенно мы с ребятами нашли общий язык, подружились – а спорить нам было не с руки, поскольку «Востоку» нужны были четко организованные гастроли, а мне – мои проценты, на которые я жил.

Прошло полгода, и Александр Толмацкий принял решение расширяться, организовывать целый концертный отдел, подключив сюда не только «Восток», но и других музыкантов. Возглавить этот отдел он предложил мне, «отпочковав» меня от основного офиса в телецентр «Останкино», где мне выделили крошечный кабинет-клетушку примерно в шесть квадратных метров, и в нем не было даже окон. В этой комнатке и предполагалось принимать клиентов, которые приходили по рекламе, которую мы давали: нацелены мы были в основном на региональные концерты.

Поначалу группа «Восток» не была настолько популярна, чтобы заказы на нее сыпались как из рога изобилия. Поэтому ко мне приходили и интересовались совершенно другими артистами – «МедиаСтар» сотрудничала со многими звездами, такими как Олег Газманов, Жанна Агузарова, Лайма Вайкуле, Лариса Долина, Андрей Губин и так далее. Спрос на них был весьма велик, а про «Восток» никто и слышать не хотел.

Подумав немного, я решил применить чуточку изобретательности…

В бытность мою преподавания в ПТУ я познакомился с одной милой женщиной по имени Галина, которая работала секретарем директора. На момент моего «переселения» в «Останкино» она сидела без работы. Я позвонил ей:

– Мне нужен секретарь. Есть небольшая зарплата, но зато хорошие перспективы. Да и возможность увидеть знаменитостей живьем. Хочешь?

– Хочу! – без колебаний согласилась она и впоследствии проработала со мной почти 15 лет.

Остальное было уже делом техники.

Приходил клиент, хотел заказать гастроли известного исполнителя.

– Здравствуйте! Хотелось бы пригласить артиста к нам на выходные такого-то числа. Это можно? – начинал клиент…

Разумеется, я мог ему организовать гастроли вышеупомянутой знаменитости, но нам нужно было как-то втиснуть группу «Восток» в рамки строгих пожеланий публики.

– Конечно, можно! – отвечал я. – Вот ознакомьтесь, пожалуйста, с расценками, а мне на минуточку нужно выйти, с вашего позволения…

Я протягивал ему предложение и выходил за дверь, а в кабинете оставалась моя помощница.

Дойдя до соседнего кабинета, я подходил к телефону, набирал свой собственный номер и, когда помощница брала трубку, спрашивал:

– Здравствуйте. А можно заказать группу «Восток» на 17-е число?

– Здравствуйте, – отвечала девушка настолько серьезно, насколько могла, а сама еле сдерживалась от смеха. – Группа «Восток» на 17-е занята. Может быть, вам подойдет 28-е?

– Нет, 28-е не подойдет… Да не смейся ты! – одергивал я ее. – Скажи, что все остальные числа заняты.

– Честно говоря, есть сложности, – тут же реагировала помощница. – До 28-го у нас уже все концерты расписаны почти на каждый день. Но если вам очень нужно, можете позже позвонить Арману, он сейчас вышел… Скоро подойдет.

И так несколько раз подряд.

Когда я возвращался, клиент был, что называется, уже готов.

– Простите, а что это за группа «Восток», которую все спрашивают? – осторожно интересовался он.

– «Восток»? – удивлялся я. – Ну, как же, вы разве не слышали? Это новая молодежная группа, очень модная, ее сейчас просто разрывают на части. Все спрашивают.

– А сколько стоит? – так же осторожно спрашивал клиент, опасаясь, что цена будет запредельной.

Когда я называл стоимость, радости клиента не было предела.

– Да вы что! – ликовал он. – И цена подходящая! Вы говорите, до 28-го у группы «Восток» все расписано?

– Хм… секундочку… – Я доставал свой талмуд с расписанием и начинал в нем картинно рыться, разыскивая нужную «информацию». – Есть еще на 21-е свободный день. Хотите?

– Да, пожалуй, подойдет, – радовался клиент. – Это как раз суббота.

– Ну, вот и отлично, – одобрительно кивал я. – Заполняйте договор, пожалуйста…

Вот так я и организовывал первые концерты группы «Восток», и я не думаю, что она хоть кого-то разочаровала. Я был счастлив, что у меня есть собственный проект, собственный кабинет и даже собственная помощница «на телефоне». Мою работу в компании «МедиаСтар» очень ценили, я чувствовал себя нужным и востребованным – разве не это важно для каждого человека?

Постепенно артистов становилось все больше. В нашей компании появились ДеЦл, «Отпетые мошенники», Лариса Черникова со своим «Я люблю тебя, Дима», группа «Комбинация». Артистов, которые сотрудничали с нами на постоянной основе, набралось уже около пятнадцати, и для всех я организовывал выступления. Постепенно у меня появились устойчивые контакты в регионах, вместе с этим устойчивые доходы – ведь моя «зарплата» состояла из процентов за каждый проданный концерт.

Мы сняли офис побольше, людей, которые помогали мне в моей деятельности, тоже прибавилось – их стало уже восемь человек, и это были не только организаторы гастролей, но и пиар-менеджеры, которые обеспечивали контакты с прессой и освещали жизнь артистов, с которыми мы сотрудничали.

Параллельно с этим я следил за судьбой Мурата Насырова. Со своим новым продюсером, Александром Иратовым, он записал несколько хитовых песен, которые впоследствии вошли в его первый альбом «Кто-то простит».

С самым известным хитом Мурата «Мальчик хочет в Тамбов» произошла следующая история. Автор текста пробовал записывать песню с разными исполнителями, но нужный голос все никак не находил. Когда Мурат попал на студию «Союз», ему тоже среди всех прочих предложили попробовать спеть эту композицию, но Мурат наотрез отказался:

– Да вы что! Я эту песню петь не буду, она совершенно не в моем стиле!

Но в итоге Мурата всеми правдами и неправдами уломали, и когда он сделал пробную запись, сразу же стало ясно, что это настоящий хит, и песню необходимо обязательно включить в новый альбом.

Так и появился зажигательный шлягер «Мальчик хочет в Тамбов». Несмотря на то что песня принесла Мурату бешеную популярность, он ее не любил. Считал, что для него, выпускника Гнесинки, зазорно петь подобные вещи. Но факт остается фактом – «Мальчик хочет в Тамбов» стал визитной карточкой Насырова, и до сих пор, вспоминая Мурата, в первую очередь приходят на ум именно эти строчки.

Чуть позже появился хит «Я – это ты», состоялся дуэт с Аленой Апиной, который также прибавил популярности Мурату. Таким образом, когда студия «Союз» выпустила первый альбом Мурата Насырова, он занял верхние строчки рейтингов. Буквально «выстрелил».

Я искренне радовался за своего бывшего подопечного. С одной стороны, мне было немного обидно, что Мурат работает без меня и что моим проектом, который я начинал и в который вложил столько сил, теперь занимаются другие люди. С другой стороны, я чувствовал себя причастным к этому успеху, и к тому же мои собственные дела шли очень хорошо – мне не было смысла ни обижаться, ни страдать. А с Муратом мы довольно часто виделись, не скажу, что дружили, но обменивались впечатлениями или хотя бы дежурными «привет-привет». Я знал, что Мурат тоже очень переживал наш с ним разрыв, и было бы лицемерием делать вид, что ничего не случилось.

Я тоже помнил эту историю. Даже спустя несколько лет не мог забыть, как нельзя забыть свою первую любовь. Это невозможно…

Время летело, компания «МедиаСтар» росла и расширялась, и в какой-то момент Рубен Оганесов – партнер «МедиаСтар» – получил приглашение возглавить музыкальную дирекцию телеканала «Муз-ТВ».

В связи с этим «МедиаСтар» приобрела колоссальное преимущество и возможность расширяться – мы взяли на себя подборку музыкальных видеоклипов для «Муз-ТВ» и съемку интересных телепередач. Это был громадный, причем нарастающий объем работы, который сулил мне совершенно новое положение и новые перспективы. В то время я, можно сказать, сдружился с руководством «МедиаСтар», где ко мне относились с большим уважением, и в какой-то момент Толмацкому стала интересна моя история расставания с Муратом Насыровым.

– Скажи, а почему вы все-таки не работаете вместе? – задал он вопрос. – Хороший артист, с хорошим будущим. Привел бы к нам его…

– Уф…

Мне было не очень приятно ворошить прошлое, но я рассказал, как все произошло, и Толмацкий, надо сказать, довольно близко к сердцу принял случившееся.

– Так не делается! – сказал он. – Ты работал с артистом, ты имеешь к нему прямое отношение, и у вас со студией «Союз» был контракт. Значит, студия «Союз» должна была выплатить тебе как минимум какое-то вознаграждение. Но просто так взять и расторгнуть договор? Это неправильно. Будем разбираться…

Кто, кому и сколько должен – это отдельная тема, которая в те годы в шоу-бизнесе практически никак не регулировалась. Да и само понятие «российский шоу-бизнес» возникло лишь в 90-е, поэтому у каждого была своя правда, каждый решал для себя что-то свое и делал так, как понимал. И у каждого было свое мнение, спорить можно было до бесконечности, поэтому каких-то особых претензий к студии «Союз» я не имел.

Тем не менее ситуация разрешилась неожиданным образом… самим Муратом.

В один прекрасный день он приехал ко мне и выразил искреннее сожаление по поводу нашего разрыва. Сейчас расстановка сил была уже совершенно иной, и разговор велся в другом ключе:

– Поскольку сейчас ты сотрудничаешь с «МедиаСтар», возможности которой довольно велики, я тоже популярен… Так, может быть, я смог бы компенсировать все былое, просто подписав новый контракт? – спросил Мурат.

– Я думаю, – сказал я, – что это будет справедливо.

Таким образом, уладив все формальности со студией «Союз» и «получив в распоряжение» Мурата Насырова, мы подписали с ним новый контракт на семь лет, где я официально значился как его продюсер, подробно были описаны все условия нашего сотрудничества, и в дальнейшем подобных конфликтов уже не возникало. Воссоединение состоялось.

И я, и Мурат были очень рады, что все так устроилось, поскольку оба очень переживали – я из-за потери артиста, а Мурат – из-за выбора, который ему вольно и невольно, но пришлось сделать.

Мурат возвращается

После того как Мурат подписал контракт с «МедиаСтар», мы приступили к записи нового альбома под названием «Разбуди меня».

Что-то сразу не клеилось… Набралось уже порядка десяти песен, но ни одна из них не могла сравниться по динамике с теми же «Лунными ночами» или «Мальчик хочет в Тамбов».

– Мурик, нам нужна какая-то интересная заглавная песня, ради которой будут покупать твой альбом, – попросил я. – Что-то очень заводное, но в то же время простое.

Мурат кивал, потом носил мне свои композиции – причем их было довольно много, но все они явно не тянули на статус хита.

– Слушай, песни, конечно, хорошие, – дипломатично намекал я. – Но нам бы что-нибудь повеселее, поярче.

– Куда уже ярче, – обижался Мурат. – Вот смотри, какой интересный ритмический рисунок, – и Мурат снова включал очередную песню, пытаясь «заставить» меня в нее поверить.

– Но не цепляет…

– Да что значит «не цепляет»?! – ощетинивался Мурат. – Это совершенно новое, в это вслушаться надо! Привыкнуть! Я же не могу писать в одном и том же стиле! Абсурд!

– Мурик, – вкрадчиво говорил я. – Публике не нужно в песню «вслушиваться». Люди должны сразу полюбить ее, а не привыкать к ней годами, понимаешь? Никто не будет крутить ее по десять раз, чтобы понять, о чем она, и оценить «новый ритмический рисунок»? Сечешь?

– О, Господи, – Мурат поднимал глаза и воздевал к небу руки. – И какую песню, по-твоему, публика сразу может полюбить?

– Вот, например, сейчас очень популярны Рики Мартин и Энрике Иглесиас. Латинские мотивы. Если сможешь изобразить что-нибудь подобное, будет просто чудесно!

– Я попробую, – буркнул Мурат и сгреб все свои кассеты в сумку.

Через пару дней Мурат снова появился на пороге студии.

– А вот, послушай, что получилось. – Тут же поставил он кассету и развалился в кресле, жестом приглашая меня оторваться от дел.

Заиграла довольно динамичная музыка именно в латиноамериканском стиле, как я и просил, немного «подогнанном» на европейский лад:

Ловила на губы,

Ловила на глазки,

Поймала – не отпускает,

Обнимает и ласкает…

– лилось из динамиков.

– О, слушай, вот это совсем другое дело! – оживился я. – Вот это мне нравится.

– Ну, вот, – улыбнулся Мурат. – Это, по-твоему, яркая песня?

– Думаю, да, – засмеялся я… – На нее и клип снимать будем.

Я дал послушать песню всем остальным знатокам «МедиаСтара»: Саше Толмацкому, Рубену Оганезову, Юре Айзеншпису…

– Да-да, все нормально, берем, – кратко комментировал Толмацкий. – Будем клип делать.

– Слушай, а неплохо! – констатировал Оганезов.

Айзеншпис был еще более конкретен.

– Где такую взял? – сразу же поинтересовался он, поскольку в этот момент, как и всегда в своей жизни думал о своих музыкантах и прикидывал, может, этот композитор напишет для них что-нибудь…

– Это Мурат Насыров, – ответил я.

– А-а-а, – разочарованно протянул Айзеншпис, и все вопросы были сняты. В том числе и о том, будет ли песня популярной.

Клип отсняли с участием балета «Тодес» Аллы Духовой, которая настолько влюбилась в эту композицию, что прислала своих девушек, не взяв ни копейки, со словами:

– Знаешь, мне достаточно, что этот ролик увидит вся Россия… И это все лично для тебя, Арман.

Все вышло так, как и задумывалось. Песня «Ловила на глазки…» после выхода альбома принесла Насырову бешеный успех, заняв первые строчки рейтингов и зазвучав на всех крупных радиостанциях.

Начался новый подъем в жизни Мурата – график гастролей был настолько плотным, что его семье оставалось только вздыхать, ожидая папу и мужа из многочисленных поездок. Поскольку Наташа занималась воспитанием Акима, ей было сложно сопровождать Мурата в поездках.

В отличие от хитов «Мальчик хочет в Тамбов» и «Лунные ночи», песня «Ловила на губы» не была кавер-версией, она являлась оригинальной композицией Мурата и его личной заслугой. Песня принесла Насырову триумф не только как исполнителю, но и как автору.

Но Мурат находился в постоянном конфликте между желанием развиваться как музыкант, доводить до идеала каждое свое произведение и необходимостью учитывать вкусы и предпочтения публики. Это был своеобразный «камень преткновения» – причем, наверное, речь сейчас пойдет не только и не столько о Мурате, сколько о вечном конфликте творчества и бизнеса, когда приходится искать достойный компромисс.

Мурат наотрез отказывался признавать тот факт, что сложное и интересное, с его точки зрения, произведение может быть совершенно неинтересно широкой публике. Ему было грустно оттого, что, кроме ценителей, мало кого интересовали все эти изощренные пассажи, которые Мурат придумывал в большом количестве и все надеялся на то, что это кто-то оценит.

– Ты понимаешь, Мурат, – объяснял я ему, – у тебя великолепный голос, прекрасное образование. А обычный слушатель музыкальную школу не заканчивал и в хор не ходил, он хочет просто прийти к друзьям в гости, спеть вместе со всеми песню, потанцевать и отдохнуть. Что ты его грузишь?

– Я что, должен ориентироваться на колхоз в деревне уральской области? – огрызался Мурат.

– При чем тут колхоз уральской области? – взрывался я в свою очередь. – Хотя, между прочим, я тоже из села приехал. Но я, например, люблю «Битлз» слушать – ты еще скажи, что это вульгарный музон «на потребу публики». Можешь что-нибудь в этом роде предложить?

У Мурата аргументов не находилось. Но обстановка постепенно накалялась – ему явно не хотелось всю жизнь писать незамысловатые шлягеры, он, как и любой профессионал, мечтал «сыграть Гамлета». Или, по крайней мере, оставить после себя что-то значительное, что можно было бы отнести к разряду великого искусства.

Я очень хорошо понимал Мурата. Он разрывался между необходимостью развлекать людей и внутренней потребностью самовыражения. А человек он был очень тонкий, со сложной душевной организацией и особым видением мира.

Тем не менее мы сняли еще несколько клипов на те песни, которые показались нам наиболее удачными в альбоме – это «Девственница» и «Кусочки льда». «Девственница», снятая в стиле японского аниме, оказалась не слишком востребованной. А с «Кусочками льда», довольно романтичным клипом, который мы снимали на Украине, мы немного опоздали – нам нужно было запускать его в трансляцию раньше, чем «Ловила на губы». А мы сделали его позже, и он попросту затерялся на фоне своего более удачливого музыкального конкурента.

Отдельно можно назвать песню «Isn't joke» [1] – первая и последняя композиция Мурата на английском языке. Нам было интересно посмотреть, как зрителю понравится такой эксперимент, даже сняли клип в стиле 70-х годов. Но песня, к сожалению, популярной не стала, и впоследствии не вошла ни в один альбом. Зато стало ясно, что это совершенно не его стиль.

Но это было, наверное, единственным грустным моментом. Остальное нас радовало. Меня – то, что я мог гораздо чаще общаться с Муратом. Как только выдавалась возможность, я старался лететь с ним на гастроли, хотя это в мои обязанности концертного директора вовсе не входило.

Я никогда не говорил Мурату, насколько сильно я был привязан к нему как к человеку и насколько сильно я любил все, что он делал. У нас с ним вообще не было принято обсуждать что-то вслух. Потом я горько жалел о том, что держал дистанцию, но так у нас повелось с самого начала. К тому же в тот момент я, как и многие жители Земли, искренне полагал, что «все еще успеется»…

Я болел этим проектом. А иначе и быть не могло – нельзя работать с артистом, не любя его творчество и его самого как личность. Мне нравилась вся Муратова лирика. Большинство песен, которые он писал, были близки мне, как и духовно близок был и сам Мурат. Иногда мы с Насыровым даже шутили, что я попал в шоу-бизнес благодаря творчеству Мурата, а Мурат – благодаря моей настойчивости.

* * *

Еще одна грань характера Насырова – любовь к шуткам и розыгрышам. Ни одна гастрольная поездка не обходилась без какой-нибудь веселой проделки или комичного происшествия.

В те времена у нас с Муратом были одинаковые прически – полудлинные темные волосы с мелированными светлыми прядями. Причем я специально подстроился под Мурата, чтобы издалека мы казались идентичными внешне. У нас были даже ситуации, когда в аэропорту на паспортном контроле я предлагал Мурату ради шутки обменяться документами, чтобы проверить, смогут ли нас отличить работники аэропорта или нет. Забавно, но в некоторых случаях это срабатывало – нас регистрировали, а затем мы в самолете хохотали, вспоминая этот эпизод.

Но особенно запомнились гастроли в одном городе, куда мы прибыли по официальному приглашению администрации на один из муниципальных праздников.

Незадолго до этого события Мурат сделал короткую стрижку для съемок клипа «Isn't joke» – а все помнили его с длинными мелированными волосами и в черных очках, это был его фирменный знак. Теперь Мурат был практически не узнаваем, а я оставался в том же стиле и имидже, как Насыров несколькими неделями раньше. Поэтому в голове у нас созрела безумная и дерзкая идея. Сидя в самолете, мы договорились о том, что обменяемся «личностями», и я буду изображать Мурата вплоть до выхода сцену, а Мурат будет стоять в сторонке, как бы со мной.

Вышли мы оба в черных очках, сошли по трапу, подошли к встречающим – а принимали нас в аэропорту очень торжественно, в национальных костюмах, с хлебом-солью, с кортежем. Естественно, стриженого Мурата никто не узнал, зато все «узнали» меня и бросились ко мне со словами:

– Здравствуйте, Мурат!

Я засмеялся, но хлеб-соль принял. Нас рассадили по машинам, повезли в гостиницу, а я с большим удовольствием и некоторой долей тщеславия принимал в свой адрес все то внимание, какое полагается звезде эстрады.

– Удобно ли вам, Мурат? Все ли в порядке, Мурат? Вы что-нибудь хотите, Мурат? – организаторы старались вовсю, а Мурат сзади, наблюдая всю эту суету, тихо хихикал. На него никто не обращал внимания.

Апофеозом этой ситуации стало желание поклонников получить автограф певца, а поскольку все знали, что я «Мурат», то за автографами побежали ко мне. И тут я повел себя крайне «странно», начав отбрыкиваться и отнекиваться:

– Послушайте, это шутка. Я не Мурат, Мурат – это он. – Я показывал на стоящего рядом настоящего Мурата, но мне никто не верил.

– Тебе что, трудно дать автограф, да? – недоумевали люди. – Звездная болезнь началась?

И обиженно отходили прочь.

Ситуация с поклонниками чуть не закончилась скандалом, но тут начался концерт, и на возглас конферансье: «Встречайте, Мурат Насыров!» – под овации зрителей выбежал настоящий Мурат, а я остался стоять за кулисами, наблюдая весь этот спектакль.

Организаторы дар речи потеряли.

– Это что, шутка, да? – обратился ко мне кто-то из администрации за кулисами, пока Мурат пел.

– Это не шутка, – с серьезным видом ответил я. – Это безопасность.

Сказал – и забыл. Зато в администрации не забыли. К вечеру нас с Муратом уже настолько плотно обложили охраной, что я триста раз пожалел о том, что сказал. Зато с безопасностью у нас проблем не было.

Как-то Мурату, подуставшему от перелетов, выступлений, банкетов, как назло захотелось прогуляться по городу, о чем он мне и поведал:

– Может, пройдемся? Город посмотрим. Погода, смотри, какая отличная! – Мурат был преисполнен самых что ни на есть возвышенных чувств и мечтал хоть сколько-нибудь отдохнуть.

– Как же мы пройдемся, если везде охрана? – говорю. – Нас просто так не выпустят.

– А мы убежим! – Глаза Мурата сияли в предвкушении увлекательной интриги.

Улучив момент, мы вышли из зала, где проходил банкет в честь городских властей. Под предлогом «пойти покурить», мы спустились по лестнице и вышли через черный ход. И тут же бросились бежать, что есть прыти. Пробежав несколько кварталов, взмыленные и уставшие, мы, наконец, остановились и дали себе возможность отдышаться.

На улицах горели фонари, нас ласкающей дымкой обволакивало теплое южное лето, навстречу двигались освещенные электрическим светом фигурки гуляющих горожан, а мы, счастливые, шагали по улочкам, вдыхая свежий ночной воздух. Вдруг Мурат толкнул меня в бок:

– Слушай, ты ничего странного не замечаешь? – и показал рукой в конец улицы.

– Нет, – насторожился я. – А что случилось?

– Присмотрись, – тихонько произнес Мурат. – Люди, которые идут нам навстречу. Вот вдалеке они есть. А вблизи их – нет. Они до нас не доходят. Исчезают…

Я удивился и принялся смотреть туда, куда показывает мне Мурат. Он был прав. Я своими собственными глазами увидел, как люди вдалеке, которые шли – кто парочками, кто компанией, кто поодиночке, – вдруг пропадали прямо глазах. Будто растворялись в пространстве.

Мне стало страшно, по спине заструился легкий холодок. На часах – два ночи, мы с Муратом в чужом городе, никого не знаем, в каком районе мы находимся, неизвестно. Впереди нас – полтергейст, свидетелем явления которого мы с Насыровым в настоящий момент были. Повинуясь инстинкту самосохранения, я оглянулся, чтобы увидеть, что происходит у меня за спиной. И…

…тут все и объяснилось.

Позади нас, метрах в пятидесяти, ехала машина службы безопасности с выключенными фарами. А впереди, если приглядеться, курсировал точно такой же автомобиль, который разгонял всех, кто шел навстречу, освобождая путь мне и Мурату.

Видимо, мы с Насыровым совершенно наивно предполагали, что нашего ухода никто не заметил, а на самом-то деле нас тут же бросились догонять, только поступили при этом максимально деликатно – близко не подъезжали, а дали возможность спокойно насладиться урбанистическими пейзажами.

– Боже мой! – воскликнул Насыров и засмеялся. – Детективный сюжет! Мы думали, что это мы провели охрану, а оказывается, это охрана провела нас.

Позже мы еще долго обсуждали этот эпизод и, надо сказать, оценили по достоинству службу безопасности города.

Еще один увлекательный случай произошел в том же году, когда наша общая подруга Александра Буратаева баллотировалась в Госдуму. Выборы проходили в Калмыкии, и Саша обратилась с просьбой ко мне и Мурату:

– Не могли бы вы приехать в Элисту, поддержать выборы, спеть в мою поддержку несколько песен?

Это обычная ситуация, когда во время предвыборной кампании в поддержку кандидатов выступают артисты. Мы согласились.

Основным конкурентом Буратаевой была Елена Батурина, супруга мэра Москвы, поэтому борьба ожидалась нешуточной. Анекдотичность ситуации состояла в том, что в поддержку Елены Николаевны тоже организовывались концерты, так мы и летели двумя самолетами, один – в поддержку Батуриной, другой – в поддержку Буратаевой. Вот только батуринский самолет прилетел раньше, а наш попал в полосу нелетной погоды, его посадили в Волгограде. Я, как назло, почувствовал себя неважно – болело горло, поднялась высокая температура. Заболел, словом.

От Волгограда – часа четыре до Элисты, а концерт должен вот-вот начаться. Нас встретили, мы тут же выехали в Элисту, но все-таки умудрились опоздать почти на три часа. Концерт должен был начаться в семь, мы приехали в десять. В это время Александра на сцене развлекала народ, как умела, рассказывая зрителям различные истории и обещая, что «вот-вот здесь появится Мурат Насыров».

Наконец Насыров действительно вышел. Публика, которая с нетерпением ждала этого события, была в восторге, кричала, хлопала и бросала на сцену цветы и игрушки. Отработав свой концерт и сказав много теплых слов в поддержку Александры Буратаевой, мы с Муратом засобирались обратно в Москву.

Но не тут-то было. По приезде в аэропорт выяснилось, что погода до сих пор нелетная – над городом навис плотный декабрьский туман, вылететь было нереально, единственный утренний рейс – и тот отменен.

– Слушай, я не могу столько ждать, – занервничал Мурат. Это был канун дня его рождения, были приглашены гости, событие собирались отметить довольно торжественно. – Мне нужно попасть в Москву во что бы то ни стало.

– Но ты даже на поезд сейчас билета не купишь. А если и купишь, то все равно не успеешь, – сказал я.

– Что же делать?

– Езжайте на машине.

– А ты?

– Остаюсь, заболел. – Я мечтал только об одном: добраться до гостиницы и лечь спать.

Мурат взял у Саши Буратаевой джип и вместе с музыкантами рванул в Москву – за тысячу километров – в надежде успеть на свой собственный банкет. А я остался в Элисте выздоравливать и ожидать летной погоды.

Спустя сутки Мурат позвонил мне и сообщил, что доехал и что все в порядке.

– Только, представляешь, меня раз пять по дороге гаишники останавливали, – со смехом рассказывал он. – Видели меня за рулем, спрашивали документы, долго изучали и не верили, что я – это я. Потом автографы просили…

А я каждое утро, проведенное в Элисте, будто в день сурка, ехал в аэропорт в ожидании рейса. Каждый день мне объявляли, что рейсы отменяются, и я возвращался обратно в номер. И так всю неделю подряд.

Гастроли – опасные и забавные

Работа продюсера подразумевает не только разъезды по ресторанам с организаторами и артистами, но и множество нештатных ситуаций – от анекдотичных до почти трагичных. И если в первом случае «креатив» заключается в том, как половчее выпутаться из двусмысленности и загладить недоразумение, то во втором случае часто приходилось придумывать, как спасти репутацию, честь, доходы и даже жизнь – свою и артистов.

В те годы, когда я только начинал свою гастрольную деятельность, не было Интернета, да и знакомств особых у меня не водилось – поэтому приходилось действовать по обстоятельствам, подключать интуицию и набираться опыта. Сейчас, например, из Интернета можно многое узнать о заказчике, с которым ты собираешься взаимодействовать, да и сарафанное радио работает неплохо.

* * *

Основное количество забавных происшествий касалось, конечно же, группы «А-Студио», с которой мы регулярно организовывали совместные концерты.

Один из таких курьезных эпизодов произошел во время празднования пятнадцатилетия группы «А-Студио».

А дело было так. В честь юбилея запланировали два живых концерта в концертном зале «Россия», что очень престижно для любой группы и любого артиста. Я подыскивал для концерта спонсоров, а взамен своих услуг попросил, чтобы Мурата тоже включили в программу – он был еще мало известен, и для нас это стало бы отличной рекламой.

Первый концерт прошел с аншлагом, и мы так радовались этому событию, что организовали пышный стол – и пировали чуть ли не всю ночь. Наутро Батырхану Шукенову стало плохо, он отравился. Болела голова, живот, его рвало. Мы пребывали в полной растерянности, не представляя себе, как же он будет сегодня выступать в таком состоянии.

Вызвали «скорую», приехавшая бригада промыла ему желудок, дала дежурные наставления, и Батырхан вышел вечером на сцену. За кулисами его караулили дежурный врач и я – на случай непредвиденных происшествий.

Батырхан пел ровно по одной песне, после чего в спешном порядке выбегал за кулисы к специально подготовленному ведру, изрыгал из себя фонтан желчи, выпивал тут же подаваемой ему прохладной воды и снова выходил на сцену. Выглядело это примерно так:

– Ваша улыбка и аплодисменты – самая большая награда для на-а-а-ас… – объявлял он после очередной песни и быстренько исчезал за кулисами.

Или:

– Джулии, Джулия, Джули… о-о-о, – и в тот момент, пока звучал проигрыш, Батырхан за сценой снова склонялся над ведром.

Мы ужасно переживали за него, но при этом давились от смеха, слыша все эти звуки и наблюдая всю эту картину. И смех и грех, что называется.

* * *

Еще один веселый случай произошел, когда компании «МедиаСтар» исполнилось три года. Поскольку компания была одним из самых крупных российских лейблов, презентацию события решили провести не где-нибудь, а на телеканале «Россия».

Я договорился, что это будет концертная программа с участием множества звезд эстрады – все они сотрудничали с «МедиаСтар», – и телеканал с воодушевлением воспринял эту идею. Единственное, чего нам не хватало, – это какой-нибудь фишки, изюминки, которая сделала бы праздник праздником, а не просто дежурным концертом.

Вот тут-то и пригодилось мое сходство с Муратом Насыровым и Батырханом Шукеновым: в гримерке нас вдруг осенила замечательная идея по поводу того, что я мог бы выйти с группой «А-Студио» вместо Батырхана!