Текст книги "Профессия - аферист, Игра на интерес"

Автор книги: Аркадий Твист

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Он стоял возле "большого живота" и что-то разглядывал в витрине. "Кукла" лежала на ноге, прикрытая штаниной, одним концом упираясь в туфель. Как только он заметил, что выбранный объект собирается закончить посещение этой секции, приподнял ногу и направил ее в сторону движения толстяка, вытянув носок, подобно балерине. "Кукла" съехала с его ноги под ноги толстяка, отходящего от прилавка. Он слегка зацепил "куклу", отчего та переместилась по полу. Мужчина наклонился глянуть, что же он зацепил. В это время Аркан тоже отошел от прилавка, заметил белый платок – явно что-то лежало, – поднял его и обратился к толстяку, который с любопытством смотрел на "куклу":

– Интересно, что это мы нашли? – Аркан перевернул "куклу" окошком вверх, и они оба увидели, что это большая пачка денег, завернутая в платок.

– Ого-о, – произнес Аркан. – Вы поглядывайте, чтобы никто не видел. А я пока посчитаю, сколько здесь. И вообще давайте отойдем в сторонку. И они отошли к окну.

Аркан пытался развязать узел, но у него не получалось. Тогда компаньон со словами "Дай я попробую" забрал "куклу" из рук Аркана. Когда он начал развязывать, Аркан дернул его за рукав и головой указал в сторону места, от которого они только что отошли.

– Спрячь деньги, – сказал он толстому. Возле прилавка стоял Рома. Он громко спрашивал у продавца, не находил ли тот денег в платке, которые он где-то обронил.

– Ты же помнишь, я стоял здесь, на этом самом месте. Смотрел на этот подшипник. А теперь не знаю, где мои деньги.

– Извините, не видел, не знаю. Вот мужчина долго здесь стоял. Спросите у него. – Он указал в сторону окна, где растерянно стояли двое.

– Ребята, вы не видели здесь деньги? То есть платок... То есть платок с деньгами? – обратился к ним Рома.

– Нет, ни денег, ни платка мы здесь не видели, – толкая в бок "товарища", ответил Аркан.

– Ну что же мне делать? Пять тысяч рублей... Теща дала заплатить за машину. А я их где-то посеял. А может, на улице? Я еще курил у входа. И он быстрой походкой направился к выходу.

– Давай быстро поделим деньги. Развязывай скорее. Отсчитай мне две с половиной и разбежимся, – говорил Аркан перепуганному здоровяку с трясущимися руками.

Того раздирали противоречия. С одной стороны, он очень хотел денег. А с другой – было стыдно, что наживает их таким образом.

– Да как мы можем поделить, если он вернется в любую секунду? – сказал покупатель.

– Тогда давай отойдем от магазина и там спокойно их разделим, – предложил Аркан.

Они направились к выходу. Повстречали Рому, который возвращался к секции.

– Со всеми поговорил. Никто ничего... Да тут и не было никого, пока я курил, – говорил Рома, остановившись рядом с перепутанным мужчиной. Мне кажется, я потерял их где-то в магазине.

– Удачи вам в поиске пропажи, – пожелал Аркан и подтолкнул компаньона, давая понять, что пора делить.

Рома пошел к продавцу, а друзья отправились делить находку. Компаньон боялся заходить слишком далеко в незнакомые дворы. А с другой стороны, еще больше боялся, что Рома увидит его со своими деньгами.

– Давай далеко не будем заходить. Станем за угол да поделим, – как бы читая его мысли, сказал Аркан.

Они завернули за угол. Мясистый человек достал "куклу" и принялся развязывать узел. Но его испугал голос Ромы. Он так дернулся, что чуть не выронил находку. Аркан придвинулся к нему ближе, закрывая белый платок в руках "товарища" своим телом от Роминого взгляда.

– Спрячь скорее, – прошептал Аркан.

– А, вот вы где! А я уже потерял надежду вас отыскать. Я вот о чем хочу вас попросить. Я потерял пять тысяч рублей. Вы знаете. Дома меня ожидает такой террор, что мне остается мечтать только о смерти. Эта теща – сущий зверь. И я прошу вас пойти со мной и все ей рассказать. Ну, как было. Вы ведь видели. Мне она не поверит. Подумает, что проиграл в карты. Милиция, бой посуды, развод. Я живу здесь недалеко, в десяти минутах ходьбы. Пожалуйста, с меня магарыч, – умолял Рома.

– Пойдем, Петя, поможем товарищу, – сказал Аркан. – Заодно и перекусим. Ведь так? – Он вопросительно посмотрел на Рому.

– Да, да, – закивал тот.

– Нет, нет, я никуда не пойду, – наотрез возразил толстяк.

– Ну пойдем, ты хоть подтвердишь. Вид у тебя приличный. Она тебе поверит. – Теперь Рома теребил лацкан на куртке Аркана.

– Понимаешь, какое дело. Мы здесь с моим товарищем, – Аркан кивнул в сторону толстяка, – встретились для того, чтобы он отдал мне долг, и как раз беседовали на эту тему.

– Так отдай ему деньги да пойдем. – Рома слегка похлопал толстого по спине.

– Подожди пять минут. Нам надо кое-что обсудить, – сказал Аркан, обращаясь к Роме.

Тот отошел в сторону, проявляя беспокойство и нервозность. А в это время Аркан уговаривал толстого:

– Развяжи незаметно платок и дай мне половину денег.

Но тот возражал, жестами указывая на присутствие Ромы.

– Ладно, тогда я схожу с ним, чтобы он отстал, – сказал Аркан. – Ас тобой встретимся через полчаса здесь же и спокойно разделим по две с половиной тысячи рублей. Но ты мне оставь что-нибудь в залог, чтобы я был уверен, что ты не сквозанешь с моей долей.

Подошел Рома.

– Должен – отдай, – с угрозой обратился он к большому человеку. – А сколько он тебе должен?

– Около двух тысяч, – ответил Аркан.

Мужчина достал все свои деньги. Их оказалось тысяча рублей.

Аркан плюс к этим деньгам забрал у толстяка кольцо-печатку, часы, кожаное портмоне, норковую шапку и пояснил:

– Теперь я буду уверен, что ты меня дождешься. А как только поделим все верну. Заметил, что ты дорожишь часами. Это будет мне гарантией.

Нахлобучив шапку на голову, Аркан вместе с Ромой направились в сторону припаркованной машины.

Был суд. Он все отрицал.

Когда судья попросил потерпевшего рассказать, как все это было, тот говорил:

– ...Как только отошел этот парень, – он указывал на Тосю, – ко мне подошли двое и сказали: "Вы только что расстались с молодым человеком, который вас обманул". Я ответил, что никто меня не обманывал. И вообще оставьте меня в покое. Тогда те достали удостоверения и сказали, что они работники Петровки. А этот молодой человек является известным аферистом. Затем посоветовали мне пересчитать деньги. Когда я увидел, что денег нет, они порекомендовали зайти с ними в райотдел на Ленинском проспекте. Там я написал заявление.

– Если бы не эти двое, вы сами пошли бы в милицию? – спрашивал судья.

– Наверное, пошел бы, но не сразу и не в этот райотдел, а у себя в Тушино.

Свое последнее слово Тося строил на том, чтобы разжалобить кивал. Ими были мужчина с внешностью человека, связанного с техникой (тракториста), и молодая женщина с пышными формами декольтированной груди. Она, раскрасневшаяся, все время поглядывала в окно, видимо, вспоминая вчерашний день. Они оба были далеки от понимания сути дела. Да и разговор шел о каких-то чеках. Тося говорил:

– ...Даже в самых отдаленных уголках моего мозга не было желания обмануть этого гражданина. Все это чудовищная ошибка. Вся моя беда в том, что я стал разговаривать с незнакомым человеком по поводу покупки чеков, которые мне были нужны, чтобы купить подарок матери к ее юбилею. Знаю, что этот поступок является противозаконным, и здесь я виноват. Но обмануть – Боже упаси.

Он получил три года с отбыванием в колонии общего режима. Это был низший предел статьи.

После суда он вновь попал в "карантинку", где пробыл еще некоторое время.

Чудесным солнечным утром их с Казбеком вывели из камеры.

– Идем на Матросскую Тишину, – сказал Казбек. Остановились у кастелянши, которой необходимо было сдать постель и белые футболки. Они выдавались вновь прибывшим в Бутырку, но, как оказалось, только на то время, пока те находятся в этой тюрьме. Тося не хотел сдавать футболку и положил ее на дно баула.

– Футболка утеряна, – заявил он кастелянше.

– А у него? – обратилась она к Казбеку.

Тот сказал, что тоже потерял.

– Тогда напишите по заявлению с просьбой вычесть стоимость футболки из ваших лицевых счетов, – объявила женщина.

Тося взял предложенный лист бумаги и стал писать. Казбек продолжал стоять с невозмутимым видом.

– Иди пиши, – донимала его кастелянша.

Этапирующий их надзиратель сказал:

– Он сидит у нас уже третий год, а за все это время нигде не написал ни единого слова. И этого писать не хочет.

– Тогда ты напиши за него.

И тот принялся царапать по бумаге.

ОБМАНУТЫЙ АФЕРИСТ

Их привезли в тюремную больницу Матросской Тишины. Тюрьма эта была на порядок хуже Бутырки: более серая и неприглядная, с асфальтированными полами и присутствием клопов, о существовании которых Бутырке неизвестно. Здесь Тосю с. Казбеком разлучили.

Пробыв около месяца в больнице, Тося был переведен в камеру, которая называлась "осужденка". Располагалась она в полуподвальном этаже. В ней было душно и жарко. Немного осмотревшись, Тося заметил, как один из парней украдкой на него поглядывает. При этом он ежился, когда их взгляды встречались. Тося присмотрелся к парню и понял, что где-то его видел. Он подошел к нему со спины и сказал:

– Ты делаешь волны, которые доходят до моего берега.

Тот обернулся и принялся подобострастно трясти Тосе руку. Натрясшись вдоволь, сказал:

– Я тебя сразу узнал. Но хочу попросить не рассказывать никому о том случае на Таганке. Сам понимаешь. Я пользуюсь здесь определенным авторитетом. А тот случай может подорвать его.

Тося заверил, что никому ничего рассказывать не будет, и только тогда вспомнил, как однажды спешил в "Березку", чтобы поменять тысячу чеков две бумажки достоинством по пятьсот каждая. До закрытия магазина оставалось несколько минут.

У входа к нему подошел парень и, узнав, что Тося не прочь обменять чеки на рубли, с удовольствием предложил свои услуги. Он достал пачку денег, состоявшую из двадцатипятирублевок и полтинников, и протянул Тосе. Тот понял, что это "ломщик", и, считая, "отломал" половину полтинников.

Узнав, что денег не хватает, "ломщик" не поверил этому и попросил их вернуть для пересчета. Тося устроил скандал.

– Да я за эти чеки в Афгане, под пулями!.. – кричал Тося.

Вдруг он растерялся, не зная, что сказать дальше. Закричал:

– Был бы у меня наган, я бы тебя застрелил! Аферист! Жизни от вас людям нет!

Тот выхватил у Тоси деньги и подался прочь от полоумного скандального военного.

Как только он скрылся из виду, Тося бросился в метро. Там он замешкался, так как не имел пяти копеек, а у разменной кассы стояла очередь. Заметив девушку, опустившую пятак в горло автомата, Тося подбежал к ней и крепко обнял сзади. В таком виде они вдвоем проскочили электрического стража.

Подошел поезд. Заходя в него, он глянул в сторону входа. Там "ломщик" сражался с контролером, стоявшим у него на пути. "По-видимому, нету пяти копеек", – подумал Тося, когда закрылись двери и поезд стал набирать скорость. В душе он посмеивался над тем, что встретил терпилу в тюрьме, но как и пообещал, никому об этом не сказал.

Тося ездил в суд знакомиться с делом. Поэтому большую часть дня он проводил в "этапках".

Однажды услышал в разговоре двух парней имя Чирик. Тося знал, что к этому моменту Эдик осужден и вот уже полгода находится на зоне. Один из знакомых сообщил Чирику о мужике, у которого имеется двести тысяч рублей. Эдик, узнав место жительства богатея, отправился к нему со своими друзьями.

Они долго били и пытали упрямца. Применяли различные орудия пыток. Тот корчился от боли, но денег не давал.

Эдик с друзьями вывезли богача на кладбище, где бросили связанного в вырытую яму. Сверху положили лист фанеры и стали засыпать. После нескольких минут монотонного стука земли о фанеру у богача сдали нервы, и он отдал двести тысяч. Как выяснилось, более денег у него не осталось.

Он отнес заявление в милицию. Чирика поймали и осудили на шесть лет.

Тося обратился к парню:

– Как зовут Чирика, о котором ты говоришь? И когда парень ответил: "Эдик", Тося узнал у него номер камеры, в которой тот повстречал Чирика.

В этот же вечер он "отогнал в эту хату коня" для Чирика и получил ответ, в котором говорилось: "Тося, очень сожалею, что ты здесь. Но тем не менее рад тебя слышать. Вкратце расскажу свою историю. Терпила дал заяву, и меня закрыли. Потом мусора возбудили дело против него. Сейчас он идет по статье "Хищение в особо крупных размерах" со значком прим... А меня записали в свидетели. По этой причине не везут на зону. Если какие трудности, сообщи. Буду рад помочь. Чирик".

Прочитав это письмо, Тося вспомнил слова Эдика: "Основное правило профессионала – не забирать у фраера всех денег. Оставить половину. В этом случае он никогда не пойдет давать заяву".

"Видимо, Эдик позабыл это золотое правило", – подумал Тося.

Еще около месяца Тося пробыл в этой камере. Затем его увезли на Красную Пресню, где он ждал этап на зону еще полтора месяца.

Красная Пресня – это пересылочная тюрьма. Здесь заключенные пытаются выяснить отношения, которые возникли между ними в процессе сидения под следствием. Здесь ищут виноватых, чтобы совершить над ними справедливое возмездие.

РЫБНЫЙ ДИРЕКТОР

Большой этап прибыл на вокзал. Вагон, в котором перевозят заключенных, называют "Столыпин". В нем этапируют людей с различными мерами наказания. Здесь женщины находятся рядом с мужчинами, разделенные тонкой перегородкой. В вагоне также имеются две камеры для "смертников".

Тося приметил интересную девчонку и договорился с конвоирующим их солдатом, уплатив ему сто рублей, что тот оставит их на один час в пустующей камере смертников.

Здесь он обрушил на нее страсть выдержкою в один год тюрьмы. Когда солдат сообщил, что время закончилось, и повел усталую девушку на прежнее место, Тося удобно устроился на наре и задремал.

Он дал вернувшемуся солдату еще двадцать пять рублей и попросил какое-то время его не беспокоить. Тот согласился. Тося закрыл глаза и погрузился в воспоминания. Но тут открылись двери, и он увидел большого полного человека с мощным баулом. Тот присел рядом. Разговорились.

Выяснилось, что тот работал генеральным директором объединения "Океан" при министерстве рыбного хозяйства. Он основал большую сеть магазинов во многих городах страны. Пять лет назад был громкий процесс, в результате которого министра рыбного хозяйства "разменяли".

Тося расположил к себе уже немолодого директора, и тот стал подробно рассказывать о пережитом.

– Сейчас еду из Лефортово, – говорил он, – где просидел почти полгода. Пять лет назад меня приговорили к пятнадцати годам. И каждый год с зоны вывозят в Лефортово. Это тюрьма, где все с тобой разговаривают на "будьте любезны". Сколько раз меня водили из камеры на допрос – ни разу я не встретил никого из заключенных в коридоре. Такое впечатление, что тюрьма пуста. Но, конечно же, это не так.

Как противны следователи со своей любезностью! Каждый допрос начинается со слов: "Не желаете ли кофе?" А затем таким же тоном задаются вопросы, один провокационное другого. Доводят до такого нервного напряжения, что возвращаюсь в камеру как выжатый лимон.

Был такой случай. В камеру попал контрабандист, а через стенку сидел его подельник. Он простучал всю стену и нашел в ней какой-то просадочный шов, через который они могли перестукиваться при помощи азбуки Морзе.

Он стучал один день, а на второй, как только подошел с ложкой к стене и начал стучать, открылась дверь, в которой стоял следователь вместе с надзирателем.

"Что это вы там делаете?" – спросил следак.

"Я здесь давлю клопов", – глядя на ложку, ответил тот.

"Вы хотите сказать, что больше ничем у этой стены вы не занимаетесь?" – не унимался следователь.

"Да, больше ничем я здесь не занимаюсь", – подтвердил тот.

"Ну, во-первых, я хочу вам заметить, в нашей тюрьме клопов нет. А во-вторых, вот это то, чем вы не занимались сегодня, а это – чем вы не занимались вчера". – И показал ему два листка бумаги, на которых была расшифрована сегодняшняя и вчерашняя морзянка.

– А вообще-то я хочу сказать тебе, Тося, – продолжал рыбный директор, – зря они министра "разменяли". Ведь у руля стоял я. И сеть магазинов я придумал. Конечно, меня тоже ожидала его участь. Но, беря во внимание мои заслуги перед родным Отечеством – мне даже Сам лично вручал ордена и медали, – беря все это во внимание, мне "вышку" заменили пятнадцатью годами.

– Как же так получилось, – спросил Тося, – что вас всех прижучили?

– А получилось, сынок, все очень просто. Был у меня один знакомый мальчик двадцати трех лет. Он всячески пытался меня ублажить. Например, прилетаю я в Питер в командировку. А он стоит у трапа. Встречает. У меня заказан люкс в "Европейской", а он говорит: "Как такой человек, как вы, может жить в таком номере? Вас ждут апартаменты в "Пулковской". Приезжаю в "Пулковскую", а там уже и девки в постели. И так каждый раз он пытался скрасить мой быт и досуг.

Поставил я его директором магазина на Арбате. И начал он мотаться в Польшу. Причем делал это все чаще и чаще. Но это мне говорил, что в Польшу. А на самом деле ему удалось познакомиться с нашим послом в Польше. Тот ставил визу в заграничном паспорте, и Артур из Польши отбывал в разные страны мира.

Его приметили контрабандисты, видя, как он легко и смело преодолевает таможню. Они взяли его в свое дело. Перевозя крупную партию бриллиантов, он был задержан и доставлен в КГБ. Быстро его обработали. Он сдал все, что успел узнать за это время по рыбному делу.

К моменту суда по делу шло пятьсот человек. Также он сдал контрабандистов. По их делу шло семьсот человек. Сам Артур был приговорен к семи годам.

– Через пару лет ему на свободу, – заметил задумавшийся Тося.

Собеседник с удивлением глянул на него.

– Он не отсидел и двух лет, – сказал он. – Разве могли столько человек забыть о его поступке?

Открылась дверь, и Тосю перевели в общую камеру "Столыпина". Там кипела своя жизнь. Кто готовился пронести чай в камеру, куда его приведут в конечном итоге; кто – наркотик, кто – деньги. Каждый из них был занят своими проблемами, мыслями.

Минуя пару тюрем, он попал на зону. Питались там в столовой. Когда бросали клич к началу трапезы, посетители столовой как одержимые неслись к длинным столам. При этом они быстро рассаживались, подчас не замечая, что на скамейках пролит борщ или насыпана каша вместе с килькой. Усевшись, они начинали поглощать пищу с быстротой движения руки, стараясь опередить друг друга. Тот, кто первым освобождал шленку, получал добавку из стоящей у края стола большой кастрюли со строго определенным числом порций. Так как столовую посещали не все, в кастрюле всегда оставалось три-четыре порции. Из-за них-то и был весь этот сыр-бор.

Тося не ходил в столовую, так как не мог видеть жадность, с которой поглощалась пища, не стоящая доброго слова. Он питался в бараке, сидя на своей кровати за табуретом в обществе двоих семейников. На их "столе" иногда, кроме нескольких паек черного хлеба и кипятка, ничего больше не было. Но другие об этом не знали и считали, что те не едят в столовой из-за имеющегося обилия деликатесов. По этой причине в их сердцах разгорался огонь зависти и ненависти. Огонь этот толкал людей на поклепы и кляузы, направляемые куму, что стоило Тосе нескольких неприятных допросов.

Первая посылка в пять килограммов разрешалась через полсрока. Но были и такие, кому неоткуда было ждать посылок. И они продавали свое право на них. Также существовал "ларь", в котором каждый имел право на отоварку продуктами два раза в месяц на незначительную фиксированную сумму. Но этой льготы часто лишали за какую-либо малую провинность.

Тося был аккуратен, подтянут, всегда выбрит, одет в джинсы "ливайс", которые отлично на нем сидели. У него было множество тайных врагов. Но также были хорошие, преданные друзья, влиятельные и могущественные, и не только в пределах данной зоны. Он попал в круг элиты. Это приносило ощутимые положительные результаты.

Наконец-то он получил свидание, на которое приехали его мать и Лерочка. Матери удалось за пятьсот рублей выхлопотать свидание на два дня, на котором она пробыла всего пару часов. Остальное время Тося с Лерочкой посвятили тому, чтобы превратить убогую, безрадостную комнату свиданий в эталон беспорядка и хаоса.

К концу второго дня Лера с трудом передвигалась. Но ему было мало, и, прощаясь, он сказал:

– Любые деньги. Продавай все, что у меня осталось. Но чтобы ты была со мною не позднее чем через пару недель.

В руководстве зоны произошли изменения, и со свиданием не получалось. Тося очень тяжело переносил отсутствие женщин. По этой причине у него сильно болела голова. Для того чтобы получить свидание с Лерочкой, решено было сыграть свадьбу.

В назначенный день она приехала с подружкой. Были соблюдены все формальности бракосочетания. И вот у них снова два дня.

Лерочка привезла большую сумку продуктов. Но ему было не до этого. На протяжении этих дней вся зоновская гостиница слышала стоны страсти и вздохи любви за Тосиной дверью.

И вот он снова в большом бараке. Лежа на наре, вспоминает красивое, упругое тело Лерочки.

Переписываясь с матерью, он узнал, почему его не "признали" в Сербского. Оказывается, она хотела помочь, для чего привезла и отдала лечащему врачу выписку из истории болезни сына, взятую в военкомате. Тогда он не хотел идти в армию и инсценировал болезнь, также связанную с психическим расстройством, но с противоположными симптомами. Ознакомившись с выпиской, врачи сопоставили оба диагноза. Полученный винегрет рассказал им о симуляции. Мать очень переживала, что оказала сыну медвежью услугу. Но он ее успокаивал и говорил, что не держит зла, а даже наоборот, очень любит и благодарен ей.

Каждые два месяца ему удавалось "выкруживать" свидание с Лерочкой, что стоило немалых денег.

Наступил февраль. В бараке стало очень холодно. Тося решил этот месяц провести в тюремной больнице, для чего в санчасти попросил врача измерить ему давление. Сам при этом что есть силы напряг мышцы ног, внешне оставаясь расслабленным. Давление оказалось сто шестьдесят на сто десять.

– Может быть гипертонический криз, – заключил лепила.

Тосю этапировали в тюремную больницу. Здесь он повстречал много необычных людей, умудренных опытом и желанием быть на воле.

"Этот играет по-крупному", – думал Тося, глядя на умирающего азербайджанца. Тот "умирал" уже полтора месяца, и врачи на своем консилиуме ставили вопрос о его "актировке на свободу". Диагноз был бесспорен, но их останавливало то, что больного ранее актировали дважды с интервалами в два и четыре года. Причем в первом случае он не досидел пять, а во втором – восемь лет. Сейчас врачам предстояло избавить его от семи лет зоны.

"Как это у него так получается? – продолжал размышлять Прикуп. Здесь нужна мощная мастырка. Диагноз должен быть: саркома, цирроз – не меньше".

Тосе давали таблетки, он их не принимал, а собирал в спичечный коробок. Лепила мерил давление – он напрягался. Назначались новые таблетки, и он каждый раз удивлялся изощренной сложности их названий.

Больница представляет собой отдельное крыло тюрьмы с совершенно типовыми камерами. Различие лишь в том, что здесь нет нар до потолка. Вместо них стоят кровати, на которых лежат заключенные, облаченные в белое нижнее белье на завязках и синие халаты без пуговиц и поясов.

Камеру-палату убирают раз в день. Когда это происходит, корпусной открывает настежь двери нескольких камер. Заходит женщина-зечка с ведром и шваброй. Надзиратель ходит по коридору, желая быть в каждой камере. Женщина молода и красива (возможно, лишь в сознании больных).

Девушки соглашаются на хозработы в надежде уйти по УДО". Но получается это не всегда, а подчас – дорогой ценой.

Пока она, нагнувшись, трет шваброй под чьей-нибудь кроватью, кто попроворней, норовит ухватить ее за интимные места. Но дальше этого не идет. Подобные игры разжигают желание и провоцируют к мужеложеству.

После ухода аппетитной девушки пидоры имели что увидеть от разгоряченной братвы.

По соседству с Прикупом лежал крепкий белокурый парень. Он был приговорен к полутора годам за особый садизм. Глядя на него, Тося удивлялся тому, как человек, не обогащенный элементарным образованием, неправильно выговаривающий слова, может так хитро дурачить врачей. Этот блондин с тяжелой челюстью демонстрировал Тосе свое умение воздействовать на сердце.

Прикуп держал руку на пульсе садиста.

– Сейчас он станет реже, – сказал тот, сидя на кровати, выпрямив спину и расслабившись всем телом.

Тося пальцами услышал, как биение пульса начало затихать.

– Сейчас остановлю, – произнес садист и прикрыл глаза.

Тося почувствовал, как "централка" экспериментатора перестала биться. Он смотрел на человека без пульса, спокойного и безмятежного, и не мог в это поверить. Тося аккуратно нащупал артерию у шеи, но и она молчала. Вдруг сосед открыл глаза, громко вздохнул, и кровь застучала по его венам.

– Главное – это не пропустить время. Чем больше стоит, тем сложнее запускать. Можно крякнуть, – сказал садист. Ему явно понравилось, как прошла премьера.

– А у меня может так получиться? – поинтересовался Тося.

– Да, это просто. В другой раз научу. Сейчас пора обедать. – И садист, взяв алюминиевую шленку с тумбочки, побрел к кормушке, где уже собралась очередь за баландой.

Тосю вызвали на врачебный совет, где лечащий врач, указывая на серьезность болезни, стал настаивать на признании больного инвалидом второй группы.

– Ни одно, – говорил лепила, – из самых эффективных на сегодняшний день средств ему не сбивает давления.

"Интересное дело, – подумал Прикуп, – у меня на зоне все прихвачено. Можно не работать. А дадут группу – переведут на инвалидную зону сетки плести да ящики бить. Когда бы было столько счастья?"

Врачам же он сказал:

– Я совершенно нормально себя чувствую и уже здоров. Прошу убедиться, измерив мне давление.

Давление оказалось в норме, и лечащий врач сказал, что это благодаря новейшим сверхмощным средствам. На что Тося достал из кармана халата спичечный коробок таблеток.

– Вот они, – сказал он, открывая коробок разноцветных лекарств. – Я обошелся хорошим рационом и вниманием персонала. И сейчас совершенно здоров.

Он снова в зоне.

"ЛОХОВСКАЯ"

Однажды вместе с матерью на свидание приехал Рома. Они сидели за столом, изобилующим всевозможными блюдами. Тося рассказывал о жизни в лагере. Делал он это очень сдержанно, так как все его естество рвалось на волю. Рома давал советы, опираясь на свой опыт сидения в тюрьмах. Вдруг Тося сказал:

– Рома, ты много переделал работ вместе с моим отцом. Расскажи немного. Ты ведь знаешь, я очень люблю об этом слушать.

– Ладно, сынок, – сказал Рома. Выпитый коньяк ударил в голову. Он был занесен в комнату свиданий в изнутри окрашенной белой нитрокраской бутылке из-под молока. – Я расскажу тебе пару историй о том, как мы проводили время с Арканом, твоим отцом. Это был очень способный человек царство ему небесное! Давай выпьем и помянем его душу. Прости меня, Аркан, если можешь.

Рома осушил полстакана коньяка залпом.

– Ты не виноват. Рома. Это менты. – В голосе Тоси слышались злые нотки. – Если бы можно было найти тех, кто застрелил отца... Но я не знаю, с какой стороны подступиться. Освобожусь, немного стану на ноги и займусь наконец поисками. Пора платить.

Рома задумался. Тося напомнил о своей просьбе, и тот медленно начал свой рассказ.

– Мы работали в аэропорту Внуково. В доле у нас сидел мусор из местного отделения.

Мы катили фраера в игру под названием "Лоховская"...

Как только голос из репродуктора объявил о задержке рейса на Мурманск и Владивосток, Аркан прекратил пить кофе.

Вместе с Ромой они отправились в зал ожидания. Там отыскали подходящего простачка.

Аркан подошел к расстроенному очередной задержкой самолета мужчине, сел рядом и сказал:

– А еще известный аэропорт! Надо же! Я четвертый день сижу здесь и готов выть от скуки и неудобств.

Мужчина ответил, что сам находится в подобной ситуации.

– Я еще вчера должен был быть во Владивостоке. На Западе за подобное платят неустойку.

– Не надо тратить нервы. Все равно ничего не изменишь. Давайте скоротаем время за игрой в дурака.

Аркан достал карты из кармана. Играли некоторое время вдвоем. Подошел Рома.

– Возьмете в игру? – поинтересовался он.

Еще пару партий сыграли в дурака. Затем Аркан сказал:

– Недавно ехал в поезде с поляками. Они показали игру. "Полонез" называется. Сейчас покажу.

В это время к ним подошел милиционер. Представился по всей форме и обратился к мужчине:

– Ваши документы! Что вы здесь делаете? Что это за карты?

Тот, протягивая паспорт и билет, проговорил:

– Я лечу во Владивосток. Самолет задерживается. От скуки играем в карты.

– Во-первых, – заявил милиционер, – вы не летите, а вылетаете. А во-вторых, все ли у вас в порядке? Не имеете ли каких-либо претензий?

– Нет, нет, – ответил мужчина, забирая документы. – Что вы!

Когда ушел милиционер, Аркан показал приятелям, как нужно играть в игру "Полонез". Выяснилось, что игра очень проста.

– Каждому сдается по две карты. Все должны поставить по одной копейке на банк, – сказал Аркан. – Теперь смотрите свои карты и считайте очки.

Очки складывались путем сложения цифровых значений карт одной масти.

– Если вы уверены, что имеете достаточное количество очков для участия в игре, кладите в банк столько копеек, сколько считаете нужным. Итак, попробуем.

Они начали играть. Выигрывал постоянно мужчина из Владивостока.

– Вы сильный игрок, – обратился к чемпиону Рома. – По вашему лицу невозможно понять, когда вы блефуете, а когда – нет.

– Вам нравится игра? – спросил Аркан жителя Владивостока.

– Ничего. Увлекает, – ответил тот, подсчитывая выигрыш, который составил тридцать два рубля.

– Да, очень увлекательная, – согласился Аркан. – В Москве я останавливался в гостинице "Минск". Там жил в номере с таджиками. Когда я показал им "Полонез", они сказали, что подобная игра очень популярна в Средней Азии. Называется она там "Шанхай". Давайте попробуем. Теперь к любой карте будет подходить джокер, если, конечно, он у вас будет.

Они начали играть в игру "Шанхай". Выигрыш человека, убитого задержкой самолета, составлял уже пятьдесят рублей, когда ему пришла десятка в паре с джокером.

...Он проиграл триста рублей, так как у Ромы были два туза.

Охваченный азартом и желанием выиграть, он бросался в игру снова и снова, ведь карта была достойной.

...Деньги и друзья исчезли одновременно. Тогда разбитый и сраженный горожанин Владивостока отправился в местное отделение милиции, где увидел уже знакомое лицо милиционера.

– А, старый знакомый, – встретил его человек в форме. – Ну что там у вас?

Когда он услышал историю с игрой в "Шанхай", сказал:

– Я же вам говорил, что вы не летите, а вылетаете! А вы мне кричали, что претензий нет. Что ж вы сейчас? Раньше надо было. Такие, как вы, потворствуют мошенникам и мешают работать милиции.