Текст книги "Воскрешение"

Автор книги: Аркадий Польшаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Сказы его были не простым изложением новостей, а носили пророческий характер, предсказывали судьбы народов и вождей. При этом Боян был своеобразным выразителем души и чаяний славянского народа. Он являлся связующим звеном в цепи объединения славянских народов. Его жизненные функции простирались значительно шире – он хранил традиции народа, был для многих учителем и духовным пастырем.

Славяне есть славяне! Это короткое, емкое слово выражает великое понятие: многовековой опыт народа, его свободный дух, величие и то, что будит в каждом из славян не только что-то познавательное, но и дает священное право каждому русскому, украинцу, белорусу и т.д. любить все русское, украинское ... – короче говоря, все славянское. И это для нас всех так же естественно, как любить своих детей и родителей. Поэтому нам глубоко понятен смысл фразы, однажды сказанной великим украинским кобзарем Тарасом Шевченко: "Свое знайте и чужого не чурайтесь".

На своем тысячелетнем веку Боян бо вещий видел многое такое, что нам, обычным смертным, не под силу даже вообразить. Ему, как и многим другим странствующим славянам, была чужда сытая и размеренная жизнь. Его тянула в даль великая жажда путешествий, достижения досель неведомых краев. Поэтому славяне во все времена были хорошими воинами и путешественниками. Увидев крошку Ай, он мысленно улыбнулся и скороговоркой обратился к нему:

Ой ты гой-еси, удалой, добрый молодец!

Да скажи ты мне нонче, пожалуйста,

Да какой ты земли, какой вотчины,

Да какого ты села, коя города,

Да какого ты роду-племени,

Да и как тя, молодца, именем зовут.

Да и как прозывают по отчеству.

Сын смутился и спрятался тогда за отца, а Боян, увидев это, улыбнулся и воскликнул:

АЙ, постой, поговорить хочу с тобой.

Ты стесняешься, мой голубь, дорогой?

Оберни ко мне свой ясный взор-лицо

Есть к тебе, мой друг, заветное словцо.

Знаю, соколенок, как сюда пришел,

И как здесь меня в толпе большой нашел.

Вижу, русич ты, как я и твой отец,

Будешь ты, как папа, славный удалец.

Хочешь, расскажу я про твой знатный род,

Как возникла Русь и древний наш народ?

Много лет я прожил, много повидал миров,

И больших, и малых стран и городов.

Но березок русских не забыть вовек,

С ними ведь сроднился русский человек.

Белым вальсом кружит снежный хоровод

И тоской зеленой за душу берет.

Вижу, как по небу мчатся облака,

А под ними плещет Волга мать-река.

А в Саратове разливы хороши,

Там гармонь звенит и шпарит от души.

По глуши таежной вот бы погулять

Как Ермак в Сибири, счастье поискать.

Слезы Ярославны ветром утереть,

С Юрою Гагариным Землю облететь.

С князем да Олегом, по Днепру проплыть.

Гой-да свет Владимиром на пиру попить.

Но пора поведать, соколенок мой,

Русь откуда родом, наш славянский дом...

Боян на минуту замолчал, возложив персты на звонкие струны серебряные, как бы собираясь с мыслями. Но вот его мысли, персты-соколы взметнулись и понеслись в необъятную даль поднебесья, за белыми лебедями и лебеди звонкие струны заголосили, запели, зазвенели:

Нелепо ли ни бяшет, братие, начати,

(Не пристало бы нам, братья, начать,)

Старые словесы про земли русские,

Деяния старины былинные.

Пора воспеть про беды и победы,

Как жили в древности отцы и деды.

Пусть мысли растекаются по чреву,

Как соки живительные по Древу (Древо жизни).

Поскачут в поле, как серые волки,

Запрыгнув диким лошадям на холки,

Или взметнутся в облака орлами,

Чтобы даль открылась пред глазами.

Внимайте же, друзья, сказу Бояна,

Чьи помыслы чисты и без дурмана.

Хочу начать рассказ про удалого,

Про князя Бравина да молодого ...

x x x

Давным-давно, в закудыкино время,

Жил да был в граде Велесово-семя

Не мужик, не баба,

Не пожилой, не старый,

Не середовой, не малый,

Не ведун, не ведунья,

Не колдун, не колдунья,

Ну и совсем не какой-то там хан

Толстопузый басурман,

А Бравин: воин и князь.

О нем я начинаю сей рассказ.

Ну, о князе лучше не досказать,

Чем что-либо пересказать.

Велик был он на большие дела,

О том поведала нам мирская молва.

Вы спросите: – Каков князь с виду?

– Бог разумом да силушкой не дал в обиду!

Косая сажень в плечах,

Жар-огонь горел в его ясных очах.

Как махнет мечом – летят головы,

Словно вороны, разлетались вороги.

Запоет в степи – умолкают птицы.

Молвит слово ласковое – тают все девицы.

Стариков уважал, как отца с матерью,

Их за стол сажал с белой скатертью.

И в бою не было ему равного,

И в дружине не было более бравого.

Призывал он всех к единению,

В этом видел путь к победе, к спасению.

Говорил: В сплочении наша сила,

Которая всегда к победе приводила,

Когда ж мы, братья, были врозь,

Тогда нас били в гриву, в кость.

Как худо голове без крепких плеч,

Так и телу без нее – ни встать, ни лечь.

Раздоры алчных и тупых вождей,

Бездарных, мелочных князей

Стране, народу боком выходили

И рабство, нищету нам приносили.

О россияне, братья славяне!

Во славу вас бьет колокол Бояна,

Я призываю всех без лишних словоблудных слов,

Провозгласить наш клич:

За Русь! За Веру! За Любовь!..

x x x

Друзья, когда над Русью буря заходила,

Туда и мысль моя меня переносила

Средь суеты, тревог, волнений.

Не мог я не радеть за судьбы поколений,

. Но продолжаю свой я сказ,

В поход собрался Бравин – князь.

Худая весть пришла с кордона:

Гуляют вороги у Дона,

Жгут села и разбой чинят,

Постыдной бранью власть хулят.

Взыграла княжеская кровь,

Дружины в бой ведет он вновь.

Сошлись они возле Лимана,

И не помог им хмель дурмана,

Бежали к морю басурманы,

Свои оставив караваны,

А в них – заморскую княжну,

Девицу Айну, и казну.

Домой с похода возвратясь,

С княжной вступил он в брачну связь,

С жемчужной красавицей Айной,

С девицей любимой, желанной,

Она прапрабабушка тебе,

Запомни отрок про то себе.

На свадьбе много добра подарили:

Каменья, парчу, соболей подносили.

Хвалили невесту, что умна и скромна,

Как нимфа заморская – ладна и стройна.

Народ ликовал, кричал у двора:

"Да здравствует князь наш! Княгине ура!"

Настали для князя веселые дни,

Поют и гуляют с гостями они.

О – о! Сколь сладка и томна тишина...

В объятиях Айны он млел без вина.

Запомните, други: любовь да совет

Везде и всегда есть божественный свет.

Доброй хозяйкой княгиня была,

Князю два сына она родила.

Одного из них Славеном нарекли,

И добрую славу ему предрекли.

Другого отрока прозвали Скифом,

Для ворогов чтоб стал грозой он, лихом.

Волхвы в том пророчестве были правы,

По солнцу и звездам гадали они.

В тот век неспокойный войны и невзгод

Быстро взрослел весь человеческий род.

Когда сыновьям минуло по 20 годков,

Сменили в походах они уйму подков.

И как стрелою ранит детский крик,

Так скоро по земле худая весть летит.

Завидуя стране нашей прекрасной,

На нас пошли враги войной ужасной.

Горели села, города, пшеница в поле,

Рыдали женщины и девушки в неволе.

И Славен – княжич подняв кладень-мечь,

На вече всенародном молвил речь:

– Славяне! Где ваших предков дух, где сила?

Аль жизнь ваших детей и жен вам не мила!

Мужайтесь, други, и стар и млад,

Настало время брать булат.

Артелью единой надо недругов бить,

А смерти бояться – на свете не жить...

И подлинно, Русь не видали такой

Дружины с народом поднялись на бой.

И вот на заре, когда солнце взошло,

Несметное войско на приступ пошло.

Князь правил челом (передним полком),

А слева на брань вел крыло Бурелом.

Решили клюками бить с разных сторон,

Загнать их в силки всех, как стаю ворон.

И бой завершить у Калитвы-реки,

И биться всем насмерть с зари до зари...

О поле битвы! Ты стонало навзрыд,

Как пленная женщина, от стыда и обид.

Смерть вихрем носилась на черном коне,

Купая дружины в кровавом вине.

Везде на холмах груды тел и костей

Погибших бойцов от секир и мечей.

Редеют отряды, гибнут бойцы,

Тут вышли с засады скифцы-удальцы.

Враг дрогнул, смешался, пытался бежать,

Но здесь на пути стала Славина рать.

Премудра наука вот так побеждать:

Не дрогнуть в сраженьи, не побежать.

Пробита кольчуга, помят и шелом,

Князь Славен весь в мыле, вместе с конем.

У Скифа стрела застряла в боку,

Убит его конь, да на полном скаку...

Победа! Как сердцу сладок этот час,

Гремит над полями восторженный глас.

А сколь мила после кровавой бури

Родимых небес ясность лазури.

О наша земля! Ты свободна, чиста

От гнета, страданий, позора, стыда!

С той поры минуло много славных дней,

Русь протянулась аж до полночных морей.

Но скоротечно время, пробил свой час

И в столичном граде умер Бравин – князь.

Наказал он сыновьям дружбу крепить

И не тужить, да врагов всем миром бить...

Разумные были наказы отца,

Решили последовать им до конца.

Скиф осел в Таврии жаркой, у моря

Такова была князя воля.

На севере, вплоть до вражского моря,

Княжил Славен, такова его доля.

Меж ними заключен был уговор:

Всем вместе давать врагам должный отпор.

И любая беда была не бедой,

Когда брат за брата стоял горой.

Но известно, горе-горькое не спит,

Оно по свету рыщет, беду ищет.

Когда земля изнывала от жажды,

Красный петух клюнул Славенск однажды,

Море огня бушевало тогда,

Сколько людей в нем погибло, скота.

Полностью, дотла, стольный город сгорел,

Князь заложить новый город велел.

Его возвели всем миром – народом,

И стал он красавцем – Новгородом...

О, россияне! О, братие славяне!

Во славу земли нашей песня Бояна,

Я призываю вас без лишних словоблудных слов,

Провозгласить наш клич:

За Русь! За Веру! За Любовь!

x x x

Эх! Канули в лету те дни и года,

Ушли в мир иной сыновья навсегда,

А правнуки забыли дедов наказ.

И мне нелегко продолжать про то сказ.

Скифа и Славена худые потомки

Растащили свой дом на куски и обломки.

Позабыли они, чьей да кровушки,

Да и какого роду, да племени.

Уж на Днепре трубы призывно трубят,

На Полоте стяги бранные реют.

И не буря злая, то Кощей летит,

Воронье поганое скликает

На поля наши, да хлебородные,

Да на города, да на села русские,

Видно, быть злобному кровавому пиру,

Между князьями не стало уж миру.

Брат на брата пошел, а сын на отца,

Грабят, насилуют, не краснея с лица.

Вся земля ковылем-травой заросла,

К нам беда-нищета пожаловала.

У бедных людей всего-то осталось,

Что в пустом кармане – вошь на аркане,

А в дырявом (другом) – блоха на цепи...

Здесь у АЮ произошел разрыв мысленных нитей памяти и только спустя некоторое время она возобновилась на следующих строках:

Ведь без опоры и забор шатается,

А без единства и народ не устоит.

Эх, русская судьба многострадальная!

Ты, как горилка наша самопальная

Пьешь и радуешься, плачешь и смеешься,

Когда до чертиков водочки напьешься...

Разрывы в памяти у АЮ участились, далее последовало:

О, нет! Я не ищу в былом плохое,

Хорошее я даже в плохом ищу,

С мальства дышал отечеством, народом,

Рос, пел, мужал с родным славянским родом

И русским был, есть и буду навсегда,

Как мной ни распорядилась бы судьба!..

А завершил свое песнесказание Боян бо вещий своим излюбленным четверостишьем:

О, россияне! О, братие славяне!

Во славу земли нашей песня Бояна,

Я призываю вас без лишних словоблудных слов,

Провозгласить наш клич:

За Русь! За Веру! За Любовь!

x x x

Вот примерно так в переводе со старославянского прозвучала песня Бояна. Причем его голос звучал то напевно, лирично, то грозно, с чувством достоинства, то горько и печально, в зависимости от того, какие события он мысленно переживал.

Конечно, в памяти АЮ запечатлелись не все эти памятные события, разорванные нити давали о себе знать. Боян поведал про то, как родилось слово "Россия". У истоков его, по сказам Бояна, лежали два божественных слова: Ра и Сея. Эти слова известны еще со времен фараонов, поскольку Ра это бог солнца, олицетворяющий собой круги жизни, ее циклы, а Сея – богиня Земли (сеятелей). Египтянам было известно, что солнце встает далеко-далеко на востоке, где течет великая река Ра (Волга), так названная египтянами в честь этого бога. Поэтому земли у реки Ра носили в древности название Ра Сея. Отсюда и возникло теперешнее название Россия. Поскольку на западе не было свободных и богатых земель, то все фараоны, цари, римские консулы и другие властелины мира (типа Александра Македонского) всегда обращали свои алчные взоры на восток, где им мерещились сказочные богатства. В памяти АЮ сохранились обрывки воспоминаний Бояна о походах на восток к Ра Сее, фараона Рамзеса II вместе с царем хеттов, которые закончились тем, что разрозненные славянские и другие племена не смогли дать должного отпора завоевателям. Сто тысяч наших предков, славян – земляков, скифов и прочих народов, тогда было угнано в рабство в Египет. И еще шестьдесят шесть тысяч попали в рабство хеттам. Такова тогда была цена нашей раздробленности. Правду глаголил Боян: "Раздоры алчных и худых вождей, бездарных мелочных князей всегда народу боком выходили и рабство, нищету нам приносили...". Плохо, что эта история еще и еще раз повторялась на протяжении последующих веков. Выходит, констатировал Боян, история ничему не учит наших вождей – как были неучами, так и остались, с горечью сознавая, что величественные пирамиды в Египте строили не только сами египтяне, а и рассейские синеокие, кареглазые, русые и рыжие земляки его. Если более внимательно посмотреть на египтян, то и пирамиды они строили, как скифские курганы. Разница лишь в том, что из песка в Египте высокий курган не насыплешь – он быстро расползется, а скифы делали их из дерна, нарезанного в виде прямоугольных пластов чернозема, скрепленных корнями многочисленных трав. И поскольку таких своеобразных естественных кирпичей в Египте нет, то там строили пирамиды-курганы из камня. Эти постройки требовали гигантских усилий десятков, сотен тысяч рабов, руководимых надсмотрщиками и жрецами. У скифов рабов не было, курганы своим вождям они строили всем миром, всем народом. Схожи у скифов и египтян были, также обычаи хоронить вместе с вождем-фараоном его близких, жен, слуг, коней, других животных, класть в могилы еду, одежду, оружие и т.д., которые им, по убеждению древних, нужны в загробной жизни. Таковы параллели тех веков и тех народов. Жаль, конечно, что скифы отвергали знаки (письменность), считая, что они приносят беду, что человек, имя которого начертано ими, обязательно погибнет.

То, что тогда услышал Ай от Бояна, было неплохим ликбезом для него. Он узнал, что прародина славян – это восточная часть Центральной Европы, начиная от Судетских и Карпатских гор, простирающаяся далее за Днепр, Дон и Волгу. Этот обширный славянский ареал еще в IV веке занимал земли от берегов Балтийского моря до Припятских болот. Следуя сказу Бояна, можно было понять, что в 500 году нашей эры часть славян проникла на Балканы и дошла до Греции, другая часть двинулась на Восток, в сторону Урала и Алтая, а третья ушла на Север, в направлении северных морей. В песнесказании Бояна это прозвучало так:

... И разлетелись потомки по свету,

Двинулись Скифы в бескрайние степи,

Славяне на Север и Запад ушли,

Что-то при этом, потеряв, нашли.

Действительно эти ветви одного народа, жившего здесь еще десять тысяч лет назад. Разойдясь, что-то потеряли, и что-то нашли.

При этом следует сказать, что еще до 500 года нашей эры их язык был в достаточной степени единообразным. Поэтому истоки России следует искать не в IX веке, а значительно раньше. Что касается времен Рюриковых, то это тоже славяне, ушедшие со второй волной миграции славян на северо-запад. Такова вкратце история, услышанная из уст Бояна.

Прав был певец, глаголя в конце, что:

С тех пор все изменяясь, изменилось,

И мир тот стал таким, что и не снилось,

Нашим простодушным дедам и отцам,

Всем славянским древнерусским мудрецам.

При этом мысленный голос у него был полон жизненных сил и веры в лучшее будущее своего великого народа. И не беда, что и ныне Русь лежит раздираемая внутренними противоречиями и грызней между собой спесивых правителей. Это почти всегда раз в столетие бывает, но Русь все равно воспрянет и подымится, даже из пепла, как птица Феникс, поскольку она всегда была богата талантами, и там, где они есть, и рождаются еще, земля не может оскудеть...

После окончания песни-сказа Бояна с минуту все молчали, мысленно переваривая услышанное. Много мыслевопросов и ответов на них теснилось в мыслях и душах слушателей. Песни Бояна, как и все героические баллады такого рода, оставляли широкий простор для воображения, накачивали присутствующих жизненной мысленной энергией и звали их на большие и добрые дела.

"Как давно это происходило, – подумал АЮ, – и как хорошо им тогда было!"

На этом мысленная нить АЮ резко оборвалась и нестерпимая боль прервала с таким трудом восстановленную мысль воспоминаний. Теряя сознание, он почувствовал, будто от взрыва внутри него раскололся мир и сквозь разверзшуюся дыру, через его мыслящую субстанцию пролетает густой рой огненных метеоритов, рвущий на части мысли и извилины его невидимой плоти. Боль была невыносимой. Она долго пульсировала. Не отпускала и жила в нем, не давая сосредоточиться. Затем она неожиданно, как и возникла, пропала. И он получил временную передышку. Снова пелена образов возникла. Захватила его, мысли вихрем перенесли на Землю, в далекое прошлое. Этот эпизод из его жизни произошел так давно, что он позабыл о нем, и вот, какая-то случайность возродила его. Перед ним отчетливо возникла сцена из жизни его земного сына и внука, случайно подсмотренная им на Земле.

" Боже мой! До чего же наивны земные люди", – подумалось ему.

Тогда, как вспомнил АЮ, сын и внук были заняты подготовкой к какому-то важному научному симпозиуму по проблемам выживания человечества. Трудно, конечно, с высоты своего положения назвать выбранную тему научной, но дети есть дети и им принадлежит будущее. Поэтому он, естественно, не осуждал их за некоторую наивность в затронутых вопросах, но даже то, что они думают над этой проблемой, уже хорошо.

В мыслях АЮ возникла рабочая комната – кабинет сына. Это было довольно просторное помещение с массивным рабочим столом у стены, заваленным бумагами, поперек которого располагался небольшой столик для посетителей с двумя удобными креслами по бокам. Как принято, были постланы мягкие ковровые дорожки, скрадывающие шаги посетителей. На стенах висели портреты выдающихся ученных и общественных деятелей. В углу в деревянной кадушке росла большая раскидистая пальма, которая придавала уютный вид всему кабинету. Сын и внук удобно расположились в креслах за чашечкой ароматного чая с клюквой и печеньем, неторопливо беседовали. Память АЮ со стенографической точностью воспроизвела их беседу:

– Отец, что ты думаешь о роли и месте человека на Земле?

– Вопрос задал ты мне далеко не простой. Очень даже не простой. Ответа полного и однозначного на него нет. Можно предположить довольно много вариантов, от самого обыкновенного до невероятного. Какой ты хочешь прежде всего послушать?

– Начни с последнего. Обыденный я знаю, но интересно услышать крайне полярную точку зрения, поскольку истина будет находиться где-то посередине.

– Я бы здесь несколько поправил тебя: истина должна находиться где-то посередине, но так бывает не всегда.

– Хорошо, но все же какова одна из самых невероятных гипотез о роли человека?

– Видишь ли, некоторые люди склонны сильно преувеличивать место и роль человека, называя его порой чуть ли не Богом природы. А что если он всего лишь жалкий муравей или, на худой конец, курица, несущая самые обыкновенные яйца (в этом месте АЮ мысленно улыбнулся такому оригинальному сравнению сына).

– Можно, – продолжил свою мысль Югов-старший, – чисто гипотетически предположить, что Высший разум построил на Земле своеобразный курятник или муравейник, чтобы выращивать в теле человека для себя золотые яйца в виде человеческого разума.

– Ну, это круто сказано – выращивать человеческие яйца разума.

– Почему круто? Один древнегреческий философ сказал о человечестве еще резче, назвав его "навозом".

Здесь АЮ подумал, что Сократ, живя в человеческом яйце, явно переборщил, перегнул палку, назвав так человечество. Сейчас так он не думает.

– Конечно, он был большим оригиналом, – продолжал свою мысль Югов старший, – но ученые отличаются от обычных смертных тем, что должны рассматривать любые возможные варианты. И чем больше берется вариантов, тем точнее будут результаты исследований. Из Библии известно, что Бог всего за несколько дней создал Землю и заселил ее людьми и животными. Зачем он это сделал? Высший разум, а к нему в полной мере можно отнести Бога, просто так ничего делать не будет. Ведь и человек от нечего делать фермы или, скажем, птицефабрики не строит. Они ему нужны, чтобы выращивать птиц и получать курятину и яйца для полноценного питания. Мы в нашей лаборатории в пробирках выращиваем штаммы микроорганизмов тоже для дела, а не просто так. В этой связи возникает законный вопрос: "Зачем Бог создал человека?"

– Вот именно, зачем? Я тоже склоняюсь к тому, что просто так в мире ничего не происходит.

– Правильно! Надо, также учесть, что это задумка Высшего разума, а не какого-то тихо помешанного питекантропа. Потому, следуя этой гипотезе, открываем забавный вывод: если человеку куры, несущие яйца и дающие вкусную курятину, нужны для того, чтобы, потребляя их, нормально мог функционировать человеческий организм, то Высшему разуму примитивные мясо и яйца как таковые, пожалуй, не нужны. Его может интересовать только более высокий духовный продукт, каким может быть мозг, мысли, сознание или психическая энергия человека.

– Но для чего? Уж не питается ли он ими?

"Этого нам только не хватало, чтобы о нас так думали, – мысленно подумал АЮ, – ишь куда их заносит...".

– Ты много от меня хочешь, я не могу сразу тебе вынуть и положить на блюдечко с золотой каемочкой истину. До нее люди добираются годами. Да что там годами, веками. Но давай рассуждать так: как ты думаешь, курица соображает, зачем ее откармливает человек?

– Пожалуй, нет! Может, только тогда что-то почувствует, когда ее в суп готовят, секир башка делают.

– Вот именно, когда она стоит на пороге смерти, как ты образно выразился, ей секир башка делают. А нельзя ли предположить, что-то подобное в отношении нас, людей, со стороны Высшего разума?

– Что ж, это вполне возможно..., – после некоторого раздумья промолвил Дмитрий, – я думаю, что проявление высшего разума, его присутствие (вмешательство) можно почувствовать только в экстремальных ситуациях, таких, как смерть.

– Правильно! Выходит, теоретически можно предположить, что Высший разум, сделав из обезьяны человека, стал выращивать в их телах, в этой специфической оболочке, "разумные яйца", которые созревают в течение всей жизни человека – обезьяны, а после смерти используются для пополнения своей мысленной или психической энергии. А, как известно, энергия – двигатель всего сущего в мире. Нет энергии, нет жизни и нет движения.

" Дети здесь правы, – подумал АЮ,– без энергии, как без труда, нельзя вытащить рыбку из пруда".

– Здесь у них (Богов) получается, как в известной поговорке: "И овцы целы, и волки сыты". Причем в качестве овец выступают люди, которые проживают положенные им биологические годы, а после смерти отдают уже ненужную телу психическую энергию души Высшему разуму.

" Это уже какая-то ересь", – профотонил недовольно АЮ.

– Да, отец, но как это стыкуется с известными выводами Дарвина об эволюции человека?

– Очень даже стыкуется, если предложить, что Высший разум, впервые посетивший Землю, нашел здесь наиболее подходящий объект для своих целей обезьяну, внедрил в ее мозг некое разумное начало – душу, изменив при этом генетический код. Таким образом, он получил то, что хотел – грейпфрут в виде человека-обезьяны.

"Ну выдал сыночек, ничего себе сказал – грейпфрут", – мысленно усмехнулся АЮ.

– После чего, – продолжал Югов – старший, – в эволюции Земли часть обезьян пошла по разумному пути развития, а другая осталась просто обезьянами, с их примитивным разумом. А поскольку в те годы на Земле, на всех ее континентах было несколько основных популяций обезьян, то впоследствии из них появились различные человеческие расы и народности, различающиеся ростом (от лилипутов до великанов), цветом кожи /белый, черный/, строением черепа (круглый продолговатый), разрезом глаз (узкие, европейского типа и т.д.) и прочее...

– Тогда выходит, не все люди произошли от Адама и Евы?

– Не совсем так. Правильнее сказать, что каждый вид человека имел своих Адама и Еву – у негров в Африке – свои, у китайцев – свои и т.д. Но общий предок и создатель у них, конечно, был.

– Но почему Высший разум обратил внимание именно на обезьян, а, скажем, не на дельфинов?

– Да по той простой причине, что у нее были руки, точнее, свободные лапы, которые могли что-то полезное делать. При эволюции вида в условиях Земли это могло дать им существенное преимущество перед другими животными. Наделив обезьяну элементами разума и изменив генетический код, Высший разум сделал своеобразный биологический кибер, живущий по закодированной программе и способный из поколения в поколение самосовершенствоваться: создавать машины, космические аппараты и прочее...

– Но обезьяны, на мой взгляд, не лучший объект для вложения разума из-за малого периода их жизни. Были же в те времена более долгоживущие животные: крокодилы, слоны, черепахи, змеи ...

– Ну, это не довод. Может, короткая жизнь человека – то, что и нужно Высшему разуму. Здесь есть свои плюсы. Известно, что люди быстро размножаются, следовательно, они могут выделять во все возрастающих масштабах свою мысленную и психическую энергию. А ведь скоро человек выйдет из своей колыбели – с Земли и заселит Марс, Венеру, всю Солнечную систему...

– Да, но и человечество не вечно, что будет потом?

– Потом будет суп с котом, – пошутил Югов – старший, – сценариев развития человечества может быть довольно много, и с плохим, и с хорошим концом.

– Статистические данные говорят, что население Земли сильно растет, особенно в Азии, а ресурсы земные сильно ограничены. Не изживем ли мы таким образом сами себя?

– Логически мы к этому и идем, если, конечно, не придумаем выход из создавшегося положения.

– Какой же?

– Видишь ли, человек и в целом человечество – это самосовершенствующаяся система, способная в определенных пределах видоизменяться, развиваться и находить выход из критических ситуаций. Естественно, в пределах того, что заложено в рамках самой системы. Но если обстоятельства будут на порядок выше порога системы, то как повезет: выживем или нет. Что касается проблемы перенаселения, то вариантов ее решения достаточно много. Китайцы, например, пошли по пути ограничения рождаемости. Можно пойти по пути переселения, причем даже на другие планеты. Задача состоит в другом, нужно найти кардинальное решение, с перспективой на будущее, причем на далекое будущее.

– Отец, что ты этим хочешь сказать?

– Я хочу пояснить, что человеческий разум, заключенный в бренное тело и во многом зависящий от него, обречен вечно бороться за условие жалкого существования: за пищу, воздух, тепло, свет. Тело – это гиря на плечах развития разума. И пока мы не избавимся от тяжелой оболочки, как это делает птенец, вылезая из скорлупы, мы не сможем летать, обрести полную свободу. Отсюда напрашивается вывод: разум должен покинуть бренное тело...

"В общем, ребята верно мыслят", – одобрительно подумал АЮ.

– Но как разум может покинуть тело?

– По разному. Например, умеют же сегодня ученные отторгать сердце и другие органы и пересаживать их другому человеку. Существуют даже специальные банки человеческих органов: селезенок, почек, глаз и т.д. Научились даже выращивать ткани человека и делать из клеток близнецов. Со временем научаться работать и с мозгом. Отторгая от тела и соединяя напрямую его с машиной, например, с ее пультом управления, получая при этом симбиоз из машины-робота и человеческого мозга. Но и это не предел развития, а всего лишь промежуточный этап, который может наступить уже через пару столетий. Кардинальный выход я вижу в том, чтобы избавиться от обременительного тела вообще.

"Браво, сынок! Ты делаешь успехи", – мысленно похвалил сына АЮ.

– Но это фантастика, и только!

– В свое время фантастические идеи, описанные ученными и мыслителями в книгах, изначально только были фантастическими, но прошло немного времени и они воплотились в жизнь. Так и здесь, ничего в этом сверхъестественного нет. Если мы хотим выжить как мыслящий разум, то должны искать выход где-то на таких коренных путях развития. Только тогда мы почувствуем себя сверхчеловеками и приблизимся к Высшему разуму.

– Отец, а что, по-твоему, представляет из себя этот Высший разум?

– Ты задаешь мне слишком трудные вопросы. В моем понимании – это какое-то мощное мыслящее энергообразование.

"Еще браво, сынок", – мысленно отметил АЮ.

– Такое трудно себе представить?!

–Да, трудно, но в мире, где поклоняются Богу, его божественному разуму, ничего невозможного нет. Если есть Бог, то есть и Высший разум, это аксиома.

x x x

Такой диалог земных отроков случайно послушал тогда АЮ и порадовался их успехам. Они оказались сообразительными парнями. В свое время, живя на Земле, он сам никогда не задумывался над такими вещами. Что и говорить, растет смена, обгоняя своих предков. Конечно, много еще наивного в их высказываниях, особенно в вопросах, касающихся сферы деятельности Большого разума и так называемых "куриных окорочков ", этих своеобразных душ, которыми якобы питается Высший разум. Но, увы, душами они не питаются, а, наоборот, их оберегают. Это Дьявол питается ими, тайком воруя с Земли молодые, незрелые человеческие души. И хотя архангел Михаил стоит во главе Божьего воинства и охраняет Землю, но Темные злые силы порой ухитряются проникнуть туда с тайной надеждой что-нибудь украсть, поживиться "человечиной". Земля, конечно, не птицеферма, а заповедник, своеобразный детский сад, и Бог не зря разместил его на окраине Галактики, подальше от хаоса Центра. Что и глаголить, Царство небесное не рай, здесь есть свои проблемы. Но это и не Преисподняя. Это совершенно другой мир, со своими бедами и победами, где борьба со Злом – так же вечная борьба. Покой здесь тоже только снится. И у Высшего разума есть, конечно, своя мораль, своя точка зрения на то или иное деяние или событие, происходящее в мире, свои критические оценки – что хорошо, а что плохо – своя особая целесообразность бытия. И этим все сказано...

Здесь снова пронзительная боль поразила АЮ. Как будто крупный обломок стекла, вонзясь, ворочался в мозгах: резал, колол, давил, вызывая дикую боль. Мысль оборвалась. Эта жуткая по своей остроте боль долго не отпускала.

" Пожалуй, мне не выкарабкаться из такой передряги, – мысленно подумал он. – Догадаются ли там, наверху, что мне скоро придет каюк? Пожалуй, должны".