Текст книги "Воскрешение"

Автор книги: Аркадий Польшаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

– Быть может, ты и прав, – ответило поле АЮ. – В настоящее время , по нашим сведениям , во всей Вселенной разбросаны лишь отдельные островки разума, но в обозримом будущем эта картина должна резко измениться в пользу последнего. Как грибы после дождя, в космическом заповеднике Вселенной должны появиться все новые и новые ростки разума. Такова диалектика Природы. И вот такое аномальное явление, как появление антиразума, ни в какие рамки теории не вписывается. Надо приложить максимум усилий, чтобы разгадать сей феномен. Но прежде всего необходимо выпутаться из нашего плачевного положения.

– Какие будут предложения на сей счет?

– Я мыслю, что надо попытаться вступить в отвлекающий контакт с Поглотителем, – профотонило поле ЗВ. – Не может же он только поглощать, не выдавая ничего взамен. Это абсурд.

– Да, но только как сделать это, если у него разум набекрень, промыслило поле АЮ, – если он враждебен нам и постоянно давит своим антиразумом. Хотя наш мыслелет самый мощный из всех бороздивших ранее Вселенную, но о дополнительных мерах по нашей защите следует подумать. Что может предпринять наш Разум против его большой Дури?

– Я предлагаю его антивихри дури, Посланник, закоротить, пусть сам себя дурью мает, – с юмором предложило поле ФА. – Будем дурь дурью вышибать.

– А что, неплохая мысль, – со смехом поддержало ФА поле АЮ.

– Но как это сделать, – спросило поле СА., – если щупальца находятся за барьером мыслелета? Не пропускать же их через себя!

– Нет, конечно, – ответило поле АЮ. – Можно по периметру барьера сделать сверхпроводимую ветвь и щупальца Мыслепоглотителя, расположенные с противоположных энергетических полюсов, закоротить через эту ветвь.

– Давайте попробуем. Попытка – не пытка, – предложило поле ФА.

Поле АЮ, имеющее в потусветской иерархии степень Святого духа, было обучено проделывать и не такие чудеса.

Сосредоточив энергию мысли на создание сверхпроводников вокруг барьера, АЮ концентрацией мыслей образовал что-то наподобие своеобразной сети и замкнул накоротко разнополярные энергетические щупальцы Поглотителя.

Смешно было наблюдать, как щупальцы Поглотителя жалили сами себя и чем сильней был их заряд, тем чувствительней была отдача. Это бессмысленное самоуничтожение антиполей продолжалось до тех пор, пока все окружавшие отростки не были повреждены. Заметив такие потери, Поглотитель отступил, но не сдавался.

Следующей его атакой была психическая. Используя телепатическую мощь своих полей, он их накрыл густой пеленой страха. Несмотря на имеющуюся защиту, гнетущее чувство пробиралось в подсознание мыслеполей. Экипаж испытывал жуткое и омерзительное чувство.

Чтобы яснее ощутить это состояние, представьте себе, что к вам ночью в постели прямо под нижнее белье заполз скорпион и вы чувствуете его мерзкое и отвратительное прикосновение, когда он ползет между ног, подымается по животу к груди, прямо к лицу...

Что-то подобное испытывали и мыслеполя. Им хотелось бежать, спрятаться куда-нибудь от Антиразума, но этого нельзя было сделать. Поодиночке, разделив мыслеполя, Поглотитель легко бы разделался с ними.

АЮ имел наиболее крепкую психику мыслеполей. Поэтому в основном против него был направлен мощный силовой поток Поглотителя. Два предводителя враждебных миров сцепились друг с другом в жесткой телепатической мыслеборьбе и никто из них не желал смириться с поражением.

АЮ остро чувствовал нарастающее напряжение этой борьбы. Мыслеатаки следовали одна за другой. Мощный силовой поток мыслеэнергии придавил его. Мысли путались, раздваивались, туманились, каждое движение их давалось с неимоверным трудом. Душу сжимал какой-то мыслекошмар, было ощущение дикого ужаса. Если он с друзьями будет только сдерживать натиск враждебных мыслеполей, то их мыслеэнергии вряд ли хватит надолго. Он лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Антимысли противника были очень сильны и их спасало только то, что они были хаотичны. Собрав всю свою психическую волю, он сконцентрировал ее на том участке, где мысли противника были слабо сблокированы с другими и не представляли собой единое целое. С трудом он передал друзьям команду закольцевать мысленную энергию, сплотившись вокруг него, а потом, используя объединенную энергию, сумел вклиниться между блоками антимыслей и начал потихоньку раздвигать их. По всему мыслеполю Поглотителя пробежала первоначально тень мыслеудивления, а затем и страха. Впервые он почувствовал в лице АЮ достойного противника, могущего уничтожить его своей телепатической силой.

Зародив в Поглотителе сомнения в своих силах, АЮ мощным энергетическим пучком мыслей, как колуном, стал раскалывать враждебные блоки, посылая им мощные волны гипнотического страха. Было видно, как под воздействием посланной волны периферийные вихри-блоки Поглотителя стали сминаться и разрушаться, а через некоторое время он сам стал отступать и затем бежал на безопасное расстояние, укрывшись в своем логове.

Воспользовавшись чувством растерянности в стане антиполей Поглотителя, АЮ включив энергетический ресивер и преодолев защитный барьер, сел в центре трех пленных Поглотителем мыслелетов, накрыв их своим защитным полем. На радостях кто-то из экипажа мысленно запел любимую песню мыслелетчиков, которую певец-композитор Олег Газманов, сам не зная о том, как будто специально написал для них:

...Эскадрон моих мыслей шальных,

Ни решеток ему, ни преград...

Удержать не могу я лихих скакунов,

Пусть летят, пусть летят...

И тут произошло чудо, воскресли экипажи плененных мыслелетов и подхватили песню:

...Мои мысли, мои скакуны,

Словно искры, зажгли эту ночь

Обгоняя безумием ветров хмельных

Эскадрон моих мыслей шальных...

Потом случилось невероятное. Эта ритмичная песня буквально деморализовала антиполя Мыслепоглотителя. Дело в том, что в силу ущербности психики антиполей они никогда не слышали музыки и не встречались с земной песней. Для них это было равнозначно появлению перед древними инками на американском континенте европейцев, разъезжающих на лошадях и стреляющих из мушкетов. История Земли помнит почти анекдотический случай, когда маленький отряд Кортеса завоевал целую страну.

Что-то подобное случилось и сейчас. Электромагнитные ритмы песни, которые излучали мыслеполя, воздействовали на антиполя Поглотителя, как "Зверобой" на земных алкашей.

Говорят, что легендарный Орфей своей музыкой мог двигать деревья и размягчать скалы. Очевидно, аналогичное воздействие на антиполя Поглотителя произвела эта газмановская песня.

Используя благоприятную ситуацию, мыслеполе АЮ выслало на разведку к погибшим звездолетам мыслеполя ФА и СА.

Информация от них пришла неутешительная. Ни живых, ни мертвых, никого и ничего в древних космических кораблях найти не удалось. Не осталось даже слабых детских мыслезародышей, которые могли бы образоваться после физической смерти звездолетчиков. Очевидно, их всех поглотил и уничтожил Поглотитель.

Казалось, все, пора удирать из этого логова дури и антиполей, но мыслелет был исследовательским и каждый член его экипажа был прежде всего исследователем. Поэтому ими было принято решение сделать попытку захватить в плен несколько антиполей Мыслепоглотителя. Цель – глубже изучить природу этого не входящего в русло нормальной теории ненормального явления. Их мысль была проста: надо изучить Дурь на пользу Разуму.

Философы всех мастей и поколений издревле изучали Разум и его возможности. Дурь же не исследовал никто. Хотя не мешало бы ее изучить, так как от нее все наши беды и она, точнее ее элементы, присутствуют везде и в каждом из нас.

Может быть, здесь, в Дури, лежит ключ к пониманию тех катаклизмов, которые бытуют порой в обществе, отравляя сознание его, толкая на конфронтацию друг с другом и антигуманные поступки.

АЮ сконцентрировал против одной из поврежденных ветвей-щупалец Поглотителя ударную группу мыслеполей. Эта, выдвинувшаяся вперед группа во главе с мыслеполем СА, окружила ближайшую фалангу антимыслей Поглотителя и концентрированным пучком заряженных частиц большой энергии отсекли ее. Таким образом, в стане противника был захвачен так называемый "язык", состоящий из нескольких пленных антимыслей-полей.

Спохватитвшись, Поглотитель выставил против них нуль-пространственную вакуумную пушку, способную преграждать разлагающее действие энергетических зарядов Святого Духа. В этих условиях АЮ принял единственно верное решение применить так называемый первый прием САМБО – дай Боже ноги и побольше духу.

Возглавив четверку мыслелетов, АЮ дал команду объединить все мыслеполя в единый стартовый комплекс и, включив "форсаж", стартовал из логова Антиразума. Напоследок они врубили на полную мощность электромагнитную мыслезапись их удалой песни "Мчались мы на тройке с бубенцами...".

– Пусть знают наших! – на прощание профотонил АЮ.

Новая мелодия посеяла панику среди антиполей Поглотителя и мыслелеты с Солнечной системы благополучно выскользнули в открытый космос.

Поместив антимысли-поля в мыслепсихофаэтон, экипаж приступил к предварительному изучению антимиров. Бездна интересного открылась им. Как оказалось, их подопечные, выходцы из страны Большой дури, где все дураки и чем больше дурак, тем выше его чин. Трудно описать читателям глубину той дури. Впрочем, стоит ли удивляться – Вселенная до безобразия многообразна.

Связавшись по мыслеводу с Центром, АЮ доложил обстановку, сказав, что у Черной Дыры он обнаружил базу Мыслепоглотителя. Обрисовав стычку с ним, сообщил о захвате "языка". ВСЕМИРНЫЙ ПОТОП

Истинно говорю вам,

не останется здесь

камня на камне,

все будет разрушено.

(Из Нового завета)

Небо небом, но пора опуститься на Землю, чтобы поведать вам, друзья, о новой находке наших ученых. Телеграмма директора научно-исследовательского института застала Югова – старшего в то время, когда они с профессором Лесковым обсуждали план следующей совместной работы по изучению тайны половецкого кургана. В ней просили Югова срочно свернуть экспедицию и приехать в институт.

Сначала он не придал важности этой телеграмме, но когда по телефону ему сообщили причину, то поторопился закончить здесь все дела и вернуться в институт.

–Андрей, почему такая спешка? – спросил его Лесков, – Как на пожар летите! Давай заскочим ко мне и доделаем начатое, а потом ты с ребятами вернешься в институт.

–Ты пойми, Ваня, сейчас не могу. Такая удача раз в тысячу лет бывает. Дело в том, что в горах, во льду, обнаружился хорошо сохранившийся труп молодой женщины, пролежавшей там, как утверждают эксперты, несколько тысячелетий.

–Не может быть! Это, действительно, большая удача. Я помню, в прошлом веке в Африке, в каком-то торфяном болоте, тоже нашли труп. Ученые-хирурги анатомировали его. Тогда ведь не было твоей аппаратуры, и то удалось получить уникальную информацию. А ты, как я надеюсь, сможешь выкачать все возможное и невозможное.

–Постараюсь, а сейчас извини, пойду торопить своих с отъездом.

–Слышишь, Андрей, может, и мне махнуть с тобой? Не возражаешь?

–Ну что ты, Ваня, я всегда тебе рад.

Был объявлен всеобщий аврал. А когда молодежь узнала причину скорого отъезда, то чуть не кинулась качать своих профессоров. Дмитрию в такой обстановке ничего не стоило уговорить отца взять Веру с собой в институт, с последующим оформлением перевода.

Все дружно взялись за дело. Быстро свернули и запаковали оборудование и аппаратуру. Отвезли ее в аэропорт и первым же удобным рейсом вылетели в Москву.

По прибытии в институт профессора первым делом пошли полюбоваться на найденное чудо. В холодильной камере им показали глыбу льда, в который вмерзла красивая молодая женщина. Она была похожа на Шехерезаду, луноликую восточную красавицу, с бровями полумесяцем и пунцовыми, чувствительными, как бутон алых роз, губами. Даже замерзшая и пролежавшая столько лет в ледяном ложе, она была красива.

Обойдя пару раз вокруг этой глыбы льда с восточной красавицей и восхищенно почмокав губами, мол, вот это да, профессора удалились в кабинет. Там Югов отдал необходимые распоряжения своим помощникам по технологии разморожения женщины, а также по монтажу необходимого для экспериментов оборудования. И работа закипела. В течение почти двух недель в лаборатории Югова шло подключение аппаратуры, изготовление специальной термобаромагнитогравитационной камеры. Подгонять кого-либо не было нужды, так как все горели желанием поскорее начать эксперимент, обещающий извлечь из далекого прошлого уникальную информацию. Быть может, даже о том былинном Золотом веке, о котором в старину говорили в Аркадии (область Греции) древние греки. По их версии, сначала на Земле был Золотой век, когда человек жил в гармонии с природой, затем серебряный, далее еще хуже – наступил железный...

Хорошо это или плохо, но во времена Юговых на дворе светил новый электронный век. Электронщики Югова считали его своим, раскрывающим перед человеком грандиозные перспективы. И они были по– своему правы, так как работали на переднем крае науки , и созданная в лаборатории Югова электронная аппаратура, базирующаяся на двух последних изобретательских находках (речь здесь идет о микрогенной телеустановке и электронном археологе), позволяла считывать и воспроизводить мысленную энергию, оставшуюся не только в клетках памяти человека, но и в его костях, его вещах , на стенах древних жилищ.

Такое двойное взаимодействие двух электронных установок обеспечивало получение максимальной информации даже из самых скудных источников. А здесь в руки экспериментаторов попал не труп мамонта, как было два года назад, случайно найденный за Полярным кругом хантами, а замерзшая молодая женщина, судя по одежде, знатного рода, жившая и видевшая своими глазами древний мир до Всемирного потопа и после него. Тогда найденный мамонт дал ученым обильную пищу для размышлений, хотя животные, как известно, не умеют думать и говорить. При этом отданная ученым сперма мамонта позволила им экспериментировать и попытаться восстановить популяцию мамонтов путем введения этой размороженной по специальной технологии спермы слонихам в зоопарке.

Через две недели все подготовительные работы были закончены и на утро следующего дня Югов назначил проведение первого эксперимента. В этот необычный день в лаборатории собрались близкие как по духу, так и по призванию люди. Среди них, конечно, был профессор Лесков И.И., сын Югова Дмитрий, аспиранты, ассистенты, в том числе и новая аспирантка Вера, перешедшая к ним в лабораторию из НГУ.

Все, затаив дыхание, смотрели на операторов и программистов, запускающих сложное оборудование в работу.

Огромный объемный голографический экран мигал, из акустических динамиков раздавался какой-то неясный шум, а специальные распылители имитации выбрасывали невообразимый букет смешанных запахов, которые вдыхала при жизни в рассматриваемый момент времени исследуемая женщина.

На экране вспыхивали и гасли какие-то размытые полосы, проносились снежные вихри. Но вот на голографическом экране появилось чье-то объемное изображение, сопровождаемое чуть слышным шумом далекого прибоя. При этом аэрозоли выдали запах свежего морского бриза. Профессор Лесков, у которого была аллергия на сырость, громко чихнул. Все с улыбкой посмотрели на него, а Югов-старший шутя заметил:

–Что это ты расчихался, так и аппаратуру испортить можно.

–Ты же знаешь, что я терпеть не могу сырость, а здесь, очевидно, дело происходит на берегу моря.

–Может, ты и прав. Смотри, на экране появился какой-то мужчина...

Действительно, глазами и памятью Зуры, так звали замерзшую женщину, ученые увидели на экране крупного, пожилого, но довольно крепко сбитого мужчину в патриаршей одежде, который смотрел в старинный телескоп.

Это был Ной – десятый и последний из допотопных патриархов, ведущих свою родословную линию по прямой от известного всем Адама. Зура приходилось ему невесткой, женой его второго сына Хама. Она принесла Ною еду.

В памяти Зуры отложилось, что в последнее время Ной все чаще и чаще проводил ночи здесь, в обсерватории, и это тревожило искренне любящих его детей.

Жрецы, систематически ведущие наблюдения за Солнцем, Луной, звездами, замечали необъяснимые отклонения в поведении Земли и светил. Эти астрологические наблюдения проводились ими очень давно. Они велись из года в год на протяжении нескольких веков, по завещанию его великого предка. Прапрадед Ноя построил эту башню и оснастил ее астрономическими приборами, позволяющими с большой точностью определять положение светил на небосводе и предсказывать по ним судьбу людей, судьбу Земли, ну и, естественно, изменения погоды.

Сменялись патриархи, умирали цари и жрецы, а эти наблюдения не прерывались никогда. Святые заветы своего великого предка чтил и исполнял и Ной, за что он снискал уважение и на Земле и на Небе. И хотя глубоко в тайны неба не посвящали женщин, любознательная Зура многое узнала от Ноя и его сыновей. Она знала, что Земля круглая, а не плоская, и что она вращается вокруг Солнца, и что смена времен года объясняется наклоном ее оси. Последнее было особо важно для их подданных из числа землепашцев и рабов. Построена эта башня была на горе у моря и имела круглую форму. В центре ее в виде циферблата были выложены из разноцветного мрамора концентрические окружности с делениями и стрелками, обозначающими стороны света. По концам стрелок были установлены астрономические приборы, фиксирующие положение Солнца.

Когда Зура подошла к Ною, тот оторвался на время от телескопа и задумчиво, как бы сквозь нее, устремил свой взор вдаль, на залитое лунным светом море. Ей было слышно, как где-то внизу бились о скалистый берег волны прибоя. Море сейчас было сравнительно спокойным, но таким тихим оно было не всегда. Временами оно как бы вставало на дыбы и тогда гигантские волны напоминали ей вражескую конницу диких племен, которая вал за валом бесстрашно набегала на скалы, пытаясь своей многочисленной ратью и лавинообразной мощью смять берег и покорить сушу.

Из разговоров Ноя с сыновьями Зура знала, что наступает судный день, и воды моря вот-вот выйдут из берегов. Как объяснил ей Иафет (третий сын Ноя), вследствие каких-то неблагоприятных факторов может нарушиться равновесие Земли и воды океанов и морей затопят сушу, смоют города и поселки, уничтожат все живое. Ноя об этом наводнении предупредил Отец Небесный – Бог.

Он велел ему построить большой ковчег из смолистых деревьев, хорошо законопатить и просмолить борта, днище и крышу. Бог велел также взять на борт родных и близких, нагрузить в трюмы разных животных и птиц по одной паре, запастись провизией и водой и ждать прибытия большой воды.

Ной с сыновьями выполнил волю Отца Небесного и заложил в удобной ближайшей бухте остов будущего ковчега. Зура была там и видела это грандиозное сооружение. Вместе с ней ученые глазами и памятью Зуры тоже увидели, как строилась эта громадная плоскодонка длиной в триста локтей (более 130 метров), шириной в пятьдесят локтей (более 22 метров) и высотой в тридцать локтей (более 13 метров).

Увидев ее, Иван Иванович с протяжкой промолвил:

–Да-а, впечатляет! По размерам, почти как наши океанские корабли.

Эту реплику друга поддержал Югов-старший. сказав:

–Иван, если учесть, когда это строилось, то, действительно, можно снять шляпу перед нашими предками.

На что ему Иван Иванович ответил:

–А на дворе у них тогда шел, если я не ошибаюсь, одна тысяча шестьсот пятьдесят шестой год от Сотворения мира (по старому летоисчислению).

По всему было видно, что конструкция ковчега надежна, для того времени сравнительно удобна и качественно сконструирована и изготовлена. Внутри на трех палубах (этажах) она имела многочисленные перегородки, отсеки, каюты, загоны для скота, клетки для зверей и птиц, корзины для пресмыкающихся и гадов (змей). Чтобы океанские волны не потопили его, в крыше ковчега было выполнено всего одно отверстие диаметром в один локоть (около 45 см.), а сбоку он имел герметически закрываемые двери.

Таким образом, ковчег был практически непотопляемым, как понтон, и мог месяцами плыть по воле волн.

Подойдя к Ною, Зура обратилась к нему с приветствием:

–Здравствуй отец! Я принесла тебе поесть.

–Здравствуй, доченька! Спасибо за заботу. Я, действительно, здесь немного проголодался.

Зура быстро расстелила перед ним небольшую скатерку и поставила на нее кувшин с молоком и не очень глубокую чашу гончарной работы с румяными, поджаренными на растительном масле лепешками.

Присутствующие в лаборатории специалисты почувствовали этот вкусный запах лепешек и кто-то при этом промолвил:

–Вкусно пахнет, вот бы попробовать эти тысячелетние лепешки.

Ной подсел к еде и начал трапезу. Ел с аппетитом, не забывая хвалить Зуру.

–Ну и вкусные у тебя, Зура, лепешки. Никто, кроме тебя, не умеет так хорошо их готовить.

Зура смущенно пожимала плечами, отвечала:

–Спасибо за похвалу. Не такая уж я мастерица, вот бабушка моя пекла много лучше.

–Бабушка бабушкой, но и у тебя тоже золотые руки.

И тут взор Ноя переносится на руки Зуры. Они были в синяках, она не успела их спрятать за спину.

–А это что? – воскликнул Ной – Опять Хам обижал тебя?!

В ответ ему Зура ничего не сказала. К великому стыду ей в мужья достался самый грубый и невежливый сын Ноя – Хам, который обращался с ней хуже, чем с рабынями. Если бы не заступничество Ноя, она бы давно сбежала от него куда глаза глядят.

Сидя в лаборатории перед голографическим экраном, Вера негромко сказала на ухо Дмитрию:

– Никогда бы не подумала, что наши предки могли носить такие имена, как Хам.

–Носили, Вера. Были среди них и Хамы, и Ироды, и Иуды, и другие имена, которые в настоящее время ассоциируются с разными бранными словами .

Между тем беседа Ноя с невесткой продолжалась.

–Вижу, что ты не желаешь говорить мне об этом? И не надо, и так понятно! Сколько раз я талдычил этому оболтусу, чтобы он к тебе – будущей матери своих детей относился достойно, как подобает мужу! Так с него – как с гуся вода. Ты прости, Зура, что не усмотрел за ним. Правильно говорят люди, что в большой семье не без урода. Хам есть хам, что с него теперь возьмешь!

Увидев, что Ной не ест лепешки, Зура попросила его:

–Отец, не следует так расстраиваться, прошу вас. Поешьте еще немного. Вы за последние дни сильно похудели. Столько хлопот свалилось на вас.

–Ничего, Зура, как говорится, худ торжок, да не пуст горшок. Или еще как говорят люди: была бы голова и кости, а сало нарастет. Когда сядем в ковчег и поплывем по океану-морю, тогда и отоспимся и отъедимся.

В это время к ним приблизился старший сын Ноя, Сим.

Глазами давно умершей Зуры ученые увидели появившегося перед ними крепкого атлета двухметрового роста. По залу лаборатории прокатилась волна восхищенных возгласов женщин:

–Вот это мужчина!

–Девки, держите меня, я сейчас упаду...

–Поди, сейчас таких мужиков и в помине нет. Они, как динозавры, все вымерли.

Гигант почтительно, но не теряя достоинства, сказал Ною:

–Отец, ковчег закончили строить. Что будем дальше делать ?

–Что, спрашиваешь, дальше будем делать? А дальше грузите на него провизию, скот, зверей, птиц и прочую живность, ту что я указал в папирусе. Через неделю отплываем.

–Так скоро? – спросил Сим. – Мы можем не успеть отловить всю живность.

–Должны, сынок, обязаны успеть. Бог нам поможет.

–Хорошо, постараемся все сделать, отец, – ответил ему Сим.

–Но учти, поспешай не торопясь! Чтоб все было по уму.

–Все так и будет, отец!

–Да, кстати, чуть не забыл. Сим, возьми дополнительно к написанному по семь пар чистых жертвенных животных, из скота – коров, овец и коз, а из птиц – голубей и горлиц. Я потом объясню, зачем их столько...

На семнадцатый день второго лунного месяца (в конце ноября), как помнит Зура, она со своими родными и близкими вошла в ковчег. Там уже был Ной с сыновьями. Ей было жаль покидать родные края, где она родилась и жила. Впервые ее ждала неизвестность.

Посадка на ковчег напоминала содом: мычали коровы, бегали овцы и козы, рычали медведи, лаяли шакалы и лисы. В воздухе пахло скотом и навозом. Учуяв свежий запах, кто-то из присутствующих в лаборатории сказал:

–Деревней запахло...

Женщины заулыбались. А компьютер все передавал душевную тревогу и переживания Зуры.

–Боже мой, – причитала она, – успокой мою душу. Спаси и помилуй нас...

Когда закрыли боковые двери, в ковчеге стало темно, как в подземелье, лишь редкие свечи освещали его нутро. Не зная, сколько продлится их вынужденное заточение на ковчеге, Ной распорядился с первого дня экономить еду, воду и свечи. Темнота и теснота угнетающе действовала на Зуру. Ей, рожденной свободной женщиной и под жарким солнцем, было тоскливо в этом большом гробу.

Не успели они расположиться, как по крыше ковчега забарабанил дождь. Такого дождя Зура никогда в своей жизни не видела. Казалось, само небо, беременное пузатыми, темными тучами, разрешилось от бремени прямо на ковчег своим проливным дождем. Сорок дней и сорок ночей он лил как из ведра. Вода залила все вокруг. Море устремилось на сушу и подняло ковчег, и он поплыл, наполовину погруженный в воду.

Чтобы как-то скрасить свое пребывание на ковчеге, Зура начала вести дневник. Он был необычным. Она завязывала знаки-узелки на длинной веревке. Это было послание самой себе, написанное на языке узелковой письменности. Можно, конечно, улыбаться, глядя на такой примитив, но он позволял запомнить Зуре все наиболее памятные события, прошедшие за время их длительного пребывания на ковчеге. В течение почти годового плавания она не один раз перебирала узелки руками и вспоминала прошедшие памятные события их путешествия по этому безбрежному океану воды, покрывшему почти всю сушу.

В крыше ковчега было сделано всего одно небольшое окошко, диаметром лишь в один локоть, которое манило к себе всех ковчеговцев. Ной часто сиживал у этого отверстия и смотрел, как разъяренная стихия швыряла, словно щепку, их ковчег. Гигантские волны гнали его куда-то на восток, в туманную мглу. Из-за постоянного тумана, низко бегущих туч и брызг волн из этого окна определить местоположение ковчега было невозможно.

Зура не раз поднималась на верхнюю палубу и просила Ноя дать ей посмотреть в окошко. Из него было мало что видно. Порой мимо них проносились какие-то скалы, обломки деревьев, крыши домов, трупы животных и людей.

В такие часы она забрасывала Ноя своими вопросами, спрашивая:

–Отец, что с Землей случилось?

–Всемирный потоп, дочка, – отвечал тот, – воды океанов и морей перекатываются с одной половины Земли на другую.

– Боже праведный, а как же люди, их скот и другие животные?

– Вода покрыла сушу и смыла их. Все, что воздухом дышит, очевидно, погибло в пучине этих вод.

–Матерь Божья, неужели все погибли? – сокрушалась Зура.

–Все или не все, это одному Богу известно. Спасутся лишь те, кто оказался высоко в горах, и там, куда не может добраться океан.

–Отец, а куда нас могут занести волны?

Не знаю, доченька, – ответил ей Ной. – Думаю под нами Азия. Когда мы грузились, ветер дул в сторону азиатских гор.

–Хорошо, если нас занесет на вершину какой-нибудь высокой горы, чтобы вода там нас никогда не достала, – мечтательно сказала Зура. – Морская качка меня совсем замучила: ни есть, ни пить, ничего не хочется.

–Потерпи, дочка, все в руках Божьих. Он нам поможет и не допустит нашей гибели. Рано или поздно ковчег вынесет на берег.

–И что мы там будем делать? – спросила Зура.

–Жить будем, дочка, жить. Построим поселок и образуем на новом месте новую колонию людей. А взятая на ковчег живность поможет нам выжить. Я думаю, Бог не оставит нас в беде...

Центральный компьютер, считывая память Зуры, весьма сносно переводил ее диалог с Ноем. Ученым повезло, что замерзшая оказалась женой второго сына Ноя и по характеру и складу ума была очень любознательной женщиной и любила выпытывать у тестя, что, да как и от чего все происходит. Ной, запечатленный в памяти Зуры – это был образец человечности, учености. Он, в отличие ее мужа Хама, был всегда спокоен, выдержан и мудр. Не зря имя Ной в переводе звучит "покой и успокоение". А имя ее мужа, Хама, стало впоследствии нарицательным. Сын Ноя был нагл, непочтителен к старшим и домочадцам, любил выпить, погулять, покуражиться над женщинами. Все время, пока плыл ковчег, Хам беспробудно пил и развратничал с невольницами, и это больше всего ранило женскую натуру Зуры, вызывало гневный протест в душе. Ее муж поддался тому греховному разврату и тунеядству, о котором предупреждал Всевышний и за что Бог осудил все племя Исполинов к уничтожению.

–Стоп, стоп! – крикнул операторам профессор Лесков, прерывая эксперимент. – Дмитрий, введи в компьютер задание, чтобы он не все подряд нам выдавал из тоскливой жизни и переживаний Зуры, а более целенаправленно вел поиск и сосредоточил все внимание на Исполинах. Меня очень интересует эта тема.

Дмитрий поколдовал над панелью компьютера, введя задание на поиск информации об Исполинах. Через минуту быстродействующий компьютер начал воспроизводить нужную информацию.

В памяти Зуры четко отложилась, что Исполины – это племя сынов Божьих, которые жили до смешения с сынами человеческими (т.е. с ними – Зура принадлежала к роду человеческому). Судя по полученным на голографическом экране изображениям, Исполины, которых знала Зура, были великорослыми людьми необычайной силы. Благодаря данным от Бога качествам они после пришествия на Землю быстро подчинили себе окружающее человеческое племя. Считая себя высшей расой – полубогами, начали паразитировать, угнетая коренных землян силой своего превосходства, сея нечестие и разврат. Конечно, в среде Исполинов не все были такие, но добрых было мало и со временем становилось все меньше и меньше.

Бог, пославший их на Землю с миссионерской целью, впоследствие проклял их за грехи тяжкие и обрек на истребление людьми (аборигенами), населяющими тогдашнюю Землю.

Просмотрев полученную информацию об Исполинах, профессор Лесков изрек:

–Да-а! Какие были сильные люди, а все же все погибли. Так всегда бывает с теми народами, которые паразитируют над другими. Казалось, у Исполинов было все: и мудрость Богов, и сила, даже долголетие. Если верить Зуре, они жили очень долго, несколько сотен лет. Библия утверждает, что до описываемых событий Ной прожил шестьсот лет!

–Вот бы нам прожить столько! – мечтательно промолвил Югов-старший.– Мы бы тогда горы свернули.

–А может, и лучше, что наш человеческий род не относится к числу долгожителей. Это заставляет людей торопиться, чтобы успеть за свой короткий век сделать многое, – прокомментировал восхищение Югова-старшего профессор Лесков.