Текст книги "ПАРОМ НА WALL STREET"

Автор книги: Аркадий Нудельман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Когда мы снова встретились с Борисом в Москве через несколько лет, он уже окончательно созрел и определился, как борец. Как и положено Голдину, он выбрал евреев в качестве своего народа для спасения, а борьбу за разрешение свободной эмиграции соплеменников из «совка» – направлением своей революционной деятельности. На этот момент Борьку уже давно уволили с работы, он числился в «отказе» и считался одним из активистов еврейского движения «Отпусти народ мой…». Он участвовал в пикетах и демонстрациях, подпольно преподавал иврит и встречался с иностранцами, сочувствующими и помогающими движению еврейских отказников в совке. Во времена усатого инквизитора только половины вышеприведенного перечня деяний было бы достаточно органам, чтобы навсегда сгноить человека в лагерях.

При Хрущёве и Брежневе диссиденты всех направлений тоже рано или поздно оказывались в «психушках». Но во времена проявлений политической активности Голдиным власти уже начали несколько притормаживать репрессии, желая показать всему миру поворот к демократизации страны. В этот период Борис имел на своём счету несколько вызовов в КГБ на собеседования, сумел выстоять и даже научился специальному языку демагогии о конституции, свободе и правах человека, употребляемому смелыми активистами еврейского движения в дискуссиях с кагебешниками. Борис и его близкие понимали, что его деятельность уже давно вышла на такой уровень, что даже в «перестроечные» времена, она всё равно сопряжена с риском любой провокации со стороны органов и возможным арестом.

Голдина, по всей видимости, временно спасала популярность его имени среди московских корреспондентов западных газет, его известность зарубежным еврейским организациям и сотрудникам западных посольств. Борис, в полном смысле слова, полностью нашёл своё место в диссидентстве. Он был всегда занят и востребован, совсем не беспокоился о деньгах, зарабатывая весьма скромные суммы за счёт преподавания иврита. Он продолжал оставаться холостым и жить с родителями.

Однажды Борис решил и меня вовлечь в свою деятельность, предложив мне стать ответственным по Риге за сбор подписей на петицию-протест, которую, от имени евреев СССР, московские активисты собирались подавать в Верховный Совет. Я отказался от предложенной миссии, пояснив Борьке свои причины:

– Понимаешь, я люблю свою работу…

Мне хочется что-нибудь серьёзное сделать в нашей профессии. Я – отнюдь не революционер. Кроме того, я не могу лишиться своей работы – у меня на плечах семья, двое детей. Сейчас, действительно, настали другие времена, но в этой стране, когда понадобится, тебе легко припишут любую провинность.

Так мы и остались, каждый при своём мнении и на своей жизненной позиции. Однако именно этот разговор послужил причиной нашего взаимного охлаждения друг к другу. Хотя мы оба, по-прежнему, считали себя друзьями.

Имя Борис Голдин, в компании с именами других отказников-активистов, просочилось в западные газеты. На статью об отказниках из России случайно наткнулась американская студентка-филолог, еврейка из Сан-Франциско – Алиса. Девушка изучала славянские языки. Романтичная славистка восхищалась геройскими ребятами из России, рискующими и жертвующими своими жизнями во имя свободы. Она наугад выбрала Бориса и завела с ним регулярную переписку по существовавшим в те времена журналистским каналам. Из писем молодые люди постепенно узнавали друг друга, а когда, со временем, они обменялись фотографиями, у них случилась взаимная заочная любовь! Это было очень похоже на любовь по переписке, которую заводят в России сумасбродные девчонки с заключёнными тюрем.

Я не знаю, что именно: романтика борьбы за свободу, приступы заочной любви или юношеская самоотверженность, а скорее всё перечисленное вместе, взбудоражили сердце и голову юной американки. Она купила себе лингвистический трёхмесячный курс в московском Институте русского языка и добилась учебной визы для поездки в Россию. Алиса сообщила Борьке о своём приезде и сломя голову ринулась в Москву, вывозить Голдина на свободу, фиктивным браком.

Её решение совпало с приездом в Москву летом 1988 года американского президента Рональда Рейгана. В воздухе тогда запахло большими переменами. Железный занавес обвис и прохудился, Алисин приезд в Москву прошёл без задержек.

Вышло так, что приезд Алисы случился во время моего нахождения в Москве, по причине очередной служебной командировки. Когда я позвонил, Борька сразу пристал:

– Саша! Поедем со мной в Шереметьево, я прошу тебя… Я волнуюсь – я никогда в своей жизни ещё не видел дочек американских миллионеров. У тебя и английский многим лучше моего, ну помоги, пожалуйста…

Мы приехали в Шереметьево точно к прибытию самолёта компании Пан Американ и ждали у выхода пассажиров с листом картона, украшенным именем американской невесты Голдина – Alice Fisher.

Внезапно, из потока выходящих пассажиров, на наш картонный плакат резко двинулась очень худая, «джинсовая» девчушка с симпатичным лицом и спортивным рюкзачком за спиной. На её лице не было и следа косметики. Грубо, её возраст можно было оценить лет так на шестнадцать.

– Я есть Эллис, кто есть Борис, – спросила пичуга на очень переломанном русском языке, сразу перейдя к делу…

Ошарашенный Борис тоже сделал шаг вперёд навстречу своей заочной невесте и почему-то ответил в той же манере:

– Я есть Борис…

Мы сели в «Москвич» Бориного папы и отправились прямо к Борису домой, где нас ожидали родители Голдина и стол, празднично накрытый к приезду американской гостьи. Мой друг выглядел разочарованным – облик его невесты никак не увязывался со стереотипом американской студентки из обеспеченной семьи, который сформировался в его сознании. Борис ожидал увидеть роскошную и ухоженную дочь миллионера, а получил небрежную малолетку в протёртых джинсах, нисколько не отличающуюся от московских хиппи-девочек из тусовки подземного перехода на станции метро «Беговая».

Девица оказалась весьма забавной и любопытной. Ей совершенно не понадобилось времени на адаптацию к новым людям и необычным условиям. Она сразу же начала много разговаривать на своем «бедном» русском языке, используя запас слов не более сотни. Алиса старалась помочь своим слушателям активной жестикуляцией и лишь, когда распознавала у собеседника полное непонимание, то сразу переходила на английский язык. Ей почему-то казалось естественным её незнание русского языка, и совершенно очевидным наше обязательное понимание английского. Пользуясь вышеописанной разговорной техникой, она неустанно беседовала. Уже через пару минут езды мы выслушали её полный отчёт о полёте, узнали, что она летела в бизнес классе и хорошо выспалась, получили подробное описание всех пассажиров-соседей Алисы в кабине самолёта и даже словесный портрет и характеристику обслуживающей стюардессы. Потом наступила очередь её вопросов. Ей было интересно всё: назначение всех кнопок и рукояток в кабине «Москвичка», правила дорожного движения, состояние дорог и улиц, архитектура и все люди, попадавшиеся нам в пути.

Наше появление в квартире Голдиных вызвало самый настоящий шок у обоих родителей. Старшие Голдины ещё с самого начала не одобряли авантюру сына с его фиктивным браком, но с другой стороны уж очень им хотелось, чтобы сын вырвался из совка. На тот момент они были полностью уверенны, что их сыну угрожает серьёзная опасность, и над ним уже сгущаются чёрные тучи. Родители не одобряли фиктивный брак, как способ выезда заграницу, но и не препятствовали ходу событий, так как надеялись, что условная женитьба может, чудесным образом, обернуться в настоящий союз. Девушка ведь ожидалась не простая, еврейка, на фотографии лицо красивое, студентка университета и дочь миллионера. Реальный образ Алисы, в глазах любых родителей, никак не проассоциировался с понятием жены для единственного сына, пусть даже временной, фиктивной жены. А явное малолетство американки не увязывалось с образом супруги для двадцативосьмилетнего мужика даже и в моей голове. Придя в себя, мать Бориса вяло поздоровалась и громко продекламировала:

– Эта американская девчушка – именно то, что нужно нашим органам, чтобы, наконец, спокойно упрятать тебя за решётку. Власти сейчас стесняются прямых репрессий по идейным мотивам, им нужно обязательно пришить своей жертве какую-нибудь криминальную статью. Всем известно, что такие методы и провокации практикуются. Сейчас ты уже точно допрыгался, Боря, в этой стране статью «за растление малолетних» пока ещё не отменили, и это очень правильно!

Растерянная Алиса, конечно, не поняла всей сути спора, но уловила, что внезапно возникший скандал связан с её возрастом. Она тут же достала из сумки кошелёк, а из кошелька вынула блестящую карточку с фотографией, которую сунула мне в руки. Видимо я, в её понимании, как нейтральный и незаинтересованный человек, лучше всего подходил для роли судьи семейной склоки. Блестящая карточка оказалась водительской лицензией Alice Fisher, 1966 года рождения, выданной штатом Калифорния. Это означало, что американской невесте целых 22 года и, хотя она на 6 лет моложе Борьки, ему совершенно не следует опасаться страшной статьи российского уголовного кодекса. За неимением явной причины для расстройства, матери Бориса пришлось вежливо затаить свои потаённые мысли и пригласить всех к столу.

Осмелевшая Алиса, догадавшись, что её роль героини и спасительницы русского борца за свободу, пока не отменяется, тут же принялась задавать новые вопросы. Ей нужно было узнать:

– Почему семья двух врачей имеет всего трёхкомнатную квартиру?

– Почему в доме только один телевизор?

– Как спустить воду в туалете квартиры Голдиных?

– Рецепт приготовления красного овощного супа (это был украинский борщ)?

– Почему в семье Голдиных только один ребёнок?

– В какое время квартиру Голдиных обычно посещает уполномоченный КГБ, контролирующий семью? – о существовании таких уполномоченных, якобы ежедневно навещающих все еврейские семьи, Алису предупредили друзья ещё в Америке.

– Как срочно иностранке следует зарегистрировать своё московское место жительства в органах?

После обеда Алису разместили в комнате Голдина, где она сразу же уснула. Борису пришлось переселиться в гостиную и спать на диване.

Назавтра, в субботу, Борька позвонил мне в гостиницу и пригласил принять участие в прогулке по Москве. Я заехал к Голдиным, и мы втроём пешком отправились на Арбат. Алиса опять была в своём репертуаре – Борис и я не успевали отбиваться от её, ни на минуту не прекращающихся вопросов. Она спешила и производила впечатление человека, который прибыл в незнакомую страну и решил за короткое время нахвататься, как можно больше языка, истории, культуры и обычаев непонятного народа. Когда на нашем пути попался винно-водочный магазин, с опоясывающей его по периметру двухчасовой очередью страждущих, Алиса спросила о назначении столь популярного заведения. Мы объяснили, она, не сумев сразу поверить, переспрашивая и уточняя, а затем, осознав ситуацию, внезапно бросилась к очереди и громко спросила:

– People, are you crazy? Two hours to get a bottle! (Люди, вы что сумасшедшие? Два часа, чтобы добыть бутылку!)

Алиса только успела начать свою вербально-жестовую лекцию о вреде алкоголя, как мы с Борисом, отлично понимая, чем может нам грозить выходка американской сумасбродки, силой оттащили её в сторону от толпы, извинились за «дурдом» и, вдвоём, проясняя землякам ситуацию, синхронно покрутили пальцем у виска.

На Арбате Алиса взяла на себя роль покровительницы бедных талантов и накупила дюжину матрёшек, несколько картин и всяческого другого барахла, вопреки всем нашим просьбам остановиться.

Борька по телефону еженедельно докладывал мне статус и развитие своего плана эмиграции. Документы на регистрацию брака с иностранными гражданами нужно было подавать в специальном отделе центрального ЗАГСа Москвы. Заведующая отделом провела с Борисом серьёзную беседу, поясняющую гражданину СССР Голдину опасность авантюрных связей и последствия брака с иностранкой. Их расписали только через два месяца. Голдин сразу подал документы на выезд по месту проживания его жены.

Когда я, в телефонном разговоре, поздравил Борьку с завершением важного шага на пути к эмиграции, он спросил:

– А что это за поздравление, Алекс – с важным шагом? Мы ведь поженились…

– Боря, так у вас ведь фиктивный брак!

– Саша, так это план такой был на фиктивный брак. Мы с Алиской этот план перевыполнили – превратили фиктивный брак в эффективный! Теперь мы продолжаем активно стоять на правильном пути. Мы очень любим друг друга…

– Ну, ты и выдал, Борька! Тогда я тебя поздравляю с законным браком! С меня подарок, приеду – привезу.

Как это ни удивительно, но эффективный брак Борьки и Алисы действительно состоялся. Согласно задуманному плану, Алиса, после регистрации и завершения семестра в Институте русского языка, собиралась вернуться в Сан-Франциско. Одинокий Голдин должен был дожидаться разрешения на выезд. Любовь и полноценное супружество полностью сломали первоначальный план. Влюблённые не расставались. Они передвигались по Москве, всегда держась за руки. Находясь рядом, они всегда нуждались в самом тесном контакте, для чего, как правило, поглаживали друг другу разные части тела.

Алиса видела в своём муже настоящего героя и мужественного борца за свободу мирового масштаба. Все выходы семьи на тусовки отказников или на встречи с Борькиными друзьями она рассматривала, как нелегальные митинги. Мне порой казалось, что романтическая американка с нетерпением ждёт репрессий советской власти, чтобы смело заявить работникам органов, что она гражданка США и требует вызова американского консула. Ну, совсем, как в американском кинофильме «Парк Горького».

Борис взял за правило рассказывать об Алисе всякие забавные истории. Это было похоже на рассказы владельцев домашних животных об уме и навыках своих питомцев. С любовью и умилением он поведал мне по телефону, как Алиса пыталась купить пятаки в кассе метро на кредитную карточку. В другой раз была история о том, что после пришивания меток на постельное бельё для его сдачи в прачечную, она представила матери Голдина простой расчёт. По её арифметике выходило, что врачу, даже по самым скромным расценкам, было бы выгодней за потраченное время принять пару пациентов и купить полностью новое бельё.

Гвоздём программы Бориса стал рассказ об Алисе и очереди. Однажды, возвращаясь с занятий, молодая женщина увидела очередь, выстраивающуюся перед входом в универмаг. Алиса спросила, что это за очередь и ей объяснили, что здесь будут «давать» мужскую обувь. Преданная жена решила сделать подарок мужу и заняла место в очереди. Когда, через час, явился продавец и начал торговлю, оказалось, что товар лотка: стабилизаторы напряжения для телевизоров. После вывески объявления с действительным именем товара и его ценой, очередь покупателей обуви покинули считанные люди, а все остальные, включая и Алису, купили стабилизаторы. Когда американская жена, в полной растерянности, явилась домой со своим подарком, она потребовала объяснений, каким же это образом купленное устройство можно применить в качестве обуви. Она так никогда и не разобралась в обычной «совковой» жизненной ситуации до конца.

Родителей Бори очень огорчало обстоятельство, что Алиса никогда не меняет джинсовые одеяния, на другие наряды, более подходящие молодой женщине. Мама Бориса, по своим докторским связям, достала для невестки импортные платья, блузку и юбку. Алиса категорически отказалась от подарков свекрови. Тогда мамочка придумала коварный ход, чтобы подтолкнуть свою невестку к женскому стилю в одежде. Она рассказала молодожёнам историю, что соседи однажды её спросили, что это за худенький мальчик появился у них в квартире и кем он приходится Борису? Выдуманная история базировалась на том факте, что коротко-стриженная и худенькая Алиска действительно походила на хулиганистого мальчишку. По замыслу мамы, сын станет стесняться образа «голубого» и мигом заставит свою молодую жену перейти на платья.

Реакция детей оказалась совершенно обратной – молодожёны долго смеялись сами, а потом ещё и рассказывали всем друзьям, как это прикольно, что их принимают за «голубых», а они ведь абсолютно нормальные…

На самом деле, Алису нельзя было принять за мальчика, всё у нее было на месте, несмотря на природную хрупкость тела.

После очередного напора свекрови Алиса не сдержалась и прочитала ей короткую лекцию, что джинсы – это символ свободы для продвинутой современной молодёжи всего мира. Она приехала в Россию не, как турист, а как борец за свободу. Она приехала, чтобы вызволить диссидента Голдина из лап КГБ. Так, как же можно, в самой средине сражения, лишать бойца его боевой формы?

Семья борцов за свободу прожила в Москве, в «эффективном браке» месяцев восемь, а потом, неожиданно быстро, Борис Голдин получил разрешение на выезд. Когда молодую семью провожали в аэропорту Шереметьево, Алиса, впервые за время жизни в Москве, надела блузку и юбку. Борька сиял и выглядел на миллион долларов: он победил, он свободен, его ожидает светлое будущее, с ним рядом его надёжная и любимая жена – дочь американского миллионера.

Развязку истории друзья Голдина узнали от его мамы. Молодожёны благополучно добрались до Сан-Франциско. Первые две недели молодая семья прожила в богатом доме родителей Алисы. Затем папа-миллионер снял им отдельную квартиру, оплатив её за три месяца вперёд. Отец установил достаточно скромное, ежемесячное денежное пособие для своей дочери-студентки в две тысячи долларов. Папа пригласил Бориса в свой кабинет и поговорил с ним об его образовании, специальности, опыте работы и планах на будущее. После откровенного рассказа зятя об его опыте работы, папа-миллионер вздохнул и посоветовал Голдину заняться ambulance business (бизнес скорой помощи). Папа гарантировал удачу и хороший доход и даже предложил свои рекомендации для получения кредита в банке.

Борька не стал открывать собственное дело – он привык быть профессиональным революционером. Алиса ушла от мужа через полгода. Борька впал в депрессию и полгода жил приживалой, на птичьих правах, у разных друзей и знакомых. Потом он переехал в Большой город и пошёл учиться на программиста. Вот уже больше двадцати лет он работает системным аналитиком. Он купил хороший дом, женился и родил сына.

К сожалению, мы встречаемся крайне редко, с момента того самого московского разговора, послужившего причиной нашего охлаждения друг к другу. При последней встрече на праздновании его пятидесятилетия в одном из самых дорогих ресторанов Большого города, пьяный и очень крутой Голдин признался мне в своей тоске по Москве и по Алиске. К моему крайнему удивлению, из пьяного щебета Голдина мне стало ясно, что бывшие супруги, успев создать новые семьи, так и не потеряли друг друга в некоторых, крайне редких эпизодах своей американской жизни. Борис, как и я, живёт на Острове, но он так никогда и не примкнул к нашей паромной компании. На судне, во время плавания он садится в стороне и всегда читает книгу. Если мы с ним попадаем на один рейс, то наш диалог при случайной встрече напоминает мне обмен телеграммами в давние, совковые времена:

– Привет, старик!

– Здорово!

– Как дела?

– Нормально…

– Что нового у тебя?

– Ничего. Недавно были в отпуске, в Мексике…

– Как твоя жена? Что у неё с работой?

– Всё также, уже третий год обещают закрыть её контору, но пока она работает…

– Как твои дети?

– Нормально, недавно я стал дедушкой…

Друг другу мы больше не интересны.

Глава одиннадцатая

Олег.

Я терпеть не могу сексуально озабоченного грека из нашей паромной компании. В присутствии женщин Майк рассказывает такие пошлые анекдоты, что даже мужикам слушать противно. Надо бы что-нибудь придумать, чтобы вежливо отвадить его от группы. Мне кажется, что он уже достал всех наших. Мерзкий и грязный тип! Правда, его коллеги по работе в Proverbial рассказывают, что он у них считается очень серьёзным профессионалом в нашем деле, но это никак не может изменить моего отношения к этому типу. Я бы не хотел, чтобы моя Виктория хотя бы один раз прослушала его солёные шутки. У нас с Викушей скоро праздник – 15 лет свадьбы. Доктор обещал приехать на наш юбилей вместе с Леной. Я, как сегодня, помню начало наших отношений с Викой…

Тогда, накануне пасхи, я заехал в женскую парикмахерскую, чтобы забрать свою маму после стрижки и укладки. Кроме пожилой женщины-мастера, в салоне находилась всего одна клиентка – моя мама. Я долго сидел в прихожей, лениво листал журнал мод в яркой обложке, ожидая, когда, наконец, мастер закончит работать с мамой. Внезапно входная дверь отворилась и на пороге салона показалась женская фигурка в голубых джинсах в облипку, серо-серебристом свитере и чёрной спортивной курточке нараспашку. Помедлив мгновенье у входа, космическое создание вошло в прихожую, а затем уверенно двинулось дальше в основное помещение салона. По пути стройная незнакомка приостановилась и произнесла тихо и доброжелательно:

– Добрый день.

– День добрый, – ответил я машинально и вдруг узнал в девушке объект, на который я уже однажды успел положить глаз в вестибюле главного корпуса университета физкультуры. В тот день мы с партнёром привезли к ним наш книжный киоск. Девушка обладала необыкновенно тонкой талией, совершенно складной фигуркой и большими зелёными глазами. Глаза устроились под дугами тонких бровей и смотрели на мир мягким и добрым взглядом. Милый облик дополнялся по-детски припухлыми, алыми губками и небольшим носиком правильной формы. Симметричный овал лица обрамляли густые волосы светло-табачного цвета, свободно падающие на хрупкие плечи. Симпатяга резко вошла в рабочую часть салона, приблизилась к занятому креслу, громко чмокнула мастера в щёку и сказала с любовью:

– Мамусечка, родная, я очень соскучилась…

– Посиди, доченька, в прихожей, мы тут скоро заканчиваем, мне осталось ещё минут пятнадцать повозиться.

Девушка вышла в прихожую своей лёгкой, плывущей походкой и уселась в кресле напротив. С первого взгляда она казалась нерешительной и робкой. Я сильно удивился, когда девушка непринуждённо и иронично спросила:

– Вы что, доверяете свою шевелюру только мастеру женских причёсок?

– Нет, я просто тоже жду свою маму. Она – сейчас единственная клиентка в этом салоне. А тебя я раньше уже встречал в университете физкультуры. Ты что – известная спортсменка?

– Я учусь на факультете спортивной педагогики, у нас все активно занимаются многими видами спорта. С нас так требуют. У меня, к сожалению, нет никаких высоких разрядов и особых спортивных достижений.

– Я всегда мечтал познакомиться со спортсменкой, но боялся показаться неполноценным рядом со знаменитой подругой. Теперь я пришёл к выводу, что мне всё-таки нужна спортсменка, но обязательно без особенных спортивных достижений. Значит, ты как раз мне подходишь. Ты станешь поднимать мой атлетический уровень, не развивая во мне при этом комплекс неполноценности. А какие виды спорта ты лично практикуешь?

– В университете, чтобы выжить приходится заниматься многими видами спорта, но мне по нраву волейбол, теннис и горные лыжи. У меня второй разряд по волейболу и третий по горным лыжам. Теннис мне ещё предстоит осваивать – это в моих планах на ближайшее будущее.

– Прости, мы ведь с тобой так и не познакомились. Как твоё имя?

– Вика, – сразу ответила она и тут же уточнила, – Виктория.

– Очень приятно. А я – Олег.

– Олег, а что вы делали в нашем заведении? Поступать собираетесь?

– Эй, давай обращайся ко мне на «ты», мы ведь уже познакомились. Нет, поступать к вам я не собираюсь. Я студент политеха. Мы с приятелем «крутим» передвижной книжный киоск – это наш бизнес. Студенты хорошо покупают книги, особенно иностранные учебники и словари.

– Как интересно, студент – бизнесмен. Ты далеко пойдёшь, Олег.

– Да мой бизнес больших доходов не приносит, это так, чтобы у родителей деньги не выпрашивать на личные расходы. Как говорят: «для поддержки штанов». Мне стыдно быть полностью материально зависимым от родителей в моём-то возрасте, я ведь уже не подросток. Мужчина должен иметь свои собственные деньги на содержание машины или для того, чтобы свою девушку в ресторан пригласить. Пойдёшь со мной вечером в ресторан или на дискотеку, Вика?

– Я не могу с тобой пойти, я давно встречаюсь с одним парнем. Он сейчас в армии, а я обещала его ждать…

– Так я же тебя просто приглашаю повеселиться в дружеской компании, ничего личного и никакого интима – обычная студенческая тусовка.

– Ну, если просто потусоваться, то я согласна.

– Тогда скажи, куда мне сегодня заехать за тобой в девять вечера? Можешь дать мне свой адрес?

– Мой адрес не нужен, ты просто подъезжай

Весь вечер мои приятели уговаривали Вику пить наравне со всеми, а когда все стали собираться домой, я с ужасом обнаружил, что моя девушка находится в состоянии полной «отключки». Спортсменка, как оказалось, совсем не умела пить. На тот момент развития нашего романа я даже приблизительно не знал, в каком районе проживает моя новая подружка. Так как же мне теперь отвезти её домой? Ребята, ехидно улыбаясь, уступили нам спальню с самой широкой кроватью.

Я проснулся оттого, что мне было невыносимо душно. Что-то мягкое прилипло к моей шее и подбородку. Не открывая глаз, я принялся ощупывать пространство у моего подбородка, «что-то» оказалось явно похожим на самые мягкие части женского тела. Я с трудом открыл глаза, собрался с силами и попытался приподняться над кроватью. У меня ничего не получалось, навалившаяся на меня тяжесть мешала любому движению. Мне пришлось лёжа осматриваться вокруг. Устроившись поперёк моей головы и шеи, спала девушка, одетая только в трусики и блузку, собравшуюся гармошкой над её голой грудью. Я с трудом вспомнил, что девушку зовут Вика, а в компанию привёл её я сам. Я попытался ещё раз осторожно выползти из-под спящей накрест девицы, но она уже тоже проснулась и сама отодвинулась в сторону.

– Олег, что с нами произошло? Где мы? Что между нами было?

– Ты вчера напилась. Я еле втащил тебя в спальню и уложил спать. Отвезти тебя домой я не смог – ты ведь категорически отказалась дать мне свой домашний адрес.

– А что, неужели у нас с тобой интим случился?

– Да бог его знает. Я и сам не представляю, случился ли у нас секс или нет, но мне сдаётся, что спать друг с другом телами накрест, это тоже, в своём роде, даже очень продвинутый секс. Мы теперь с тобой уже всё равно близкие люди.

Не переставая нести всякую околесицу, я начал постепенно расстегивать пуговички её блузки, успев перед этим стащить с себя майку и трусы. Затем, удерживая правой рукой талию девушки, я, одной левой, резко дёрнул вниз узкую полоску кружевных трусиков и одновременно приник губами к её пухлым губкам. Мой «парень» торжественно взмыл вверх и тяжело напрягся, предвкушая скорый праздник победы. Я навалился на Вику, освободил её ноги от остатков белья, направил «парня» и изо всех сил двинул вперёд бёдрами. Подружка, приглушенно подвывая от страсти, задвигалась навстречу в такт моим ударам. После того, когда обоих затрясло в сладкой судороге, у нас уже совсем не оставалось никаких сил. Мы молча и неподвижно лежали рядом, распластавшись на белой простыне.

Только по дороге домой, в машине, я спросил:

– Ну что, хорошо ли я тебя любил, понравилось?

– Во-первых, ты, гад, даже забыл спросить, хочу ли я секса с тобой. Ты нагло напал, даже не сказав одного слова. А во-вторых, ты ведь меня трахал, а не любил. Ты не видишь разницы? Чтобы любить, нужно быть влюблённым, ты разве этого не понимаешь? Ты совсем не умеешь любить. Ты привык, не спрашивая разрешения, просто использовать девушек для собственного удовольствия, совсем не считаясь с мнением случайной партнёрши. А для любви ведь особый талант нужен. Такой талант не каждому Бог даёт. Далеко не каждому! И ещё, самое главное, кто же тебе разрешал не предохраняться? Мы с тобой ведь совершенно не знаем друг друга. Это был никому ненужный риск…

– Я не спросил твоего разрешения потому, что всё и так уже было понятно. С талантом у меня тоже всё в порядке. Я тебе докажу. Я умею любить, ты просто пока меня недооцениваешь. Мы ведь с тобой ещё увидимся, любимая?

– Ну, если у тебя талант любить вдруг проклюнется, то тогда позвони…

Глава двенадцатая

Октябрь, 20, Понедельник

По понедельникам Хью Клип всегда проводит совещания по обсуждению статуса расследований, находящихся в производстве отдела. Совещания, как правило, назначались на два часа дня, но из-за непредвиденных обстоятельств у шефа или отсутствия на месте сразу нескольких сотрудников начало собрания часто сдвигалось. За всё время своей службы в Департаменте информационной безопасности Алекс не мог припомнить отмены совещания проверки статуса, но хорошо запомнил несколько случаев, когда собрания только начинались в 8 – 9 часов вечера. Когда подошла очередь его доклада, Корецкий вначале внутренне решил не открывать шефу и коллегам своё недовольство развитием собственного продвижения. Инспектор хорошо знал, что в их профессии разворот от полной неопределённости к ясному выводу, происходит всегда внезапно. Спешить с подробностями также не следовало из-за того, что сам Хью неоднократно поучал подчинённых не торопиться, а набирать побольше деталей.

– Работа компьютерных детективов подобна работе старателей на золотом прииске – сто тонн отработанной породы, чтобы получить одну унцию золота, – часто говорил его шеф.

– Содержанием моего сегодняшнего доклада станет короткий отчёт об анализе ингредиентов перерабатываемой породы, – решил про себя инспектор. Реально, для сбора деталей и появления первых выводов, мне требуется протянуть ещё недельку, когда закончится проверка всех людей из скрепки №3, полученной от Макса.

Однако, ещё не успев начать, он прочувствовал из самой формы построения реплики шефа, что сегодня ему не удастся отделаться простым, кратким обзором его раскопок.

– Чем нас сегодня порадует звезда отдела – инспектор Корецкий? Алекс, ты, пожалуйста, только по существу. Подробно, конкретные продвижения, а не общие разговоры…

– Наша группа работает над анализом материалов, полученных с помощью моего агента-хакера. Хью, ты хорошо знаешь человека, который мне часто помогает в подобных делах. Агент отобрал 35 жителей Острова, которые трудятся в 14 больших компаниях Доунтауна. Эти компании имеют в своей структуре подразделения прогнозирования риска и поведения инвестиций. Шесть объектов исследования я объединил в твёрдой копии своего отчёта под условным названием «список высокой корреляции». Электронная почта этих людей наиболее активна в международных направлениях и/или содержит наибольшее количество биржевых символов. Списком высокой корреляции занимаюсь я лично. 16 объектов из списка уже отсеяны на предварительном этапе, так как они фактически, на самом деле не имеют доступ к информации по прогнозам. Заявления топ-менеджеров этих 16 человек об отсутствии у них доступа уже получены и включены мной в файл расследования. 11 оставшихся объектов просматриваются моим партнёром – инспектором Купер. Сжатый список высокой корреляции состоит из следующих имён: 1. Майк Басикас, 2. Борис Голдин, 3. Олег Синцов, 4. Гарри Росс, 5. Юджин МакДоналд, 6. Мария Париси. Разработка объекта «Майк Басикас», на мой взгляд, представляется наиболее интересной. Объект был очень близко знаком с Кристиной Серовой, проходившей у нас по делу студентов, финансовых мошенников. Мне предоставили возможность анализа их личной переписки, состоящей из 112 электронных посланий. Эту работу я собираюсь завершить ещё сегодня. Объект «Олег Синцов» тоже может представлять для нас серьёзный интерес. Олег 2 года сидел в британской тюрьме по статьям «незаконное пересечение границы» и «нанесение тяжёлых увечий». Олег ведёт очень активную переписку в нескольких международных направлениях. В его электронной почте абоненту израильского сервера обнаружено большое количество биржевых символов. Остальные 4 человека из списка также заслуживают самого пристального изучения. Этими людьми я занимаюсь в настоящее время. Довожу до сведения своего руководства, что, как оказалось, случайным образом, я давно знаком с одним из подозреваемых из списка – Борисом Голдиным. Мы в молодости вместе учились с ним в одном колледже. Для обеспечения объективности результатов расследования, имеет смысл поручить исследование материалов по этому подозреваемому независимому лицу из числа сотрудников отдела. Выводы по всем шести объектам будут готовы на следующей неделе. В конце недели нам точно понадобится помощь федералов для организации бесед-допросов нескольких подозреваемых, имена которых прояснятся по ходу работы. По объектам №1, №2, №3, №4 уже сегодня следует запросить у прокурора разрешение на их допрос. Эти четыре объекта очень хорошо подходят под отрабатываемую линию…