Текст книги "Натуралист в поиске (Записки ловца змей)"
Автор книги: Аркадий Недялков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
– Иди за трактором и смотри на землю! – крикнул он мне из кабины.
Я помахал ему рукой. Семен двинул трактор вперед. Валок, словно гармошка, складывался на грабли. Трактор не прошел и полусотни метров, как груда сена вздыбилась до уровня кабины. Из-под валка метнулись две гадюки. Одну я успел прижать, а другая скользнула мимо моей ноги, свалилась в промятый трактором след и там, в колее, свернулась клубком. Семен дернул трактор назад. Заднее колесо шло прямо на змею.
– Стой! Стой! – закричал я.
Из-за шума мотора Семен не услышал меня. Тяжелое колесо прошло по колее, и от гадюки остался только клубок мокрой сплюснутой кожи. Я поддел его крючком и показал Семену. Тракторист засмеялся и махнув рукой. Я поднялся к кабине.
– Семен, ты перед тем, как назад сдавать, смотри на меня. Я постараюсь забирать всех змей.
– Ладно! Давай попробуем!
В следующий раз под валком оказались четыре гадюки. Пока я их ловил, трактор стоял. Следующий заход – опять три гадюки, опять задержка трактора. Семен поманил меня рукой.
– Этак я много не наработаю! Бери тех козюль, что уцелеют! Ждать больше не буду!
Я метался с немыслимой быстротой, и все же примерно каждая четвертая змея погибала.
Испуганные грохотом, змеи искали укрытия, заползали в колею и попадали под колеса.
Весь путь трактор прошел за двадцать минут. К концу пути в мешочке лежало пятнадцать змей, четыре были раздавлены. После второго захода в мешочке лежало еще столько же. К полудню я заполнил змеями три мешочка.
Обедать мы собрались все вместе. Трактористам привезли горячую пищу, которой хватило и на нас. Не пришел обедать только Рустам: он до позднего вечера бродил по стерне, собирая гадюк.
Я собрал (не могу говорить поймал) семьдесят пять змей, Петр – около ста, Виктор – около девяноста, Григорий – восемьдесят, Илларионыч восемьдесят. За пять часов мы (без Рустама) собрали больше четырехсот гадюк! Во второй половине дня «улов» был не таким богатым, и все же каждый ловец в среднем собрал по пятьдесят змей. Вечером Рустам принес на стан восемь полных мешочков – больше двухсот степных гадюк!
Всего бригада за день собрала девятьсот змей! Такого еще не бывало. Само собой разумеется, что все были весьма довольны.
– Я говорил, что надо сразу ехать на Или? Говорил или нет? – приставал к Илларионычу Рустам. – Вот это дело! Вот это заработок! Это тебе не то, что лазить целый день за десятком гадюк!
– Место удачное, что и говорить! – соглашался с ним Илларионыч. – Нам крепко повезло! И все же, Рустам, мы могли и ошибиться. Помнишь пословицу: «Лучше синица в руках, чем журавль в небе»? Десяток змей в день из разведанного очага вернее, чем предполагаемая сотня в неизвестном месте!
– Нужно верить людям! – настаивал Рустам. – Верить! Понимаешь?
– Ты поверил тому, что возле аила Бостандыка много гадюк? – осадил я его. – А сколько нашел? Если бы не бригадир, поймали бы мы там тысячу змей?
– Но эту тысячу мы ловили двенадцать дней, а здесь почти столько же всего за двенадцать часов! Разница есть?
– Все это так, однако почему именно здесь столько змей? – спросил Виктор. – Кто скажет?
– Никто тебе этого не скажет, – отозвался Илларионыч, – попробуем разобраться сами.
В то время выяснить причину мы не смогли. Я понял это гораздо позже.
Во – первых, пойма реки Или не очень широкой лентой тянется среди сухой степи. По границам поймы обитает много кузнечиков, ящериц и мышей. Эти животные служат гадюкам пищей. Обилие пищи способствовало размножению змей. Весной, пока степь зеленая, гадюки расползаются по большой площади, где находят обильную пищу и удобные места для прогрева, чтобы ее переваривать.
Во – вторых, по границам поймы на кочках растет чий – полностебельный злак. Эти кочки – идеальное место зимовки, и змеям не нужно долго искать места, где можно укрыться от зимней стужи.
В – третьих, когда солнце выжгло степь, насекомые, ящерицы и мыши ушли из степи в зеленую траву, то есть на луга поймы, за ними приползли и змеи.
Просто, не правда ли? Однако этот вывод – следствие многолетних наблюдений.
Я не буду подробно описывать весь ход сбора (а не охоты!) степной гадюки в пойме Или. Это была скучная работа. Подумайте сами: какой интерес каждый день идти на один и тот же луг и, как картошку (даже не как грибы!), собирать сотни небольших животных?
Дневной сбор (а не добыча!) бригады составлял девятьсот – тысячу экземпляров. Через два дня я, Илларионыч и Григорий увезли в змеепитомник больше трех тысяч степных гадюк. Назад мы с Илларионычем не вернулись. Большой заработок нас не интересовал.
Может быть, мои слова кому-нибудь и покажутся странными. Само собой разумеется, что змей мы ловили не только ради романтики походов и приключений. Без заработка не проживешь. Но к этому времени мы заработали вполне достаточно, чтобы без нужды прожить до сезона будущего года. И право же, скучно быть человеком, думающим только о том как набить карман поплотнее. Что может быть лучше поездки в новые неразведанные места или поиска редкой змеи? В этом у нас с Илларионычем разногласий не было. К тому же мы сильно устали и хотели отдохнуть перед выездом на осенний сезон.
– Отдохните недели две и снова подключайтесь к отлову гадюки! Принимать будем без ограничений, возьмем любое количество! – предложил нам директор зообазы, – А зачем? – спросил Илларионыч. – Разве яда от тех змей, что заготовит бригада Рустама, не хватит для выполнения заказа?
– Неплохо было бы и запасец иметь! – улыбнулся директор. – Яд-то ведь может храниться до двадцати лет!
– Надо бы подумать о будущем, – заметил Илларионыч, – и прекратить отлов в обнаруженном очаге. Там нужно оставить определенное количество змей, иначе очаг погибнет.
– Найдем новые очаги! – ответил директор. – Теперь у нас есть опытные ловцы!
– Кого вы имеете ввиду? – поинтересовался Илларионыч.
– Ну вот хотя бы Рустама.
– Рустама? – удивился Илларионыч. – Я бы не сказал, что этот ловец имеет достаточный опыт.
– Почему? – в свою очередь удивился директор зообазы. – Заработок у него значительно больше, чем у других ловцов. Разве это не свидетельство его опыта и умения?
Мы попытались разъяснить директору зообазы разницу между опытным ловцом и удачливым новичком, но он не понял (или не захотел понять) наших добрых советов.
Так Рустам попал в опытные ловцы, а потом и в бригадиры. Бывает, что ловцу – новичку повезет. В первый же сезон он зарабатывает и кучу денег, и авторитет. Умному новичку такое на пользу. Он знает, что удача как пришла, так может и уйти. Чтобы не ударить в грязь лицом, умный новичок присматривается к опытным ловцам, перенимает их опыт и, как говорят, сам в гору идет и других за собой ведет.
Глупому новичку удача на беду. Он не понимает того, что вечных удач не бывает, учиться не хочет и рано или поздно попадает в неловкое положение из – за своего невежества. Хорошо еще, если попадает один. Гораздо хуже, когда вместе с ним в беде оказываются люди, бывшие в его подчинении.
Впрочем, не будем торопиться. Все узнаете в свое время.
Часть II
Мы еще отдыхали и приходили в себя после отлова степных гадюк, как нашу бригаду вызвали на совещание по организации отлова змей в будущем сезоне. В указанный день и час мы явились на зообазу. Первым, кого мы увидели там, был Костя. Его тоже вызвали. Возле самой зообазы мы столкнулась с ребятами из другой бригады. Гурьбой ввалились в контору. Директор пригласил всех в свой кабинет, где уже сидели человек двадцать. Знакомых лиц среди них было мало.
– Кто это? – спросил я Костю.
– Будущие ловцы, – ответил Костя.
– Зачем столько народа? – недовольно пробурчал Илларионыч. – Мы что, сами не справимся?
– Сейчас все узнаешь, – сказал Костя, – директор все объяснит.
– Ну что же, – начал директор, – все в сборе. Как говорят, начнем, пожалуй! Нашей зообазе предложили поставлять яд трех видов змей – гюрзы, гадюки степной и гадюки обыкновенной. Мы тут посоветовались и решили, прежде чем принимать это задание к исполнению, поговорить с ловцами. Можем ли мы такое предложение принять? Яда нужно много. Яда гюрзы медики просят пятьсот граммов, яда степной гадюки – сто граммов и яда гадюки обыкновенной пятьдесят граммов. За отлов гюрзы и степной гадюки мы спокойны: очаги этих видов змей разведаны и новичков обучать есть кому. Опасение вызывает отлов гадюки обыкновенной, но мы думаем, что наши лучшие ловцы – первая бригада справятся с этим заданием!
Первая бригада – это мы: Илларионыч, Борис, Толик и я.
– Вторая бригада с весны займется отловом степной гадюки, а в августе поедет на отлов гюрзы, – продолжал директор. – Кроме уже существующих бригад мы сформируем еще две. Ловцы этих бригад в основном новички. Они будут работать под руководством наших наиболее опытных ловцов. Третью бригаду возглавит Анатолий Илларионович, четвертую – Константин Михайлович. Третья и четвертая бригады поедут весной за гюрзой.
Потом директор стал объяснять, куда, на чем и с каким снаряжением поедет каждая бригада (кроме нашей). Нам это было неинтересно, но пришлось сидеть и ждать конца директорской речи. Говорил он долго, и мы уже потеряли терпение, как вдруг директор сказал: – У меня все. Какие будут вопросы?
– Руководство зообазы сообщило о своих планах, но представляет ли оно, насколько реально выполнение этих планов? – спросил Костя.
– Мы созвали совещание именно для того, чтобы вместе с вами – ловцами решить этот вопрос, – ответил директор. – Как скажут ловцы – так и будет.
– Хитер! – шепнул Борис. – Потом скажет: сами решали, сами и выполняйте!
– Чего дебаты разводить! – сказал бригадир второй бригады Рустам. – Все правильно распределено. Принять предложение!
– Я руководить работой четвертой бригады отказываюсь! – сказал Костя, – Гюрза – это не степная гадюка. Прежде чем выезжать, нужно обучить новичков, иначе толку от их работы будет мало, а риску много.
– Э, Костя! – возразил Илларионыч, – Помучатся – научатся!
Тут и я не выдержал. – товарищ директор, вы же сначала сказали, что первая бригада едет на отлов гадюки обыкновенной, а теперь выходит, что Илларионыч будет работать в третьей. Что же, выходит, нам ехать придется втроем?
– А вы что, испугались?
– Бояться тут нечего. Однако гадюку обыкновенную мы видели только на картинках, а тут придется ловить их несколько сот штук.
– Точнее, три тысячи голов, – пояснил директор.
– А как платить будешь? – вмешался Рустам.
– Цены на змей будут в новом сезоне такие: гадюка степная, одна голова, – один рубль, гадюка обыкновенная – три рубля, гюрза – в зависимости от размера – от десяти до двадцати пяти рублей за голову.
Ловцы загудели: третья и четвертая бригады удовлетворенно, вторая возмущенно.
– Не поедем мы степную гадюку ловить! – посовещавшись со своими ловцами, заявил Рустам. – Расчета нет. Давайте нам заказ на обыкновенную!
– Ни ты, ни твои ловцы этой змеи не знаете, – попытался урезонить его директор.
– Все змеи на один лад! – упорствовал Рустам. – Давайте обыкновенную второй бригаде!
– Может ли первая бригада удовлетворить просьбу второй? – обратился к нам директор.
– Я думаю, что можно передать им план на… – Я сделал паузу. – Ну, скажем, на две тысячи змей.
– Две тысячи! – ахнул Толик. – А что же нам остается?
– Одна тысяча.
– Я не согласен! – закричал Толик. – Это кошкины слезы, а не заработок!
– Толя, помолчи, – дернул его за рукав Борис.
Порешили на том, что одну тысячу гадюк отловит наша бригада, а две вторая.
За гадюкой обыкновенной ехать предстояло в лесную зону. Меня это устраивало: на степи и горы я уже нагляделся, хотелось увидеть что-то новое.
Костя настоял на том, чтобы весной третья и четвертая бригады поехали за степной гадюкой и только осенью – за гюрзой. Доводы Кости убедили директора, и он изменил первоначальное решение.
Теперь нужно было узнать, куда же нам ехать? Где искать эту самую гадюку обыкновенную?
Стал я рыться в книгах и журналах, надеясь там отыскать хоть какие-нибудь сведения, но старания мои успеха не имели. Статей о гадюке обыкновенной было довольно много, но в них сообщалось об анатомии гадюки, об ее питании, о расцветке кожи и числе чешуек на туловище, на брюхе, о длине хвоста у самки и самца, о хвостовом индексе и еще много всякой всячины. Главного же, где искать гадючьи очаги и как искать в них змей, не было. Костя помочь мне не мог: он эту змею не изучал.
Я приуныл, но, на наше счастье, в Ташкент приехал известный профессор зоолог. О его приезде сообщил мне Костя. К профессору мы пошли все вместе, втроем. Рассказали ему о своих затруднениях. Профессор погладил окладистую бороду, подумал и сказал: – Года три тому назад я был в Белоруссии. Есть такое озеро Выгоновское. Оно расположено на территории Выгоновского лесхоза. Там было много гадюк. Обратитесь туда.
– А когда лучше ехать?
– Ехать следует ранней весной, в самое половодье. В это время талая вода выгоняет гадюк на сухие места и их легче отыскивать.
Мы поблагодарили профессора и пошли на зообазу. Рассказали о своей беседе с профессором директору. Директор разрешил одного ловца послать на разведку в Выгоновское лесное хозяйство. Поехал Толик. Вернулся он через две недели и обрадовал нас: – Порядок, ребята. Все лесники в один голос говорят, что гадюк у них много! Будет дело! Я договорился, что как только они первых гадюк увидят, то дадут нам телеграмму.
– А когда это будет? – спросил Борис.
– В апреле, как только снег сходить начнет.
Торопиться нам не приходилось: на дворе был еще февраль. Мы обстоятельно подготовились: смастерили маленькие хваталки (большие, те, которыми ловили мы гюрзу, не годились), сшили по десять мешочков на каждого, сколотили пять ящиков. Осталось дождаться телеграммы – и в путь. Наступил апрель. В первой декаде телеграммы не было. Каждый вечер я и Борис приходили к Толику: телеграмма должна была прийти на его адрес. Одиннадцатое апреля телеграммы нет. Двенадцатое – нет. Тринадцатое – тоже нет.
В Ташкенте отцвели урюк и яблони, зацвела вишня и почти все деревья покрылись листвой. Нетерпение наше достигло предела.
– Может быть, поедем без телеграммы? – предложил Борис. – Лучше там, на месте охоты, дождемся змей!
– Хорошо. Если и завтра телеграммы не будет, послезавтра нужно ехать! – поддержал я его предложение.
С таким решением мы разошлись по домам. Четырнадцатого апреля чуть свет ко мне прибежал Толик.
– Есть телеграмма! Ночью принесли. Борька уже ушел за билетами.
Скоро пришел Борис.
– В кассе билетов не было, но я обратился к начальнику аэропорта, показал ему наши удостоверения и объяснил, куда и зачем мы едем. Он выдал мне билеты из своего резерва. Вылетаем вечерним рейсом.
Сборы были недолгими, прощание – еще короче.
Пятнадцатого апреля, в полдень, мы были в Телеханах, откуда до Выгоновекого лесхоза было всего двенадцать километров. Толик ушел искать попутную машину, а мы с Борисом сидели возле багажа на автобусной станции. Еще через полчаса мы тряслись в кузове грузовика вместе с тремя попутчиками из села Выгонощи.
В Телеханах проезжая часть улиц оттаяла, но едва мы выехали за околицу, как на грязном льду, покрывавшем дорогу, машину стало бросать из стороны в сторону. Снег на обочинах и в лесу осел, но не таял. На полянах проталины виднелись только на самом припеке. Там же, где снег лежал в тени деревьев, громоздились сугробы.
– Не рано ли приехали? – вздохнул Борис. – Смотрите, сколько снега!
– А телеграмма? – отозвался Толик. – Если бы змеи не вышли, то не было бы телеграммы!
Я промолчал, но мне казалось, что приехали мы рановато. Машина пересекла неширокий канал, еще покрытый сплошным льдом, взобралась на песчаный бугор и через перелесок выехала на большую поляну. Кочки на поляне вытаяли, но между кочками еще лежал снег. Дорога, если можно назвать дорогой сплошные ухабы с грязной водой, была обставлена вешками. На вешках висели клочья соломы.
– Зачем эти вешки? – спросил я селянина, ехавшего с нами.
– А чтобы в метель с дороги не сбиться. Зимой бывает так завернет, что в двух шагах ничего не видно. Если с дороги собьешься и заплутаешься погибнуть можно. Вот и ставят вешки на чистых местах, чтобы путники дорогу видели. Это болото тянется километров на двадцать. В метель по нему невесть куда уйти можно.
Пересекли болото, и снова лес. Вдруг на дорогу выскочили три козы.
– Смотрите! Смотрите! – закричал Толик. – Козы!
– Не козы, а косули, – поправил его селянин, – их здесь много! Сейчас по лесу ходить им трудно: наст образовался. По насту косули ноги себе режут. Вот они на чистые места и выходят.
– Вот бы ружье! – воскликнул Толик.
– Ну и что тогда? – насмешливо спросил селянин.
– Как что! На весь месяц мясом бы запаслись!
– Дорого бы тебе стало это мясо!
– Почему дорого? Да я бы с трех выстрелов всех положил!
– И заплатил бы за каждую по триста рублей штрафа. Охота на косулю у нас запрещена.
– Ну тогда другое дело.
Переваливаясь из одной ямы в другую, машина медленно ползла по дороге. Косули неторопливо трусили метрах в пятнадцати перед машиной.
– Знают, что их не тронут, вот и не торопятся, – сказал селянин. – А лет десять тому назад и на сто метров не подпустили бы!
Косули сопровождали нас до следующей поляны. Как только лес отступил, они свернули с дороги в сторону, отбежали метров на пятьдесят и остановились. Проводив машину взглядами, косули принялись ощипывать с кочек сухую осоку.
* * *
Когда мы приехали в Выгонощи, погода стояла отличная: было тепло, безветренно. Солнце такое, что прямо пекло. Со всех крыш – частая капель. На улице и огородах – большие проталины, и лужи, лужи кругом!
Шофер подвез нас к конторе лесничества. Мы стали переносить багаж из кузова машины на крыльцо конторы. Откуда-то набежали мальчишки. Мы еще выгружались, как дверь конторы отворилась и на крыльцо вышел пожилой мужчина с седыми запорожскими усами.
– Здравствуйте, люди добрые! Кого бог принес?
– Здравствуйте! – ответил я, а Борис пошутил: – Гостей из дальних волостей ветром принесло!
– А мы гостям рады! – в тон Борису ответил мужчина. – Откуда будете?
– Иван Иванович, вы меня не узнаете? – сказал Толик.
– Ба! Да это никак змееловы прибыли!
– Они самые!
– Проходите в контору. Да оставьте вы ваши вещи! У нас воров нет! Эй, хлопче! – закричал Иван Иванович одному из мальчишек, облепивших крыльцо. Беги ко мне домой! Скажи тетке Оксане, чтобы она гостей ждала. Скажи, мы сейчас придем!
Мы зашли в контору. Иван Иванович сначала усадил нас, потом сел сам.
– Теперь, дорогие гости, самое время ваши бумаги поглядеть!
Мы предъявили свои командировочные удостоверения. Иван Иванович внимательно их прочитал и, отдавая бумаги, улыбнулся: – Вот и хорошо. Теперь душа у меня на месте. Вы не обижайтесь. У себя дома я человек добрый, а на службе строгий. Место у нас заповедное, посторонним тут делать нечего.
– Разве мы посторонние?
– Теперь нет, а, пока документов не видел, своими считать вас не мог. Ну, как доехали?
– Доехали хорошо. А как ловить будем, не знаем.
– Да наловите вы этих гадов! Здесь их тьма-тьмущая!
– Видели уже гадюк?
– Конечно! В тот день, как я телеграмму дал, Павел и Хома на Соболевском болоте двух загубили и мне принесли.
На другой день небо заволокли тучи и посыпался мокрый снег вперемешку с дождем. Потом снег сменился дождем. Три дня прожили мы уже в доме Ивана Ивановича, а погода все не улучшалась.
Как-то вечером, после ужина, Толик спросил Ивана Ивановича: – А далеко до тех мест, где нам гадюк ловить придется?
– Далеко, – ответил лесничий, – десять километров.
– Десять километров! – воскликнул Толик. – Это же ерунда, а не расстояние! Мы за день все перетащим!
– Почему не перетащить, если бы дорога была, – согласился лесничий.
– Да мы пешком любую дорогу одолеем!
– Так то дорогу, а на озерный кордон нужно через озеро идти. Пять километров по льду, а он уже ненадежный. Сгонит лед, тогда мы вас на лодке отвезем.
– А обойти озеро нельзя?
– Нельзя. Снега много, а потом слева не пустит Огинский канал, а справа – речка Клетичная. Придется вам, хлопцы, пожить у нас еще. Да вы не стесняйтесь! Нам с жинкой с вами веселее!
Наконец дождались мы хорошей погоды.
– Вставайте, хлопцы! – Как-то утром нас разбудила хозяйка. – Самая погода в лес идти! Иван Иванович, ты бы свел их в Березину. Там по весне часто гады попадаются. Бывало, как за подснежницей – клюквой пойдешь, так обязательно наткнешься на гадов.
– В Березину так в Березину! – согласился Иван Иванович. – А ну, хлопцы, поднимайтесь, как по тревоге! Быстро позавтракаем и в лее! Сегодня гадов непременно найдем! Я только наряд людям дам и с вами пойду. Оксана, да что ты там копаешься?! Ставь на стол свою стряпню!
На дворе – благодать! Будто и не было хмурых туч и мутного дождя. Голубое небо, яркое солнце, пьянящий весенний воздух. Под ногами похрустывает ледок – утренник прихватил лужи. На проталинах земля уже оттаяла, и сапоги разъезжались и тонули в грязи. Снега почти нет. На улице от сугробов остались небольшие кучки грязного плотного льда, а огороды очистились полностью. Навстречу нам группами и поодиночке шли школьники с сумками. Мальчишки, проходя мимо, сдергивали шапки и здоровались. Девчонки тоже здоровались, но шапок не снимали. Сначала я думал, что они приветствуют Ивана Ивановича, ведь никого из нас они не знали; но Иван Иванович задержался возле одной хаты, и мы пошли одни, а дети все так же приветствовали нас.
Один хлопец хотел прошмыгнуть мимо нас молча, с шапкой на голове. Иван Иванович остановился и грозно спросил его: – Погоди! Ты чей будешь?
Опустив голову, хлопец молчал.
– У тебя что, язык отпал? Отвечай! Хлопец молчал.
– Это Ивась Титаренко, – сказала проходившая мимо долговязая девчонка.
– А я не тебя спрашиваю, пусть сам ответит!
– Титаренко Иван, – выдавил из себя хлопец.
– Так, так, Титаренко Иван. Чего же ты нос задираешь и не здороваешься со старшими? Коли на меня рассердился, то ладно, я стерплю, а на этих людей тоже сердит?
Хлопец молчал.
– Родители твои – почтенные и вежливые люди, откуда у них такой сын? Иди, Иван, в школу, да впредь невежей не будь!
Хлопец еще ниже опустил голову, засопел, но с места не сдвинулся.
– Чего же ты стоишь, Титаренко? Иди! В школу опоздаешь!
Хлопец продолжал стоять.
– Да ты, никак, плачешь? – забеспокоился Иван Иванович. – Чего нюни распустил?
Хлюпая носом, хлопец что-то пробормотал себе под нос.
– Ага, – обрадовался Иван Иванович, – заговорила в тебе душа! Ну-ка нос утри да говори погромче!
Хлопец шмыгнул носом и вдруг басом сказал: – А чего вы, дядько Иван, меня из зеленого патруля велели вычеркнуть?
– Вон оно что! Значит, обиделся! Ты сколько раз в апреле на своем участке подкормку зайцам выкладывал?
– Один раз.
– А другие патрульные?
Хлопец молчал.
– Чего молчишь? Опять язык проглотил? Площадку твою снегом занесло. Хорошо, что другие патрульные за тебя и снег расчищали, подкормку клали, а то туго пришлось бы зверям на твоем участке!
– Да меня мамка в лес одного не пускала!
– И правильно делала. Одному тебе в лесу делать нечего. Почему с товарищами не ходил?
– Он с ними поссорился! – опять вмешалась девчонка.
– Ты, Мотря, иди своей дорогой! – цыкнул на нее Иван Иванович. – Сами разберемся! Вот что, Иван, времени у нас нет сейчас, чтобы долго разговаривать. Ты в школу иди, а как ваш патруль соберется, там мы и решим, что с тобой делать. Впредь же невежей не будь и со старшими первый здоровайся! Понял?
– Понял! – ответил хлопец, вдруг сдернул с головы шапку и крикнул: Здравствуйте, дядько Иван! Здравствуйте, и дядьки!
– Беги в школу! – засмеялся Иван Иванович. – Да на собрании хорошего не жди! Пропесочим там тебя как следует! Хлопец убежал, а мы двинулись дальше.
– Через село проходят перпендикулярно один другому каналы, – стал рассказывать Иван Иванович. – Перекрещиваются они в самом центре села. Один канал идет строго с севера на юг – это осушительный: по нему стекает излишек воды. Не будь этого канала, вода залила бы всю низину и деревня превратилась бы в болото. Второй канал, что проходит с запада на восток, раньше был судоходным, можно было доплыть до Припяти. Сейчас его забросили, и выше села он превратился в осушительный, а ниже села он еще судоходен для лодок. По нему мы ездим до озера Выгоновского. Из этого озера есть еще один канал, до реки Шары. Когда здесь паны правили, они дорог не строили. Дороги через болота гатить надо, а это очень дорого. По сухому ездили только зимой, на санях, когда болота замерзали. Летом же – верхом, а чаще на лодке, по воде.
– По каналам только лодки плавали? – спросил я.
– Нет, и пароходики маленькие ходили, и баржи.
– Баржи?
– Да. Их либо лошади тянули, либо люди – бечевой. Вдоль судоходных каналов дороги есть, так эти дороги и сейчас называют бечевниками. До Березины и мы с вами по бечевнику пойдем.
Вышли мы к перекрестию каналов. Перешли через мост.
– Теперь пойдем вдоль канала, что к озеру идет. Березина в той стороне.
Лед на канале вздулся и отошел от берегов, но был еще сплошным.
– Когда же он растает? – спросил Толик. – Долго еще нам в селе сидеть?
– Раз от берегов отошел, значит, скоро. Дня через два его разобьет волной, и можно будет на лодке до озера доехать. На озере тоже еще лед. Там все от ветра зависит. Будет южный ветер – быстро разобьет и угонит его, и путь на озерный кордон освободится.
По правому берегу прямого канала шла широкая ровная дорога.
– Вот это и есть бечевник, – сказал Иван Иванович, – нам по нему идти километра три, а потом в сторону по просеке еще с километр.
Зашагали мы по бечевнику. Идти было легко. Снега почти не осталось, но земля еще не оттаяла, и ноги ступали как по асфальту. В километре от околицы села на левом, противоположном берегу канала стояла серая бетонная громада.
– Что это за постройка? – спросил Борис.
– Панский дот, – ответил Иван Иванович. – По этому каналу паны думали создать линию обороны против советских войск. Доты такие через каждые два километра поставлены. Один стоит в селе, возле перекрестия каналов, два между селом и озером и еще один – на самом устье канала, возле озера. Только не пришлось из этих дотов воевать. Советские войска к нам через Телеханы пришли. Так и простояли доты без дела. Те, что далеко от села, теперь закрыты, а в том, что в селе, – сельпо склад устроило. Хороший склад, крепкий.
– Иван Иванович, а вы давно в Выгонощах живете?
– Тут еще мой дед жил.
– Значит, и при панах, и в Отечественную войну вы здесь были?
– При панах жил в Выгонощах, а в Отечественную войну партизанил.
– А кто здесь партизанами командовал?
– Сперва отряд Степанова организовался, а потом весь наш отряд Ковпаку передали. Здесь больше заслоновцы действовали. Мы к ним два раза на совместные действия приходили. Заслоновцы держали под контролем железную дорогу, что из Бреста на Барановичи и Минск идет, а мы – ту, что на Пинск – Гомель.
– Приходилось вам эшелоны подрывать?
– Нет. На диверсии специалисты – подрывники ходили, а я в разведке был. Сызмальства в лесу. Каждую тропку знал отсюда до Пинска и до Барановичей. Мы полицаев да старост вредных ликвидировали.
– А что, были и невредные старосты?
– Были. Эти с нами связь держали, о немцах нас извещали. Но попадали и такие, что немцам верой и правдой служили. От некоторых селянам просто жизни не было. Таких мы на партизанский суд забирали.
– Ну, а суд?
– Если не зверствовал, то с ним по – хорошему разговаривали, иные после этого с нами работали. Ну, а если зверствовал полицай и староста, то ему одна дорога – на осину.
– Кроме вас в Выгонощах есть бывшие партизаны?
– А все наши егеря партизанами были. Ну вот, мы и пришли к тому месту, где на Березину поворачивать надо. Запомните этот межевой столб. От него пойдем до следующей просеки, там повернем еще раз направо и выйдем на край леса. Это и будет урочище Березина.
На просеке еще лежал снег, но он был покрыт такой крепкой ледяной коркой, что мы шли не проваливаясь.
– О, то и добре, что наст крепкий, – сказал Иван Иванович, – не будь наста, мы бы намучились. Снег – выше колена!
Но и по насту было идти нелегко: очень он был скользкий. До перекрестка просек мы добрались с немалыми трудностями. Несколько раз падали. Все бы ничего, но толстая корка не выдерживала Бориса. Когда Толик помогал Борису, тоже проваливался. Оба они барахтались в снегу, ругались, вперед же продвигались со скоростью улитки.
Иван Иванович вывел нас на край соснового бора. Здесь начиналось разнолесье. Низенькие деревья росли так часто, как щетина на сапожной щетке.
– Где же здесь могут быть змеи? – спросил я.
– Вот в этой чаще, по полянкам. Гадюки сейчас на кочках лежат.
Мы полезли в чащу. Первая полянка. Кочки есть, а змей нет. Вторая полянка – змей нет. Пятая, десятая, пятнадцатая. Результат тот же.
– Да где же тут змеи? – не выдержал Толик.
– А кто их знает! – ответил Иван Иванович. – Когда их не ищешь, они сами попадаются. Станешь искать – как сквозь землю провалятся!
– А до Соболевского болота далеко? – спросил Борис.
– Отсюда далеко. На Соболевку из села по другой дороге надо идти.
– Нужно было сразу на Соболевку отправиться, – вздохнул Борис.
– Не надо на Соболевку, – сказал Иван Иванович, – и тут найдем! Солнце еще не в полную силу греет. К полудню будет теплее, и гады вылезут.
– К полудню мы так натопаемся, что ноги не будем передвигать, – буркнул Толик.
– А зачем топать? Сейчас выйдем на большую поляну. Там костер разведем. Посидим. Поговорим. Станет теплее – искать начнем. Идите за мной. Я вас на дорогу выведу которая на ту поляну ведет.
– Не стоит. Змей по дорогам не ищут! – возразил Толик.
– А вот и не так! Весной гады часто на обочинах дорог лежат. Там, где солнышко припекает. Там им, видать, теплее.
– Раз так, ведите на дорогу!
Однако сидеть нам не пришлось. Иван Иванович шел впереди, я за ним. Толик и Борис отстали. Одна сторона дороги лежала в тени, а другую освещало солнце. По дороге зимой возили сено, оно цеплялось за кусты и кое – где осыпалось на обочины. Иван Иванович шел не торопясь. Я плелся за ним.
– Вон гад лежит! – сказал вдруг Иван Иванович.
– Где?
– Вон, на клочке сена! – показал рукой Иван Иванович. Я взглянул по направлению руки и увидел первую в своей жизни гадюку обыкновенную. Небольшая темно – серая, почти черная, змея, растянувшись, лежала на сене. Я хотел рассмотреть ее как следует, но она подняла голову, посмотрела на нас и медленно поползла в куст.
– Уйдет! – крикнул Иван Иванович.
Я бросился к змее и прижал ее ногой. Гадюка была вялой и не сопротивлялась. Я зажал ее хваталкой, вытащил из куста и положил на снег. Подбежали Борис и Толик. Стали хваталками перевертывать гадюку и рассматривать ее со всех сторон. Змея слабо шевелилась.
