Текст книги "Рулетка судьбы"

Автор книги: Аркадий Карасик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 9

Профессора Звягина знали и уважали в среде московских ученых. Не только за многочисленные труды – за общительность, энциклопедические знания, доброту. Никто не подозревал, что Нестор Анатольевич – выходец из старинного дворянского рода. Его дед в годы гражданской войны командовал полком врангелевской армии, а родной брат живет в Соединенных Штатах Америки. Все эти прискорбные факты хранились в строгой тайне, иначе не видеть Звягину ни престижного института, ни публикации научных трудов.

После прихода к власти демократов, Нестор Анатольевич открылся. Конечно, не полностью. Поскольку не особенно верил в устойчивость новой власти. Как говорится, береженного и Бог бережет.

Жить бы ему да радоваться, но неожиданно посыпались неприятность за неприятностью.

Первый удар нанесла старшая дочь, Любовь.

То, что она выскочила замуж за сотрудников института, в котором трудился отец – ничего страшного, обычная история. Через два года молодожены развелись. Тоже ничего ужасного – в наше время то и дело сходятся, расходятся, снова сходятся. О втором браке Звягину не сказали. Ибо молодожен работал обычным сантехником. Даже высшего образования не имел.

А вот то, что Костомарова вдруг переметнулась из школы, где она преподавала литературу и русский язык, на частное предпринимательство, скрыть не удалось. Любка сама проговорилась. Хватит коптить небо, считать в кошельке гроши, созданная ею фирма за один день приносит доход равный годовой учительской зарплате!

Шуму было – не передать! Подумать только, потомственная дворянка, профессорская дочь и вдруг – торгашка!

– Предки в гробах, небось, переворачиваются от ужаса, – схватившись руками за голову, профессор переходил от потерянного шепота до визгливого крика. – Дворянка – примитивная купчиха с дурными манерами? Дочь ученого, уважаемого человека, продает на рынке какие-то мерзкий тряпки? Есть от чего разума лишиться!

Супруга ученого помалкивала. Знала: возражать, сопротивляться – подливать в огонь горючки. Лучше выждать, дать мужу выкричаться, и потом осторожно втолковать современные истины.

Выработавший ресурс возмущения профессор рухнул в кресло.

– Ты, как всегда прав, Нестор, – зашептала супруга, поглаживая дворянина по плеши. – Гадко видеть дочку, торгующую за прилавком. Но ведь Любонька не торгует, она руководит! – Нина Сергеевна произнесла емкое словечко «руководит» максимально важным голосом. Будто подсадила дочку в кресло, как минимум, премьера. – К тому же, время сейчас такое: на учительскую зарплату не проживешь, не оденешься, а Любаша молода и привлекательна.

Ласковый тон, нежное поглаживание лысины, как всегда, утихомирили страсти. Профессор успокоился, полакомился йоргутом и, поцеловав супругу, отправился к письменному столу.

Тем не менее, болезненный укол в дворянское самолюбие время от времени давал знать о себе. Глотание успокоительных пилюль и сердечных микстур мало помогали. А вот журчащий весенним ручейком голосок жены снимал напряжение, расслаблял нервы.

Дополнительная помощь пришла с неожиданной стороны. Младшая дочь,

Алиса, решила выйти замуж за видного политика, депутата Думы. Рассказова

Дмитрия Ивановича. Правда, по мнению Звягина, профессия политика не идет ни в какое сравнение с профессией научного сотрудника, по степени важности находится где-то между старшей лаборанткой и уборщицей. Но все же

– не пропойца, не торгаш – солидный человек.

На семейном совете решили: никаких свадебных застолий – регистрация в ЗАГСе, современное венчание в церкви, легкий ужин в родительской квартире.

Молодые охотно согласились. Действительно, какой смысл гробить немалые деньги на застолье. Лучше их использовать на свадебное путешествие.

Вечером, в квартире жениха перерешили: Есть смысл, да еще какой! Свадьба – не каждый день, отпраздновать ее, как следует, – еще больше укрепить семью. Но вечеринку они организуют без присутствия старомодных предков.

– Кого собираешься пригласить? – спросил Дмитрий Иванович, после обмена в постели непременными ласками – Надеюсь, не всю Ленинку?

– Почти, – рассмеялась новобрачная.

Как и положено у современной молодежи они познали таинства любви задолго до намеченного бракосочетания. Медовый месяц растянулся на целый год и сделался привычным. Поэтому Рассказов не наваливался на сопостельницу, не накачивал мужскую силу жаркими поцелуями и сжиманием далеко не упругих женских грудей. Алиса не ласкалась, не прижималась, но всем своим поведением давала понять – готова отдаться, поспеши. И жених торопился изо всех сил. Учитывая его немалый возраст, делать это было далеко не просто.

В минуты отдыха они беседовали.

– А если серьезно?

– Библиотечных баб – ни одной, на работе осточертели. Разве только Сорокину с мужем… А вот Любку и нового ее супруга – обязательно. Все-таки, сестра, не пригласишь – обидится.

– Новый супруг, говоришь? – насторожился депутат. – Кто такой, откуда выкопала его сеструха? Не забывай, я все же – депутат, нахожусь на государственной службе, следовательно – разные секреты…

Алиса задумчиво поглядела на впалую грудь «хранителя секретов», перевела вопрощающий взгляд на тощий живот и все, что находится ниже. Да, ее предстоящий брак нельзя назвать удачным. Единственный плюс: положение видного политика и связанные с ним льготы и преимущества. Что же касается секса – ничего ужасного. Большинство мужиков смотрят на «половину шестого», посещают разные клиники и центры. А если и там не помогут, она заведет себе любовника. Так поступают все женщины, имеющие старых или слабосильных мужей.

– Почему молчишь? – насторожился Дмитрий. – Нечего сказать?

– Почему нечего? – опомнилась женщина. – Не волнуйся, милый, все в норме. Поронин Сергей Сергеевич, сибирский предприниматель. Безумно любит сеструху, спать ей не дает… Не то, что ты…

Дмитрий привычно уклонился от ехидного намека на его сексуальную несостоятельность. Не может понять дуреха, депутат все силы и энергию расходует на законотворческую деятельность. Что важней: секс или служение народу?

Алиса несколько минут помолчала. Не дождалась ни обиды, ни извинений, ни обещаний «исправиться».

– Сергей Сергеевич намерен продать сибирскую фирму и обосноваться в Москве. Сам понимаешь, насколько это непросто… Любка говорит, здоровяк, красавец, но я не верю бредням влюбленной бабы, хочу сама поглядеть… А ты сколько депутатов собираешься пригласить? В нашей квартире поместятся?

– В нашей квартире? – изумленно поднялся на локте молодожен. – Ты что же, решила позориться? Не получится, милая, народный избранник обязан быть на высоте. Закатим свадебку в ресторане – я уже договорился с хозяином. Цены, конечно, баснословные, но избиратели поймут, не осудят… Кого приглашу? Честно говоря, еще не решил. Пушкаревых – обязательно, Семен Григорьевич всегда меня поддерживает. А Великанов не дождется. Вчера прошел мимо и ограничился поклоном – руки не подал, сволочь!

В течении добрых десяти минут Рассказов перебирал фамилии друзей и противников. Улыбался или морщился, радовался или негодовал. Когда список гостей вчерне был составлен, он увидел – невеста спит. Раскинулась на спине, разбросала руки, одна нога откинула край одеяла, обнажилась до бедра. По лицу расплылась таинственная улыбка.

Жених прислушался к своему организму, не подает ли он любовных сигналов? Организм помалкивал. Дмитрий огорченно вздохнул. Надо же, даже виагра не помогает". Не пора ли перейти на лечение корой какого-то африканского дерева? Завтра же посоветуется с врачем.

Рассказов подальше отодвинулся от пыщущей жаром невесты и уснул…

Рано утром, еще раз оценив свою готовность к сексуальному подвигу, жених навалился на новобрачную. Поднимать ночнушку не пришлось, она и без вмешательства с его стороны задралась до самых грудей.

– Ты что, Димуля? – удивилась проснувшаяся женщина. – Вечером надо было резвиться. Сейчас тебе ехать в Думу. Вдруг завалишься или ляпнешь не то, что нужно.

– Не завалюсь, – шепелявил депутат, обцеловывая женские груди. – Какая же ты сладкая… не могу насытиться…

Мужская ласка подействовала – Алиса задрожала и крепко сжала руками и ногами тщедушного любовника. Дай Бог ему силы… только бы продержался подольше, истово молилась она.

Обычно Дима слишком торопился и приходил к финишу, не дождавшись партнерши. На этот раз, то ли помогли молитвы женщины, то ли Рассказов привел в действие все имеющиеся у него ресурсы, но будущие супруги почти одновременно разорвали финишную ленточку.

Если так пойдет дальше, зачем связываться с другим мужчиной, рисковать, умиротворенно размышляла Алиса. Жене депутата Госдумы приходится быть осмотрительной, если и грешить, то обязательно без огласки.

И все же возраст у будущего мужа – предельный. Поэтому не мешает подумать о замене. Вернее – подмене. Кратковременной. Вдруг сеструха по родственному поделится, уступит своего здоровяка? Тогда грех останется в семье, никто ничего не заподозрит.

Проводив Рассказова, Алиса позвонила сестре.

– Привет, Любка. Как дела? Оделась или еще балдеешь рядом со сладким мужиком?

– Сереженька уже ушел. Отыскал фирму, выставленную на продажу. Сегодня

– окончательные переговоры.

– Что-то ты скучная. Уж не разочаровалась ли?… Только не обижайся, лады? После первого замужества ты дней пять ходила полусонная, восхищалась настоящим партнером, прописавшимся в твоей постели. Потом загрустила. Развелась. Когда выскочила вторично – та же история… В третий раз не повторится?

– Думаю, нет… Впрочем, разговор не телефонный. Могу только сказать, Сергей – крепкий мужик… Понимаешь? Я уже готова, а он только входит в азарт, – разоткровенничалась Любовь Нестеровна, позабыв про возможное прослушивание и женскую стыдливость. – Можешь мне позавидовать.

– Завидую, – призналась Алиса, вспомнив поведение в постели будущего мужа. Правда, сегодня утром он исправился, но всегда ли так будет? – Если найдешь мне такого же – век буду благодарна.

– Что ты говоришь, сестра? – ужаснулась Костомарова. – Мать сказала: выходишь замуж…

– Да, выхожу. Одно другому не помеха. Сейчас модно иметь и мужа и любовника. Мы с тобой – горячие бабы, нам бы одного стоящего мужика на двоих, – закинула она острый крючок, едва прикрытый наживкой.

«Крючок» пролетел мимо. Костомарова не клюнула. Либо не поняла, либо отвергла идею о коллективке.

– Настроение у тебя, Алиска, какое-то игривое.

– Обычное, – разочаровано прошипела сестра. – Кстати, мы с Митей приглашаем тебя и Сережу на свадьбу. В ресторан… Какой именно – пока секрет. Точно так же, как и точная дата. Передай от моего имени Сереженьке

– очень, очень, очень хочу познакомиться с ним. Понимаешь, ужасно хочу!

– Уж не выбрала ли ты моего мужа в любовника «на двоих»? – с нескрываемой угрозой спросила Костомарова. – Заруби себе на носу – не

отдам! Сереженька мой1

– Сразу и выбрала, – заюлила Алиса. – Не паникуй, сестра, если твой Поронин, действительно, сильный мужик, нам обоим хватит. Сейчас в моде коллективный секс: двое мужиков – одна женшина, по формуле 2-1. Применительно к нам – 1-2. В принципе ясно, детали обсудим потом… Прости, сеструха, кто-то звонит в дверь.

Никто не звонил, но не продолжать же фривольный разговор по телефону?

Алиса отключилась.

Ошеломленная Любовь Нестеровна села на разобранную постель. Значит, коллективный секс? Вот до чего докатились бабы. Мужчин Люба не винила – безмозглые самцы следуют инстинкту размножения.

В конце концов, решила: знакомства Сергея и Алисы все равно не избежать, чем скорей оно состоится, тем лучше. Под жестким контролем, конечно.

Сожитель появился в половине первого. Оживленный, довольный. Не довольствуясь обычными об"ятиями, распахнул на женщине легкий халатик, прильнул горячими губами к груди, сжал задрожавшие бедра.

– Соскучился?… Я тоже… Как прошла встреча? – забормотала Костомарова. – Судя по твоему настроению – удача?

– Еще какая! Ты представить себе не можешь, как все сложилось, – бодро рассказывал Собков, раздеваясь. Сильный, мускулистый, в одних плавках заходил по комнате. – Дерьмовый хозяин фирмы, как водится поупрямился, старался нагнать цену. Пришлось побазарить по крутому.

Люба слушала его и… ничего не слышала. Ее охватила слабость, участилось дыхание. Ноги не держали – подкашивались.

Заметив волнение любовницы, Александр набросил халат. И Костомарова сразу пришла в себя, успокоилась. Она уже привыкла подчиняться.

– А у тебя что нового? Как провела день? Давно ли возвратилась из офиса?

Бизнесменша усмехнулась. Почему-то вспомнился сумбурный разговор с Алисой. Ишь чего захотела сластолюбивая бабенка – попользоваться Сереженькой! Счаз-з!

– Как всегда… А вот новость имеется: мы приглашены на свадьбу.

Сестра выходит замуж. За депутата Думы.

Не дойдя до кровати, Собков резко остановился. Будто споткнулся о неожиданное известие.

– Что с тобой? Заболел?

– Закружилась голова, наверно, переутомился… Значит, жених – депутат Госдумы?

Киллер вспомнил еще об одном задании Монаха. Политико-экономическом. Тогда он отказался. А сейчас судьба будто подталкивает его. Десять кусков баксов – сумма немалая!

Он не знал, что им всерьез заинтересовались не только ахметовцы, но и уголовный розыск. Конечно, он не мог не догадываться о том, что ликвидация Дылды, потом – Ганса пройдут без последствий, но разве мало сейчас в Москве взорванных или растрелянных трупов? Почему их обязательно увязывать с исчезнувшим киллером?…

На фоне набирающей обороты преступности серия убийств видных авторитетов уголовного мира в Москве постепенно забывалась. Гибли под пулями, взрывались в автомобилях политики и журналисты, банкиры и предприниматели, разборки, или, как их чаще именовали – «стрелки», уносили десятки жизней. Что перед этим беспределом убийство какого-то десятка главарей мафиозных структур? Тем более, киллер бесследно исчез, скорей всего, скрылся от российского заржавелого правосудия за рубежом.

Так и не закрытое уголовное дело легло, как с иронией говорили следователи, «в тот самый ящик».

Единственный человек в уголовном розыске, не забывший наемного убийцу – друг погибшего от его руки отставного капитана милиции Михаила Тимова старший лейтенант Славка Дымов. Он упрямо продолжает его поиски.

Аналитики обычно серьезны и немногословны. Эти качества вырабатываются многочасовыми размышлениями над сведениями, добытыми другими сыщиками, поисками наиболее выгодных ходов, выстраиванием многочисленных версий.

Дымов – весельчак, болтун, анекдотист. Никто из окружающих не догадывется, что бесшабашность старшего лейтенанта – нечто вроде умело наложенного грима.

Начальство знает о поисках исчезнувшего российского терминатора и не особенно возражает. В конце концов, действует сыщик в нерабочее время, на свой страх и риск. Удастся повязать преступника – слава и почет не только старшему лейтенанту – всему уголовному розыску, не удастся – никто об это не будет знать, следовательно, никто не упрекнет милицию в очередном провале.

Мало того, начальник отдела негласно подключил к Дымову капитана Столкова. Без официального распоряжения. Просто попросил более опытного сыщика помочь товарищу.

Капитан для вида поколебался. На самом деле, тоже подумал о возможной славе, ожидающей его при успехе. Согласился и пересел в комнату, где работал Дымов.

Дымовым движет месть за убийство друга, Столковым – карьера. Славка анализирует, собирает крохи информации. Василий не признает «бумагомарательства», предпочитает активное расследование. По принципу: один раз не получится, второй раз потянет пустышку, но в конце концов все же вцепится в кончик веревочки, ведущей к преступнику.

Нельзя сказать, что их отношения сложились – капитана и старшего лейтенанта об"единило общее дело.

Расследование любого преступления – кропотливое занятие, требующее немалого времени и усилий. Вылущенные из множества оберточной шелухи фактики, на первый взгляд, мало что дающие, опытные сыщики укладывают в заранее определенное место пирамиды следствия, скрепляют логически оправданными мастиками версий.

Но любая ниточка имеет скверную привычку рваться. Кажется, она вот-вот приведет к разыскиваемому преступнику, и… упираешься в глухую стенку. В ничто, в пропасть.

Новая цепочка и опять – оборванная.

Так и карабкались Славка и Василий по сколоченным ступенькам, то приближаясь к верхушке пирамиды следствия, то, наоборот, отодвигаясь от нее. Скорей всего, киллер укрылся в Германии или во Франции? Или его пристрелили те же пиковые, которым он изрядно насолил?

Два убийства начисто перечеркнули сомнения.

– Погляди, чертов диллетант, – азартно дышал Дымов в затылок напарнику, изучающему милицейские протоколы. – Оба мужика – и в Сокольническом парке и в Гольяново застрелены необычным приемом – в горло. Это ни о чем тебе не говорит?

– Говорит, – неожиданно согласился Столков. – Только спешить с выводами опасно – вполне можно заработать болезненную плюху. Сам подумай, разве мало в Москве киллеров, у каждого из которых – свои привычки? Вдруг кто-то из них захотел перенять манеру известного терминатора?

Дымов непонимающе поглядел на невозмутимого капитана, пробурчал что-то, напоминающее злющий мат, но втягиваться в полемику не решился. Защелкал клавишами компьютера. Так просто, без особой необходимости.

Оторвал его от этого занятия глуховатый голос Василия.

– Подойди, болтун. Взгляни.

На мониторе столковского компьютера высвечиваются короткие предложения.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – пробормотал Славка, машинально доставая записную книжку. – Вот это – отбивные вместе с гуляшом…

Оказывается, убитый в парке парень проходит по картотеке неким Дылдой, шестеркой Виктора Ганошвили. Именно этого предпринимателя и застрелил киллер на балконе квартиры любовницы.

Интересный фактик, очень интересный!

– Погоди, Васька, не гони волну – захлебнешься… Если Ганса и его шестерку пришил бывший спецназовец, следующей жертвой может быть Бестан. Помнишь я рассказывал о фотографии, привезенной Мишкой из Владимира? Напряги извилины, склеротик, фотографию Тимов отклеил из семейного альбома первой жены терминатора… Вспомнил? – Столков кивнул – да, вспомнил. – Так вот, на той фотокарточке изображены… Перечислю по памяти: русаки на службе пиковых – Глобус, Рэмбо, Бобон, Голый… Все мертвы… Пиковые – Князь, Бешмет, Ганс, Бестан… В живых один Бестан… Порыбачим на свежую наживку, а?

– Не порыбачим. Бестан помер в ереванском изоляторе.

Несколько минут Славка, не отрываясь, рассматривал невозмутимого капитана. Обижаться глупо, никто не наступил на самолюбие. Остается пошутить,

– И откуда тебе все известно, милицейский оракул? Боженька подсказал?

– Не гадаю на кофейной гуще – читаю документацию. Не в пример тебе. Обслюнявываешь свои многочисленные версии, обложенные давнишними событиями. Настоящая баба-гадалка. А еще – аналитик!

– Понятно, – в очередной раз растерялся старший лейтенант. – Учту. Основное нам известно: терминатор, похоже, снова в Москве, – Капитан не возражал. Дымов походил по комнате, постоял у окна, незряче оглядывая улицу. Вернулся к спокойно читающему Столкову и вдруг грохнул кулаком по столу. С такой силой, что растрескалось оргстекло. – Сволочной киллер, дерьмо вонючее, свинячий огрызок! Сколько сил положено в прошлый раз – высчитали, вынюхали, а он между пальцами просочился, паршивец! Из-за него погиб Мишка Тимов… Нет, больше не упустим! Никаких браслетов, никаких ордеров на арест – замочу негодяя! Пусть судят, сажают – все равно замочу!

– Замочишь? – осторожно снял Василий со стола славкино кулачище. – Один?

– Почему один? Ты отказываешься?

– Отказываюсь, – равнодушно ответил Столков. – Чту законы и не намерен их нарушать… И тебе не советую.

– Значит, пусть убийца разгуливает по Москве, проливает кровь? А мы будем потирать руки, каждый час мыть их с мылом. Вот, дескать, какие чистюли… Ну, повяжем его по закону, ну, отправим в изолятор – что из того? Из лагеря он уже бежал, из следственной тюряги – тоже. Не без помощи доброхотов-покровителей. Уверен, и на этот раз ему помогут… Нет, замочу, обязательно замочу!

Старший лейтенант раздраженно бегал по комнате, бросал в напарника гневные обличения, упрекал. Не потому, что надеялся перевоспитать бюрократа с холодной кровью – не хотелось оставаться одному. При всех недостатках Столков – опытный сыщик, без его помощи нелегко будет отыскать убийцу…

Глава 10

Ликвидация Ганса и его шестерки неожиданно выдвинули на первый план очередные проблемы. Правда, они не были такие уж неожиданные – киллер давно ощущал их тяжесть. Ахмет и Босяк – вот где таится опасность. Правда, они не знают, что под личиной сибирского предпринимателя скрывается страшный наемный убийца. Но в конце концов могут докопаться. Хотя бы с помощью своих французских коллег.

Вывод один: ликвидировать обоих. Чем быстрей, тем лучше. Все остальное отложить на потом.

Собков начал охоту с процесса выслеживания. На свет Божий появился заветный чемоданчик с набором париков, усов, бород и гримировальных принадлежностей. Преображаться в старичка-пенсионера или в беззаботного студента-двоечника приходилось в машине, поставленной в безлюдное место.

А что делать? Засечет Любка любимого муженька перед зеркалом полузагримированным – скандал! До истинной причины, конечно, не докопается, мозгов не хватит, но такое нафантазирует – Стругацкие позавидуют. Немедленно придумает мифическую любовницу, в постель к которой пробирается «изменник» в обличьи немощного старца.

Действия опытного киллера многократно опробованы. Многочасовое сидение в машине рядом с входом в гансовский офис не утомляет и не расслабляет. Обычная работа. Сидящий за рулем Валера равнодушно покуривает, оглядывает прохожих, изредка вопрошающе смотрил на босса. Дескать, какие будет распоряжения, не пора ли пообедать-поужинать?

Ни Ахмет, ни Босяк не появлялись. Собков представил себе панику в офисе. Идет дележ «унитазного» имущества. Не миновать разборки. Даст Бог, перестреляют друг друга, избавят киллера от лишней крови.

– Друг, добрось до роддома, – жалобный мужской голос нарушил размышления Александра. – Жена вот-вот родит, а скорая помощь – сам понимаешь…

Узкоплечий интеллигент поддерживает под руку охающую молоденькую блондинку. Видимо, первый ребенок, боится, бедная, дрожит. Отказаться не позволило едва уловимое сходство женщины с погибшей Светланой. Такие же пушистые, слегка растрепанные волосы, большие светлые глаза, нежный овал лица.

– Садитесь на заднее сидение, – избегая удивленного взгляда Вадеры, Александр потянулся, открыл дверь. – Показывай, папаша, куда ехать.

В конце концов, наследники Ганса никуда не денутся, не попадут на мушку сегодня – нарисуются завтра, послезавтра, уговаривал сам себя киллер. Его будто подталкивали жалобные женские стоны, приглушенные увещевания растерянного мужа.

Когда «фиат» осторожно притормозил возле под"езда роддома, мужик вывел из салона жену, достал тощий бумажник.

– Спасибо тебе, выручил… Прости, больше полтиника не могу, – нерешительно протянул он мятую бумажку.

– Оставь на памперсы!

Валера смотрел в сторону и задумчиво улыбался.

Когда они вернулись к офису, под"езд попрежнему пустовал. Четыре бабушки, освоившие ломанную скамейку, все так же азартно перешептывались. осуждающе поглядывая на пятую, укачивающую в коляске малыша.

– Кажется, снова потянули пустышку, – разочарованно проговорил киллер, доставая из бардачка начатую пачку сигарет. – Не надоело тебе болтаться со мной?

– Не надоело, – мягко, слишком мягко, ответил телохранитель.

Александр удивленно посмотрел на спутника. Обычно – твердо поджатые губы, сухие короткие фразы. Сейчас Валера совсем другой, незнакомый. Киллеру в голову не пришла простая мысль: непривычное состояние Валеры связано с помощью, оказанной роженнице…

На четвертый день слежки поздно вечером из под"езда вышел Босяк.

– Все, конец базару, – спокойно приказал киллер, доставая из бардачка пистолет и навинчивая на ствол глушитель. – Я пойду вон за тем парнем, ты медленно езжай вдоль тротуара. Прыгну в машину – ходу… О, черт!

Но это бы не черт. От песочницы к под"езду бежал пацан лет пяти. За ним – молодая женщина. Наверно, мамаша.

– Папа! Папка! – восторжено кричал мальчишка. – А мы ждем тебя.

– Перестань орать, Антон, никуда не денется твой папка.

Киллер разочарованно возвратил подготовленный пистолет на прежнее место. Вздохнул и покосился на невозмутимого телохранителя. Устала путеводная звездочка опекать неудачника или решила делать это через раз? Помогла ликвидировать Ганса – передышка, «обеденный» перерыв.

Пацан повис на шее Босяка, жена остановилась рядом. Укоризненно заговорила.

– Сколько можно работать, Павлушка? Все нормальные мужики давно сидят возле телеков, общаются с семьями, а ты…

– Для отдыха и общений бабки нужны, и – немалые. Вот и приходится прихватывать вечера, иногда даже ночи.

Обычная беседа. Женщина мечтает полольше удержать мужа дома, а он сопротивляется. Заботится о материальном достатке, уютной квартире, современной мебели.

– Понимаю, Павел, все понимаю, – соглашается она с доводами супруга, кокетливо оглаживает гладкую прическу. – Только нужно и здоровье поберечь, заболеешь – дороже станет.

– Не заболею, я двужильный…

– Папка, пошли домой, я что тебе покажу, – тянет отца за штанину Антошка. – Наша Мурка окотилась?

Неожиданно в семейную беседу ворвался грубый, хриплый с перепоя мужской голос.

– Босяк, дерьмо вонючее, куда нацелился, падла? Босс вызывает, а ты…

Посыпался набор такой гнусной брани, что женщина вспыхнула и зажала сыну уши. Собков выругался сквозь зубы. Одно дело базарить между собой, мужики – народ грубый, совсем другое – материться в присутствии женщин и детей.

– Сейчас иду!

– Это тебя так вызывают? – удивилась женищина. – Будто собачонку. И почему каким-то Босяком обозвали?

– Зато платят… Дома все об"ясню, – торопливо проговорил Босяк, с трудом освобождась от цепких рук сынишки. – Погуляй, зайди в магазин – минут через пятнадцать освобожусь.

Босяк скрылся в под"езде. Женщина пожала покатыми плечами, взяла за руку плачущго сына и медленно пошла к магазину. Она ничего не понимала.

Киллер снова достал пистолет. Жаль, конечно, еще одного сироту, но работа есть работа, приходится мириться с издержками. Не он убьет – его достанут. Тот же Босяк по указке Ахмета. Думал, подавляя в себе непривычное чувство жалости, настраиваясь на ликвидацию опасного свидетеля…

Из под"езда, наконец, вылупился Босяк. Медленно, спотыкаясь, побрел по улице, не замечая идущего в двух шагах позади киллера. Недоуменно разводил руками, поддергивал узкими плечами, снова и снова переваривая только-что состоявшуюся беседу с новым боссом.

– Если ты, сявка, еще не все мозги прочифирил, должен усечь: мы с

тобой на прицеле горбоносого.

– Почему?

– Ганса убрал он? Точно, даже такой недоносок, как ты, сомневаться не имеет права. Почему, спрашивается? Мы с Гансом в тот вечер базарили, он цынканул: боится давнишнего своего врага – терминатора. Тогда кто прострелил боссу горлянку? Только горбонос! Исчез Дылда. Наверняка, его тоже он замочил. Кто на очереди?… Сечешь?

Босяк ощутил холодные ручейки, сбегающие по спине. Он слышал о неуловимом киллере, который за короткое время перещелкал множество авторитетов. Говорят: не меньше полусотни. Если Ганса и Дылду, действительно, убрал он – хана и Босяку, и новому его боссу. Кранты.

– Может Ганса и Дылду замочил кто другой? Может хозяина порешил здоровенный парняга, который базарил с Бульбой? А Дылда – вообще живехонек, сбежал к какой-нибудь сучонке и спрятался у нее под подолом?

– Усохни, падла! – раздраженно прикрикнул босс. – Фрайер на таких, как ты, и рассчитывает. У которых в голове все извилины протухли, – он принюхался, будто распознавал вонь, исходящую от шестерки. – Уверен, тот здоровяк – киллеровский наводчик.

– А-а-а, – протянул окончательно запутавшийся Босяк. – Может быть…

– Вижу, дошло, – удовлетворенно константировал Ахмет, оглядев посиневшую от страха физиономию собеседника. – Кто видел горбоносого, кто может его подставить ментам? Только ты и я.

– Что же делать? – растерянно прошептал парень. Он верил в изворотливость Ахмета, в его умение выскальзывать из самых безвыходных положений. – Цынкани, босс – сделаю.

– Сделаешь, говоришь? – равнодушно сам себя спросил босс. – Тогда растопырь уши. Возьмешь пятерых пехотинцев, обшмонаешь все рынки, казино, бордели, гостиницы. Найдете горбоносого – замочить, – жестко прижмурился он.

Разве легко найти в Москве человека, даже зная его приметы? Это ж все равно, что искать крохотный микроб в навозной куче. А если даже повезет, где гарантия, что пехотинцев опередят прицельные выстрелы страшного киллера?

Вот и бредет Босяк по темной улице, спотыкается, разговаривает сам с собой. Страх шевелится в каждой клетке его тела. Этот страх заглушил все остальные мысли и намерения.

Позади раздался тихий свист. Он обернулся… Горбоносый! Верхняя губа поднята, под ней – страшный оскал. Удивиться или выхватить из-за пояса пистолет не успел – раздался негромкий хлопок и пуля пробила ему горло…

Киллер неторопливо сел в подскочивший «фиат». Валера так же неторопливо нажал на педаль газа. Ничего странного, замочили очередного мужика, выполнили обычную работу.

Итак, все идет по плану, подумал Собков, отвинчивая глушитель.

Выполнено первое задание Монаха – ликвидирован Ганс, устранены двое из троих шестерок, знающих киллера в лицо. Остается ликвидировать Ахмета и Бестана, пристрелить депутата-ворюгу. После этого – отчет Монаху, получение немалого гонорара и возвращение на побережье Средиземного моры. К впечатанному в морское раздолье вечному теплоходу…

– Ты все чаще, блин, оставляешь меня одну, – плачуще упрекнула Костомарова, когда Александр вощел в спальню. – Не пойму: замужем я или холостая?

– Замужем, – зевнул Собков, Разделся до плавок. – Впрочем, можешь считать себя холостой, не возражаю, – равнодушно добавил он, накинув халат. – Никаких претений.

Со временем горячая бизнесменша успокоилась. Она уже не требовала от любовника лавины ласк, не гладила себя его рукой. Неужели перегорела? Вот было бы счастье! Александр не любил сожительницу, и не скрывал этого. Секс

– еще не любовь, нормальному мужику он необходим. Как воздух, еда, сон.

Иногда в тлеющих углях женщины ненадолго вспыхивали жалкие язычки желания. Под напором мускулистого мужского тела они слишком быстро гасли. Дефицит сексуальных порывов компенсировался непомерной гордостью. Дамочка талантливо изображала страстное ожидание мужских об"ятий, ничего, избави Бог, не просила – слова заменялись красноречивыми взглядами и прижиманиями. Все остальное мужчина обязан домыслить. Если он, конечно, настоящий мужчина. Неожиданный интерес, проявленный сестрой к ее новому «приобретению», будто подстегнуло Костомарову.