Текст книги "Рулетка судьбы"

Автор книги: Аркадий Карасик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Действительно, Монах не стал воспитывать наглеца. Ограничился многозначительной гримасой. Дернул кончиком мясистого носа. Будто принюхался – не пьян ли киллер, не несет ли от него запашком спиртного. Убедился – нет, не пахнет.

– Устал, дорогой? Перетрудился? – заботливо спросил он.

– Фу, устал зверски! – выдохнул киллер.

– Отдохни, милый, расслабься.

За щирмой понимания и доброты так и бурлит злость. Позлись, дорогой, потрепи нервишки, дай Бог, инфаркт приключится. Отпоем, похороним, помянем. Киллер исходил злостью.

А вот всегдашний матерщиник и развратник необычно вежлив, щеголяет культурными выражениями. Значит, ищет способ расквитаться. Александр за недолгие часы общения – в Сибири, потом – во Франции – изучил характер страшного босса. Многое почерпнул из пугливых недомолвок коллег по кровавому бизнесу.

– Прости, Монах, я действительно устал. Последние дни пришлось потрудиться…

Не стоит искушать судьбу. Ноги сброшены на устилающий паркет длиноворсовый ковер. На губах терминатора расцвела подобострастная улыбочка.

Монах ответил тем же,

– Слышал, слышал про твои труды, Сашенька. За Ганса получи.

Он страдальчески вздохнул, спотыкаясь, будто по ковру разбросаны камни, между которыми приходится лавировать, прошел к вделанному в стену сейфу. Возвратился со стопкой зеленых.

– Можешь не проверять – все, как договорились, – киллер кивнул и спрятал гонорар во внутренний карман висящего на спинке кресла пиджака. – Бестана можешь не искать – отпели фрайера в Ереване, расстарались тамошние эскадронцы… Ну, Ганс – ладно, заказан, а зачем потрошишь его шестерок и пехотинцев, зачем рискуешь? Ведь знаешь, за них я платить не стану… Или нашелся другой заказчик? – с плохо скрытой угрозой спросил он.

– Нет, ты – единственный… Просто я засветился, – покаянно признался киллер. – Когда искал Бульбу.

– Мир его праху, – перебил Монах, небрежно обмахивая себя крестом. – Хороший был мужик, глупо погиб, принял мученическую смерть… Каюсь, пришлось помочь страдальцу. А что делать прикажешь, ежели он слишком много знал?… Ну, и как, ты погасил все «засветки», или остались?

Собков знает: проколись он, попади в лапы сыскарям либо конкурентам, Монах точно так же «поможет» ему уйти на тот свет. И не обижается – таковы суровые законы криминального мира. Просто стало обидно за старого бандита, не раз выручавшего его в самых, казалось бы, «непроходных» ситуациях.

– Одна осталась, но – здоровенная, держит меня не хуже браслетов… Если удастся, днями уберу…

– Бог в помощь. Только учти: сам засветился, сам выкручивайся, платить не стану! – еще раз напомнил Монах.

– А я ничего не требую! – огрызнулся киллер.

Командир эскадрона помолчал, снова заковылял по комнате. От двери к окну, остановка, осмотр территории выставки, возвращение к двери. Собков следит за ним, как конвоир за подследственным. Догадывается какой вопрос готовит ему босс. И по-прежнему не знает, что ответит.

– Как с депутатом?

Киллер ответил с пятиминутной выдержкой. В меру почтительно, в меру дерзко.

– Еще во Франции говорил: политиками не занимаюсь. Доход – мизерный, зато опасность залететь – дай Боже какая. Нет ни малейшего желания снова сидеть в Матросской Тишине, потом – на зоне. Если – не к стенке.

Высказался и замер. Знал бешенный норов собеседника. Вполне может забыть и о гостинице и о неминуемом разоблачении. Правая рука незаметно подобралась к рукояти спрятанного за брючным ремнем пистолета.

Но Монах не заорал, не полез в карман за оружием – миролюбиво усмехнулся. Будто погладил по головке расшалившегося малыша. Причина необычной доброты босса плавает на поверхности. Киллер ему нужен, очень нужен!

– Еще раз повторяю: отказаться не получится. Придется в очередной

раз отметиться. Другие варианты не сработали. За истекшие полгода что

только мы не делали: подкладывали в легковушку паршивого сявки

взрывпакеты, пытались достать его у любовницы, в загородном доме, по

дороге в Думу. Ничего не получилось. Вся надежда на тебя… Только не

кокетничай, терминатор, не изображай святую невинность! – мягко прикрикнул

он. – Знаю ведь – ищешь подходы… Нашел?

Собков сделал вид – поправляет отклеенный ус. На самом деле спрятал злую усмешку. Кажется, коса нашла на камень, хитрость столкнулась с хитростью. Придется приоткрыться.

– Ну, если так… Если сговоримся о гонораре… Не стану скрывать – искал. И, кажется, нашел. Повезло… Хлипкий подходец, но – что есть, то есть. Сеструха моей «супруги» пригласила нас на свадьбу, выходит замуж за депутата. Проболталась – торжество посетит Пушкарев. Лучший друг жениха.

Услышав о предстоящей свадьбе, «Робинсон» поднялся с кресла. По обыкновению, спотыкаясь, взволнованно заходил по комнате.

– Удача! Вот это удача! Только не торопись, милый, очень прошу тебя – не торопись. Заглотнет рыбина крючек – поводить нужно, дать возможность порезвиться на воле, уж потом – дернуть посильней. Сечешь?

– Тоже так думаю… Но это возможно только после ликвидации Ахмета. Приходится гримироваться, изображать то ученого, то вшивого студента. Какой уж тут депутат!

– Понимаю. Поскорей ликвидируй кавказца. Время не терпит, приходится медленно… торопиться, – Монах испытующе оглядел невозмутимую фижиономию «профессора», нерешительно наморщил гладкий лоб. – Наберись терпения, послушай старика… То, что скажу, поможет тебя безопасно и, главное, надежно охомутать депутата, развесить на его ушах шикарную лапшу… И не только на депутатских, но и на ментовских – тоже!

Александр глубоко вздохнул, задержал в груди воздух. Так он поступал всегда, утихомиривая волнение. Информация Монаха ему до перегоревшей лампочки. Сам с усам. И все же в схватке с политиком пригодится любая мелочь. Если придется стрелять.

Эскадронный разгуливал по комнате, выстраивая в голове предстоящий монолог. Знал старый хитрец, что на убийство политика терминатор не пойдет. Собков тоже выстраивал… отказ. Ибо покушение на депутата напоминает ампулу с ядом. При опасности она лопнет и отправит его в ад. С пересадкой в морге. Как уже отправили старого Бульбу.

– Семен Григорьевич Пушкарев, пятьдесят два года, фракция… Впрочем, наименование фракции ничего не прибавит и не убавит… Женат. Сын учится в Сорбонне, дочь недавно вышла замуж за банкира. Держал общаг. Полгода тому назад выяснилось – общаг похищен, переведен в швейцарский банк на счет предателя. Часть суммы использована на приобретение недвижимости в Испании. За все это его приговорили к смерти… Понятно?

– Да, – равнодушно ответил Собков. Что ему до подробного перечня жульнических махинаций вора в законе. Это даже хорошо, что ворюга, и что – в законе. Киллер убьет не политика. Орден, конечно, не повесят, в газетах не прославят, но особо искать не станут. Не за что, – Сколько?

– Десять штук. Сделаешь?

– Можешь не сомневаться… Правда, гонорар – мизерный, не мешает увеличить. Сам понимаешь, на что иду.

Обычная торговля, примитивный «пещерный» рынок. Только торг идет не продуктами либо тряпками – на кон поставлена человеческая жизнь. Да, ворюги, да предателя, но Пушкарев все же живое существо. Ни заказчика, ни исполнителя такая малость не смущает, нравственные начала для них давно потеряли свою ценность.

– Двенадцать? – недовольно предложил Монах. Будто эта немалую сумму киллер пытается вытащить не из эскадронной казны – из его кармана. – По моему, в самый раз.

– Сделаю, – неохотно согласился терминатор. Выторговать больше не получится. Заказчик скуп до омерзения. Даже потом прошибло. – Аванс?

– Как всегда. Тридцать процентов. Наводчики нужны? Есть парочка, могу презентовать.

Александр хотел было согласиться. Нужны, конечно, нужны, как без наводчиков. Но вспомнил про ожидающего Валеру. Чем меньше будет задействовано помощников, тем больше гарантий на удачный отход. Пожалуй, одного любкиного телохранителя достаточно.

– Обойдусь…

– Твои дела… Когда сделаешь депутата? – наседает Монах. – Пушкарев может слинять за рубеж, там его достать намного трудней…

Дело, конечно, не во вшивом предателе – трусливый заказчик торопится удрать из Москвы. Поэтому интересуется временем покушения. Не дай Бог, попасть под ответный удар сыскарей. А то, что уголовка среагирует – никаких сомнений: на мушку попадет депутат Госдумы. О том, что он – бандитский банкир мало кому известно. Сами сыскари не решатся – их подтолкнут, заставят ловить убийцу.

Значит, отдуваться, как всегда, придется исполнителю. И это за несчастные двенадцать кусков? Обидно. Но отказаться не получится, уже дал добро. Свое слово Собков ценил на вес золота. Если даже оно могло привести к гибели.

– Как только разделаюсь с Ахметом, – уклончиво пообещал он…

Глава 12

Закон любой охоты прост: жертва убегает, маскируется, прячется.

Охотник идет по оставленным следам, разгадывает хитроумные уловки. Собков

– охотник, Ахмет – дичь. Преследование – не в лесу либо в поле, на улицах огромного города. Остаться незаметным трудно, почти невозможно.

И все же киллер не отступает. Не потому, что жаждет крови. Он отлично понимает: не замочит единственного знающего его человеке, сам превратится в об"ект охоты. Вот и бродит за вшивым авторитетом, отслеживает маршруты его передвижения по Москве, ищет потаенную лазейку, знание которой позволит пустить в ход оружие.

Какое оружие? Карабин под рубашкой не спрятать, за пояс не засунуть. Костомаровская «мухобойка»? Смешно даже подумать! Удастся приблизиться к Ахмету вплотную – никаких проблем, прижать ствол к горлу и нажать на спусковой крючок. Не получится, не позволят телохранители. Перепуганный до мокрых штанов гансов наследничек, наверняка, окружил себя сворой крутых парней, спит, гуляет, даже на девке прыгает только под охраной.

Надо искать подходы! Как сказал Монах: медленно торопиться. Время не терпит, Пушкарев, действительно, в любой момент может слинять за границу, а выход на депутата намертво перекрыт «унитазным» предпринимателем.

Хитрый авторитет всегда в гуще народа: среди покупателей в магазине, в толпе – на улице, в окружении сотрудников – в офисе. Дома тоже не достать

– окна наглухо закрыты плотными шторами.

Главная задача – найти надежный ствол.Еще раз попросить Валеру? Нельзя! И без того молчун слишком много знает. Повяжут сыскари – может расколоться. Единственная надежда – на любовницу.

В это утро Александр проснулся рано – в половине шестого. Лежит на своей половине постели и размышляет. За окном – голубое небо, по которому карабкается к зениту раскаленное солнце, трещат на подобии рыночных торговок какие-то пичуги, легкий ветерок играет с тюлевой занавеской.

Рядом удовлетворенно посапывает Костомарова. Еще бы не посапывать – насытилась любовником и уснула. Потная, вонючая. В душе снова шевельнулась брезгливость. И по отношению к сопостельнице, и – к себе.

Настроение паршивое. Хочется бросить погруженную в вонючее болото Россию и, сломя голову, бежать на «чужбину», туда, где киллера ожидает блаженное безделье.

Любовь Нестеровна издала звук, похожий на скрип давно не смазываемой двери, сама испугалась и открыла бессмысленные глаза. При виде лежащего рядом любовника самодовольная улыбка раздвинула припухшие губы. Все же, несмотря на бальзаковский возраст, она по прежнему желанна. Вот и Сереженька ночью не устоял.

– Так… Почему не спишь?… Еще рано…

Ссылаться на бессоницу не хочется – смахивает на оправдания, а оправданий в любой форме и по любому поводу терминатор не терпит. Отмалчиваться не стоит. Немолодая баба, из"езженная вдоль и поперек не одним десятком мужиков, с отвисшими грудями и мужскими манерами, еще может понадобиться.

– Не спится, – потянулся он. – Нервы играют.

– Мне тоже не спится…

Костомарова откинула одеяло – жарко! – прижалась к мускулистому телу любовника, закинула на него ногу. Немедленно усилился запах пота. Собков поморщился: женщина называется, хотя бы побрызгалась духами. Или постояла под душем. Вокзальные шлюхи и те заботятся о чистоте.

– Так… Спасибо за ночное наслаждение, миленький, – сюсюкала она, поглаживая сопостельника. – Все было, блин, прекрасно, – женская ручка нерешительно подрожала на груди «супруга», переместилась на его живот. – Как же мне повезло в жизни! После черной полосы наступила яркая, блестящая.

Ручка осваивает новую территорию, пальчики пощипывают кожу, ладошка «лечит» больные места. Не остановишь – переползет еще ниже. В принципе, приятно, возбуждает. Кроме того, за крышу и джип приходится расплачиваться. Угнетает запах пота. Будто – от грязной дворовой псины.

Александр осторожно снял женскую ручку со своего живота, положил на простынь.

– Устал я, Люба. Прости. Давай отложим на вечер.

– Давай, – разочарованно согласилась Костомарова. – Если тебе не хочется…

Честно говоря, она тоже не испытывала желания. Просто считала аморальным лежать рядом с мужчиной и не отдаться ему. И еще одно заставляло придуряться. Хотелось еще раз убедиться в действенности своих женских чар, которые, несмотря на возраст, все еще «работают». Что же касается мужика – он обязан кипеть и плавиться рядом с такой сооблазнительной женщиной.

– Вчера я виделся с несколькими бизнесменами. Один показал новый пистолет австрийского производства. Красота! Я постыдился демонстрировать подаренную тобой игрушку. Как-то не серьезно, не солидно,

– осторожно накачивал сопостельницу киллер. – В наше время без приличного ствола, как без одежды. Голый.

– Так… Я тоже об этом подумала! – перебила его Костомарова.

Глупая телка проглотила подсунутый ей пучек ядовитой травки. Не стесняясь, голая соскочила с постели, протопала к трюмо, порылась в многочисленных ящичках. Возвратилась, держа за спиной какую-то коробку.

– Не смотри, бесстыжий, ослепнешь, – изобразила она стыдливость, но заматывать простыней изрядно потасканные женские прелести не стала. – Возьми, блин, еще один подарок…

Александр открыл коробку и обалдел. Вот это подарок! За такой не жалко и потрудиться, позабыть на полчаса антипатию и брезгливость! Перед фанатом стрелкового оружия – бельгийский пистолет «диктатор», давнишняя его мечта. Память подсказала: вес – полкилограмма, длина – двенадцать сантиметров, эффективная дальность стрельбы – тридцать-сорок метров. Самовзвод.

Рядом – с «диктатором» второй ствол. Гладкоствольный «дог». Барабанный, на пять патронов. Как и мухобойка, оружие ближннего боя, а вот калибр не в пример больше.

Здесь же разрешения на право ношения. Запасные снаряженные обоймы, в пачках – дополнительные патроны.

Теперь у киллера имеется целый арсенал: карабин СКС с оптическим прицелом, который презентовал ему Валера, три пистолета, из которых «мухобойка» – для ближнего боя, гладкоствольный «дог» – для среднего, «диктатор» – для дальнего. С таким вооружением грех не справиться с вонючим Ахметом.

– Спасибо, родная. Я у тебя в неоплатном долгу. Даже не знаю, смогу

ли расплатиться…

– Сможешь, блин! И не только за оружие. Говорила с Федором, тот пообещал разобраться с твоим Ахметом… Так… Что же касается «погашения» долга…

Жадная ручка скрылась под одеялом. Покопалась и наглядно показала чем и каким способом следует рассчитываться. С таким откровенным бесстыдством, что Александр почувствовал мужское бессилие. Так у него всегда было, когда не он был первой скрипкой, а – партнерша. Организм по своему мстил хозяину за нарушение извечных законов секса.

Пришлось переступить через себя, заставить свое тело заработать в полную силу. Щедрые подарки стоят этого.

Собков откинул одеяло и привлек к себе женское тело. Любовница часто задышала, принялась елозить горячими губами по мужской груди. Когда он вошел в нее, застонала, напряглась, продемонстрировала способность реагировать на мужское вторжение.

Еще рывок, еще – усилие! Груди расплющились в его руках, женские колени зажали поясницу. Господи, не тяни, скачи быстрей к финишу, молился любовник. Чувствовал – на долго его не хватит.

Наконец, женщина напряглась, вскрикнула и опала.

– Так… Спасибо, милый… Ты – настоящий мужмк, – горячо шептала

она, не выпуская партнера из об"ятий. – Бычек-произвдитель! Не зря

сеструха положила на тебя глаз… Счаз-з, дождется! У меня внутри будто

часть тебя осталась. Болит, ноет, просит… повторения.

Даже не спросила каково ему? Получил ли он наслаждение или просто поработал? Ясно: раб он и есть раб. Бесчувственный робот, обязанность которого удовлетворять потребности хозяйки.

И все же обидно.

– Получишь вечером, – сухо пообещал он. – Сейчас отдохнем.

– Счаз-з! Приголубь меня еще разочек. Твоя девочка, блин, хочет…

– Сказано – вечером! – обозленно прикрикнул Пуля. – Пора подниматься. Мне назначена встреча в десять утра.

– Не сердись, блин. Мы – побыстрому. У тебя получится. И я помогу.

Костомарова снова окольцевала любовника ногами, зашарила по его телу требовательными пальчиками. По привычке громко задышала.

Ненасытная баба! Отматерить ее и сбежать? Нельзя. Пока нельзя. Себе дороже выйдет. Придется подчиниться.

– Так, сладкий… Еще потрудись, желанный… Еще… Еще…

Наконец, расслабилась. Но держала любовника крепко. Руками и ногами. Не вырваться.

– Отпусти. Мне действительно нужно торопиться.

– Всего четверть часика, – сюсюкала женщина, терзая ногтями спину «раба». – Так… Разве не мягко лежать на мне? Давай теперь всегда так спать? Вечером ты на мне, утром – я… Красота, блин!

Собков содрогнулся. За оружие он уже расплатился, остаются – джип и «крыша». Но это через несколько дней, когда накопятся силы и рассеется запах пота.

Воспользовавшись удобным моментом, Пуля выскользнул из женских об"ятий, спрыгнул с постели, набросил халат.

– Завтраком накормишь? Или не заслужил яишенку с колбасой?

– Счаз-з! Заслужил, конечно, заслужил! – заторопилась Костомарова. – И яишенку, и колбаску, и пирожки с мясом… Отвернись, пожалуйста, я оденусь.

Все правильно, обнаженная натура отработала, теперь нет необходимости демонстрировать ее. Впрочем, особо демонстрировать нечего: одни мятые тряпки. Александр перешел в столовую, включил телевизор.

– Екатерина, блин! – закричала хозяйка из спальни. – Накрывай на стол, корми Сереженьку!

Кокетливая служанка, вызывающе покачивая бедрами, покрыла овальный стол накрахмаленной скатертью, принялась выставлять посуду.

– На чем прикажете жарить яишню? – сладким голоском спросила она. – На сале или сливочном маслице? Кто что любит: один – сдобную булочку, другой зачерствелую черняшку.

Намек прозрачен. Александр подошел к сдобной служанке. погладил по плечику. Разве подкатиться, когда Любка захрапит? Жаль, конечно, но нельзя, обстановка не позволяет. Перенес руку на тугую грудь.

– Лично мне – вот на этом.

– Не растапливается! – звонко рассмеялась девчонка. – Жиру мало, одно молоко!

– Подогрею – растопится…

Заскрипела дверь спальни. Катька, подарив симпатичному мужичку обещающий взгляд, убежала.

– Кажется, ты не теряешь, блин, времени, – сощурилась Костомарова. – Я эту шлюшку сегодня же выгоню. А тебе вырезу круглые и заставлю с"есть!

Что до угрозы вырезать «круглые» – обычное выражение ревнивой бабы.

Но она может расправиться с изменником другим путем: сдать его сыскарям.

Потом – раскаянье, слезы. Но сидящему на тюремных нарах от этого будет не легче.

– Можешь быть спокойной, дорогая. Чисто символический интерес. После тебя не потянет ни на сладкое, ни на горькое.

– Ладно, поверю, – подумав, прошипела дамочка. – Кажется, блин, ты немало повидал женщин, поэтому обязан понимать – спелая груша гораздо слаще молодого дичка… Пошли позавтракаем и раз"едемся в разные стороны. До вечера…

– Когда появишься дома?

– А что, хочешь поваляться на Катьке? Не получится, милый, не скажу.

После сытного завтрака Собков тщательно оделся, внимательно оглядел в зеркало отглаженный Екатериной костюм, белоснежную рубашку. Парик и грим

– потом, в машине… Теперь – даренные стволы. Аккуратно разложил на диване три пистолета – «мухобойку», «диктатор» и «дог». Задумался. Дамская игрушка не подойдет, близко к Ахмету вряд ли подпустят. «Диктатор» слишком велик, а вот «дог» – то, что нужно, небольшой, тупорылый, пять патронов в барабане. На всякий случай прихватит еще один коробок.

– Так… Ты собираешься, будто не на деловую встречу – на свидание, – ревниво проговорила, заглянув в комнату Любовь Нестеровна. – Учти, узнаю, блин, про измену – часа не проживешь, – в который уже раз пригрозила она.

– Учту, – сердито буркнул дюбовник, спрятав оружие. Ему опротивели постоянные разборки. – Если и пойду по бабам, то сделаю это так, что не узнаешь.

Он спустился в холл. Там беседовали двое: водитель и телохранитель. Говорил один Феликс, Валера одобрительно кивал либо отрицательно качал головой.

Киллер прислушался.

– У всех авторитетов – чудачества, – рассуждал коротышка. – Голый, царствие ему небесное, охоч был до мальчиков, держал при себе для баловства лилипута, такого же гомика. Убиенный Князь любил посещать рестораны, оклеивал голых телок баксами.

Валера осуждающе поморщился. Есть же, дескать, такие паршивые мужики!

– А этот любитель проводить время в магазинах. Будто вовсе не хозяин – дерьмовый приказчик, вонючая шестерка.

– Кто?

– Ты что, паря, оглох? Полчаса говорю про Ахмета, которого на рынках Андреем кличут, а ты…

Знает коротышка, что беседа подслушивается? Скорей всего, да, знает. Тогда – наводит киллера, подсказывает, где безопасней и надежней подколоть кавказца. Кто же он такой, скромный водитель любкиного «мерса»?

– О чем речь, друзья? – весело спросил Александр. – О Князе и Голом наслышан, а вот кто такой Ахмет-Андрей не знаю…

– А-а, – так же весело отмахнулся коротышка. – Дерьмовый мужик. Был шестеркой у Ганса. После того, как хозяина отправили в ад, подмял под себя его хозяйство. Торгует унитазами, ваннами, разной сантехнической хурдой-мурдой.

– И что за хобби у этого кавказца?

– Такое же странное, как у Князя и Голого. Ездит по своим магазинам, пасет шестерок. Ему бы с девочками баловаться, коньячок попивать, а он вон что удумал… Говорят, недавно арендовал часть гастронома. Сегодня открывает.

– Где? – выпалил киллер и запнулся. Опасно проявлять любопытство. – Кран в ванной прохудился, поменять не мешает, – неуклюже попытался он выкрутиться. – Поеду – куплю.

Феликс охотно назвал адрес, даже нарисовал на листе бумаги, как проехать в другой конец Москвы.

Валера поднялся, но повелительный жест возвратил его в исходное положение. Александр решил не брать с собой телохранителя. Его память и без того перегружена. Убийство Дылды, потом – Ганса, за ним – Босяка. Не слишком ли много для наивного парня?

Александр свернул в знакомый двор, припарковался возле мусорных контейнеров. Привычно загримировался, натянул парик, переоделся. Огорченно ощупал предательскую горбинку на носу и оседлал ее очками-колесами с массивной перемычкой. Специально выбрал в магазине «Оптика». Убедился – перемычка более или менее скрыла кавказскую примету.

Через каких-нибудь пятнадцать минут на оживленное шоссе свернул новенький американский джип. За рулем – симпатичный мужчина средних лет, белокурый, интеллигентный. На заднем сидении – роскошный кейс, рядом – дорогая коробка шоколадных конфет. Едет богатый бизнесмен по делам, решил по пути завернуть к любовнице, побаловать ее сладким подарком.

Управляя машиной, Собков не мог отделаться от давно мучающей его мысли: кто же все-таки коротышка, на кого работает? Почему он только-что подсказал, где можно найти кавказца?…

Получив наследство, Ахмет резко изменил коммерческую линию, проводимую прежним владельцем фирмы. Ганс делал ставку на несколько крупных магазинов, торгующих не только сантехническим оборудованием, но и всевозможными инструментами, отделочными материалами, даже трикотажем. Новый хозяин создал дополнительно к уже работающим мастодонтам небольшие торговые точки – в кинотеатрах, продмагах, клубах. Выставил образцы с ценами. Захотел приобрести – оформи заказ, транспорт фирмы, специалисты смонтируют. Бесплатно, конечно. Наживка для глупцов – стоимость доставки и установки включена в цену изделия. Естественно, с солидными процентами.

В созданной таким образом системе есть свои из"яны, но в целом доход фирмы медленно пошел по возрастающей. Не в пример Гансу Ахмет не покупал престижных лимузинов, не бросал деньги на зарубежные поездки и на любовниц

– все вкладывал в обновлении ассортимента, в создании новых отделов и магазинчиков. Особое внимание – московским окраинам. Что толку от богатого магазина в центре города? В основном его посещают не покупатели, а пенсионеры и безработные: поглазеть, поудивляться, заодно покрыть матюгами «пещерный» капитализм. А вот к торговым предприятиям в том же Митино или Жулебино поедут на «ауди» и «мерседесах» только перспективные богачи. Не глазеть – заказывать.

Свежеиспеченный бизнесмен прошелся жесткой метлой по аппарату фирмы, оставил действительно нужных работников, безжалостно выбросил на улицу бездельников и тупиц. Особое внимание – аппетитным полуобнаженным девочкам-конфеткам, которых охраняют накачанные, симпатичные парни.

Для того, чтобы узнать действительную ценность продавщиц и охранников, похудевший босс и мотается по городу, издали следит за их действиями, оценивает способность преподнести покупателям товар, заставить их раскошелиться.

Сегодняшняя поездка – на Юго-Запад.

Оставив машину с водителем в двухстах метрах от магазина «Продукты», Ахмет в сопровождении Учителя вошел в торговый зал. Бояться нечего – ни один киллер не осмелится стрелять при скоплении народа, побоится. По заверению опытного сопровождающего никто их не пасет. Значит, слава Аллаху, не вычислили.

– Как дела, а? Скажи, пожалуйста, дорогой, как трудится Стеллочка? – обратился он к плотному здоровяку, разгуливающему перед входом в огороженную секцию.

– Как пчелка, босс. Фрайера так и прилипают взглядами к ее голым фуфелям, – посмеялся охранник. – Один тряс перед телкой бумажником, звал в ресторан поужинать.

Ахмет пренебрежительно отмахнулся. Сексуальные увлечения сотрудниц его не интересуют, после работы пусть развлекаются, получают дополнительную зарплату. Главное – бизнес!

– Сколько оформлено заказов?

Охранник, он же – контролер, достал блокнот, вдумчиво полистал его. Доложил. Названная цифра – довольно солидная, не мешает поощрить разворотливую телку. Меры поощрения – многообразны. Самая малая – ласковое похлопываие по девичьей попке. Трудись, мол, милая, разворачивайся, мои успехи – твои успехи. Самая высокая – вручение конверта с премией. Ахмет не скупится, знает – осчастливленная сотрудница компенсирует подарок, увеличит доходы унитазного предпринимателя.

Стараясь не обращать на себя внимания, он прогулялся по секции, многозначительно подмигнул продавщице. Остановился возле угловой ванны.

– Сколько стоит эта красавица, да? – спросил не поворачиваясь. Будто джакузи, прибывшее из благословенной Италии, околдовало его. – Если недорого – куплю.

– Наши цены – самые низкие не только в Москве – в Европе. Даже

называть их неловко, – приняла предложенную игру Стеллочка. – Зато вещь -

уникальная! Массажирует, лечит, создает отличное настроение, способствует

повышению мужской потенции. У нас – столько отзывов! – восторженно подняла

она глазки к потолку, будто именно там хранится картотека покупательских

писем. – Один даже написал – детей не было, купил кудесницу-ванну – жена

двойней разродилась… Представляете?

Вокруг ванны собралась толпа. Это хорошо, очень хорошо! Значит, хотя бы один из множества зевак недосчитается в своем бумажнике пару тысяч зелененьких. Ахмет продолжает распрашивать, восторгается, всплескивает руками.

Услышав о «повышении потенции» пышная блондинка выразительно толкает локтем мужа. Немощный старикан, опираясь на палочку, впитывает медицинскую часть рекламы. Мощный великан с огромной золотой печаткой на волосатом пальце прищурился на оголенные ножки кокетливой брюнетки бальзаковского возраста.

Продавщица приступила к деловой части «представления». Ахмет незаметно покинул толпу, ушел в тень. Свое он отработал, можно со стороны поглядеть на умелые или, наоборот, неумелые действия пикантной Стеллочки.

Импотент, поощряемый взглядами своей половины, отправился к стойке оформлять заказ. Вслед за ним – инвалид. Толпа поредела.

Кажется, наступило на редкость удобное время для ликвидации, подумал киллер. Придется обойтись без помощи Валеры, как сложится обстановка в следующий раз, трудно сказать. Может быть вообще не сложится.

Ахмет прошел в угол торгового зала. Принялся придирчиво разглядывать образцы дорогих умывальников и унитазов. Решал, какое изделие выдвинуть на передний план, какое поставить позади. За ним, будто привязанный, Учитель.

Телохранителя Пуля не опасался. Может быть потому, что не узнал его. Разве можно узнать человека, который приложился кастетом из-за спины жертвы?

– Понимаешь, мало покупают сральников, – огорченно проговорил хозяин

в сторону сопровождающего очкарика. – Тружусь, верчусь, а толку мало…

Учитель понимающе вздохнул. Его внимание привлек подозрительный мужик, стоящий возле шикарного унитаза. Смотрел он не на выставленный образец – на кавказца. Вдруг киллер или его помощник? По всем писанным и неписанным законам нужно загородить ОП – охраняемую персону собственной грудью. Или задницей.

В этот момент к Ахмету приблизился солидный человек в шляпе, надвинутой на лоб, и в затемненных очках. Дорогостоящий костюм, трость с золотым набалдашником, перстень с вкрапленным бриллиантом, высокомерный взгляд. Пышные усы сочетаются с небольшой, норвежского типа, бородкой. Сразу видно – не худосочный новый русский – настоящий миллионер.

Если бы надежда на возможный барыш не кружила голову предпринимателя, он обратил бы внимание на замаскированный перемычкой очков горбатый нос. Но мало ли в Москве горбоносых, стоит ли всматриваться в лицо каждого человека? Главное – содержимое его кармана.

А вот Учитель так и вцепился в богача настороженным взглядом. Нет, он не узнал уличного знакомца – умело наложенный грим, массивные очки, длиноволосый парик надежно защитили Собкова. Но было в нем что-то приметное, подозрительное. Может быть, манера держать голову? Или привычка бегло оглядываться по сторонам?

– Простите, насколько я понял, здесь не производятся оптовые продажи? Может быть, вы в курсе дела?

– Я – владелец этой фирмы, – гордо ответил поощренный вниманием богача Ахмет. – Что вы хотите узнать?

– Почему-то я так и решил, – слегка улыбнулся господин. Будто бросил в подставленную шапку нищего пару лимонов. – Где бы нам побеседовать? – оглядел он заполненную народом сантехническую секцию. – Разговор – деловой. Я приехал с Дальнего Востока специально за товаром. Сами понимаете, тема – не для огласки.