Текст книги "Рулетка судьбы"

Автор книги: Аркадий Карасик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 8

Вечером того же дня Валера созвонился со старым другом и пошел к нему в гости. Конечно, не для того, чтобы раздавить бутылочку, побазарить – просьба Сергея Сергеевича раздобыть карабин не давала ему покоя. Человек выручил, беспроцентно дал немалые деньги для усройства в престижную клинику больного сына, как не помочь ему, не оказать пустяшную услугу?

Именно, пустяшную! И для Валеры и для Кузьмина.

Дружба с Севой Кузьминым началась давно, когда оба учились в институте физкультуры. Острые на язык студенты нарекли Севку «собачьим» именем – Кузька. Валеру – Комодом. Слабосильный «Кузька» в минуты опасности прятался за спину приятеля. Связываться со скорым на расправу богатырем обидчики побаивались. В обмен на защиту Кузька охотно помогал другу сдавать экзамены, писать рефераты, контрольные работы.

Подобный симбиоз был полезен для обоих.

После института судьба разбросала друзей в разные стороны. Кузька попал в армию, ему пришлепали две лейтенантских звездочки. Командовал взводом, охраняющим один из подмосковных арсеналов. Какое отношение имеет физкультурник к арсенальной службе осталось загадкой не только для него, но и, кажется, для кадровиков. Скорей всего, случайно затесалось личное дело тренера по плаванью в стопку других, вот и пошли они чохом.

Комоду на первый взгляд повезло – попал по специальности: тренером по самбо. Работал с увлечением, о переходе в частный сектор, где и зарплата погуще, и занятость не та, не помышлял. Готовил спортсменов, при успехах своих учеников на всевозможных соревнованиях радостно улыбался, при неудачах – не грустил, натаскивал подопечных с еще большим азартом.

Однажды, после областных соревнований, в которых его группа победила почти с сухим счетом, Валеру пригласил к себе директор школы.

– С тобой хочет говорить одна дама, – шепнул он в приемной, подталкивая смущенного тренера в спину. – Учти, богатая чертовка, деньги черпает лопатой. Не штыковой – совковой, – взволнованно посмеялся он. – Поэтому не ершись, не качай права.

В кресле курила молодая, привлекательная женщина. Когда тренер почтительно поклонился, протянула ему руку тыльной стороной наверх. Конечно, не для пожатия. Но Валера, огорошенный многозначительным предупреждением директора, поцеловать не догадался – слегка пожал.

– Вот ты какой? – обиженно воскликнула бизнесменша, возвращая руку на колено. – Молодой, блин, невоспитанный. Сразу видно, не побывал в женских ручках… Вот так!… Впрочем, воспитание – дело наживное, сейчас разговор совсем не об этом… Директор отрекомендовал тебя наилучшим образом. Поэтому, не будем зря сотрясать воздух. Предлагаю, блин, перейти ко мне на службу. Стартоваяя зарплата – тысяча баксов… Годится?

Валера растерялся. Отказаться, по его мнению, – верх неприличия, согласиться – верх глупости. После победы на соревнованиях ему и его ученикам открылась дорога в большой спорт. Разве сравнить спортивные перспективы с какими-то баксами?

– Так… Вижу – продешевила, – спокойно, без досады либо обиды, произнесла дамочка. – Две тысячи баксов – приемлемая цена?

Все бы ладно, но вот шершавое словечко «цена» поцарапало душу самолюбивого спортсмена. Он отказался.

– Две тысячи двести.

– Нет.

После того, как стартовая стоимость услуг тренера поднялась до трех тысяч, Валера начал нерешительно мемекать. Отказаться – не поворачивался язык, не открывались губы. Только отрицательно помотал головой.

В конце концов, Костомарова победила. Самбист, сильный мужик, наивный до глупости, превратился в ее телохранителя.

Узнал об этом Кузька – разохался, забегал по своей однокомнатной берложке.

– Везет же тупоумным дегенератам! Подумать только – три тысячи баксов! Да за такие деньги я согласился бы вылизать твоей благодетельнице… Не буду называть это место, не хочу вгонять скромника в краску…

Комод смущенно улыбался, разводил руками, пожимал плечами. В дословном переводе: я здесь не при чем, это все – хозяйка, мне легче по черному вкалывать, чем охранять придурков.

Именно о Кузьмине вспомнил Валера, когда хозяйкин хахаль попросил телохранителя достать надежный ствол.

Услышав необычную просьбу, упакованную молчуном в три слова, лейтенант насторожился на подобии пса, учуявшего запах мяса. Возможности командира взвола охраны не ограничены, потребности, скованные мизерным окладом – беспредельны.

– Какой тебе ствол нужен? – нарочито безразлично спросил он. – Пистолет, автомат, гранатомет?

– Карабин с оптическим прицелом.

Кузька пренебрежительно отмахнулся. Дескать, не хочу даже говорить о такой малости. Ежели падать с коня, то с высокого, пользовать девку – минимум принцессу. Вот попроси Комод балистическую ракету либо гаубицу – тогда он бы призадумался.

Валера с интересом следил за словесными вывертами друга. Он от души завидовал его способности говорить гладкими фразами, не заикаться. По сравнению с говорунами бывший тренер чувствовал свою ущербность.

– Карабин СКС с глушителем и оптическим прицелом пойдет?… Классная штуковина! В разобранном виде – хоть в дипломат, хоть в скрипичный футляр. Прицельность – на уровне фантастики, скорострельность – как у пулемета. Две обоймы в комплекте, но могу презентовать еще парочку, – азартно расхваливал лейтенант свой товар, исподтишка наблюдая за реакцией «покупателя».

– Сколько? – перебил Кузьку Валера.

– Сущая ерунда… Два лимона деревянных.

– Сейчас я пустой…

– О чем речь, Комод! Что я не понимаю? В течении недели доставишь?

– Да. Раньше.

– Тогда загляни завтра вечером. После десяти. Получишь в заводской упаковке и смазке. Дополнительные обоймы – презент от фирмы… Усек?

– Да, – безулыбчив подтвердил Комод полное понимание.

Кузька не обманул. Через день он передал Валере упакованный в оберточную бумагу чемоданчик. Взамен получил стопку стольников. Пересчитывать не стал – постеснялся.

Этим же вечером карабин занял место в платяном шкафу за стопками наглаженного мужского белья. Совершенно безопасно, ибо Костомарова выделила «супругу» для дневного времяпровождения отдельную комнату. С непременным условием – перед сном убаюкивать «жену».

– Сколько стоит? – спросил Собков, доставая бумажник только вчера пополненный заботливой любовницей.

– Ничего. Подарок.

Киллер внимательно поглядел на улыбчивого помощника. Будто пытался влезть в его подсознание и узнать: предаст или не предаст. Попытка оказалась безрезультатной, лицо Валеры – безмятежная маска. Благодарить за шедрый подарок не стал – снова ограничился кивком.

– Завтра вечером можешь быть свободен.

– Нет, – неожиданно твердо отказался телохранитель.

– Как это нет? – удивился Александр. – Навестишь в больнице сына, побудешь вечерок с женой. Разве не хочется?

– С вами, – уперся Валера. – Потом отдохну.

А что – идея! Необязательно допускать помощника к месту покушения, а вот посадить его за руль «фиата» – лишняя гарантия ускользнуть от сыскарей.

– Ладно, принимается. Спасибо. Подготовь тачку. Будешь рулить…

Ровно в половине десятого киллер занял заранее облюбованное место – в торце дома стоящего напротив жилища любовницы Ганса. Наблюдательный пункт

– не ахти какой: рядом с хилым кустарником, окаймляющим детскую площадку, сейчас заставленную легковушками. Два достоинства: отличный обзор под"ездной дороги и недалеко от под"езда, с лестничной площадки второго этажа которого киллер решил стрелять.

А вот недостатков – целый ушат. Главный из них – снайпер открыт со

всех сторон: водителям легковушек, которые, несмотря на позднее время, все ее продолжают возиться со своими колымагами; пацанам и пацанкам, беззастенчиво обжимающим друг друга; старухам, продолжающим добела перемывать косточки соседкам и женам сыновей; алкашам, оседлавшим соседнюю лавочку.

Вдобавок к этим неприятностям, в голове забитыми по шляпку гвоздями сидят два необезвреженных типа: Босяк и Ахмет. Вдруг приедут вместе с хозяином, увидят горбаносого…

Собков выбросил из головы гансовых шестерок. Сейчас нужно настроиться на ликвидацию их босса! Не стоит заранее петь «за упокой». Разойдутся по квартирам бабушки, надоест ковыряться в машинах автолюбителям, пацаны и пацанки отправятся трахаться на чердаки или в подвалы. И Ганс появится без опасных сопровождающих.

К вечеру похолодало. Александр зябко поежился. Проверил карабин, спрятанный под длинополым плащем. Нет слов, безопасней собрать его на лестничной площадке, но сборка займет не меньше пяти минут, а на позиции каждая секунда на счету. Вот и приходится рисковать.

Вся жизнь киллера – сплошной риск, без перерывов и отдыха. Прежде всего, он всегда находится в подвешенном состоянии, живет по ксивам, не имеет ни семьи, ни друзей, ни родственников. Перелетная птаха, невидимой нитью привязанная либо к заказчику, либо к заказанному клиенту.

Понравившаяся фраза «жизнь взаймы» снова появилась на экране сознания.

Терминатор привязан к Монаху. Не просто привязан – приварен, припаян, закован в одни и те же кандалы. Выйдешь из подчинения – смерть. Пойдешь в уголовку с повинной – все та же смерть. Пустит эсквадронный по следам провинившегося парочку его коллег. Вот и все решение пустяшной проблемы.

Поэтому безопасней и надежней плыть по течению. Выбрал себе опасную, но зато доходную профессию, вот и занимайся своим делом, не суй горбатый нос в чужие «кастрюли»…

Киллер открыл глаза, помотал головой. Надо же, задремал перед покушением! Стареет, что ли? Или – заболел? Снова сверился с часами. Ого, половина одинадцатого! Любовник опаздывает, малявка бегает по квартире, с отчаянием и надеждой прислушивается к тишине, еще раз осматривает накрытый стол. Найдет кавказец более умелую любовницу – куда деваться отвергнутой? Возвратиться к мамочке с папочкой? Не получится! Пойти на панель? Противно.

Александр усмехнулся. Зря волнуется малявка, главные волнения – впереди.

Время – половина одинадцатого. Где же носит горячего абрека, какие сверхсрочные дела не позволили ему прилететь в уютное гнездышко? Купленное и шикарно обставленное модерновой мебелью. Даже балкон переделан – обвит зеленью, засажен цветами. Надоест обниматься в душной комнате – займутся любовью под прикрытием зелени.

Погоди, погоди, остановил сам себя киллер, а ведь идея хороша! Стрелять не из окна лестничной площадки – прямо отсюда, из кустов. Хилое, но все же – прикрытие. Посадит Ганс послушную телку на колени, начнет прицеливаться и приноравливаться – самое время послать пульку в горло страстному старичку.

Решено! Остается дождаться появления Ганса…

– Значит, высокий, здоровый?

– Босяк цынканул – шкаф. Базарил о каких-то бабских туфельках…

Думаю – пароль. Бульба сразу насторожился, вскинулся, после – обмяк.

Залопотал о дерьмовых лосьонах, пастах…

– Нет, не Пуля, – успокоился Ганс. – Тот – среднего роста. Что дальше? Наверно, его посланец. Да? Скажи, пожалуйста, кунак, кто он такой, с чем его можно покушать, где найти?

Босс и его главный помощник сидели в офисе, прихлебывали кислое охлажденное вино. Надежда на подсадную утку, похоже, с треском провалилась. Да и о каком успехе можно мечтать, имея дело с опытным конспиратором, изворотливым и ловким, не раз ставящим в тупик самых, казалось бы, умных пехотинцев и талантливых сыскарей уголовки.

Ахмет развел руками.

– Сам не врублюсь. Ты прав, босс. Походит на посланца. Дылда пошел за ним. И – все. Ни «Шкафа», ни Дылды. Будто провалились, падлы.

– Дылду поищи на том свете, – усмехнулся Ганс. – А вот богатыря

нужно найти, да! Удастся – подвесим за ребрышко, погреем утюжком – много

узнаем интересного… Постарайся, Ахмет, очень прошу, дружан! А Бульбу

снова повези на хату. Погрей инвалида, раскочегарь его. Думаю, знает он

«покупателя», обманул нас, дерьмо собачье, не ту фразу пробазарил. Дал

понять амбалу – сматывайся, дружан, пасут тебя.

– Так и сделаю, босс, – поднялся Ахмет. – Чую нехорошие времена нас ожидают… Как бы не пришлось снова линять на Кавказ.

– Не паникуй, кунак, не штормуй. Никуда мы не слиняем – будем здесь банковать… Найдешь горбоносого, отправишь его к Аллаху. Тогда заживем спокойно. Поспрашивай хохла, хорошо поспрашивай.

Ахмет понимающе улыбнулся. Налил себе и боссу по полному фужеру вина.

Увезти Тараса с рынка кавказцам не удалось…

Вдоль ларьков и палаток прохаживается немолодая женщина с вместительной корзиной.

– Кому бутерброды с сосисками? Берите, пока горячие, – распевно рекламирует она свой товар. – Вкусно – не оторвешься… Дешево, почти даром… Торопитесь пока свежие, остынут – подорожают.

Проголодавшиеся торговцы охотно раскупали содержимое корзины, тут же вгрызались в подсушенные булочки, проложенные сосисками. Хвалить не хвалили – нет времени на зряшные разговоры, побыстрей бы расторговаться и сбежать с осточертевшего рынка.

– А ты, мужичок, не хочешь побаловаться? – остановилась женщина возле поникшего Бульбы. – Вижу, пострадал, бедненький, ножки повредило, ручки покалечиво. Больше кушать надо, силушку надкачивать… Возьмешь булочку? Ежели возьмешь – две сосиски вместо одной положу.

Босяк скучающе отвернулся. Костоломы не базарили про бабу, твердили о каком-то горбоносом, подсовывал фотку. Сидящие рядом приказчики-охранники не мешали. Пусть телка туманит мозги Тарасу, авось, хохол отмякнет, будет сговорчивей.

– Давай, – наконец, согласился калека. – Филки получишь у него, – насмешливо кивнул он в сторону Босяка.

– Бог с тобой, какие там филки? Ради Христа подам тебе, бедняга. Кушай на здоровье, поправляйся!

Торговка достала бутерброд, дополнительно обещанную сосиску – из отдельного полиэтиленнового пакетика. Протянула Бульбе. Еще раз пожелав выздоровления, затерялась в толпе. Пакет из-под сосиски выбросила в мусорный контейнер.

Тарас проводил ее подозрительным взглядом. Впервые видел, чтобы продавцы раздаривали свои товары. Крыша поехала у бабы, что ли?… А ему-то что – поехала или не поехала? Булочка, похоже, свежайшая, вчера только выпеченная, сосиски не успели остыть – теплые.

Калека ухватил перевязанной рукой бутерброд и откусил… раз, другой. Добрался до сосиски…

Вдруг перехватило дыхание, рот заполнила вязкая слюна, на глаза наплыл серый туман… Бульба выгнулся, попытался крикнуть, позвать на помощь, но вместо крика – бульканье. Дородный украинец сполз с табурета и замер…

Монах не терпел ни предательства, ни неудач. Они карались смертью. На этот раз в роли палача – рыночная торговка булочками. Собков нисколько не удивился бы, узнав, что этим же вечером она тоже отравилась… консервами. По части заметания следов командир «эскадрона смерти» – профессор.

Подоспевшие милиционеры опросили свидетелей, составили протоколы, осмотрели и зафиксировали место происшествия. Расторопного «приказчика» допросить не удалось – он благоразумно смылся, оставив без надзора свои парфюмерные изделия.

Приехавший по вызову сотрудник уголовного розыска старший лейтенант Дымов отправил на экспертизу недоеденный покойным бутерброд. Заключение – однозначно: в одной из сосисок – сильнодействующий яд.

Как водится, заведено уголовное дело, очередная тощая папка легла на стол измученного непосильной работой следователя…

Известие о гибели похищенного связника Ганс воспринял на удивление спокойно. Досадно, конечно, что не удалось выкачать из хохла имя «покупателя», но вряд ли хохол что-нибудь знал. Обыкновенный робот, заряженный парольными фразами.

И все же, кто виноват в проколе? Кого судить и карать?

Здесь тоже все ясно. Только полный идиот, вроде Ахмета, мог ограничиться двумя пехотинцами. Будь рядом пяток пастухов – не уйти мужику, повязали бы любого богатыря, даже – хваленного Илью Муромца.

Но карать помощника Ганс не решился – слишком самолюбив Ахмет. Настоящий джигит. Обид не прощает, вполне может расплатиться ударом ножа.

– Что делать собираешься, кунак? Какими планами порадуешь?

Ахмет спрятал презрительную улыбку. Придвинулся к боссу и принялся шопотом информировать о уже сделанных шагах и о шагах планируемых. Ганс заинтересованно слушал, щедро рассыпал благодарности. Естественно, словесные.

Спохватился в одинадцать часов…

– Прости, Ахмет, телка ожидает. Горячая телка, понимаешь? Обнимет – райское блаженство, прижмется грудками – в ангела превращаешься. Шестнадцать годков всего, самый смак…

Ахмет завистливо кивал. Про себя презрительно думал: старый мерин, тебе ли слюнявить пухленькое тело малолетки? Заберет Аллах старика к себе, Ахмет обязательно подкатится к Томке, покажет ей разницу между стариком и молодым резвым «скакуном» чистых кровей.

– Поезжай, босс, побалуйся, отдохни, – сладко улыбаясь, посоветовал он. – Завтра продолжим базар… Умно придумали глупые русаки: утро вечера мудреней.

Ганс последовал доброму совету…

Когда любовник вбежал в квартиру, Тамара повисла у него на шее. Прижалась, раскрыла губки.

– Наконец-то, мой джигит! Истосковалась, невесть какие ужасы лезут в голову…

Говорит, а сама работает детскими пальчиками. Ищет под рубашкой «эрогенные» точки, щекочет их, целует. Подруга сказала: ни один мужик не устоит. А уж Верка толк в сексе знает, не под одного одноклассника ныряла.

– Дела, пичужка, дела. Мужские проблемы, не стоит тебе мусорить ими мозги, – возбужденно сюсюкал любовник, задирая короткий халатик и жадно ощупывая упругую попку. – До самого утра не уснем, да? Будь моя воля, вообще бы с тебя не слазил, периночка… Сейчас поужинаем и – в кроватку, да?

– Только и знаешь – в кроватку да в кроватку, – закапризничала девчонка. – Надоело.

– Ты права, да, права, крошка. Жарко, душно. Мозги размягчаются,

мышцы слабеют. Лучше посидим на балконе, подышим воздухом, поласкаемся…

Вах, как хорошо, да? Умница ты моя! Но сначала подзакусим. Заработался я, понимаешь, забыл о шашлыке.

Обычная тема, повторяемая каждый вечер. Тамара разочарованно завздыхала – ничего интересного. К тому же, щекотка эрогенных точек не помогла – Витенька все еще не готов к «употреблению». А Клавка твердит: нераскочегаренный мужик сродни недожаренному мясу – нес"едобный и безвкусный.

Ганс, не убирая дрожащей руки из-под подола телки, прошел в комнату. Увидел накрытый стол, цветы в вазах, вкусную закуску, бутылки коньяка и водки, расчувстввался.

– Ай, какая у меня хозяюшка, ай, какая умная, заботливая… Дай поцелую, красавица… Нет, не в губы, пичужка, они уже испробованы – грудку давай, правую потом левую.

Изобразив смущение, девчонка расстегнула халат.

После апробации аппетитных холмиков Ганс принялся за еду.

– Все, насытился, спасибо тебе, теленочек, – отодвинулся он от едва потревоженного стола. – Посидим на балконе, подышим свежим воздухом и – на боковую, да?

– Как скажешь, бычок, – рассмеялась школьница. – Давай подышим…

Ганс взял девицу на руки, вынес на балкончик, уселся в специально поставленное кресло. Тамара привычно устроилась на мужских коленях, снова занялась поисками эрогенных зон. Настроение улучшилось. Возбудит она Витеньку, побалуется с ним и – на тебе, дорогая ягодка, колечко с бриллиантиком.

Собков с интересом наблюдал редкую картину потешного секса. Сколько лет «папаше»? Не меньше пятидесяти. А «дочке» – пятнадцать-шестнадцать. Солидная разница. О страстной любви телки можно не говорить – смешно. А вот для партнера – последний «взлет». И в прямом и в переносном смысле.

Киллеру надоело любоваться влюбленнорй парочкой. Он вскинул карабин, по привычке приподнял верхнюю губу. Все, хватит заниматься онанизмом. Прощай, любовничек.

Хлопнул выстрел. Из пробитого горла кавказца на Тамару хлынула кровь. Она отшатнулась, свалилась с колен убитого, пронзительно закричала.

Дело сделано! Собков побежал к торцу дома. Сидящий за рулем Валера включил двигатель. Через несколько минут «фиат» мчался по Шелковскому шоссе…

Два дня Собков отдыхал. Валялся на неубранной постели, смотрел по телевидению примитивные детектиы. Любка не появлялась. Будто отправила любовника в отпуск. Пусть нагуляет аппетит, подготовится к очередному раунду любовной схватки.

На третий вечер она рано возватилась из офиса. Необычно серьезная. Солдатской походкой протопала по холлу, поднялась по лестнице и вошла в комнату любовника.

– Как дела, блин? Так… Чем занимался, что кушал?

Внешне – забота о любимом человеке, на самом деле – бутафория заботы.

– Балдел, – односложно ответил Александр. – А ты как?

– Переоденусь – расскажу.

Сейчас сбросит одежду, освободится от нижнего белья, накинет прозрачный халатик. И набросится на купленного мужика, будто оголодавший пес на брошенную кость.

Переодевшись, женщина вернулась в комнату любовника. Но не прыгнула к нему на колени любовника. Села в кресло.

– Помнишь, рассказывала тебе, так, о Викторе Ганошвили? Ну, унитазном, блин, предпринимателе, который оттягал у меня почти арендованную часть торгового зала продмага?

– Помню, – напрягся киллер. Уж не заподозрила ли бизнесменша своего «мужа». Вдруг расколола Валеру? – Завалил тебя на мешки с крупой, что ли?

– грубо пошутил он.

– Счаз-з! Я сама кого угодно завалю… Его убили!

– Как это убили? – «не понял» киллер. – За что?

Похоже, у телки – ни намека на подозрение. Просто принесла очередную бабью сплетню. Дай-то Бог. А если Любка соотнесла выкачанную у нее информацию об адресе офиса Ганса, практически выпрошенный пистолет, возвращение заполночь с убийством кавказца? Тогда придется продумать ее ликвидацию.

– Убийца не оставил записку… А ты как думаешь – за что?

Есть верный, не раз опробованный способ уйти от об"яснений. Халатик – не преграда, легко снимается. Сопротивляться Любка не станет, наоборот, сама займет привычную позу. Вперед!

– Не люблю говорить на расстоянии. Присядь на диван – скажу.

Такое приглашение – редкость. Как правило, инициатива идет от женщины. В другое время Любка вспорхнула бы голубкой, набросилась на любовника. А сейчас нерешительно покрутила пышной прической, медленно поднялась и села на другой край дивана.

– Говори, блин…

Собков провел рукой по женскому бедру. Медленно, маняще. Все выше и выше. Глаза у Любки затуманились, дыхание прервалось. «Лекарство» сработало – она прерывисто вздохнула и упала навзничь. Смутные подозрения, убийство кавказца, непонятные упражнения сожителя с утюгом – все это растворилось в жгучем желании…

Утром следующего дня киллер решил прокатиться по Москве. Принюхаться к обстановке в столице, проверить – идут за ним топтуны или он вне подозрений. Каждый выезд за пределы особняка связан с трудностями. Пока живы Ахмет и Босяк приходится гримироваться, менять парики и одежду. Либо в подвале знакомого магазина, либо под прикрытием мусорных контейнеров.

В холле тихо беседуют Феликс и Валера. Говорит один коротышка, телохранитель отвечает короткими словами, улыбками, жестами. Знакомая картинка, но киллера насторожила тема беседы. Речь шла об убитом бизнесмене.

– … вот что странно, – задумчиво базарит водитель. – Выстрелили в горло… Представляешь? – Валера кивнул. – Обычно убивают – в грудь, контрольку – в голову, а тут… Непонятно ведет себя неведомый киллер, опасно это для него – сыскари могут зацепиться…

– Да?

Непонятно совсем другое, подумал Александр. Почему коротышка говорит излишне громко? Или намеревается донести свои опасения до стоящего на верхней площадки лестницы хозяйкиного хахаля? Так сказать, заботится об его безопасности?

И снова тревожные мысли забили в набат. Кто же такой этот «заботливый» водитель, на кого он работает? Не пора ли поговорить с ним с глазу на глаз, откровенно? Если понадобится – с применением утюжка?…