Текст книги "Красуля"

Автор книги: Аркадий Карасик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 4

Через час после того, как Федоров покинул квартиру Красули, Жетон узнал о непонятном на первый взгляд визите. Один из двух любителей шоколадного мороженного предстал перед ним, пристроив на физиономии угодливую гримасу.

– Босс, у Красули об"явился хахаль…

Жетон сидел за обеденным столом, сыто рыгая и поглаживая огромный живот. Он обожал комфорт и еду, всегда был голоден и жаден. При неожиданном известии едва не подавился. Выпучил на парня, приставленного к дому, в котором жила Красуля, бесцветные, водянистые глаза.

– Еще один?

Под номером первым значился подполковник милиции, частые посещения которого красулиной квартиры не особенно беспокоили «жениха». Он уверен – общение чисто деловое, закупленный мент информирует Красулю о сыскарях, сидящих на ее хвосте. Ну и пусть себе трудится, наступит время, когда и Жетон воспользуется крохами ментовской информации. Возможно, не только крохами, но и солидными кусищами.

– Здоровенный мужик, – захлебнулся от удовольствия топтун, предчувствуя солидную подачку. – Целых полтора часа ошивался у мадамочки.

– Чем занимались?

Парень обидчиво вздернул голову, увенчаную сложной прической, давно не мытой и не стриженной.

– А я, босс, глядеть сквозь стены не обучен…

– Захочешь заработать капусту – научишься… Что за мужик?

– Чистый фрайер. Проводили его до самой хаты. У бабки во дворе узнали – офицерик, отставник. Федоров Мишка. Вахлачка все протренкала, даже домашний номер телефона. Так что, можешь сам позвонить, пообниматься…

Отлично изучив характер босса, парень сделал шаг назад, но огромный, размером в голову младенца, кулак Жетона все же догнал его. Удачливый топтун рухнул на пол, сел, помотал одуревшей башкой и не четвереньках выбрался из комнаты. С такой скоростью – чемпион в беге на короткие дистанции позавидует.

Остаток ярости Жетон израсходовал на напольной вазе, недавно купленной за несколько тысяч баксов. От удара ногой она врезалась в буфет, распалась на атомы и молекулы. Точно так он расправится с любым человеком, который рискнет встать между ним и красулиным богатством.

Жетон опустился на застонавший под ео тяжестью стул и задумался.

Ревности он не испытал. По одной причине – к Красуле относился не как к обаятельной женщине, а как к конкурентше, которую нужно либо уничтожить, либо подмять под себя. То-есть, сделать своей любовницей или женой. Превратиться в сопостельницу Надежда не согласится – не тот характер. Значит – женитьба?

Ради Бога, Жетон уже был неисчислимое количество раз женат, если бы каждая свадьба и развод оставляли следы в его настоящем паспорте – пришлось бы вклеивать в него не один десяток чистых страничек.

Сокровенная мечта главаря банды – присоединить к своей «территории» красулинскую, завладеть всеми «отраслями» подпольного бизнеса, из которых бизнесменша откачивает солидные прибыли. Не чета скромным достаткам Жетона. По разведданным у Красули три доходных борделя, у Жетона – один, да и тот дышит на ладан. «Невеста» обладает разветвленной сетью по изготовлению и сбыту фальшивых купюр, «жених» только мечтает организовать прибыльное производство. В обширном подвале одной многоэтажки, ранее предназначенном под бомбоубежище, трудятся изготовители поддельной водки и коньяков, а у него – шиш с маслом или даже без масла.

Неоднократные попытки силой присвоить красулинское богатство ничего не дали. У бизнесменши – многочисленная «гвардия», вооруженная не хуже ОМОН, а. Поговаривают – даже ракеты имеются, не говоря уже о такой мелочи, как гранатометы.

И вот закоренелый преступник, побывавший в СИЗО и на зонах, за которым безрезультатно следят сыскари не только Москвы, но и многих других городов России, принялся обхаживать Красулю.

Неоднократые полуофициальные и вполне официальные предложения «руки и сердца» встретили резкий отказ и откровенные насмешки. Клятая лярва, будто издевалась над поклоником, довела его до роли вертящей задом болонки. Скрипя зубами и про себя обещая после победы сполна рассчитаться с насмешницей, «жених» принялся посылать ей цветы с сентиментальными записочками, которые строчил за мизерную плату оголодавший поэт, член Союза писателей, какой-то там лауреат. Поджав выпирающий живот, целовал ручку чертовой телке, подсовывал ей раскрытые коробочки с брилиантовыми украшениями.

Ответ – прежний: в моей постели ничего тебе не светит, поищи другую дуру. Постепенно подтаивала уверенность в своей неотразимости и всегдашней удаче. То и дело в голову приходила мысль смириться.

И вдруг повезло! У него в руках оказалась дочь Красули. Если умело обыграть ее похищение, Красуля сдастся, не может не сдаться! К тому же, Жетон слышал краем уха – центровая телка неравнодушна к мужчинам, длительное одиночество ей опротивело. Сочетание родительской любви и женского естества – такой заряд, что способен толкнуть Красулю в его об"ятия. Вместе с производством фальшивых купюр, борделями, об"единениями грабителей и мошенников, игровым бизнесом и прочая, и прочая…

Появление на горизонте здоровенного мужика прогостившего в квартире потенциальной «невесты» Жетона целых полтора часа – удар грома, предваряющего грозу.

Нужно немедленно принять меры. В первую очередь – успокоиться. И Жетон постарался настроить себя на подготовку к активным действиям. Вплоть до самых крайних мер. Если они потребуются. Единственное успокоительное «лекарство», которое он применял, – фужер коньяка, вместимостью в лобрую поллитровку. Доза, способная свалить с ног быка, для Жетона – легкая разминка. Поэтому он не ограничился одним фужером, вслед послал второй.

Успокоившись, принялся размышлять.

Прежде всего, кто сказал, что Федоров прыгал на бабе? Разве не могут быть у них другие интересы, связанные с бизнесом? Значит, необходимо разведать, покопаться в нутре отставника. Так просто богатейшую лярву Жетон не отдаст, при необходимости замочит десяток отставников, но перехватить Крачсулю не позволит.

Жетон вообще не верил в святость человеческих отношений, особенно, в дружбу и любовь. Все эти сентиментальности изобретены либо писаками, либо людьми, решившими заработать на слезливых дамочках и наивных пацанах.

Так что именно бросило друг к друга, так называемых, любовников, какая золотая цепочка связала их? Вот это и предстоит выведать, вынюхать, выследить.

«Жених» подобрал живот, затолкал его под ремень брюк.

– Эй, кто там?

В комнату опасливо заглянул, придерживая мокрый носовой платок под недавно ушибленным глазом, проштрафившийся парень.

– Слушаю, босс, – обиженно пробормотал он.

– Свистуна, живо!

Дисциплина в банде отлажена лучше, чем в армии, держится она на кулаке, брани и боязни расправы. Поэтому не прошло и десяти минут, как юркий, с хитрыми глазками парнишка прислонился к стене, молча глядя на хозяина.

Несмотря на мальчишескую внешность, Свистун – самый приближенный к главарю человек. Ему доверяются только ответственные поручения, с которыми рядовая шестерка не справится. По этой причине жестокий главарь не то что не ударил – ни разу не замахнулся на верного подручного.

– Базарить долго нет времени. Захвати с собой хаванины, шлепай вот по этому адресу. Там живет дерьмовый офицерик. Разузнай, кто и что, паси днем и ночью. За столом и на кровати, что хавает, кого трахает, с кем базарит. Я все должен знать.

Видимо, Свистуну не раз приходилось выполнять подобные задания, он не стал уточнять – кивнул и ввинтился в дверь. Так ловко и незаметно, что Жетон испуганно перекрестился – живой человек или нечистый только что стоял перед ним?

Еще одна порция коньяка вдохновила Жетона еще на одну идею. Поговорить с Викой. Может быть, «здоровенный мужик» не впервые встречается с Красулей – выведать у перепуганной девчонки труда не составит. Поведает она и о деловых замыслах вертлявой мамаши, которые могут связывать ее с Федоровым… * * *

С той страшной ночи прошли всего одни сутки, но Вика успела успокоиться. Самое опасное – позади, ее никто не убил и не изнасиловал. Наверно, упоминание имени матери помешало налетчикам расправиться не только с ней, но и с ее друзьями и подругами.

Единственно, о чем она сожалела – не успели завершиться горячие об"ятия с Витюхой. Она, как была, так и осталась девственницей. А как все хорошо началось! Судя по сладким стонам подруг, они достигли желаемого. А она успела только прикоснуться к заповедному, не испробовав его на вкус.

Хватит ей многолетнего воздержания! Пора преобразиться из мерзкой куколки в красивую бабочку! Все женщины через это проходят, и остаются довольными.

К примеру, мать. Немолодая женщина, прожившая долгую жизнь, до сих пор не отказывает себе в сексуальных наслаждениях, а дочь воспитывает: берегись, не делай глупостей, подхватишь «венеру» или тот же страшный СПИД, забеременеешь преждевременно, не торопись.

А сама-то торопится так, что пыль столбом!

Вика про себя поклялась: освободится, непременно встретится с Витюхой и продолжит начатый «разговор».

Более опытные подруги обвиняли Вику во фригидности, старались «разогреть» ее предельно откровенными рассказами. Они не подозревали, что Вика вовсе не кусок льда, что она и во сне и на яву мечтает о будущем своем преображении в полноценную женщину. Просто боится, дурочка, размениваться, растрачивать кипящий в крови жар по пустякам. Целуясь с парнем, доводила его до бешенства, а потом, собрав в кулак силу воли, выскальзывала из об"ятий.

Случай с Витюхой, когда девушка едва не отдалась ему, – единственный…

Утром хмурый с недосыпу мужик неопределенного возраста принес завтрак – чашку крепкого кофе, булочку, разрезанную пополам и проложенную толстым кружком колбасы, две шоколадные конфеты. Не густо, конечно, но девушка привыкла к воздержанности, старалась беречь фигуру, не расползаться, избави Бог, жидкой квашней.

Но сейчас необходимо об"явить «полуголодовку». На полное воздержание от пищи силы воли не хватит. Брезгливо двумя пальчиками взяла колбасу и бросила на пол. Впилась мелкими, будто у звереныша, зубками в булку.

– И хаваешь не по людски, – удивился мужик. – Красуля научила или как?

– Или «как», – ехидно подтвердила Вика, запивая откушенный кусок булки глотком кофе. – Об"являю в знак протеста голодовку, понятно, бычек? До тех пор, пока не отпустите – никаких деликатесов… Случайно, не знаешь, когда отпустят?

– Про то босс ведает. Приедет – цынканет.

Выдавил из себя несколько слов, будто пасту из тюбика, и прочно замолчал. Умеет толстопузый подбирать себе кадр, ничего не скажешь. Ну, да ничего, она и не таких молчунов и импотентов заводила, справится и с этим недоноском.

– Прогуляться разрешишь?

– Не…

– А в туалет проводишь?

– Угу…

– Сам-то, небось, дерьмо выбросил или еще осталось? Если судить по твоим ответам – с"экономил.

Не прекращая «содержательной» беседы со стражем, девушка прикончила булочку, допила кофе. Сожалеюще покосилась на выброшенную колбасу. Кажется, любимая, «докторская», зря она продемонстрировала перед дурачком этакое пренебрежение… Впрочем, все правильно, пусть знает – перед ним не безмозглая телка, а дочь известной Красули.

Поднялась, потянулась. Искоса поглядела на молчуна. Как подействовала на него точенная девичья фигурка, выпирающие под блузкой тугие груди, сооблазнительные бедра. Обычно, у таких недоразвитых, как уверяли знакомые проститутки, таятся взрывчатые сексуальные эмоции. Дай-то Бог! Петенька, втайне от строгой хозяйки, обучил ее дочку некоторым приемчикам, рассчитанным на защиту от насильников. Выключить бы охранника и сбежать…

Есть! В туманных глазах мужика появился несомненный интерес, губы помокрели, вот-вот закапает слюна. Пальцы-сардельки, зашевелились.

Давай, давай, паря, раскочегаривайся!

Развивая успех, девушка прошлась по комнате, покачивая бедрами. Изображая томление от жары и духоты, расстегнула почти все пуговицы на блузке. С таким расчетом, чтобы показать не знающие бюстгалтера грудки. Нахально расстегнула пояс на джинсах, заправила в них блузку.

Все это делала медленно, со значением, не сводя с мужика обещающего взгляда. Проститутки говорили: глаза у красулиной дочки блудливые, ни один мужик долго не выдержит. А уж в сочетании с расстегнутой почти до пупка блузкой – тем более.

Охранник медленно поднялся, протянув перед собой руки-клещи, двинулся на пленницу. Дышит часто, будто древний паровоз, набирающий пары. Сейчас схватит, бросит на кушетку, навалится. И случится то, чего она так боится и о чем в душе мечтает.

– Погоди, – попятилась Вика. – Ты что задумал? Да мать тебя живого сварит в котле…

– Усохни, телка! Скидывай штаны и ложись. Не то двину – окачуришься. Все одно моя будешь.

Вика опомнилась от минутной слабости, напряглась. Когда мордоворот попытался схватить ее за плечи, поднырнула под руку и с наслаждением нанесла резкий удар ребром ладони по кадыку. Отпрыгнула и – носком туфельки по паху. Насильник согнулся и подставил жертве затылок. Такой мощный, что женским кулачком не осилишь. Благо, попался под руку стул.

Девица безбоязненно обшарила карманы обеспамятевшего охранника, вытащила ключи. Выскользнула в коридор, огляделась. Никого. На цыпочках добралась до выходной двери, открыла ее и столкнулась с… Жетоном.

– Куда нацелилась, телка?

Казалось, пузо бандита раздулось еще больше и заняло всю ширину коридора. Надвигалось на Вику, тесня ее к только что покинутой комнате, и она медленно отступала. Остановилась возле кушетки с неубранной постелью.

На полу, потирая горло и затылок, сидит очнувшийся охранник. Колени сжаты – защищает мужское место, куда достал узкий носок девичьей туфельки.

– Это ты его – под молотки? – не сдержав смеха, спросил Жетон. – Где научилась так управляться с мужиками? Красуля натаскала или… ее дружок офицерик? Надо же, такая пигалица, а с громилой управилась. Вот это – по нашему. Хвалю.

Девушка брезгливо обошла стонущего охранника, независимо уселась на кушетку.

– Это самое, неожиданно она, босс, – неуклюже оправдывался посрамленный мужик. – Шлюха подзаборная, доберусь – кишки на кулак намотаю.

– Пошел вон, слабак! Позже разберусь.

Дождавшись, когда шестерка, придерживаясь за стены и покачиваясь, покинул комнату, Жетон основательно устроился на стуле. Что-то ворча, примял живот, затянул его брючным ремнем.

– Что вам от меня нужно? – перешла в наступление девушка. – Почему держите под замком? Дайте возможность позвонить маме, она волнуется…

– Позвоним вместе, – неожиданно согласился босс, доставая из кармана трубку сотовой связи. – Сейчас я ее успокою, – со скрытой угрозой пообещал он.

С Красулей говорил совсем другим – мяукающим – тоном. Однако, прожив семнадцать лет в окружении грабителей и проституток, фармазонов, убийц и фальшивомонетчиков, Вика не особо доверяла преображению похитителя, понимала – тот преследует свою, пока скрытую от жертвы, цель.

Когда трубка возвратилась в карман толстяка, в комнате воцарилась тревожная тишина. Оба помалкивали, исследуя друг друга вопрошающими взглядами. Жетон «спрашивал», как подействовал на телку откровенный разговор с матерью, Вика – что собираются с ней делать, если Красуля отвергнет притязания «коллеги по бизнесу»?

Наконец, Жетон, видимо, пришел к окончательному решению. Заворочался на стуле и… расплылся в благожелательной улыбке, которая, по мнению девушки, более походит на оскал голодного пса.

– Сейчас принесут выпить и закусить, – промурлыкал он. – Или тебе хочется закатать парочку колес? У нас все есть.

– Не пью и наркотой уже не балуюсь, – твердо заявила Вика, чувствуя, как в ней ворохнулось нестерпимое желание. – Завязала.

– Ой ли? Что-то не верится… Но дело твое. Побалуемся чайком с печеньицем. Вспомню давнее время, когда покойная мамаша угощала на кухне, – мечтательно поглядел на потолок и перекрестился. – По молодости лет ты не представляешь, какое счастье иметь мамашу, родительский дом, в котором можно укрыться. Повзрослеешь – поймешь.

– А я и сейчас понимаю, – снова ощетинилась Вика. – Поэтому и прошу поскорее отпустить меня.

– Отпущу, обязательно отпущу, – жестко прищурился похититель. – Вот побазарим, ответишь честно на мои вопросы – сам отвезу.

Именно это обещание подействовало на Вику. Больше, чем самые страшные угрозы. «Мерседес» похитителя представился похороным катафалком, запряженным четверкой черных лошадей с черными султанами на головах, с черной упряжью и негром на облучке. А одетый во все черное Жетон восседает на таком же черном гробу и шепчет: не боись, телка, везу тебя к мамаше…

Затолкав поглубе страх, девушка ответила на улыбку улыбкой.

– Готова ответить на все вопросы. Скрывать мне нечего.

– Вот и хорошо, малявка, вот и ладно, красавица… Скажи, Федоров часто у вас гостит?

Девушке страшно хотелось выглядеть всезнайкой, посвященной во все секреты, считала – чем больше знаешь, тем больше будет оказано доверия. И – милосердия. Но по малости лет и жизненного опыта она не смогла удержаться от удивленного контрвопроса.

– Федоров? Кто такой, Федоров?

– Верю, что не знаешь по фамилии… Михаил Гордеевич, дядя Миша…

– Первый раз слышу.

Жизненный опыт, помогающий ему уходить от слежки сыскарей и от мести конкурентов, подсказал Жетону – девка не врет, она действительно ничего не знает об отставнике. И все же он решил подтвердить эту уверенность, подобравшись к допрашиваемой с другой стороны.

– Может быть ты, действительно, не знакома с офицериком. Бог с ним, пусть дышит. Меня вот что еще интересует – мамаша, как слышал, собирается расширять свой бизнес. По сравнению с ней я – пацан в коротких штанишках, мне еще учиться у нее и учиться. Скажи, девонька, что новое она придумала?

Гроздь комплиментов в адрес матери заставил девушку расслабиться. Но она понимала – окончательно открываться этому внешне доброжелательному человеку не стоит, слишком опасно. Кто знает, какие замыслы зреют за бугристым узким лбом дегенерата? Не зря же он похитил ее?

– Мама со мной не откровеничает. Да и я мало интересуюсь ее делами.

– И все же, ведь ты – не глухая и не слепая, должна видеть и слышать.

Отнекиваться – слишком опасно, напускная ласковость в любой момент может превратиться в озлобленную жестокость. Значит, необходимо кой в чем признаться, кое-что открыть. Ничего не значащие и максимально безопасные для семьи Сотовых «секреты».

– Ну, так, разве что мелочевку, – «засомневалась» девушка. – Как-то мама говорила: нужно, дескать, иметь свою ремонтно-строительную фирму…

Сам по себе «секрет» никакой ценности не представляет. Ни для Вики, ни для Жетона. Но топтун говорил: отставной подполковник – военный строитель. Это – первая зацепка. И – вторая: Красуля без дальнего прицела ничего не делает, разгадать этот самый «дальний прицел» – выйти на след нового ее предприятия.

– Спасибо, девонька, сняла груз с грешной моей души, порадовала… Мы с твоей мамочкой давно любим друг друга, но некоторые обстоятельства мешают жить вместе…

Вика представила себе толстого, неопрятного мужика в одной постели с красивой, холеной матерью и с трудом удержалась от презрительной гримасы.

– И что же это за причины? – поинтересовалась она. – Кстати, как мне вас называть? Папочкой, пожалуй, рановато. Дядечкой? Не нравится… Жетоном?

– Пока-что зови дядей Петей. Думаю, дойдем и до «папочки». Что касаемо причин, мешающих нам с Наденькой обвенчаться, знать тебе по малости лет пока нельзя… А сыскарь часто навещает?

– Сергей Тимофеевич? Хороший, добрый человек, но какой-то… даже не знаю, как назвать… ангелочек. Не от мира сего. Не представляю, как он умудряется бороться с бандитами.

– Какие у него отношения с Кра… с твоей мамочкой?

– Ревнуете?

– Честно трекнуть – ревную. Очень уж люблю твою мамашу.

В принципе, разговор можно заканчивать, Жетон узнал от глупой телки все и… ничего. Полученные сведения плавают в зыбком, изменчивом тумане то темного, то светлого спектра.

– Пора – на боковую, – подобрав расплывшееся на коленях пузо, неожиданно заявил он. – Поздно уже, а завтра рано вставать, трудиться…

– Вы же пообещали отвезти меня домой?

– Обязательно отвезу. Вот только разделаюсь со срочными делишками. И чего тебе здесь не живется? Ухаживают, постельку меняют, поят-кормят… Может пристают по бабьему делу? Так ты трекни мне – ноги повыдергиваю, за члены к потолку подвешу.

Вика постаралась покраснеть.

– Не замечала… Вот разве мордоворот, которого я свалила, пытался… А так – не замечала, – повторила она, опустив плутовские глазки.

– Ну, раз не замечала – живи спокойно. Завтра, крайний срок – послезавтра, заскочу, еще побазарим. По родственному… Только ты люби будушего своего папочку, все остальные мужики – вонючий офицерик, к примеру – пакостники и прохиндеи. В том числе, сыскарь… Так и цынкани мамаше, когда… вернешься.

Выразительная пауза перед словом «вернешься» показала Вике – ее освобождение откладывается на неопределенный срок. В результате длительного раздумья она выделила из состоявшейся с похитителем беседы его необычный интерес к двум людям: неизвестному ей отставнику Федорову и сотруднику уголовного розыска подполковнику Купцову. Что таится за этим: какой-нибудь коммерческий расчет или ревность отвергнутого «жениха»?

Ужином девушку кормил не поверженный ею громила – мужик с умным взглядом и хитрой улыбкой. Девушка подметила еще одного охранника. Такого же огромного, с выпуклой грудью, распирающей летнюю безрукавку.

Наверно, боится Жетон как бы заключенная не повторила попытку побега. * * *

По странному стечению обстоятельств, в это же время Надежда Савельевна тоже думала о Купцове.

Знакомство криминальной бизменсменши и сотрудника уголовного розыска произошло, как принято говорить, в нестандартной ситуации. Сыскари повязали шестерку Сотовой, который возглавлял чрезвычайно важную для нее отрасль бизнеса – транспортировку и оптовую продажу наркоты.

Страшно не то, что наглухо перекрыт канал, по которому доставлялось в лаборатории зелье – наркоделец слишком много знал, из него умелый следователь мог выкачать немало красулиных грехов.

Уголовка вцепилась в Хлыстуна – такую кликуху носил пенсионер – не хуже дальневосточного клеща. Расколется – потянется ниточка, вытаскивая на свет Божий и среднеазиатских поставщиков и прибалтийских перекупщиков.

Надежда Савельена рискнула пойти на крайнюю меру – отправилась в уголовку. Без малейшей надежды на успех. Просто сидеть в бездействии, ожидая окончательного разгрома прибыльной отрасли не было сил. Не привыкла женщина мириться со случайными обстоятельствами, выражаясь по фене, привыкла банковать.

В уголовке тоскующую женщину принял подполковник Купцов.

Чего только она не нагромоздила доверчивому сыскарю! Безвинно сидящий в следственном изоляторе старичок – давнишний друг ее умершего мужа, ветеран войны, бывший разведчик, репрессированный невесть за что сталинским режимом…

За что на самом деле – ей было отлично известно: за кражи со взломом, спекуляцию, причастность к зверским убийствам…

По фальшивому обвинению обманутые милиционеры обидели заслуженного человека, посадили его в одну камеру с грязными преступниками. Господи, что за время, что за нравы!

На длинных ресницах, под которыми прячутся невинные голубые глазки, повисли слезинки. Пухлые губки обиженно кривились.

Подполковник участливо слушал исповедь красивой женщины, исподволь разглядывал ее изящную фигурку, хорошей лепки ножки, отчеканенное, будто для тиражирования на монетах, личико. Видимо, все это лишило его способности трезво оценить факты и отличить ложь от правды.

Слава Богу, Хлыстун держался разработанной на всякий случай версии. Его попросили захватить из Алма-Аты груз для бедной женщины, живущей в Риге. Будучи глубоко порядочным человеком, он не стал копаться в чемоданчике, проверять уложенные там вещицы, искать двойное дно. Кто попросил? Сейчас трудно вспомнить. В аэропорту подошел человек в очках, бородка – клинышком, глаза раскосые. Сколько получил за перевозку? Чистую мелочь – каких-нибудь полтора куска, но для несчастного пенсионера – целое состояние. Он готов немедля возвратить полученные деньги милиции, пусть она отыщет раскосого мужика и вернет ему эти деньги…

Следователи, сменяя друг друга, бузуспешно пытались расколоть ветерана. Созрело решение повезти его в Алма-Ату, попытаться на месте припереть неопровержимыми фактами. Хлыстун униженно благодарил за доверие, обещал всестороннюю помощь правоохранительным органам. Как там не говори, бывший разведчик, столько приволок из вражеского тыла полезных «языков».

Купцов помог. Трудно сказать, чем он воздействовал на начальство, какие выдвинул обоснования. Скорей всего, сыграл на «героической» биографии подследственного.

Хлыстуна выпустили под подписку.

На следующий же вечер после благополучного вызволения шестерки Надежда Савельевна пригласила подполковника в гости. Любая услуга должна быть оплачена, если не деньгами, то, по крайней мере, застольем. К тому же, полезно иметь в уголовке уже, считай, завербованного «приятеля».

Стол шестерки накрыли шикарный, но водки – ни-ни, бар заставлен коньяками и винами. В основном – зарубежных разливов. Зато закуска – отечественная: зернистая икорка, балычек, селедочка.

Немного выпили, долго разговаривали на все темы, начиная от полетов в космос и кончая преобразованиями в России, от развития среднего препринимательства до появившейся возможностью поездить по миру, повидать другие страны.

Купцов не сводил с хозяйки наивных голубых глаз, не возражал – соглашался со всеми ее высказываниями. Он походил на прирученного хищника, готового защитить ласковую дрессировщицу.

Лиха беда – начало. Зачастил мужик в квартиру красавицы. Жаловался на фактическое одиночество, на жену, которая превратилась в чужого человека, на трудную и зачастую неблагодарную работу. А сам отводил горящий взгляд от глубокого декольте, в котором, будто крупные рыбы в озере, плескались упругие груди. И – краснел до звона в ушах, до слез на длинных, как у женщин, ресницах.

Позже, похоронив умершую от рака жену, Купцов стал проявлять большую активность, но дальше невинных поцелуев в ароматную ладошку так и не продвинулся. Зато предложения «руки и сердца» сыпались мелким осенним дождиком. В ответ – туманные обещания подумать, многозначительные взгляды, легкий румянец на щеках. Расценивай как угодно: предверием вечного блаженства либо хитрыми уловками.

Надежда Савельевна не сомневалась – подполковник разгадал истинную подоплеку ее бизнеса. Не зря же он работает в заведении, где на веру ничего не принимается. Странно, знает и помалкивает! Скорей всего она так заворожила страстного мужичка своей красотой, что он начисто позабыл сыщицкие ухватки.

В другой ситуации было бы полезно завербовать сыскаря, посадить его на «оклад» и выкачивать секреты уголовки. Сотова медлила, колебалась, Будто знала – наступит такой момент в ее жизни, когда Купцов понадобится для решающего броска или в виде спасательного круга.

Похоже, такой момент настал. Вика, Викочка, находится во власти жестокого бандита и вызволить ее оттуда может только один человек – Купцов. Какую плату потребует Сергей от несчастной матери? Она готова на все: лишиться накопленного богатства, отойти от дел, превратиться в жену спасителя, стать его любовницей.

Дожидаться вечера, когда воздыхатель возвратится с работы нет терпения, звонить в уголовку опасалась. Этим видом связи пользовалась только в самых крайних случаях и не чаще одного раза в месяц. Установленный «лимит» уже исчерпан.

– Петенька!

Рыжеволосый слуга возник в дверях, вопросительно моргая белесыми ресницами. Где бы он не был, чем бы ни занимался, негромкий призывный голос хозяйки звучал для него трубой архангела, призывающий на Страшный Суд.

– Отправляйся в уголовку, найди Сергея Тимофеевича. Пусть немедленно, слышишь – немедленно, летит ко мне.

Пока исполнительный водитель мчался на машине к уголовному розыску, пока правдами и неправдами разыскивал сыскаря, Надежда Савельевна, покусывая припухшие губки, меряла нервными шагами домашний кабинет.

Серега должен помочь, обязательно поможет, не посмеет отказать, словно заклинания, твердила она пересохшими губами. Время от времени опрокидывала рюмочку коньяка и снова бегала от стола к двери, от двери к окну, и обратно.

Удивительно, но даже сквозь охватившее ее беспокойство проглядывало мужское лицо с выпирающими скулами, одновременно, наивными и дерзкими серыми глазами. Сразу исчезали мысли об похищенной дочери, женщину охватывала предательская слабость и голова начинала медленно кружиться. Еще ни один мужчина так не волновал Надежду Савельевну. Кажется, обычный «приступ» превратился в устойчивое желание. Если это любовь, то она – не ко времени, к тому же, любовь и занятие криминальным бизенесом малосовместимы, часто одно напрочь исключает другое. Насколько все же лучше примитивный секс, не налагающий на партнеров особых обязанностей. Типа собачьей случки…

Через сорок минут возвратился Петенька.

– Сказал: сейчас буду…

«Сейчас» Сотову не устраивает – мгновенно, максимум через пять минут.

– Ты сказал – срочно?

– Трекнул, как приказано, хозяйка. Да ты не волнуйся, не штормуй – появится слизняк. Только боюсь, толку с его появления не будет.

Никому не позволяла Надежда Савельевна разговаривать с собой в подобном тоне. Только один Петенька пользовался такими правами, но и он опасался слишком часто «банковать».

На этот раз Красуля постаралась пропустить мимо ушей дерзкие рассуждения слуги. Ей было не до воспитания приближенного – все мысли заняты предстоящим непростым разговором с ментом.

Видимо, его либо задержало начальство, либо – подчиненные. Приехал только через час.

– Что случилось? – без приглашения, усаживаясь в кресло, с беспокойством спросил он.

Надежда Семеновна заставила себя подавить гнев. Даже приветливо улыбнулась, скрывая за улыбкой недовольство.

– Мне необходима твоя помощь, Сереженька. Без нее – впору повеситься.

– Сделаю все, что в моих силах… Какие проблемы?

– Похитили дочку…

Не называя имени похитителя, Сотова изложила самую суть. Вечеринка на даче студента-сокурсника. Наезд бандитов в масках с автоматами. Грабеж. Похищение Вики.

Купцов поднялся с кресла.

– Сейчас позвоню своим ребятам. Организуют поиски. Ты напишешь заявление, приложишь фотокарточку дочери…

– Подожди, – загородила Надежда Савельевна телефонный аппарат, даже руку положила на трубку. – Не торопись. Официальный поиск приведет к убийству Вики. У меня – другая, более безопасная и поэтому эффективная идея. Порекомендуй меня своему самому расторопному… сыщику, – едва не обмолвилась, не сказала – сыскарю. – Пусть поработает, так сказать, в частном порядке… Все расходы оплачу. Не через кассу – из рук в руки.