Текст книги "NEXT-3: Венок для Лавра"

Автор книги: Аркадий Карасик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Иваном, – неохотно отрекомендовался Дюбин. – Далеко ехать?

Голубиное воркование немолодой женщины, ее стыдливые манеры ему не особо нравились. Она явно набивается не на кратковременный сеанс, на продолжительное знакомство, возможно, с переселением симпатичного мужика в ее квартиру.

– Минут десять… Уже устали? Или слишком разгулялся поток сознания?

Пришлось заверить путницу: он бодр и весел, как никогда раньше, сознание тоже работает в полную силу, готов к подвигам на ниве полного излечения. Встревоженная дамочка успокоилась и снова заворковала. Она тоже чувствует себя прекрасно, они проведут удивительно приятный вечер…

И ночь тоже, подумал кавалер, легонько ущипнув спутницу за упругое бедро. Она ответила таким же многозначительным щипком.

Двухкомнатная квартира обставлена мягкой мебелью, увешана коврами. Мурлычет телек, ему подпевает невесть зачем включенная радиола. Люстра погашена, включен торшер. Дюбин прогулялся по коридору, заглянул на кухню, проверил запоры входной двери, вышел в лоджию.

– Ау, где вы, Иванушка?

Аптекарша переоделась в полупрозрачный халатик, не скрывающий женских прелестей. Кажется, под халатиком ничего нет, кроме перезревшего, дряблого тела. Она успела убрать с лица краску, даже помаду с губ. Ничто не должно отвлекать пациента от «лечения»!

Кавалер, вернее, партнер, возвратился в комнату. Поглядел на накрытый для чаепития стол, выложил на него три стольника баксов.

– Никаких застолий, сразу перейдем от знакомства к лечению. Где скажешь – на кровати или на диване?

Покоробленная грубостью, Маша хотела было ответить тем же, но не решилась. Вдруг мужик обидится и хлопнет дверью? А она уже настроилась на любовное время провождение.

– Как вам удобно, – прошипела она. – Не знаю ваших вкусов…

Пациент предпочел кровать. Не обращая внимание на стыдливо отвернувшуюся женщину, быстро разделся и забрался под одеяло.

Провизорша неуверенно топталась рядом, бормотала о том, что она никогда не отдавалась мужчинам, что Ванечка будет у нее второй после мужа, что согласиться на его предложение заставило только одно милосердие, стремление вылечить болящего от страшной болезни.

– Отвернитесь, пожалуйста. Я не могу так… Не собачья случка – общение приличных, культурных людей…

Пришлось отвернуться. Сейчас перед мужиком, изголодавшимся по женской ласке, стоит не шлюха, не проститутка из грязного борделя – ЖЕНЩИНА. Пусть немолодая и далеко не красавица, но она обязательно вылечит почти психа. Должна вылечить!

Он не видел – слышал, как упал халатик, сам собой откинулся край одеяла. Дюин повернулся и с жадностью набросился на тело случайной любовницы.

В постели она вела себя немного сковано, на мужские настойчивые ласки, конечно, отвечала, но на большее не решалась. Задыхаясь, твердила о женской порядочности, о своей сексуальной неопытности и наивности.

В конце концов, Дюбин добился своего – раззадоренная партнерша отбросила стыдливость и показала высший класс верховой езды, С всхлипываниями, подбадривающими криками, сладкими стонами…

– Ты все придумал, с психикой у тебя полный порядок… И не только с потоком сознания, – бесстыдно ощупывая удовлетворенного сопостельника, засмеялась она. – При повторении уточню… диагноз. И приступим к лечению…

Повторения не последовало, лечения – тем более. Коварный соблазнитель покинул квартиру в шесть утра. Утомленная любовница еще спала, досматривала сказочные сны о будущих встречах со сладким и сильным мужиком, посланным в ее постель, если и не самим Господом, то одним из его архангелов.

Если и она пришлась Ванечке по вкусу, он обязательно переселится в ее квартиру.

А Дюбин не думал не о продолжении постельных забав и не о закончившейся любовной оргии. После обладания женщиной «лампочка» в мозгу горела ярко и сильно, сердце не частило – стучало размеренно, как стучат знаменитые швейцарские часы, тело налилось силой.

Предстоит схватка? Ради Бога (или ради Дьявола?) он готов встретиться с невестой Лавра, путеводная нить к которой – ее сын…

Глава 5

Как и все мальчишки, Иван имел кумира. И не одного – нескольких. Он гордился отцом, безоглядно доверял Хомченко, любовался красавицей-матерью. И вдруг все рухнуло: погиб отец, развенчан его ближайший помощник, решила выйти замуж мама. Иван растерялся: в огромном, быстро изменяющемся мире он оказался в одиночестве. Некому подсказать, не на кого опереться.

Говорят, свято место пустым не бывает. Неожиданно появилась новая «опора» – сумасшедшая нищенка. Почему-то она запала в душу неопытному мальчугану, затронула в ней какие-то струны, которые заиграли новую мелодию.

Почти ежедневно Иван навещал развалины военного городка, подолгу просиживал в руинах бывшего технического здания. Колдунья не появлялась. Как выразилась помешанная женщина: взошедшим мальчикам она не нужна, ее забота принадлежит только еще не оперившимся птенцам.

Позже Кирсанов узнал – похоронили несчастную. Пришла она к развалинам бывшего своего дома, расстелила газету, выложила на нее угощения… Деточки, милые, идите к маме, покушайте, что Бог послал… И ты, муженек, тоже поешь. Мухоморчиков в маринаде, опяточек в рассоле. Вкусно и питательно…

Так и не дождавшись мужа и дочек, сумасшедшая прилегла на обломки кирпича и скончалась.

Ее пророческие слова о глупостях, которые обязательно нужно исправить, о хлеб-соли, который нужно заработать самому, без посторонней помощи, крепко засели в памяти. Самое легкое – покаяться перед обиженным Федечкой, достойно, как положено бизнесмену, получить прощения у Федора Павловича и у мамы. А вот заработать на пропитание – значительно трудней, для этого нужно быть не сосунком – полноценным, самостоятельным мужчиной.

Вон даже немолодой Хомченко обзавелся любовницей – продавщицей колбасного отдела, девчонкой, которая годится во внучки заму по поставкам. Однажды, Иван случайно увидел, как он пригласил ее в свой кабинет. Подслушивать, подсматривать – великий грех, но Кирсанов не удержался – согрешил. В замочную скважину многого не увидеть, зато он отлично услышал страстные охи-вздохи, трудное мужское дыхание. Будто Хомченко не наслаждался – карабкался на вершину горы.

А чем он хуже?

Покинув салон красоты, Иван и Женька закрыли ладонями новые прически. Будто копировали друг друга… Ну, ладно, мальчишка, ему по статусу хозяина положено, а водитель почему?

– Жень, зачем держишься за кумпол? Болит, что ли?

От ответного вопроса – а ты зачем? – водитель воздержался. Не стоит по пустякам дразнить самолюбивого пацана, решил он, но от ехидной ухмылки все же не отказался.

– Чтоб ветром не раздуло, – с деланным равнодушием пояснил он. – Одна укладка чего стоит – закачаешься. Бомжу на месяц хватит… Туалетная вода-то клевая? Или – из водопроводного крана?

Нюхать голову водилы, как любит выражаться Санчо, западло. Унизительно для владельца солидного пакета акций «Империи».

– Сам понюхай. Я тебе не дегустатор разной косметики. И мужской, и дамской!

Женька еще раз притворно вздохнул. Вот, дескать, времена пошли, разные малявки права качают, издеваются над подневольным холопом.

– У меня на макушке еще нюхалка не выросла… Но если не хочешь, обойдусь.

– Ладно обижаться, – смилостивился Иван. – Попробую…

Водитель наклонил голову, «дегустатор» поднялся на цыпочки, понюхал. Недоуменно пожал плечами.

– Не разберу, наверно, нанюхался в салоне. Вроде, приятный запах, цветами отдает. Не то жасмином, не то – одуванчиком… Все, закончили обнюхиваться, сейчас поедем снимать женщин.

Женька округлил глаза. Неужели у этого сосунка уже вырос хоботок? Как выражаются по «ящику», невероятно, но факт. Вон как задрал глупую башку, смотрит орлом, увидевшим добычу.

– Каких женщин?

Действительно не понимает или придуряется? Придется пояснить. Иван решился на полную откровенность. А чего ему стесняться, если тот же Хомченко пользует продавщиц в служебном кабинете?

– Легкого поведения. Разве мы с тобой не мужики?

И этот юнец считает себя мужиком, с иронией подумал Женька, попадется ему ядреная и опытная путана – так разделает, что сосунок выползет из борделя на карачках. Хорошо еще, если не очутится на больничной койке.

– Кажется, у тебя поехала стриженная башка. В твоем возрасте материнскую грудь сосать, а не со шлюхами развлекаться.

Упоминание о младенческом возрасте – соль на кровоточащую рану. Иван вздрогнул, еще выше поднял голову. Хозяин он или не хозяин, как смеет обычный водитель так с ним разговаривать!

– Кому сказано: едем к проституткам! Назло всем! Самому себе назло! И не вздумай возражать – не потерплю!

В голосе – не гордость и не возмущение – неприкрытая злость.

Черт с тобой, гаденыш, решился Женька, обработает тебя шлюха, подергает за квелый «хоботок», он – сторона. Хочет дитятко испробовать себя в сексе, пусть пробует. Обязанность водителя – вертеть баранку, а не воспитывать сдвинутого по фазе недоумка.

Только вряд ли даже самая грязная проститутка захочет за любые башли связываться с ребенком. Побоится. Нет, побоится не того, что испортит или что-то там нарушит – испугается наказания за растление детей.

Везти малолетнего развратника в бордель не стоит – все эти заведения пасут менты. Заметят нового любителя женского тела, узнают и мигом трекнут Кирсановой. Так и так, ваш малолетний сынок посещает некие, неприличные заведения, примите меры воздействия. А отношения между матерью и сыном и без того натянуты, как бы не лопнули.

Женька знает место, где тусуются бездомные путаны. Во главе со строгой сутенершей. Небольшой сквер на окраине Москвы. После первого обнюхивания и непременного торга, клиента отводят в снятую неподалеку квартиру для отпуска услуг и окончательного расчета.

Вдруг Ванька на первом этапе одумается?

Устроившись за руль, безногий инвалид подождал пока пассажир не разместится рядом.

– Ну, теперь держись, сексуальный маньяк! Прокачу с ветерком!

– Сам держись, – самолюбиво буркнул Кирсанов. Будто сплюнул…

Несмотря на протезы вместо ног, Женька водил машину классно. Знал, когда можно ехать быстро, с ветерком, когда притормозить и двигаться «шепотом». Мчаться означает – за сто км, «шепотом» – не больше сорока. Нутром чует появление инспекторов ГИБДД, ловко избегает столкновения с резвящейся легковушкой или с тяжеловесной фурой.

До скверика они доехали за рекордное для перегруженных московских дорог время – пятьдесят с небольшим минут. Припарковались к тротуару. Иван с испугом огляделся. В его понятии, обитель женщин легкого поведения должна выглядеть совсем по другому: небольшой зал, пригашенный свет, бархатные завесы, за которыми прячутся проститутки.

А здесь – обычный скверик, на садовой скамейке, как птицы на проводе, щебечут пять девушек. Разного объема и калибра. Они одеты в сверхкороткие юбчонки и блузки с большим декольте. В стороне прогуливается два качка – непременная охрана. Появятся менты – отвлечь их, подойдет клиент – наоборот, привлечь. Меду охраной и подопечными девушками расхаживает сутенерша. Без старческих складок на шее и вставной челюсти – молодая женщина, занимающаяся выгодным бизнесом: торговлей женским телом.

– Видишь давалок?

– И все – продажные? Как-то не верится… Они кажутся чистыми и невинными.

Женька усмехнулся. Сговоришься, мол, с той же мясистой бабой, у которой не груди —дальневосточные сопки, она тебе покажет свою стерильную чистоту и невинность, организует скачки с препятствиями.

– Кажется – перекрестись! Гляди и выбирай. Здесь, как в супермаркете, на любой вкус. Ты какой тип предпочитаешь – тощих или жирных?

Никогда раньше Иван не задумывался по поводу женской красоты и привлекательности. Женщина есть женщина, этим все сказано. Та же продавщица колбасного отдела – скромная и красивая девчонка, похожая на максимум семиклассницу, вертелась под немолодым любовником, азартно подстегивала его выкриками. Кто бы мог подумать?

Но не признаваться же в позорной для любого мужчины неопытности?

– Мне бы… Типа вон той, которая с косичкой. Не очень толстую и не слишком высокую. И не очень накрашенную. Противно, когда воняет помадой… Да еще измажет…

Косичку уже выбрали. Молодой парень пошептался с сутенершей, передал две зеленных бумажки. Повинуясь ее приказанию, изящная девочка, не старше четырнадцати лет, поднялась и, вызывающе покачивая детскими бедрышками, пошла с клиентом. Четыре ее подружки завистливо застрекотали. То ли радуясь за коллегу, то ли осуждая нелепый выбор парня.

– Гляди-ка, Олег! – удивился Женька. – С виду культурный, вежливый мужик, а на поверку – обычный развратник! Ну, и поиздеваюсь же я завтра над ним! Опередил тебя, босс, самую сладкую бабу уволок….

Это действительно был бывший охранник «Империи», отец двух полуголодных малюток, любящий супруг и, по совместительству, пастух и стукач. В свободное от дежурств по магазинной парковке время он развлекался по своему – при помощи купленных телок сбрасывал напряжение.

В конце аллеи парочка остановилась и о чем-то заспорила. Наверно, нахальный клиент требовал дополнительной, не предусмотренной тарифом услуги, «невинная семиклассница» соглашалась, но только с дополнительной оплатой.

Ивану показалось, что бывший стражник то и дело бросает на него вопросительные взгляды. Интересуется, когда сынок президентши свалит или любопытничает: зачем отпрыск Кирсановой приехал в «передвижной» бордель? Странный, если не сказать больше, интерес. Особенно учитывая недавний разговор в супермаркете, когда Олег пытался заманить его в азиатский ресторан. Почему, зачем – все эти вопросы остаются без ответов. Пока остаются.

Заложив в память, будто в компьютер, малопонятные события, малолетний любитель секса переключился на остающихся незанятыми девочек. Нет, он не выбирал – просто смотрел и удивлялся. Мысленно отвергнув женщину с непомерно большим бюстом и выпирающими мощными бедрами, он заинтересованно оглядел прелести ее соседки. Тонкая девочка испуганно смотрела на старика, который остановился напротив скамейки и вытирал слюнки. Увидев направившуюся к нему сутенершу поспешил уйти.

Вторая дама, на которую Иван обратил внимание – средней упитанности, с узкими, азиатского разреза глазами и такими же узкими бедрышками – чем-то ему не понравилась. Скорей всего, тупым выражением лица.

Третья – интеллигентная женщина среднего возраста, учительница или научный сотрудник – вызвала недоумение. Что она делает в обществе путан, неужели не нашла более пристойного занятия? Почему прельстилась грязной профессией? Из-за легких денег или заставили выйти на панель врожденные наклонности?

Четвертая – безликое существо, для которой безразлично кого обслужить и как это делать, лишь бы платили. Женщина-робот, резиновая кукла.

Выбирать расхотелось. Уехать – тоже.

– Вань, может хватит дурью маяться?

Кирсанов вскинулся необъезженным жеребцом, на которого пытаются надеть узду.

– Нет!

Увидев, наконец, сидящего в машине мужика – мальчишка не привлек ее внимания, он —личность для сексбизнеса не перспективная – сутенерша взмахнула рукой.

– Девочки, работать!

По этому сигналу качки мигом блокировали вход в аллею, девочки подскочили и выстроились на подобии поп моделей на подиуме. Грудастая взвесила на ладони свой бюст, будто предлагала испробовать его на вкус. «Азиатка», хихикая, двумя пальчиками приподняла подол и без того сверхкороткой юбки, продемонстрировала полную ножку в непосредственной близости к «рабочему» органу. «Учительница» виновато поморщилась, но в долгу не осталась – изогнула талию и скрестила ножки. Одна женщина-робот бессмысленно пялила бесцветные глаза, видимо, не знала, чем привлечь «покупателей».

Дама-сутенер еще раз придирчиво оглядела свое войско, солдатки которого находятся в полной боевой готовности и после отдачи соответствующего приказа немедленно сдадутся в желанный плен, и подплыла к машине со стороны водителя.

– Молодого человека что-то интересует? – медовым голосом спросила она.

– Наверно, интересует, – неопределенно ответил Женька, искоса поглядев на хозяина. Иван сидел напряженный и красный, упорно смотрел перед собой. Ему было стыдно.

Дама поправила на груди ожерелье, кокетливо засмеялась.

– Наверно или точно?

– Предположим, точно. Только, извините, интересуете не вы.

Явная грубость! Любая женщина, сохранившая хотя бы частицу достоинства ответила бы нахалу, если и не так же грубо, то обязательно с издевкой. Сутенерша не снизошла до грубости или ехидства – понимающе улыбнулась.

– Я – честная женщина, поэтому вне конкуренции, – с достоинством отрекомендовалась она. – Поэтому себя не предлагаю… Возьмите Катюшу, она знает китайскую методику любви, вы получите массу наслаждения, – кивок в сторону девицы с могучей грудью. – Или, если вы любитель экзотики, вам понравится Зиночка, она стажировалась в Монголии, недавно вернулась. Талантливая девочка, способная удовлетворить немалые мужские запросы. – раскосая умелица раздвинула розовые губки, показав розовый язычек, при помощи которого она, наверняка покоряла мужчин. – Ежели вы по натуре эстет, вам по душе будет Мария Евгеньевна. В перерывах между сеансами… массажа поговорите о театре и литературе, – учительница снова поморщилась, но прошлась ладонями по телу, от грудей-шариков до пухлых коленей. – А от постельного общения с мадам Баттерфляй – не правда ли многозначительное имячко? – вы ощутите подлинную нирвану, – робот непонимающе моргнула – У меня, вообще, дружный и умелый в любви коллектив. Цены – просто смешные. Вот уже два года – ни одной жалобы, зато – множество благодарностей.

Пять девочек – передовой отряд армии, продолжала вещать дама, в тылу в полной боевой готовности находится ее авангард. Девицы, похожие на древнеримских гетер, изучившие науку Эроса, Амура и Купидона, взятых вместе. Десятилетние ангелочки, слетевшие с небес для услады мужчин, уставших от революций, войн и реформ. Солидные матроны, от одного прикосновения которых у сильного пола кружится голова и пересыхает во рту.

Сутенерша явно тянула время, Ее можно понять. Арендованная квартира сейчас занята, в ней Клавочка (или Ирочка?) укрощает взрывчатые эмоции клиента. Вот позже, когда появится возможность организовать солидное, многокомнатное заведение, отпадет необходимость в словоблудии.

Предпринимательница не знала, что ее старания – простая трата времени. Завернув за угол, Олег легонько шлепнул купленную девочку по упругой попке, засунул между грудей два «полтинника» и посоветовал с полчаса не светиться. Сам помчался к новому работодателю с ошеломляющей новостью: малолетний сынок Кирсановой сейчас находится у проституток.

Как используют эту «новость» Хомченко и Юраш – их проблемы, но отстегнуть стукачу приличный «гонорар» они обязаны. Иначе Олег мигом переметнется – предложит свои услуги другим любителям компроматов. Слава Богу, таких любителей в современной России – пруд пруди.

Женька внимательно выслушал рекламный ролик. Одобрительно кивал, ни разу не поехидничал. Одно это можно считать подвигом. Иногда подталкивал локтем хозяина. Дескать, слушай, мотай на ус.

– Так кого вы возьмете?

Передохнув от длинного монолога, увидев в конце аллеи «уставшую» юную путану дама задала главный вопрос. Гнездышко освободилось, можно отправлять в него вторую, дай Бог, не последнюю на сегодня парочку.

– Видите ли, уважаемая госпожа, я тоже стараюсь не для себя – для друга. Ему желательно подобрать помоложе и поопытней. Все же он впервые выходит на тропу войны.

Иван сполз по сидению, вжался в спинку. Как они могут так говорить, неужели им не стыдно? Если бы можно было превратиться в невидимку, он с удовольствием исчез бы из машины, вообще из этого мерзкого мира, заполненного вонью.

– Ах, ему? – померкла дама. Похоже, расчет на потрошение кошелька клиента не состоится. – Надеюсь, паспорт у вашего товарища имеется?

– Зачем? – удивился Женька. – Я думал, что для общения с проститутками нужен совсем другой «документ», а он у господина-товарища есть. В полном порядке. Ваша девушка может проверить…

– Без паспорта не имею права?

– Даже так! – удивился Женька. – Никогда не думал… Ваня, где твой паспорт? Предъяви, пожалуйста. Сам видишь, без него ни в рай, ни в ад не пускают.

Водитель отлично знает – пацан никаких документов не имеет, да и по возрасту не должен их иметь. Что пересилит у бандерши: страстное желание выпотрошить кошелек младенца или боязнь понести наказание за растление малолетних? Если возобладает жадность, ребенка так затрахают, что он закается впредь иметь дело со слабым полом. Если – боязнь, придется уезжать ни с чем.

– Я… оставил его дома, – пролепетал Иван, глядя на переходящих дорогу старичков.

– Девочки, отбой!

Дама повелительно взмахнула пухлой ручкой. «Передовой отряд» мигом потерял интерес к несостоятельным клиентам, девицы возвратились на насест, то есть, на скамейку и дружно захихикали.

– В таком случае, валите отсюда! Оба валите! И быстро, пока я не обозлилась. Не мешайте настоящим клиентам.

Качки-охранники перемесились ближе к машине. Если «козлы» сами не покинут сквер, придется удалить их силой.

– Значит, вы обслуживаете только имеющих паспорт и регистрацию? Может, вам еще показать удостоверение о воинской службе?

– Класть я хотела на отношение к военкоматам! А вот на статью о совращении несовершеннолетних не положишь. Исполнится твоему малолетке восемнадцать лет – приезжайте, обслужим вне очереди.. А сейчас – вон, не мешайте работать!

Женька хотел еще потрепаться, подергать сутенершу за изношенные нервишки. Мешает угрожающее поведение качков и умоляющий взгляд хозяина.

– Хватит, Жень, поехали… Прошу…

Ну, если гордый и самолюбивый пацан просит, отказать ему просто невозможно. Похоже, Иван достиг крайней точки кипения, когда вешаются или бросаются под колеса машины.

– Ладно, если просишь – поехали… До приятной встречи, мадам! Жаль нет времени освидетельствовать ваше декольте. Вдруг там, вместо женской принадлежности – стандартный силоконовый муляж из магазина «Интим».

Женька любил банковать: завершая беседу, ставить точку, продолжая – двоеточие. Последнее слово всегда оставалось за ним.

Остро заточенная, пропитанная ядом стрелка пробила закаленное сердце дамы, она заорала в полную силу. Что-то из базарного лексикона, с упоминанием таких подробностей мужского организма, что девицы на скамейке перестали шептаться и хихикать, а качки бросились к легковушке – защищать честь и достоинство хозяйки. Пришлось уносить ноги. Применительно к Женьке – дорогостоящие протезы.

Иван переживал. Подумать только, он, наследник видного предпринимателя, почти олигарха, чуть не утонул в гнилом, дурно пахнувшем болоте. Представил себя голым, беззащитным, над которым нависла, тоже нагая, проститутка. Господи, да как же он решился, как посмотрит в глаза матери?

– Баран! – рассерженной змеей шипел Женька. – Надумал клеить телок на улице!

– Сам же привез, – виновато отбивался пацан.

– Я? А что было делать, когда ты кипел перегретым котлом? Только сбросить пар через предохранительный клапан. Впредь, когда приспичит, обращайся в приличное заведение.

– А разве есть приличные бордели?

Резонный вопрос Женька, как обычно, не расслышал. Помотал стриженной и напомаженной головой, будто в ней завелась какая-то позорная живность. Он вообще обладал уникальной способностью при необходимости глохнуть. О существовании борделей для несовершеннолетних, он слышал от друзей-водителей. Цены там аховые, но обслуживают по первому разряду – трудятся опытные, знающие анатомию и физиологию детей, профессионалки.

Вот только сообщать адреса «детских садов» Ивану он не собирается.

– Куда прикажете рулить, мистер-синьор?

Странный вопрос! Будто у Ивана имеется не один дом, а множество.

– За город. К маме…

Ольга Сергеевна тоже думала о сыне. Растет мальчик, мужает, скоро, очень скоро, он станет юношей, потом – самостоятельным мужчиной. Что ожидает его впереди? Блестящее будущее богатого предпринимателя или скучное прозябание бездельника? Найдет ли он себе пару или останется одиноким? Простит ли мать, вышедшую замуж за любимого человека, или затаит в душе детскую ревность?

Множество вопросов, на которые не стазу найдешь ответы.

В последнее время кто-то интересуется время провождением президента «Империи». Выйдет из офиса – возле под»езда стоит незнакомая легковушка багрово красного цвета. Кажется, «опель-кадет». Водителя за тонированными стеклами не разглядеть, но он представляется хищным зверем, выслеживающим очередную жертву. А вчера все тот же «кадет» ехал за президентским «мерседесом», не обгоняя и не отставая.

Начальник службы безопасности приставил к ней охрану – двух парней. Хорошие ребята, старательные, один – за рулем, второй – рядом с ней на заднем сидении. Но разве самые опытные охранники способны предотвратить покушение? Никонова расстреляли вместе с телохранителем, а машину Федорчука взорвали, как только он сел в нее.

Боязнь – скверное чувство, унижающее достоинство человека, но оно присуще всем без исключения, особенно – женщинам. Ольга Сергеевна уговаривала себя не бояться, пересилить страх. Вдруг за рулем преследующего ее «кадета» сидит поклонник, который не решается признаться. Просто любуется женской красотой и мечтает познакомиться.

Глупости лезут в голову. Какой там поклонник, откуда он взялся? Нет никаких слежек – просто случайное совпадение или разгулявшаяся фантазия шаловливого мозга…

Если ей суждено умереть – застрелят или взорвут – Лавруша не оставит Ивана, воспитает, выведет в люди. Он сильный и бесстрашный, на него можно положиться…

В этот вечер Кирсанова приехала в коттедж довольно поздно – в одиннадцать. Отпустила телохранителей, загнала машину на участок. Сейчас ее встретит Лиза, они примут душ, почаевничают, посудачат о Лавре и о сыновьях – ее и Федора Павловича.

Окна – темные. Значит, в доме никого нет – ни Лизы, ни Ивана. Что касается Лизы – понятно, она мечется между деревенской избой Санчо и Клавдии, кирсановским жильем и ремонтируемой городской квартирой Феденьки. Ободрит тоскующую в одиночестве Клаву, приготовит еду в коттедже, уберется у Лавра. Откуда только у нее силы берутся?

Огорченно вздохнув, Ольга Сергеевна достала из сумочки ключи и пошла к подъезду. Ничего не поделаешь, предстоит тоскливое одиночество. Примет душ, поужинает и позвонит по мобильнику сыну. Вдруг он согласится приехать к ней?

Загорелся плафон над дверью, ключ легко вошел в скважину.

Вдруг кто-то сжала ее руку. Сильно, до боли. Кирсанова обернулась и увидела страшную маску с приклепанными по бокам желто-белыми полосами.

– Кто вы? Что вам нужно от меня?

Старалась говорить максимально спокойно и уверенно, но непослушное сердце так застучало, что заболели ребра.

Насильник или грабитель не испугался, в черных глазницах маски полыхнул дьявольский огонь.

– Ничего не нужно, просто побазарим.

Бандитское словечко «побазарим» немного успокоило. Значит, не киллер и не маньяк. Убийцы стреляют без лишних слов, маньяки набрасываются на женщин, сдирая с них одежду.

– Отпустите, больно.

Мужчина не отпустил, наоборот, сжал руку сильней. Останутся синяки, их не сразу удалишь, подумала Кирсанова, будто главная сейчас для нее опасность именно – синяки.

– Вниз, пожалуйста. Только не делай резких движений, я слишком возбужден, могу сорваться.

Завуалированная угроза или жалоба на состоянии здоровья? Наверно, все таки – угроза. Придется вести себя с достоинством, но не раздражать явно ненормального мужика. Авось, обойдется.

– Иди за мной! – приказал голос из под маски. – Неподалеку есть довольно приятная роща. Если, конечно, ее не превратили в очередную свалку… Знаешь, почему я не хочу базарить в коттедже? Там стены угнетают чужой аурой… Не люблю. На природе лучше. Спокойней.

Ольга Сергеевна знает и любит этот березовый лесок. Когда приезжает Лавр, они с удовольствием прогуливаются по нему, дышат свежим воздухом. И – говорят, говорят! О будущей семейной жизни, о сыновьях, о прошлом и будущем.

Лавруша удивительно приятный собеседник, кажется нет ни одной темы, в которой он бы не разбирался. Философия и литература, техника и музыка, короче говоря, он знает все. И это детдомовец, потом – вор? Как-то не вяжется.

То, что березовая рощица нравится и нелюди с дурацкой маской покоробила Кирсанову.

– В рощу не пойду! Поговорим здесь!… Кстати, мне ваш голос знаком. К чему этот маскарад?

Нелюдь снял маску и сразу надел ее. Будто представился.

– Не хочешь в рощу, так и быть – пообщаемся здесь… Всего несколько вопросов. Отвечать словами необязательно, разрешаю кивнуть или моргнуть. Я пойму.

Дюбин говорит спокойно, без раздражения и угроз. Правда, это еще ни о чем не свидетельствует, убийца – он и есть убийца, жизнь научила его хладнокровию, уверенностью в себе.

Бывший коллега погибшего мужа, что ему понадобилось от вдовы?

– Слушаю вас.

Они стояли друг против друга, так близко, что женщина ощущала на своем лице тревожное мужское дыхание. Дюбин по прежнему сжимал ей руку, будто застегнул наручники. Он молчал, видимо, подбирая убедительные или смертельно опасные для него слова и фразы.

Первый вопрос прозвучал для нее ударом грома.

– Ты любишь Лавра?

Какое право имеет ряженный бандит спрашивать ее о самом потаенном, сугубо личном? Он, что, следователь прокуратуры или милиции? Но и на допросах она подумала бы: стоит ли отвечать?

– Предположим, люблю. Что дальше?

Ответ походит на увесистую пощечину. Но Дюбин не возмутился и не нагрубил – просто не заметил.

– Значит, любишь, – полу утвердительно, полувопросительно прошептал он. В этом шепоте слышались завистливые нотки мужчины, лишенного семейного тепла. – Ничего предосудительного – любая женщина должна любить, ибо в любви – ее долг и предназначение. Так установлено Богом и Сатаной.

Надо же, он еще и философствует, удивилась Кирсанова. Философствующий бандит – это что-то новое, еще не изученное писателями явление. И при чем тут Сатана? Для рифмы, что ли? Или для большей убедительности?

– Уж не знаю что и кем установлено. Просто люблю! – с гордостью, подняв голову, повторила Ольга Сергеевна. – Никому нет дела до моих чувств! – со злостью добавила она.

Господи, хоть бы сосед приехал на своем хрипящем и сопящем «запорожце», или сторож, охраняющий коттеджный поселок, выглянул из будки. Она огляделась. Никого, тишина и покой. На участке дремлет ее легковушка, за оградой стоит… красный «кадет».

Так вот кто выслеживал ее и, в конце концов выследил! Не киллер и не поклонник – фальшивый друг первого мужа… Как же она не услышала звуков мотора? А если бы и услышала? Кричать, звать на помощь? Оружия у нее нет, да и стрелять она так и не научилась – Лавруша обещал, но никак не мог найти свободное время. Теперь уже не научит…