Текст книги "Будущее, XXII век. Прогрессоры"

Автор книги: Аркадий и Борис Стругацкие

сообщить о нарушении

Текущая страница: 78 (всего у книги 81 страниц)

Документ 9

Рапорт-доклад N017/99

КОМКОН-2

Урал-Север

Дата: 9 мая 99 года.

Автор: Т. Глумов, инспектор.

Тема: 009 «Визит старой дамы».

Содержание: дополнение к р/д N 016/99.

Сусуму Хирота, он же сэнриган, принял меня в своем рабочем кабинете в 10.45. Это небольшого роста ладный старик (он выглядит заметно старше своего возраста). Весьма увлечен своим «даром», пользуется любым удобным моментом, чтобы этот «дар» продемонстрировать: у вашей жены неприятности на работе… На Пандору она полетит обязательно, не надейтесь, что все обойдется… Вот это стило вам подарил приятель, а вы забыли передать его своей жене… И так далее, в том же духе. Довольно неприятно, надо сказать. «Исход колдуна», по его словам, выглядел так: ему, видимо, стало страшно, что я сейчас узнаю о нем нечто сокровенное, и тогда он обратился в бегство. Ему невдомек было, что он виделся мне как пустой белесый экран без единой контрастной детали, ведь он – существо из иного мира…»

Т. Глумов.

(Конец документа 9)

Документ 10

Важно!

Рапорт-доклад N 018/99

КОМКОН-2

Урал-Север

Дата: 9 мая 99 года.

Автор: Т. Глумов, инспектор.

Тема: 009 «Визит старой дамы».

Содержание: институт Чудаков интересуется свидетелями событий в Малой Пеше.

Во время моей беседы с дежурным диспетчером института Чудаков 9 мая в 11.50 имело место следующее происшествие.

Беседуя со мной, дежурный диспетчер Темирканов одновременно очень быстро и профессионально снимал данные с регистратора и заносил их в терминал машины. Данные эти по мере поступления появлялись на контрольном дисплее и имели формат: фамилия, имя, отчество; (по-видимому) возраст; название населенного пункта (Место рождения? Место жительства? Место постоянной работы?); профессия; некий шестизначный индекс. Я не обращал внимание на дисплей, пока на нем вдруг не появилось:

Куботиева Альбина Милановна 99 балерина Архангельск 001507.

Затем появились две фамилии, которые мне ничего не говорили, после чего:

Костенецкий Кир 12 школьник Петрозаводск 001507.

Напоминаю: эти двое проходят как свидетели событий в Малой Пеше, см. мой р/д N 015/99 от 7.05 с. г.

По-видимому, на несколько секунд я потерял контроль над собой, потому что Темирканов осведомился, что это меня так удивило. Я нашелся, что меня удивила фамилия Альбины Куботиевой, балерины, о которой мне много рассказывали мои родители, заядлые балетоманы; мне кажется странным видеть здесь ее имя; неужели Альбина Великая обладает еще и метапсихическими талантами? Темирканов засмеялся и ответил, что это не исключено. По его словам, на регистраторы всех филиалов института непрерывно поступает информация относительно лиц, которые теоретически могут представлять интерес для метапсихологов. Подавляющая масса информации идет с терминалов клиник, больниц, здравпунктов и прочих медицинских учреждений, оборудованных стандартными психоанализаторами. Только в харьковском филиале за сутки набираются сотни фамилий кандидатов, но практически все это пустышки: «чудаки» составляют едва ли не одну стотысячную процента всей массы кандидатов.

В создавшейся ситуации я счел правильным сменить тему беседы.

Т. Глумов.

(Конец документа 10)

Документ 11

Рабочая фонограмма

Дата: 10 мая 99 года.

Собеседники: М. Каммерер, начальник отдела ЧП; Т. Глумов, инспектор.

Тема: 009 «Визит старой дамы».

Содержание: институт Чудаков – возможный объект темы 009.

Каммерер: Любопытно. А ты приметлив, паренек. Глазок-смотрок! Ну что ж, у тебя, конечно, и версия наготове. Излагай.

Глумов: Окончательный вывод или логику?

Каммерер: Логику пожалуйста.

Глумов: Проще всего было бы предположить, что имена Альбины и Кира сообщил в Харьков какой-нибудь энтузиаст метапсихологии. Если он был свидетелем событий в Малой Пеше, его могла поразить аномальность реакции этих двоих, и он сообщил о своем наблюдении компетентным лицам. Я прикинул: по крайней мере три человека могли это сделать. Базиль Неверов, аварийщик. Олег Панкратов, лектор, бывший астроархеолог. И его жена, Зося Лядова, художница. Конечно, в точном смысле слова свидетелями они не были, но в данном случае это не имеет значения… Без вашего разрешения разговаривать с ними я не рискнул, хотя считаю, что это вполне возможно – выяснить прямо у них, давали они информацию в институт или не давали…

Каммерер: Есть более простой способ…

Глумов: Да, по индексу. Обратиться с запросом в институт. Но как раз этот способ не годится никуда, и вот почему. Если это доброхот-энтузиаст, тогда все разъясниться, и говорить больше будет не о чем. Но я предлагаю рассмотреть другой вариант. А именно: никаких доброхотов – информаторов не было, а был там специальный наблюдатель от института Чудаков.

Пауза.

Глумов. Предположим, что в Малой Пеше находился специальный наблюдатель от института Чудаков. Это означало бы, что там производился некий психологический экперимент, имеющий целью отсортировать, скажем, нормальных людей от необычных. Например, чтобы в дальнейшем искать у этих необычных так называемую «чудоковатость». В таком случае, одно из двух. Либо институт Чудаков – это обычный исследовательский центр, работают в нем обычные научники, и ставят они обычные эксперименты – пусть весьма сомнительные в этическом отношении, но в конечном счете радеющие о пользе науки. Но тогда непонятно, откуда в их распоряжении технология, далеко превосходящая даже перспективные возможности нашей эмбриотехники и нашего биоконструирования.

Пауза.

Глумов: Либо эксперимент в Малой Пеше организован не людьми, как мы и предположили вначале. Тогда в каком свете предстает институт Чудаков?

Пауза.

Глумов: Тогда институт этот – никакой на самом деле не институт, «чудаки» тамошние – никакие не «чудаки», а персонал там на самом деле занимается вовсе не метапсихологией.

Каммерер: А чем же? Чем же они там занимаются и кто они такие?

Глумов: То есть вы опять считаете мои рассуждения неубедительными?

Каммерер: Напротив, мой мальчик. Напротив! Они даже слишком убедительны, эти твои рассуждения. Но я хотел бы, чтобы ты сформулировал свою идею прямо, сухо и не двусмысленно. Как в рапорте.

Глумов: Пожалуйста. Так называемый институт Чудаков является на самом деле орудием странников для сортировки людей по неизвестному мне пока признаку. Все.

Каммерер: И следовательно, Даня Логовенко, заместитель тамошнего директора, мой давний приятель…

Глумов (прерывает): Нет! Это было бы слишком фантастично. Но, может быть, ваш Даня Логовенко давным-давно отсортирован? Давнее его знакомство с вами от этого не гарантирует. Отсортирован и работает на странников. Как и весь персонал института, не говоря уже о «чудаках»…

Пауза.

Глумов: Они по крайней мере двадцать лет занимаются сортировкой. Когда отсортированных сделалось достаточно, они организовали институт, поставили там эти свои камеры скользящей частоты и под предлогом поиска «чудаков» прогоняют через них по десять тысяч человек в год… И мы ведь еще не знаем, сколько на планете таких заведений под самыми разными вывесками…

Пауза.

Глумов: И колдун убежал из института к себе на Саракш вовсе не потому, что его обидели или у него заболел живот. Он почуял здесь странников! Как наши киты, как лемминги… «Когда слепые увидят зрячего», – это про нас с вами. «Видит горы и леса и не видит ничего», – это тоже про нас с вами, Биг-Баг!

Пауза.

Глумов: Короче говоря, мы, кажется, впервые в истории можем поймать странников за руку.

Каммерер: Да. И все это началось с двух имен, которые ты случайно заметил на дисплее… Кстати, ты уверен, что это была случайность? (Поспешно.) Хорошо, хорошо, не будем об этом говорить. Что ты предлагаешь?

Глумов: Я?

Каммерер: Да. Ты.

Глумов: Ну-ну, если вы хотите знать мое мнение… Первые шаги, по-моему, очевидны. Прежде всего необходимо установить там странников и уличить отсортированных. Организовать скрытое ментоскопическое наблюдение, а если потребуется – провести там поголовное принудительное, самое глубокое ментоскопирование… Полагаю, они к этому готовы и память свою заблокируют… Это не страшно, это как раз и было бы уликой… Хуже, если они умеют рисовать ложную память…

Каммерер: Ладно. Достаточно. Ты молодец, хвалю, хорошо поработал. А теперь слушай приказ. Подготовь для меня списки следующих лиц. Во-первых, лиц с инверсией «синдрома пингвина» – всех, кто у медиков зарегистрирован на сегодняшний день. Во-вторых, лиц, не прошедших фукамизацию…

Глумов (прерывает): Это больше миллиона человек!

Каммерер: Нет, я имею в виду лиц, отказавшихся от «прививки зрелости», это двадцать тысяч человек. Придется поработать, но мы должны быть во всеоружие. Третье: собери все наши данные о пропавших без вести и сведи их в один список.

Глумов: В том числе и тех, кто позже объявился?

Каммерер: В особенности их. Этим занимается Сандро, я его подключу к тебе. Все.

Глумов: Список инверсантов, список отказчиков, список объявившихся: ясно. И все-таки, Биг-Баг…

Каммерер: Говори.

Глумов: Все-таки разрешите мне побеседовать с Неверовым и с этой парой из Малой Пеши.

Каммерер: Для очистки совести?

Глумов: Да. Вдруг это все-таки обыкновенный доброхот-энтузиаст…

Каммерер: Разрешаю. (После маленькой паузы.) Интересно, что ты будешь делать если окажется, что это обыкновенный доброхот-энтузиаст…

(Конец документа 11)

***

Сейчас я еще раз прослушал эту фонограмму. Голос у меня был тогда молодой, важный, уверенный, голос человека, определяющего судьбы, для которого нет тайн ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем, человека, знающего, что он делает и что кругом прав. Сейчас я просто поражаюсь, каким я был тогда великолепным лицедеем и лицемером. На самом-то деле я держался тогда уже на последних нервах. План действий у меня был готов, я ждал и никак не мог дождаться санкции президента, набирался и никак не мог набраться духу идти к Комову без этой санкции.

И при всем при том я отчетливо помню, какое огромное удовольствие испытывал я в то утро, слушая Тойво Глумова и наблюдая его. Ведь это был поистинне его звездный час. Пять лет он искал их, нелюдей, тайно вторгшихся на его Землю, искал, несмотря на постоянные неудачи, почти в одиночку, никем и ничем не поощряемый, терзаемый снисходительностью любимой жены, искал и все-таки нашел. Оказался прав. Оказался проницательнее всех, терпеливее всех, серьезнее всех – всех этих остроумцев, легковесных философов, интелектуальных страусов.

Впрочем это ощущение торжества я ему, конечно, приписываю. Полагаю, в тот момент он не испытывал ничего, кроме болезненного нетерпения – поскорее взять противника за горло. Ведь неопровержимо доказав, что его противник находится на Земле и действует, он тогда еще понятия не имел, что же он доказал на самом деле.

А я имел. И все-таки, глядя на него в то утро, я восхищался им, я гордился им, я им любовался, он мог бы быть моим сыном, и я бы хотел иметь такого сына.

Я завалил его работой прежде всего потому, что хотел замкнуть его в кабинете, за столом. Ответа из института все не было, а работу по спискам все равно необходимо было проделать.

Документ 12

Рапорт-доклад N 019/99

КОМКОН-2

Урал – Север

Дата: 10 мая 99 года.

Автор: Т. Глумов, инспектор.

Тема: 009 «Визит старой дамы».

Содержание: информацию о событиях в Малой Пеше направил в институт Чудаков О. О. Панкратов.

В соответствии с вашим распоряжением я провел беседы с Б. Неверовым, с О. Панкратовым и с З. Лядовой на предмет выяснения, не направлял ли кто-нибудь из них в адрес института Чудаков информацию об аномальном поведении некоторых лиц во время происшествия в Малой Пеше в ночь на 6 мая с. г.

1. Беседа с работником аварийной службы Базилем Неверовым состоялась по видеоканалу вчера около полудня. Оперативного интереса беседа не представляла. Б. Неверов, безусловно, услыхал об институте Чудаков от меня впервые.

2. Олега Олеговича Панкратова и жену его Зосю Лядову я встретил в кулуарах региональной конференции астроархеологов-любителей в Сыктывкаре. В ходе непринужденной беседы за чашкой кофе Олег Олегович активно и и с удовольствием подхватил начатый мною разговор о чудесах института Чудаков и по собственной инициативе, без всякого форсирования с моей стороны, сообщил следующие факты: он уже много лет является постоянным активистом института Чудаков и даже имеет свой собственный индекс в качестве отдельного и постоянного источника информации, именно благодаря его усилиям в сферу внимания метапсихологов попали такие замечательные феномены, как Рита Глузская («черный глаз»), Лебей Маланг (психопараморф) и Константин Мовзон («повелитель мух 5-й»), он очень благодарен мне за сведения об удивительной Альбине и потрясающем Кире, которые я ему так любезно и вовремя предоставил в тот день в Малой Пеше, каковые сведения он тогда же и отправил в институт, в институте ему довелось побывать трижды – на ежегодных конференциях активистов с Даниилом Александровичем Логовенко лично не знаком, но весьма почитает его как выдающегося ученого.

3. В связи с вышеизложенным считаю, что мой рапорт-доклад N 018/99 интереса для темы 009 не представляет.

Т. Глумов.

(Конец документа 12)

Документ 13

Начальнику отдела ЧП М. Каммереру

От инспектора Т. Глумова

Рапорт

Прошу предоставить мне отпуск на шесть месяцев в связи с необходимостью сопровождать жену в длительную служебную командировку на Пандору.

Т. Глумов.

10.05.99

Резолюция: Не разрешаю. Продолжайте выполнять задание.

М. Каммерер. 10 мая 99 г.

(Конец документа 13)

***

Отдел ЧП. Рабочая комната «Д». 11 мая 99 года.

Утром 11 мая мрачный Тойво, придя на работу, ознакомился с моей резолюцией. Видимо, за ночь он поуспокоился. Ни протестовать, ни настаивать он не стал, а засел у себя в комнате «Д» и занялся составлением списка инверсантов, которых у него набралось вскоре семеро, но только двое из них были названы по именам, а остальные числились как «больной 3., сервомеханик», «Теодор П., этнолингвист» и тому подобное.

Около полудня в комнате «Д» объявился Сандро Мтбевари, осунувшийся, желтый и встрепанный. Усевшись за свой стол, он без всяких предисловий и своеобычных в таких случаях (после возвращения из длительных походов) шуточек доложил Тойво, что по приказанию Биг-Бага поступает в его распоряжение, но сначала хотел бы закончить отчет по командировке. «За чем же дело стало?» – Настороженно спросил Тойво, несколько пораженный его видом. А за тем дело стало, отвечал Сандро с раздражением, что произошла с ним одна история, про которую непонятно, надо ли ее вставлять в отчет, и если надо, то под каким соусом.

И он сейчас же принялся рассказывать, с трудом подбирая слова, путаясь в подробностях и все время как-то судорожно посмеиваясь над собой.

Сегодня утром он вышел из нуль-кабины курортного местечка розалинда (недалеко от Биаррица), отмахал пяток километров по пустынной каменистой тропе между виноградниками и около 10 часов оказался у цели: под ним была долина Роз. Тропа вела вниз к усадьбе «Добрый ветер», остроконечная крыша которой торчала из нагромождений пышной зелени. Сандро автоматически отметил время – было без минуты 10, как он и рассчитывал. Прежде чем начать спуск к усадьбе, он присел на округлый черный валун и принялся вытряхивать камешки из сандалий. Было уже очень жарко, раскаленный валун обжигал сквозь шорты, и ужасно хотелось пить.

Видимо, именно в этот момент ему стало дурно. В ушах зазвенело, и солнечный день как бы померк. Ему показалось, будто он спускаетя по тропе, шагает, не чуя под собой ног, мимо веселенькой беседки, которую он не заметил сверху, мимо глайдера с откинутым капотом и развороченным (словно из него вынимали целые блоки) двигателем, мимо огромной лохматой собаки, которая лежала в тени и равнодушно следила за ним, вывалив красный язык. Потом он поднялся по ступенькам на веранду, сплошь заплетенную розами. При этом он отчетливо слышал скрип ступеней, но ног под собой по-прежнему как бы не чувствовал. В глубине веранды стоял стол, заваленный какими-то непонятными предметами, а над столом, упершись в края столешницы широко расставленными руками, нависал тот человек, который был ему нужен.

Человек этот поднял на него маленькие, упрятанные под седыми бровями глазки, и на лице его изобразилась легкая досада. Сандро представился и, почти не слыша собственного голоса, принялся излагать свою легенду, но не успел произнести и десятка фраз, как человек ужасно сморщился и произнес что-то вроде: «Ну надо же, как ты некстати», после чего Сандро пришел в себя, вынырнув из полного беспамятства, весь облитый потом и с правой сандалией в руке. Он сидел на валуне, горячий гранит жег его сквозь шорты, и время было по-прежнему без минуты 10. Ну, может быть секунд пятнадцать прошло, не больше.

Он обулся, вытер потное лицо, и тут, видимо его опять схватило. Он опять спускался по тропе, не чуя под собой ног, мир смотрелся словно сквозь нейтральный светофильтр, а в голове вертелась только одна мысль: это надо же, как меня некстати… И снова слева прошла веселенькая беседка (на полу валялась кукла без рук и одной ноги), и глайдер прошел (на борту красовалось изображение бедового чертенка), и второй глайдер оказался там, немного в глубине, и тоже с поднятым капотом, а собака язык убрала и теперь дремала, положив тяжелую голову на лапы. (Странная какая-то собака, да и собака ли?) Скрипучие ступеньки, прохлада веранды. И снова человек взглянул из-под седых бровей, весь сморщился и проговорил притворно-грозным тоном, как говорят с расшалившимся ребенком: «Я тебе что сказал? Некстати! Брысь отсюда!» И Сандро вновь очнулся, но теперь он уже сидел не на валуне, а рядом, на сухой колючей траве, и его подташнивало.

«Да что это со мной сегодня?» – Подумал он со страхом и досадой и попытался взять себя в руки. Мир был по-прежнему пригашен, и в ушах звенело, но в то же время Сандро полностью себя теперь контролировал. Было почти точно 10 часов, очень хотелось пить, но слабости он больше не ощущал, и надо было доводить до конца то, зачем он сюда прибыл. Он поднялся на ноги и тут увидел, что из нагромождений зелени внизу вышел на тропинку тот самый человек и остановился, глядя в сторону Сандро, и тут же следом вышел из зарослей и встал у ног человека тот самый мохнатый пес и тоже стал смотреть на Сандро, и Сандро мельком отметил про себя, что никакая это не собака, а молодой голован. И Сандро поднял руку, сам не зная зачем – то ли в знак приветствия, то ли чтобы привлечь к себе внимание, но тот человек повернулся к нему спиной, а мир перед глазами Сандро почернел и ушел косо вниз и налево.

Когда он снова пришел в себя, то оказалось, что он сидит на скамейке, вокруг него курортный городок Розалинда, а рядом та самая нуль-кабина, через которую он сюда прибыл. По-прежнему слегка подташнивало, и хотелось пить, но мир был ясен и приветлив, и было 10 часов 42 минуты. Беззаботные нарядные люди, проходившие мимо, стали с беспокойством поглядывать на него и замедлять шаги, и вдруг подкатил кибер-официант и поднес ему высокий запотевший бокал с чем-то фирменным…

Дослушав до конца, Тойво некоторое время молчал, а потом произнес тщательно подбирая слова:

– Это нужно обязательно включить в рапорт.

– Предположим, – сказал Сандро. – Но с каким акцентом?

– Как мне рассказал, так и напиши.

– Я тебе рассказал так, словно мне сделалось дурно от жары, и все я увидел в бреду.

– Значит, ты не уверен, что это был бред?

– Откуда мне знать? Но это же я мог бы рассказать и так, будто я попал под гипноз, как будто это была наведенная галлюцинация…

– Ты думаешь, галлюцинацию навел голован?

– Не знаю. Может быть. Но скорее всего – нет. Он был слишком далеко от меня, метров 70, не меньше… Да и молодой он был слишком для таких штучек… И потом: с какой стати?

Они помолчали. Потом Тойво спросил:

– Что сказал Биг-Баг?

– Э, он мне рта не дал раскрыть, даже не взглянул на меня. «Я занят, ступай в распоряжение Глумова».

– Скажи, – проговорил Тойво, – ты уверен, что так ни разу и не спустился к тому дому?

– Ни в чем я не уверен. Я уверен только, что с этими «Ванвинклями» очень и очень нечисто. Я занимаюсь ими с начала года, а ясности – никакой. Наоборот, с каждым случаем все темнее. Но, конечно, такого, как сегодня, еще не бывало, это уже экстра…

Тойво произнес сквозь зубы:

– Но ты понимаешь, чем это пахнет, если это случилось с тобой на самом деле? – Он спохватился. – Постой! А регистратор? Что у тебя на регистраторе?

Сандро ответил с видом полной покорности судьбе:

– На регистраторе у меня ничего. Он оказался не включен.

– Ну, знаешь!!!

– Знаю. Только я твердо помню, что перезарядил его и включил перед выходом.