Текст книги "Капитан звездолета (сборник)"

Автор книги: Аркадий и Борис Стругацкие

Соавторы: Александр Беляев,Иван Ефремов,Георгий Гуревич,Генрих Альтов,Анатолий Днепров,Николай Томан,Михаил Зуев-Ордынец,Валентина Журавлева,Виталий Савченко,И. Нечаев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Максим поднял голову:

– Послушай, Антон. Если ты догадывался, что “ракетки” – разумные существа, то зачем же ты… не знаю, как и сказать: разрушил, что ли, – словом, сбил эту “ракетку”? Не нужно было этого делать.

Новак недоуменно поднял брови:

– Но… догадку следовало проверить. Иначе мы улетели бы, так ничего и не поняв. И потом ты помнишь первую экспедицию? Они с нами тоже не церемонились.

– Да ведь тогда были совсем не те “ракетки”, что сейчас. Если следовать твоей гипотезе, то они так же отличались от нынешних, как мы отличаемся от питекантропов. Они развиваются с неслыханной стремительностью! Убить существо мыслящее, возможно обладающее большим разумом, чем наш… нет, этого нельзя было делать. Что они подумают о нас, людях Земли? – Максим Лихо покачал головой и упрямо повторил: – Этого не следовало делать.

Остальные молчали. Новак поднялся с кресла.

– Понятное дело: трудно сразу осмыслить все это. Ну что ж, впереди у нас немало времени… Совещание закончено. Сейчас, – голос его приобрел металлический оттенок, – всем готовиться к старту!

V

Новак ошибся: времени для размышлений оказалось немного.

…Первым заметил корабль “ракеток” Сандро Рид. “Фотон-2”, набирая скорость, уже десятые сутки огибал Ближайшую и выходил на расчетную инерционную траекторию. Члены экипажа, прикованные к сиденьям 4-кратной перегрузкой, тяготились от вынужденного безделья и неподвижности. Сандро выбрал себе хорошее место – обсерваторию – и наблюдал за созвездиями. Он и заметил какое-то тело, частично затемнявшее собою уменьшающийся диск Ближайшей. “Фотон-2” набрал уже более сорока тысяч километров в секунду, но тело не отставало, а, наоборот, приближалось. Слепящие вспышки антигелия, сгоревшего в дюзах, мешали как следует рассмотреть форму тела.

Сандро вызвал рубку управления:

– Антон! Нужно остановить двигатели.

– В чем дело? – на экране было видно, как Новак от изумления даже попытался подняться в кресле.

– За нами летит какое-то тело…

При выключении двигателей автоматически заработали два центробежных маховика – на носу и в корме звездолета. Они создавали противовращение огромной массы “Фотона-2” со скоростью десяти оборотов в минуту: этого было достаточно, чтобы создать в жилой и рабочей частях звездолета нормальное центростремительное тяготение.

Небо за кормой казалось конусом из тонких светящихся окружностей, стремительно прочерчиваемых звездами. Диск Ближайшей описывал яркое огненное колесо. В этой головокружительно вращающейся вселенной трудно было что-либо разобрать. Новаку пришлось переключить маховики на обратный ход, чтобы остановить вращение звездолета. Через полчаса небо приняло нормальный вид.

Пожалуй, это нельзя было назвать “кораблем”. Скорее, это был плотный рой из нескольких тысяч “ракеток”. Сходство дополнялось еще и тем, что “ракетки” двигались внутри роя, принимавшего то форму шара, то вытягивавшегося в эллипсоид. Изнутри роя исходило яркое переменное свечение. Была ритмическая связь между изменениями яркости свечения, колебаниями форм роя и его движением. Похоже было, что какое-то центральное ядро вспышками-импульсами толкало рой вперед, растягивая его в эллипсоид. Потом “ракетки” снова стягивались в шар.

Все собрались в обсерватории и молча наблюдали за приближением роя “ракеток”. С каждым импульсом он вырастал в размерах.

– Интересно, как они движутся? – задумчиво проговорил Максим Лихо.

– Капитан, они догоняют нас! – всегда невозмутимый и сдержанный Ло Вей казался встревоженным. – Осталось десять – двенадцать тысяч километров… Не пора ли включить двигатели?

– Подождем еще, – не отрывая глаз от окуляра, ответил Новак.

…Когда между “Фотоном-2” и роем осталось не более тысячи километров, свечение в рое вдруг прекратилось, и он стал невидим в черной пустоте космоса. Сандро включил радиотелескоп: на экране возник висящий в пространстве шар “ракеток”.

– Кажется, они не собираются на нас нападать, – облегченно вздохнул Торрена. – Разумеется! Они прекрасно могли это сделать на Странной планете… “Ракетки” собираются лететь за нами в солнечную систему, вот что! – Новак требовательно оглядел собравшихся. – Что вы думаете по этому поводу?

– Вот здорово! – Сандро был в восторге. – Познакомить людей с этими кристаллическими существами… Установить с ними взаимопонимание, творческое сотрудничество. Какие колоссальные сдвиги в сознании людей, какие изменения в их истории, а?

– В распоряжение “ракеток” можно было бы предоставить Меркурий, – деловито добавил Максим Лихо. – Там условия сходны со Странной планетой. Пусть обоснуют там колонию… Я знаю, что тебя беспокоит, Антон. – Максим прямо посмотрел на капитана, качнул головой: – Напрасно. Человечество достаточно сильно, чтобы справиться с ними в случае чего. Но я не верю, что дело дойдет до конфликта. Мыслящие существа всегда найдут способ понять друг друга…

Антон Новак стиснул челюсти, но, ничего не ответив ему, повернулся к Торрене:

– Ты, Юлий?

– Нужно тщательно изучить, как движется рой. – В черных глазах Торрены светилось любопытство ученого. – Нет замкнутой конструкции, судя по всему, нет антивещества, а они уже достигли скорости сорока тысяч километров в секунду. Интересно, смогут ли они достичь околосветовых скоростей?

– Ло Вей?

Этот ответил не сразу:

– Они не хотели с нами общаться, не попытались хоть как-то сообщить нам, что будут лететь за нами… Меня настораживает это. Я не верю, что они не смогли передать информацию.

– Вы что думаете, Патрик?

– Откровенно говоря, мне нравится идея: привести их на Згмлю. Вот и все… А ваше мнение, капитан?

– Мое мнение… – Новак оглядел всех и сказал, чеканя каждое слово: – Нам следует любыми путями отделаться от них.

VI

Новак и Ло Вей, выбиваясь из сил, тащили по коридору к входной камере электромагнитной катапульты контейнер со сжатым антигелием. Огромная масса этого небольшого цилиндрика из ядерного материала при каждом толчке вырывалась из рук, при неверном шаге заносила в сторону, стремилась раздавить хрупкое человеческое тело о стену. “Фотон-2” летел с околосветовой скоростью – сказывался эффект возрастания масс. От непосильного напряжения бешено колотилось сердце, дрожали руки.

Из-за наглухо запертой двери общего зала в коридор несся грохот кулаков и гневные крики: там были Сандро Рид, Максим

Лихо, Торрена и Лоу. Люк входной камеры был уже близко, когда Новак опустил контейнер на пол, почувствовав, что иначе пальцы разожмутся сами. Он распрямился и глубоко вдохнул воздух. В этот момент крики и грохот в общем зале прекратились.

– Они что-то задумали, – прислушавшись, сказал Ло Вей. – Совещаются…

Антон нагнулся и ухватил край холодного цилиндра:

– Взяли! – и они, шатаясь из стороны в сторону, снова потащили его вперед.

… Сказанное тогда Новаком вызвало горячие возражения. Его поддержал только Ло Вей.

– Да, я тоже считаю, что мы ведем на Землю неизвестную опасность! – он попытался пересказать то, что увидел на экранах. Но (видно, Ло Вей и сам не был уверен в своем впечатлении) рассказ вышел сбивчивый и никого не убедил. Однако время не терпело – решили продолжить дискуссию из кабин. Все разошлись по своим местам. Новак вернулся в рубку управления и включил двигатели; тогда он еще надеялся, что рой “ракеток” не выдержит соревнования в скорости…

Шли сороковые сутки разгона. “Фотон-2” близился к полусветовой скорости, однако рой не отставал. Гигантскими прыжками-вспышками он настигал звездолет, как только тот удалялся от него на несколько тысяч километров. Юлий Торрена внимательно исследовал спектры вспышек, однако мог только сказать, что это не антивещество. “Ракетки” знали какой-то иной принцип движения, не менее эффективный.

Дискуссия о том, как быть с “ракетками”, не затихла, а, наоборот, все более и более разгоралась. Астронавты переговаривались с помощью видеофонов из своих кабин; когда же капитан на несколько часов выключал двигатели, чтобы люди могли отдохнуть от связывающей тяжести инерции, все собирались в общий зал и споры продолжались.

– Не только вести их за собой, но и даже указать направление на солнечную систему – значит поставить человечество под удар, – доказывал Новак. – Смешно думать, что они ограничатся Меркурием. Они захватят всю систему.

– Почему ты считаешь их завоевателями, Антон? – воскликнул Сандро. – Разве нас, людей, влечет в другие миры стремление покорить кого-то? И их тянет за нами жажда знаний.

– Знания нужны не просто так, а для дальнейшего развития жизни, Малыш. “Ракеткам” же для этого нужны еще и новые земли. Вокруг Ближайшей вращается только одна планета. Им на ней уже тесно. Когда людям двести лет назад стало тесно на Земле, они начали заселять Марс и Венеру, они создали атмосферу на Луне. А им деваться некуда.

– В Солнечной хватит места и для нас и для них. Зачем подозревать, что “ракетки” будут стремиться уничтожить людей? – вмешивался Патрик Лоу.

– Да потому, что между людьми и этими кристаллическими тварями не может быть ничего общего, – включился в спор Ло Вей. – Бред испортившейся электронной машины имеет больше общего с нашим мышлением, потому что все-таки мы программируем наши машины. А они… они не знают наших чувств, наших восприятий – и не поймут наших мыслей. Мы принципиально различны с ними. Нам нужен воздух – “ракеткам” он мешает летать. Нам нужна вода – для них она мало существенна. Нам нужна органическая пища – они потребляют лучистую энергию.

– Пустое! – раздавался уверенный бас Максима Лихо. – Между мыслящими существами не может быть пропасти. Они поймут нас.

– Нам будет от этого не легче! – тонкий голос Ло Вея после Максимовского баса сам по себе звучал неубедительно. – Они поймут, что мы – это комочки студенистой материи с ничтожно малым запасом внутренней энергии, с черепашьим темпом мыслей и движений. Они поймут, что мы люди, – очень несовершенное, из рук вон неудачное творение природы, и не почувствуют к нам ни симпатий, ни жалости, ни сочувствия…

Когда после отдыха расходились по своим кабинам, Новак с отчаянием в душе понял, что им, видно, так и не удастся прийти к общему взгляду.

…Был один момент, который решил дальнейшее. Именно о нем вспоминал сейчас Новак, когда, вися в пустоте жерла электромагнитной катапульты, укреплял контейнер на носу разведочной ракеты.

Это было на шестьдесят восьмые сутки разгона. “Фотон-2” должен был теперь совершить последний поворот для выхода на инерционную траекторию. Новак в оцепенении сидел перед приборами в рубке: вся борьба, разгоревшаяся в звездолете, сосредоточилась сейчас в нем, в одном легком движении пальцев правой руки. Небольшой поворот рукоятки регулятора, незначительное усилие большого, указательного и среднего пальцев – ив правые кормовые дюзы “Фотона-2” начнет поступать чуть больше ядерного горючего; ровно настолько больше, чтобы космический корабль смог с безопасным для его экипажа ускорением отклоняться все левее и левее, по направлению к солнечной системе.

Движение рукоятки… Оно укажет “ракеткам” направление к Солнцу. Дальше они, вероятно, не станут следовать за “Фотоном-2”, а обгонят его. “Мы не сумеем даже предупредить Землю. А когда они появятся в Солнечной, события будут развиваться очень быстро. Того времени, за которое люди лишь успеют их заметить, “ракеткам” будет достаточно, чтобы принять решение и начать действовать. Их “дни” сосредоточены в секундах… Какое решение они примут? И какие действия последуют за ним?..”

На движущейся ленте звездной карты, на которой самописец вычерчивал курс звездолета, красная линия начала заметно уходить вправо от расчетной синей. Новак, как загипнотизированный, смотрел на перо самописца: оно с заметной глазу скоростью ползло по масштабным клеточкам, отсчитывая миллионы километров… “Ну, прав ты или не прав, Антон Новак? Сможешь ты взять на себя эту огромную ответственность, или ты предоставишь событиям развиваться, как им заблагорассудится?” Он мысленно еще раз прошел весь путь наблюдений и догадок, пережил те минуты, когда с микроскопом и электрическим щупом исследовал осколки тела “ракетки”, снова взвесил все доводы и возражения Максима, Сандро, Патрика Лоу и Торрены…

Рукоятка регулятора осталась в прежнем положении. Теперь звездолет с каждой секундой удалялся на сотни тысяч километров от инерционной кривой. На душе у Антона Новака стало спокойно и холодно: теперь проблема того, как быть с роем кристаллических существ, становилась строгой физической задачей. Эту задачу следовало поскорее решить.

“Итак, дано: два тела, разделенные расстоянием в тысячу километров, летят в пустоте со скоростью, близкой к световой… От тела, летящего впереди, отделяется некий предмет, и, ускоряясь, летит навстречу газовое облако и обволакивает тело. В какой момент? И сколько нужно газа? И получится ли это при той скорости, с которой мчатся сейчас звездолет и рой?..”

Новак нерешительно посмотрел на стоявший рядом пластмассовый куб робота-оператора, но покачал головой: такая задача не предусмотрена в программах робота. А программировать заново?.. Пожалуй, проще решить самому. Он придвинул к себе лист бумаги и углубился в расчеты. Через несколько часов он знал: надежно решить эту задачу возможно лишь на скорости 0,9 от световой… Еще около четырех суток (по внутреннему счету времени) для работы двигателей.

…Первым заметил отклонение тот же Сандро: из обсерватории провода связи передали в рубку его тревожный голос:

– Антон! Что случилось? Мы сбились с курса!

Новак взглянул на показатель скорости: 0,86 световой. “Рано заметил… – с досадой подумал он. – Нужно еще около тридцати часов ускорения. Ну, начинается…”

– Сейчас объясню, Сандри, – он включил все кабины: “Внимание всем! Внимание всем! Звездолет идет под углом 42 градуса к расчетному курсу в направлении Бета Большой Медведицы. Внешняя скорость – 260000 километров в секунду… Субъективная скорость – 585000 километров в секунду…

– Это удар в спину! – раздался яростный крик Патрика Лоу. – Ты хочешь, чтобы мы не вернулись на Землю?!

– Нам не удалось уйти от роя “ракеток”, – продолжал Новак. – Через тридцать часов будет предпринята попытка уничтожить рой… – Ты не сделаешь этого! – громыхнул в динамике голос Максима. – Ты сошел с ума! – На экране было видно, как Максим попытался подняться, но, сломленный перегрузкой, рухнул обратно в кресло. “Итак, двое… Пока работают двигатели, никто не сможет ничего сделать”.

– Это позор! Неслыханное предательство!

“Трое… И Торрена с ними. Жаль, его наблюдения за движением роя сейчас очень нужны”.

– Это месть! – голос Сандро дрожал от возмущения. – Я знаю, он мстит “ракеткам” за первую экспедицию, за то, что тогда на Странной планете погибла Анна Новак.

“Четверо… И Малыш с ними. Плохо… – Новака на секунду охватил страх. – Неужели я останусь один? Я ничего не смогу сделать… Тогда только одно, звездолет не свернет с этого пути. Мы не вернемся на Землю…” Он продолжал говорить:

– В нашем распоряжении около пятидесяти часов по субъективному времени. Если за этот срок мы уничтожим рой, запасов антигелия хватит для возвращения на инерционную траекторию. В противном случае “Фотон-2” не сможет выйти в район солнечной системы.

– Неправда, Новак! – крикнул Торрена. – У нас гораздо больший запас антигелия. Его хватит на месяц отклонения.

– Следует учитывать, – возразил Новак, – что часть антигелия придется истратить на истребление “ракеток”… – Он помолчал. – Предлагаю членам экипажа прекратить бесплодную дискуссию… После остановки двигателей всем следует собраться в общем зале для разработки плана действий.

– Я с вами, Новак! Слышите? – это сказал Ло Вей. В его тонком голосе звучала твердая решимость. – Вы правы – и я с вами.

И тотчас же из другого динамика крикнул Максим Лихо:

– Вас двое, нас четверо. Мы не дадим вам совершить преступление! Слышите, не дадим!

***

…Конечно, идти в общий зал не было никакого смысла. И Новак совершил еще одно преступление, обдуманной гнусности которого ему не забыть до конца своих дней. Он предупредил по проводной связи Ло Вея, чтобы тот опоздал к началу сбора в общем зале. Они встретились у его дверей. Ло был бледен, но решителен:

– Что вы думаете сделать?

– Прежде всего запереть их здесь. – Антон мотнул головой в сторону общего зала. – Иначе они помещают…

– Что вы, Новак… – Ло Вей нахмурился и опустил голову. – Это же… – он с трудом нашел почти забытое слово, – обман.

Нам еще четыре года лететь вместе. Как мы сможем смотреть им в глаза?

– Иначе нельзя. Мы ничего не сможем сделать… – глухо ответил капитан. – Может быть, потом они поймут, что мы сделали это в интересах человечества… Ну, действовать!

Вверху в стене была утоплена герметическая “дверь безопасности”, которой еще ни разу не пользовались: она была предусмотрена во всех кабинах звездолета на тот случай, если метеорит пробьет оболочку корабля и воздух начнет из коридора вытекать в пространство. Новак сломал стекло автомата, приводящего дверь в действие, подвинтил нужные рычажки – сплошная полоса блестящей брони мягко опустилась по направляющим до пола. Ло Вей накрепко завинтил два затвора – вверху и внизу двери…

Все это было проделано быстрее, чем в зале успели что-либо понять. Но как только Новак отнял руку от автомата – на него навалилось никогда еще не пережитое ощущение совершенной подлости; что-то непередаваемо грязное и мутное вторглось в ясный мир его мыслей и поступков. Там, за дверью, были товарищи, с которыми он жил, работал, делил и мысли, и опасности, и радости удач. Горячий, вечно увлеченный новыми идеями Торрена; хладнокровный и умный экспериментатор Патрик Лоу; Максим, с которым они пережили неудачу и горе первой экспедиции на Странную планету; Сандро Малыш… Антон взглянул на Ло Вея и увидел в его глазах то же: омерзение, отвращение к нему и к себе.

Реакция была настолько сильной, что они едва не бросились вместе отвинчивать затворы. Потом они овладели собой.

VII

– Антон, зачем вы разогнали звездолет до такой скорости? Трудно будет возвращаться на расчетную траекторию.

– Чтобы уничтожить рой наверняка… так получилось по расчетам… – голос капитана звучал прерывисто. Он только что закончил установку контейнера с антигелием на носу ракеты и сейчас, прислонясь к стенке кабины, расшивал скафандр. – Видите ли, наша разведочная ракета не может развить ускорение больше одного километра в секунду за секунду… При малых скоростях “Фотона-2” и роя она покроет расстояние между ними за 45–50 секунд. Это огромное время в восприятии “ракеток” – они успеют заметить ее и обогнуть. Или просто разлететься во все стороны, кто знает? Пришлось бы выпустить огромный заряд антигелия – почти половину нашего запаса. Это было бы опасно для звездолета, взрыв мог бы повредить его, понимаете?

– И вы решили использовать релятивистские эффекты? – кивнул Ло Вей, не отрывая взгляда от пульта управления ракеты: он настраивал его приборы на автоматическую работу. – Замедление темпа времени, увеличение инерционной массы “ракеток”? – Да. И возрастание встречной скорости… Мы выигрываем во времени в шесть раз. Теперь “ракетки” если и успеют заметить встречное тело, не смогут уклониться… Все готово?

– Готово. – Ло Вей встал, окинул напоследок взглядом приборы, задумчиво повторил: – Все готово.

Через соединительную камеру они вышли из ракеты в коридор звездолета. Новак выключил ток электромагнитных держателей: теперь разведочная ракета висела в жерле электромагнитной катапульты, связанная с “Фотоном-2” лишь силами тяготения.

Антон и Ло направились в носовую часть звездолета, к пульту управления катапультой. Гулкая тишина коридора настороженно вслушивалась в дробные звуки шагов. Ло Вей остановился у дверей общего зала:

– Смотрите, Антон!

В бронированном щите зияла овальная дыра с неровными оплавленными краями. Ло Вей просунул в нее голову, посмотрел в зал – там было пусто.

– Вырезали током… – Новак потрогал край дыры пальцами. – Теперь они ищут нас. Идем скорее!

Небо позади звездолета состояло из концентрических светящихся кругов, описываемых звездами. Ближайшая уже затерялась во вращающемся пространстве. В том месте, куда сходились звездные круги, в темноте летел рой “ракеток”. Ло Вей направил на него параболические антенны радиотелескопов. На экране появился шар из множества точек. Было заметно, как “ракетки” медленно сновали в рое.

… Прошло немногим более четырех внутренних часов с момента остановки двигателей, но Новака не покидало нетерпеливое желание: скорее, скорее покончить с этим! Он уже устал от нервного напряжения… Ло сосредоточенно промерял точное расстояние между звездолетом и роем, чтобы передать последние поправки для автоматов ракеты.

– Ну? – спросил Новак.

– Сейчас… – Ло Вей повернул несколько рукояток на пульте, потом, что-то вспомнив, поднял голову: – Антон, следует предупредить их, что сейчас будет толчок.

– Верно! Еще покалечатся, – капитан кивнул, включил микрофон: – Внимание! Максим, Сандро, Лоу, Торрена, слушайте! Через несколько секунд звездолет испытает толчок силой примерно в три ускорения земного тяготения… Внимание! Где бы вы ни находились, закрепитесь в креслах или возьмитесь за поручни…

В этот момент под ударами загремела дверь рубки. Новак растерянно посмотрел на Ло Вея:

– Они не слышали. В этой части коридора нет динамиков…

Что делать? – Секунду поколебавшись, он подошел к двери, рывком открыл ее и, не дав никому опомниться, оглушительно заорал:

– Отойдите от двери! Возьмитесь за поручни! Сейчас будет сильный толчок!!!

Здесь были все четверо: Максим, Патрик, Сандро и Торрена, – тяжело дышащие, с яростными лицами. На мгновение они опешили, но тут же молча все вместе рванулись в рубку.

– Ло, включай! – последним усилием сдерживая натиск, крикнул Новак.

…Пол коридора, на котором они стояли, вдруг превратился в вертикальную стенку, и все пятеро стремглав полетели “вниз”. Новак на лету попытался ухватиться за поручни в стене, но, не рассчитав, ударился о них локтем и от пронзившей руку острой боли едва не потерял сознание… Через мгновение электромагнитная катапульта вышвырнула разведочную ракету в пространство, ускорение прекратилось, пол снова стал полом. Перекувырнувшись несколько раз, Антон растянулся на нем. Рядом грузно грохнулось тело Максима.

Тотчас забыв о боли, они вскочили, бросились в рубку и молча приникли к стеклу иллюминатора… Среди звездных кругов пространства разведочная ракета была видна по пламени из дюз, как яркая удаляющаяся звездочка. На экране радиотелескопа было видно, что в рое началось какое-то движение. Точки “ракеток” забегали по спирали, в центре роя обозначился просвет: видно, кристаллические существа заметили мчащееся навстречу тело и решили его пропустить. Но автомат времени на контейнере уже сработал: сжатый до тысячи атмосфер антигелий вырвался из цилиндра. Теперь навстречу “ракеткам” мчалось всеуничтожающее облако антивещества.

Все оцепенели на миг, ждали толчка отдачи, который должен был сообщить о том, что заряженный антигелием ионолет выброшен катапультой в пространство. Вдруг прозвучал растерянный и радостный возглас Ло Вея:

– Ой! Смотрите! Смотрите, что они делают!

Сейчас это можно было видеть не только на экране радиотелескопа, но и в иллюминаторы: рой “ракеток” ожил и светился. Он начал как бы выворачиваться наизнанку – “ракетки” расходились во все стороны от центра. Рой распустился празднично сверкающим бутоном, который тотчас превратился в большое кольцо…

– Они поняли опасность! Готовятся…

Но вот “ракетки” снова сошлись в плотный шар; внутри его замигали вспышки. В первый момент астронавты не поняли, почему каждая следующая вспышка оказывалась тусклее предыдущей.

– Уходят! – шумно выдохнул Максим.

…Вскоре ритмически вспыхивающую точку стало трудно различить среди быстро вертевшихся звезд. Вот и на экране радиотелескопа изображение роя, поблекнув, сошло на нет. Астронавты молча смотрели друг на друга; случившееся заставило их забыть о недавней распре.

– Испугались они, что ли? – недоуменно пожал плечами Лоу.

– Нет. Они поняли… – в раздумье заговорил Максим Лихо. – Испугались! Несколько “ракеток” из этого роя шутя могли бы разбить наш звездолет. Они поняли нас, вот что. Даже не то слово “поняли”… “Ракетки”, видимо, уже давно поняли, что мы такое. Может быть, еще на Странной планете. Судя по тому, что они с расстояния в тысячу километров сумели разобраться в том, что творилось в звездолете, для них это не представляло проблемы… Но сейчас они впервые приняли нас всерьез. Да-да! – он упрямо тряхнул головой. – Они поняли, что мы не только – “что-то такое”: еле-еле живая белковая материя, – но и что мы “кто-то”. Антон был прав: для “ракеток” это была несравненно более трудная задача, чем для нас… Словом, они поняли, что встретились с иной высокоорганизованной и мыслящей жизнью, которая развивается по своим законам, стремится к своим целям. Поняли, что нельзя ни пренебречь этой жизнью, ни бесцеремонно вмешаться в нее. Трудно сказать, что им внушило такое уважение: нацеленный на рой ионолет с антигелием или наши схватки? Как ты считаешь, Антон?

Новак поднял глаза на товарищей:

– Я считаю… мне нельзя быть вашим капитаном. Выбирайте другого.

– Э, зачем так, Антон! – Патрик Лоу досадливо сморщился. – В конце концов каждый из нас отстаивал свое, как мог.

– И пока еще никто не прав, – добавил Торрена.

– Анти смущает то, о чем мы все уже забыли… – исцарапанные щеки Сандро растянулись в лукавой улыбке. – Ведь никто уже не помнит, как мы… как нас… ой! – ну, словом… – общий смех помог ему запутаться еще больше. – Не думай об этом, Антон, вот и все.

– Конечно! – Максим мягко положил руку на плечо Новака. – Ведь все произошло ни по-твоему, ни по-нашему… Эти “ракетки” умницы, что ни говори! Мы еще полетим на Странную и договоримся с ними, вот увидишь.

Даже если бы у Новака внезапно не перехватило горло, он все равно не смог бы сказать своим товарищам то, что хотел. Потому что это были не мысли, а чувства – а излагать чувства он не умел и стеснялся. Он просто повернул голову к висевшей на стене звездной карте и изучал ее чуть дольше, чем следовало. Потом повернулся к команде.

– Будем сворачивать на инерционную траекторию. Всем – на свои места.