Текст книги "Капитан звездолета (сборник)"

Автор книги: Аркадий и Борис Стругацкие

Соавторы: Александр Беляев,Иван Ефремов,Георгий Гуревич,Генрих Альтов,Анатолий Днепров,Николай Томан,Михаил Зуев-Ордынец,Валентина Журавлева,Виталий Савченко,И. Нечаев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Тогда желаю удачи. До свидания.

Едва Кеннант покинул помещение, Фред подскочил к линейному ускорителю. Он заправил в держатель хромовое параболическое зеркало и включил электронный молот. Через сорок минут он повторил то же самое со вторым параболоидом, после с третьим, с четвертым, с пятым. Работу он окончил поздно ночью, когда на письменном столе уже лежало семь готовых параболических зеркал – отражателей гамма-лучей.

– Старый осел! – злорадно шептал про себя Фред. – Какой же он идиот! Наконец-то я получу за эту работу то, что мне причитается. И как это Брайту не удалось сделать это раньше?

Окончив работу, Фред открыл сейф и заглянул внутрь.

– Хитрая бестия! – шептал он про себя. – Он уничтожил все, что было сделано раньше! Одни осколки.

Действительно, внутри сейфа он не обнаружил ни одного целого зеркала. На четырех полках были разбросаны лишь мелкие осколки бывших сферических и параболических зеркал.

Фред положил пять зеркал внутрь сейфа, а два засунул себе в карман. Они были тяжелыми, и брюки сползали вниз.

После этого он запер сейф и покинул лабораторию.

В кафе “Сирена” Фред торопливо набрал телефонный номер.

– Кайзер? Привет, старина. Надеюсь, чековая книжка при тебе. Так вот, мчись ко мне и получай товар. Да, да. Я не понимаю, как это не удалось Брайту. Проще простого! Он сам все отдал в мои руки. Что? Это все предусмотрено. Он сказал, что некоторые из них могут стать хрупкими и разбиться. Эти в полном порядке. Скорее приезжай и бери, а то я останусь без брюк. Они тяжелые, как авиационные бомбы. Что? Хорошо, пока я согласен на аванс. После испытания – остальное? О’кей. Итак, кафе “Сирена”. Жду.

Кайзер не вошел, а ворвался.

– Поздравляю, счастливчик! – прошептал он на ухо Фреду и пожал ему руку.

– Бойко я обработал этого античного пацифиста, а?

– Шикарно. Не понимаю, как это тебе удалось так скоро. Наш босс в восторге. Где они?

Фред осмотрел пустое кафе и осторожно вытащил из кармана сначала одно, а потом второе параболические зеркала.

– Деньги на бочку.

Кайзер подал чек. Прочитав цифру, Фред широко улыбнулся.

– Я только что звонил в министерство, главному. Завтра он лично повезет их на специальный полигон для испытания. Если все будет в порядке, эта сумма будет увеличена в пять раз. Вот гарантийное письмо.

– Порядок. – Фред передал своему приятелю оба зеркала. – Не забудь сказать главному, что мне еще причитается за то, что я знаю, как эти штуки делаются. Ведь ими скоро начнут вооружать армию! Я могу взять на себя задачу наладить массовое производство.

– Само собой разумеется. Это имеют в виду. Ну, а теперь давай выпьем – и по домам. Тебе пора спать. Ведь завтра у тебя, черт возьми, напряженная научная работа. Два зеркала получились хрупкими и разбились. Их нужно изготовить вновь. Так ведь?

Кайзер и Фред громко расхохотались.

4

Кеннант застал Фреда за письменным столом. Тот развалился в кресле, вытянув ноги и пышно выдыхая сигарный дым.

– Привет, молодой друг, – весело обратился профессор к своему ассистенту.

– А, шеф, прибыли! Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, хорошо. Даже очень. А вы?

– Все в порядке. Немного устал. Эти проклятые зеркала…

– Что с ними? – Кеннант улыбнулся.

– Да то, о чем вы меня предупреждали. Два из них получились очень хрупкими и разбились…

Кеннант внимательно посмотрел на молодого человека, покачал головой и грустно произнес:

– Я так и знал. В этом все несчастье. Не пойму, что с ними делать? Именно в этой хрупкости вся загвоздка.

– Не беспокойтесь, я сделал новые. – Фред встал и подошел к профессору. – Как вы и велели. Всего семь штук. Хотите посмотреть?

– О да, конечно. Покажите.

Фред подошел к сейфу, щелкнул ключом и широко распахнул дверцу.

– Пожалуйста, смотрите.

Кеннант заглянул внутрь ящика. Несколько секунд он стоял молча, затем поднял удивленные глаза на Фреда.

– Где же они?

– Как где, вот… здесь…

Последнее слово застряло у Фреда в глотке. Он заглянул в сейф и не обнаружил зеркал. Полка, на которой они стояли, была покрыта толстым слоем металлической пыли и осколков. Фред перевел отупелый взгляд на профессора.

– Они там были…

Кеннант криво улыбнулся.

– Увы! С ними случилось то же самое, что и с теми двумя.

– С какими? – прошептал Фред.

– Ну, с теми, о которых вы говорите, что они разбились.

Кеннант отошел от сейфа и глубоко вздохнул.

– Хорошо, что вы уцелели, – сказал он как бы между прочим. – И это благодаря тому, что вы строго выполняли мои инструкции и сразу же после обработки прятали зеркала в этот ящик.

Фред с встревоженным лицом пошел за профессором, ожидая разъяснений.

– Ах, если бы не эти ужасные внутренние напряжения! – с горечью воскликнул Кеннант. – Мы бы давно построили гамма-микроскоп.

– Какие напряжения?

– Да вот те самые, из-за которых наши зеркала становятся такими хрупкими и сами по себе разлетаются, как осколочные гранаты. Посмотрите.

Кеннант отодвинул на край письменного стола чернильный прибор и обнажил под ним бесформенную дыру.

– Вот результаты моего первого эксперимента. Я изготовил первое зеркало и положил на стол. Оно спокойно лежало два дня и… взорвалось. Осколки прошили крышку стола. К счастью, в этот момент я находился в комнате, где стоит линейный ускоритель. Помните, я вам говорил, что даже при обыкновенной ковке поверхность металла иногда трескается из-за возникающих при этом напряжений. То же самое происходит и при электронной ковке, но только металл не просто трескается, а буквально взрывается. После первого опыта я и приобрел этот сейф. Зачем рисковать жизнью?

Фред с бледным, как у мертвеца, лицом таращил на Кеннанта выпученные от ужаса глаза.

– Ну, теперь бояться нечего. Главное, что вы своевременно спрятали обработанные зеркала в сейф. Я вас понимаю. Вы представляете, что было бы, если бы вы не выполнили мои инструкции.

Кеннант добродушно захихикал и похлопал Фреда по плечу.

– Профессор, я себя очень плохо чувствую, – наконец прохрипел Фред. – Разрешите удалиться…

– Пожалуйста, не имею ничего против, – проговорил Кеннант, усаживаясь за письменный стол. – Можете идти домой и отдохнуть. Без меня вы неплохо поработали, не так ли? Вы заслужили свой отдых.

Фред обхватил голову обеими руками и выбежал из кабинета.

Кеннант насмешливо посмотрел ему вслед. Затем взял лист бумаги и написал:

“Дорогой Август. Итак, история подошла к своему логическому концу. Минуту тому назад твой “протеже” в панике бежал. Я думаю, сейчас он изо всех сил старается приобрести билет на самолет, чтобы улететь куда-нибудь в Чили или на острова Санта Крус. Иначе ему будет туго. Вряд ли военное ведомство простит ему эту штуку. Трагическая гибель начальника отдела специальных исследований от взрыва подложенных в автомобиль осколочных гранат, о чем ты, наверное, уже прочел в газетах, – вполне достаточное основание для того, чтобы обвинить Фреда в терроре, в диверсии или шпионаже в пользу некой иностранной державы. Кстати, ты спрашиваешь, как я узнал, что Фред – жулик, подосланный ко мне военщиной? Очень просто, когда они сочиняли письмо от твоего имени, они не учли, что ты – отъявленный безбожник. Как часто, совершая подлость против человечества, наши официальные господа ссылаются на Евангелие! Твой Кеннант”.

А. Днепров
Мир, в котором я исчез

I

Меня купили мертвым и вывезли к Удроппу из морга. В этом нет ничего удивительного, как нет ничего странного и в том, что я попал в морг. Просто перерезал себе вены в ванной комнате гостиницы “Новый Свет”. Если бы не долги за номер, меня не нашли бы так скоро, вернее, нашли бы слишком поздно. Но долги были, и частично из-за них я сделал неудачную попытку отправиться в лучший мир. Мне очень хотелось встретиться там с моими недальновидными родителями и сказать им, что я думаю про них и вообще про всех тех, кто плодит детей для нашего цивилизованного государства.

Как мне сейчас известно, Удропп купил меня за 18 долларов 9 центов, причем 3 доллара 9 центов у него взяли за одеяло, в которое он меня упаковал. Так что круглая мне цена – 15 долларов. Это – стандартная стоимость бездомного мертвеца для медицинских экспериментов. Я достаточно бездомный, чтобы подходить под эту категорию, за исключением, может быть, одного пункта, не учтенного законом: мне кажется, неблагоразумно продавать мертвецов для медицинских экспериментов, пока они хорошенько не вылежатся в холодильнике.

Я себе представляю, с какой скоростью Удропп прокатил меня от морга до своего коттеджа в Грин-Вэли! Если бы не эта скорость, плакали бы его денежки. Вместо меня ему досталось бы несвежее одеяло плюс расходы на мои похороны.

Меня оживили по всем правилам: влили три литра крови, впрыснули адреналин, куда-то накачали глюкозу с рыбьим жиром, обложили грелками и опутали электрическими проводами. Затем Удропп выключил электрический ток, и я начал дышать без посторонней помощи, а сердце забилось как ни в чем не бывало.

Я открыл глаза и увидел Удроппа и рядом с ним девушку.

– Как самочувствие? – спросил Удропп, тип в белом халате, с физиономией человека, занимающегося ради собственного удовольствия убоем крупного рогатого скота.

– Спасибо, сэр. Хорошо, сэр. Кто вы такой, сэр?

– Я не сэр, а Удропп, Гарри Удропп, доктор медицины и социологии, почетный член Института радиоэлектроники, – прорычал Гарри. – Есть хотите?

Я кивнул головой.

– Принесите ему тарелку супа.

Девушка вспорхнула со стула и скрылась. Гарри Удропп бесцеремонно задрал кверху мою рубаху и при помощи шприца влил в меня какое-то химическое вещество.

– Теперь вы совсем живой, – сказал он.

– Да, сэр.

– Гарри Удропп.

– Да, сэр Гарри Удропп.

– Я надеюсь, у вас не очень развиты интеллектуальные способности?

– Я надеюсь, нет.

– Где вы учились?

– Почти нигде. Кончил что-то вроде университета. Но это так, между прочим.

Про себя я решил, что Гарри меньше всего нуждается в людях с высшим образованием.

– Гм… Чему вы там учились?

Я решил, что в моих интересах ничему там не учиться.

– Игре в гольф, танцам, ловле рыбы, ухаживанию за девушками.

– Это хорошо. Только не вздумайте ваши знания применять к Сюзанне.

– А кто это?

– Девушка, которая пошла за вашим ужином.

– Уже ночь?

– Нет, уже позавчерашний день. И вообще, какого черта вы задаете вопросы?

Я решил, что бывшему мертвецу неприлично задавать много вопросов Гарри Удроппу, доктору, почетному члену Института радиоэлетроники и так далее.

II

Сюзанна сказала:

– Вы будете участвовать в выполнении проекта “Эльдорадо”. Кстати, как ваше имя?

– Гарри.

– Плохо. Босс не любит, когда, кроме него, есть еще какой-нибудь Гарри. Вы не ошиблись? После смерти это бывает.

– А что такое “Эльдорадо”? – спросил я.

– Это мир счастья и процветания, достатка и социального равновесия, мир без коммунистов и безработных.

– У вас это здорово получается! Как у дикторши из “Нейшенл видео”.

– В “Эльдорадо” вам отводится важная роль.

– Вот как! Какая же?

– Вы будете рабочим классом.

– Кем, кем?

– Не кем, а чем. Пролетариатом.

Я подумал и спросил:

– Вы уверены, что я воскрес?

– Вполне.

– А какую роль в “Эльдорадо” отводят вам?

– Я буду обществом предпринимателей.

Сюзанна вышла, и вошел Гарри Удропп.

– С сегодняшнего дня мы вас кормить не будем.

– Чудесно! Вы исследуете процесс умирания от голода? – спросил я.

– Старо!

– И все же, как я буду питаться?

– Вам нужно будет поступить на работу.

– Вы еще не выбросили одеяло, в котором меня можно увезти обратно?

– В моем высокоорганизованном обществе найти работу не будет проблемой.

– Мне придется долго ходить и искать. Я не выдержу.

– Вам никуда не придется ходить.

– А как же?

– Вам нужно будет нажимать только кнопку. Когда вас примут на работу, появится зарплата, а появится зарплата – появится еда!

– Скорее ведите меня к этой кнопке!

– У вас еще не подготовлен психологический фактор. Вы не сможете нажимать кнопку с должным энтузиазмом.

– Я буду ее нажимать с любым энтузиазмом!

– Для чистоты опыта нужно поголодать еще пару часиков.

– Я буду жаловаться!

– Вы не будете жаловаться, потому что вас нет.

– Как так?

– Вы давно умерли.

“Эльдорадо” – это три огромных машины в разных углах обширного зала. Они соединены между собой проводами и кабелями. Одна машина отделена стеклянной перегородкой. Гарри Удропп сел за пульт в центре зала и сказал:

– Шизофреники, профессора и сенаторы пытаются усовершенствовать наше общество при помощи комиссий и подкомиссий, докладов добровольных комитетов и фондов, экономических конференций и министерства социальных проблем. Все это чепуха. Достаточно четырехсот двух триодов, тысячи пятисот семидесяти шести сопротивлений и двух тысяч четырехсот девяноста одной емкости, и вся задача решается. Вот схема организации нашего общества на сегодняшний день.

Гарри Удропп развернул передо мной и Сюзанной синьку с радиосхемой.

– Справа – блок “производства”, слева – блок “потребления”. Между ними положительная и отрицательная обратная связь. Заменяя радиолампы и прочие детали “общества”, можно добиться того, что система не будет попадать ни в режим сверхрегенерации, ни в режим затухающих колебаний. Когда я этого добьюсь, проблема будет раз и навсегда решена!

Объясняя свой гениальный замысел, Гарри Удропп размахивал руками и вертел головой – такая у него, видно, была привычка.

– Но я предусмотрел нечто большее, – продолжал он. – Я ввел в схему человеческий элемент, который нерационально и слишком дорого заменять эквивалентным электронным роботом с ограниченной памятью. Эту функцию будете выполнять вы, – Гарри показал пальцем на меня, – и вы, – сказал он, обращаясь к Сюзанне.

Затем он заложил, наконец, руки за спину и четыре раза обошел вокруг пульта.

– Здесь, – он грохнул кулаком по крышке пульта, – мозг нашего “общества”, его “правительство”. Наверху неоновая лампа выполняет функции президента, то есть стабилизирует напряжение. Вот так!

Мы с умилением посмотрели на “президента”, который светился розовым огоньком.

– А теперь за работу! Вы – марш в “производство”, вы – в “потребление”.

“Оригинальный случай увлечения электронным моделированием, – подумал я. – В университете профессора нам говорили, что при помощи радиоэлектроники можно построить модели чего угодно: черепах, станков, межпланетных кораблей и даже модель человека. Гарри Удропп построил электронную модель нашего государства. И не только построил, но решил ее усовершенствовать и, таким образом, предложить “гармоническую” структуру нашего общества. Интересно, что у него из этого получится?”

Я подошел к машине справа. Сюзанна скрылась за стеклянной перегородкой в “сфере потребления”.

– Что я должен делать? – спросил я.

– То, что и в жизни. Работать.

– Это здорово! Я голоден, как гиена!

– Прежде всего в “сфере производства” нужно получить работу.

– Как?

– Нажимай белую кнопку справа.

– А что будет делать она? – я кивнул в сторону Сюзанны.

– То, что делают предприниматели.

Я застыл перед огромным металлическим шкафом. На передней стенке блестели шкалы приборов, в разных местах выступали разноцветные кнопки, рубильники и рычаги. В электрическом монтаже этой машины Гарри воплотил идею экономической и политической структуры мира, в котором мы живем. Здесь в форме электрической энергии создавались модели материальных ценностей, и эти ценности циркулировали по проводам между “сферой производства” и “сферой потребления”!

Я нажал белую кнопку.

– Ваша специальность? – рявкнула машина.

“Ого, совсем, как в жизни! Машина даже интересуется моей специальностью!”

– Художник…

– Не требуется.

Я в недоумении посмотрел на Удроппа.

– Мне тоже нажать белую кнопку? – спросила Сюзанна.

– Конечно.

– И что будет?

– Получите прибавочную стоимость, запасенную в схеме. У Сюзанны щелкнуло реле.

Я опять нажал белую кнопку.

– Ваша специальность?

– Зубной врач.

– Не требуется.

В это время Сюзанна опять нажала свою кнопку, и автомат выдал ей пакет.

– Специальность? – тупо спросила меня машина.

– Механик.

– Зайдите через месяц.

Электронная модель производства работала отлично. Сколько раз до того, как я попал к Удроппу, я ходил в поисках работы и слышал такие же вопросы и такие же ответы!

– Так дело не пойдет, босс, – обратился я к Удроппу.

– Отвернитесь, я надену новое платье! – крикнула Сюзанна.

– Босс, я не могу ждать месяц!

– Пробуйте еще. Я уменьшил отрицательное смещение на сетку генераторной лампы “спроса на рабочую силу”.

Сюзанна нажала кнопку, и автомат ей ничего не выдал.

– В чем дело? – запротестовала она.

– Когда он, – Гарри кивнул на меня, – создаст “прибавочную стоимость”, ваш автомат снова включится. Сейчас наступила фаза “накопления капитала”.

Я нажал белую кнопку.

– Специальность?

– Грузчик.

– Берем!

Из машины прямо мне в живот вылез рычаг.

– Работайте! – крикнул Гарри из-за пульта.

– Как?

– Ворочайте рычагом вверх и вниз.

Я начал ворочать рычагом. Он ходил очень туго.

– И сколько времени я должен это делать?

– До получения зарплаты.

– Как это?

– В ящик под вашим носом вывалятся жетоны. На них вы сможете есть, пить и развлекаться.

Я ворочал рычагом, пока рука не заныла. На секунду я остановился.

– Что вы делаете? – заорал Гарри.

– Хочу отдохнуть!

– Вас уволят.

Я схватился за рычаг и стал лихорадочно нагонять упущенное.

Мысленно я представил себе электронный блок, который мог меня “уволить”. Наверное, двигая рычагом, я создавал электрические заряды, которые при помощи реле удерживали его в рабочем состоянии. Стоило мне прекратить работу, как срабатывал механизм, который убирал рычаг внутрь шкафа.

– Ага! Мой автомат заработал! – сказала Сюзанна.

У меня со лба капал пот.

– Босс, когда же зарплата?

Удропп возился с “президентом”. Не глядя на меня, он проворчал:

– Я слежу за приборами. Прибыль должна быть максимальной.

– Когда я получу свои жетоны? – повторил я.

– Когда анодное напряжение, которое вы создаете на конденсаторе, отопрет тиратрон.

– Есть хочется…

– Плохо работаете. Каждый взмах – всего полтора вольта. Быстрее качайте.

Сюзанна снова включила свой автомат. Ей досталось второе платье.

– Я не хочу больше платьев, – сказала она.

– А что?

– А то, что вы обещали. Нейлоновую шубу.

– Сейчас я прибавлю еще отрицательное смещение на сетку и сниму часть напряжения с его конденсатора на ваш автомат.

Так я и знал! В схеме Удроппа роль капитала выполняет электроэнергия. Она-то и перекачивается из моей “сферы производства” в “сферу потребления”, в карманы “общества предпринимателей”. Моделями карманов были конденсаторы и аккумуляторы.

– Ну, это слишком! Какого черта все только для нее? Автомат щелкнул. В ящике перед моим потным носом затарахтели жетоны.

– Берите свою зарплату.

Я достал пять медных жетонов.

– Что я должен с ними делать?

– Идите в “сферу потребления” и пользуйтесь автоматом. Я забежал за перегородку.

– Покойник! – весело воскликнула Сюзанна. – Вам вон в тот автомат, рядом.

Я получил миску супа, холодную котлету и кружку пива. И то слава богу!

Мой первый рабочий день кончился. Сюзанна с ворохом тряпок пошла спать.

Что-то будет завтра!

III

Когда утром я пришел в “сферу производства”, моего рычага не было. Сюзанна сидела в кресле рядом с “президентом” и пила пиво.

– В чем дело? – удивился я.

– Вас уволили, – сказала она, ухмыляясь, и кивнула на стенные часы.

Было пять минут девятого.

– За что меня уволили?

– За опоздание. Попытайтесь снова получить работу.

– Откуда у вас пиво?

– Это за ваши жетоны. Они теперь мои.

Никогда не видел подобной наглости!

– Специальность? – спросила машина.

– Грузчик, – не думая, ответил я.

– Плохая рекомендация, – сказала машина и умолкла.

Машина, оказывается, обладает памятью! Она взяла на заметку факт моего увольнения за опоздание на работу. Опять все, как в жизни. Может быть, в этих электронных моделях экономических и социальных структур и есть какой-то разумный смысл? И все же я не мог согласиться с тем, что такое чрезвычайно сложное явление, как жизнь многих миллионов живых людей в обществе, можно достаточно точно изобразить при помощи радиоламп, транзисторов, сопротивлений и реле…

Я стал думать, что мне делать. Мой взгляд упал на электронный мозг.

Если в нем сосредоточено все управление электронной моделью, почему бы не попытаться “усовершенствовать” ее по-своему?

– Вы не ябеда? – спросил я Сюзанну.

– А что?

– Я хочу попытаться усовершенствовать “общество”.

– Пожалуйста.

Я подошел к пульту управления и наобум повернул первую попавшуюся ручку. Потом другую, третью. Их здесь было около сотни. Машины дико взревели. До этого едва теплившийся “президент” стал пылать, как стеариновая свечка. В надежде, что мой рычаг все-таки вылезет, я вытащил “президента” из гнезда и спрятал в карман. В этот момент вошел Удропп.

– Ага, бунт! Это хорошо! Покушение на правительство? Чудесно! А где стабилизатор напряжения? Ликвидация верховной власти? Прекрасно! Верните “президента”.

Я возвратил неоновую лампу.

– Мы предусмотрим и этот человеческий элемент. Я заэкранирую правительство сеткой и подведу к ней высокое напряжение. Две тысячи вольт хватит! “Президента” мы спрячем в колпак и подведем к нему пять тысяч вольт. Вот так. Таким образом, государство будет гарантировано от внутренних беспорядков.

Я стоял уничтоженный. Гарри Удропп подводил к электронному мозгу высокое напряжение.

– Дайте хоть какую-нибудь работу, – взмолился я.

– А ну-ка, попробуйте сейчас, пока я не установил все потенциометры в прежнее положение.

Я нажал кнопку спроса рабочей силы. Репродуктор ни с того, ни с сего запел голосом Джонса Паркерса: “Как счастливо ты умирала в объятьях моих голубых…”. Из машины вылезли не один, а сразу три рычага, и они сами, без посторонней помощи, стали качаться вверх и вниз. Жетоны посыпались в коробку, как из рога изобилия!

– Босс, вот удача! Кажется, “Эльдорадо” получилось! – воскликнул я, выгребая медные кругляшки из коробки.

– Черта с два, – прохрипел Гарри. – В сфере потребления ничего нет. Пусто.

Я помчался за перегородку к автомату и сунул жетон. Никакой реакции. Сунул второй. Молчание.

– Н-да. Производство просто сошло с ума.

Электроника Гарри Удроппа, видно, работала только в строго определенном режиме. Модели производства и потребления балансировали на точке неустойчивого равновесия. Стоило машину вывести из этого режима, и она теряла разум. Она превращалась в нелепый клубок радиосхем, который делал что попало.

Гарри установил потенциометры, как нужно, и все рычаги, кроме одного, упрятались в машину. Джонс Паркере перешел на контральто, затем на колоратурное сопрано и умолк на ноте “ля” седьмой октавы. Я ухватился за оставшийся рычаг и стал его усердно качать, чтобы восстановить свою добрую репутацию.

– Отдайте жетоны, – сказал Гарри.

– Зачем?

– Они достались вам даром. Так не полагается.

– А почему ей все достается даром? – указал я на Сюзанну, которая уснула в кресле.

– Не задавайте глупых вопросов и отдайте жетоны. Два жетона я все же припрятал!

Весь рабочий день Сюзанна проспала, а я к вечеру заработал еще семь медяшек. Удропп обезопасил за это время “правительство” и несколько раз снимал напряжение с моего конденсатора. Вообще он возился со своей машиной очень усердно. Впоследствии Сюзанна мне сказала, что за проект “Эльдорадо” Гарри отхватил хороший куш.

Теперь я был умнее и на еду истратил только два жетона. Это был почти голодный паек, но я понял, что нужно думать и о черном дне!

IV

Утром следующего дня я застал Сюзанну с заплаканными глазами.

– Почему ревет “общество предпринимателей”? – съехидничал я.

На работу я вышел рано. Позвякивавшие в кармане жетоны оказывали благотворное влияние на мое настроение.

– Это свинство! – сказала Сюзанна.

– Что?

– Он все у меня отобрал. И платье, и белье, и шубу.

– Кто?

– Удропп.

– Почему?

– Чтобы все начать сначала. Он их снова упрятал в автомат.

Я бросил рычаг и подошел к Сюзанне. Мне стало ее жалко.

– Мне не очень нравится эта игра, – сказал я.

– Теперь и мне не нравится.

– Ничего, Гарри добьется, что будет гармония.

– Я не знаю, что это такое. Но только свинство – отбирать то, что тебе дали.

Вошел Удропп.

– Что это за идиллия? Марш по местам! Я, кажется, слишком увеличил потенциал на тиратроне. Вы ничего не делаете, и вас не уволили.

– Одну секундочку, босс!

Я кинулся к рычагу, но поздно. Он исчез. Довольный Удропп захихикал.

“Черт с тобой, на сегодня у меня есть жетоны”. Сюзанна насупилась и больше не пользовалась своим автоматом. Я нехотя нажимал белую кнопку, перебирая разные специальности. Никто не нужен. Неужели наше “общество” насытилось и врачами, и педагогами, и техниками, и поварами? Я еще раз нажал белую кнопку.

Специальность?

– Журналист.

– Берём.

Я остолбенел. Из машины вылез стол с пишущей машинкой. Ну и Гарри! Даже до этого додумался!

– Пресса в нашем обществе – доходное дело, – сказал Удропп. – Вы будете получать тем больше, чем с большей охотой Сюзанна будет читать ваши сочинения. Итак, начинайте.

Удропп вышел.

Я сел за машинку и задумался. Затем я начал: “Экстренное сообщение! Небывалая сенсация! В результате радиоактивных мутаций появились новые виды животных! Говорящие ослы! Собаки-математики! Обезьяны-гомеопаты! Поющие свиньи! Петухи, играющие в покер!”

– Чушь какая-то, – сказала Сюзанна, вытаскивая из своего автомата лист бумаги. – Если так будет продолжаться, я не буду читать, и вы умрете с голоду.

– Не нравится? – спросил я.

– Нет.

– Хорошо, я попробую другое.

“Небывалая сенсация! 18 миллиардеров и 42 миллионера отказались от своих миллиардов и миллионов в пользу рабочих…”.

– Послушайте, Сэм, или как вас там! Я больше читать вашу белиберду не буду.

– Еще одна попытка.

– Не буду.

– Ну, пожалуйста, Сюзанна!

– Не хочу.

– Ну, Сузи!

– Не смейте меня так называть, слышите? Я напечатал:

“Сузи, вы чудесная девушка. Я вас люблю”.

Она ничего не сказала.

“Я вас люблю. Вы это читаете?”

– Да, – тихо ответила она. – Продолжайте.

“Я вас полюбил с того момента, как воскрес. Все время, пока мы занимаемся этим идиотским проектом, я думаю, как нам удрать вдвоем. Вы и я. Хотите?”

– Да, – тихо ответила она, вытаскивая лист бумаги из автомата.

“И вот что я придумал. Как-никак, а у меня есть специальность. Мы уйдем от Удроппа и попытаемся найти настоящую работу, а не эту электронную чепуху. Вдвоем нам будет легче. Честное слово, после того, как я вас увидел, я пришел к выводу, что резать вены глупо”.

– Я тоже так думаю, – шептала Сузи.

Вошел Удропп.

Он посмотрел на свои приборы и щелкнул пальцами.

– Ага! Дело, кажется, идет! Напряжение стабилизировалось. Сдвигов фаз нет! Мы близки к гармонии между производством и потреблением.

– Конечно, босс, – сказал я. – Должно же наше общество когда-нибудь зажить как следует.

– Продолжайте в том же духе, а я все это нанесу на схему, – сказал он, выходя из зала.

“Сегодня ночью давайте встретимся здесь. Мы выскочим в окно”.

– Хорошо.

До конца дня я сочинил около десятка идиотских сообщений и заработал кучу медяков. Сюзанна исправно отрывала листы бумаги, демонстрируя электронному истукану свою заинтересованность в моей продукции. Гармония была полная, и Гарри Удропп лихорадочно снимал схему “Эльдорадо”, чтобы продать ее за миллион долларов. Она этого стоила, потому что в ней был учтен человеческий элемент!

На весь заработок я набрал бутербродов и спрятал их в карманы.

Ночью, пробираясь к окну, я и Сюзанна остановились у “общества предпринимателей”.

– Ты вчера ни разу не пользовалась своим автоматом.

– Если бы я пользовалась, ты бы заработал меньше.

– Хочешь, мы заберем платья и шубу?

– А ну их к черту!

– Я могу Удроппу оставить записку, что это сделал я. Все равно меня нет.

– Не нужно. Так будет легче идти.

Мы вылезли в окно, перемахнули через ограду и оказались на широкой асфальтовой дороге, ведущей в большой город. Над ним неистово пылало оранжевое небо. На мгновение Сюзанна прижалась ко мне.

– Не бойся. Теперь мы вдвоем.

Я ее обнял, и мы зашагали вперед. Только один раз я остановился у электрического фонаря и, посмотрев в доверчивые глаза девушки, спросил:

– Сузи, а как ты попала к Удроппу?

Она слабо улыбнулась, вытянула левую руку и показала мне запястье. На белой коже резко выступал продолговатый малиновый рубец.

– Так и ты?..

Она кивнула.

И вот мы идем, два человека, которых нет в этом мире…