Текст книги "Контракт со смертью (СИ)"

Автор книги: Аристарх Нилин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава 10

Час прошел в полном молчании. Все произошедшее казалось столь нелепым, что не верилось, что итогом всего стала смерть человека. Можно все понять, даже удар метеорита, пролетевшего миллиарды километров во вселенной и упавшего на Луну и угодившего прямо в вездеход. Но несуразная смерть из-за банальной череды нелепых поступков? Луни, как и остальные члены экипажа, сидела и закрыв глаза, продолжала анализировать сложившуюся ситуацию.

– Итак, гибель Гроссмана внесла коррективы в планы экспедиции, но какие именно? Оставалось лишь гадать, как развернуться дальнейшие события. Всё зависело от того, какую позицию займет Сампари, сразу известит руководство о том, что произошло, или решит до поры утаить информацию о произошедшем?

Прошло еще томительных полчаса, прежде чем, Сампари произнес:

– Вильямс, сколько осталось до места назначения?

– Примерно через два часа будем на месте.

– Прибавьте скорость.

– Да, но…

– Ничего, потерпим, зато, чем раньше приедем, тем быстрее… Короче, выполняете.

– Есть, – и Вильямс прибавил скорость. Тряска слегка усилилась. Луни в который раз мысленно дала команду:

– Проанализировать поведение экипажа.

– Слишком мало данных для анализа. Рекомендую сохранять полное спокойствие.

– Не смешно. Сохранять спокойствие, когда команда ведет себя совершенно непредсказуемо. Нет, явно в их поведении есть какие-то странности. Вот только какие? Хотя…, – и Луни, порывшись в блоках памяти, нашла информацию об особенностях человеческой психики в условиях агрессивной среды. И хотя это было не совсем то, что её интересовало, она все же решила прочесть, и попытаться вникнуть и сопоставить с тем, что происходило с экипажем.

Незаметно пролетел час с четвертью, когда Вильямс заявил:

– Мы на подходе к цели. Какие будут указания?

– Выходи на цель, в соответствии с данными спутника.

Все невольно засуетились, а вскоре почувствовали, как движение вездехода замедлилось, а затем он и вовсе остановился. Вильямс повернулся лицом к сидящим, и произнес:

– Мы в районе предполагаемого месторождения. Что предпримем?

– В каком смысле? – не к месту спросил Плахов.

– В прямом. По программе я должен доложить в центр, что мы прибыли на место и приступаем к развертыванию буровой разведки, и…

– Я полагаю, господин Сампари, – спокойно произнес Курманен, – у нас у всех было время подумать, как быть. Либо вы сами примите решение, либо каждый выскажет свое мнение, на основе чего, решение будет коллегиальным.

– Благодарю за напоминание, – жестко ответил Сампари. Казалось, что от прежней растерянности не осталось и следа, и он снова взял руководство в свои руки. Во всяком случае, в голосе чувствовалась решительность. Однако последовавшая за этим фраза, явно озадачила Луни.

– Нас пятеро. Нечетное число голосов облегчит задачу, а потому предлагаю проголосовать. Кто за то, чтобы немедленно сообщить в центр о произошедшем? Или второй вариант. Мы сохраняем полное молчание до окончания поисковых работ, и сообщаем ложную информацию, – при этом он почему-то посмотрел в сторону Луни, словно от неё зависело, в чью сторону склонится принятие того или иного решения.

– Прошу поднять руки за первое предложение.

Луни обвела присутствующих взглядом. Первым к её немалому удивлению поднял руку Вильямс, который тут же прокомментировал свое решение:

– Я благодарю всех, но не снимаю с себя вины, а потому не хочу, чтобы кто-то еще пострадал из-за моей глупости.

Вслед за ним руку поднял Курманен. И снова Луни была удивлена, ведь именно он предложил первоначальный вариант не сообщать скоропалительно в центр о случившемся, а теперь пошел на попятную. Вот уж действительно непонятно, в каком направлении работает человеческое мышление.

Луни перевела взгляд на Сампари и Плахова.

– Я против, произнес Плахов, а вслед за ним туже позицию занял и Сампари. Мужчины устремили взгляд на Луни, ведь теперь все зависело от неё, от того, какое решение она примет в данной ситуации. Времени на размышление не оставалось, и надо было принимать решение.

– Однако, ситуация, – подумала она, и неожиданно помимо своей воли, произнесла:

– Я принимаю сторону господина Сампари. Он руководитель экспедиции, и в данном случае, остаюсь на его позиции.

Как ни странно, но у всех вырвался вздох облегчения, и Плахов, снова к немалому удивлению Луни, неожиданно произнес:

– Предлагаю перекусить, а заодно помянуть усопшего, – словно поняв, что сморозил глупость, тут же добавил, – обычай такой. Если конечно никто не возражает?

Тут же трансформировался стол. Вместо вина, налили, кто чай, кто кофе. Сампари грустно посмотрел на брезент, под которым лежал труп Гроссмана, и с грустью произнес:

– Все мы рано или поздно окажемся на том свете. Никто не знает, когда и где нас поджидает смерть. Одно могу сказать, для него она была легкая. Я бы тоже хотел такой. Аминь.

Вслед за этим, Вильямс передал в центр, что группа вышла в район предполагаемого месторождения и приступает к развертыванию буровой установки. Поскольку никакого ответа из центра не последовало, все надели скафандры и приготовились к выходу на поверхность.

Лунный пейзаж вокруг, мало чем отличался от того, где они остановились, и где трагически погиб Гроссман. Равнинная местность с торчащими из неё скальными породами. Осмотревшись, все занялись своими прямыми обязанностями. Вильямс ждал указаний от Курманена, который должен был указать место, где начать бурение. Тот осторожно бродил вокруг, держа в руках прибор, от которого тянулся кабель к ящику, висевшему на шее. Иногда он наклонялся, водил им и снова шел дальше. Наконец, остановившись, произнес:

– Практически везде один уровень показаний, так что давайте здесь попробуем. Вильямс, подгоняйте вездеход и выдвигай буровую установку.

– Хорошо.

Вильямс подъехал, к указанному месту, затем выдвинул телескопическую штангу, с буровой установкой и, установив её на поверхности, начал бурение. Процесс был достаточно прост, но требовал ручного соединения труб. Поэтому, эту работу в отсутствие Гроссмана пришлось взять на себя Сампари, которому помогал то Курманен, то Плахов. Луни, как единственную женщину в коллективе, освободили от этой задачи, хотя она и попыталась вначале помочь. Впрочем, как она поняла, ничего сложного, как ей вначале показалось, в этой работе не было. Всё было настолько автоматизировано, что достаточно было только немного помогать для точного направления очередной штаги в муфту, чтобы соединиться и закрепиться. После чего бурение продолжалось дальше.

– Сколько прошли? – спросил Сампари Вильямса, который все это время сидел в вездеходе и осуществлял контроль за работой буровой установки.

– Сто сорок метров.

– Отлично. Берем грунт на анализ.

Началась обратная процедура вывода труб из скважины и укладка их на место. Наконец шурф был поднят на поверхность. Почти метровый стержень был аккуратно извлечен и Курманен попросил Луни помочь ему произвести его химический анализ. Луни моментально вспомнила информацию, которую почерпнула из кристалла и поэтому компетентно помогала в работе, даже порекомендовала использовать спектрограф, который у неё был с собой, чтобы быстрее закончить все необходимые работы по обработке вынутого шурфа.

Через час, когда данные были готовы, Курманен подошел к Сампари.

– Знаете, не все так хорошо, как казалось.

– В каком смысле?

– Я рассчитывал, что процент мелидия на этой глубине будет, по меньшей мере, в два раза больше, чем оказалось.

– Какие будут предложения?

– Придется брать два замера с промежуточных глубин. Первую начнем с пятидесяти метров, вторую со ста.

– Может быть, место для первой буровой выбрано не удачно, и сначала попробуем пробурить еще одну скважину? Сдвинемся метров на сто и тогда….

– Вы руководитель, вам и решать.

– Хорошо, в таком случае, закончим здесь, и уж тогда перейдем на новое место.

Все оставшееся время было потрачено на то, чтобы пробурить в нескольких метрах новую скважину и взять два шурфа, анализ которых показал, что залежи мелидия в данном месте расположены тонким пластом, который при таком залегании вполне мог дать ошибочные данные, снятые спутником с орбиты.

Покончив с обработкой данных, усталые все вернулись в вездеход. Решено было поужинать, а на утро продолжить работу и за день успеть пробурить еще две скважины.

Ужин прошел при полном молчании. Настроение у всех было подавленное. Еще бы. Вслед за смертью Гроссмана последовало известие, что данные со спутника вполне могли быть ошибочными, а стало быть, придется самым тщательным образом проверить всю местность, чтобы дать точное заключение о нецелесообразности строительства в данном месте нового поселения. Все это требовало активной недельной работы, а вовсе не легкой прогулки, на которую рассчитывали. В конце ужина, бросив взгляд в сторону, где лежало тело Гроссмана, Плахов произнес:

– А он тут не испортится? Может нам перенести его за борт, а то спать рядом с покойником, как-то не очень хочется.

– Я ввела в его тело двести миллиграмм специального окислителя. Так что до прибытия обратно на базу, его тело не начнет разлагаться. Кроме того, он в скафандре, воздух выкачен, и появление запаха исключено, – спокойно ответила Луни.

– Может и так, и все же…

– Это не мне решать.

Плахов перевел взгляд на Сампари, ожидая, что шеф ответит по этому поводу. Тот молча допивал чай, в прикуску с галетой. Наконец не выдержав столь откровенного взгляда, ответил.

– Если вам неохота спать рядом с мертвецом, сами и тащите его из вездехода.

Плахов тут же поднялся, на ходу застегивая молнию скафандра и надевая шлем. После чего скинул брезент и, засунув тело Гроссмана в шлюз, отправился вслед за ним. Вернувшись минут через пять, он обвел окружающих взглядом, язвительно произнес:

– Надеюсь за ночь, с ним ничего не случится, земляных червяков на Луне вроде как не водится, не так ли, а то отвечай потом, куда делся один член экипажа.

Луни отчетливо увидела на лице Плахова ехидную усмешку, совершенно не понимая, какой смысл несла эта фраза.

Кресла легко трансформировались в удобные спальные места. Легкие занавески позволяли оказаться в импровизированном коконе, что позволяло раздеться и лечь в спальник, который имел систему подогрева. Комбинезон– скафандр висел в ногах, а индивидуальная подсветка позволяла никому не мешая почитать или посмотреть на портативном экране кино. Луни быстро разделась и легла. Она хотела было дать команду заснуть, но потом передумала. Что-то заставило её не делать этого, а попытаться разобраться в том, что произошло за сутки.

– Странные события экипажа в первой половине пути, затем неожиданная гибель одного из членов экипажа, и вновь не совсем обычное поведение оставшихся членов экипажа. Решения, которые они приняли, так же показались ей не совсем правильными и логичными. Нет, лично для неё такой исход был наиболее благоприятный, а вот для остальных? Обычный инстинкт самосохранения или нежелание испортить карьеру? Черт возьми, любой поступок и фразу следует отнести, как не логичную.

Луни вызвала из архива записи и стала прокручивать и анализировать все фразы сказанные членами экипажа за сутки. К концу просмотра сомнений стало еще больше. Она закрыла веки и попыталась сформулировать вопрос:

– Дать психологический портрет каждого из членов экипажа, основываясь на имеющихся данных с привязкой к событиям истекших суток. Как всегда побежали колонки цифр, череда алгоритмов, которые выстраивали поведенческую схему четырех членов экипажа. Луни даже не заметила, сколько на это ушло время. В конце концов, она получила ответ:

– Идентификация закончена. Поведение каждого из четырех членов экипажа в пределах нормы.

– При чем тут идентификация? И потом, неужели в их поведении, не наблюдается никаких отклонений!?

– Рекомендую не волноваться. Излишнее волнение усиливает метаобмен и увеличивает расход энергоресурсов, а так же негативно сказывается на работе позитронного мозга.

Луни хотела мысленно выругаться, но неожиданно замерла, так как ей послышался какой-то шорох внутри кабины…

Глава 11

– Госпожа Шульц, вы спите? – услышала Луни чей-то шепот рядом с собой. Она чуть было не спросила: «Кого вам?», но тут же вспомнила, что по легенде, которую ей придумали, она и есть Марта Шульц.

– Нет, не сплю, – так же тихо ответила она, и отодвинула край занавески. Рядом с ней склонился Плахов. Его глаза были устремлены на Луни, и в них читалось явное беспокойство.

– Я слушаю вас, вы о чем-то хотели спросить? – стараясь как можно мягче, произнесла Луни.

– Ради Бога извините, что побеспокоил, – скороговоркой произнес Плахов, – но мне больше не с кем обсудить эту проблему.

– Не с кем! У вас что, проблемы личного плана, раз вы не обращаетесь к шефу Сампари?

– Послушайте, мне действительно нужно с вами посоветоваться.

– Вообще-то довольно не подходящее для этого вы нашли время, – и Луни демонстративно посмотрела на карманный компьютер, висевший у неё в изголовье и показывающий второй час ночи.

– Думаете, я не понимаю, что сейчас не самое удобное время для беседы, но я ждал, пока все заснут.

Видя, что Плахов настойчив в своей просьбе, Луни ответила::

– Хорошо, подождите пару минут, я оденусь.

Она надела комбинезон, и как только вышла сразу же бросила взгляд в сторону мирно спящих членов экипажа. Огоньки включенных персональных компьютеров над головами каждого из членов команды указывали, что все давно спят. Она обернулась. Плахов стоял возле переходного люка. Она подошла к нему вплотную.

– Надеюсь, что вы не в любви мне объясниться решили в столь поздний час? – она специально так начала разговор, решив, что в данной ситуации будет лучше как-то успокоить Плахова и увести разговор в сторону.

– Какая любовь, о чем вы? – но тут же смутился и добавил, – простите, я право взволнован и несу, сам не знаю что. Я действительно хотел с вами посоветоваться.

– Да вы успокойтесь, рассказывайте, раз вам так не терпится. Я только не могу понять, почему это нельзя было сделать вечером, после ужина?

– Где? Здесь? Я специально ждал, когда все уснут. Вопрос сугубо конфиденциальный.

Только сейчас до Луни вдруг дошло, что Плахов и есть тот человек, который поможет ей в дальнейшем перебраться на Землю. К тому же, судя по фамилии, он русский, а стало быть, всё говорило в пользу этой идеи. И все же, инстинкт самосохранения сработал безупречно, и она, ничем не выдав своей догадки, спросила:

– Хорошо, давайте перейдем к делу. Я слушаю вас.

– Видите ли, госпожа Шульц.

– Можно просто Марта.

– Как скажете. Вам не кажется, что поведение команды, в том числе и мое собственное, весьма странное, особенно за последние сутки?

– Я думаю, что причиной этого, стала трагическая гибель господина Гроссмана.

– Я так не считаю.

– Тогда что же? И потом, с чего вы решили, что экипаж ведет себя не совсем привычно?

– Видите ли, я психоаналитик. Вам это ни о чем не говорит?

– В общих чертах, а что?

– Меня, так же как и вас, включили в состав экипажа всего за несколько дней до экспедиции. До этого я работал на лунной станции штатным психоаналитиком. Сами знаете, бывают случаи, когда людям необходимо обратиться за помощью, тем более на Луне, вдали от дома. Замкнутая среда и так далее. А тут недельная экспедиция, всего пять человек экипажа, в состав которого зачем-то включают меня. Я, конечно поинтересовался, зачем, и знаете что мне ответили? В любой экспедиции всякое может произойти, и ваша задача, обеспечить выполнение задачи, а не задавать вопросы, зачем и почему.

– Видимо руководству виднее, какими специалистами формировать экипаж.

– Я того же мнение, поэтому не стал спорить. В конце концов, недельная прогулка на вездеходе, хоть как-то разнообразит жизнь на лунной базе. Но после всего того, что произошло, я задумался с чисто профессиональной точки зрения и пришел к выводу, что с командой происходит что-то странное. Вы меня понимаете?

– Не очень. К тому же, я не пойму, почему вы решили обратиться ко мне?

– Потому что только вы, в моем понимании, сохранили полное спокойствие и не вышли за пределы, когда слова и поступки вызывают удивление.

– Благодарю за комплимент. И все же, нельзя несколько подробнее. Ведь я мало знакома с членами экипажа, вполне возможно, что поведение каждого из них, включая вас, это обычная манера поведения, а не что-то из ряда вон выходящее.

– Хорошо. Вот вам факты. Игра в карты. Вам не показалось, что все, включая меня, вели в последней партии так, словно зомби.

– Как кто?

– Зомби, люди, которые управлялись чей-то волей, а не принимали собственные решения.

– Допустим. Но я решила, что команда просто решила подурачиться и не более того.

– А почему тогда вы не поддержали эту инициативу?

– У меня плохо с чувством юмора.

– Ах, вот как. А мне кажется, что дело совсем в другом. Вам не кажется, что мои выходки носят не совсем нормальный характер.

– Наверное, это издержки профессии.

– Да, но когда человек начинает осознавать, что он делает что-то не так, а через какое-то время снова поступает вопреки простой логики, это вызывает озабоченность.

– Допустим. Но чего вы от меня хотите?

– Видите ли, я врач. Мне пришла в голову мысль, что вы можете мне помочь в одном эксперименте.

– В эксперименте! Каком?

– Я хочу вас вот о чем попросить. Завтра, если возникнет ситуация, когда вам покажется, что она носит не совсем, как это правильно выразиться, адекватный характер, с точки зрения обычного поведения, попробуйте воспротивиться.

– Я не совсем вас понимаю?

– Понимаете, Марта, анализируя вчерашние события, я заметил, что они не имели внутренних противоречий. И только, когда они появились, моментально возникла ситуация, окончившаяся трагической гибелью.

– Это совпадение. И потом, что значит, не было противоречий?

– То и значило. Вам не показалось странным, что на моё предложение вынести тело Гроссмана на улицу никто не стал возражать? А стало быть, не возникло противоречий, точнее конфликта мнений.

– Выходит, вы предлагаете мне искусственно создать конфликтную ситуацию, и посмотреть, чем все это кончится?

– Совершенно верно. Тогда появятся факты и можно о чем-то говорить всерьез. А пока, это всего лишь мои догадки.

– А если ваша теория верна и дело кончится еще одним трупом?

– Ну, это вряд ли. С Гроссманом все вышло, как действительно стечение обстоятельств. Если бы не скалы, упал бы и все. Максимум отделался синяками.

– Вы противоречите сами себе и все же, я помогу вам, а теперь идите спать, уже третий час ночи.

– Простите, что потревожил вас и спасибо, что согласились.

– Но учтите, ответственность будет на вас.

– Разумеется. Спокойной ночи.

Плахов повернулся и направился к себе. Луни посмотрела ему вслед, после чего залезла обратно на свое спальное место и задернула шторку. Раздеваться она передумала. Легла прямо в костюме и задумалась. Было от чего. Плахов был несомненно прав и она, будучи хорошо знакома с основами психоанализа, во многом была согласна с его выводами. Однако её мучил совсем иной вопрос. Вопрос, на который у неё не было ответа. Почему именно в этой экспедиции, именно с этим экипажем, в котором ей неожиданно пришлось принять участие, происходят столь непонятные вещи?

Утром после завтрака, за которым ничего необычного не произошло, Сампари объявил план работ.

– Как только господин Курманен определится с новым местом для бурения, выдвигаемся и забираем поочередно три шурфа. Делаем анализ, после чего, если до обеда останется время, переходим на вторую точку. Если нет, то сразу после обеда начнем второй заход. К ужину, как я полагаю, должны закончить. В зависимости от результатов, будем решать, где бурить дальше.

– Я считаю, что пока будем брать шурф, можно попытаться использовать наш миниспутник, оснастив его магнитной рамой. Все же данные, которыми мы располагаем, были сделаны с высоты нескольких километров, а сейчас мы сможем провести магнитную съемку с минимальной высоты, – заявил Курманен.

– Согласен. Чем быстрее мы наметим зону для взятия проб грунта, тем быстрее закончим. Если всем все ясно, приступаем.

Вслед за этим шеф вместе с Вильямсом стали собирать магнитную раму, чтобы установить её на спутник. Курманен тем временем ходил по местности с прибором, намечая, где произвести следующее бурение. Луни и Плахов остались временно без работы, и как бы невзначай отошли чуть поодаль от вездехода. Оставшись наедине, Луни произнесла:

– Я думаю, что ваши опасения несколько преувеличены.

– Я был бы рад, если ошибаюсь, но день только начался, посмотрим, что будет дальше.

– Заметьте, в каждом поступке, решающим фактором является сам человек, а не те обстоятельства, которые приводят его к тому или иному поступку.

– Это вы о чем?

– О том, что оправдывая свое поведение обстоятельствами, мы не должны забывать, что человек сильнее того, что толкает его на тот или иной поступок.

– Иногда поступки совершаются помимо нашей воли.

– Значит, такой человек либо слишком слаб, либо….

– Вот именно. Либо совершает поступки помимо своей воли. Поэтому поживем, увидим.

– Хорошо, – ответила Луни и, подойдя к Курманену, поинтересовалась, не нужна ли ему её помощь.

– Спасибо. Если вам не трудно, внесите вот эти данные, они могут понадобиться для сравнения с показаниями спутника, – и он передал ей компьютер, – я буду диктовать, а вы записывайте.

– Хорошо.

Спустя час спутник был запущен, а Вильямс повел вездеход к месту очередного бурения. Следом за ним направились все остальные. Ослепительный диск солнца ярко освещал всю местность, и если бы не фильтр на шлемах, вряд ли можно было бы работать.

– Представляете, госпожа Шульц, – произнес идущий рядом с ней, Сампари, – какая сейчас температура на поверхности?

– Чуть ниже двухсот пятидесяти по Фаренгейту.

– Вот именно. А мы с вами идем и даже не чувствуем этого. Вода давно закипела бы при такой температуре.

– Технические возможности наших скафандров позволяют выдержать гораздо больший интервал температур, нежели чем на Луне.

– Оно и понятно, технические возможности стали огромными, и тем не менее от всего невозможно защититься.

– Это вы относительно гибели Гроссмана?

– Да. Костюм выдерживает температуры, а спасовал перед острым камнем. Выходит, что не все во власти человека.

– Разумеется. Поэтому и существуют различные типы скафандров. Мы одеты в облегченные, которые удобны для различных наземных работ, хорошо держат температуру, но уязвимы от повреждений острыми предметами.

– Кстати, госпожа Шульц, а тело Гроссмана не испортится на таком солнцепеке? Может быть, следовало его обратно в вездеход положить?

– Я включила систему поддержания температуры внутри, так что….

– А то представляете, бац и превратится в мумию, – неожиданно выпалил Плахов.

– Во всяком случае, если систему выключить, то могут произойти необратимые изменения…

– По которым экспертиза вряд ли сумеет установить достоверные причины смерти, – завершил фразу Курманен.

– А что, верно. Может нам и впрямь, лучше выключить систему жизнеобеспечения. Покойнику она в принципе не так уж и нужна? – снова встрял в разговор Плахов.

– Не понимаю, господа, к чему вы клоните?

– Как к чему. Шеф, посудите сами. По возвращении на базу расследования гибели Гроссмана все равно не избежать, а исследование трупа может навести на кое какие рассуждения.

– Какие например?

– Госпожа Шульц, вы ведь кажется биохимик? Может быть, подскажете нам, анализ трупа покажет время смерти или нет?

– Безусловно, с точностью плюс, минус три часа.

– Вот, о чем я и говорил.

Все остановились. Курманен посмотрел на оторопевшего Сампари, и произнес:

– Плахов прав. Сообщив в центр, что у нас все в порядке, мы сами поставили себя в положение, когда следует выбирать, либо придерживаться прежней гипотезы смерти, либо…

– Вот-вот, либо действовать так, чтобы наши показания совпали с экспертизой погибшего, – добавил Плахов.

– Черт возьми. Что же вы сразу не сказали об этом? – и он повернулся в сторону Луни.

– Меня никто не спрашивал.

– Спрашивал, не спрашивал. Мы все теперь, как говорится ногами увязли в этом дерьме, а стало быть, и думать надо сообща, как из него выбираться. Какие будут предложения?

– Если вы хотите скрыть истинное время смерти, необходимо отключить систему жизнеобеспечения внутри скафандра, но….

– Что но?

– Это может не дать ожидаемого эффекта.

– Почему?

– Если провести полный химический анализ, то можно определить время мумификации, и тогда не избежать вопросов.

– Выходит, мы в капкане. И какой выход из создавшегося положения?

– Не знаю, – решительно ответила Луни. Хотя вывод напрашивался сам собой. Впрочем, Курманен тут же ответил вместо неё:

– Раз нет выхода. Стало быть, и тело Гроссмана не стоит везти обратно.

– Хорошо сказано. И куда прикажете его деть? Может сказать, что его в скважину затянуло?

– Не знаю, может и в скважину, – сердито пробурчал Курманен. Вон, спросите об этом Вильямса. Он мастак придумывать всякие трюки, как отправлять людей на тот свет.

Луни напряглась, словно почувствовала, что настал момент, когда возникает угроза конфликта и все зависит от того, в каком направлении он продолжит свое развитие.

– А что, вполне возможно, что мысли высказанные Плаховым ночью имеют под собой вполне реальную почву, а значит, надо попытаться проверить его гипотезу.

Луни посмотрели на мужчин и неожиданно произнесла:

– У меня есть одна мысль, только не знаю, согласитесь ли вы со мной.