Текст книги "Огонь и Вода, Земля и Небо"

Автор книги: Арина Аленина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Впереди послышался гомон. Спутники подъезжали к городской площади, всегда оживленной в это время суток. Однако сегодня гул был явно громче, чем обычно, кроме того, в нем угадывались звуки быстрой музыки. Дуэйн усмехнулся: опять какие-то менестрели притащились и устроили в центре столицы балаган!.. К сожалению, обогнуть площадь было нельзя, пришлось бы делать слишком большой крюк и тратить драгоценное время, так что чародей со вздохом пришпорил коня и поехал вперед. Вскоре его взору предстала центральная городская площадь, буквально кишевшая народом. У дальнего края ее можно было разглядеть четыре тяжелых деревянных фургона, а прямо по центру чародей с удивлением увидел… огонь! Судя по отсутствию испуганных воплей, именно на него и собрались посмотреть зеваки… Аарден сделал едва заметный знак слуге. Тот решительно выехал вперед и принялся «прокладывать» дорогу в толпе. Преодолев примерно половину пути до центра событий, Дуэйн натянул поводья и пригляделся… И чем больше он мог разглядеть, тем хуже он понимал, что происходит…

Огонь. Кругом бушует огонь. Пламя демонически пляшет на площади, его языки взлетают к мрачным серым небесам, трещат и шипят, пускают искры… Огонь явно магический: не видно ни дерева, ни углей, кажется, что костер разгорелся на ровном месте, оставляя свободными крошечные участки мостовой. Кроме того, языки пламени словно мечутся с места на место, а между ними кружится в замысловатом танце девушка в странном наряде из переливающихся в огне золотых монеток и пластин, который скорее обнажает, чем что-то скрывает. Она босая, но ее щиколотки и тонкие запястья охватывают толстые золотые браслеты. Ярко-рыжие волосы танцовщицы, кажется, сливаются с пламенем, которое пляшет все быстрее, словно подчиняясь музыке. Видно, что девушке стоит больших усилий не обжечься. Ее грустное личико раскраснелось, она крепко сжимает кулаки, хотя ноги ее почти не касаются земли, спина и плечи ее напряжены… Бешеная музыка – какофония трелей волынки и дудочки – продолжает звучать все быстрее, и, повинуясь ритму, девушка все отчаянней кружится в пламени… «Сцену» окружает народ, который взирает на это зрелище, раскрыв рты, не в силах отвести взгляд. Чуть поодаль на деревянном помосте стоит человек в тяжелом бархатном плаще, украшенном золотой тесьмой, и кричит:

– Спешите видеть! Удивительный талант! Она танцует свой дикий танец вместе с пламенем, пока звучит музыка! Если танец закончится раньше музыки, закончится и ее жизнь! Только сегодня танцовщица рискует жизнью в огне!

Было видно, что огнем управляет тот самый говоривший. В левой руке он крепко сжимал посох со светящей сферой на конце, а пальцами правой неторопливо перебирал большие бусины малахитовых четок. Деньги так и сыпались в ящик, поставленный у заграждения, и человек довольно улыбался, продолжая кричать:

– Танцовщица Искра! Только сегодня!

Дуэйн только фыркнул и намеревался было проехать мимо. Какое ему, в конце концов, дело! Но что-то, какая-то неведомая сила дернула его свернуть с прежнего маршрута и подъехать еще ближе к «сцене». Лишь заняв место у самого шнура, Аарден с удивлением понял, что привело его сюда. Выражение страха и отчаяния на раскрасневшейся мордашке танцовщицы и еще кое-что… Все то же гнетущее, давящее чувство, как будто преддверие чего-то страшного и непредсказуемого. Уж наверняка этим чем-то не мог быть очередной приступ проклятой болезни, его чародей ощущал совсем иначе… Он совсем забыл о первоначальной цели своего путешествия, так как был очень занят тем, что разглядывал танцовщицу. И жалел ее. Этому обстоятельству Дуэйн был немало удивлен – он никогда не замечал за собой избыточной сердечности. Но зрелище, что и говорить, было душераздирающим. Раздражали визгливые нотки голоса зазывалы, раздражали оживленно переговаривающиеся люди за спиной, которые почему-то не видели в танце девушки ничего странного и воспринимали ее лишь как диковинку, которой так и полагается плясать в огне.

Аарден снова перехватил посох и задумался. Что он мог сделать? Разве только пустить в ход свою силу, тем самым выдав себя с потрохами. Он прекрасно знал, какие слухи ходят о нем в городе и какая у него репутация, а настраивать народ против себя еще сильнее он отнюдь не собирался. Кроме того, судя по всему, здесь все взаимосвязано, огонь и музыка неотделимы друг от друга, так что последствия разрыва предсказать очень сложно. Да и вообще, разве ему больше всех надо?.. Буквально в этот момент произошло то, что предопределило дальнейшие события.

Музыка становилась все быстрее, языки пламени взлетали все выше к небесам, и Крисса с ужасом понимала, что на этот раз не выдержит. Страх все сильнее сжимал ее сердце, ноги налились свинцовой усталостью, а Харрикан все кричал и кричал, призывая народ смотреть на чудо, и то и дело подмигивал Итану, который продолжал ускорять темп. В груди девушки словно бушевал огонь, такой же страшный и опаляющий, как рыжий ад вокруг. Она уже вполне приготовилась к мысли, что еще чуть-чуть – и ее постигнет печальная участь тех неудачливых «укротителей огня», о которых так часто рассказывал Харрикан, дразня ее. Кристина настолько погрузилась в эти грустные раздумья, что даже не сразу осознала, что происходит… Танцевать она перестала и теперь просто спокойно стояла в центре площади, воздев руки к серому небу. Огонь по-прежнему плясал вокруг нее, но отчего-то совершенно не жегся; боли от новых ожогов девушка не чувствовала… Теперь она понимала, что с ней происходит. Это вырывалась из плена Сила, та самая, которую Харрикан надеялся обуздать с помощью амулета. Теперь амулета больше не существовало. Теперь Крисса имела возможность отомстить всем, кто мучил ее и заставлял потешать публику, кто был повинен в ее многочисленных ожогах, кто издевался над ней и пытался заставить забыть о своем человеческом достоинстве.

Небо над головой начало угрожающе хмуриться, темные облака образовали гигантскую воронку, к которой устремилось вышедшее из-под контроля магическое пламя. Люди на площади начали уже понимать, что что-то здесь идет не так. По толпе прокатился испуганный ропот… Кристина лишь фыркнула. Конечно, Харрикан был первым, кто поспешил укрыться от смерча. Он притаился под своим помостом, наивно полагая, что там его не накроет. Девушка попыталась направить свою силу на него и тут же с ужасом осознала, что случилось непоправимое. Она не могла управлять огненным смерчем, который грозил вот-вот обрушиться не только на центр города, но и стереть с лица земли все королевство. Более того, душу снова стиснули ледяные пальцы страха – чего доброго, в этой суматохе могла погибнуть и колдунья, которая сама не рада была своим мыслям о мести. Быстро-быстро в голове пронеслись воспоминания: короткий разговор с Харриканом прямо перед выступлением, бешеный темп музыки… В висках застучало, перед глазами повисла багровая темень, и Искра услышала страшный грохот – судя по всему, какое-то здание все же не выдержало разгула стихии и рухнуло. В следующий момент она сама бессильно опустилась на брусчатку. Девушка продолжала все слышать: топот десятков пар ног, крики, чьи-то истеричные вопли. «Так и будет, – апатично подумала она. – Так должно быть». Затем наступила полная темнота…

Как только к небесам взвился огненный смерч, Дуэйн вмиг собрался с мыслями и понял, что нужно сделать. Он ловко спрыгнул с коня и ринулся вперед, бесцеремонно расталкивая народ локтями. На «сцене» царил настоящий ад. Музыканты и чародей-недоучка, конечно, тут же скрылись из виду, и через стену огня можно было видеть только распростертую на брусчатке фигурку танцовщицы, пребывавшей, судя по всему, в глубоком обмороке. Аарден раздраженно откинул на спину капюшон плаща и простер вперед руку; на построение цепи заклинания ему требовалось не более нескольких секунд, кроме того, он никогда не произносил формул вслух… Однако, к удивлению чародея, заклинание не возымело никакого действия. Это могло означать только одно – магический огонь был проявлением чьей-то неконтролируемой силы, которую срочно надо связать, пока не случилось ничего более страшного. Обладателем силы могла быть только та самая танцовщица, из-за которой Аарден оказался в самом эпицентре событий. Думать было некогда: Дуэйн снова сосредоточился, активировал хрусталь и, вопреки обыкновению, выкрикнул заклинание…

Через мгновение наступила полная тишина. Люди ошеломленно молчали, глядя на стройную фигуру молодого чародея и развороченную брусчатку на месте давешнего представления. Вряд ли кто-то понял, что произошло; кроме того, количество зрителей Аардена ни капли не волновало. Игнорируя любопытные взгляды, он решительно перешагнул через огораживающий «сцену» бархатный шнур и опустился на колени рядом с лежавшей на обуглившихся камнях танцовщицей. И снова, уже во второй раз за последние полчаса, его сердце сжалось от жалости. Только издалека казалось, что кожа девушки идеально белая. На самом же деле ее покрывали многочисленные ожоги: на ступнях, щиколотках, запястьях, шее, животе… Рядом с ней на земле валялись три амулета. Глядя на них, Дуэйн только фыркнул. Было ясно, что основной амулет – большой красный камень, оправленный в золото – просто не выдержал потока силы, а два других тем более не могли удержать ее. Теперь вместо всех этих амулетов на пояснице танцовщицы красовался жирный черный рисунок – замысловатое переплетение черных линий. Поймав себя на мысли, что он беззастенчиво разглядывает ее, и ее практически обнаженное тело кажется ему совершенным, Аарден решительно снял плащ и бережно обернул им девушку. Как только он собрался взять ее на руки, за его спиной раздался дрожащий голос:

– Что вы делаете, уважаемый?!

Дуэйн резко выпрямился и холодно взглянул в глаза говорившему – невысокому, довольно молодому человеку в красном бархатном кафтане. В светлых глазах человека метался ужас, но вторая фраза прозвучала уже с вызовом:

– Не вмешивайтесь не в свое дело.

– Вот как?! – приподнял бровь чародей. – Тогда, быть может, вы объясните мне, что здесь произошло? С кого мне спросить за это, – он красноречиво указал на развороченную брусчатку и покрытую копотью стену ближайшего дома, – да и вообще, за все безобразие, которому я имел счастье быть свидетелем?

– Всего лишь недоразумение и не более того, – осклабился его собеседник. – Обещаю, такого больше не повторится.

– Конечно, не повторится, – кивнул Аарден. – Потому что вы немедленно покинете королевство. Странно, как вы сами до сих пор до этого не додумались.

– Вот еще, даже не подумаю! – тут же схамил Пересмешник (а это был именно он). – Я волен делать с ней все, что захочу! Эта танцовщица – моя собственность.

– Неужели?! – тихо, но очень зло усмехнулся чародей. – И где же это написано, дорогой мой безвестный собеседник? Вы в курсе, что рабство отменено по всему миру уже полторы сотни лет? Как бы то ни было, я не собираюсь больше тратить на вас свое время, оно мне весьма дорого. Последуйте моему совету – собирайте вещички и проваливайте, пока я добрый.

– Кто вы такой, юноша?! – Эттэр не сдвинулся с места.

– Ну что ж, раз вы так хотите, я назовусь, – он усмехнулся и просто, без тени хвастовства, сообщил: – Его высочество кронпринц Эрквадиора Дуэйн Аарден собственной персоной. У вас будут еще вопросы ко мне?

– Кронпринц?! – видимо, от страха Пересмешник вообще разучился различать правду и ложь, он с сомнением оглядел простую одежду своего собеседника и заявил: – А не врешь, паренек?! Не похож ты что-то на кронпринца.

– Так, мне это надоело, – изменившимся тоном сообщил Аарден. – Будь у тебя мозги, для тебя, проходимец, было бы достаточно услышать, что я чародей из династии Аарден, а значит, я вполне могу испепелить твою паршивую персону без объяснения мотивов. Но почему-то я уже битый час упрашиваю тебя принять мое милосердие и уехать.

– Это еще кто такой, Эттэр?! – из-за угла дома опасливо выглянул разом протрезвевший Харрикан. Было видно, что он напуган до смерти. – Кончай болтать с этим пацаном, пора уматывать, пока народ не очухался!

– Вот видишь, даже у твоего спутника соображалка работает лучше, чем у тебя. Кстати, с тобой, жабье отродье, разговор особый, – Дуэйн нахмурился и обернулся к Харрикану. – Только недоученный кретин вроде тебя мог понадеяться, что эдакий слабенький амулет способен действительно связать силу природного повелителя огня. Однако сегодня я необычайно добрый. Считаю до трех. Если на счет «три» вы будете еще здесь, пеняйте на себя.

Повисла нехорошая пауза, во время которой из-за фургонов бесшумно появились Эллендор и Виэре. Женщину трясло, а физиономия Квинта была белой, как бумага… Все циркачи явно мечтали поскорее убраться отсюда, потому как понимали: обугленная брусчатка и покрытый копотью фасад старинного дома не сойдут им с рук просто так. С эрквадиорскими законами члены труппы были знакомы плохо, но каждый где-нибудь слышал о том, что молодой король правит весьма жестко, так что вряд ли будет утруждать себя долгими разговорами. Кроме того, этот белобрысый парень, взявшийся непонятно откуда, также вызывал опасения; во-первых, завидев его, народ спешно убрался с площади, не осталось даже вездесущих зевак, а во-вторых, что-то в нем действительно наводило на мысль, что его слова могут оказаться правдой.

– Раз, – отчетливо прозвучал в тишине звонкий голос Аардена.

Вместо того чтобы отступить к фургонам, Харрикан метнулся к Пересмешнику и суетливо принялся искать по карманам амулеты. Достав какой-то зеленый камень, оправленный в серебро, чародей прошептал формулу… Дуэйн и бровью не повел, только усмехнулся и четко выговорил:

– Два.

На этой радостной ноте исчезли Эл и Виэре, справедливо рассудив, что собственная жизнь дороже, чем престиж в глазах начальства. Непонятно, на что рассчитывали Эттэр и Харрикан, которые сверлили своего противника полными ненависти взглядами, но никуда бежать они почему-то не собирались…

– Три.

Практически одновременно с этим незамысловатым словом Дуэйн выбросил вперед левую руку. С кончиков его пальцев сорвались синие молнии, которые в момент преодолели расстояние между чародеем и циркачами и еще быстрее охватили фигуры последних. В мартовском воздухе повисли два коротких душераздирающих вопля, после чего снова все стихло. Только два почерневших, обугленных тела рухнули на мостовую… Аарден усмехнулся и пробормотал:

– Надеюсь, эта малышка скажет мне спасибо. Джейк! – не оборачиваясь, позвал он.

– Я здесь, ваше высочество, – отозвался слуга.

– Подай мне коня, мы возвращаемся домой.

Бережно, словно она была хрустальной, Дуэйн поднял на руки бесчувственную танцовщицу. Через несколько мгновений он уже мчался по пустынным улицам, крепко прижимая к себе закутанную в плащ девушку.

* * *

Крисса помолчала, после чего подняла глаза и улыбнулась:

– Вот и вся моя история. Остальное ты знаешь.

– Быть может, не знаю, но догадываюсь, – согласился Айрин. – Выходит, спасая тебя, мой брат совершил единственный человеческий поступок в своей жизни. Что-то мне подсказывает, что больше мы ничего подобного от него не увидим.

– Я действительно благодарна ему за спасение. Очень жаль, что он решил, будто этот факт дает ему право претендовать на какие-то более глубокие чувства.

– Ну а ты? Ты ведь, как я понял, какое-то время отвечала ему взаимностью.

– Ерунду ты говоришь, Айрин, – фыркнула Кристина. – Я же тебе объясняю: я боялась собственной тени, а Дуэйн постоянно был рядом со мной, бесконечно успокаивал меня, говоря, что все будет хорошо. Поначалу я очень испугалась, когда он сказал, что любит меня, но… Пойми, я тогда мыслила иными категориями. Я чувствовала себя обязанной, я понимала, что должна отплатить ему за его поступок. Но чем?.. Только собой.

– Я понимаю, – выдавил король, и девушка снова улыбнулась. Она знала, что на самом деле он вряд ли понимает и вряд ли сможет смириться с этой мыслью.

– Вот и славно. Если не возражаешь, я опущу подробности; сомневаюсь, что тебе будет приятно и интересно их слышать.

– К черту подробности, – прошептал Айринкельн, крепко прижимая ее к себе. – Знаешь, я думаю, ты была права, говоря, что я должен все это знать.

– Наверное, теперь твое мнение обо мне изменится, – виновато заметила Крисса. – Теперь мне самой многие мои поступки кажутся отвратительными и неправильными… Но тогда я не видела иной возможности… я не…

– Я ни в чем тебя не виню, – перебил он. – Судить все мы мастера, а при этом никто не знает, как бы в такой ситуации повел себя кто-то другой. Тебе не о чем беспокоиться, родная. Я люблю тебя больше своей жизни, и я сделаю все, чтобы ты забыла об этом кошмаре навсегда.

…Они просидели, обнявшись, до самого рассвета, молча, не говоря ни слова. Оба в эти часы думали об одном и том же: что могли бы сидеть вот так вечно, в тишине, лишь чувствуя свою безграничную любовь и слыша стук собственных сердец.

9

Вопреки ожиданиям Кристины, месяц, который должен был пройти до их с Айрином свадьбы, пролетел незаметно. Дни проходили в многочисленных приготовлениях к торжеству, но усталости девушка не чувствовала. Она понимала, что каждый час, каждое решение, принятое относительно блюд для пира или украшений трапезной, приближал ее к тому счастливому моменту, когда их с Айрином любовь наконец-то станет законной. В глубине души Крисса надеялась, что обручальное кольцо каким-то образом сможет защитить ее от Дуэйна. Почему-то ей казалось, что Айринкельн недостаточно серьезно относится к злобным обещаниям мести со стороны брата, зато сама она была вполне уверена: чародей способен на все. Он и так был порядочно зол на старшего брата, а несостоявшаяся любовь (не исключено, что наличие этой любви чародей Аарден выдумал себе сам) вполне могла переполнить чашу его терпения. Говорить о своих страхах королю Кристина не решалась; она знала, что ее жених лишь снисходительно улыбнется и в очередной раз заверит, что сможет защитить ее от всего. Кроме того, ведь Дуэйн не сумасшедший! Он лучше кого бы то ни было понимает, что сила Айрина во много раз превосходит его собственную, а до Проклятых храмов он, скорее всего, так и не доберется – помешает генезис и явный недостаток магического знания. У Кристины на этот счет было свое мнение, но она предпочитала не надоедать королю и сосредотачивалась на более важных на сегодняшний момент проблемах: например, какое сшить платье для свадьбы.

И вот остался лишь один, последний вечер. Свадьба, как и все в Эрквадиоре, подчинялась строгому церемониалу. Она должна была начаться утром с общения со жрецами в главном храме города, так что перед утренним выездом следовало как следует отдохнуть. Ссылаясь на этот аргумент, Крисса уговорила Айрина лечь пораньше, но сама понимала, что уснуть ей вряд ли удастся. Конечно, за последние несколько месяцев она снова почти привыкла к другой, нормальной жизни, но все же порой очень боялась: а вдруг это сон? Вдруг сейчас ее грубо разбудит Виэре и скажет: «Сколько можно дрыхнуть, иди, работай!» Вдруг она сама себе выдумала и историю своего чудесного спасения, и Айрина, и свою любовь… только потому, что ей так хотелось вырваться из ада? Кристина твердо верила: завтрашнее торжество поможет ей поверить. Страхи уйдут, как только она ощутит на пальце тяжесть обручального кольца, и до этого счастливого момента оставались считанные часы.

Девушка набросила на плечи легкую норковую накидку и вышла на балкон, опоясывающий восточное крыло дворца. В чистом небе висела полная луна, по гладкой поверхности моря от самого горизонта до крупных береговых валунов серебрилась лунная дорожка, волны едва слышно бились о берег… Кристина с наслаждением вдохнула свежий морской воздух и в очередной раз подумала: ради того, чтобы получить такое счастье, стоило пройти все ужасы последних трех лет! Счастье стоило страданий и боли, сомнений и слез, которые одолевали ее в доме Дуэйна. Конечно, рассказывать о них Айрину Крисса вовсе не собиралась. Однако в эти самые минуты память принялась услужливо рисовать яркие картинки столь недавнего прошлого.

Она очнулась от тяжелого забытья и обнаружила, что находится в светлом мраморном покое, а не в тесном фургоне… Крисса не сразу поняла, что это не сон, а действительность. Ухо уловило щебетание птиц где-то поблизости и невнятный легкий шорох, как будто на ветру шуршала тонкая ткань. Разумеется, о последних событиях на площади девушка ничего не помнила; ей стоило большого труда сообразить, что она лежит на мягкой перине в самой настоящей постели и что под головой у нее находится не свернутый потертый плащ, а самая настоящая мягкая подушка. Кристина осторожно вытянула руку. Простыня под пальцами была тонкой и шелковистой, и в воздухе вокруг витал едва уловимый запах жасмина. Нестерпимо болели запястья, щиколотки, ступни и шея – те самые места, где чаще всего были ожоги… Немного погодя Крисса осмелилась дотронуться кончиками пальцев до шеи и тут же удивленно вздохнула. Ожог покрывала плотная маслянистая повязка, по-видимому, пропитанная каким-то лечебным составом. Определенно следовало выяснить, что происходит. Благодаря идеям Виэре Кристине иногда приходилось просыпаться в постели, а не в своем фургоне, но вот перевязывать ее ожоги до сей поры еще никто не догадывался.

Девушка опасливо открыла глаза. Комната, где она находилась, была большой и очень светлой – одно окно, высотой почти до самого потолка, покрытого нежной цветочной росписью, находилось прямо подле ее постели справа и выходило в сад. Совсем рядом покачивали темно-зелеными ветвями апельсиновые деревья, а чуть подальше, у высокой каменной ограды, высились стройные пирамидальные тополя и пинии. Привлекший внимание Кристины шорох издавали газовые занавески, едва колыхавшиеся на легком утреннем ветерке… Из мебели в комнате находились кровать, на которой возлежала изумленная танцовщица, красивый резной туалетный столик, непривычно низкая софа со светлой обивкой и несколько стульев с высокими спинками. На одном из этих стульев, прямо у изголовья кровати, сидела опрятная полная женщина в тщательно отглаженном платье, которая с беспокойством вглядывалась в лицо девушки, словно ожидая приказаний. Поймав вопросительный взгляд Криссы, женщина тут же встала с места, учтиво поклонилась и произнесла:

– Доброго утра, госпожа. Чего-нибудь изволите?

Кристина смогла только отрицательно покачать головой…

Она пребывала в полной уверенности, что еще спит, и потому могла только бесконечно удивляться происходящему. Однако ее возвращению в реальность способствовало еще одно явление: где-то вдалеке по мраморному полу прозвенели легкие шаги, и через мгновение в комнате появился стройный молодой мужчина, который приветливо улыбнулся и спросил:

– Ну, как у нас дела?

Во все глаза глядя на этого нового персонажа, Крисса понемногу начала вспоминать… Огонь. Столб огня высотой до самых небес, паника и страх – сила вырвалась на свободу, но она не может ею управлять! Это значит, что все погибнет, и она сама в том числе! Апатия и боль… и молодой человек прямо у самого бархатного шнура, отгораживающего «сцену». Вот он решительно отталкивает какого-то зеваку, откидывает прочь широкий капюшон плаща, простирает руку к небу… Сомнений не было – именно этот самый человек и стоял сейчас перед ней. Действительно молодой, не старше двадцати пяти лет, облаченный в тяжелый балахон чародея, перехваченный на талии широким кожаным поясом со множеством пряжек. Лицо у парня широкоскулое, кожа белая, как у северян, а пребывающая в полном беспорядке шевелюра – очень светлая, почти пшеничная. Особенно обращали на себя внимание глаза – большие, миндалевидные и разного цвета (правый серый, левый пронзительно голубой, почти синий). Когда человек немного повернулся, что-то спрашивая у женщины, Крисса разглядела, что у него, ко всему прочему, совершенно острые эльфийские уши, на разбойничий манер украшенные несколькими крупными серебряными кольцами.

К несчастью, задуматься об этом парне Кристина не успела – в одну секунду на нее навалилось такое отчаяние, что она бессильно упала обратно на мягкие подушки, уткнулась носом в благоухающую жасмином наволочку и горько заплакала. Неизвестно, кто и зачем принес ее сюда, но исход очевиден. Танец в огне. От него нет спасения. Тут же к этой мысли присоединились и другие, тоже весьма печального содержания: предательство Квинта, унижение, многочисленные грубые руки, бесцеремонно шарящие по ее телу, горящие похотью разноцветные глаза людей и нелюдей… Господи, ну кто и зачем ее спас?! От такого позора проще умереть сразу.

– Ты свободна, – как сквозь сон услышала Крисса голос молодого человека. – Я пошлю за тобой, когда потребуется.

Прозвучали шаги, после чего снова зашуршала материя. Через мгновение горячая ладонь осторожно провела по коротко остриженным волосам девушки. От прикосновения она дернулась, как от боли, и изо всех сил сжалась под одеялом, молясь лишь, чтобы ее никто не трогал. В ухо тем временем вливался голос, приятный, мягкий тенорок:

– Ну, полно, полно плакать, дитя мое. Тебе больше ничего не угрожает, вряд ли кому взбредет в голову преследовать тебя здесь. Люди боятся моей силы, и никто не посмеет сюда сунуться. Клянусь, я не дам тебя в обиду!

На этой фразе Кристина осторожно повернулась и недоверчиво взглянула на своего спасителя. Тут же волна страха охватила ее: кто может поручиться, что этот парень спас ее просто так, не преследуя никаких личных целей?! Каких?.. Да кто знает, каких. От людей можно ожидать чего угодно, все они только и думают, как бы нажиться и удовлетворить свои низменные потребности, так чем он лучше?! Слезы снова побежали по щекам, но чародей вдруг подался вперед, осторожно отер эти слезы со щек Криссы (при этом она напряглась, словно ожидая удара) и улыбнулся:

– Пожалуйста, не бойся. Я не причиню тебе вреда. Напротив, я хочу только помочь! Правда-правда. Ну, давай знакомиться. Меня зовут Дуэйн Аарден. А как мне называть тебя, прекрасная танцовщица?

– Я не танцовщица, – хрипло возразила она, не решаясь снова поднять глаза.

– Пусть так. И все же?..

– Искра, – криво усмехнулась девушка. – Как все, ты можешь называть меня Искра.

– Ну, естественно, как еще могли назвать такую, как ты, хозяева! Нет, дитя мое, я хочу знать, как твое имя. Хозяев больше нет, так что твое прозвище тоже кануло в небытие.

На этот раз она долго молчала, прежде чем ответить. Собственное имя показалось странным, чем-то давно забытым и почти нереальным, как слово на совершенно чуждом языке. Неуверенно, словно раздумывая, она выговорила:

– Кристина. Крисса.

– Очень хорошо, – обрадовался Дуэйн. – Если не возражаешь, Аннабел поможет тебе одеться и проводит в сад. Самое время позавтракать, тебе не кажется? – поймав ее тяжелый, насмешливый взгляд, он вмиг посерьезнел и обеспокоено спросил. – Что? Что-то не так? Тебе стоит сказать лишь слово, и…

– Не утруждай себя, – дрожащим от слез голосом перебила девушка. – Это все бесполезно.

– Почему?

– Я не верю тебе, – ровно выговорила она. – Не трать силы, чародей.

Слезы снова медленно поползли по щекам. Крисса отвернулась и опять уткнулась носом в подушку… Да уж, сказки про бескорыстно доброго, богатого, молодого и красивого человека пусть другие слушают. Каждому хочется иметь при себе повелительницу огня, эдакую диковинку, танцовщицу, которой можно похвастаться перед друзьями или соперниками! Однако человека, пережившего столько, сколько Кристина Дэш, бесполезно было подкупать какими-то там личными служанками, шелковыми простынями и дорогими благовониями. Все равно кругом сплошной обман…

…За дверями комнаты Криссы Дуйэн тихо говорил склонившейся в поклоне служанке:

– Внимательно следи за ней, старайся предугадывать ее желания, какими бы они ни были. Постарайся сделать так, чтобы она доверилась хотя бы тебе. О ее самочувствии будешь докладывать мне каждый день. Смотри, я рассчитываю на тебя.

– Как прикажете, ваше высочество, – почтительно наклонила голову Аннабел.

Первое время все старания Аннабел и Дуэйна были тщетны. Крисса вообще отказывалась куда-либо выходить и большую часть времени проводила, сидя на кровати или софе, снова и снова вспоминая события последних лет, которые вызывали у нее обильные слезы. Словно все впечатления, переживания и боль прошедших лет навалились на нее в одночасье, и теперь любые воспоминания о Квинте, танце в огне или цирке заставляли слезы наворачиваться на глаза. И все это снова уверяло девушку в одной простой истине – кругом один обман. Просто не может быть, что кошмар так просто закончился, что нашелся какой-то человек, который готов так самозабвенно тратить свое время и деньги, стараясь привести Криссу в нормальное состояние! Дуэйн каждый день проводил с ней несколько часов, спокойно и уверенно объяснял, что все хорошо и бояться нечего, постоянно старался показать свое доброе отношение… как, впрочем, и прочие обитатели дворца. Аннабел изо дня вдень повторяла, что госпоже стоит сказать лишь слово, чтобы ей доставили самый тонкий шелк или самую дорогую парчу для платья, но все это не могло убедить Кристину в расположении окружающих. Она продолжала пребывать в святой уверенности, что эти широкие жесты и проявления небывалой доброты являются частью какого-то гнусного коварного плана… В конце концов, и история с Квинтом начиналась совершенно безоблачно и обещала она поистине райское будущее… Да уж, райское, которое стало огненным адом, продолжавшийся три года.

Что касается сна, то тут дело обстояло совсем плохо. Засыпать Крисса боялась, потому что знала по опыту первого дня пребывания во дворце: стоит ей закрыть глаза и забыться сном, как снова возвращается кошмарный танец в огне. Ожоги и боль, смех и звон золотых монет – все как наяву. Избежать этого можно было лишь одним способом: не спать вовсе. Правда, через несколько дней Дуэйн предложил свое решение проблемы в виде какой-то ароматной травяной настойки, но на деле она оказалась не так эффективна, как хотелось бы. Иногда сны все равно присутствовали, а если нет, то наутро девушка просыпалась в совершенно разбитом состоянии, еще худшем, чем обычно. Разумеется, через какое-то время она привыкла к ежедневным визитам молодого чародея и больше не заявляла ему о своем недоверии прямо, но по-прежнему говорила очень мало и неохотно, явно не доверяя ему. Стоило ему только войти в комнату, как девушка напрягалась, словно пружина, вздрагивала от каждого резкого жеста чародея и едва боролась с желанием убежать подальше и забиться в какой-нибудь темный угол, где ее никто не найдет.