Текст книги "Огонь и Вода, Земля и Небо"

Автор книги: Арина Аленина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Что касается их взаимоотношений, то эйфория Криссы и не думала проходить. Юноша был по-прежнему внимателен и очень нежен, он не уставал повторять, что наконец-то обрел в лице девушки свое столь долгожданное счастье, и она уже начинала подумывать, что рано или поздно дело все же дойдет до свадьбы. Не то чтобы Кристине прямо так уж сильно хотелось становиться женой Квинта; просто мысль о том, что любимый человек всегда будет рядом, наполняла ее таким теплом и счастьем, что ради них можно было согласиться на все. Девушка видела, как смотрят на Квинта прочие барышни, как усердно они строят ему глазки, и только снисходительно улыбалась. Юноша ни разу не взглянул на них. Казалось, для него действительно существует одна лишь Крисса. Она часто думала теперь, что не так уж и много вымысла в романах; во всяком случае, и в жизни встречаются истории-исключения, какой и стала ее собственная.

– Слушай, Крисса, – вдруг отвлек ее от раздумий голос Квинта. – У меня тут появилась одна идейка… Думаю, она неплохо разнообразит наш репертуар.

– Ну-ка, интересно, – девушка пристроилась на краешке его кровати и заинтересованно взглянула ему в глаза. – Что за идейка? Я просто умираю со скуки!

– Прости, малыш, это все из-за меня, – повинился он, красноречиво указывая взглядом на свою ногу. – Сколько раз говорил себе, смотри под ноги внимательнее!.. И вот, на ровном месте. Позор мне, как канатоходцу.

– Да ладно, с каждым могло случиться, – улыбнулась Кристина. – Ну, так что за идея?

– Когда ты танцуешь, по твоим рукам или по складкам юбки пробегают язычки пламени. Они не могут ничего поджечь и не жгутся, так?

– Так. Они остаются совершенно безвредными до тех пор, пока я не сплету заклинание иначе.

– А ты сможешь сплести заклинание таким образом, чтобы пламя было не на тебе, а на сцене?

– Смогу, конечно!.. А зачем? – нахмурилась девушка.

– Постараюсь объяснить. Поскольку в твоих жилах течет кровь народа озера, ты можешь реагировать быстрее, чем мы, люди. И, следовательно, ты сможешь танцевать, попадая точно между язычками пламени.

– Что?! Да ты с ума сошел! – рассмеялась она. – Это невозможно! Это же огонь, Квинт! Доски или землю он жечь не будет, это так, но если он коснется кожи – это будет самый натуральный ожог! Заклинание будет сплетено иначе, не так, как обычно, так что пламя будет самым настоящим, по рукам и костюму пробегают лишь сполохи, их не нужно поддерживать.

– Но ведь ты повелительница огня! – обезоруживающе улыбнулся юноша. – Это значит, что ты сможешь сама контролировать пламя. Музыку мы сможем замедлить в любой момент, пламя будет зависеть от тебя, а не наоборот! Не спорю, это может и не получиться сразу, но надо попытаться! Представляешь, какой фурор мы произведем!..

– Да нет, ну это же ерунда! – Криссе очень хотелось попытаться реализовать этот план, но в то же время ей было страшно. Вполне могло случиться, что не удастся одновременно сосредоточиться на танце и на заклинании, и тогда… – Конечно, известность и все, что с ней связано, это прекрасно, но рисковать я вовсе не собираюсь!

– Но ведь кто не рискует, тот не пьет вино – разве нет?

Этот вопрос решил исход спора. Кристина встала и со вздохом сказала:

– Ну ладно, я попробую. Только очень медленно.

– Конечно, – согласился Квинт. – Больше того, предлагаю пока без музыки, попробуй просто под счет. На всякий случай надень какую-нибудь юбку покороче, раз ты говоришь, что огонь может жечься. Самое главное, чтобы пол не пострадал, а то трактирщик нас съест без объяснений.

Пока Кристина переодевалась, ее трясло от какого-то странного возбуждения. С одной стороны, она боялась и возможных ожогов, и того, что у нее может ничего не получиться, да и вообще, кто знает, как оно все будет выглядеть на самом деле, на словах-то ведь все проще… А с другой стороны, девушка не хуже Квинта понимала, какой грандиозный может получиться номер, если она преодолеет свой страх и лень. Крисса положительно не знала, с чего ей начать; несколько мгновений она растерянно смотрела на Квинта, стоя босиком на холодном полу, и соображала, как и что нужно делать. Как и всегда при работе с огнем, решение пришло само собой. Сеть заклинания в момент расцвела, словно цветочное поле, и на досках пола весело заплясали прозрачные язычки огня.

Кристина стала осторожно двигаться, тщательно выбирая крошечные участки пола, не занятые огнем. Считать вслух она быстро перестала, поняв, что это ей уже не нужно; заклинание позволяло угадывать, в каком месте в следующее мгновение окажется тот или иной сполох. Так что скоро достаточно хаотичные, неуверенные движения девушки превратились в весьма грациозный, необычный танец. Квинт с неподдельным восхищением наблюдал за происходящим и вскоре тихонько стал подыгрывать на свирели. Вошедшая во вкус Крисса сама крикнула ему:

– Быстрее!

…В тот вечер им удалось довести танец до умеренного темпа, и Кристина, лучась гордостью за собственные достижения, постоянно говорила, что это еще не предел и со временем такой огненный танец можно будет подвести даже под настоящие, быстрые плясовые. Молодые люди сошлись во мнении, что показывать это чудо зрителям до прихода в Тар-Кайян не стоит. Все-таки, если они собираются провести в этом королевстве достаточно долгое время, нужно иметь в рукаве парочку козырей. Теперь эти козыри у них были, и за дальнейшее существование можно было не волноваться.

Через неделю спутники снова тронулись в путь. Квинт заявил, что нога его больше не беспокоит, так что он полностью готов к дальнейшим подвигам. Кончался сентябрь, и, по расчетам юноши, как раз к первому снегу они должны были достичь Тор Лири – столицы Тар-Кайяна.

Спорить с Квинтом Кристине не хотелось, но Тар-Кайян не понравился ей с самого начала, и восторга своего спутника по поводу предстоящей зимовки она не разделяла. Настроение было довольно мрачным, учитывая, что октябрь и ноябрь были серыми и промозглыми, это было не та к уж удивительно. Поначалу девушка списывала свою антипатию к новым местам на погоду и кажущуюся мрачность городов, но потом поняла, что дело не в этом. Народ здесь был тоже довольно странный, все постоянно воровато оглядывались, разговаривали вполголоса и весьма недоверчиво относились к чужакам, хотя со своими люди были вполне открыты и дружелюбны. Однако даже эта дружелюбность была какой-то необычной – шутки были все больше грубоватые, все разговоры сводились к рассказам о разбоях и налетах. И Кристина предпочитала скрываться в спасительной тишине комнат в трактирах, где они останавливались, и не составляла компании Квинту, который допоздна засиживался в общем зале за беседой со своими многочисленными знакомыми.

К счастью, юношу тут знали, поэтому в гостеприимстве не отказывали, а за выступления платили даже более щедро, чем в Маланадэйне. Тор Лири, которого спутники достигли в самом начале декабря, через день после того, как выпал снег и ощутимо похолодало, понравился Криссе еще меньше, чем виденные до сих пор населенные пункты. Улицы были кривыми, узкими и грязными, дома встречали путешественников глухо занавешенными окнами и унылыми серыми стенами. И только массивное, мрачное здание ратуши и сияющий золотым куполом собор хоть как-то выделялись из общего безрадостного пейзажа. Девушка изо всех сил старалась не показывать Квинту своего истинного настроения. Юноша, напротив, был весьма воодушевлен, он восторженно рассказывал Кристине всякие забавные факты из жизни города и горожан, а под конец дня, когда они, уставшие и замерзшие, расположились наконец на заслуженный отдых, пообещал:

– Вот увидишь, завтра все будет по-другому! Мы с тобой не торопясь погуляем по городу, я покажу тебе все достопримечательности, а также главное сокровище Тор Лири – Большой цирк. Если хочешь, можем потом сходить на представление, меня там знают, так что, думаю, удастся достать билеты бесплатно.

– Ладно, наверное, ты прав, – устало улыбнулась Кристина.

– Вероятно, в это время года все города и королевства кажутся одинаково угрюмыми. Кайрины ничуть не лучше, просто, похоже, я уже успела об этом забыть.

– Ну, вот и хорошо. Давай-ка быстренько ложись спать, а мне еще нужно переговорить с трактирщиком, он просил спуститься. Я скоро приду, не скучай!

И снова спорить с ним не хотелось. Крисса быстро разделась и нырнула под теплое одеяло. Как только она по-настоящему согрелась, жизнь показалась не такой печальной, как пару минут назад… Стук закрывшейся за Квинтом двери девушка услышала как сквозь вату. Через несколько мгновений она уже крепко спала…

Сидевший в самом темном углу зала человек легко поднялся ему навстречу и откинул капюшон тяжелого плаща:

– Ну, вот и встретились, Эллендор. Рад тебя видеть!

– Привет, Пересмешник, – Эллендор крепко пожал поданную ему руку и удобно устроился в глубоком кресле. – Заказывай ром, мне есть чем тебя порадовать.

– Догадываюсь, неспроста же ты вызвал меня в эту дыру!

– Пересмешник уселся напротив собеседника и подозвал хозяина. – Давай, братец, подсуетись, обеспечь нам хороший ужин и бутылочку чего покрепче.

Трактирщик только поклонился в ответ… Собеседники в молчании раскурили одинаковые длинные трубки, вырезанные из черного дерева, и дождались, пока хозяин с помощью двух слуг накроет на стол. Лишь только трактирщик скрылся на кухне, а слуги принялись усердно подметать дальний угол зала, Пересмешник тихо заговорил:

– Дела совсем плохи, Эл. Народ разбегается, как тараканы, уже ничего интересного не осталось. Только я, Харрикан и Виэре. Остальные сваливают через два-три месяца, так что ты вернулся вовремя.

– Ну что ж, уже когда я уходил, дела шли не так гладко, как раньше, – признал Эллендор, разливая в грубые глиняные стаканы ром. – Смею надеяться, что теперь все будет иначе. Не знаю, как ты, а я никогда еще не видел ничего подобного.

– Что за птица?

– Важна не персона, а талант. Я такой номер придумал, закачаешься! И представляешь, у нее получилось! Специально не разрешил ей ничего показывать по дороге сюда, берег для нашего предприятия.

– Стало быть, девчонка?

– Да. Думаю, проблем с ней не будет, она очень наивная и доверчивая. А если заартачится, так Харрикан у нас не просто так в школе магов учился. Понаделает ей амулетов, убивающих волю, и дело с концом!

– И все-таки – что в ней особенного? – Пересмешник откинулся на спинку кресла и задумчиво выпустил из носа две струйки дыма. – Наш народ непросто удивить.

– Не беспокойся, ей удивлять народ удавалось и до моей гениальной идеи. Это чудо – огонь. Кажется, мне повезло по-крупному, я нашел настоящего Повелителя огня, который к тому же и понятия не имеет о своем истинном могуществе.

Повисла пауза, после которой Пересмешник поднял свой стакан и уважительно произнес:

– Твое здоровье, Эл. Если всей правда так, как ты говоришь, то мы спасены!..

Собеседники выпили ром до дна, после чего приступили к еде. Молчание нарушил Эллендор, который со смущенной улыбкой попросил:

– Только не говори ничего Виэре, ладно? Ты же знаешь, какая она…

– О-о-о, братец, так ты и налево завернул? – фыркнул его собеседник.

– Ну, пришлось пойти на некоторые жертвы, – виновато развел руками Эл. – Так сказать, применил силу убеждения. Она у меня работает безотказно.

– Будь это не так, Виэре никогда не стала бы твоей женой.

Собеседники тихо засмеялись и снова наполнили свои стаканы. Было тихо, только с кухни доносился приглушенный стук посуды…

7

Праздничные мероприятия по поводу десятилетней годовщины коронации Айринкельна окончились далеко за полночь. Весь день король должен был принимать парады, присутствовать на различных народных гуляниях и произносить речи; Крисса лишь скромно стояла за его спиной и сдержанно улыбалась. Она видела, что Айрина уважают и действительно почитают, не норовя при удобном случае выстрелить в него из арбалета. Слушая трогающие самое сердце речи своего жениха, девушка думала, как было бы плохо, если бы королем был Дуйэн. У него совершенно иные представления о жизни, он никогда не смог бы добиться такого искреннего отношения со стороны своих подданных, потому что вряд ли поставил бы на первое место их благополучие. «Как хорошо, что его от трона отделяет не только то, что он младше, но еще и личная ссора, – подумала Кристина. – Получается, теперь он дальше от королевского двора, чем просто кронпринц. Кроме того, вряд ли люди приняли бы его, раз они так относятся к Айрину».

Банкет, венчавший торжество, выдался довольно утомительным, на нем была масса народу, в том числе из дружественных государств, каждый считал своим долгом поздравить Айринкельна с предстоящей женитьбой и выразить свое восхищение его невесте, как требовал протокол. Когда, наконец, они оказались в непроницаемой тишине королевских покоев, Крисса и Айрин почувствовали себя невероятно счастливыми. Хотя день был очень насыщенным, спать им не хотелось. Хотелось только быть рядом, смотреть в открытое окно на спокойное море, слушать прибой…

Айринкельн задул свечу и тихо сказал:

– Ты не расскажешь мне, что было дальше?

Прежде чем ответить, Кристина долго молчала. Потом подошла к нему, крепко сжала в руке его прохладную ладонь и прямо взглянула ему в глаза:

– Расскажу.

* * *

Вопреки предсказаниям Квинта, отталкивающее впечатление, которое произвел на Криссу Тор Лири, на следующий день не рассеялось. Девушке не хотелось расстраивать любимого, поэтому она изо всех сил старалась скрыть свое истинное настроение и делала вид, что с интересом слушает его рассказы. Юноша же болтал без умолку; казалось, он знает историю буквально каждого дома в городе, каждой башни и каждого дворца. Было видно, что он-то здесь чувствует себя как дома, но Кристину пробирала дрожь при мысли, что им придется остаться здесь до весны. Она надеялась, что ей удастся как-то убедить своего спутника подыскать для зимовки более уютное место, но, к сожалению, делать это сейчас явно не стоило. Квинт не обращал никакого внимания на грязь на улицах, на тяжелые экипажи, во множестве попадавшиеся по пути и обрызгивающие грязью из-под колес, на толпы людей, заполняющие центр. Казалось, для него существуют только резные шпили, лепнина на стенах домов и прочие вещи, о которых он рассказывал Криссе. Через пару часов прогулки девушка поняла, что очень устала. Город давил на нее своей серой, унылой массой, громко галдящие вокруг люди раздражали, и потому рассказ Квинта вскоре утратил для нее всякий интерес. В итоге ей удалось вклиниться в более или менее продолжительную паузу в его монологе:

– Извини, не хотелось тебя перебивать, но я отчего-то уже устала. К тому же холодно сегодня… Может, мы вернемся домой?

– Нет, у меня есть идея получше, – юноша подмигнул ей и махнул рукой в сторону широкой мощеной улицы. – Цирк здесь совсем недалеко! Идем, познакомлю тебя со своими друзьями. Заодно погреемся и выпьем чего-нибудь согревающего.

Слово «цирк» показалось очень недружелюбным, но Квинт говорил о нем с таким воодушевлением, что спорить Крисса (в который уже раз!) не решилась. Они спустились вниз по широкой улице, пестрящей витринами магазинов, после чего миновали небольшую площадь с потемневшим от времени храмом какого-то местного божества, завернули за угол, и их взорам предстал огромный шатер, украшенный лентами и разноцветными фонариками. Шатер был поставлен рядом с добротным каменным зданием. Именно туда и направился Квинт, на ходу поясняя:

– В шатре располагается арена. А в доме – все жилые помещения и гримерные. Большинство артистов живут там. До вечера еще далеко, народ разбежался по своим делам, но, думается, верхушка на месте. Она-то нам и нужна.

С домом шатер соединялся с помощью своеобразного «коридора» все из той же плотной яркой парусины. В этом «коридоре» было сыро и сумрачно, поэтому небольшой холл здания, незаметно переходящий в огромную гостиную, показался невероятно теплым и уютным. Квинт уверенно отправился к маленькой лесенке вниз и сделал приглашающий жест:

– Прошу!

– Вниз? – недоверчиво спросила Крисса. Мрачная лесенка показалась весьма ненадежной. – В подвал? Зачем?

– Там теплее, – радостно сообщил юноша. – Сама понимаешь, днем, когда дом практически пустует, обогревать его весьма накладно.

Внезапно девушку охватил страх. Как будто кто-то предупреждал ее о беде, и она тихо сказала:

– Давай уйдем отсюда. Мне что-то не по себе.

– Ну, малыш, ну что ты! – горячо возразил Квинт. – Ерунда! Просто у тебя депрессия, вот и все. Вот увидишь, сейчас в компании хороших людей ты почувствуешь себя иначе. Идем!

Кристина нехотя послушалась. Лесенка была узкой и крутой, Кристине показалось, что они спускались целую вечность… Наконец полумрак стал потихоньку рассеиваться, и впереди забрезжил яркий свет. С тяжелым сердцем Крисса сделала еще несколько шагов вперед и… Внезапно она ощутила очень сильную, тупую боль в затылке. За ней последовали головокружение и темнота перед глазами, после чего пол ушел из-под ног и девушка потеряла сознание.

Она не знала, сколько прошло времени. Затылок все еще болел, и Крисса решила пока не афишировать тот факт, что она пришла в себя. Для начала следовало понять, что происходит, хотя бы на уровне ощущений. Ощущения были весьма неприятные… Запястья и щиколотки крепко стянуты грубыми веревками, и веревки эти больно впиваются в кожу; под щекой холодный глиняный пол, в нос бьет сильный запах дыма и земли. Слышны голоса, причем все почему-то незнакомые… На основании этих ощущений понять что-либо было невозможно, поэтому Кристина рискнула и открыла глаза. Тут же все вопросы замерли у нее на языке, а на глаза навернулись предательские слезы. Ну разумеется, Сюзанна была права, когда просила быть разумнее! И Мэтт был прав, говоря, что она наивная дурочка. Только такая могла попасть в подобную ситуацию… Из которой к тому же не было никакого выхода.

Под высоким сводчатым потолком плясали тени от камина, горевшего у дальней стены. Помещение было небольшим и скорее душным, чем теплым; в нем находились четверо людей, причем двое из них с откровенным интересом изучали скромную персону Криссы. Один, невысокого роста стройный человек в алом бархатном кафтане с золотыми галунами, курил длинную трубку из черного дерева, точно такую, какая была у Квинта. Его светло-голубые глаза были холодны как лед, а бледная физиономия с очень красивыми, даже чересчур тонкими чертами совершенно ничего не выражала и казалась высеченной из камня. Второй тип нервно крутил в длинных пальцах стакан с чем-то золотисто-коричневым; по одутловатому лицу, мешкам под глазами и крайне неопрятному виду можно было легко понять, что этот человек является страстным поклонником крепких алкогольных напитков. При виде двух остальных присутствующих Кристине захотелось завопить не своим голосом… а еще лучше – убить обоих, потому как уже сейчас она начинала потихоньку понимать, что произошло.

На низкой софе у дальней стены помещения сидел Квинт собственной персоной, облаченный теперь в бархатный кафтан до середины бедра, облегающие плотные штаны и мягкую обувь с сильно загнутыми носами. Все это было красно-зеленого цвета и напоминало костюм то ли шута, то ли акробата. Свои светлые волосы юноша собрал в хвост на затылке, а его открытое лицо приобрел о теперь какое-то жесткое, неприятное выражение. Рядом с ним восседала какая-то женщина… На вид ей было лет двадцать пять, и все в ее облике говорило о том, что она привыкла добиваться задуманного, привыкла, чтобы ею восхищались, и не терпела возражений. У нее были большие, подведенные сурьмой глаза, крупные и порочные черты лица, длинные черные волосы, аккуратно завитые тугими локонами, пухлые алые губы. Улыбка – самая отвратительная. Одета эта девица была более чем откровенно и неприлично, на ней было что-то вроде короткого атласного халатика, щедро расстегнутого сверху, и черные туфельки без задника на высоком каблуке. Все в облике женщины дышало превосходством и гордостью, а самое скверное заключалось в том, что Квинт с чувством обнимал ее за плечи…

– Смотрите-ка, пришла в себя, – отметил тип в красном кафтане. Он грациозно поднялся с места, подошел к девушке и опустился рядом с ней на корточки. – Ну, здравствуй, милая, – вообще-то эта фраза была произнесена вполне дружелюбным тоном, но от такого дружелюбия у Криссы по спине побежали мурашки. Она мужественно проглотила слезы и дрожащим голосом выговорила:

– Что происходит?!

– Бедняжка, тебе ничего не объяснили, – сочувственно покачал головой ее собеседник. – Ничего, это легко исправить. Но для начала давай познакомимся. Тебя зовут Кристина, Крисса, верно? Я Эттэр Пересмешник, уже много лет я руковожу этим цирком. Вот это Харрикан, – неопрятный человек с мерзкой ухмылкой поднял свой стакан. – С Элом ты и так уже знакома. И, наконец, леди Виэре.

– С Элом?..

– О, прости, ты знаешь Эллендора Бэя как Квинта. Что ж, значит, теперь неизвестных у нас не осталось, можно и к делу перейти.

– Развяжите меня! – потребовала Крисса. – И объясните, наконец, что происходит!

– Посади ее за стол, Эттэр, – подала голос Виэре, он у нее был довольной низкий и насмешливый. – А то простудится еще, чего доброго.

Пересмешник только улыбнулся в ответ, однако совету девицы последовал. В сидячем положении Кристина почувствовала себя несколько лучше, однако спокойно смотреть, как Квинт обнимает другую, не смогла. Покраснев до корней волос, девушка отчаянно взглянула на него и выпалила:

– Квинт! В чем дело?! Почему?..

– Да потому что надо было подумать дважды, прежде чем идти неизвестно куда с первым встречным, – перебил он. – Конечно же, ты серьезно упростила мне задачу, я уже отчаялся найти что-либо стоящее и собирался было вернуться домой с пустыми руками, но – о, чудо! Судьба подкинула мне такую легкую добычу.

– Кто она такая?! – гневно спросила Крисса, выразительно кивая в сторону Виэре.

– Логичнее было бы спросить, по какому праву тебя это интересует, – отозвалась та. – Мы с Элом женаты уже почти три года и в ближайшее время расходиться не собираемся. На что ты рассчитывала, непонятно. Однако твоя доверчивость оказала нам добрую услугу. Пересмешник, расскажи девочке, что к чему.

Слезы горячим потоком бежали по щекам девушки. Она знала, что все, что ей сейчас скажут, пройдет мимо, ведь ее предали. И не просто предали, а завершили этим гнусным поступком продуманный план, отвратительный уже по самой своей сути. Как же, наверное, веселился этот подлец, когда понял, что Крисса в него влюбилась! Теперь она не могла понять, как это получилось и почему она так категорично отказалась слушать подругу, когда та пыталась ее вразумить! Некстати вспомнились слова Сюзанны: «Никогда не поддавайся чувствам бездумно. Если они истинны – они никуда не денутся, зато и ты не ошибешься».

– О, как все серьезно, – скорбно заметил Харрикан, снова наполняя свой стакан. – Этак она нас и выслушать не сможет. Может, дать ей немного времени собраться с мыслями?

– Некогда, – поморщился Квинт. – Почем ты знаешь, вдруг ее так же и от нашей информации развезет? До весны, что ли, ждать, пока успокоится?! Давай, Пересмешник, говори.

– Послушай, девочка, – не торопясь заговорил тот. Кристина с удивлением обнаружила, что понимает, что ей говорят. Видимо, у этого типа имелся какой-то дар завладевать вниманием… Пленница сморгнула слезы и мрачно взглянула на собеседника.

– Я хочу, чтобы ты показала мне, что ты умеешь. Эл сказал, ты повелительница огня. Это так?

Отвечать она не собиралась. Вот еще!

– На твоем месте я был бы разговорчивее, – предупредил Эттэр и тут же продолжил: – Так вот, еще Эллендор рассказал мне, что недавно вы с ним сделали новый номер. Танец в огне. Я очень хочу посмотреть на этот танец, а еще больше я хочу, чтобы ты показала мне его прямо сейчас.

– Не буду я никому ничего показывать! – огрызнулась Крисса.

– Давайте, убейте меня за это!

– Да что мы, звери какие? – деланно возмутился Харрикан.

– Упираешься, значит? А ты знаешь, что тебя ждет в случае отказа работать по-хорошему?

– Не знаю и знать не хочу! – выпалила она. Тут же не к месту вспомнилось, что книжные герои никогда не поддавались уговорам злодеев и гордо умирали, выдерживая все пытки. Однако Кристина крепко сомневалась, что сможет долго сопротивляться…

– А придется узнать, – сочувственно прищелкнул языком Пересмешник. – Харрикан, доставай стальные башмаки. Посмотрим, что девочка скажет, когда примерит эту обувь.

Крисса нервно сглотнула. Потихоньку она начинала догадываться, как именно ее собирались уговаривать танцевать… Но верить в худшее не хотелось. Все сомнения развеялись, когда искусно выкованные из тончайшей стали башмачки заняли свое место на горячих углях камина.

– Господи… Нет! – прошептала девушка и умоляюще взглянула на выпрямившегося во весь рост Пересмешника. Стыдно за свою мольбу ей не было… В конце концов, кто она такая? Всего лишь девчонка, самая обычная, глупая, наивная и так жестоко обманутая… Внезапно Кристина обнаружила, что ей решительно все равно, что будет дальше. Сердце словно оделось в броню, а сама она совершенно ничего не чувствовала. Крисса крепко зажмурилась и выговорила. – Не надо. Я согласна.

– Вот и умничка, – обрадовался Эттэр и бросил перед ней на стол ее мешок. – Кажется, это твое? Одевайся.

К счастью, наблюдать за ней не стали… Веревки оставили на запястьях и щиколотках глубокие следы, которые невыносимо ныли, в голове гудело, но по-прежнему не было ни единой мысли. Только боль. Такая сильная и всепоглощающая, что определить, откуда она исходила, было совершенно невозможно. Как будто она жила в каждом нерве, в каждой клеточке тела…

– Виэре, подойди-ка, – сказал вдруг Харрикан, придирчиво оглядывая длинные юбки костюма Кристины. – Посмотри сюда, кажется, не мешало бы укоротить все это, э? Как бы не случилось чего.

Девица кивнула, извлекла из-за пояса ножницы и вмиг превратила роскошный костюм Криссы в коротенький наряд, едва доходящий до середины бедра. Критически оценила свою работу и заметила:

– Я бы вообще все это убрала. Кроме того, ей надо несколько подправить прическу.

– Потом, потом, все потом, – отмахнулся Пересмешник. – Зови Хэйрдана и Итана, пусть подыграют ей. Амулет готов?

Харрикан мерзко ухмыльнулся, тяжело встал с места и вплотную приблизился к дрожащей от напряжения и холода Кристине. Она едва не задохнулась от тяжелого запаха перегара, когда циркач заговорил:

– Я тут кое-что приготовил тебе, моя прелесть. Видишь? – он разжал ладонь. Взору девушки предстал крупный амулет с кроваво-красным камнем, оправленным в золото. Грани камня зловеще переливались в отсветах камина, как будто были напоены кровью. – Это твой амулет, чтобы ты не вздумала сыграть с нами какую-нибудь штуку. Ну-ка, не дергайся.

Неожиданно резко он выбросил вперед руку и крепко прижал амулет ко лбу пленницы. Что-то больно стукнулось в виски, после чего в ушах появилось еле заметное гудение. Харрикан довольно улыбнулся, отошел к стене и взял в руки посох чародея с крупным кристаллом на конце. Одним коротким заклинанием активировав кристалл, он зловеще шепнул двум музыкантам, незаметно появившимся в подвале несколько секунд назад:

– Играйте.

Взвыла волынка, зазвенел бубен. Музыка была слишком резкой и быстрой, и Крисса растерянно оглянулась на Пересмешника. Тот лишь нетерпеливо взмахнул рукой:

– Что ты стоишь?! Плети заклинание и танцуй!

Она зажмурилась. Вскоре замерзшие ноги охватило приятное тепло, по полу разлился огонь…

Ее слабо интересовало, что будет дальше. Мир словно замкнулся в один гадкий, полный боли круг, который невозможно было разорвать никакими силами. После «знакомства» с циркачами Криссу поместили в крошечную комнатенку все в том же подвале, где не было ничего, кроме жесткой постели и трехногого табурета. Несколько раз ей приходилось выступать. Вместо привычных досок пола был холодный песок арены, в ушах гудело пламя, а сердце бешено колотилось от страха. Теперь Кристина не могла контролировать огонь, ей оставалось лишь направлять всю свою силу на то, чтобы угадать, куда нужно поставить ногу, чтобы не обжечься. Впрочем, «поставить» – это слишком громкое слово. По приказу Пересмешника музыканты всегда ускоряли свои мелодии, так что приходилось буквально порхать над ареной. Зрителям такое чудо явно нравилось. В конце каждого своего выступления Крисса слышала бурные овации, цирк был полон во все дни представлений (то есть трижды в неделю), только все это было ей совершенно безразлично. Уже на второй день своего пребывания в цирке девушка обнаружила, что не чувствует ярости, никакого раздражения или злобы, и только боль, постоянно сдавливавшая сердце, оставляла в душе бездонную пустоту. Кристина спокойно выслушивала выговоры и замечания Пересмешника – таковых было много, главному циркачу постоянно что-то не нравилось, он не стеснялся даже сопровождать свои слова весьма ощутимыми побоями, – и пропускала мимо ушей едкие замечания Эла и Виэре, которые потом заливисто смеялись над своими шутками… В душе Криссы существовала только боль, которая раз за разом заставляла перегонять в памяти различные эпизоды казавшегося теперь таким смешным и беззаботным прошлого.

Особенно часто девушке вспоминался самый первый серьезный разговор с Сюзанной, когда та поведала о своем сбежавшем муже. На смену этому воспоминанию приходили эпизоды бесшабашной пьянки в лесу в компании с вагантами Мыша. Что ж, как бы Сюзанна ни ворчала, а Райн действительно любил ее – это мог заметить любой, кто хоть раз видел, как главный вагант смотрит на свою пассию. Кристина грустно улыбалась собственным мыслям: все-таки миром правят действия, а не слова! Хотя… до памятного визита в цирк и Квинта нельзя было ни в чем упрекнуть. Стоило признаться самой себе: в нем пропал великий актер. За все время, что они были вместе, юноша ни единым взглядом или жестом не выдал себя, даже Сюзанна, и та наверняка поверила бы в искренность его чувств, если бы с самого начала не была настроена так категорично. Понятно, что теперь правота Сэйван в отношении намерений Квинта не имела никакого смысла, но… Черт возьми, до чего же больно снова и снова осознавать этот ужасный обман!

Также в памяти четко отложился разговор ее новоявленных хозяев после того, как «показательный» танец закончился. То, как о ней говорили – как о вещи, неодушевленном предмете, у которого в принципе не может быть своего мнения, – сразу дало Криссе понять, что ее ждет. Пересмешник тогда удовлетворенно хмыкнул и снисходительно заметил:

– Неплохо, весьма неплохо. За черновой вариант сойдет, но вы же понимаете, друзья мои, что так оставлять нельзя. Надо держать зрителя в напряжении, приберегая самое интересное на конец. Музыканты должны начинать музыку медленнее, постепенно ускоряя темп. Основательно пересмотрите свой репертуар и выберете из него самые зажигательные плясовые, для которых это ускорение не будет резать слух.