Текст книги "Смерть длиною в двадцать лет"

Автор книги: Ариэль С. Уинтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 13
Тридцать два года

Эскорт в виде полицейского инспектора из центра подействовал на начальника тюрьмы усмиряюще. Вид у него был такой, будто его вот-вот уволят.

Впрочем, его супруга компенсировала это смирение.

– Нет, что вы себе думали, когда запихнули нас в этот поезд против нашей воли и притом во время законного отпуска?! Да вы знаете, что мой муж очень важный человек? С чего вы взяли, что можете помыкать им?

Не обращая внимания на шумные возмущения супруги, начальник тюрьмы направился прямиком к ожидавшей в стороне от платформы полицейской машине.

Летро попытался переглянуться с Пеллетером, но, когда это не удалось, последовал за начальником тюрьмы.

– Мы для того и держим заместителя начальника тюрьмы, чтобы таких вот случаев не происходило! – продолжала кипятиться жена начальника тюрьмы, насыщая воздух едким запахом духов. – Эта работа одному человеку не по силам, во всяком случае, теперь, когда мой муж уже не так молод. Так что разбирайтесь с Фурнье, а мы вообще должны были вернуться только завтра!

– Простите, мадам, что прервал ваш отпуск, – сказал Пеллетер и улыбнулся Ламберу у нее за спиной.

Жена начальника тюрьмы подошла к машине и села на заднее сиденье вместе с мужем.

– Тяжело было с ними? – спросил Пеллетер у Ламбера.

– Да поначалу они оба так же вот протестовали, а потом я провел с ним беседу, и он присмирел. С тех пор такой вот тихий.

– Ты уж извини, что я сорвал тебя с места. Вечером вместе домой поедем.

– Да ничего страшного. После целого дня с этой парочкой мне очень интересно, как все будет происходить дальше.

Пеллетер подошел к дверце пассажирского сиденья и открыл ее. Жена начальника тюрьмы все еще продолжала возмущаться.

– Мне тоже интересно, – сказал Пеллетер и сел в машину.

Атмосфера в полицейском участке Вераржана показалась Пеллетеру на удивление деловой. Офицеры за столами изучали какие-то бумаги, а один стоял у стены и, раскрыв папку с личным делом, читал ее, словно пассажир газету на автобусной остановке. Должно быть, сюда долетел слушок, что инспектор Пеллетер везет подозреваемых. Все глаза устремились на них, когда они вошли.

– Нет, месье Летро, вы все-таки скажите мне, что происходит? Никто со мной не разговаривает, ничего не объясняют, а я им всем говорю: свяжитесь с месье Фурнье, и он прояснит все вопросы, касающиеся тюрьмы. Но эти ваши полицейские, они же обращаются с нами так, словно нами можно помыкать…

Супруга начальника тюрьмы все никак не унималась и продолжала возмущаться, толком не отдавая себе отчета, где находится.

– Мари! – одернул ее начальник тюрьмы, и это было первое слово, которое он произнес с тех пор, как сошел с поезда. Схватив жену под руку, он привлек ее к себе и что-то зашептал ей на ухо.

Она скривилась и напрягла руку, но не высвободила ее.

В углу Филипп Сервьер что-то возбужденно строчил в блокноте. Радостно лыбясь, он помахал им Пеллетеру, выражая благодарность. Пеллетер не ответил ему.

– Мартен уже вернулся с задержанными? – поинтересовался Пеллетер у полицейского за передним столом.

Тот смущенно пробормотал:

– Э-э… я не… Мартен?.. Мартен с Арно еще на выезде.

– Дайте мне знать, когда он появится, – распорядился Пеллетер и, повернувшись к Летро, сказал: – Ну что, в твой кабинет?

– Ну да.

Пеллетер переглянулся с Ламбером и кивком указал ему на начальника тюрьмы.

Ламбер, шагнув к начальнику тюрьмы, встал между ним и его супругой, которая тотчас же снова принялась возмущаться.

– Нет, так дело не пойдет! Это неслыханно!..

Не обращая внимания на ее протесты, Летро, Пеллетер и начальник тюрьмы проследовали в кабинет Летро, где Пеллетер предложил начальнику тюрьмы стул, а Летро тем временем закрыл дверь.

Пеллетер сложил папки, привезенные Мартеном из тюрьмы Мальниво, аккуратной стопочкой на краю стола. Он сунул руку в карман за сигарой, но вспомнил, что ей там пока неоткуда было взяться. Ему очень хотелось курить.

Начальник тюрьмы стрельнул глазами на папки, потом на Пеллетера.

Скрестив руки на груди и кивнув на папки, Пеллетер спросил:

– Знаете, что это такое?

Летро сзади шумно прислонился спиной к двери, и начальник тюрьмы нервно оглянулся на него, даже чуть приподнявшись на подлокотниках стула, потом вновь повернувшись к Пеллетеру, шумно выдохнул и покачал головой.

Пеллетер усмехнулся.

– И даже не догадываетесь?

– Может быть, мне следует пригласить своего адвоката? – сказал начальник тюрьмы, вдруг напустив на себя важный вид.

– Ну, я думаю, нам не стоит все усложнять, – сказал Пеллетер, переглянувшись с Летро. – Мы просто попробуем выяснить правду, причем постараемся сделать это быстро, и таким образом все проблемы разрешатся.

На это начальник тюрьмы ничего не ответил.

– В этих папках, – Пеллетер постучал пальцами по верхней, – находится ваше личное дело, а также личные дела надзирателей Пассемье и Сольдо и заключенного по имени Рено Леклерк.

Начальник тюрьмы мгновенно сник и как-то обмяк в своем кресле.

– Не могли бы вы рассказать нам о заключенном Рено Леклерке?

– Ну… – начал было начальник тюрьмы, потом нервно прокашлялся и снова уселся в кресле ровно, положив руки на подлокотники. – Тогда я сначала хотел бы взглянуть на его личное дело…

– А я думал, вы знакомы с делом вашего последнего убитого арестанта. Быть может, нам все же следовало прислушаться к совету вашей жены и обратиться по этому вопросу к месье Фурнье?

Начальник тюрьмы вздохнул и снова нервно оглянулся на Летро, уже начавшего проявлять признаки нетерпения. Потом, поерзав в кресле, он сказал:

– Леклерк был анархистом, когда эти анархисты повсюду взрывали бомбы… Он тоже взрывал, его поймали и отправили за решетку. Сюда. Это было где-то в начале 1890-х. А потом, сколько-то лет спустя, он убил другого заключенного, и ему надбавили срок. После этого он вел себя как примерный арестант, пока его самого не убили два месяца назад.

– А кому могло понадобиться убивать Леклерка?

– Я не знаю.

– Но он стал первой жертвой в этой серии убийств арестантов?

Начальник тюрьмы не ответил.

– А как по-вашему, месье директор, Леклерк на самом деле убил того заключенного? Вы только подумайте хорошенько, прежде чем ответить! – сказал Пеллетер.

Начальник тюрьмы уже открыл было рот, но потом посмотрел на Летро и на кипу папок с личными делами на его столе.

Пеллетер тотчас же зацепился за это.

– Вам, наверное, интересно, что мы можем узнать из этих папок? Боитесь сказать больше, чем там содержится? Что еще можем мы узнать, кроме того, что Сольдо и Пассемье в 1899 году тоже были надзирателями в блоке «Д»? Из личного дела Леклерка, определенно, должно следовать, что он действительно убил того арестанта, в чьем убийстве был обвинен.

– Разве вы сами не сказали, что в тюрьме были и другие убийства? – проговорил начальник тюрьмы, вновь напустив на себя напыщенный вид. – И какое же отношение они могут иметь к такому старому делу?

Он снова устремил вопросительный взгляд на Летро, и на этот раз на лице шефа полиции Вераржана отобразился тот же вопрос.

Но Пеллетер, не обращая внимания на реакцию обоих и нависая над столом и сверля начальника тюрьмы взглядом, продолжал:

– А на самом деле вам следовало бы спросить себя, как много Сольдо и Пассемье уже поведали нам.

Сказав это, Пеллетер откинулся на спинку стула и снова скрестил руки на груди.

Начальник тюрьмы обвел глазами комнату и, остановив взгляд на Пеллетере, жалобно проговорил:

– Я бы хотел пригласить сюда своего адвоката.

Пеллетер и Летро молчали.

Начальник тюрьмы нервно провел рукой по волосам и, отводя взгляд в сторону, начал:

– Это было тридцать два года назад… Я тогда только начал работать в Мальниво. Я был молод и, по молодости лет, груб и жесток. Я окончил школу, и участвовать в уличных потасовках мне было уже как-то не к лицу. Но я не знал, чем еще можно заняться, поэтому пошел работать в тюрьму. Мне нравилось чувство превосходства над заключенными… Пассемье пришел туда в одно время со мной. В школе мы не были друзьями, но состояли в одних и тех же компаниях… Сольдо работал старшим надзирателем, хотя и был старше нас всего на несколько лет… Он нам был как старший брат.

Начальник тюрьмы, пожав плечами и покачав головой, улыбнулся иронически при этом воспоминании.

– В те времена можно было многое позволять себе с заключенными и делать это безнаказанно. Иногда в ночную смену, если нам было скучно, мы брали кого-нибудь из заключенных и устраивали ему… небо в алмазах.

Начальник тюрьмы посмотрел на Пеллетера и тотчас же отвел глаза в сторону, снова нервно проведя рукой по волосам.

– Однажды ночью мы перегнули палку, и арестант умер… По правде сказать, меня не было в том помещении, когда это случилось… И я не знаю, кто нанес тот роковой удар – Сольдо или Пассемье.

– Не было, говорите?

– Да. Вы поймите, мы были тогда, по сути дела, детьми и просто дурачились так. А тот человек оказался слабым и не выдержал…

– О боже! – воскликнул за спиной начальника тюрьмы Летро.

– Мы, конечно, испугались. Нам совсем не хотелось самим превратиться в заключенных. На том человеке были множественные следы побоев, и мы не могли заявить, что он умер от естественных причин… Поэтому свалили все на его сокамерника Леклерка… Мы побили его слегка, чтобы он попал в лазарет и чтобы все выглядело так, будто эти двое подрались. Когда Леклерк на следующий день пришел в себя, мы сообщили ему, что на нем теперь висит убийство, и пообещали приглядывать за ним, чтобы никто из арестантов его не тронул.

– Ну да, ведь для него это было лучше, чем «несчастный случай», который произошел бы с ним, начни он рассказывать другую версию.

На это начальник тюрьмы ничего не ответил.

– Но кто-то же добрался до него в конечном счете.

Опустив глаза, начальник тюрьмы пожал плечами:

– В конечном счете да. Но я теперь начальник тюрьмы и редко бываю с обходом в блоках. Сольдо на пенсии, а Пассемье работал тогда в другую смену. Мы не могли ограждать его от опасности постоянно.

– Ну да, а он себя и подавно не мог оградить.

Тут в разговор вмешался Летро. Шумно прочистив горло, он сказал:

– Инспектор, сделанное вами разоблачение, конечно, ценно, но какое отношение оно имеет к чему-либо? – Шефу полиции Вераржана нужно было раскрыть текущее убийство, а не какое-то там убийство многолетней давности.

Но Пеллетер, жестом попросив его потерпеть, продолжал наседать на начальника тюрьмы:

– Итак, когда Леклерк был убит…

– Это было ужасно.

– Но в то же время это стало для вас облегчением, не правда ли? Это сняло вас с крючка, на котором вы висели. Наконец-то.

Начальник тюрьмы не ответил. Летро у него за спиной топтался у двери, все больше и больше проявляя признаки нетерпения.

Пеллетер продолжал:

– А потом убили еще одного заключенного…

– Знаете, когда арестант погибает от ножа один раз, это еще куда ни шло. Такое случается. Но второй случай подряд… мог бы вызвать вопросы. Могли даже снова открыть старое дело. Я не хотел рисковать своим местом начальника тюрьмы.

– Особенно сейчас, когда вам и Пассемье осталось всего три года до пенсии. – Пеллетер переглянулся с Летро и по его лицу понял, что тот наконец уловил его идею – теперь, когда начальника тюрьмы наконец удалось разговорить, его нельзя было останавливать. И Пеллетер продолжал подстегивать его: – К вам даже уже прислали Фурнье, чтобы он присматривал за вами. Вы, конечно, надеялись, что он просто сменит вас, когда вы уйдете на пенсию, но у вас не было уверенности, что он не прислан сюда, чтобы сместить вас…

– Не только у меня. Пассемье и Сольдо еще больше тряслись за свою пенсию. Я твердил им, что прошло тридцать лет и что такое старое дело никак не сможет выплыть наружу, и все же… Благодаря нежелательным вопросам могли вскрыться нежелательные ответы, касающиеся Леклерка… Поэтому Сольдо сколотил ящик, и мы воспользовались его грузовиком. Мы, конечно, уже давно не молоды, но найти выход из положения сумели.

– Поэтому, когда убили третьего арестанта, а потом четвертого…

– Все верно, да. Мы просто продолжали.

– Ну и сколько их всего?

– После Леклерка? Пятеро, плюс Меранже. То есть шестеро.

– А если бы родственники этих арестантов стали их искать?

– У кого-то не было родственников и даже кого-либо, с кем бы они поддерживали связь. А тем, у кого они были, мы подделали записи в личных делах – написали, что их перевели в другие тюрьмы. Если бы это вскрылось, у нас было бы время или удрать из страны, или придумать этому какое-то объяснение.

– Да, тюрьма большая, и у вас получалось держать в секрете такое число жертв…

– Люди могли знать что-то, но никто не мог знать всего.

– А как насчет Меранже? – неожиданно вмешался в разговор Летро, не очень довольный тем, что Пеллетер так долго тянет с тем, чтобы подойти к вопросу вплотную.

Пеллетер сунул руку в карман, но тут же вспомнил, что сигар там нет.

– В день убийства Меранже вечером шел дождь. Слишком сильный дождь, чтобы закапывать тело в поле. Поэтому им пришлось избавляться от тела другим способом. Я правильно говорю?

– Да, – сказал начальник тюрьмы.

– Они переодели Меранже в обычную одежду и бросили его в городе на дороге. С тем расчетом, что все решат, будто он совершил побег, а потом был убит своими сообщниками.

– Да, обычное дело, так всегда бывает, – сказал Летро, качая головой.

– Но ливень, помешавший им закопать Меранже в поле, сделал им и еще одну пакость – размыл место захоронения других арестантов.

Начальник тюрьмы только и мог делать, что качать головой в недоумении.

– Подумать только, тридцать два года… – сокрушенно проговорил он.

Гвалт за дверью тем временем достиг апогея, и Летро с озадаченным выражением на лице отошел подальше от двери.

Пеллетер встал и кивнул шефу полиции, чтобы тот открыл дверь.

В приемном помещении полицейского участка происходила потасовка. Мартен, Арно и Ламбер возле стойки дежурного офицера боролись со здоровенным мужиком лет шестидесяти. Руки у него за спиной были скованы наручниками. На заднем плане маячил изумленный Розенкранц, на всякий случай бережно прикрывающий рукой свою жену.

Начальник тюрьмы встал, и Пеллетер взял его под локоть, хотя не беспокоился насчет того, что тот может броситься бежать.

Летро метнулся к дерущимся и подоспел как раз, когда Ламбер скрутил задержанного надзирателя, ткнув его «мордой об стол».

Пеллетер с удовольствием отметил про себя, что оказался прав. Дядька был под два метра ростом, весил явно больше ста килограммов и, несмотря на седину в волосах, вел себя как трансформаторная будка.

Когда Пеллетер вывел начальника тюрьмы из кабинета Летро, задержанный заорал:

– Сволочь!.. На нас все решил свалить?!

– Спасибо, месье Сольдо, что почтили нас своим визитом, – проговорил Пеллетер. – Рад снова с вами встретиться и хоть разглядеть вас получше.

Верзила, пытаясь вырваться, двигал плечами:

– Я никогда вас не видел и не хотел бы видеть сейчас.

Пеллетер потрогал разбитую скулу и задумчиво посмотрел на арестованного. Жена начальника тюрьмы стояла в сторонке, потеряв дар речи от происходящего. Сервьер в углу лихорадочно все записывал в своем блокноте.

– А где Пассемье? – вдруг спросил Пеллетер.

– Его не было дома.

Пеллетер повернулся к начальнику тюрьмы.

– У него есть машина?

– Нет.

Тут вперед выступил Летро и громко распорядился:

– Поместите задержанных в камеру! И вообще хватит уже этих спектаклей! Вам всем что, нечем заняться?

Полицейские офицеры вернулись к своим делам. Задержанных увели, и Летро ушел с ними. А Ламбер подошел к Пеллетеру, который первым делом сказал:

– Нам необходимо разыскать второго надзирателя. Это он напал на меня вчера вечером.

– Ах вот оно что, а я-то гадал, что у тебя с лицом? Думал, ты поскользнулся, когда брился, и упал.

Пеллетер улыбнулся шутке и поморщился от криков, доносившихся из дальнего конца коридора. Это жена начальника тюрьмы донимала двух офицеров, требуя объяснить, куда увели ее мужа.

– Инспектор! – Это уже был Розенкранц.

Подняв вверх палец, Пеллетер сделал ему знак не мешать и продолжал говорить с Ламбером.

– Попробуй выцепить Летро. Скажи ему, что надо срочно объявить план перехвата. Железнодорожная станция, все дороги и выезды из города. Если Пассемье еще здесь, мы не должны дать ему улизнуть.

Ламбер уже побежал, но обернулся на ходу, когда Пеллетер сказал ему вдогонку:

– И нам понадобится ордер! Я хочу провести обыск у него в доме.

– Инспектор, я хотел поблагодарить вас…

Пеллетер повернулся к Розенкранцу, крепко прижимавшему к себе Клотильду.

– Инспектор, я просто хотел сказать вам спасибо… Вы даже не представляете, как я благодарен вам за все, что вы сделали!..

Интонация, с какой были произнесены эти слова, подразумевала нечто большее, нежели просто благодарность за то, что его жена нашлась. Интересно, подумал Пеллетер, рассказал он Клотильде о своей позавчерашней пьянке? Скорее всего, нет.

– Рано вы благодарите меня, – сказал Пеллетер. – Еще ведь ничего не кончилось.

Глава 14
Перехват

В Вераржане поиски пропавших детей могли быть объявлены любой инстанцией. Но операция по перехвату беглого преступника с перекрытием всех дорожных направлений, включая железную дорогу, и получением ордера на обыск жилья беглеца требовала одобрения городского магистрата.

Пеллетер шагал по солидным коридорам мэрии. Где-то здесь, за одной из дверей, Летро сейчас добивался полномочий у городских властей, должно быть, сам удивляясь тому, как нерешительно он действовал все эти дни. Ламбера Пеллетер отправил на станцию – перехватить дневной поезд. За Ламбером увязался и Сервьер, уверенный, что самое интересное произойдет именно там.

Пеллетер остановился перед дверью городского магистрата, желая, чтобы она поскорее открылась. Ребята Летро сейчас прочесывали город и все выезды из него, и можно было не волноваться, что они сделают все как надо. И все же что-то беспокоило Пеллетера. Если Пассемье запланировал удрать из города, то слежка за Пеллетером и нападение на него как-то не вязались с этим планом. Пеллетера вообще беспокоило именно это нападение. Люди принимают опрометчивые решения, когда оказываются загнанными в угол. А Пассемье был жестоким убийцей и уже успел продемонстрировать, как его способна вывести из себя даже такая простая процедура, как неформальный допрос. Если сейчас полиция отрежет ему пути к отступлению, каков будет его следующий шаг?

Пеллетер потрогал разбитую скулу – она все так же болела. Мадам Пеллетер сейчас поругала бы его за то, что он без конца трогает болячки.

Дверь магистрата открылась, и в коридор вышел Летро с бумажками в руках.

– Пошли, – сказал он.

В открытую дверь Пеллетер заметил только секретаршу за столом – начальство обитало где-то в глубинах мэрии, многочисленными стенами огражденное от города, которым оно управляло.

Запутанным лабиринтом коридоров Летро с Пеллетером вернулись в полицейский участок.

– Ну и куда мы сейчас? – спросил Пеллетер и не удивился, когда Летро ответил:

– На улицу Виктора Гюго.

При свете дня улица Виктора Гюго уже не казалась тесным узеньким переулочком вроде того, где Розенкранц недавно пьянствовал в пивнушке. Здесь даже был мощеный булыжником тротуар с бордюром для пешеходов. Хотя продуман он был, видимо, не совсем правильно, потому что весь был покрыт лужами, так никуда и не исчезнувшими за пять дней, прошедших после дождя. Сейчас Пеллетер увидел, что ему просто повезло, что он не подвернул тут себе ногу в прошлый раз.

Консьержка из дома Пассемье жила через два дома по той же улице, на углу переулка, не удостоенного никаким названием. Эта измученная, осунувшаяся женщина средних лет стирала на крыльце белье в огромном жестяном корыте с ребристыми стенками.

– Вы еще не были там? – спросила она, не отрываясь от стирки.

– Один из наших офицеров заходил туда раньше, но ему никто не ответил, – объяснил Летро. – Вот смотрите, у нас есть ордер на обыск, нам просто надо, чтобы вы нас впустили.

Но эти слова ее не убедили.

– Не знаю я ничего ни про какие ордера!.. Я работаю консьержкой в том доме, и еще вон в том… – она кивком указала на соседний дом, – уже семь лет и не видала никаких ордеров. Месье Пассемье сам работает в тюрьме надзирателем.

Летро, раздув щеки, уже было открыл рот, собираясь ей что-то сказать, но Пеллетер, выступив вперед, оттеснил его.

– Мадам, я ценю вашу бдительность. Если бы все консьержи были такими ответственными, как вы, у нас, полицейских, значительно поубавилось бы работы.

Тетка недоверчиво прищурилась, пытаясь сообразить, что это было – комплимент или насмешка.

А Пеллетер попытался определить, как далеко от этого места было совершено вчерашнее нападение на него. Эта консьержка могла что-то видеть.

– Да нет, мы не думаем, что у месье Пассемье дома творится что-то неладное, мы просто хотели бы задать месье Пассемье несколько вопросов и надеялись найти в его квартире какие-нибудь указания на то, где он мог бы сейчас находиться.

Консьержка, сдув со лба прилипшую прядь, продолжала сверлить Пеллетера недоверчивым взглядом, потом посмотрела на Летро, державшего в руках ордер.

– Я так понимаю, эта бумажка означает, что у меня нет выбора?

Пеллетер изобразил добродушную улыбку и кивнул с виноватым видом.

Продолжая жмакать в корыте белье, консьержка кивнула в сторону открытой двери у нее за спиной.

– Все ключи на связке висят в прихожей. На них и номера есть.

Летро сходил за ключом, и Пеллетер поблагодарил консьержку, после чего они с Летро направились к дому Пассемье. Консьержка смотрела им вслед.

Дверь квартиры Пассемье, располагавшейся в полуподвальном этаже, выходила прямо на улицу и оказалась приоткрытой.

– Выходит, ключ был не нужен, – сказал Пеллетер.

Летро выглядел озадаченным.

– Вот черт! Что делать-то?

Мартен ничего не упоминал о том, чтобы дверь была открыта, поэтому либо Пассемье, вспугнутый Мартеном, удрал из дома в спешке и забыл запереть дверь, либо находился сейчас дома, только собираясь покинуть его.

Пеллетер с Летро достали пистолеты и зашли в квартиру.

– Эй!.. – позвал Летро.

В полуподвальном помещении царил полумрак. «Такое жилье, наверное, заливает во время дождей», – подумал Пеллетер.

– Да, видно, не больно-то разживешься на зарплату тюремного надзирателя, – заметил Летро, глядя по сторонам.

– Или он просто не хотел тратить деньги, – сказал Пеллетер.

Обстановка в квартире была скудная – стол, несколько стульев, полка с книгами. И никакого беспорядка – поскольку разбрасывать было нечего.

Из холла два дверных проема вели в другие помещения. Пеллетер кивнул Летро на левый проем, а сам направился к правому.

За дверным проемом он обнаружил две комнатушки. Одна была превращена в нечто вроде кладовки. Хозяин дома, по-видимому, любил хранить разное барахло и держал его здесь, старательно упаковывая в коробки. Пеллетер открыл одну из ближайших коробок и обнаружил в ней пачки старых газет. В другой коробке хранились дешевые книжонки.

Следующая комната оказалась спальней. Обстановка здесь была такая же скудная, как и во всей квартире. Оставленные открытыми ящики комода пустовали. Покрывало на постели было сбито – как если бы Пассемье достал что-то из-под кровати. Вполне вероятно, что чемодан, с которым он и удрал, когда почуял неладное или когда его каким-то образом предупредил Сольдо.

Пеллетер вернулся в гостиную и обнаружил там Летро, держащего на руках серого кота с белым пятнышком возле носа.

– Смотри, кого я нашел! Лакал молоко из блюдечка на кухне.

Пеллетер заглянул в кухню, где хватало места только для плиты и холодильника и все было покрыто застарелым слоем кухонной копоти. На стенном крючке висела единственная сковородка, на полу сиротливо стояло блюдечко с молоком. Почти полное. То есть Пассемье, видимо, совсем недавно покинул дом. Поэтому и дверь оставил открытой – чтобы кот мог выйти на улицу.

– Начальник тюрьмы сказал, что у Пассемье нет машины, – сказал Пеллетер, возвращаясь в гостиную. – Как же он тогда добирался до работы?

– Может, его подвозил кто из коллег.

– Тогда нам нужно получить список всех надзирателей, имеющих машины, и начать проверять их. Он явно пустился в бега.

Сказав это, Пеллетер записал что-то в своем блокноте, вырвал листок и направился к двери.

– Пошли отсюда.

Выйдя за порог, он закрыл и запер дверь, оставив в ней вырванный листок с запиской. Вдалеке прозвучал гудок прибывающего дневного поезда. Пеллетер с Летро молча обменялись взглядами.

На обратном пути они заглянули к консьержке, чтобы вернуть ключ. Женщина все еще была занята своей стиркой. На веревке у нее над головой прибавилось развешенного белья, хотя времени прошло совсем мало.

– Вот вам ключ, и вот вам друг, – сказал Летро, занеся к ней в прихожую ключ и кота.

– Вы с ума сошли?! Мне не нужна кошка!

– Скажите, вы видели Пассемье в последние полчаса? – спросил Пеллетер.

– Нет. Но вы же говорили, его нет дома.

– Если он вернется, сообщите в полицию. О том, что его кот у вас, он узнает. Мы оставили ему записку.

– Он что, опасен? – поинтересовалась консьержка, впервые за все время проявляя беспокойство.

Ничего не ответив, Пеллетер и Летро повернулись и пошли прочь.

– А что мне делать с этой кошкой, если он не вернется? – крикнула им вдогонку женщина.

Летро распорядился, чтобы его люди докладывали ему о положении дел ежечасно. Когда они с Пеллетером вернулись в участок, еще не было никаких новостей. Ламбер доложил, что дневной поезд отправился дальше по расписанию без каких-либо происшествий. Летро пошел в камеру к начальнику тюрьмы узнать у него, кто из надзирателей имеет машины и кому из них Пассемье мог бы больше всего доверять.

Пеллетер остался ждать его в участке, присев на один из стульев для посетителей. Он все щупал свою разбитую скулу и постоянно чувствовал на себе взгляды присутствующих. Но ему не было до них особого дела, а беспокоила его мысль о том, что они с Летро взяли неверный след, что Пассемье, будучи жестоким злодеем, не был дураком и не стал бы доверять в такой ситуации никому из своих коллег-надзирателей. Ведь надзиратели тоже не дураки, и никто из них не захотел бы преступить закон ради того, чтобы пойти на выручку приятелю.

Уткнувшись взглядом в пол, Пеллетер погрузился в раздумья. Ему вспоминалось кошачье блюдечко с молоком. Пассемье не был сентиментальным человеком – об этом говорила скудная, неуютная обстановка в его доме, – но он был человеком ответственным. Возможно, как раз по этой причине он и оставался дома до последней минуты – хотел знать, как будут развиваться события.

Когда они с Летро пришли в квартиру Пассемье, блюдечко с молоком было еще полным. То есть Пассемье не успел уйти далеко. Он был где-то совсем близко, а, стало быть, им следовало сейчас заниматься не списком владельцев машин, а выяснять, куда он мог податься.

Пеллетер пошевелил плечами и болезненно поморщился – ушиб на спине даже и не думал проходить. Он чувствовал на себе взгляды полицейских и представлял себе, что те думают. Дескать, вот, настоящий полицейский – пострадал при выполнении служебного долга, а все равно не сдается и продолжает работать. Ага, не сдается, а что ему еще остается делать?..

Пеллетер то и дело поглядывал в коридор в сторону камеры предварительного заключения. Ну где же Летро?

Пеллетер снова погрузился в раздумья, стал перебирать в голове все предпринятые ими действия – дорожные блокпосты на выездах и на железнодорожной станции. Мальчишек Перро нашли в поле, так не мог ли Пассемье просто обойти полями дорожные посты и потом поймать какую-нибудь машину на шоссе?

Вскоре вернулся Летро со списком в руках.

– Их всего десять, и двое сейчас на работе. Я только что звонил в тюрьму.

– Хорошо, – сказал Пеллетер. – Пусть кто-то из твоих людей этим займется, а остальных направь на поиски. Нам нужно начать поиски, как с теми детьми, причем срочно.

– Точно! – поддержал Летро.

– Он был в городе еще час назад.

Летро разочарованно посмотрел на список, который держал в руках, потом крикнул: «Арно!» и направился к своим офицерам.

После того как были сделаны телефонные звонки, к полицейскому участку стали стекаться люди, желавшие принять участие в поисковой операции. В отличие от прошлого раза, когда искали детей, эта поисковая партия состояла в основном из молодых крепких мужчин и парней, настроенных весьма решительно. У некоторых были ружья. У одного – пистолет в кобуре. Они смеялись, дымили папиросами, и в полицейском участке на этот раз атмосфера не была угнетающей и, скорее, походила на собрание болельщиков перед футбольным матчем.

Между тем поступавшие доклады все как один были неутешительными. Пеллетер все отчетливее понимал, что они попросту теряют время.

Летро еще раз допросил начальника тюрьмы и Сольдо, чтобы выяснить, где чаще всего бывал Пассемье, но оказалось, что тот вел совсем примитивную жизнь и бывал только на работе и дома… да еще вот иногда закапывал трупы.

Наконец Летро принес огромную карту Вераржана и расстелил ее на конторке дежурного офицера.

– А теперь тихо! – гаркнул он, перекрикивая гул голосов.

Пеллетер подошел к карте и встал рядом с Летро.

– Пожалуйста, угомонитесь все.

В толпе сначала раздавались шуточки и смешки, но потом все присмирели и приготовились слушать. В прокуренном помещении воцарилась тишина.

Летро прокашлялся и начал:

– Во-первых, спасибо вам всем, что пришли. – Он посмотрел на Пеллетера, как бы ожидая от него поддержки, но тот молчал, и шеф полиции продолжил: – Значит, так. Мы ищем человека по фамилии Пассемье. Рост – метр восемьдесят пять, вес – сто десять килограммов, возраст – пятьдесят один год, волосы темные с проседью на висках. Предположительно, вооружен и поэтому может быть опасен. Примерно два часа назад он находился в квартире на улице Виктора Гюго и сейчас, скорее всего, пытается покинуть город.

Летро поднял повыше карту и показал на ней, где находится дом Пассемье.

– Нам предстоит досконально прочесать дом за домом, квартал за кварталом, от этого места и до самых окраин города, так что, если понадобится, будем вести поиски даже ночью. Если он еще в городе, мы своими действиями рано или поздно вспугнем его.

– И что же, мы можем так вот прямо врываться к людям в дома? – спросил кто-то из передних рядов.

– С вами будут полицейские. Объясните людям ситуацию, а если кто будет возражать, то подзовете полицейского, и он сам разберется.

Образовалась неловкая пауза. Люди в толпе переминались с ноги на ногу.

– Еще вопросы есть?

Все молчали. Тогда Летро обратился к своим офицерам:

– Разбейте людей на группы и приступайте к делу. И постоянно докладывайте мне о ходе поисков.

Люди опять загалдели и вереницей потянулись к выходу.

– Как думаешь, поймаем мы его? – спросил Летро у Пеллетера.