Текст книги "Млечный Путь: Рассвет Башни Мрака"

Автор книги: Аргам Егорян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Джон шёл по базе с маленьким рюкзаком, висящим за спиной. Он уверенными шагами направлялся в сторону большого здания чуть ли не в центре крепости.

– Ну что? Ты готова? – спросил Джон, шепча.

– Да, начнём! – послышался в наушниках голос Джейн в ответ.

Джон посмотрел на двери прямо перед собой. Лазерные двери распахнулись перед Джоном, и он зашёл в здание. Он шагал по узкому коридору, пока его сканировали. В это время Джейн усердно била по голографическим клавишам очередного замысловатого гаджета у себя в кабинете.

Джон без особых проблем прошёл сканирование и вышел в холл. Перед ним раскрылось огромное пространство. Сотни солдат в разных униформах и с разными погонами на воротниках ходили туда-сюда, поднимались на многие этажи вверх. Под стенами стояли как солдаты, которые следили за порядком, так и роботы разных моделей. Охрана была организована настолько тщательно, столько много вооруженных находилось внутри, что любому посетителю этого здания показалось бы, что словосочетание “неприступная крепость” придумали именно для этого гигантского сооружения. Любому, но только не Джону. Он знал все лазейки в системе. Он знал все недочёты и недостатки. Не зря же он заходил в это здание столько лет подряд, не зря же изучал его. Он столько раз рассматривал всё здание, столько дней наблюдал за одним и тем же, что уже невзирая на своё задание, сам всеми струнами души ненавидел серые стены, лазерные двери синего цвета и особенно бесшумные лифты, с их молчаливыми пассажирами, которые также ненавидели свою работу и ежедневное копание в архивах и самых разнообразных документах. Каждый из них в глубине души был бы только рад взорвать к чертям это место, только бы не возвращаться завтра утром снова за рабочий стол, за эти документы. И только Джону была дана эта возможность. Только ему была уготована судьба мстителя.

Джон зашёл в туалет на первом этаже. Он подошёл к одной из кабинок и вошёл туда. Джон спешно достал из рюкзака одну из взрывчаток и поставил на закрытое заранее сиденье унитаза. Потом он тихонько достал одну из плит позади унитаза и положил на пол. За этой плиткой было пустое пространство в стене. Джон долгое время искал подобное место, которое было бы как удобным для размещения бомбы, так и отдалённым от чужих глаз. И как же он был удивлён шесть месяцев назад, когда нашёл самое подходящее место в туалете на первом этаже.

Джон установил мины в шахте за стеной, где заранее подготовил магниты для усилителей взрыва. Магниты сами по себе были безобидными и совершенно безопасными, хоть дай в руки детям – пусть поиграют, но стоило взорваться чему-либо рядом и мощнейший лазерный поток стёр бы всё в районе километра направленной, плоской взрывной волной. И этого хватило бы, чтоб разнести основу здания и сильнейшим взрывом сравнять его с землёй.

Джон подключил мину к усилителям и аккуратно поставил на место плитку, да так, что если бы вы даже знали, что где-то за одной из этих плиток есть бомба, то не смогли бы сразу догадаться за которой именно.

Джон вышел из туалета и, пройдя пару метров, зашёл в один из этих пресловутых лифтов. Рядом с ним стоял один из сотен похожих друг на друга офисных червей. Бледное лицо этого офисного офицера, худощавое телосложение и горбатая осанка бесили Джона. В то время, как тысячи и тысячи раскалённых в военных действиях молодых парней и девушек горели под обжигающим солнцем, уклонялись от плазменных пуль противников, сражались не щадя себя, бросались под пули, на гранаты, лишь бы спасти своих друзей, этот миниатюрный и бледный, как сама смерть, человек сидел в своём кабинете в удобном кресле и печатал на компьютере очередной приказ суицидальной миссии, может даже не осознавая, что каждая напечатанная им буква стоит жизни одного солдата. Джон хотел бы размазать его голову о стену лифта и посмотреть действительно ли в его жилах течёт кровь, или там – единицы и нули.

И такое желание он питал ко всем. Уничтожить бы каждого из своих врагов, которых он так долго терпел, пока оставался внедренным в стан противника. Но голыми руками этого не сделать. Нужно быть рассудительным и осторожным. И вот Джон ждал.

Наконец лифт достиг нужного Джону третьего этажа, и он вышел из лифта. Он прошёл по просторному коридору в самый конец и встал перед дверью. Распознавательный аппарат подтвердил личность Джона, и он зашёл в комнату, где собрались многие офицеры Шестого пехотного полка нью-йоркской армии. Офицеры сидели за столом, а во главе стола сидел главнокомандующий – полковник Майз. Седоватый полковник посмотрел на вошедшего внутрь лейтенанта. Глаза остальных тоже устремились в эту сторону.

– Лейтенант Стюарт, – заговорил полковник хриплым голосом. – Почему Вы опаздываете?

– Простите, полковник! Я был в медцентре. С самого утра меня мучают боли в голове, – невозмутимо ответил Джон.

– В следующий раз постарайтесь не задерживаться, когда есть заседания.

– Слушаюсь, сэр!

– А теперь садитесь, лейтенант!

Джон уселся на свободное кресло. Один из офицеров начал докладывать полковнику о поставке продовольствия и, воспользовавшись этим, Джон шёпотом спросил рядом сидящего лейтенанта:

– Что-нибудь интересное было?

– Обсуждали успех операции против противника сегодня ночью, – чуть наклонив к Джону свою голову, ответил тот лейтенант. – Представляешь, всего 13 биороботов было уничтожено ими, в то время как наши стёрли с лица земли весь их лагерь, всех этих ублюдков. Круто, да?

Джон смотрел на довольную улыбку лейтенанта и хотел врезать изо всех сил по этому лицу. Но как-то сумев себя сдержать, лишь чутка ухмыльнулся для виду.

Джон уже был готов податься в раздумья, как снова услышал нервирующий голос лейтенанта.

– Сегодня вечером прибудет новая партия роботов, прикинь.

– Что?

– Новейшие модели – БИО-3. Причём, самая большая партия в истории, – восхищённо говорил лейтенант. – Целых 5 тысяч единиц! Говорят, мы победим войну через месяц. Представь, если только к нам привозят столько роботов, то по всему фронту их сколько будет!

Слова лейтенанта полились на Джона словно холодный душ.

“Как же так?!”: кричал внутренний голос. Он ведь был в шаге от решения проблемы. Уничтожь он эту базу и фронт всколыхнулся бы от ужаса. Это бы вдохновило его сограждан, и лидийцы бросились бы на захватчиков с таким порывом и приподнятым духом, что ни одно современное оружие не остановило бы их. В войне и раньше были задействованы роботы. Но их еще никогда не было настолько много, и все их недостатки, слабые места давно были известны. И вот через столько лет выпускается новая модель, с которой Нью-Йорк собирается завершить войну за какой-то жалкий месяц. Джон содрогнулся от ужаса. Лейтенант что-то там продолжал говорить, но в голове Джона крутились только картины разрушений и бесчисленных трупов.

Джон спешными шагами шёл в сторону автопарка. Он не мог бежать, иначе привлёк бы ненужное внимание. Но и медлить было нельзя. Самолёты уже парили над базой и готовились к разгрузке новейших, модифицированных роботов. Чуть ли не все солдаты собрались, чтоб наблюдать за этим исключительным событием. В приподнятом настроении они смотрели, как механические разгрузочные аппараты доставали из грузовых самолётов колонны с многочисленными роботами и сортировали их на складе. Биороботы с белым покрытием были готовы хоть сейчас дислоцироваться в места военных действий и сменить свой цвет в кроваво-красный оттенок.

– Нужно спешить, Джон, – послышалось в ушах.

– Знаю, – ответил Джон в наушник.

В это время Джейн стояла у окна и молча наблюдала, как десятки роботов ежеминутно выгружаются и относятся на склад. На секунду её колени содрогнулись, и она чуть не упала на пол. Джейн, так же, как и Джон, представила себе разрушения, на которые были способны эти роботы, реки лидийской крови, которые они вскоре прольют.

Джон копался в своём мотоцикле. Он устанавливал мину в багажный отсек – маленькую корзинку, где с трудом уместились бы две подобные бомбы.

Джон закрыл крышку багажника и поставил на замок весь аппарат. Он прислонил безымянный палец к лежащему позади сиденья бластеру. Отпечаток Джона распознался и оружие отсоединилось от мотоцикла. Джон снял оружие с предохранителя и повесил за спину, к рюкзаку с оставшейся бомбой.

Когда Джон повернул за угол, из-за одной из колонок показался силуэт какого-то человека. Джон его, конечно, не видел, но вот он, он не отводил взгляда от лидийского шпиона. Он смотрел вслед Джону, подходя к его мотоциклу. Габаритный мужчина застыл на месте и всматривался в багажную корзину аппарата.

Солнце уже скрылось за горизонт, но сияющие на расстоянии миллионов световых лет звёзды освещали небосвод. Луна сияла ярким серовато-жёлтым окрасом. Единственное превосходство пустыни над городами – это то, как отчётливо видны небесные тела всего Млечного Пути, бесчисленное количество звёзд, планет и других галактик. Бесконечная синева ночного неба, нескончаемое мерцание маленьких точек на тёмном полотне вселенной пленили взгляд Джона. Если бы только было возможно лечь на ещё тёплый песок, поставить левую руку под голову, присмотреться в глубины космоса и проводить пальцем по знакомым созвездиям! Если бы только можно было прямо сейчас улететь на одну из этих дальних планет, о которых он так много мечтал! Посмотреть на жизнь на Юпитере и Европе, на Титане и Марсе, улететь за пределы Солнечной системы, побывать на Царене, Куласисе и прочих райских уголках галактики. Он всегда мечтал покинуть Землю и улететь куда-то в даль, но сейчас был обязан бегать по военной базе в центре пустыни и устанавливать взрывчатки.

Джон вбежал в медцентр. Он зашёл в кабинет Джейн, которая стояла как вкопанная на месте и пялилась на него.

Джон удивлённо смотрел на Джейн, у которой был такой странный взгляд.

– Что стряслось? – спросил Джон, ещё не приведя в порядок дыхание.

– Ничего… просто я, я… – разволновалась Джейн.

Джону было сложно видеть, как она путается в своих мыслях, но стоило ему подойти поближе и увидеть в окне разгружающихся роботов, как он понял, что девушка просто напугана. Джон взял её за руки и прочувствовал холод, бегущий по её венам.

– Не бойся, Джейн! Мы сегодня всё сделаем как надо, – попытался он утешить её. – Мы столько лет ждали этого момента, и вот он наконец настал. Мы повернём вспять ход войны, Джейн.

Джон поднял дрожащие руки Джейн и наклонился к ним. Гладко выбритая кожа лица Джона коснулась тонких пальцев Джейн. Её белые, как снег, руки от холода стали ещё бледнее. Джон уже губами чувствовал дрожь в этих нежных пальцах. Он хотел согреть их своим теплом, успокоить дыханием. По всему телу Джейн пробежала дрожь. Словно маленький электрический импульс пронёсся по её заряжённой коже. На секунду она была готова поверить в то, что все те странные события, которые она пережила за сегодня, не имеют значения, и важно лишь грубоватая кожа Джона, которая веяла защитой и теплом. Но, к сожалению, она знала, что всё не так-то просто.

– Я люблю тебя!

Хрупкий и нежный, как звуки струн тысяч самых прекрасных скрипок, голосок Джейн наполнил собой всю комнату. Глаза Джона замерли на одной точке – на мизинце Джейн. Он не был в силах шевельнуться или хотя бы моргнуть глазом. Он остолбенел на месте, держа у губ руки Джейн и пытаясь до конца принять услышанные слова.

Она призналась в любви! Разве может быть что-то важнее этого? Что-то значимее? Как бы он хотел, чтоб эти слова никогда не вылетели из уст Джейн! Когда-то давно он любил. Ещё совсем ребёнком. Но разве возраст имеет значение, когда ты находишь ту вторую половину, которая дополняет тебя; которая мотивирует тебя на героизм и доброту; которая готова держаться за тебя несмотря ни на что; которая готова полюбить твои недостатки и сделать из них преимущество? Джон всё ещё помнил боль утраты, всё ещё были живы воспоминания о нестерпимых муках. Тогда он обещал себе больше никогда не поддаваться чарам любви, никогда больше не повторять прежних ошибок. И вот сейчас Джон снова слышит эти слова, когда он на пороге смерти. Но что он может поделать? Он тоже любит её.

Наконец он поднял глаза и посмотрел во вселенную, в которой так хотел утонуть днём.

– Я люблю тебя, – раздался его голос.

Ничего больше их не удерживало от поцелуя. Они смотрели друг другу в глаза с непреодолимой жаждой познать вкус губ человека напротив. Неосознанно их головы потянулись поближе. Джон рассматривал нежные черты лица девушки, красивее которой он никогда не видел. Снова эти зелёные глаза охватили его всего. И вот они приближались к нему всё ближе. Теперь Джон отчётливо мог видеть всю палитру красок в этой безграничной вселенной, заключённой в такой маленькой точке.

Дыхание Джона на своих губах. Этот поток воздуха так нежно гладил губы женщины в белом халате. Сколько же она ждала этого! Сколько молила, чтобы он открыл эту дверь и ринулся к ней, обнял её и утопил в поцелуе! Сколько она молила, чтобы этот массивный и суровый мужчина наконец понял её чувства, наконец решился сделать первый шаг, наконец доказал, что и у него есть сердце, что он не расчётливый механизм, запрограммированный на убийства! Но все её мысли вдруг куда-то испарились, канули в небытие, и тогда она осознала – её губы вцепились в губы Джона.

Нежные прикосновения таких жёстких и сухих губ! Она не знала, как такое возможно. В этот момент она ничего не знала. Лишь его дыхание на своём лице и вкус его губ. Всё кругом замерло пока их губы сливались воедино.

Но и этому мигу длиною в вечность пришёл конец. Они отпустили друг друга и потянулись назад. Их глаза всё ещё были прикованы друг к другу. По лицам пробежала улыбка.

– Мы можем не пережить сегодняшний день, – наконец выдал Джон, вернув их в суровые реалии.

– Знаю, – ответила Джейн с такой лёгкостью, будто речь вовсе не о смерти. – Но ведь мы сражаемся за благое дело. А значит наша смерть не может быть напрасной. И мы сражаемся вмесите. Сегодня мы станем бессмертными, Джон!

Джон с восхищением смотрел на эту девушку, такую хрупкую снаружи, но такую сильную внутри.

– Ты до последнего вдоха будешь сражаться за права и свободу слабых и беззащитных, Джон! Мы будем! Пообещай мне!

Джон посмотрел ей в глаза.

– Обещаю!

– Не забывай никогда эти слова, Джон, никогда!

5

Джейн наблюдала из окна, как Джон направляется к складу. Её сердце билось с огромной скоростью.

Но она не была единственной, кого интересовал Джон. За одним из тёмных углов рядом со складом стоял высокий мужчина. Под покровом тьмы его глаза были устремлены на проходящего чуть дальше Джона. С самого автопарка он следил за Джоном, став для него тенью.

Рассматривая по сторонам, Джон подходил к складу.

– Я вижу рана на ноге уже зажила, лейтенант, – послышался незнакомый голос со стороны.

Джон удивлённо посмотрел на солдата, который обращался явно к нему. Он недоумевал, о чём говорит этот солдат.

– Вы ко мне обращаетесь?

– Да, – растерянно ответил солдат. – Вы же сегодня ходили с раной на правой ноге, сэр. Хотя сейчас выглядите бодрячком.

– Вы видимо меня с кем-то путаете, рядовой.

– Но, лейтенант Стюарт, ведь это я помог вам дойти до медцентра.

Джон всё ещё не понимал, что происходит и о чём говорил этот ненормальный солдат. Его имя известно многим солдатам этого полка, но такое обращение не могло не свергнуть Джона в раздумья. Но никакого разумного ответа у него не было кроме одной: “Этот солдат чокнутый!”. Джон помнил наизусть все события этого непростого дня, и прогулка до медцентра с этим рядовым, да ещё и с раненой ногой уж точно не выпала бы из его памяти.

В свою очередь, солдат тоже стоял на месте, как вкопанный, и настороженно смотрел на лейтенанта, свято веря своим словам и своей памяти.

– Сэр, но это же я – рядовой Дарвин, – отчаянно произнёс солдат.

– Сожалею, рядовой Дарвин. Вы явно меня путаете с кем-то.

Джон удалился оттуда, оставив рядового в полном замешательстве. Он всё никак не мог понять произошедшее. Молодой рядовой со светлыми волосами так и бы охватил всё его сознание, если бы не миссия. Попытавшись оставить позади мысли об этом казусе, он вернулся к своему заданию.

– С кем ты разговаривал? – послышалось в наушниках.

– Не важно. Камеры отключены? – спросил Джон, проходя через толпы солдат возле склада.

Он на секунду бросил взгляд назад. Недоумевающий рядовой продолжал стоять на месте и смотреть вслед Джону.

“Да что за день такой!”, – словно пластинка на проигрывателе крутился этот вопрос в голове.

– Сейчас, – сказала Джейн. – Подожди ещё несколько секунд.

Джон вплотную подошёл к входу в склад и стал наблюдать, как более массивные и примитивные роботы выгружают колонны с самыми модернизированными биороботами своего поколения.

– Готово! Можешь заходить, – послышалось в ухе Джона.

Ничего не ответив, Джон зашёл во внутрь.

Джон шёл по просторным проходам, между прозрачных контейнеров, где были ещё не активированные биороботы и множество боеприпасов. Он смотрелся в эти новоприбывшие машины для убийства и удивлялся их внешнему виду. У этой модели биороботов внешнее сходство с человеческом было усовершенствовано. Теперь уже очертания лица были не такие размытые, как раньше. Если бы не видный в некоторых местах металлический каркас роботов, Джон с лёгкостью мог бы принять такого робота за человека на довольно небольшом расстоянии. Да, в отключённом виде их лица можно было бы сравнить с человеческим, но стоило роботу функционировать и отсутствие мимики лица сразу же выдало бы его механическое происхождение. Прогресс достиг невиданных высот и люди смогли создать высокофункциональные механизмы, с каждым разом всё сильнее совершенствуя их. Но одного они пока не достигли: роботы продолжали уступать человеку, как своим внешним видом, так и интеллектом. Давняя боязнь людей, что скоро искусственный интеллект превзойдёт своего создателя и захватит власть над ним, канула в лету. Но Джону так не казалось. Он верил, что этот день рано или поздно наступит. Уж больно сильно человечество пытается уничтожить само себя…

Джон сбавил свои шаги. Он стоял в своеобразном перекрёстке проходов. Джон посмотрел по сторонам. Никого не было. Он достал рюкзак и вынул оттуда последнюю взрывчатку. Установив последнюю мину, Джон спешными шагами двинулся к выходу.

Биороботов продолжали выгружать. Джон пробежал сквозь толпы солдат, уже не задумываясь, вызовет ли это у них подозрение.

– Я установил бомбу, Джейн. Пора нам уходить! – сказал он в наушники, тяжело дыша.

Джон бежал к медцентру. Повернув за стену, перед входом он увидел Джейн. Она стояла и ждала Джона. Джейн сильно нервничала. Но на секунду тревога пропала, когда она увидела стоящего перед собой Джона.

– Нужно улетать! – послышался уверенный голос Джона.

Джейн кивнула головой и быстрыми шагами направилась к медицинскому вертолёту. Она уселась в пассажирское место, а Джон сел за штурвал. Он включил панель управления и завёл двигатель. Лопасти вертолёта начали вращаться. Большая двухлопастная машина была готова подняться. Джон тихонько потянул на себя штурвал и вертолёт оторвался от земли.

Вертолёт класса Чарли-5 был очень мобильным и быстрым, поэтому армия Нью-Йорка использовала его для спасательных миссий. К тому же почти неслышное вращение лопастей придавало машине дополнительное преимущество в секретных миссиях. И сегодня Джон собирался использовать это, чтобы убраться наконец из вражеского стана после стольких лет.

Вертолёт уже парил на достаточной высоте над базой и начинал привлекать внимание как обычных солдат, так и радаров в авиадиспетчерской, где пытались понять, почему медицинский вертолёт вдруг взлетел.

Джон поднял левую руку и на голографическом экране, прямо на своём предплечье, стал бить пальцами по всплывшей клавиатуре. Набрав набор каких-то кодов, он убрал обратно руку и посмотрел на Джейн. Та была напугана.

– Заключительная фаза “Архангела” началась, – сказал Джон с какой-то мистически напрягающей интонацией.

На складе, рядом с одним из контейнеров с роботами тикало небольшое устройство. Раздался мощный взрыв. Заключённая в такой маленькой бомбе огненная мощь вырвалась наружу и в мгновение ока расплавила всё что находилось в складе. Взрывная волна бросила в стороны всё то и всех тех, кого не уничтожило пламя. Солдаты, которые стояли рядом со входом в склад и наблюдали за разгрузкой, огромные летательные аппараты разлетелись по кругу. Бешеной силы взрывная волна раздавила и разорвала всех. В воздух поднялся огромный столб огня и дыма.

Ударная волна поколебала даже висящий на приличной высоте вертолёт, пока Джон наблюдал за этим смертельным фейерверком. Он даже не знал, радоваться ли ему за то, что он наконец получил шанс отомстить по полной, или же печалиться из-за того, что только-что погубил много невинных молодых ребят, которых одурачили лозунгами патриотизма и беспощадной пропагандой, и повели на войну. Он не хотел думать об этом. В этот миг он знал только одно – нужно улететь как можно скорее, пока не взорвалась бомба с усилителем, установленная в штабе. Из оставшихся двух бомб эта, бесспорно, была самой разрушительной.

Джон потянул штурвал налево и вертолёт повернулся в ту же сторону, чтобы улететь подальше от предстоящего хаоса. Джейн пальцами вцепившись в мягкое сиденье, испуганно смотрела на Джона. Её руки и колени дрожали. Она знала, что приближается нечто непоправимое и ужасное. По её щеке покатились слезинки. Взгляд её замер. Джейн словно смотрела на приближающуюся смерть. Словно ощущала её прикосновение на своей коже. Она посмотрела наружу, на невозмутимо спокойное небо и тысячи и миллионы мерцающих огней на тёмно-синем фоне. Джейн снова отвела взгляд на сидящего перед ней воина. Волнение охватило тело Джейн. Сердце взбешённо билось, словно вырываясь наружу.

– Я люблю тебя! – печально она произнесла.

Джон повернулся к ней и посмотрел удивлённо на плачущую Джейн.

“Что не так? Что это значит?”.

Оглушительный звук. Яркое, как солнце в зените, сияние на миг ослепило Джона. Он прикрыл лицо рукой. Дым заполонил салон вертолёта. В ушах зазвенело. В глазах застыл белый, яркий свет. Он не понимал, где находится и что происходит.

Вертолёт кружился в небе. Один из несущих винтов дымился. Равновесие было потеряно. Вертолёт падал. Чёртова гравитация и на этот раз осталась верна себе, она безжалостно тянула летательный аппарат в свои объятия.

Джон смог найти силы прийти в себя. Но его не волновало, что салон в дыме и огне, что вероятно он ранен и сейчас может умереть. Это не важно! Первым делом он бросил свой взгляд на заднее сидение. И вот его сердце словно пронзили сотнями тысяч копьями. Джон отказывался верить в увиденное. Той единственной, которая осталась у него в этом мире, не было на сиденье.

“Где же она? Где же Джейн?!”, – кричала душа Джона, беспомощный выдох смогло только выдать тело.

Это был конец. Конец всего. Он потерял её.

Смирение пришло неожиданно скоро. Будто произошла не трагедия вовсе, а нечто обыденное. Будто ушёл не последний человек в его жизни, а лишь очередной, не единственный, а один из многих.

Свет в глазах померк. Огонь в груди потух.

Джон отпустил штурвал, в который его руки доселе были вцеплены намертво, словно приклеенные. Он смирился с судьбой. Он вновь потерял всех, кем дорожил. Он решил просто сдаться. И раз ему уготовано это, то какой смысл бороться? Он хотел умереть.

В кружащемся вертолёте, что верно падал на землю, сидел он смиренно и лишь пытался краем глаза словить лик горящих вдалеке звёзд. Но вспышка ярче сияния тысяч звёзд показалась не так далеко. Джон, несомненно, знал, что это. Раньше он уже видел, как взрываются бомбы с усилителями. Синий поток плазмы, летящий параллельно земле, не оставлял сомнений. Взрывная волна этого взрыва должна была сдетонировать последнюю бомбу в автопарке.

Джон снова был прав. Раздался последний взрыв. Некогда надёжные стены базы Шестого пехотного полка рушились. Страшно представить, какой же ад происходил внутри этих стен. Раскалённая плазма уничтожила всё живое, да и не только, в этой крепости.

Джон ненавидел себя. То ли за то, что утром не помог своим собратьям в сражении с роботами. То ли из-за того, что его наставник был в мире мёртвых. То ли, потому что стал причиной смерти стольких нью-йоркских солдат. То ли за то, что когда он потерял Джейн, в его мыслях были расчёты взрывов, траектории взрывных волн, характеристика мины ЭЛ-404, которую он использовал…

А разве важна причина, когда ты всецело ненавидишь самого себя?.. И ненавидел всегда.

Вертолёт рухнул на землю.

Темнота. Тишина.

Вряд ли внутри чёрных дыр так же темно, как перед глазами Джона. Он думал, что его ждёт свет в конце тоннеля. Он думал, что сейчас почувствует, как душа отделится от тела. Ведь об этом так много рассказывал Наби. Мудрый старик! Он то уж точно не обманул бы его. Его наставник так часто и детально рассказывал, как прозрачная душа человека медленно отделяется от плоти, возвышается над ней, бросает последний взгляд на эту оболочку и потом рвётся ввысь, к миллионам таких же душ, как она, что у его слушателей не оставалось и сомнения в правоте этих слов. И каждый раз Джон слушал старика, поглощенный его манерой рассказа, той красотой и, одновременно, ответственностью с которой он передавал знания предков молодым. А потом юный Джон удалялся в потайное местечко, где его не могли бы побеспокоить, и там, закрывая глаза, представлял, как в один день, после героической смерти, его душа медленно поднималась бы из израненного тела и мчалась бы к душам своих предков, родителей и любимой девушки. Тогда он бы стал счастливым.

Но сейчас Джон чувствовал другое. Это не было похоже на счастье или радость. Это были боль, потерянность и странное жжение в спине.

Его тело катилось по песку. Кто-то тянул его за ноги. Но Джон не мог сопротивляться. Силы были растрачены. Из последних сил он пошевелил веками и немного приподнял их. В представшей перед ним размытой картинке Джон не мог отличать что-либо. Его продолжали тянуть по песку, который уже нежно гладил оголившуюся спину.

Остановились. Его ноги опустили на землю. Джон присмотрелся в человека, таскающего его. Всеми усилиями он попытался разглядеть своего спасителя. И на секунду ему показалось, что он смог увидеть. Высокий темнокожий мужчина тянул его. На минуту Джон даже был готов поверить в то, что это он сам тянул себя за ноги.

А может Наби был прав, и это действительно душа Джона таскала его тело за собой, не в силах выбраться из этой оболочки?

Может. Но веки Джона тяжелели. Силы покинули его. Он снова слился с мраком.

6

Нью-Йорк. Тюрьма Норт-Энд. 2215 год. 23 июля. 20:29.

В квадратной комнате небольших размеров и с серыми стенами, на одноместной койке лежал Джон. Он мирно лежал, всматриваясь во всё такой же серый потолок. Джон пытался освободить свой разум от всех мыслей. С тех пор, как он вышел из комы и привстал перед судом, он смирился с тем, что ему уже никогда не увидеть, как свою оставшуюся вдалеке родину, так и своих давно ушедших в иной мир друзей.

В первые дни после выхода из комы он не понимал, зачем его держат в нью-йоркской больнице, почему его не несут на расстрел, как вражеского шпиона? Но потом, со временем, Джон осознал, что никто так и не раскрыл его личность. Никто так и не догадался, что этот темнокожий солдат на самом деле родился не в каком-нибудь штате Нью-Йорка, а за десятки тысяч километров – на континенте, где проходила война, в недосягаемой глуши и богом покинутой деревушке. Никто так и не раскрыл его прошлое и не узнал, что Джон Стюарт – это всего-то липовое имя, которое он взял себе по прибытию в Северную Америку с единственной миссией – стать своим среди чужих.

Нет, его не судили за то, что он годами передавал данные лидийским силовикам, ни за многочисленные саботажи, ни за шпионаж и даже ни за уничтожение базы Шестого пехотного полка, которого здесь в Нью-Йорке уже успели прозвать “героическим”. Эти идиоты никогда бы не раскрыли его так проработанную и засекреченную личность.

Нет, его судили за то, что он нарушил устав и во время вражеского наступления не взялся выполнять свои обязанности или спасать раненых, а трусливо убежал. Это даже было смешно. Во время суда Джону так и хотелось встать с места и прокричать: “Да раскройте же наконец глаза, драть вас за ногу! Никакой я не Джон Стюарт! Я Робер Нгаду-Онуда! Это я убил всех солдат на базе! Я! Я! Я!”.

Но он не сделал этого. Что-то его сдерживало. Что-то отговаривало его так поступить. Тогда Джону казалось, что это дух Джейн отговорил его. Он помнил и её слова: “Ты до последнего вдоха будешь сражаться за права и свободу слабых и беззащитных!”. Может для него было уготовано нечто другое? Может дух Джейн берёг его для чего-то более значимого?

А может Джон хотел в это верить и надеяться, что, хотя бы душа Джейн не отправилась в небосвод к другим, а осталась с ним.

Наказание за побег с поля боя в военное время было жестоким. Джону грозила смертная казнь. Но как же он удивился, когда услышал вердикт судьи. “Вы лишаетесь всех своих воинских званий и наград! – гремел суровый голос старика в чёрной мантии. – Вас с позором выгоняют из армии. За несоблюдение устава и отлучение от своего поста, за трусливый побег Вы проговариваетесь к смертной казни. Но учитывая ваши заслуги перед страной и вчерашний приказ правительства № 2043/54А относительно служащих на фронте, Ваш окончательный приговор – заморозка на 102 года с последующей казнью, и возможностью повторного пересмотра дела через 77 лет!”.

“Может через 77 лет его дело снова рассмотрят и уже выпустят на свободу? – задавался вопросом Джон. – Очень даже может!”.

Джон знал, что Джейн будет с ним. А значит и жизнь будет иметь хоть какой-то смысл.

До приведения приговора в исполнение оставалось 4 месяца. Джон лежал на койке и, как обычно, размышлял о жизни и смерти, о мире духов, где ему уготовано место, когда вдруг лазерные решётки отключились и, с провожающим надзирателем, к камере подошёл молодой парень японско-китайского происхождения.

Джон не двинулся с места. Лишь бросил взгляд в их сторону.

Надзиратель снял с рук заключённого наручники и начал монотонным голосом говорить.

– Заключённый СИ-780234, это Ваша камера. Отныне оставшееся время до приведения приговора в исполнение Вы проведёте здесь. Любого рода ссоры и драки с сокамерником, а также сексуальные действия строго запрещены и приведут к жестокому наказанию! К любому из надзирателей обращаться на “Сэр”! После отключения света в отсеке, соблюдать тишину! Всё ясно?

Заключённый, молча слушая надзирателя, в конце кивнул головой и сделал шаг внутрь камеры.