Текст книги "Стена между нами или 7 ночей 1 часть (СИ)"
Автор книги: Арэку Сэнэрин
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Только не сейчас. Только не здесь.
– Встань, – шепнул Андрей под звон, известивший о начале занятий. – Встань, говорю. Учитель…
Твою мать! Прямо за волосы схватил, поставил меня ноги. Отмахнулся от него, чувствуя, как в животе атомная война начинается. Уставился на учителя, силой воли сдерживая тошноту.
– Вот и молодец,– тихо мне в спину.
Ненавижу падлу. Ни хрена он мне не друг.
10 глава. Я все еще зол
И почему именно сегодня физ-ра? Отмазаться не получилось, и толку ноль, все нормативы завалил. Вся жизнь наперекосяк после появления этого долбанутого соседа. Он-то все на «отлично» сдал, да еще и с пренебрежительной легкостью. И хрена у него отходняков нет? Алкота с опытом?
И еще одна «радость»: троих дежурить оставили, я и Андрюха в том числе.
Друган мой, Витька, в сторону меня отозвал, косится на Андрея, а я с ведром напротив и мордой заспанной.
– Ты это, скажи мне кое-что, – волнуется чего-то, смотрит на меня как-то странно. – Вы правда вместе пришли? – взгляд на Андрея, драющего полы.
– Да, – а зачем врать-то? – Пили вместе. Ночевал у него.
Глядит все так же, не поверил?
– Слухи нехорошие ходят, – еще тише заговорил.
Я краем глаза заметил, что Андрей аккуратно положил швабру на пол. Щас к нам подойдет стопудово.
– Что за слухи? – поторопил я друга. Вот точно хрень какая-то.
– Что вы, типа, ну…
Локоть Андрея опустился ему на голову, как на подлокотник, и он одновременно с этим громко и четко:
– Пидарасы?
Витек сжался весь, замолчал. Я и сам еще позавчера так бы отреагировал.
– Хорош людей пугать, – недовольно буркнул я, но спокойно, точнее, устало. Так достало уже все.
– Милый, – с кривой улыбкой обратился ко мне Андрей, – ведро мне подай, я ему на голову надену.
Вот же кретин. У него и так совсем друзей нет потому, что людей запугивает. Витек ошарашено на меня смотрит. От греха подальше пошел вместе с ведром к швабре, оставил его там, ногой тряпку стянул с орудия труда и, прихватив его, пошел к одноклассникам. Андрей явно не ожидал от меня подлянки, продолжая кровожадно лыбиться. А я без каких-либо эмоций просто взял и ухерачил ему с размаха в бочину.
Андрюха согнулся пополам, захрипел, а Витек отскочил в сторону, уже не зная, кого ему бояться.
– Ты… мудак… да я тебя щас… на лямки порву… – катаясь по полу, простонал Андрей.
Реально больно или дурачится?
– Там не помыто еще, – напомнил я, беспокоясь за его деловой костюмчик. И откуда во мне столько желчи? Я же мирный, твою мать! Это все он виноват!
– Сука, – прошипел Андрей, почему-то улыбаясь и продолжая обнимать ребра.
Почему так хочется еще раз его ударить? Прямо руки чешутся.
– Может, сходим куда? – вдруг прервал наше любезное общение Витек.
– Я за любой кипишь, кроме гей-парада, – отозвался Андрюха, перестав хрипеть.
– Ты подыхал только что.
Да что со мной такое? Он так сильно меня бесит? Мне нужно срочно поспать.
– Я хоть и гад, но живучий, – со смешком ответил тот и резко поднялся.
Вот на хрена был весь этот спектакль?
– Тогда в клуб вечером? – уточнил Витек.
– Не знаю, – опередил я Андрея. – Мне еще за эту ночь от отца люлей отхватить надо. Хрен знает, чем это закончится.
– А я не против, – пожал плечами Андрей.
Вот и хорошо, лишь бы свое поведение дикое дома оставил.
– Номер мой запиши, – Витек Андрею.
– Понял, – тот, доставая мобильник.
Вот и славно. Глядишь, этот клещ от меня и отвалится.
Странно только, что мне почему-то от этой мысли совсем не стало радостно, а даже наоборот…
11 глава. Ночь четвертая
Все началось экстремально весело, как только я переступил порог своей квартиры, шкерясь при этом, чтобы на Андрея не наткнуться. В полусогнутом положении, закрыл двери, вздохнул с облегчением.
– Вернулся, паршивец?
Нет, нет, нет, только не тетка Наташа.
В диком ужасе поднял взгляд на небольшого роста полную женщину с ремнем в руках. Да вы шутите?
– Раз меня ты не слушаешься, – появился в коридоре отец с нахмуренными бровями, – пришлось вызывать тяжелую артиллерию.
– Это такой тонкий намек на мой вес? – остолбенела сестра мамина, как робот голову в его сторону повернула.
Сейчас прольется чья-то кровь.
Отец и сам струхнул, забегал вдруг, засобирался куда-то, обо мне забыл.
Не, не хрена, уже у дверей такой подзатыльник мне отвесил, что я зубами клацнул и вперед два шага сделал.
Вашу ж ма-а-ать! Моя бедная головушка. Ну за что по башке-то?! Уж лучше ремнем по заднице как в старые добрые времена.
– Ха-а-ах, – с шумом выдохнула тетка, когда дверь за отцом закрылась. – Что вы тут не поделили?
Стою, смотрю на нее в полнейшем шоке. Она-то с чего такая добрая? Что за эпидемия доброты? Сначала Андрей, теперь она, да и папаша орать не стал. Что за день такой? Я что-то пропустил из-за этого шизанутого соседа?
– Случилось что-то? – осторожно поинтересовался я.
Она как-то взглянула нехорошо, с грустью, глаза чуть красные. Может… нет. Какое сегодня число?
– Знаю, что ты не хочешь об этом говорить, – тихо вымолвила она, – но, может, сходишь на кладбище?
Так изгадить настроение удавалось только ей, той, что одним только видом своим мне мать напоминала.
– Кирилл, – голос дрожит. Вот заткнись лучше. – Она бы хотела…
– Откуда тебе знать?! – заорал в полный голос.
Не смей о ней говорить. Не смей! Не хочу вспоминать! Не хочу! Почему?! Почему именно сейчас?! Когда и так на душе дерьмово?!
– Кирилл, она же…
– Это ведь я нашел ее в петле! Я!
Сжал кулаки, зубы, смотрю на нее, а вижу мать с той улыбкой на лице. Не смог ее вытащить из петли, при мне задыхалась, синела на глазах и даже не плакала. На меня смотрела.
– Я помню, что ты рассказывал, – тихий сдержанный голос, этот взгляд…
Не смей так на меня смотреть! До сих пор считаешь, что я вру. А мне по ночам кошмары снятся. Эта ее легкая, радостная улыбка! Поэтому кручусь всю ночь, да стены коленями сшибаю!
– Кирилл…
– Хватит! – ударил кулаком в дверь позади себя. Боли не почувствовал, а вот в двери что-то щелкнуло. – Хватит, – уже тише, отведя взгляд.
Больше ни слова не сказав, прошел мимо нее в комнату отца, осмотрелся: нет нигде сигарет. Идя на крайние меры, стал рыться у него в тумбочке.
– Это ищешь?
Обернулся, у нее пачка в руке. Думаешь, не возьму, раз она у тебя? Перемахнул через отцову кровать, вырвал пачку сигарет, тетка даже вскрикнула, в сторону ее оттолкнул и к себе, к окну. Открыл его, задребезжав стеклами, закурил.
Стою, дымлю, не хрена не чувствую, лишь пальцы немного обжигает.
Блять, ну почему сейчас? Еще неделя до ее даты смерти! На хера было сегодня меня доводить?! Суки…
Закрыл глаза, улегшись на подоконник. Эта тварь опять перед глазами. Теперь не отделаюсь от нее до конца месяца, пока о ней напоминать не перестанут.
Ну зачем?! Зачем меня донимать?! Зачем в душу лезть?! Зачем… зачем… зачем она это сделала?
Снова вспомнил, как вчера. Со школы пришел, радостный, хотел поделиться своими успехами, в спальню к родителям зашел, не сразу понял, в чем дело. Мне и было тогда десять. Что с ребенка взять? Сразу ноги ее увидел голые, вытянутые, напряженные, пальцы, сведенные судорогами. Дышать перестал, звука произнести не могу, выше взгляд перевел. Она смотрит на меня с теплом в глазах и улыбается. До последнего вздоха улыбалась. А я стоял. Просто стоял и все. Не в силах пошевелиться, сделать хоть что-нибудь.
И зачем вспомнил? Открыл глаза, уставился на серый асфальт, безразличный, далекий, манящий…
Пятый этаж… где гарантия, что сдохну?
Выбросил окурок, проследил за ним взглядом.
Не усну сегодня. Побоюсь, что она придет. Здравствуй, бессонница, приветствую вас, ночные кошмары. Это теперь дней на двадцать, как минимум.
Устало закрыл окно, подошел к отремонтированной кровати, снова приставленной к стене. Старушка она. Еще с прошлого дома. Хорошо, что съехали оттуда, пусть и не сразу. Лег, повернулся к стене. Что теперь?
Не было мыслей, слез, прочей сентиментальной хрени, часа два тупо смотрел на стену, ни о чем не думая. Словно меня выключили, а глаза закрыть забыли. Почувствовал себя никому ненужным трупом. Улыбнулся. А ведь сдохну, отец и заметит не сразу.
Тяжело вздохнул, перевернулся на спину, почти следом за этим ближе к стене, прислушался: возня какая-то, шум, походу где-то в коридоре. Может, Андрей к Витьке собирается? Нет, что-то другое. Грохот какой-то и… стоны? Мужские?!
Вскочил с постели, отпрыгнул к двери. Какого хрена там происходит? Леха? С кем-то? Черт бы побрал этих соседей! Меня вырвет сейчас. Хотя нечем уже. Точняк. Не ел же сегодня ничего. Таблетку только и сигаретой вот поужинал.
Фу-у-ух, надо пойти поесть, заблаговременно забыв о своих… э-э… чудных соседях. Да, хорошие, необычные, – о! – особенные люди.
Вышел на кухню, сразу нарвался на тетку, посмотрела на меня с сожалением. Зря я сорвался. Подошел, обнял ее, она давай реветь. Ну и чума с ней. Пусть поплачет. Минут десять так стояли. Я снова отключился. У меня такое бывает после того, что тогда, в детстве увидел. Кто-то дар речи теряет, кто-то начинает заикаться, я – просто останавливаюсь, даже не моргаю, и темно повсюду, пусто, тихо.
– Прости, – всхлипывая, извинилась тетя Наташа. Отстранилась, еще сильнее тушь по глазам размазала. – Ты, наверное, есть хочешь? – Кивнул, устало глядя на нее. – Сейчас. – Засуетилась, на стол накрыла, усадила, позади меня встала, по голове гладит. Ладони мягкие, теплые.
– Спасибо, – прошептал в каком-то тумане.
Что-то и как-то поел, не помню уже. Потом телик еще часа четыре смотрел. Наконец, отправился к себе в комнату. Свет включил, за уроки сел, спасаясь от ненужных размышлений, болезненных воспоминаний.
Уже собрался на неделю вперед программу изучить (возможно, поэтому учусь хорошо: способ забыться), как услышал за стеной голоса. Вообще, по ходу, именно здесь стена тоньше, чем где-то в других комнатах.
Теперь точно Андрей пришел. Сначала не мог расслышать, что там происходит, хоть и прижался к стене, затем голоса стали грубее, громче.
– …ненавижу тебя, мразь! – Леха так? На Андрея?
– А я типа люблю тебя? – со смешком ответил ему тот. Выпивший, кажись.
– Весело тебе?! – еще громче, яростнее.
И тогда… меня окатило холодом с головы до ног. Это был удар, в тело, в человека. Падение. И даже не крик, а хрип, истошный, который Андрей сдержать не смог. Еще раз что-то громыхнуло. Это уже в стену, только чем или кем? Замер, сидя в постели. Еще секунда, в квартиру к ним ломиться начну. Мат трехэтажный оттуда – это Леха. Тихий хлопок двери. И тишина.
Ну же, ну хоть что-нибудь, хоть один звук. Глаза закрыл. Перешел весь в слух. Хрип услышал, кашель.
Все, не могу тут больше. Поворачиваюсь всем телом, собираясь спрыгнуть и бежать к нему. Может, скорую надо вызвать?
И почему именно сейчас?! Как?! Вот как я просунул ногу в пододеяльник?! Ухерачил башкой в стену, сделав настоящий тулуп с тремя переворотами, и притих.
Оттуда скрип кровати, глухой стук мне в ответ, кулаком, походу.
– Ты там? – спрашивает Андрей. Голос другой, надрывный. Твою мать!
– Да.
– Слышал все?
Я вздохнул тяжело, поглаживая затылок. Может, не все, но…
– Да.
– Вот как… – затих слишком резко, сорвался на кашель.
– Ты как? Скорую вызвать? – у самого уже не только в голосе вибрация, всем телом трясет.
– Не надо. Мне не привыкать.
Даже злости на Леху не было. Он паскуда, без сомнений, но сейчас надо мной довлел страх, стойкий, сильный, до медленного, громкого стука сердца.
– По ребрам ударил? – спросил я, проклиная себя. Ведь сам сегодня шваброй ему заехал. Что, если у него уже была травма?
– Да.
– Не сломал?
– Нет. Он знает, куда и с какой силой бить.
У меня снова никаких эмоций, тревога только. За друга.
– Где ты вчера был? – голос тише, но без этих болезненных ноток.
– Ты хочешь поговорить об этом?! – задело, реально, до кома в горле.
– Почему нет?
Понимая, что ни хера не разбираюсь в людях, тупо смотрю на стену, положив не нее ладони и стоя на коленях.
Почему я интересую его? Именно я, как сосед, человек, которого он никогда не видел, я – голос за стеной?
– У друга ночевал, – ответил устало, уткнулся лбом в стену. С размаху.
– Чем это?
– Головой.
– Зачем?
– Дурь выгнать.
– Много дури? Мне отсыплешь?
Вот же кретин.
– Свет потуши! – крик из отцовой спальни заставил меня вздрогнуть.
– Мамка твоя?
– Нет. Не совсем.
Убедился, что ноги мои свободны, слез осторожно, свет выключил, снова на кровать. На этот раз лег.
– Точно, у тебя ж нет ее, – прямо по больной мозоли. – Запамятовал. Соседи ж говорили, что ты с отцом живешь. – Помолчал немного. – Или жива она?
– Нет, – довольно спокойно вышло ответить.
– А что слу…
– Неважно.
– Херасе неважно. Родители – всегда важно.
Знаю, что у него их нет, и все же…
– Почему?
– У меня их нет. – Пауза секунд десять. – Обоих. – Еще одна такая же. – Уже пять лет как.
– Зачем говоришь мне об этом? – вот, правда, не понимаю.
– Не знаю, – с придыханием, снова помолчал недолго. – Потому что тебя не знаю.
У меня словно глаза открылись. Затаил дыхание, вдруг осознав то, что он сказал. Все верно, он даже имени моего не знает. Нас ничего не связывает. Ничем друг другу не обязаны. Я просто голос для него. Просто голос за стеной. Это как виртуальное общение. Почему бы не рассказать все чужому человеку, никак не влияющему на твою реальную жизнь?
Так вот что происходит в твоей голове?! Вот как ты думаешь?!
– Что с ними случилось? С родителями?
– Авария, – тише, чем раньше. Ему плохо? Или просто засыпает? – Че замолчал?
И что мне спросить?
– Сразу насмерть? – вот же ублюдок! Как можно было в такой-то манере?! Какой же я…
– Нет. Я в ма-машине был. Обоих вытаскивал. К-крови море. – Снова заикается. Надо закрывать эту тему. Срочно. – Мать у-умерла у меня на руках. Я второй е-ё вытащил. Отец ч-через месяц. Так и не пришел в себя.
Лежу камнем, сказать ничего не могу, лишь в груди мучительно щемит.
– Они с работы ехали, меня с-со школы забрали. Я настоял, чтоб быстрее. Х-хотел успеть в парк попасть. На предста-вление. У-у меня день рождения был.
Он замолчал, надолго, скорее всего, снова переживая тот кошмарный день.
– Брат меня так и не простил, – на выдохе произнес Андрей.
Слишком больно, даже мне, дышать тяжело, через всхлипы в груди, с комом в горле. Жутко все это. И не поможешь ничем.
– Ты спишь?
– Шутишь?
– Да нет. Часа три ночи ведь. Не удивлюсь.
– Не смогу теперь уснуть.
Зря это сказал. Словно его обвинил в бессоннице. Неправильно как-то. Надо объясниться.
– А…
– Хочешь, спою тебе?
Задумался, точнее, охренел слегка от такого предложения. Колыбельную мне сбацать решил?
– А сможешь?
– Попробую.
– Давай.
Странно все это: общение, темы, искренность Андрея. Смогу ли в глаза ему завтра посмотреть?
– С головы сорвал ветер мой колпак, – надо же, Король и Шут, и поет хорошо, правильно. Улыбнулся невольно. – Я хотел любви, но вышло все не так. Знаю я, ничего в жизни не вернуть. И теперь у меня один лишь только путь…
Удивительная ночь, подходящая песня, приятный голос за стеной, и ко мне во сне в этот раз не пришла Она…
12 глава. Ты мне не нужен
Как-то чудно было проснуться в хорошем настроении. И без Андрея привык к постоянным проблемам со сном. А сегодня спал хорошо, спокойно, не помню, что снилось, но на душе тихо и радостно.
Тетю будить не стал, прошмыгнул мимо открытой двери в ее, точнее отцову, спальню, тихонечко сбежал из дома, пришел на остановку раньше автобуса. Прямо дико от этого. И даже ждал встречи с Андреем. Хотелось поговорить с ним по душам, хоть и страшно немного. Уверен, он поймет, на нашу дружбу моя маленькая тайна не повлияет.
Однако настроение мне испортили уже на первом уроке. И сам Андрей. Ему не пришлось говорить мне гадости или распускать руки, он просто не появился в школе.
В голове возникли различные объяснения этому, одно краше другого. Основной мыслью была его вчерашняя травма, полученная в драке с Лехой. Да это и дракой не назовешь. Скорее избиением.
До конца занятий я так и не досидел: смылся после четвертого урока, отправился в наш подъезд, постучал к нему в дверь, потом еще раз и еще. Неужели дома нет? Или… даже думать ни о чем другом не смей.
Усерднее колочу в дверь. Желание – либо выбить ее, либо скорую вызывать, на всякий случай. Ментов вдобавок, чтоб двери выломали. И почему я вскрывать замки не умею? Может, правда, дома нет?
Щелчок. В замке. Медленно, почему так медленно открывается эта чертова дверь?! Рывком тяну ее на себя, а следом Андрея ошарашенного, сонного.
– Какого хрена? – заявляет мне в лицо.
– «Какого хрена»?! – взорвался я. – Это ты какого хрена?! Витек сказал, что ты не пил почти! О школе забыл, скажешь?
Осматриваю его, стараясь понять, есть ли травма, насколько серьезная. Стоит как-то странно, опираясь только на левую ногу.
– Ревнивая девка, – недовольно выдал он и дверь закрывать собрался.
– Да я вмажу тебе сейчас! – толкнул его в квартиру, совсем обнаглев, зашел, двери на щеколду. – Поговорим.
А он зубы сжал и ребра обнимает, я же в грудь толкнул. Больно сделал?
– Ты как?
– Нормально все.
– Херасе нормально?! Бледный, как смерть!
– Кира, иди домой, – приказным тоном.
– Нет.
– Мозг мне не еби и вали отсюда.
– Я не уйду, – даже портфель к стене бросил.
– Ты же сам от меня избавиться хотел! Так какого хрена?!
– Как самочувствие? – не обращая внимания на его злость и надеясь чуть усмирить его.
– Ладно, по-другому скажу, и пока без матов.
– Маты уже были.
– Ты мне не нужен, – сдержанно произнес он. – Уходи.
Неужели думает, что это сработает на мне?
– Нет.
– Тебе вмазать?
– А сможешь?
Стоим и смотрим друг на друга. Оба злые, как собаки. Того и гляди, драку начнем.
– Почему ты здесь? – со вздохом, в каком-то нелепом отчаянии.
Действительно не понимает?
– Беспокоился.
– Почему?
– Брат у тебя – мудила.
Неподдельное удивление у него вызвал, видать, думает, что я догадался. Извини, дружище, пока не могу сказать правды.
– Со мной все нормально.
– Не верю.
– Кира, – уже холодно, почти что прошипел.
– Не уйду, – снова произнес я. – Сними рубашку.
– Сбрендил?!
– А что не так? – специально выгнул брови. – Стесняешься? – уже нарочито грубо. – Вчера без нее разгуливал и не парился.
– К-кира, – грусть во взгляде и тревога. Заикаться начал.
– Хватит ломаться! – повысил на него голос, шагнул к нему. Он даже отскочил, еще больше поражаясь моей настойчивости. – Предпочитаешь, чтоб тебя раздевали? – зря именно так, да еще и с улыбкой. Он же возненавидит меня сейчас.
Только вот никакой реакции, кроме чудовищного равнодушия. Медленно расстегнул пуговицы на рубашке, осторожно расправил руки, отчего вся рубашка полезла вверх и в стороны, открывая вид на сине-фиолетовое тело.
Судорожно вздохнув, я отвел взгляд. Зачем просил показать? Теперь дрожь во всем теле, кулаки от злости сжал. Убью его брата, когда встречу. Как пить дать, убью.
Андрей сделал шаг ко мне, становился совсем рядом. Я взгляд на него поднял. Смотрит надменно, с презрением.
– Увидел? – зрачки сужены, лицо напряженное. – А теперь, – прошипел он, – пошел вон.
Резкий толчок в грудь. Сейчас он показал настоящую силу. Отлетел назад, шарахнулся о дверь спиной. Щеколда выдержала, я же закашлялся.
Почему все так? Я ведь только привыкать к нему начал, к нашей дружбе, общению через стену.
– Тц, – разочарованно, что дверь мною не выбил, а видимо, хотел.
И снова ко мне ближе, резко, прыжком, несмотря на травму. Хрен тебе, уже проходили, пусть и с Лехой. За мгновение до того, как Андрей попытался схватить меня за глотку, нырнул вниз, ему под руку, и к нему в комнату. Хрен он от меня избавится теперь.
Прошла целая долгая минута прежде, чем Андрей появился в дверном проеме, взбешенный, со сжатыми кулаками.
– Кира, по-хорошему прошу, – тихо, хрипло выдавил он.
Как только дошли до этого?
– Зачем ты со мной так? – с обидой в голосе спросил я, хоть и пытался без эмоций.
Мне сложно к людям привыкать, но к нему привязался, быстро, как-то непонятно, но привязался, чувствуя, что мы похожи, и не только из-за того, что оба видели смерть своей матери. Просто… просто… в сердце колет от мысли, что сейчас поссоримся.
– А ты какой-то особенный? – с насмешкой, той самой мерзкой улыбкой. – Что напридумывал себе? Друзья? Серьезно?
Вот и приехали. Сам я еще позавчера ему говорил, что никакой дружбы между нами нет. Словно местами поменялись. Неприятно такое слышать. Ему тоже было неприятно?
– Прости, – все, что смог сейчас сказать. – Понимаю, что…
– Ни хера ты не понимаешь! – сорвался Андрей на крик. – Мы разные! Слишком разные!
– Почему… ты так думаешь?
И даже не заикается, говоря все это, не волнуется. Значит, не считает другом своим? Вот как…
– А в чем похожи?
Верно, я лишь вскользь упомянул о матери, а мне о своих родителях он не рассказывал. Именно мне – своему однокласснику Кириллу, с которым пил вместе. Я же почти ничего не знаю об Андрее. Прямо сейчас признаться? Снова страшно. Дико страшно. И почему-то больше за него.
– Послушай, – тихо произнес я, смотря на его недовольное, озлобленное лицо. Еще вчера он мне улыбался. Друг, верно? Раньше у меня не было друзей. Только друганы так называемые, с которыми иногда тупо весело. – Не хочу тебя потерять.
И что я несу? Он же за педика меня сейчас примет. Я сам уже сомневаюсь в своей нормальности.
– Кира? – словно не узнавая меня, и взгляд такой же. Двинулся ко мне. Я и не знаю, что делать, бежать или ждать чего-то дальше. – Кира, – будто ответил на свой вопрос, остановился рядом. Я ему носом в грудь уперся.
– Андрей? – удивленно спрашиваю я, чувствуя себя полным дебилом. А я ведь впервые его по имени назвал.
Боль, резкая, в бочине, он прямо пальцами вцепился. Крутнулось все, и шарах – я уже на кровати, а он сверху. Одна рука под футболкой у меня больно упирается в ребра, другая – на глотке моей.
Охерел, вот просто охерел, и больше ничего, даже страха нет.
Андрей медленно, с настороженностью наклонился ниже. У меня аж дыхание перехватило. Сомнения в своей нормальности? Да ни хрена! Теперь в нем сомневаюсь! Что за дерьмо творится?!
– Руки убери! – прохрипел со злостью, пока не сопротивляясь.
– Что чувствуешь? – спрашивает этот кретин с такой рожей, будто эксперимент какой-то ставит.
– Отъебись, мудак, или я в ухо тебе сейчас засажу!
Вот и все, ни о какой дружбе не может идти и речи. Если ближе наклонится, если выкинет что-то – глаза выдавлю, губу откушу, в нос со лба ухерачу, или даже по ушибленным ребрам с кулака.
– Кажется, ты в бешенстве, – тихо так, с улыбкой довольной.
– Кажется?! – заорал я, схватил его за глотку левой рукой, сдавил посильнее, а этот дебил скалится в ответ. – Ну все, урод.
Вот и поставили точку в наших отношениях. Должен был понять, что он с Лехой одного поля ягодки. Куда глаза мои смотрели?! Добрый весь такой, пушистый со мной был.
Правой рукой, с размаху, насколько позволила стена, ему прямо в челюсть. Лягнулся. Брыкнулся, мало соображая, что делаю. Накрыло, так накрыло. Оба полетели на пол. Теперь я уже на нем. Замахнулся и остановил кулак до того, как ударил. Смотрю на него: губа разбита, довольный, как слон.
Он еще и извращенец?! Блять, да я об такого даже руки марать не хочу!
Резко встал, шагнул вправо.
Да вашу ж мать?! Гребанный шнурок! Почему я не разулся?! Бахнулся прямо на колени, от боли застыл, ща слезы потекут. А этот ублюдок заржал во весь голос. Ну все, козел, урою. Первая попытка встать не увенчалась успехом. Повалился снова на пол, на четвереньки. Этот ржать перестал, поднялся, и ко мне. У меня аж сердце екнуло, понимая, в какой я позе сейчас. Подойдет сзади, лягну прямо по яйцам.
– Давай помогу, – руку подал мне.
Резко откинул ее ударом ладони, смотрю с ненавистью. А вот он с тревогой.
– Эй, я же п-просто проверить х-хотел.
Че?! Проверить?! Хрена ты заикаешься?!
– ПНХ, мудак! – снова как Андрей говорю, надо отучаться немедленно.
Сам поднялся, посмотрел на него: глаза бегают, выглядит растерянным. Неужели понял, что я сосед его? Ведь именно он так посылал меня за стенкой.
– Прости! – громко, на выдохе. – Я проверить хотел!
Заметил уже, что короткие фразы и на выдохе, даже при волнении нормально произносит.
– Что проверить?! Не педик ли я?! – заорал еще громче. – Расстроен?!
Его глаза стали поистине огромными. Какого хрена? К чему такое удивление?
– По-чему расстроен?
– Ты-то в брата весь пошел! – нервно пояснил я, вызвав в его взгляде на мгновение холод.
– Ты ни хрена не понял, – прошипел он.
– А что должен был?!
– Перестань уже орать! – еще громче меня, прямо как тогда, в первую ночь. Я даже прифигел на минуту. – У меня друг был, – тихо проговорил Андрей. – Долго общались. И потом поссорились. Я-я придушить его хотел. А он как-то с-странно отреа-гировал.
– Не понял.
– Ну… типа… возбудился, что ли, – взгляд отвел, руки мнет.
– Ты охерел совсем?! – снова заорал я. – Что за проверки дебильные?! Натурал я, – ударил себя ладонью в грудь. – Натурал! Мне девушки нравятся! Еще в тринадцать девственности лишился.
Оу, не, этого я мог бы и не говорить. Да ну и похрен.
– Кир, ну ладно тебе, извини кретина, – тихо попросил он прощения.
– Да пошел ты, – уже тише послал его я.
Ну не дебил ли, а? Меня аж передернуло всего. Противно до одури. Еще и Леха вспомнился. Я просто… просто… меня разорвет сейчас. И тут…
Все, что помню потом, это боль, щека горит, и соленный привкус на губах. Передо мной Андрей, испуганный, бледнее, чем раньше. Я поднял к лицу руку, вытер губы, посмотрел на ладонь. Кровь. Почему? Что случилось?
– Из-вини, – охрипшим голосом, все еще странно смотрит на меня.
– За что? – просто спросил я, облизывая губы.
– Это я с… испугу, – выдавил Андрей. Зрачки снова бегают, растерянный. – Т-ты просто ока-менел, на-пугал ме-ня.
Ого, да он же совсем нормально разговаривать перестал. Твою мать, и чего я отключился-то?
– У меня бывает, – совершенно спокойно заверил я. – Мать у меня на глазах повесилась. Видел все. Порою вырубает.
Андрей молчал. Все еще чувствуя себя не на своем месте, я осмотрелся. Ага, в комнате его. Кажись, помню, что произошло. Вот и не хрен меня так шокировать. Слишком близко к сердцу принял. Бля, как баба ною.
– Кир, ты это, – тон снисходительный такой, – может, присядешь?
– Нет, – качнул головой, лицо ладонями протер. – В школе увидимся завтра. Придешь?
– Оба-лдел?
– Что так?
– Не отпущу я тебя.
– Оно как. То выгонял, теперь не отпустишь.
Снова замолчали. Неловко как-то. И все же, кажется, миром все закончилось. Это радует.
– Нормально все, – улыбнулся я, чем вызвал еще большее удивление у Андрея. – Что не так?
– Ты очень-очень-очень редко улыбаешься. Не к добру это.
Да ладно?
– Откуда тебе знать? Четыре дня всего знакомы.
– Вот эти четыре дня – редко, – какой-то он пришибленный сегодня. – Будешь… чаю?
– Больше без проверок?
– Угу, – кивнул уверенно. А у меня на душе все равно поганенько.
– Давай.
Андрей прямо пулей вылетел, да сразу на кухню, чайник ставить. Вряд ли он слышал, когда я ушел…
13 глава. Кто ты для меня
Не знаю, почему ушел. В груди печет, больно, тошно. В голове вопрос Андрея: «Что чувствуешь?». Я же не гей. Зачем он так? И все-таки… не понимаю себя. Нет, его прикосновения меня взбесили, тут без сомнений. При одной мысли о нас, как о парочке, блевать тянет, однако меня никогда прежде ни к кому так не тянуло.
– Ого, – тетя встретила меня именно таким возгласом. Не сразу понял, почему. – Даже ругаться на тебя не хочется, а надо бы.
– Из школы звонили? – догадался я. – Да, с уроков сбежал, – спокойно сообщил, как и раньше делал.
– Кирилл, ты снова за старое? – нет, не сурово, с печалью.
– Другое, – качнул я головой. А ведь не так давно это было. Год назад еще, а лет с тринадцати. Да, с тринадцати. Вспоминать стыдно. Все попробовать успел. Таким выродком редкостным был. Был… надеюсь, что именно был. – Друга навещал. – Облизнул губу, и тут понял, что у меня ж разбита она. – Мы не подрались. – Успел сказать до того, как тетя вопрос решилась задать. Хотя на драку было похоже. Частично. – Меня в чувства приводили.
Ну вот, напугал ее еще больше.
– Ты сознание терял? – с дрожью в голосе. Да, понимаю, почему.
– Не совсем, – еще сильнее встревожил, но врать не хочу. Она должна знать, что все эти галимые походы к врачам ни хрена не помогли.
– Ясно, – неслышно почти, одними губами. – Давно приступы начались?
– Вчера, – пожал плечами, криво улыбнулся. Да уж, последний раз меня ведь посреди трассы накрыло, год назад. Примерно в этих же числах. Повезло, какой-то мужик рискнул, вытащил меня почти из-под машины.
А повезло ли? Ха-а-ах, да ладно, не такая уж у меня дерьмовая жизнь.
– Пройдет, – заверил я, совсем неправдоподобно прозвучало. – Я чувствую себя нехорошо. Пойду, прилягу.
– А, хорошо, – промямлила тетя.
Разулся, бросил портфель прямо в коридоре, раскачиваясь, поплелся к себе в комнату, не переодеваясь, на кровать. Почти сразу стук в стену, походу, со злости.
– Ты там?
Молчу.
– Эй? – голос у него раздраженный, грубый. – Слышь?
Не хочу, не сейчас. Перевернулся на другой бок. Андрей перестал стучать. Вот и хорошо. Действительно хорошо. Даже на душе полегчало, задремал.
– Кирюш?
Приоткрыл глаза. Тетя с моим мобильником.
– Извини, что разбудила, но уж больно настойчиво тебе звонят, – покраснела почему-то. – Не стала брать. Может, девушка. Мало ли чего.
– Спасибо.
Взял телефон. Посмотрел на экран. Номер незнакомый. Скосил взгляд на стену. Лучше выйти в другую комнату, что и сделал вместе с тетей.
– Да? – принял я звонок.
В ответ – секундное молчание и…
– Сука! Ты, блять, охерел?! Хули трубку не берешь?! Ты хоть понимаешь, что со мной было?! Да ты же в состоянии нестояния ушатал от меня! А если бы случилось что-то?! Ублюдок!
И трубку бросил. Вот же истеричка. И не заикнулся ни разу. На одном дыхании, что ли?
Хах, ха-хах, ха-ха-хах…. Теперь накрыло окончательно. Стою на кухне, ржу, как конь – тетя в шоке. Да бля, даже кот черный на подоконнике смотрит на меня ошалело. Чувствую себя полным психом. Ненормально как-то.
Фух, вытер скудные слезы, на тетю посмотрел, у той на лице вопрос застыл.
– Да не берите в голову, – отвечаю, все еще лыбясь. – Есть хочу.
– Сейчас, – быстро произнесла она, снова заметалась по кухне.
И где он только номер мой надыбал? У Витька, небось. Уселся за стол. Снова звонок.
– Да?
– Извини.
Вот теперь разговор может получиться.
– За что?
– Ну…
– За домогательства? Или оскорбления?
Поймал на себе охреневший взгляд тети, даже котяра урчать перестал, которого она гладила.
– И за то, и за другое. Чувствую себя куском дерьма.
– Ты и есть кусок… – замолчал, понимая, что я за столом вообще-то и тетя рядом… с котом. Да хрена я к нему привязался, к скоту этому? Кот…
– Иди чай попей.
– Уже.
