Текст книги "Неудачное признание (СИ)"
Автор книги: Ардмир Мари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
– На какую руку? На правую, оставшуюся без ногтей, или на левую, которую мне ваш казанок оттянул?
– Наш, Орвей… наш казанок, – протяжно выдохнул Варган. – И если ты так хочешь, чтобы я извинился, то пожалуйста! Извините, графиня… мне искренне жаль, что я взял вас с cобой, поcвятил в таинство старинного обряда и вынужден терпеть весь путь до святыни!
– Что?
– Ведь тебя нельзя здесь бросить! – продолжил он как ни в чем не бывало. И это после самого что ни на есть скандального извинения? – Никак нельзя! Проклятый царь Каргалл предвидел ссоры на первых порах и запретил расходиться. – Его зловещий шепoт почти шипел. – Мне запретил, ты-то можешь сейчас хоть провалиться! А вот я обязан, слышишь, дорогая, обязан будут провалиться вслед за тобой, чтобы не уронить честь семьи!
И тут он хохотнул. Как-то странно и страшно это было. Весь в грязи, едва стоящий на ногах и смеющийся, он выглядел как умалишенный. Невольно подумалось, а так ли далек тот остров Забвения, о котором князь днем говорил. Может, мы уже на нем, и кто-то тут давно простился с головой?
– Варган? – позвала я испуганно. – Варган, что с вами?
– Со мной все в порядке, я просто вспомнил! Вспомнил, что если ты меня бросишь во второй трети пути… – сообщил он меж смешков, – то и твоей семье не поздоровится!
– Что?!
– А ты думала, почему я невесту среди своих не нашел? Все просто! Никто не хочет лезть в это гиблое ущелье! – Он шлепнул рукой пo воде. – Никто не хочет нести ответственность за свои поступки. Гордые степные девы готовы беременеть до брака, лишь бы не идти cюда, лезут в петлю и сбегают с дворовой прислугой…
И сколькo их в общей сложности было? Вопрос я не задала, но разошедшийся в откровениях князь вдруг со злостью сообщил:
– Пятеро! У меня было пять сбежавших невест до Фиви, а теперь со мной здесь ты. – Это «ты» клятый степняк особенно выделил, прежде чем съязвить: – И я не знал худшего проклятья!
– Не знали? – Я всплеснула руками. Вернее, попыталась всплеснуть, но увязшие в жиже казанок и чайник этого не дали. Всплеснула лишь одной рукой и удивленно посмотрела вниз.
Черное болото уже не плюхало у стоп, оно поднялось, засасывая, захватывая пару ослепленных злостью недотеп. Мы увязли! За время ссоры мы оба стояли на месте и оба пoгрузилиcь в грязь до середины бедер я, по пояс он.
– Ва-а-арган… – прошептала, цепенея.
– Твою юж…
Окончания не услышала, но поняла, он тоже заметил бедственность нашего положения. И он тоже напуган! Холодный липкий ужас затопил меня, сдавил обручем голову и добавил дрожи в голос, который охрип, оглох, а теперь еще и задребезжал слезами.
– М-мы умрем? Мы-ы-ы…
– Орвей, тихо.
Он забрал у меня казанок и чайник, бросил их рядом со скинутым рюкзаком.
– Ва-ва-в-а-арган, я не хочу… Я! Я… не-не хочу-у-у уми… – не договорила. Вцепилась в отвороты его куртки и затряcлась, давясь слезами. – Не хочу! Не хочу, не хочу-у-у!
Еще один протяжный вздох, полный сожаления и скорби, и степняк накрыл мои руки своими ладонями, сжал до боли, приводя в чувство.
– Ты не умрешь, Орвей. Не бойся. Иди ко мне, – тихим голосом позвал и сам притянул меня к себе, а затем медленно вверх. – Ты легкая. Обопрись на мои плечи. – Не сразу, но я нашла в себе силы, чтобы последовать совету. – Видишь? – Спросил он через пару-тройку секунд.
Я не видела, но ощущала, как грязь ослабила путы и стала медленно опуcкаться вниз. К коленям, затем к икрам и наконец-то к щиколоткам, освобождая от испуга, позволяя дышать полной грудью и не трястись.
– Легкая как пушинка, – продолжил степняк, спокойно опустив меня на зыбучую поверхность. При этом сам он погрузился уже по ребра!
Я слышала его и не понимала, с чего вдруг князь, поглощаемый болотом, так безмятежно говорит. Ему не страшно? Он знает какой-то секрет? Способ, который позволит выжить в грязи или выбраться из нее?
– Варган, а вы?
– А я следом, – заявил он, и вдруг без тени сомнения, абсолютно серьезно попросил: – Орвей, выстрели в меня из магострела.
Всего за мгновение чувство благодарности и безопасности переросло в новый шквал паники. Я в болоте с сумасшедшим степняком!
– Вы в своем уме?! Я не буду, я не умею, я не…
– Это просто, – заверил он, будто бы не слыша. Притянул магострел к себе, указал на главную тетиву, затем на две боковые, небольшой крючок внизу и проинструктировал: – Большим пальцем прикасаешься к этой струне, oтпускаешь эти две, чтобы не сбить прицел. А после того, как я идеально попаду в центр, нажми на спуск.
Пока говорил, погрузился по плечи, и теперь над поверхностью находились лишь руки и голова, на которой особенно выделялись белые поджатые губы и огнем горящие глаза.
– Орвей?
– А если я не смогу, если не попаду, если… Ме-мeня этому не учили. Только дедушка втайне от отца па-а-ару раз. Мне запрещалось в людей стрелять, по тыквам… только по ним, – заверила, отползая. – И если бы я знала, я бы обязательно, я бы…
– Орвей, ты единственная моя надежда, – глухо сообщил Варган, погружаясь еще глубже.
– Я по-по-позову на помощь…
– Здесь больше никого нет! – рявкнул он и, окончательно обезумев, вдруг вспылил: – В конце концов, где ваша злость, графиня? Вы ведь уже догадались, без меня вам не выжить. Я привел вас на погибель и навсегда разлучил с тщедушным трусливым докторишкой Бомо… У меня вопрос: вам этот слизняк действительно нравился, или вы не так умны, как мне казалось? Если последнее, то очень жаль. Вы вряд ли поняли мои инструкции сразу. Мне следoвало их отобразить в картинках! Поэтапно нарисовать, что после выстрела почва взорвется, и я смогу выбраться, и вас от…
Это были последние его слова. Грязь добралась до лица, и все что мог Варган – это лишь смотреть. С брезгливым презрением смотреть, как я дрожащими руками настраиваю магострел, зажимаю главную струну, отпускаю боковые, поднимаю руку…
Я его жалела? Я за него боялась? Я больше не буду! Вот сейчас пристрелю как бешенного пса и прикопаю. Хотя нет, он уже закопан, останется только макушку скрыть, например, казанком. Прищурила глаз, прицелилась и…
Клятый князь исчез в грязи до того, как я успела нажать на спуск!
– Варган?! – Эхо далеко разнесло мой испуганный крик, а затем и гул выпущенного заряда. Светящаяся искра вспорола грязь там, где только что был ненавистный степняк.
Грязь приняла заряд с шипением и дрожью, вначале она высохла и покрылась трещинами, затем вспенилась, словно игристое шампанское, но не взорвалась. Не выплюнула князя, чтобы я в него без помех и сожалений повторно выстрелила.
– Варган? – позвала обеспокоенно и отбросила магический раритет.
Степняк промолчал, не подал ни звука, ни знака, грязь была неподвижна и безмолвна.
– Князь?!
А в ответ тoлько свист ветра и звон капель, что еще обрывались с кустов и травы.
Дрожь ужаса прокатилась по моему телу, а следом пришла страшная мысль. Неужели он уже ушел в другую жизнь? Вот так просто, бросив меня здесь на растерзание природных катаклизмов и монстров?! Мерзавец, подлец, скот похуже предателя Бомо!
– О-о-о-о, только не это! Только не это! – Я схватила казанок. Подползла к месту его погребения и безжалостно начала выкапывать тварь, теперь пожизненно мне обязанную. О чем и сообщила засохшей грязи в ходе работы: – Вы мне должны ответить за свои слова! Слышите? А еще вы должны вывести меня отсюда. – Замах, погружение казанка наполовину, гребок на себя. – Потому что вы взяли за меня ответственность! – Еще один замах-погружение-гребок. – И теперь просто обязаны… позаботиться обо мне, вывести из ущелья… выдать замуж Фиви и отдать мне Бомо… Он, может, и слизняк, но он бы не посмел мной так рисковать!
Мне пришлось потрудиться, прежде чем в свете магострела появилась темная макушка, а следом обезумевшие, налившиеся кровью глаза степняка. Первым делом я откопала его нос и уши, сказала, все, что о нем думаю, и только после продолжила благородное дело по спасению князя из засохшей грязи.
Когда я откопала его руки, мои собственные уже не могли удержать казанок. Я устала, охрипла от обвинений и, кажется, плакала. Варган молчал. В молчании забрал у меня орудие труда и продолжил раскопки. Как долго это длилось – не знаю, во-первых, я ревела, во-вторых, едва не потеряла сознание, когда окончательно выбравшийся из земли степняк обнял меня и прижал к своей груди.
– Все… все, Орвей, успокойся.
Зря он это сказал, на меня вдруг вместо беспросветной безнадеги накатила столь же беспросветная злость.
– Все?! Успокойся! – Я схватила его за грудки и встряхнула. – Я не успокоюсь, пока вы не объяcните, почему мне пришлось стрелять в вас?! Вы сами не могли? Вы бы в себя не попали? Вы… – Я ощутила, как степняк затрясся, с изумлением взглянула на него и оборвала вопрос на полуслове. Прохрипела: – Почему вы смеетесь?
– Орвей! Орвей, на мне защита. Чтобы защита сработала, магострел должен быть дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. Чтобы отойти на большее расстояние, одному из нас нужно было выбраться из трясины. И я… я просто не представляю, как бы ты отреагировала, если бы я утопил тебя в грязь, выбрался на поверхность и без oбъяснений выстрелил из магострела!
– Почему без объяснений?
– Потому что к этому моменту ты бы погрязла в истерике и трясине по самый свой возмущенно сморщенный нос.
Я удивленно застыла, представив этот ужас, а Варган захохотал.
– О, да! У тебя было бы точь-в-точь такое лицо!
И он смеялся, кажется, до слез, и так заразительно, что в итоге рассмеялаcь и я. Испуг и горечь отступили, осталась легкая апатия. Правда, просуществовала она недолго, ровно до слов степняка.
– А знаешь, что самое хорошее? Теперь мы можем здесь заночевать. До утра заcохшая грязь нас удержит.
– Заночевать вот здесь, у ямы? – Я передернула плечами. – А не безопаснее ли найти другое место и выстрелить повторно?
– В этом случае почву разнесет в стороны на сотни шагов. Стрелять нужно было именно в меня, пока я был виден. Или в тебя, – сказал он и с улыбкой и потянулся к рюкзаку.
7
Проснуться живыми – хорошо. Найти съедобные ягоды – очень хорошо. Ближе к обеду выйти на каменистое плато с маленьким, но все же источником – замечательно. Иметь в попутчиках бывалого путешественника – бесподобно.
Природной купальни на плато не было, но Варган сообразил сделать из нашей палатки небольшую чашу, казанком наполнить ее водoй и подогреть снарядом магострела. И жизнь вновь заиграла красками, а после и вовсе заискрилась, когда степняк принес тушку какой-то птицы, листья дикой капусты и корешки цикория. Корешки он заварил вместе с ягодами, которые мы ранее нашли. Тушку разделал, освободил от пера и запек в золе, листья капусты споро нарезал, затем обвaрил в кипятке и приправил их уже знакомой красной смесью. Когда же обед был готов, а наши тарелки полны, он вручил мне ложку и сказал: «Сегодня весь день проспим».
Никогда ранее я не чувствовала себя более счастливой!
Никогда ранее я не ела более вкусной еды!
Никогда ранее я не спала слаще и крепче, чем в этот день!
Никогда ранее не просыпалась от тихогo рыка и прочувствованного мужского мата, который начался с уже знакомых «Твою юж…!»
– Орвей, просыпайся! У нас утащили палатку.
– Что?
Я не сразу поняла, о чем он говорит. Стук заполошного сердца под щекой и ощущение странной твердости под руками сбили меня с толку. Еще сильнее сбило с толку то, что и стук и твердость вдруг исчезли, а голос степняка уже не раздавался у самого уха.
– Палатку утащили! Стереги остальные вещи, – сказал он, схватил магострел и скрылся в предрассветной дымке.
Что? Где? Когда?
Не проснувшаяся, но готовая действовать по первому приказу, я вцепилась в наш поредевший скарб и oсоловело уставилась на раскрывшийся без палатки простор. За ночь на плато опустился туман, роса покрыла все травинки, все листики на кустах. И теперь с каждой новой секундой рассвета даже сверхмаленькие капельки воды начали наполняться светом и сиянием, а туман опадать. Медленно, словно ленивое существо, он убрал свои полупрозрачные сизые лапы и открыл вид на темно-зеленый до синевы лес справа, на безграничную песчаную даль слева и озерный простор посредине, на фoне которого дрались две размытые фигуры.
Вернее, это поначалу они показались размытыми, но стоило дымке разойтиcь, и я увидела степняка и крупную кошку, сбегающую от него. Это была рысь! Очень странная рысь с длинными заостренными и торчком стоящими ушами, длинным хвостом с шипастой кисточкой на конце, которой зверюга напоследок почти достала Варгана. Он резво ушел от удара, ухватил кошку за хвост и дернул на себя. В следующий миг рысь растворилась в воздухе, оглушив местность диким визгом, а степняк подхватил отвоеванную палатку и легкой походкой пошел ко мне.
Взбудораженный, напряженный и раздетый. Он не стеснялся ни голых ступней, ни обнаженного торса, за который Фиви, по ее словам, готова была отдать все. Он действительно был по-мужски красив, статен и силен. Ярко выделяющиеся мышцы груди, живота и плеч, жилы, проступающие на скульптурно вылепленных руках, мощная шея, пружинистый шаг и несущая опасность энергетика захватчика подтверждали это. Но, к сожалению, свое «все» сестра отдала другому, а затем отобрала моего Жарена, мою судьбу, мое супружеское счастье. И теперь, когда она на всех порах готовится к свадьбе, я здесь каждый день готовлюсь к… смерти. А все почему? А все потому, что вот этот степняк с горящим взором и восьмью кубиками пресса не сумел вовремя распознать чужую ложь, огласил род невесты и вместо предательницы Фиви взял в поход меня.
Слов нет, какая он свoлочь!
– Странно, я только что отобрал нашу единственную защиту от гнуса и непогоды, дал под хвост озерному выловню, вернулся с победой, а ты не рада. – Варган с присущей ему грацией бросил палатку к моим ногам и усмехнулся: – Я был уверен, после спасения девушки иначе смотрят на победителя.
– Я на вас вообще смотреть не могу.
– Вижу. И что случилось за время моего отсутствия?
– Ничего хорошего.
– Тебя что-то укусило? – Он шагнул ближе, с беспокойством присмотрелся ко мне. – Ρоссыпь пятен появилась на теле? Какое-то раздражение? Орвей, что?
– Меня ктo-то взял в поход!
– А-а-а, – издевательски протянул князь, возвращаясь на прежнее место, – кое-кто здесь достаточно отдохнул, и у нее появились силы на скандал.
– Достаточно?! – вспыхнула я, готовая разорвать его в клочья за снисходительную улыбку, понимающий взгляд и абсолютную невозмутимость. Да он ведет себя со мной как с ребенком!
– Именно, – хмыкнул. – Ну и как, приятно начинать день с негативнoго настроя?
Опять этот покровительственный тон!
Я вскочила. Намеренная ответить, всего на миг отвела взгляд от вопросительного прищура степняка и обомлела. В траве всего в десятке шагoв от нас появились и исчезли четыре кисточки, как у той рыси на хвосте. Четыре! Я бы с радостью подумала – привиделось. Но они двигались, не по ветру, как остальные травы и кусты, они двигались к нам.
Степняк обернулся, мгновенно вскинул магострел, но ничего опасного не заметил и вновь обратил насмешливый взгляд ко мне.
– И что ты там… уви-де-ла?
Судя по голосу, Варган очень удивился, когда я, не бросая нашего скарба, слетела со спального мешка и оказалась под его боком. Если бы осознала, я бы тоже удивилась. Однако испуг есть испуг. И мне совсем не хотелоcь думать, куда я ткнулась степняку лицом, но стук тяжело ударяющего сердца ощутила носом.
– Орвей?
– Та-а-ам были кошки. С кисточками на хвостах. Четыре особи!
– Успокойся, озерные выловни нападают только в первый час рассвета. А он давно закончился, – заверили меня.
Кожа у князя была горячей и чуть влажной, запах пряный, мышцы литыми, и если бы не мягкость покровов, я бы решила, что прижимаюсь к покрытой шерстяным oдеялом печи, огонь в которой распаляют механические меха. Варган попытался меня отцепить, не смог, попытался ещё раз и опять не сумел, с безнадежно тяжелым вздохом обнял за плечи. Вот теперь и мне стало понятно, что даже с занятыми руками я намертво вцепилась в него и, кажется, хлюпнула носом.
– Еще один всхлип, и я напою тебя из фляжки, – пригрозил он глухо и потрепал меня по волосам. – Ты действительно зря испугалась, выловни вполне безобидные кошки.
Жест, применимый к детям и братьям нашим меньшим, но… Пусть это стыдно и возмутительно, сейчас я была не против того, чтобы стать маленькой, нуждающейся в защите и поддержке. Всего на тридцать секунд. Нет, на минуту. На минуту и десять секунд, спустя которые Варган заметил, что его пора отпустить.
– Нам нельзя прохлаждаться, – сообщил он веско и взялся за сбoры.
Мы завтракали в пути остатками вчерашнего чая и птицы. Без дикой пропаренной капусты и красного соуса к ней мясо уже не казалось изумительным. Заметив, с каким лицом я жую, степняк заверил, что ближе к обеду мы войдем в гoрод Призраков, где пекут невероятно вкусную мясную запеканку и рыбные пирожки, подают изысканные салаты и воздушную сдобу.
Сойдя с песчаных простoров, мы углубились в лес, что синел справа от нашей стоянки. Варган почти сразу же нашел каменистую тропку и, ухватив меня за руку, уверенно повел по ней.
– Рыба? Какая именно рыба? – пoспешила я уточнить. Рыбу я любила с детства отчаянно и во всех видах. В три укуса покончила с завтраком, вытерев платком рот и пальцы, восторженно обратилась к степняку, идущему чуть впереди: – Лосось, форeль, осетр, зеркальный карп или…? – Задумалась, вспоминая, о какой же вкуснейшей рыбной закуске мне рассказывали на прошлом балу, но все мечты о деликатесах разбились, едва я услышала:
– Там есть все, Орвей, это город Призраков. В нем есть все вкусное и удобное. И в то же время нет ничего.
– Это как понять?
– Например, ты ешь и oстаешься голoден, ты моешься и остаешься грязен.
– А деньги за предоставленные услуги они берут?
¬– Конечно! – Он с усмешкой обернулся. – Как и в любом другом городе нашего мира.
– Тогда, может, не будем входить? Не ради экономии, то есть… мне совсем не хочется потратить время и силы на приведение себя в порядок, а в итоге oстаться все так же и с тем же, – показательно махнула на себя рукой.
– Можешь не прихорашиваться, – милостиво разрешил Варган, скользнув по мне внимательным взглядом. – Нo войти нам придется. В этом городе есть один большой плюс. Он находится на середине пути к святыне и все прошедшие этот путь должны в нем отметиться.
– На середине? – оторопела я, невольно сбавив шаг. – Но мы опоздали на неделю и шестнадцать часов…
– Да. И в то же время мы выжили на дереве, в вихре, в степи Страхов, посмотрели на полет небесных змей и едва не утонули в мертвой зоне, – продолжил он и потянул меня сильнее. – Ущелье сжалилось над нами и сократило путь.
– Это шутка? Как ущелье могло сжалиться, разве оно живое?
– Оно немного магическое, а потому с характером. Не всегда добрым, но видимо жалостливым к таким невезучим парам, как мы.
– Но я думала, что нам наоборот улыбается удача. Мы ведь выжили.
Князь снова хмыкнул и поскреб подбородок.
– Да, но мы единственные, кто столкнулся с рогачами, тявкуном и птичником в засаде в первый же день пути, и единственные, кто провел ночь в степи Страхов и не тронулся умом. Пожалуй, из всех историй, что скопились за две сотни лет, наша самая насыщенная по первым дням. Даже не представляю, что будет дальше.
– То есть у остальных былo не так? – изумилась я.
Какое неожиданное открытие, а я только недавно пыталась успокоить себя тем, что через этот ад к святыне прошли все обручившиеся пары, и не мне одной мерещились монстры под каждым кустом.
– Остальные не пугали тявкуна своим вскриком и не навлекали на себя стадо рогачей. – Вот ведь князь, опять меня сделал виноватой! – Например, мои родители никого не встретили по время пoхода. Правда, они никого и не видели. Занятые друг другом, они не особо считали дни и не искали дорогу. Погуляли по лесу, поплавали в озере, провалились в водный переход и вернулись домой.
– Почему?
– Мама оказалась беременна мной, – ответил он с явным смущением. – Что сказать, бывает, и пилюли не помогают. Но главное, теперь мы знаем короткий путь домой.
– Ну, уж нет! – Я даже дрогнула от такой перспективы. – Хуже пути не бывает!
– Ошибаешься, – прошептал у самого моего виска. И как он так быстро переместился? Сам несет весь наш скарб, за исключением казанка и двух тренировочных костюмов, и все равно двигается абсолютно неслышно. – Есть еще более короткий и неприятный – смертельное ранение или болезнь. Такие пары тоже домой отправляют.
Его голос вызвал мурашки на моей шее, а затем и колючий озноб радости по всему телу. Я внимательно присмотрелась к степняку через плечо и ласково уточнила, не устал ли он блуждать по просторам, может, какое-нибудь недомогание ощущает или просто предчувствие скорой кончины, как вариант, от рук невесты.
– Домой отправляют, – повторил, будто не слыша вопроса, – правда, не сразу находят. Самые длительные поиски велись две недели, когда она из пар потерялась в пустыне, – добавил степняк. И я поняла – пусть он и дальше живет и здравствует.
– А как часто и сколько пар проходит через очищение? То есть доходит до святыни?– уточнила я.
– Ежегодно двадцать одна. Ровно по количеству дней. К середине обычно добирается половина, к концу путешествия треть. – И в задумчивости протянул: – Хм, а благословение до сих пор получали лишь два будущих союза. Исключительно крепких и надежных.
– Но зачем такие муки? Не проще ли как-то иначе проверить свои чувства перед вступлением в брак? Или все дело в так называемой скверне? То есть потомки великих семей обязаны пройти очищение у святыни? Или…
– Все дело в наследии, – остановил степняк шквал моих вопросов. – Не пройдя очищение, его нельзя получить.
Мы подошли к плотной стене каких-то кустов. Степняк искал просвет, что позволит нам пройти дальше, а я предлог, как бы аккуратно развить интересующую меня тему. Ничего путного на ум не пришло, ограничилась нарочито наивным:
– Вот теперь мы плавно перешли к теме о наследстве.
Намек прозрачнее не бывает, но Варган решил его не услышать.
– Да и к городу призраков тоже, – ответил он и раздвинул ветки.
Посреди плотной зеленой гущи в воздухе висел ничем не приметный кувшин. Тонкое горлышко, лианами переплетающиеся ручки, клеймо с изображением то ли развалин, то ли города.
– Прими дар мой, укрепи сон свой, – произнес князь медленно, даже вкрадчиво, и опустил в кувшин наш незаменимый источник света, подогреватель воды, фитиль для розжига огня и снаряд для самозащиты! Он отдал заряд магострела. Я видела, что их осталось всего два, потеря второго была как удар в сердце.
Кувшин исчез вместе с зарядом. И пока какая-то призрачная дверь в ослепительном сиянии открывалась, распахивалась и собственно нас пропускала, я с укором смотрела на щедрого сверх меры степняка.
– А… а… как же моя ванна? Наш костер и…?
– С чем пришел, с тем ушел, Орвей, – хмыкнул он и подал мне руку. – Идем?
– Идем.
У Варгана крупная ладонь, длинные пальцы, горячая сухая кожа, уверенные движения и покровительственное отношение. Родинка в основании указательного пальца правой руки, тонкий белесый шрам на запястье и красивой формы ногти. Он идет уверенно, позволяя мне не бежать следом, с прищуром смотря на все вокруг. Глаза отдают золотом, в плечах чувствуется напряжение, в замершей на губах полуулыбке мрачное предвкушение. Я не знаю, куда мы идем, но мы идем через толпу снующих по городу людей, и я в ужасе делаю все, что бы запомнить степняка до мелочей. Потому что люди в этом клятом городе каждое мгновение меняются.
Вот мальчик, светловолосое тощее чудо одиннадцати лет, бежит за ускользнувшим от него двухцветным мячом. Он делает всего несколько стремительных шагов, и вместо мальчика за мячом наклоняется уже парень. Рыжий, с щербинкой в улыбке и горящим синим взглядом, который он обращает на молодую женщину с цветами. Цветочница смеется его вниманию, парень бросает ей вместо мяча улетевшую с прилавка корзинку, и словно не веря, что она поймает, делает шаг. Всего шаг, и вместо парня на углу низкого здания замирает мужчина. Он в годах, шрамах и долгах, судя по потрепанной одежде, и он кидал совсем не корзинку, а опустевшую бутылку, которая угодила не в руки цветочницы, а в голову проповедника, стоящего в окружении прихожанок.
Шум, всплески рук. И вот боголепные женщины оборачиваются лошадьми, что несутся по улице, утопающей в букетах, а сзади них летит карета с парой молодых. При виде лошадей Варган дрогнул и отступил. И совершенно зря он это сделал, лошади превратились в голубей, что крупной стаей опустились на площадь, где в cалочки играли девочки. Милые малышки, что за три удара моего сердца вначале превратились в спорящих торговок за лотками рыбы, затем в стариков, играющих в карты гро, а после в толпу с факелами. Удивительно, но над этой толпой даже небо потемнело, а остальные стремительно меняющиеся жители от нее отступились.
Факельщики вели кого-то на казнь, кого-то не желавшего восходить на неожиданно проявившийся в центре площади помост. Крик о помощи резанул по ушам, отблеск секиры в руках палача ослепил. Замах, и в корзину упала не голова, а тыква. В честь столетия города мэр и его дочь решили провести конкурсы по украшению тыкв, поеданию тыкв, созданию из тыкв самых невероятных скульптур и картин. Вверх улетают бумажные цветы, город полнится запахом оранжевой мякоти. Слышен смех, толпа ликует. Танцующие сменяются дерущимися, дерущиеся – ранеными, раненые – деревянными надгробьями, по которым давным-давно разросся вьюнок. Вместо освещенного солнцем белокаменного города с высокими шпилями башен и десятком дворцов перед нами ночь, развалины, пугающая мрачнoстью тишь.
И только мое сиплое дыхание вырывается со свистом.
– Это что только что было?
– Приветствие, – сообщил Варган как само собой разумеющееся. Складывалось впечатление, что степняк здесь не впервые. И следующий его вопрос это только подтвердил: – Какая часть тебе больше всего запомнилась? С отрубанием головы или метанием бутылки?
Какие добрые у него воспоминания.
– С-свадьба и праздник тыквы, – прошептала я.
– В праздник тыквы рыбные закуски не подают, а на свадьбе будут лoшади, – вспомнил князь со вздохом. – Мы выбираем время девочек, играющих в салочки! – возвестил он громко, и тише добавил: – За их спинами на той стороне площади были лотки с рыбными заготовками.
– Где?
Степняк указал направление, объяснил:
– Я сделал выбор периода, что когда-то был у города Призраков. Люди перестанут меняться, и можно будет без опаски входить в здания.
В подтверждение его слов окутанное ночью кладбище исчезло, наступило раннее утро. А миг спустя на площадь пришла вода. Много бурлящей холодной воды, что едва не смыла нас к стене. Варган устоял, удержал меня и тихо выругался, глядя на то, как ставни вернувшегося каменного города закрываются, двери запираются, горожане поднимают все предметы выше уровня земли.
– Проклятье! Я совсем забыл, что город стоял в долине, а озера, река и рыба появились после особенно сильного наводнения.
– Что?! – Чуть не наглотавшаяся холодной грязной от ила воды, я с ужасом посмотрела на степняка.
– Подожди, это недолго, – пообещал он, и рукой, и взглядом удерживая меня на месте.
– Что значит – подожди? Нас сейчас затопит?!
Варган оценил мой ужас, затем силу приливной волны, и как идущий на казнь, мучительно вздохнул, посмотрел на небо, вздохнул повторно. Нет сомнений, он опять остро сожалел о том, что взял с собой не ту невесту. Но вместо упреков и очередного вздоха отчаяния вдруг громко возвестил:
– Мы передумали. Выбираем период, где мальчик играет в мяч. – А затем тише произнес: – На следующий день у местных начались восстания и пожары, но думаю, мы успеем уйти раньше.
Вода схлынула. Город вновь распахнул окна и двери, маленький мальчик побежал за мячом. Кто-то выбивал ковры, кто-то зазывал на плюшки, из открытого окна над нами раздался протяжный сладострастный стон. Еще не совсем пришедшая в себя от ужаса перед потопом, я удивленно покосилась на кирпичный дом за нашими спинами, а Варган обнял меня за плечи.
– Итак, запоминай. Здание справа со шпилем – это мэрия, рядом суд, почта, гостиница, еще гостиница, – поочередно указал он на яркие двухэтажные дома, стоящие на площади. Это рынок, это наш постоялый двор, – махнул на палатки и примкнувшее к ним неказистое строение. – Оно единственное устоит после пожаров, так что на всякий случай заселимся в нем.
– А…
– Я все оформлю и оплачу. Не волнуйся. – Затем он развернул меня ко второй половине площади и продолжил просвещать, начиная с другого конца от здания, где стонали: – Это театр, общественные купальни, магазины одежды, прачечная, парикмахерская, массажная… публичный дом, – указал на красную стену последнего здания и добавил: – Я буду в нем.
Новый всплеск чужой радоcти заглушил последние слова князя.
– Что вы сказали? – переспросила я, не веря.
Не мог же он вот так вот прямо сообщить, что пойдет к продажным дамам! Или мог?
– Я буду в нем поджидать своего кузена, – объяснил беспечно. – Сагг всегда останавливается здесь, когда участвует в погоне за наследством.
От слова «всегда» повеяло злобой, от сжавшихся рук на моих плечах – угрoзой.
– И как давно он участвует? – спросила я, аккуратно похлопав Варгана по этим самым рукам.
– Как и я, шесть лет подряд. А теперь разделяемся. – Он отстранился, забрал казанок и костюмы, выудил из-за пазухи кошель и вручил его мне. – До вечера, Орвей.
– Постойте! – Я ухватила его за рукав, не позволяя скрыться за резными дверьми обители разврата. – Вы сказали, что все ваши невесты старательно избегали этой великой чести... чести отправиться вместе с вами в поход. Но все ваши действия и слова говорят о том, что вам знакомы эти места не по рассказам в книгах. Как вы сюда попадали?
Он долго смотрел на меня, решаясь.
– Не молчите. Все же мы добрались до середины пути, и я имею право на дoверие. Ведь так?
– Τак, – согласился Варган и наконец-то ответил: – Когда мои высокoродные невесты делали все, что бы избежать путешествия к святыне, я покупал менее благородных.
– Но наследия вы так и не получили, – подвела я итог.
– У всего есть своя цена, Орвей. Τо, что смог купить я, может перекупить и кто-нибудь другой, – признался он врoде бы беспечно. Но стало ясно – перекупка была успешной. И это подтвердили последующие слова степняка: – Первая сбежала с перевертышем, вторая пыталась убить меня, третья и четвертая абсолютно одинаково в одном и том же месте получили укус ядовитой змеи. К счастью для обеих, нас вовремя возвратили в поместье. Пятую совратили перед самым омовением в источнике, о Фиви лучше промолчу...
Я тоже решила промолчать, и в полнейшем молчании отпустила его рукав.
