Текст книги "Долог путь до Академии (СИ)"
Автор книги: Арабелла Фигг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Одно было хорошо – погода наладилась окончательно, началось настоящее лето. Только кожаную курточку с кольчужными заплатками Ястреб не позволял снимать в дороге ни в какую жару, но в полдень они обычно сидели в каком-нибудь трактире, где было полутемно и прохладно, а после париться в тяжёлой и душной куртке приходилось два-три часа в день, пока солнце ещё высоко. Но тут наёмник был неумолим, оставалось только покориться его желанию доставить заказчицу в назначенное место живой и здоровой.
Хутора понемногу пропадали, сёла становились крупнее, но реже и обзаводились высоченными бревенчатыми оградами, рощицы теряли прозрачность, превращались в бронзовые сосняки с роскошными зарослями лещины и жимолости понизу, изредка перемежавшиеся смешанными не менее густыми перелесками и совсем уж непроглядными ельниками. Теперь, чтобы спрятаться в кустах для важного и неотложного дела, достаточно было отойти на пару шагов с дороги. Но теперь тем более приходилось терпеть до обеда, а потом до ужина, потому что исчезать с глаз наёмников даже для важного и неотложного дела нечего было и думать: Ястреб стал напряжён и совсем уж неразговорчив, и даже Трой поддерживал лёгкую болтовню обо всём и ни о чём, цепко оглядывая придорожные кустарники с немалой высоты своего Аспида (у замученного тяжкой жизнью мерина действительно оказался тот ещё характер, не только угольная масть, но горный тролль – это даже не рыцарь, у него не забалуешь и не повыделываешься).
Впрочем, Ариана и сама подобралась. Напряжение и опасливое ожидание можно было пощупать руками – до того возчики и охрана были уверены, что без нападения не обойдётся. И когда бронзовая красавица с пышной кроной начала заваливаться поперёк дороги, никто, кажется, уже этому не удивился.
Когда заранее подпиленное дерево начало падать на дорогу, Марк привычно вскинул руку с щитом, готовый прикрыть девицу, и зашарил глазами по верхушкам сосен, отыскивая насесты для лучников. Чего он точно не ожидал, так это синеватого светящегося шнура, хлестнувшего по падающей сосне, так что ветки, куски коры и клочья хвои брызнули во все стороны, а сам ствол, отброшенный ударом молнии, повалился не поперёк дороги, а на собратьев вдоль неё, ломая им ветки. Что-то тёмное, нелепо раскоряченное с придушенным воплем рухнуло, сбитое со своего укрытия, но с противоположной стороны дороги свистнула стрела, и Марк еле успел подставить щит. Кто-то из разбойников совершенно справедливо решил, что первым делом надо устранить колдунью, и только чутьё старого наёмника спасло девчонку от стрелы в спину. Она резко обернулась на тупой, глухой удар по щиту, в глазах полыхнуло зелёное пламя, в ладонях – синее, и ещё один стрелок полетел вниз, на этот раз молча.
Но из леса уже с воплями и улюлюканьем бежала толпа, размахивающая самым разным оружием, и Марк, подхватив поводья мажьей кобылки, дал шпоры своему коню. Дерево упало почти вдоль дороги, на неё легла только самая верхушка, которая всадникам точно не была преградой, и хоть маячили там трое здоровых мужиков с алебардами, от вида каменного тролля с улыбкой во весь зубастый рот и с ятаганом наперевес, сердца дрогнули даже у бывалых разбойников, а молния, шарахнувшая по придорожным кустам (то ли рука у девчонки дрогнула, то ли наоборот, нарочно она ударила по кустам, на предмет нет ли там ещё кого), прибавила им прыти.
Лошади без понукания неслись вперёд, не имея никакого желания задерживаться в таком шумном и беспокойном месте. Девица вырвала повод своей кобылки у Марка, он не возражал – ему свободная рука была нужна, чтобы прикрывать ей спину щитом от вполне возможных новых лучников. Кажется, маленькая колдунья пыталась повернуть, но зажатая между двумя другими лошадьми, Медяница только жалобно мотала головой. Марк оглянулся: вьючная лошадка по собственному почину скакала следом, хоть тролль и успел в какой-то момент отмахнуть ножом её повод, привязанный к его седлу.
В конце концов их вынесло на просторную солнечную опушку, переходящую в овсяное поле, Марк пустил коня шагом, давая ему постепенно успокоить дыхание, тролль приотстал немного и поймал за обрывки поводьев вьючную лошадь, а девица завопила:
– Вы зачем меня оттуда утащили?! Мы же должны были помочь обозникам!
– Это с какой радости? – поинтересовался Марк. – Они нас в охрану не нанимали, ещё и с нас деньги содрали за место. Я, сударыня, нанялся вас доставить к магикам, а не лежалую муку – коротышкам, мне за это заплатили, вот это я и делаю.
– Но их же там поубивают!
– И что? – вдруг сказал молчавший до сих пор Трой. – Они мужчины и воины, маленькая шаманка. Если без тебя их убьют, значит, надо было им сидеть дома и прясть вместе с женщинами.
Девица онемела. Марк, честно говоря – тоже. До сих пор тролля он считал туповатым, но кажется, пришло время пересмотреть своё мнение.
========== Глава четвёртая, в которой Ариану одевают, как положено приличной девушке ==========
– … А у Мясничихи в шайке ведьма была. Как пошла она молоньями лупить, так пятерых сразу наповал, во как.
– Ага, дочка это ейная.
– Какая дочка! Сын у Мясничихи был, и того повесили о позапрошлом годе.
– И ничего не повесили, а четвертовали, с тех пор Мясничиха и совсем того… взбеленилась. Всякий страх потеряла.
– А то он у ней был, страх-то.
– Ну да, так и есть, сына казнили, а таперь вон дочь подросла, мажеское отродье. Вся в матушку, такая же кровопийца…
Девица уже рот приоткрыла, чтобы гневно возразить болтливым недоумкам, но Марк крепко наступил ей на ногу под столом, так что она только охнула. Глаза у неё опять сверкнули опасной зеленью, но дурой она, как ни крути, не была, так что они втроём молча доели своё рагу, чинно расплатились и не спеша вышли из харчевни.
Городишко был маленьким, все его лавочки-мастерские вполне умещались на одной улице: побогаче – в центре, победнее – к окраинам. Марк углядел вывеску с ножницами и мотком ниток и поволок свою подопечную туда.
– Вот этой сударыне, – сказал он чернявенькой, очень даже ничего такой хозяйке, – что-то бы поприличнее для верховой езды, а то мальчишка мальчишкой. Лучше бы уже готовое, – он кинул на стол с какими-то лоскутками серебряную монету, та покатилась, но хозяйка ловко прихлопнула её ладошкой.
Смотрела она на двух здоровых мужиков и рассерженную девицу всё равно подозрительно, несмотря на монету, и Марк заметил, как улыбчивая служаночка подала хозяйке складной аршин, а сама выскользнула во внутреннюю дверь вроде как за другими портняжными причиндалами. Ясно, побежала через чёрный выход за стражей. Вряд ли бабёнки решили, что их посетительница и есть ведьма – дочка Мясничихи. Скорее, они подумали, будто девицу хотят то ли похитить, то ли силой вернуть отцу либо жениху, и боятся оказаться соучастницами в тёмном и скользком деле. Если так, то хозяйка была выше всяких похвал – тут же накидала на стол разных платьев, поясняя надутой колдовке, как легко их переделать для верховой езды. Куда легче и быстрее, чем шить новые с раздвоенной юбкой. Или госпожа поедет в дамском седле? В городе, правда, никто такое сделать не возьмётся, наверное: некому тут ездить по-столичному… Зубы она заговаривать умела – только держись. Даже девица оттаяла слегка и отвечала что-то, насколько ей хватало краснолесских слов.
А в лавочку вроде как справиться о дочкином заказе заглянул мордатый тип с вислыми усами и с красной сеточкой прожилок на носу и на щеках. Он первым делом спросил у хозяйки, нет ли пивка холодного, а то на улице просто неописуемое что-то, прям пески абесинские. Богато, хоть и по-мальчишески одетой девице он слегка поклонился, а по наёмникам мазнул безразличным вроде бы взглядом, но можно было даже не сомневаться: запомнил и если что, опишет до последней пуговицы, да и сам узнает хоть через год и в каком угодно виде.
– А вы, извиняюсь за любопытство, – сказал он, слегка рыгнув и вытерев усы ладонью, – проездом к нам или как, сударыня?
– В Плавничи мы её везём, сударь, – за девицу ответил Марк, вынимая из-за пазухи контракт. – Отец её нас нанял.
Он нарочно назвал самый восточный город Семиречья – последний в сущности город на этой стороне Данувия, чтобы ни словечком не заикаться о колдунах и колдовстве. Если бы стражник внимательно прочёл контракт или хоть названия в нём, то Марк соврал бы, что дорогу пока наметил только до этих самых Плавничей, а дальше не решил пока, через плавни или морем. Потому, дескать, и ошибся ответом, что всё про дорогу от Плавничей раздумывал. Но как он и надеялся, в грамоте, да ещё и на чужом наречии, стражник был не силён. Он только печать Гильдии рассмотрел и кивнул, признавая, что всё в порядке.
– Ну, ясно, – сказал он, возвращая контракт. – К жениху небось?
Девица гневно фыркнула, точно рассерженная кошка, но стражник понял её фырканье как несогласие знакомиться с этим самым женихом и проговорил снисходительно:
– Эх, сударыня, что ж вы на отца-то так сердитесь? Сбежать небось пытались, мальчиком оделись? А отец-то ваш, он ведь вам плохого не желает, нет. Моя вон тоже перед свадьбой грозилась то с комедьянтами сбежать, то вовсе в омут кинуться, а сейчас я сам иной раз из дому от неё удрать готов, да куда ж теперь бежать-то? Дом, детки, хозяйство, служба опять же…
*
Сидеть в комнате на постоялом дворе, ожидая заказанного платья, было скучно, но Ястреб категорически запретил Ариане даже спускаться в зал. Куда и зачем он ушёл, он не сказал, хотя скорее всего – искать новых попутчиков. А Трой кинул на пол под порог одно из одеял, улёгся на него и спокойно заснул, хоть час ещё и не был поздним. И какой был смысл запрещать подопечной покидать комнату? Открыть дверь, под которой валяется эта гранитная глыба, Ариана всё равно не смогла бы. Разве что это было предупреждение, чтобы не вылезала в окно.
Она посмотрела из окна на крышу какого-то сарая всего в неполной сажени от подоконника и хмыкнула: захотела бы, давно бы уже была внизу. Но привычку слушаться охранников, которые за её жизнь головой отвечают, в Ариану вбили с детства – подводить Ястреба не хотелось, хоть иногда в ладонях так и свербело от лёгонькой, только чтобы оглушить и закоптить чуть-чуть, молнии, до того наёмник был утомителен в своём рвении.
Ещё совершенно не хотелось попасть в местную тюрьму по идиотскому доносу, будто она мифическая дочь печально знаменитой Мясничихи. Понятно, что в конце концов разобрались бы и отпустили, но сколько времени бы на это ушло… и пришлось бы дёргать дядю и Вира, чтобы доказали её невиновность. И просто сидеть неизвестно сколько в тёмной грязной каморке с крысами, бр-р… Или с людьми, которые в таких местах наверняка гораздо хуже крыс.
Она положила руки на подоконник, а голову – на руки и прикрыла глаза. Перед ними немедленно возникла картинка падающего с сосны вопящего разбойника. Он, разумеется, это заслужил, кто спорит, но всё-таки она убила его. Убила человека. Очень плохого, наверняка застрелившего подло, из засады, многих и многих, но он-то разбойник, убийца, а она теперь кто? Можно, конечно, оправдаться перед собой, что она защищалась сама и защищала попутчиков, но сути это не меняет: она тоже теперь убийца. И в Академии её будут учить тому же – убивать (а для чего ещё годятся молнии?) Вернуться, что ли? Плюнуть на эту Академию магии, вернуться в Драконью Башню, выйти замуж за Триса, как чуть ли не с детства предполагалось, и спокойно заниматься хозяйством замка. А молниями баловаться так, изредка. Как Иза разминается с мечом, который ей всё равно никогда всерьёз не понадобится.
*
Трой проснулся на закате. Плохое время для сна, конечно, но от пустяковой вроде бы раны (стрела пробила рукав из виверновой шкуры и пропорола кожу выше локтя) его лихорадило слегка, а он всегда знал, что лучшее средство от всех болезней – это сон.
За рану эту, вернее, за то, что ни слова о ней не сказал, пока не остановились на ночлег, Ястреб его отругал, как сопливого мальчишку. Ругался всё время, пока промывал жгучей дрянью из своей баклажки, пока накладывал повязку и поил какой-то тошнотной гадостью. Трой с ним не спорил и не оправдывался – лечивший его Ястреб особенно напоминал ему Крома своим ворчанием. Ну, вот есть такие существа, которые не могут просто сделать доброе дело. Им надо притвориться, будто они злые, чёрствые и холодные, словно иначе все тут же набегут толпой и усядутся им на шею. Ястреб точно был из таких. Он ругал Троя, а жёсткие мозолистые пальцы касались раненой руки так бережно, словно на месте тролля была маленькая шаманка с её прозрачной кожей и птичьими косточками. Словно человек мог голыми руками повредить каменную шкуру горного тролля. Это было странно и смешно, но приятно.
Трой потянулся и мягким текучим движением поднялся на ноги. Если бы на него кто-то смотрел сейчас, он бы продолжал изображать неуклюжего и медлительного придурка, каким, по мнению человеков, полагалось быть такой здоровой тупой образине. Но даже маленькая шаманка сидела к нему спиной и делала вид, будто смотрит в темнеющее окно. Только спина у неё была до того напряжена, словно она ждала выстрела в эту хрупкую беззащитную спину.
– Домой хочешь, Гроза?
Она вздрогнула было, но не обернулась. Это было тоже очень странно и приятно, но она спокойно продолжала сидеть к нему спиной, ничего плохого от него не ожидая.
– Хочу, – сказала она печально. – Я знаю, что надо мною половина Драконьей Башни будет смеяться втихомолку, дескать, быстро же ты выучилась… Но я уже не уверена, что хочу учиться магии.
– Туче нужно всё небо, Гроза. Нельзя загнать её в болото, не то она станет гнилым туманом.
Она всё-таки повернулась к нему и села на подоконник.
– А разве в горах есть болота? – спросила она, и глаза стали большими и круглыми, как у котёнка, только в самой-самой глубине оставалась стыть тоска.
– В ущельях чего только нет, – хмыкнул Трой. – Есть такие долины, в которые никто не может зайти. Там воздух пахнет так, словно у гор крутит животы, и душит, словно дым.
– Серные газы, – кивнула маленькая шаманка. – Я читала. Но ядовитые газы и серные источники – это понятно. А болота…
– Я был в таком месте, – сказал Трой. – Один раз. Хотел пересечь долину и взобраться на другую гору с той стороны. Чуть не завяз, плохое место. И мошки какие-то тучей вьются, в глаза лезут, смотреть не дают.
Она покивала, но смотрела так, словно была где-то не здесь. Одно слово – шаманка: видит оба мира разом.
– Нелегко тебе будет найти отца для твоих детей, – сказал Трой. – Ты сильная, быстрая, храбрая. Ваши мужчины не любят таких.
– Ага, – она всё-таки посмотрела прямо на него и невесело улыбнулась. – Ничего, если не найду, просто заплачу какому-нибудь красавчику.
– Шлюхе? – уточнил Трой – слово он запомнил, однако был не совсем в нём уверен.
Но Гроза сказала:
– Именно. Выберу красивую и здоровую шлюху в штанах, чтобы ребёнок тоже был здоровый и красивый… Добрый вечер, Марк. Какие новости?
– Слезьте с окна, сударыня, – хмуро сказал Ястреб. – Трой, куда смотришь?… Новости так себе. Здешний бакалейщик едет в Большие Кошки, зовёт с собой нас. На охране хочет сэкономить, видать. Болтают, правда, что тамошний барон за порядком лучше следит. Ну… очень хотелось бы, чтоб так оно и было.
*
Большие Кошки были сыроваренной столицей Краснолесского королевства. Кошек в городке было много. Очень. Они сидели на всех крышах и заборах, вальяжно переходили дороги, валялись в тенёчке, нагло вылизывались на глазах у собак, утомлённо закрывающих глаза на это безобразие.
– Зачем их столько? – потрясённо спросил Трой.
– Если бы здесь не было столько кошек, – сказала Ариана, – город бы звался Великими Крысами. Сыр, – пояснила она, потому что тролль посмотрел на неё в ещё большем недоумении. – Крысы очень любят сыр, а здесь его варят в каждом доме, и не только для себя, но и на продажу.
– Великие Крысы, – задумчиво повторил Трой, и даже хмурый Ястреб хохотнул над тем, как это прозвучало.
Надо же, а Ариане уже казалось, будто он окончательно разучился смеяться с того дня, как она переоделась в платье с раздвоенной юбкой, а кинжал и куртку с кольчужными заплатками убрала во вьюки, от лишних глаз подальше. Когда Ястреб подсаживал её в седло, чтобы она с непривычки не запуталась в подоле, у неё вообще было ощущение, что он охотно посадил бы её на Аспида, к троллю, чтобы спину ей прикрывала каменная глыба. Однако сколько бы ни весила невысокая и тоненькая, как прутик, девушка, немолодому мерину этот вес определённо показался бы лишним – ему и тролля на спине хватало с лихвой. Да и лишать Троя свободы движений Ястребу наверняка не хотелось, а держа в седле перед собой нанимательницу, ятаганом особо не помашешь. Так что путь до Больших Кошек Ариана проделала в своём собственном седле на своей собственной кобылке – к великому своему облегчению. Ей казалось, что наёмник вообще как-то очень уж ответственно отнёсся к взятой на себя миссии «Доставить Ариану Вороново Крыло в Академию». Слишком ответственно. Чересчур. Словно Вира боится или дядю, если вдруг не справится с делом, за которое взялся. Хотя… возможно, действительно боится. Если уж граф Орландо вернул Триса с приятелями без единого слова о выкупе или хотя бы извинениях, то чего ждать от простого бойца гильдии?
– А зачем нам так далеко на север? – спросила Ариана, с любопытством оглядываясь по сторонам, но кроме усатой армии, не было в городке ровно ничего интересного. Запах разве что. Сыром пахло очень… Очень пахло, в общем. Не сказать, чтоб неприятно, но чересчур навязчиво. – Я думала, из Щучьего Носа можно было вообще сразу ехать на юг.
– Не раньше, чем кто-то из тамошних господ пристроит наконец свой зад на троне, – буркнул Ястреб, словно и не он только что смеялся над Великими Крысами.
– А разве в Приболотье идёт война? – удивилась Ариана. – Я ничего об этом не слышала.
– Война – не война, но порядка там ещё меньше, чем на краснолесских дорогах, сударыня. Знатные господа покамест трон и должности при нём делят, им с разбойниками разбираться недосуг. А в Больших Кошках цитадель Ордена Пути. Может, нам повезёт, и кто-нибудь из паладинов поедет на юго-восток.
– А если они откажут?
Наёмник мотнул головой.
– Не откажут. Это один из обетов, которые приносят братья – покровительствовать всем путникам, защищать всех попутчиков… в этом духе что-то. В общем, если вас в дороге нагоняет паладин Ордена Пути и вы просите его защиты и помощи, он не может вам отказать. Если вам с ним по пути, понятно. Ради вас менять свою дорогу он не обязан. Зато вы можете выбрать свою так, чтобы вам стало по пути с ним.
– Ага, – слегка озадаченно проговорила Ариана, прокрутив в голове немного путаный рассказ наёмника. – А если никто из них ни на юго-восток, ни просто на восток не едет? Будем ждать и пробовать все сорта сыра, которые варят в Больших Кошках?
– Да нет, попробуем сами как-нибудь, – сказал Ястреб таким тоном, что сразу становилось ясно: как-нибудь сам он очень не хочет.
По дороге на Большие Кошки девица немного отошла от первого своего убийства, а то Марк уже подумывал напоить её хорошенько, чтобы свалилась под стол, а потом полдня подыхала от лютого похмелья, не забивая хорошенькую головку мыслями об убитом ею мерзавце. Нет, справилась сама – кремень девка. Марк подумал, что в Академию отвезёт её обязательно, даже если сама запросится домой: не дело с таким характером и с такой колдовской силищей заниматься хозяйством. Ну, то есть, характер будущей баронской супруге ещё как нужен, конечно, а вот хоронить этакую силу… Тут каменная бошка был прав: туча в болоте превратится в гнилой туман. Пусть хотя бы научится как следует управляться со своими молниями, а то заляжет в спячку дракон, и что тогда будет делать господин вольный барон Драконлинг? А такой вот молнией, что вековую сосну отшвыривает с дороги, в самый раз по баллистам и катапультам лупить, чтобы в щепки.
Правда, после той заварушки у девицы голова разламывалась так, что еле довезли её до ближайшего городка. Из-за этого Марк и проглядел, что Трой ранен – тот чуть ли не на руках вёз остаток пути бледную до прозелени колдовку, а его напарник едва шею не вывихнул, вертя ею по сторонам и молясь всем богам, чтобы больше никаких разбойников. Ну, хотя бы сегодня, пока полумёртвая девчонка лежит в руках тролля, и толку от обоих меньше, чем никакого. Марк вспомнил тогда, что Дрок всегда возил с собой какую-то отраву на случай, если переколдует. Пока Марк не услышал случайно краем уха, что эта отрава не просто так, не за отвратный вкус называется отравой – она и правда ядовита. Они с Дроком поцапались тогда здорово, потому что Марк требовал выкинуть ко всем мантикорам эту дрянь, а маг возражал, что если в бою кончатся у него колдовские силы, много ли от него будет проку? С мечом он управлялся и правда так себе, только кое-как отмахнуться от криворукого и в стельку пьяного рекрута-первогодка.
Да, спорили и ругались они тогда так, что чуть не подрались, но вместо этого непонятно как оказались в одной койке, а наутро Дрок спокойно и деловито сказал, что силы, если особо спешить некуда, можно поправить хорошим вином и едва прожаренным мясом или печёнкой. Ну, и лечь под мужика тоже неплохо… Так что в девицу, как она ни отпинывалась, Марк при полном одобрении и даже некоторой помощи Троя влил стакан подогретого приторно-сладкого красного вина и впихнул по кусочку свеженькую, чуть обжаренную телячью печёнку. От горячего вина девица тут же заснула, а Марк занялся раной тролля, и ни о каком кувырканьи с еле живой колдуньей речи, понятно, уже не шло. Хотя Ястреб уже приглядел было смазливенького парнишку-барда из тех, что никогда не откажутся заработать пару монет под чужим одеялом и будут помалкивать потом об этом. Но отраву, конечно, следовало купить, хотя бы на такой вот крайний случай…
А ещё лучше, конечно, заглянуть в цитадель и почтительно поинтересоваться, не едет ли кто из господ паладинов в ближайшее время на восток? Только девицу предупредить, чтобы о магии – ни звука. Ни единого словечка. И не потому что паладины поверят в чушь про дочку Мясничихи, а потому что не жалуют магов воины Девяти. На гильдейских шлюх просто поглядывают свысока, а вот колдунов-безбожников, тех прямо на дух не выносят. «Слишком мы сильные соперники, – хмыкал пренебрежительно Дрок. – Мага заломать – это вам не оборотня против его воли в человека превратить…» Марк подумал, что как-то слишком часто поминает в последнее время лучшего своего напарника. Он ведь после гибели Дрока больше никого всерьёз в пару и не брал – так, только если с заданием было не справиться одному. Но получив деньги, тут же честно делил их с товарищами по гильдии и наотрез отказывался дальше работать вместе. И учеников не принимал, хоть за это и шпыняли его старики. Он понимал, что шпыняют за дело, но не мог. Боялся. Слишком больно и тяжело было остаться одному после того, как накрепко привык, что их двое. «Выбирает, кем заново родиться, что ли? – подумал он про Дрока. – Без конца мысли о нём, словно он теребит. Сходить в храм, помолиться за его новое рождение…» Не о том, конечно, думать надо было с невыполненным контрактом на руках, но не думать не получалось. Да ещё эта каменная бошка в последнее время смотрел на него так… словно помочь хотел, только не знал, как и в чём.
Трою городок понравился: вкусно пахнет и кошек много. Кошки у человеков мелкие, конечно, куда им до пардусов, но тоже занятные. Сыр тоже вкусный, хотя овечий, который Трой попробовал в горах, нравился троллю больше, чем здешний. Гроза, правда, утверждала, что наоборот. Что здешний сыр до самого моря славится. Ну, может и так, Трой не спорил. Каждому своё – кто-то ведь кошек терпеть не может, а тут их вон как балуют.
А вот цитадель не понравилась совершенно, уже потому что окружена была высоченной стеной, злобно и недоверчиво щурившейся узкими дырками. «Бойницами, – подсказала Гроза. – От врагов отстреливаться». Врагов у воинов людских богов должно было быть немало, судя по тому, как они держались. Уж до того они были горды, что просто руки чесались аккуратно обжать вокруг головы какого-нибудь заносчивого па-ла-дина его стальную скорлупу, и пусть-ка попробует потом снять свой… как там его? … шлем вроде бы? Небось живо гордости поубавится. И вообще, разве так должны себя вести воины, обещавшие своим богам заботиться и охранять других человеков, попроще? Если бы кто-то из соплеменников Троя попробовал так задрать нос, ему бы живо по этому носу прилетело кулаком от кого-нибудь из стариков. Нет, человеки – очень странные создания.
Грозе па-ла-дины тоже не понравились. Это Трой понял по тому, как она молчала и только сопела временами. Да и Ястреб говорил-то с ними почтительно, но Трой видел: если б не боялся он за маленькую шаманку, в жизни бы близко к ним не подошёл, тем более – помощи не просил бы. Однако попросил, и оказалось, что да, едет-таки как раз в нужную сторону целый отряд, чтобы сразиться с драконом, разоряющим хутора и нападающим на обозы. «Виверна, наверное, – подумал Трой. – Тварь большая, глупая, а человекам с перепугу запросто может показаться драконом». Он не стал говорить, что драконы не живут в холмах и не нападают на обозы с копчёной рыбой: всё равно не послушают. Человеки, как он заметил, вообще не любят слушать умных советов, зато очень любят обвинять других в том, что у них что-то не получилось. Например, любят сказать, что ты «накаркал». Как это они ещё всех ворон не перебили, чтобы те своим карканьем им не портили дел?
Словом, Ястреб получил разрешение ехать с отрядом, и надо было отправляться дальше. А Трой подумал, что надо будет, когда вернётся домой, привезти с собой обыкновенного человечьего кота, а то пардусы слишком дикие и злые, не то что эти мурлыки. И ещё неплохо было бы научить женщин племени тоже варить сыр. Хотя… судя по тому, как человекам нравятся разноцветные камушки, можно просто менять их на сыр и на хлеб: хлеб Трою понравился даже больше, чем сыр.
========== Глава пятая, в которой путешествие из сухопутного становится морским ==========
Дорога была безопасной, конечно, но до одурения скучной и утомительной, потому что без конца приходилось следить за собой, чтобы не ляпнуть лишнего. И паладины ужасно раздражали своим высокомерно-снисходительным отношением ко всем, кто не имел чести принадлежать к их славному ордену. „Настоящего бы дракона на вас, – раздражённо думала Ариана. – Такого, как Вир, не виверну несчастную“: дракон, промышлявший козами и копчёной рыбой, в самом деле, как Трой и предсказывал, оказался всего-навсего виверной. Паладины были страшно разочарованы: они рассчитывали на пещеру, полную сокровищ, а вместо неё оказалось просто вонючее грязное логово. Ни Арианы, ни её охранников, разумеется, и близко не было, когда воины Девяти сражались с крылатой тварью, но после схватки паладины отдыхали в том же трактире, где остановились ночевать их попутчики, и Ариана вдоволь наслушалась и хвастливых описаний боя, и вздохов о том, что виверны не собирают золото, как драконы. Лучше бы порадовались, что виверны не плюются огнём! Доспехи от пламени не защита, наоборот – их не сорвёшь с себя, как горящую одежду, скорее изжаришься заживо в раскалённой броне.
Ещё она не успела вовремя уйти наверх, и к ней пытался подкатиться заметно перебравший вина дедок, уверенный в своей неотразимости, которой возраст не помеха. Прямо посылать его лесом было опасно, слушать его россказни – скучно, терпеть волосатую потную лапу на своей коленке – противно.
– Сударь, – сказала Ариана самым постным и бесцветным тоном, – я путешествую, выполняя волю своего дяди, и ему не понравилось бы, если бы он увидел меня с посторонним мужчиной.
– И кто ж твой дядя, красавица? – снисходительно спросил паладин, игриво потрепав её коленку под столом.
– Барон Бертран из Зелёного Дола.
– Из Зелёного Дола? – паладин что-то посоображал, но Зелёный Дол действительно был баронством и, как это ни забавно, консорта дядиной матушки тоже звали Бертраном, а что Ариана не прибавила к баронскому титулу „консорта“… ну, так мало кто вообще любит уточнять такие досадные мелочи, поэтому воин Девяти поскучнел и что-то пробормотал о том, что дядю, разумеется, надо слушаться. Лапу свою он убрал и вообще резко умерил пыл, а там и Ариана извинилась, что устала и хочет спать.
Спать ей на самом деле не хотелось, конечно – она окончательно привыкла к новому ритму жизни, и день, проведённый в седле, уже не казался ей отбытым в каторжном руднике. Она плескалась в лохани, поливая себя из ковшика тёплой (чуть тёплой, но она уже привыкла) водицей, а Трой, честно повернувшись к ней необъятной спиной, точил свой ятаган, так ни разу в ход им не пущенный, поскольку драться с горным троллем самоубийц за всю дорогу так и не нашлось – чему Ариана была очень рада.
– А если мыться будет Ястреб, на него смотреть можно? – спросил вдруг Трой, деловито трогая пальцем кромку лезвия.
– Это ты лучше его спроси, – хмыкнула Ариана. – Он, конечно, такой же мужчина, как и ты, но вдруг он не любит, когда на него смотрят? У разных людей разные тараканы.
– Разные? – озадачился тролль. – Везде рыжие и мелкие.
– Да нет, в головах, я имею в виду.
– В головах живут вши, а не тараканы, – возразил удивлённый Трой.
Пришлось объяснять ему, что такое „тараканы в голове“. Забывшись, он повернулся к нанимательнице, но хотя Ариана была в нижней рубашке, делать ему замечание она не стала: слишком сложно было бы объяснить троллю, чем длинная, по щиколотку, полотняная сорочка отличается от платья и почему на женщину в одной сорочке постороннему мужчине смотреть неприлично.
– А вот скажи мне, Гроза, – задумчиво проговорил Трой, – ты говорила, что твой дядя – муж дракона…
– Он на самом деле мне не дядя…
Тролль только отмахнулся: он уже знал, что „дядя“ для человеков – просто почтительное обращение к пожилому мужчине.
– Но ведь Сентуивир – тоже мужчина, драконий мужчина, не как Астирит. – Ариана глянула на него в лёгком шоке: Трой ни разу не запнулся, выговаривая „Сентуивир“ и с ходу, не задумываясь, назвал имя драконицы для примера. – Как могут быть мужьями друг другу двое мужчин? И зачем?
– Чаще всего дело в имуществе семьи, которое она не хочет делить, а тем более – отдавать чужакам, – с готовностью пояснила Ариана, накинув простое „домашнее“ платье, купленное для остановок в трактирах. – Детей обычно бывает много, и если делить на всех, каждому достанется слишком мало, а они в свою очередь вынуждены будут делить этот кусочек на своих детей. Поэтому имение почти всегда получает старший из сыновей или старшая дочь, если сыновей нет, а остальным дают немного денег в качестве приданого. Или какую-нибудь мелкую деревушку, если речь идёт о знати, или лавочку либо ферму, если это простолюдины позажиточнее. А ещё глава семьи следит за тем, чтобы наследников было не слишком много, и некоторым сыновьям или племянникам приходится вступать в такой брак, в котором детей просто не может быть. С кем-то одного пола.
