Текст книги "Долог путь до Академии (СИ)"
Автор книги: Арабелла Фигг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
========== Предисловие, в котором Марка Ястреба хотят послать, причём довольно далеко ==========
Городок был непривычно чистеньким и опрятным, так даже и не подумаешь, что глухомань в горах. Марк сомневался, ехать ли, но к письму старой знакомой, с которой вместе начинали в Гильдии, прилагался кошелёк на дорожные расходы, о котором было сказано, что он в любом случае останется у получателя, и наёмник решил съездить. Хотя бы просто из любопытства: про Грету Лягушачий Рот он слышал, что полуорчиха высоконько взлетела – не просто стала телохранительницей барона Драконлинга, а чуть ли не признанных бастардов ему родила. Для чего ей мог понадобиться Марк Ястреб, наёмник много кому известный и за услуги свои запрашивающий столько, что не всякому, далеко не всякому по карману, было любопытно тоже. В сущности, с его золотым запасом, хранящимся у бородатых коротышек и ими же выгодно пущенным в оборот, Марк бы мог уже и вообще не браться ни за какие контракты. Купил бы себе домишко на морском берегу и сидел бы на крылечке вечерами, глядя, как корабли исчезают в туманной дали, попивая при этом холодное пиво или горячий грог, смотря по сезону. Пытался, честно. Даже вдовушку находил для пущего уюта, хозяйственную, не скандальную, пухленькую и немногословную – сокровище, а не баба. Месяц жил, как в раю, а потом позвали его старые приятели на совершенно безнадёжное дело – поймать живую виверну для какого-то там королевского зверинца, и он побежал, пятками сверкая, даже про задаток не спросил, до того этот его пирожно-перинный рай показался убогим и тоскливым. А когда попытался вернуться, его не скандальная-немногословная выставила за калитку узел с его барахлом и калитку захлопнула перед носом, не дав и слова сказать. Ну, больше он и искать никого не стал: в Бездну их, этих баб, геморрой с ними один…
В городских воротах он не стал предъявлять письмо: хотелось для начала осмотреться. Пошлин с приезжих, кроме купцов, не брали, но записали имя-звание и род занятий в толстенную амбарную книгу, не иначе с коротышек обычай передрали – считать всё и всех. Ну, он сроду ни от кого не прятался, назвался честь по чести, так что стражник-полуорк прищурился, явно что-то такое припоминая. Ничего, впрочем, не спросил, только посоветовал постоялый двор «Полнолуние»: и чистенько, и спокойно, и кормят неплохо, и не сильно дорого при этом. Первая улица от ворот направо…
Почему «Полнолуние», Марк понял, едва в ворота въехал: парнишка с едва пробившимися усишками без всякого стеснения скинул единственное, что на нём было – длинную шерстяную рубаху, отдал её то ли матери, то ли хозяйке и, пока она туго сворачивала одёжку, перекинулся в волка. Вполне ещё ладная для своих лет бабёнка затолкала свёрнутую рубаху в котомку, приладила её, точно вьюк, на спине у волчонка, и тот затрусил обманчиво-неторопливой рысцой, от которой, бывает, и на лошади-то хрен уйдёшь. Марк только головой покрутил: жрецов Девяти на вас нет, это надо же – оборотни в городе, и всем хоть бы хны! Как чесали языки, так и чешут дальше, даже головы не повернули. Вернее, глянули так мельком: а-а, парня с поручением послали – и все дела. Да и сама компания, что трепалась о чём-то – тоже загляденье: остроухий, коротышка и двое орочьих четверть, что ли, кровок. Человеком без всяких чужих кровей тут только хозяйка и была.
Она с интересом глянула на Марка, и не как на постояльца, а с таким интересом… вполне бабьим. Ну, он и в молодости красивым не был, конечно: крючковатый нос, «птичьи» круглые жёлтые глаза, и ростом особо не вышел, и ста’тью не отличился – так, обыкновенный мужик, каких на дюжину двенадцать. Но ему это и в молодости не мешало, а уж теперь, когда и имя кой-какое заработал, и деньги кой-какие, по борделям шляться у него и вовсе нужды не было. Желающие прыгнуть к нему под одеяло и так находились. Самое смешное, что почти всегда «за любовь», а не «за деньги», хотя глядя на его одежду и оружие, ясно было даже деревенскому дурачку: денежки у него водятся.
– Желаете снять комнату, сударь? – спросила бабёнка.
– Желаю, – признал Марк, спешиваясь и передавая поводья заторопившемуся к нему мужичку с толикой орочьей крови. – Пока на недельку, а там видно будет.
*
Бабы должны быть похожи на баб, а мужики – на мужиков. Первые – кругленькие, мяконькие, со всеми полагающимися выпуклостями, чтобы всё это добро хорошенько потискать. Вторые – мускулистые и где надо волосатые, крепкие, чтобы уж с ними-то не бояться наставить синяков, как с бабами, а дать себе полную волю. Вот Марк и не жаловал эльфов, потому что с остроухими, пока руку в штаны не запустишь, хрен поймёшь, кто на тебя вешается. Ну, и ещё эти надменные морды эльфячьи, когда они оказывают тебе великую милость, допуская до своих костлявых тушек, тоже бесили. Эльф у Марка был один раз, давным-давно в сопливой юности, просто из любопытства, и больше он с остроухими не связывался. Ему и людей хватало. И баб, и парней. Собственно, он и от ровесников не отказывался – двоим опытным мужикам понять друг друга не трудно, и ничего этакого они один от другого не ждут: ни любви там, ни заботы, ни прочей мути. Но даже парни помоложе должны были, по разумению Марка, быть похожими на парней, а не изображать из себя переодетых девиц.
Так что барона Драконлинга он не понимал. Ну, вот правда. Нет, Грета Лягушачий Рот была отличным бойцом и надёжным напарником. За спину к себе, чтобы прикрывала, Марк пустил бы её, ни мгновения не раздумывая, а вот в койку… Даже родив двух детей, она не поправилась и не округлилась – осталась нескладной с виду, слегка косолапой жердиной с вечной своей улыбкой во весь свой лягушачий рот и с маленькими глазками непонятного цвета. И вот это назвать своей признанной фавориткой и матерью своих детей? Правда, признавал Марк, орки есть орки: и яд их не всякий берёт, и стрелой поди убей, и вообще, если сразу убить не сумел, вполне может статься, что раненый отлежится, встанет на ноги, и тогда уж неудачливому убийце точно не жить. А Драконья Башня с новоявленным вольным бароном Золотого Нагорья многим была как кость в горле, так что его милость наверняка хотел живучих детей, а не красивых. Опять же, про Грету болтали, будто она родная внучка Грока, а Грок – это как ни крути, имя, не то что какой-то там Тристан Второй, который вроде как был настоящим отцом барона.
Она пришла, когда Марк, помывшийся с дороги и одетый в чистую смену, а потому благодушный, как сытый пардус, ужинал под гномский самогон, одобрительно поглядывая то на хозяйку, то на молодого стражника, которому до дрожи хотелось хотя бы поболтать с бывалым наёмником. Вот прямо сразу, как сдаст дежурство. Марк уже прикидывал, что, пожалуй, выберет парня, который точно не станет потом за него цепляться, но тут в обеденный зал под общие сдержанно-почтительные поклоны вошла Грета, и пришлось игру в переглядки бросать.
Сначала, как водится, вспомнили молодость, поделились новостями, прикинули, кто о ком из старых знакомых слышал, пожаловались друг другу, что уже и глаз не тот, и рука не та… Словом, обычная болтовня двух старых приятелей, не близких, но кое-чем связанных. Грета на радостях от встречи заказала ещё бутылку «Пламени глубин», хозяйка бутылку принесла, но на «госпожу Маргарету» посмотрела в некотором сомнении и, похоже, отправила кого-то из своих волчат в замок с донесением, что госпожа баронская телохранительница сама до башни своей, кажись, не дойдёт.
Ну, пока ещё под стол никто сползать даже не думал, у Греты разве что щёки разгорелись, как от ледяного ветра на Перевале Снежных Призраков (эх, молодость, молодость), да маленькие глазки как-то очень уж ярко заблестели, а в остальном – словно пила она не гномскую отраву, от которой даже у бывалых наёмников дыхание перехватывает, а эльфячий виноградный сок с травками под названием «вино», смех да и только. У стойки смазливенькая, но совсем не во вкусе Марка девица тренькала что-то на цимбалах – хорошо тренькала, кстати, душевно: и говорить не мешает, и что-то такое слышно, приятное и лёгкое. Рядом гномы негромко гудели что-то о граните, кирках и ценах на продовольствие. Марк не прислушивался специально, само собой получалось: наёмнику много чего полезно знать, чтобы и найти заказчика, и выполнить заказ. «Лишних знаний не бывает, Ястреб», – говаривал его напарник, мажонок, которого выперли из Академии за какую-то особенно наглую и удачную шуточку над профессорами. Марк вообще-то магов не сильно любил, но Дрок был парень правильный, он и погиб-то как настоящий наёмник, давая Марку возможность увести сыновей нанимательницы, оставшейся с колдуном на верную смерть, лишь бы мальчишки остались живы. Их-то Марк доставил к отцу, а вот лучшего своего напарника потерял…
Он тряхнул головой, отгоняя некстати всплывшие воспоминания.
– Так ты зачем меня звала? – спросил он, решив, что вспоминать старых приятелей, пожалуй, уже хватит. Слишком за многих пришлось бы пить со словами: «Пусть пошлют им Девятеро удачное перерождение».
– Аир, наш целитель, хочет послать дочку в Академию, – пояснила разом подобравшаяся, деловитая и серьёзная Грета. – У неё есть махический дар, – от этого своего южного хэканья она так и не отучилась, – только не лечительский, а вовсе наоборот. Молниями девка швыряется только так, Аиру пришлось как-то за амбар заплатить, кохда она ещё со своей силой управляться не умела. Вот… Я к тому, что целительству-то он её и сам бы обучил, у него руки такие, что никаких зелий не надо, само всё заживает. А вот боевому колдовству ей тут учиться не у кохо, нет тут у нас боевых махиков.
– Доставить девчонку в Академию? – уточнил Марк. – И не морем, я так понимаю – вы тут вроде как с соседями не сильно дружите, и в Долгий Мыс девку лучше не тащить.
– В Долхий Мыс, – хмыкнула Грета, ухмыляясь, – Ариану может сам Сентуивир на спине привезти, так что никто и пикнуть не посмеет. Аир у него в любовниках уже два с лишним десятка лет ходит, и дракон его дочку любит, как моих оболтусов – всех трёх за родных держит. – Судя по голосу и по лицу, никакой ревности там и не ночевало, и вообще, похоже было, что дочку колдуна-целителя Грета считает кем-то вроде племянницы. – Только море есть море: бури там, пираты, кракены всякие… Земля, она надёжнее.
– Что ж он тогда сам девчонку в Академию не отвезёт? Дракону туда долететь – как мне на выселки смотаться, – удивился Марк, наливая полуорчихе и себе ещё по одной: суть задания он выяснил, можно было и расслабиться пока – он много кого доставлял в места, куда более опасные, нежели Академия Магии, и сопроводить сопливую колдовку к месту обучения, пожалуй что, готов был взяться. Выяснив, правда, сначала кое-что по мелочи.
– А тут дело такое, – опять ухмыльнулась Грета. – Аир, он не сильно хочет, чтобы ехо доченька, кровиночка ехо, в боевые махики подавалась. Вот он и желает, чтобы она задик свой нежный об седло как следует отбила, чтоб по трактирам клопов покормила, а на привалах – комарьё. Чтоб полной ложкой хлебнула всяких приключений и поняла, как приличные махи славы и денех добиваются. Я тебе страшную тайну открою, Ястреб. – Нет, кажется, её всё-таки слегка развезло, потому что она пьяно хихикнула, чего за нею отродясь не водилось – ржала она всегда во всю глотку. – Если она у тебя по дорохе передумает и домой запросится, Аир тебе ещё приплатит.
========== Глава первая, в которой Марк и Ариана отправляются в путь ==========
А вот дракона, третий десяток лет не отпускавшего от себя такого мужика, Марк понимал очень хорошо. Он бы на месте Сентуивира ещё подумал бы, а разрешить ли красивому и умному парню, да ещё целителю милостью Девяти, путаться с какой-то бабой, пусть и для рождения ребёнка. Баба, впрочем, по словам Греты, была жрицей и вряд ли много времени и сил отнимала у отца своей дочери: никаких иных храмов, кроме полузабытой Всеобщей Матери, или как там её, в городке не было, и жрицам-послушницам забот хватало. Наверняка, девчонку в замке растили, а с матушкой она изредка встречалась, чтоб не забывали друг дружку. Потому что дракон есть дракон, и если он какую-то вещь объявил своей, то настоящим родителям такой вещицы оставалось скромно утереться и радоваться, что им вообще дозволяют своё дитя видеть хоть время от времени. Ну, и ещё тому порадоваться тоже, что самоубийц, покусившихся на драконью воспитанницу, пожалели бы даже судебные дознаватели, так что вряд ли кто-то всерьёз покушался хоть на Ариану, хоть на её как бы кузенов.
Аир, ладный такой мужик непонятного возраста, черноглазый и с вороными кудрями ниже плеч, небрежно связанными в хвост, заявился утром прямо в комнату к Марку, разве что извинился за вторжение, и принялся хозяйничать, как у себя дома – одно слово, целитель. Он открыл настежь окно, так что свежий, вернее сказать, холодный воздух живо помог Марку осознать, на каком свете он находится, и выползти из растерзанной постели (оглядываясь на это безобразие, Марк честно пытался припомнить, один он спал или как, но не преуспел). А Аир налил полчашки воды, достал склянку с какой-то мутной дрянью и отсчитал из неё десяток, что ли, капель. Чашку он сунул под нос Ястребу с таким выражением лица, что многократно штопанный лекарями наёмник даже пытаться спорить с ним не стал, зная, что маг-целитель способен и шарахнуть обездвиживающим заклинанием, чтобы влить своё зелье силой. Он послушно выпил слабо пахнущую то ли мятой, то ли душицей воду и зажмурился, ожидая чего угодно, вплоть до дыма из ушей. Барабаны орков, идущих в атаку, начали затихать в его бедной голове, едва вода стекла в желудок, и Марк открыл глаза, чтобы взглянуть на целителя с совсем иным интересом. Не как на просто красивого мужика.
– Ох, – с непередаваемым чувством сказал он, переведя дыхание (пахло-то приятно, а вот вкус был – чуть не вывернуло на подол нарядной мантии утреннего гостя), – а вас, сударь, ни сманить, ни украсть отсюда не пытались? К князю там в личные лекари? Сколько за флакончик свой хотите? У меня есть пучок шерсти из единорожьего хвоста – меняемся?
– Да уж, хватка у вас, – рассмеялся целитель. – Берите, дарю. А за хвост зачем было единорога хватать?
– Так эта тупая скотина чуть рогом моего напарника не пырнула. Тот – чистокровный горный орк со Злого хребта, а единороги орков не любят. Убивать нельзя: священное, чтоб ему, животное, бегай потом всю жизнь то ли от самих остроухих, то ли от ассасинов, друидами нанятых. Вот и пришлось держать его за хвост, пока Шрам на дерево лез. Тоже священное, в Бездну бы ему провалиться.
– А зачем вас понесло в рощу друидов? – удивился Аир.
– Контракт, – коротко ответил Марк, не желая вдаваться в подробности вполне идиотского задания. Заплатили за его выполнение столько, что какому-нибудь пастуху на три года роскошной жизни (по деревенским меркам, понятно) хватило бы, но вспоминать, зачем он попёрся в священную рощу остроухих, да ещё на пару с орком, Марк не любил.
– А, контракт, – понимающе протянул целитель. – Да, у всякой палки два конца. У членства Гильдии, я смотрю, есть свои недостатки. Удивляюсь, почему Грета так и не вышла из неё.
– Невыгодно уже, – пожал плечами Марк. – Когда столько лет ей пятую часть с каждого контракта отстёгиваешь, к нашим годам уже можно вообще за работу не браться. В любом городе приходишь в отделение, занимаешь комнату и ешь-спишь, сколько влезет, никто и слова не вякнет против. А кто вякнет, того зовёшь в подвал поразмяться, и больше к тебе никаких вопросов. – Он помолчал немного и добавил: – Тоска только смертная таким вот тараканом жить. И пиво там вечно дрянное.
Маг кивнул, откровенно разглядывая наёмника. Марк налил себе в чашку, всё ещё слабо припахивающую зельем, просто воды до краёв и стал медленно её тянуть: голова не болела, кишки не лезли вон с обоих концов (заказать, что ли, кудеснику ещё склянку-другую, про запас?), но жажда никуда не делась. Одно слово, «Пламя глубин» – хрен зальёшь теперь. Всё равно, что горящий торфяник тушить.
– Сразу говорю вам, сударь, – Марк поставил чашку на стол, вытер рот рукавом и чуть откинулся назад. – Вы дела с Гильдией когда-нибудь имели? Нет? Так вот, чтоб дожить до моих лет и не вылететь из Гильдии, надо её Устав чтить превыше Скрижалей Девяти. Я его давно назубок выучил, любую часть, любой раздел хоть спросонья, хоть с похмелья отбарабаню. Так что если вы раздумываете, можно ли со мной отпускать взрослую девку, да ещё красивую, коль она в вашу породу удалась… – Аир прищурился, с лёгким интересом скользнув по расстёгнутой рубахе: похоже, он с драконом не повинность отбывал, а в самом деле мужиков любил не меньше, чем баб. По крайней мере, такую наглую лесть мимо ушей он точно не пропустил. – Даже не сомневайтесь, – закончил Марк. – Ни разу, ни с кем и никогда, чтоб мне червяком уродиться в следующий раз, если вру. – И прибавил, буднично и скучно: – Больно уж работе мешает.
*
Он дотошно оглядел свою будущую подопечную, ища, к чему бы придраться, но собирала её наверняка Грета, так что прицепиться было не к чему. Одета девица была недёшево, но неброско, удобно и просто. Длинный кинжал на поясе висел явно не для красоты, и выглядела она скорее ученицей или неопытной напарницей старого наёмника, нежели нанимательницей. Марк заставил её снять куртку (днём, да ещё в закрытом от ветра дворе замка, солнце грело уже совсем по-летнему) и внимательно осмотрел рубашку. Та была тонкая, шелковистая, дорогого полотна, но без всяких кружавчиков и вышивок, и швы были правильные, плоские, не натирающие нежную девичью кожу. Никаких женских штучек со стальными пластинами и шнуровкой под рубашкой не было – Ариана одета была как мальчишка. Ощупывая швы и проводя руками по бокам, Марк вообще не думал о том, что это девка, и девка очень даже привлекательная: заказчиков он давно уже научился воспринимать как существ без пола и возраста, а чью-то молодость и красоту рассматривал только как лишний геморрой – от красивых девок и парней вечно приходилось отгонять ухажёров, особенно пьяных, а не просто защищать от разбойников или наёмных убийц. От девки с отцовской вороной гривой и с матушкиными ярко-зелёными глазами (эльфы, что ли, в роду затесались: уши-то у девчонки были нормальные, круглые, а вот глаза – не совсем человечьи, да и сама как веточка, тонкая, гибкая) мужиков и кой-кого из вольных охотниц отгонять предстояло толпами.
– Ладно, – сказал он, глядя, как она застёгивает кожаную курточку обратно. – Ничего так… – И без предупреждения рявкнул: – Ложись!
Оставив незастёгнутыми две верхние пуговицы, девица длинным красивым нырком ушла в сторону, перекатилась по брусьям мостовой и замерла, оставив между собой и наёмником флегматичную рыжую кобылку. Марк покрутил головой и посмотрел на Грету, та самодовольно ухмыльнулась, а наёмник почесал в затылке. Конечно, девка, привычная к тому, что её охраняют, и привыкшая охране своей не мешать – это хорошо. Но ведь она же наверняка думает, что уже взрослая и опытная, что росту в ней полторы сажени, а молнией она может солидный бревенчатый амбар в щепки разнести. Половину наёмников такие мысли губят, едва они вырастают из учеников – Марк помнил, сам был такой, ему просто с командой повезло: старая сука Гончая эту дурь из своих учеников-напарников выбивала без всякой жалости, кулаками, а лапа у неё была тяжёлая, даром что костлявая. А особенно хорошо мозги прочистила по-дурацки словленная стрела: он успел-таки дёрнуться в сторону и получил её не в сердце, как должен был, а в плечо, хотя должен был бы принять на щит – если бы додумался надеть его на руку. Вот уж когда он порадовался, что не поддался на сладкие песни вольных охотников и стал «гильдейской шлюхой». Раненому вольному охотнику, если у него нет запаса на чёрный день, только и оставалось бы, что валяться на тощем тюфяке в притворе Храма Девяти с такими же бездомными и безденежными и жрать бесплатную похлёбку дважды в день, да надеяться, что лихорадка сама собой спадёт, а рана не загноится, потому что иначе лучше самому зарезаться, чем подыхать от «чёрного огня». Гильдия своим раненым хотя бы давала кров, постель и нормальную жратву. За услуги лекаря, правда, пришлось заплатить, отдав за это почти всю свою часть вознаграждения, но чистый, сытый и лежащий в тепле, поправляешься гораздо скорее, чем полуголодный и спящий на холодном грязном полу.
– Вы бы вставали уже, сударыня, – окликнул Ариану Марк, потому что девица даже не шевелилась без его разрешения. – Холодно покамест на камнях-то валяться, а я чего мне надо было, уже видел. Хорошо поработала, подруга, – сказал он Грете. – Всех троих учила?
– Только девчонок, – она покачала головой. – Тристана отец с пяти лет учил меч держать – парень ведь. А Изу с Риной я больше натаскивала не мешаться страже. Кто ж знал, что в Рине друидская кровь проснётся?
– Лучше бы и дальше спала, – буркнула жрица, матушка Арианы.
– Да ладно тебе, – Грета тронула коричневый, но с богатой зелёной вышивкой рукав, и почему-то эта зелёная вышивка островным шёлком напомнила Марку, как зовут богиню здешней веры. Мать Всех Живущих, а не Всеобщая Мать. Раньше ей вроде как по всем срединным землям молились, а теперь забывают потихоньку; жрецы Девяти даже не запрещают эту веру, чтобы не создавать лишнего шума: всегда ведь найдутся те, кому надо именно запретного, как раз потому что нельзя. А тут хочешь, чтоб народ, глядя на тебя фыркал и плечами пожимал – на здоровье, молись своей забытой Матери. В Драконьей Башне, судя по богатому убору жрицы, фыркали, наверное, над прихожанами Девяти. Марку, в общем, было наплевать. Десятину он платил, конечно, как полагается, но больше всё-таки надеялся на себя и надёжного напарника, нежели на богов, у которых других дел полно, поважнее. – Выучится девчонка, вернётся, будет у нас свой боевой махик – всё как в приличных хородах, – продолжила Грета. – А то что за вольное баронство без придворного маха?
Жрица вымучила из себя улыбку, но на дочку посмотрела так, словно та не пыль с куртки отряхивала, а смертельную рану зажимала руками.
– Да погодите ещё, сударыня, – утешил её Марк. – Может, и до Белых Увалов не доедем, как дочка ваша домой запросится.
Жрица безнадёжно покачала головой.
– Ариана у меня вся в отца, – с печальной гордостью проговорила она. – Упрямая.
Марк хмыкнул. Чтобы в сорок с небольшим стать верховной жрицей, надо было послушницей становиться лет этак в пятнадцать. Послушницей в заброшенном храме полузабытой веры. И это она-то говорит об упрямстве? Он, конечно, промолчал, но про себя подумал, что если девка действительно упряма, как ослица, так это у неё с обеих сторон наверняка.
*
Провожать Ариану вышли целой толпой – и родные, и друзья, и чуть не вся прислуга, включая змеек Сентуивира. Отец, дядя с Изой и даже Вир вообще поехали до Нижней Росстани, где Ариана и её охранник должны были присоединиться к обозу с лесом: разбойники обычно не трогали такие обозы (на кой им в лесу доски и брёвна?), а в компании и веселее, и безопаснее. Ариана жалела, что не успела попрощаться с Трисом, ещё не вернувшимся на каникулы из своей военной школы. Вообще, она думала, что выезжают они как-то рановато, можно было и подождать две-три недельки, но Ястреб в ответ на это её замечание только хмыкнул: «Я гляжу, не видали вы плохих дорог, сударыня. Многовато у вас тут, видать, гномов живёт», – а дядя пообещал, что и Трис, и Иза обязательно на следующее лето приедут навестить её в Академии. Ну, если дядя что-то обещал, потребовалось бы вмешательство всех Девяти богов срединных земель, чтобы заставить его слову своему изменить. Какая-нибудь вселенская катастрофа, потому что иных способов заставить барона Драконлинга отступиться от задуманного и обещанного Ариана не знала. И всё-таки она дождалась бы Триса перед тем, как расстаться на целый год, но раз Грета и дядя поддержали наёмника, значит, тот был прав. Что ж, год – это не так уж долго.
На свежих лошадях по уже окончательно просохшей дороге до трактира в Нижней Росстани доехали быстро. Ещё пришлось ждать, когда в село придёт этот обоз с лесом, так что в ожидании лесоторговца они перекусили в трактире. Сидели за «чистым» столом в отдельном зале (Сентуивир в человеческом обличьи не любил посторонних рядом, а принять истинный облик сумел бы только развалив трактир и обрушив при этом обломки на супруга, любовника и их детей – до остальных ему дела не было). Дядя и отец о чём-то негромко говорили с наёмником, Иза огорчённо вздыхала (она просилась хоть до Белых Увалов, но её не отпустили), а Вир положил перед воспитанницей на стол тяжеленную даже на вид, тусклую от старости цепь, которую Ариана, с её-то статями, могла на талии носить, а не на шее.
– Надень под рубашку, – сказал дракон. – И не снимай.
– Она зачарованная? – удивилась Ариана: никакой магии она не чувствовала.
– Это твой золотой запас, – усмехнулся Сентуивир. – Отнесёшь к гномам, они знают, что такое драконье золото – получишь за неё полтора веса, только сразу всё не бери. Приходи каждый месяц за десятком монет, не больше. А если тебе откажут, напиши мне, я кое-кому освежу память.
– Драконье золото притягивает к себе обычное, – Иза вынырнула из тёмных пучин своей горькой обиды. – Гномы за него удавятся… или удавят сами. Так что ты сразу предупреди, откуда оно у тебя.
– Сразу видно – дочь Берта, – хмыкнул дракон, – всю библиотеку мою перерыла. Именно так, Рина. Считается, – он приналёг на это слово, – что драконье золото тянет к себе простое, как магнит – мелкие железки. Якобы поэтому у драконов его целые кучи. Гномы, когда дело касается золота, теряют свои знаменитые мозги и верят в самую неожиданную чушь, так что заходи в любую лавку, хоть сапожную, и говори хозяину, что эту цепь тебе дал я. Не поверят – режь палец.
– А вот в Академии ты бы лучше своей слишком быстрой регенерацией не хвасталась, – задумчиво проговорила Изольда.
– Буду напоказ читать отцовские целительские заклинания, – Ариана расстегнула несколько мелких пуговиц на животе и защёлкнула замочек цепи на талии. Сентуивир только одобрительно кивнул, глядя, как она снова застёгивает рубашку. – Никто же не знает, что на самом деле они мне не даются. Вернее, что мне надо вложить в них втрое больше сил, чем отцу, чтобы они хоть немного подействовали. А вообще… вы все так уверены, что меня возьмут – а если нет?
– Ну, пошлёшь письмо домой, чтобы мы тебя забрали, а сама поживёшь немного на Лазурном Берегу. Когда ещё у тебя будет такая возможность? – дракон с таким равнодушным видом пожал плечами, что Ариана тут же решила: она наизнанку вывернется, но заставит магистров принять её на обучение. Например, намекнёт им, что барону Драконлингу ну вот совершенно необходим боевой маг, которому он мог бы полностью доверять, и если её не возьмут, он и его супруг Сентуивир будут весьма разочарованы. Пусть-ка проверят, если посмеют – пусть расспросят дракона, не врёт ли его воспитанница.
*
С лесоторговцем договорено было заранее, и пока возчики обедали, девчонка простилась с родными. Мать её провожать не поехала, и правильно сделала, по разумению Марка. Ну, а что поехал отец и сам барон с дочерью, а за ними увязался какой-то тип, рядом с которым даже остроухие казались простыми, весёлыми парнями… Ну, без обид, конечно, только Марку показалось, будто у барона в селе были какие-то свои дела, а тут вроде и повод сюда наведаться, и девчонку устроили в обозе так, чтобы любому придурку с кнутом ясно было, что ручки свои корявые лучше держать при себе. Как там барон относился к аманту своего супруга, про то Девятеро знают, но как его дочь обнимала на прощание маленькую колдовку, а он и бровью не повёл – о чём-то это да говорило.
– А после Белых Увалов куда? – спросила девица.
– Посмотрим, – неопределённо отозвался Марк. – На юго-восток много кто едет, много какими путями. Подыщем обоз такой, чтоб не сильно дорогое барахло везли. Или к паломникам пристроимся. А может, повезёт – на паладинов наткнёмся, хоть часть пути с хорошей охраной проедем. Только вы уж, сударыня, Мать Всех Живущих сильно вслух не поминайте. И дядю своего тоже: дочка целителя – и всё тут. Про барона много всякого болтают, дураков на свете тоже много, особенно жадных дураков. У кого ума не хватает понять, что драконье добро трогать опасно. К вам небось чуть не каждый год рыцари приезжают на смертный бой дракона вызвать?
– Ну, не каждый год, но бывают, – девица хихикнула. – По полгорода каждый раз сбегается посмотреть на эту потеху. Вы не думайте, Вир их никогда не убивает, даже не калечит всерьёз. Он вообще добрый на самом деле…
– Вир? – Марк мысленно обозвал себя дубовым пнём. Ну, не ожидал он, что у дракона в человечьем обличьи будет такая обыкновенная внешность. Как-то думалось, что и ростом он будет повыше, и на змеелюда больше похож, чем на какого-то колдуна. – Да как сказать, сударыня. С вами он, понятно, добрый.
Она возмутилась и принялась доказывать, что Сентуивир – просто барашек крылатый, а что он когда-то давно Долгий Мыс едва по камешку не разнёс, так те сами виноваты: зачем они дядю убить хотели? Марк не спорил, знай себе кивал, так что девица быстро выдохлась и замолчала. Пока что никаких особых забот с нею не было: в седле держалась – любому парню на зависть, перед возчиками королевну из себя не строила, но и не заигрывала с мужиками. Иногда принималась болтать про что-нибудь, но Марк слушал её, как любую девицу, как синицу или другую пташку: пускай себе чирикает, а то скучно, когда слишком тихо. По привычке он бдительно поглядывал по сторонам, но лесок в свежей листве был ещё полупрозрачен, да и птицы пересвистывались знакомо, настоящие пичуги, не те сойки, что подают сигналы засаде впереди. Чутьё наёмника, умудрившегося дожить до весьма почтенных по меркам Гильдии лет, пока помалкивало. Неприятности, конечно, будут, никуда не денутся, но начиналась дорога вроде бы неплохо. Марк суеверно сложил руки в знаке, отгоняющем злую силу, и пообещал, что как только заверит контракт у главы Гильдии в Троегорске, столице Белых Увалов, так прямо из отделения пойдёт в храм и пожертвует пару… нет, даже пять золотых Торну – Владыке Бурь, Повелителю Ветров и Покровителю Путников.
Осталось только туда добраться.
========== Глава вторая, в которой у Марка появляется напарник ==========
Какое-то время обоз сопровождали оборотни. Новички вздрагивали и хватались кто за кнуты, кто за мечи, когда очередная серая тень выныривала из подлеска, чтобы тут же снова пропасть из виду. На замечания старожилов и просто более опытных товарищей: «Так это ж оборотни, не настоящие волки», – возчики и охранники, впервые попавшие в здешние края, ворчливо огрызались: «Ну, спасибо, утешили!» Впрочем, к Гремучему ручью все понемногу попривыкли к эскорту вервольфов, а за ручьём начинались земли графа Орландо.
