Текст книги "Дочь Врага (СИ)"
Автор книги: Анюта Васильева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
55 Глава
– Откуда она у тебя, Катя? – у меня так сильно дрожали руки, что я не могла рассмотреть строк.
– Я практику в полиции проходила! Из зоны заключения двое зеков сбежали. Один был с огнестрельным ранением, и мы проверяли больницы. Вот в одной из них, нужно было проверить карты, которые лежали в архиве. Было подозрение, что беглец, которого подстрелили, мог податься именно в эту больницу, так как у него там сестра старшей медсестрой работает. Ну в общем, нас с Таськой отправились рыться в архиве. Была версия, что его могли оставить в больнице под другим именем. В общем, карточка твоего отца, мне прямо под ноги упала.
– А как ты поняла, что это она? Ну что эта карта именно моего папы.
– Накануне я смотрела его дело, Мира. Прости, пожалуйста, я врать не буду. Я знала, что твой папа сидит в тюрьме, но мне было любопытно узнать причину.
– Я вовсе не обижаюсь на тебя, Катя. Просто хочу знать. – злость, паника, отчаяние.
Я рассматривала эту карту на протяжении двадцати минут. Не всю, разумеется, а последнюю запись. Меня сразу привлёк почерк, очень размашистый, но достаточно разборчивый. И подпись, она какая-то уникальная у Артура. Я видела её в документах в доме Акиевых. Она изначально показалась мне несколько странной. Подпись была больше похожа на каллиграфическую, состоявшую из двух слогов, и перечёркнута очень интересным завитком. Повтори такую очень сложно, мне кажется.
Почему я не помнила этого раньше? Почему только сейчас?
***
“– Папочка, ты посидишь со мной”? – я сидела в изголовье своей кровати, укрытая мягким пледом, на ногах шерстяные носки, горло обмотано мягким шарфом. Но я не болела. Вернее, болела, но не простудой. Мы с мамой играли в доктора. Накануне был мой день рождения, мне исполнилось семь лет. Родители подарили мне набор доктора, и мама сейчас лечила меня. Лечила так, потому что по-настоящему не получалось.
“– Славочка, доченька. У папы живот болит. Сейчас приедет доктор, и он отвезёт его в больницу.” – мама улыбалась. Она такой сильной была, не хотела, чтобы я видела её слёзы. Слёзы не из-за папиной хвори, из-за моей. Я очень долго болела.
Именно с этого началось всё. У меня были неправильные воспоминания. Почему-то я думала, что помню момент, когда отца забрали в полиции. И я помню Артура и Руслана на пороге нашего дома. Но этого быть не может! Так точно не может быть, потому что я утром следующего дня, с обострением также попала в больницу.
Тогда почему и как?
***
– Я вспомнила, ты как-то говорила, у твоего папы день рождения тридцатого мая, и что он, ровесник моего. Ну то есть год рождения у них один получается. Плюс, Солнечный. Ты же оттуда родом.
– Разве это я тебе говорила? – этот вопрос звучит больше, как риторический.
– Мы же с тобой вместе документы сдавали на практику, разве ты забыла?! Ты мои рассматривала я твой.
– Точно.
– Ты знаешь, я не помешана на вот этих вот всяких магических ритуалах и прочем. Но вот как-то эта карта пролетела перед моими глазами, и мне показалось это неслучайным. И сейчас, глядя на тебя, я понимаю, что была права. Скажи, она поможет тебе оправдать твоего отца?
– Его ночь оперировали. И оперировал, отец Агаты.
– Не поняла, а при чём тут отец Агаты? А! Он был хирургом. Ой, слушай, папа говорил, он вернулся в страну, и он может пойти свидетелем, – у Кати загорелись глаза и дальше она говорить стала достаточно эмоционально. – Блин, Мирослава. Это же круто. Твоего папу освободят, и ты наконец, обретёшь семью.
– Мой отец, получается. По версии следствия на следующий день после полостной операции, как написано в карточке с перитонитом. Выехал в поле, где, не заметив двух малолетних детей…
Я продолжить не смогла, но и не нужно было, потому что Катя, всё поняла.
– Но он не мог! – мой голос задребезжал. – Я и без этого знаю, что не мог, – взглядом показывает на лежащую на столе медицинскую карточку. – Папа всегда был очень внимательным. Когда мне было пять, или шесть, точно не помню. Папа привозил двух лисят. Маленьких совсем, тощих. Их маму, скорее всего, подстрелили браконьеры. И он увидел их, увидел, потому что всегда был очень внимательным. Мы их с соски кормили. Ухаживали с мамой за ними. Потом, когда они немного подросли и окрепли, папа какому-то заводчику их отдал, и тот должен был вернуть их обратно в дикую природу.
– Мирка, это всё забудется. Пройдёт время, вы заживёте.
– Да я знаю. – говорю скорее, чтобы этот разговор завершить. Я и так слишком сильно обнажила душу.
Свет фар освещает веранду. Мы слишком много выпили, и девочки уже легли спать. И это несмотря на то, что в начале вечера, все намеревались не спать до самого рассвета.
Я ничего не говорю Кати. Стягиваю со стола карточку и направляюсь к входной двери. Чуть не ушла в одной пижаме. На улице холодно, ветер и подмораживает. Уже в самом пороге, догнав меня, Катя накидывает мне на плечи свою пехоту.
В голове гул стоял. Артур сразу всё понял, не знаю, что именно, но как только он меня увидел, взгляд его стал более жёстким. Руслан – смешно сказать, но к Руслана мне вдруг захотелось подойти и по головке погладить, успокоить как-то. В его глазах тоска и обеспокоенность. Сердце щемит.
– последняя страница.
Я терпеливо жду. Луна светит достаточно ярко, и Артур хоть и приглядывается, но строчки разбирает очень быстро. Потом его лицо застывает.
Я не могу поверить. Как такое возможно? Я не понимаю, как он мог не вспомнить? Он видел папу, уверена, ещё до суда он его видел. Не мог забыть, у папы внешность такая запоминающаяся.
Неужели, при поступлении больного, смотрят исключительно на болячки, не видя лиц?
Что происходит, мамочки...
Мне сейчас эгоистично хочется думать, что Артур лжёт и ему намеренно было нужно посадить моего отца. Оклеветать его. Я хочу убедить себя в этом, но не могу. Слишком веская причина. Слишком жестокий мотив.
Дьявольская, всегда непроницаемая хладнокровная сущность Артура, сейчас в растерянности.
– Этого просто не может быть, – сказал мужчина спустя, не знаю, минуты три, может, пять. Но мне всё равно, казалось, прошла целая вечность.
– Я хочу проснуться этим утром, и чтобы мой папа был рядом.
– Малышка, это не…
– Никакая я тебе не малышка! – кричу настолько громко, что мой голос кажется истеричным. – Я имею на это право! Ты забрал у меня его. Ты лишил меня семьи. Я хочу проснуться этим утром, – говорю и с расстановкой, – и чтобы мой папа, был рядом со мной.
Я развернулась и быстро ушла. – Нет, не ушла, я убежала. Меня всю трясло. Катя непонимающе сейчас смотрела на меня. Она видела Артура и Руслана
– Мирослава, что происходит? Почему дядя Агаты приехал и с ними, я так понимаю …
– Да, Катя. Это отец Агаты. И это его детей, якобы убил мой отец! – подруга, пошатнувшись, едва не упала прямо на пол.
– Ты сейчас шутишь? – у подруги просел голос.
– Я очень тебя прошу, давай не сейчас, – мой голос снова задрожал. Я больше не могла сдерживать себя, мне было так плохо. – Если ты сейчас начнёшь меня мучить вопросами, я просто сдохну. Прошу тебя…
Катя больше не сказала мне ни слова. Она подошла и так крепко обняла меня. Бергер отвела меня в комнату, которую выделила для меня. Она была рядом с её спальней, но Катя не уходила. Она сидела, молча, гладила меня по спине, пока я, громко рыдала в подушку. Сердце рвалось на части. Да что там сердце, меня всю разрывало.
Я не заметила, как уснула. Мне кажется, я в один момент провалилась в темноту.
56 глава
Артур.
Отца Мирославы вывели из камеры в четыре часа утра. Он с трудом сдерживался, чтобы не перейти на бег. Мужчина понимал, случилось что-то серьёзное, и он молил бога только бы не с его дочкой!
Войдя в комнату свидании, первое, что увидел помимо спины Артура, лежавшую на столе медицинскую карту. Артур повернулся, и Зайцев понял всё в ту же секунду.
Сделав несколько шагов вперёд, уже неспешно Сергей сел на деревянный табурет, положил перед собой руки в сложил их в замок.
– Где мой ребенок? – как же безумно Зайцев волновался за Мирославу. Сейчас в десятикратном размере.
– Почему? – миллион раз Артур задавал этот вопрос Сергею. Но каждый раз в новом контексте «почему именно мои дети?» – «почему сдохни ты?» а в первый день, когда ему разрешили свидание, вернее, когда добится его, партнер отца помог. Первый вопрос Артура был – «почему не твоя дочь?» И много ещё таких “почему” было, но именно сейчас Сергей Валентинович Зайцев, вопрос этот понимает буквально.
– Ему нужно было вывести твоего отца из равновесия. Он хотел ослабить его. Хотел, чтобы, ты, бдительность потерял. – Сергей немного завозился. Артур видел, мужчина нервничает. Достав из кармана пачку сигарет, Акиев положил её на середину стола, и наконец сам, впервые сел напротив своего – всё ещё врага!
Артур терпеливо ждал пока Зайцев возьмет себя в руки. Снаружи он выглядел вполне спокойным, но подрагивающие руки выдавали его. Подкурив сигарету, он сделал несколько глубоких затяжек, и только после этого продолжил.
– Знаешь, когда он мне рассказал о своем первоначальном плане. Смеясь, так отвратительно, что даже у меня, взрослого мужика мороз шёл по коже… – Сергей запнулся, – если бы моя девочка… – гыкнув, мужчина сделал новую затяжку, и с огромным трудом договорил. – Я бы предпочел, чтобы случилось так как случилось. Вот только он мне пообещал, что с моей Мирославой случится однозначно первый вариант. И что я увижу всё своими глазами, в мельчайших подробностях.
– Почему именно ты?
– То что произошло с твоими парнями, не случайность. Их уже спящими привезли на это поле.
Внутри Артура было звенящее напряжение. Ему хотелось орать в голос. Снова, как тогда, и в тот же момент, хотелось сесть на пол и рвать на себе волосы.
Акиев сжимал и разжимал кулаки, а после, сделал глубокий вдох, тряхнул головой и опять поднял тяжёлый взгляд на отца Мирославы. Артур изо всех сил пытался остаться в реальности. Не погружаться настолько глубоко в воспоминания.
– Изначально они мне не угрожали. Арарат, прищёл ко мне почти ночью, прямо в реанимацию. Твой сменщик с похмелья спал, на посту никого небыло и он… – А, неважно. – потерев лицо руками, мужчина продолжил. – Он сказал, пьяным был. Сказал не заметил детей. И он пришел ко мне уже с результатами анализов для Мирославы. Нашёлся подходящий донор. Я тогда ни очём не задумывался. Костный мозг так долго искали что все сроки были упущены. Разумеется, квоты на нас уже не было и это всё для нас было не бесплатно! Сумму которую назвали, даже если бы я продал всё что у меня на тот момент было, нам бы с женой не хватило денег оплатить операцию дочери.
– Острый лейкоз?
– Да. Мутировавшая форма. Время уже шло даже не на недели и Арарат, фермер на которого я работал об этом знал. Наша с Юлей девочка уходила. Врачи отпустили Миру домой, мол, пусть будет рядом с вами. – Сергей видел до какой степени растерян, и в то же время зол Артур. – Вот, как ты тогда кричала о том, что готов на что угодно, только бы дети твои остались живы, вот и я, в то же самое время, был готов на всё, чтобы дочь моя жила! – выкурив сигарету, Сергей тут же достал вторую. Подкурив её, снова вдохнул горький дым. – Сам бы грех, никогда бы на душу не взял, ты не подумай. Чужой жизнью спасти жизнь своего ребенка. Нет, бога бы побоялся. Тем более жизнью детей. Но я же не убивал. Мне нужно было только вину взять на себя. Сказать что я, и моя дочка выжила. А твоим мальчикам…
Повисла тяжелая пауза, и длилась она не меньше десяти минут.
Артур пытался взять себя в руки. Мысли лихорадочно проносились в его голове, и он, изо всех сил старался не набросится, и не, придушить сейчас Зайцева за то, что столько лет. Столько гребаных лет, он не просто кормил истинного убийцу своих детей, он глубоко уважал его. Конечно же Артур сразу понял о ком идёт речь. Эльдар Гнидаев. Вот кто фамилию носит совершенно заслуженно! Он очень поддержал тогда Артура, в те тяжёлые дни. Артур только только начал на ноги вставать, отцу параллельно своему с бизнесом помогал. Больше советами, но молодой взгляд и стремительно растущий капитал…
Тогда уже Артур понимал, что он многим не даёт покоя. Минимум вложений и максимальный доход, что может быть ещё более привлекательным для алчных бизнесменов?
– Я правильно понимаю? Когда я особо сильно начал прижимать тебя, ты хотел признаться но Эльдар надавил.
Артур вспомнил что был момент, когда ему докладывали о том что Гнидаев навещал Зайцева. Он тогда хотел расспросить самого Эльдара с какой целью это было, но тот уехал в командировку, а после как-то и случай не представился.
– Юлька моя ушла не просто так. Эльдар показал видео, где ей вводят яд который вызывает онкологию. Всего три месяца и её не стало. Мирославе тогда десять исполнилось. Он сказал, Мира умрет не сразу, и я увижу много весёлых видео с её участием... – Сергею сейчас больше всего на свете хотелось выпить, и очень много. Напиться до беспамятства, и не вести этот разговор. Но в то же время он понимал, теперь, когда правда вскрыта, Артур должен всё знать.
Мужчина боялся, что Артур посчитает его слава не искренними и решит, будто он всё же в какой то мере принимал в этом участие, и не защитит его дочь. Он и сейчас не особо верил в то, что Артур станет защищать Мирославу, но всё же надеялся...
У Зайцева, была совершенно другая информация о том, какую роль его дочка играет в жизни Акиева. Сам Эльдар известил Сергея о том, что Мирослава в руках Акиева, и что это он убедил Артура, девочку особо сильно не мучить. Он пообещал вызволить Мирославу из рук тирана-Артура, но на это потребуется время.
Зайцев не верил ни единому слову Эльдара. Сквозь зубы, тогда прорычал – Не смей! Пусть лучше он!
Как бы жесток не был с ним Акиев, грани, которые мог перейти, Артур всё же не переходил. Да, Сергею было очень сложно. Особенно первые годы, но он здоровый, крепкий мужик и он выкарабкался.
Сергей жил Мирославой. Он знал, маленькая беззащитная девочка, она ждет своего отца домой, и он в свою очередь сделает всё, чтобы вернуться.
А ещё, Сергей помнил, все слова, что говорил ему Гнидаев седует делить на двое. Если вообще им верить можно.
Сердце рвалось на части, Сергей сходил с ума, но раз за разом себя убеждал в том, что Артур не сможет причинить беззащитной девушке боли.
– Хорошо! – резко заговорил Артур. – Сразу я был слишком эмоционален, не имел достаточного веса, но потом. Почему ты не рассказал мне об этом спустя три, пять лет? Почему я только сегодня узнал о том, что за день до смерти моих детей я оперировал тебя. Я был твоим стопроцентным алиби! Почему, чёрт возьми ты не сказал? Ты же знаешь о моём весе. Я же смог бы защитить мирославу.
– Давай будем честны, Артур. – Сергей на фоне Артура выглядел абсолютно спокойным. – Ты ненавидишь меня на клеточном уровне. Скажи, разве ты бы мне поверил? Я был уверен в том, что карточка уничтожена. Ты же не узнал меня. Где гарантии того, что ты бы мне поверил? – Артур какое то время смотрел на Зайцева. Он думал над словами мужчины.
– Да, без бороды и усов, я тебя не узнал. Ты в самом деле, был похож на лешего, и с ним с первой минуты у меня и ассоциировался. Но ты бы мог сказать дохуя фактов! Как ты ойкал айкал. Бред, нахуй полнейший, но всё же. – голос Артура набирал обороты. – Ты мог напомнить о том, как рассказывал почему в жару носишь такую длинную бороду. Как ты говорил дочка не узнаёт тебя без бороды. Доспел бы в конце концов, как пел на операционном столе. Хуй бы кто так исковеркать “Смуглянку смог”.
– Я знал что ты крут! Я понимал, ты имеешь вес и очень серьезный раз уж так легко в стенах этих умел руководить всеми процессами. Я тысячу раз думала о том, чтобы рассказать тебе обо всём. Вот только страх за дочку… Я не мог ей рисковать! И даже на момент, когда понял, что ты вполне в состоянии будешь оградить её от Эльдара, мне сидеть оставалось чуть больше полгода. Кто же знал что так получится.
Между мужчинами снова повисла пауза.
– Савелий, он действительно твой друг?
– Нет. Он друг Эльдара. Я сказал, что если со мной или с моей дочкой что-то случится, вообщем убедил его в том, что у меня есть человек который напомнить тебе о моём алиби и обо всём расскажет. Самые бредовые идеи они ведь придумываются на ходу. Так я стал другом Савельева.
Впервые, Артур с Зайцевым разговаривал как с обычным человеком. От эмоциональных качелей кругом шла голова. В какой то степени Артур понимал Сергея, и тут же не мог понять, – совершенно не мог понять!
– Твоя дочь жила с алкоголичкой. Просто в отвратительных условиях! Она плохо ела, не по сезону одевалась. Спала в буквальном смысле в хлеву когда твоя Сестра уходила в жесткие запои.
– Моя Сестра? – Сергей усмехнулся. – Да я даже не знаю эту женщину. Ты же мне весь кислород перекрыл. Я не знал, где Мирослава. Эльдар маляву передал. сообщил, что пристроил к хорошему человеку. “– обогрета, сыта и тепло одета. Когда я узнал всю правду, Мирослава уже заканчивала школу.
Артур ничего не ответил. Он в самом деле перекрывал всю внешнюю информацию. Сергей действительно не знал, что с мирославой. И это всё его куда больше угнетало чем бетонные обшарпанные стены, с маленьким решетчатым окном.
– Еде Мирослава? Кто знает о том что ты всё знаешь? Если Эльдара знает, тут же отправит за ней мясника.
– Сейчас она в доме своей подруги. Под охраной. И Кай там. Не в самом доме, конечно…
– Что вы с ней сделали?
– Ничего. – ответил негромко. – С ней всё хорошо. Психолог говорит, условия в которых она жила, в какой-то степени помогли ей пережить стресс перенесённый от похищения.
– Получается, ты действительно к этому отношения не имеешь?
– Нет.
57 глава
– Мира? Мирослава, проснись! – сквозь сон слышу голос подруги и чувствую, как она тормошит меня за плечи. – Да проснись же ты, Мирка, скорей!
С трудом раскрыв глаза, оглядываюсь по сторонам, пытаюсь адаптироваться.
– Катя, что случилось? Пожар? – подруга на меня смотрит как-то странно. То ли с волнением, то ли с испугом?! Наверное, всё-таки с испугом, потому что трясущимися руками, подаёт мне телефон.
– Тебе звонят. – непонимающе смотрю на подругу, но принимаю из её рук телефон.
– Алло!
– Доченька! – моё сердце вмиг замирает. – Здравствуй, это папа. – голова резко начинает кружиться, и я едва не падаю обратно на подушки. Эмоции настолько резко всколыхнулись во мне, что я едва не задохнулась.
– Папа? – я верю и не верю одновременно! Я не слышала голоса папы уже много лет, и он сейчас у него совершенно другой. А что, если меня и вовсе разыгрывают? – Это розыгрыш. Папа, это правда ты? – задыхаясь, торопливо задаю вопрос. Отстранив телефон Катерины от своего ухо, вижу знакомые цифры. Мне звонят с номера Артура.
– Это я, Мирослава. Доченька я… – мужчина на том конце провода замолкает, и я молчу. А что, если Артур обманывает меня, и вовсе он сейчас не рядом с папой?!
– Пароль неверный. – говорю с явным сомнением. – Папа “дочка” меня не называл. – слышу, как мужчина на другом конце провода запнулся, возможно, растерялся, но почти сразу, ощущение, будто глухо усмехнулся.
– Кыхочка, это правда папа! – я слышу, как он улыбается. – Послушай меня, ягодка. – а вот теперь по щекам моим текут горячие слёзы. Пароль абсолютно верный! Папа в детстве меня почти никогда “дочка” не называл. Чаще ягодкой, – потому что у меня щёки всегда красные были. Я была очень энергичным ребёнком, всё время в движении и лицо красное зимой и летом было. И Кыхочкой называл. Насколько знаю, это на Якутском языке.
– Папа, тебя освободят? – от счастья всхлипываю я. – Когда тебе освободят? Ты приедешь, ты, ты сегодня приедешь? – я заговорила очень сбивчиво и начала путаться в словах. Но разве это важно сейчас!
– Мирослава, ты уже большая девочка у меня, и совсем не глупая. Ты же понимаешь, что должен пройти суд. Артур обещает сделать всё возможное, чтобы вытащить меня.
– Ты ни в чём не виновата. Они должны тебя отпустить немедленно! – упорно гну свою линию.
Хотя я и понимаю, папа абсолютно прав! В любом случае суд должен состояться в ближайшее время.
– Ягодка моя, очень много чего произошло за эти годы. Не всё так просто, по щелчку пальцев решается.
– Но, пап…
– Тебе у подружки оставаться не нужно! Ты либо обратно поезжай, в дом Артура! – я слышу, папе нелегко мне это говорить, но в то же время понимаю, на него никто не давит. – Он правду сказал, они не обижают тебя? – и что мне сказать папе? Не обижают, но периодически они спят со мной?
– Нет, не обижают. Только я к ним всё равно не поеду!
– Артур сказал, что ты можешь воспротивиться. Руслан отвезёт тебя на городскую квартиру. Ты одна там будешь! – что значит, я буду там одна? Мгновенно в голове зреет вопрос?
Заставляю сердце замолчать ещё до того, как оно успевает разныться. Аакиевы слишком много у меня отняли! Я не собираюсь их прощать!
Как только папа вернётся мы с ним начнём всё с начала. С чистого листа! Я устроюсь на подработку, вернее, вернусь на неё. Надеюсь, меня примут обратно. А папе ещё нужно будет восстановить здоровье. А потом, и он устроится на хорошую работу. В его паспорте не будет соответствующей отметки, потому что его полностью оправдает... – Доченька, ты слышишь меня?
– Я слышу, пап.
– Я потом тебе всё объясню. Но мне будет спокойнее, если я буду знать, что с тобой всё хорошо. Если ты куда-то уедешь или останешься у подруги, я буду сильно переживать. С Артуром мы будем на связи.
– А со мной?
– Надеюсь, и тебе разрешат звонить. – между нами повисло небольшая пауза. – Кыхочка, немножко потерпи. Я думаю, что совсем скоро мы будем вместе.
Папа тепло попрощался и сбросил звонок.
Я какое-то время, не выпуская из рук телефон, смотрела в никуда. Ни о чём не думала, в голове было совершенно пусто. Только щемящие чувства, не радости и свободы, а напротив, какого-то угнетения, – дурного предчувствия, что ли! От этих всех противоречивых эмоций немного кружилась голова. И вообще, меня подташнивало, но думаю всё же выпитый алкоголь, пусть и небольшое количество, но всё же он сейчас ещё давал о себе знать.
– Ты поедешь? – у меня не особо тихий динамик, и я так понимаю, Катя слышала весь мой с папой разговор и сейчас смотрела немного обеспокоенно.
– Поеду. – мой голос был практически бесцветным. – Сейчас я не хотела видеть Руслана. Никого из них, только папу! Но понимала, что пока это невозможно. И раз папа говорит, что я должна поехать с Русланом, и ему так почему-то будет спокойнее, значит, нужно послушаться! Уверена, он позже мне всё сможет объяснить. А разбираться самой, играть в угадайку, – вряд ли у меня получится разгадать этот ребус!
Принимаю душ и чищу зубы. Сушу феном волосы и прошу Екатерину заплести мне два колоска. У неё очень хорошо получается плести внешние косы.
Я не стараюсь быть красивой для Руслана, отнюдь. У меня просто нет времени на укладку волос, а так, я хотя бы буду выглядеть более-менее опрятно.
Акиеву младшему, я ещё перед тем, как уйти в душ, написала о том, что я согласно поехать с ним. Признаюсь, была удивлена тем, что он написал: «Я никуда не уезжал. Жду!»
– Мира, меня всё это беспокоит. Пожалуйста, будь осторожнее и позвони мне, как только сможешь, – обняв подругу, я выхожу на крыльцо и неспешно подхожу к воротам, которые сама для себя открываю. Охранник только ночью дежурит, наверное.
Сегодня небольшой мороз и солнечно. Кай стоит у своего серебристого внедорожника. Глаза красные, он явно не спал эту ночь! Мы пока друг от друга в метрах десяти. Он терпеливо ждёт, а я не спешу. Поднимая лицо, подставляю его лучам солнца. Совсем скоро ударят настоящие морозы. Наверное, стоит хоть немного походить в парк.
Тишину нарушает резкий шорох, и звук, похожий на лязг металла.
Я ничего не успела понять! Руслан буквально оглушил меня своим грозным «Мира на землю!» и в следующее мгновение, он крепко заключил меня в свои объятия и развернул в сторону. Словно загораживая от чего-то.
Громкий треск и тело Кая несколько раз ощутимо содрогнулось. Не отпуская меня, он повалился на землю, закрыл меня с собой.
Я больше ничего не слышала. Я чувствовала что-то тёплое. Оно очень быстро пропиталась сквозь моё пальто. Подняв руку, вижу на ней кровь. Мне очень тяжело дышать, но я на это не обращаю внимания. Я смотрю в лицо Кая. Он слишком бледный сейчас. «Люблю» – это последнее, что я услышала из уст Руслана, и тело его стало невыносимо тяжёлым. А меня поглотила темнота.
58 глава
Горло раздирает миллиардами тончайших игл. Грудь сдавливала так, что дышать нечем, а ещё, противный писк. Он настолько сильно раздражал мои перепонки, что невозможно терпеть, и голова от боли вот-вот взорвётся.
Я плохо слышу, но вокруг меня какое-то бульканье и суета. Только постепенно начала понимать, что вокруг люди.
Медленно открываю глаза. Ничего не вижу. Плотная пелена не позволяла увидеть что-либо, но постепенно я начинаю видеть очертания людей в белых халатах. Мне жутко некомфортно, я не понимаю, где нахожусь, и только спустя время, постепенно какими-то урывками начинаю вспоминать то, что произошло.
С каждым мгновением, с каждым новым эпизодом воспоминания, чувствую, как учащается биение моего сердца. Дыхание становилась всё более глубоким и рваным. В какой-то момент я и вовсе поняла, мне остро не хватает кислорода.
Я начала задыхаться. Очень отдалённо я слышала обрывки фразы: «– два кубика линопана – (прим-автора) Быстро!». Я почувствовала прикосновение сильных рук и давление на плечи. Меня пытались уложить на постель, но я не осознанно сопротивлялась этому. Меня накрыла сумасшедшая паника. Я прогибалась в спине, вертелась в разные стороны, хотела вырваться. Не желала, чтобы меня удерживали.
Только почувствовав острую боль в груди, замерла, а после, буквально несколько мгновений и постепенно боль начала проходить. Зрение начало возвращаться, и я увидела мужчину. Огромного, очень красивого. У него не слишком длинная, но довольно густая борода. Это он, его руки удерживали меня, но не он разговаривал. Кричал не он. В комнате есть ещё люди, но их я не вижу. Я смотрю в обеспокоенные глаза красивого взрослого мужчины, и в них я вижу боль. Только снова уплывая в темноту, приходит осознания, этот мужчина – Артур.
Следующее моё пробуждение было не таким болезненным. Я уже не чувствовала себя настолько скованно, и дышать было гораздо легче.
Медленно повернув голову вправо в кресле, увидела дремавшего отца. Сначала я подумала, что это сон. И если бы не зуделась у меня голова, если бы я не испытывала такого дикого дискомфорта, то и не поняла, что мой папа здесь, он рядом со мной.
– Папа… – меня практически не было слышно. Голос слишком сиплый, но папа скорее почувствовал. Он открыл глаза и очень быстро сел прямо, посмотрел на меня. Ему тоже понадобилось какое-то время, чтобы согнать с лица морок и осознать то, что я проснулась.
– Кыхочка... – по папиным небритым щекам потекли слёзы. Сердце сжимается, но я не плачу вместе с ним, только пытаюсь сжать руку, когда он берёт мою ладонь и подносит к своим губам. – Я так боялся за тебя. Они мне говорят, проснёшься, а у меня сердце разрывается…
– Проснулась! – в палату входит доктор. Мужчина лет пятидесяти, и это его голос я слышала во время своего первого пробуждения. – Ну вот, Сергей, ты переживал. Я же говорил, проснётся! Раны затянулись, но она ещё слаба, поэтому ей нужно ещё много отдыхать.
Какие ещё раны затянулись? О чём говорит врач? Ничего не понимала, но обеспокоенно посмотрев на папу, я тут же перевела взгляд на вошедшего вслед за врачом Артура.
– Кай… Где Кай?! – внутри меня целая буря, – я снова поддаюсь панике, и в голосе моём дрожащем слышен плач. – Что с ним, где он?
– Всё хорошо, Мирослава. – у Артура уставший голос. – Ты пострадала гораздо больше. – папа смотрит на меня, – нет, не осуждающе, но ему больно. Вряд ли он такой реакции от меня ждал. Он видит печаль в моих глазах. Он молчит, и я могу только догадываться о том, как папе сейчас паршиво оттого, что я так обеспокоена состоянием другого мужчины.
Значит, Кай жив, значит, всё в порядке. Слёзы продолжают течь, но я уже смотрю на папу. Улыбаюсь ему совершенно искренне.
Мы смотрим друг на друга и молчим. Сейчас я не уверена, что хочу быть только с папой. Сейчас вообще ни в чём не уверена. И чувства внутри меня смешанные.
Я жуткая эгоистка, потому что хочу, чтобы Артур не в стороне стоял, а подошёл ближе. Только понимаю, при папе это невозможно. Ещё Кая увидеть хочу, но это всё не при моём папочке.
– Сергей! Мирославу в кому вводить мы больше не будем! Давление в норме, анализы хорошие. Тебе нужно отдохнуть, иначе вынуждены будем тебя положить в соседнюю палату. Ты выглядишь отвратительно!
– Папа, я в порядке, отдыхай, пожалуйста. Ты мне нужен сильным. – вроде, казалось, не слишком длинное предложение, только пока его говорила, выдохлась.
– Я останусь.
– Хочешь, чтобы дочка переживала за тебя? – доктор сказал это папе почти строго. – Время пять вечера. Сейчас мы её осмотрим, попробуем покормить, и она будет спать. Я тебя уверяю, до утра не проснётся.
Папа ушёл не сразу. Нас оставили наедине, и мы, смотря друг на друга молча пытались принять всю эту ситуацию. Уходя, папа сказал, что как только я поправлюсь, мы уедем. Не знаю куда, но, наверное, так будет лучше.
Одна в палате я была недолго. Очень скоро пришла медсестра и, размяв мне мышцы, помогла подняться с постели, сесть в кресло-каталку.
Меня переместили в душ. Женщина помогла мне полностью привести себя в порядок. Она не только помыла мне голову, но и помогла побриться, а также состричь ногти. Так, я окончательно убедилась в том, что клиника частная. Вряд ли подобный сервис есть в обычных больницах.
Подсушив волосы, на меня надели чистую сорочку и снова уложили в постель.
– Как Руслан, Артур? – этот вопрос я задала, едва ли Акиев ступил на порог моей палаты.
– К тебе рвётся каждый день! Он пришёл в себя через две недели. Ты в первый раз чуть раньше, но, оказывается, тебе не все препараты можно, а из тех, что допустимы, эффекта почти не было. Ты могла умереть от болевого шока, поэтому было принято решение, ввести тебя в искусственную кому. Ты в ней пробыла больше месяца.
– Как это больше месяца, что со мной вообще произошло? – час назад мне сделали укол, и голос более менее восстановился, но всё равно, говорить пока что сложно.
– Кай получил пять огнестрельных ранений. Две пули прошли навылет и застряли в тебе. Ты нас всех очень напугала, малышка! Рус едва не свихнулся, когда в себя пришёл. Как и ты, первое о чём спросил, – как Мирослава? Я думал, сам с ума сойду. – наконец Артур подошёл ко мне, и опустившись перед моей постелью на колени, обнял меня за бёдра, и очень осторожно, притянул к краю кровати. В его бороде я вижу несколько седых волос. Раньше их у него не было. Тихонько касаясь их.
