Текст книги "Не покидай (СИ)"
Автор книги: Анюта Тимофеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Глава 8. Концерт
У Аниты сегодня была программа-минимум – подружиться с соседями, и программа-максимум – завести подруг и представить свой вариант развлечения на вечеринках. А еще – и эту цель она озвучила Крису и особо подчеркнула: «Я хочу, чтобы ты везде примелькался именно как актер, как кто-то, кто не просто бессловесная кукла и игрушка для битья, а тот, к кому другая госпожа даже подойти побоится из-за его репутации».
Кристиан обещал незабываемое зрелище, не зря же она постоянно заставала его то в спортзале, то за планшетом с минусовками.
Правда, Крис просто обещал хорошее выступление, но, поскольку он всегда преуменьшал свои таланты, Анита предвкушала что-то грандиозное.
***
Пропустить визит этой гостьи было очень сложно. Мало того, что сама Старшая госпожа 37 Дома была не похожа на уроженку Венгу, так и ее раб одним своим видом бросал вызов всем присутствующим!
Ну, во-первых, он был инопланетником. Не клоном и даже не рожденным на Венге ребенком от какого-то инопланетного зверька, а именно настоящим инопланетником. Весь его вид говорил: «Я не отсюда, я не подчиняюсь вашим правилам, у меня есть свои». И взгляд: госпожи назвали бы его наглым, таким, который хотелось стереть пощечиной, плеткой, всем, что попадалось под руку. И ведь вроде глаза опустил, а все равно заметили!
На этом фоне даже его одежда особых эмоций не вызывала, хотя… Видимо, его госпожа была принципиальной противницей традиционных гаремных одежек, потому что одела своего раба в то, что не носили мужчины Венги. Одеть наложника в черные брюки – и никаких гаремных штанов – и черную же шелковую рубашку – только подчеркнуть его инопланетность. И туфли – на мужчине – не сандалии и не босиком!
Вездесущие мальки, первыми увидевшие подобное явление, захлебываясь эмоциями, уже посвящали всех обитателей гарема в последние новости.
Когда пришелец появился в гаремном зале, там уже все бурлило.
– Старший, ну ты же разрешишь нам поиметь эту инопланетную куколку? Судя по всему, его надо обучить правилам поведения.
– Госпожа сказала мне, что любой, затеявший драку в гареме, будет отправлен на продажу. На инопланетнике не должно быть ни одной царапины.
– А мы не будем его царапать, Рийчард, мы ласково! Ему даже понравится!
– Кажется, это вы меня обсуждаете. Зря надеетесь, на «ласково» я тоже не согласен, – инопланетник подошел к Старшему. – Вы не представляете, как я не хочу быть причиной ваших неприятностей!
Гарем как гарем. Большой зал, высокие потолки, кажется, витражи наверху. Привычная картина – старшие мужчины за кальянами; правда, расслабленными они не выглядели, наоборот, все были какими-то взбудораженными.
Кристиана ощутимо потряхивало. Вот сколько бы их ни было, этих новых гаремов, а все рано пробирает! Все равно себя добычей чувствуешь!
***
Посреди ночи в дверь кто-то поскребся, а потом осторожно зашел. Зайти к ней мог только Крис, удивительно только, что он разбудил ее среди ночи. Выныривая из сна, Анита некоторое время всматривалась в темноту, потом все-таки включила свет.
– Госпожа, простите, что я вас разбудил… Пожалуйста, не поднимайте шума, – Крис был бледно-зеленый, даже говорил с трудом.
– Кто это тебя?
– Я думал, что днем договорился. Ошибся. Пожалуйста, не зовите никого.
– Ты … ты живой вообще?
– В порядке. Я после выступления буду об этом думать.
– Ты в своем уме? В таком состоянии ты собрался выступать?
– А вот это я сделаю в любом случае. Иначе будут считать, что я сдался. А я вас не подведу. Я так готовился!
Крис
Договорился. Да, видно, не совсем.
Я начал просыпаться от каких-то шорохов. Еще не успел прийти в себя, как мне вывернули руки, заткнули рот и вытащили в коридор. Реакции у меня со сна какие-то замедленные, я даже толком среагировать не успел – ни вырваться, ни рассмотреть тех, кто меня тащил. В комнате темно было, а в коридоре мне на голову сразу что-то накинули.
По ощущениям – их было человека три или четыре. Молчали, твари, хотя вряд ли я бы их по голосам распознал. Кто же эти мстители ночные, кому не спится? Старший, что ли, с которым я так невежливо поговорил? Или там еще нашлись обиженные? Дергаться я по дороге все-таки дергался, ногами несколько раз кому-то прилетело. Потом буду по синякам опознавать.
Меня где-то сгрузили. В гаремном зале, что ли? Да нет, вряд ли, не такие они идиоты. Наверное, кладовка или еще что.
На самом деле мне было очень страшно. Все, что я себе представлял, когда со Старшим разговаривал, сбывалось. Провидец, б-ть. Вот тварей я этих только не предвидел. И дверь ведь я все-таки на ключ закрывал. И, главное, я не ниндзя ни разу, у меня с заломленными руками и слепым драться не получается.
Драться и не потребовалось. Я просто получил то, от чего так старательно уклонялся. В процессе, конечно, не обошлось без пинков по ребрам, почкам – там, где не видно; по лицу они старались не попадать. А потом все-таки по голове стукнули профессионально.
Пришел в себя действительно в какой-то кладовке, большой, правда; дверь была незаперта. Мешок, кляп и прочее эти унесли с собой – следов и доказательств никаких. Впрочем, для меня лучше сдохнуть, чем про это все рассказать.
Выбрался из кладовки я без проблем, оказалось, что все еще ночь, времени немного прошло. Пошел в свою комнату, впрочем, если быть честным, пополз… И вообще, наверное, в коридоре по дороге следы остались. Но для меня сейчас было главное самому там не завалиться и не обеспечить всем остальным утреннее развлечение.
Анита все равно узнает. Утром полутруп в моей комнате найдет…
Да что я вру сам себе, просто не смогу сейчас один оставаться.
Анита и Кристиан
– Ты уверен, что до завтра доживешь? А то вид у тебя такой, что даже чтобы в гроб положить, надо немного подгримировать.
– Все хорошо, госпожа. Я за ночь и полдня отлежусь. Помните, я хвастался вам, что живучий? А если лекаря сейчас позовете – все узнают. Если завтра не выступлю – все тем более узнают и позлорадствуют. А я им такого удовольствия не доставлю.
– Ладно, что же с тобой делать. Я почему-то и не сомневалась, что ты так ответишь. Только на ночь останешься в моей комнате.
– Спасибо, госпожа. На это у меня точно возражений нет.
***
– У меня что, задница медом намазана? Может, надо сразу себя предлагать, и понастойчивее, тогда желающих поменьше будет?
Анита вгляделась в угол: Крис свернулся в комок, насколько это может сделать взрослый мужчина. Возможно, невпопад, но она ответила то, что уже давно хотелось сказать:
– Знаешь, иногда шлюхой и шалавой женщину или мужчину называют именно потому, что они ими не являются… Иди-ка ты ко мне поближе!
– Не надо, правда, мне кажется, что вы об меня запачкаетесь.
– Глупый мальчишка. Надо было тебя сразу в мою комнату взять.
– А это мне урок, госпожа, что не надо оставлять за спиной нерешенные проблемы.
***
Анита была уверена, что Крис уже все предусмотрел, но все равно волновалась так, как будто это ее выступление. Причем она вовсе не боялась, что Кристиан не справится и опозорит ее перед местными госпожами, просто понимала, что для него это очень важно и неудачу он будет переживать гораздо сильнее, чем она.
В назначенное время ее мужчина, проглотивший для верности пригоршню таблеток, напоминал ожившую эротическую мечту. Причем континентальных или венговских женщин – без разницы.
Они вместе решили особо не мудрствовать с костюмом: темные брюки, белая рубашка с высоким воротом и черный бархатный пиджак, слегка поблескивающий отделкой на лацканах. Вид стал… какой-то аристократический и, в то же время, у Аниты руки непроизвольно потянулись – забрать себе и не отпускать! И плевать на концерт, плевать на этих женщин, жадно ждущих его выступления! Ага, как раз на них-то и не плевать – стоит только представить себе их взгляды!
А Кристиану его госпожа сейчас напоминала язычок пламени – такая же яркая в своем платье из алых кружев с обнаженными плечами. «Будь мы сейчас на Земле, мне пришлось бы мужчин палкой от нее отгонять.»
Волосы Крис уложил волнами, а потом Анита со зловещей улыбкой достала косметичку. В ответ на удивленный взгляд пояснила:
– А это чтобы тебя никто долго забыть не мог. Сейчас буду проводить эксперименты на людях.
Всего-то тени, синяя подводка, тушь – оказывается, это очень увлекательно! А тот, кто глянул на нее после всего…
– Ну вот, смотри теперь!
Некоторое время Крис всматривался в зеркало:
– Госпожа, а я ведь и до зала не дойду. Меня кто-нибудь раньше к себе утащит.
– Не бойся, милый, я с тобой! – прыснула Анита, обнимая его. Неожиданно она стала серьезной. – Послушай, если тебе станет хуже…
– Все хорошо, моя госпожа. Все будет хорошо.
***
Госпожи в зале были заинтригованы. Старшая госпожа Джойлина и гостившая у нее Старшая госпожа 37 Дома обещали им оригинальное развлечение.
Колонки уже были расставлены по углам; сейчас к ним прошмыгнул малек. По залу поплыла незнакомая мелодия. Глаза всех присутствующих обратились к сцене. Темноволосый мужчина в непривычной одежде вышел на середину зала, словно вливаясь в музыку. Он оглядел присутствующих, не опуская глаза, а, наоборот, будто захватывая их взглядом.
Эти глаза напротив —
Калейдоскоп огней.
Эти глаза напротив
Ярче и все теплей.
Женщины переглядывались. Старая земная песня была такой же экзотикой, как и ее исполнитель, но она затягивала, словно погружая в транс.
Пусть я впадаю, пусть
В сентиментальность и грусть,
Воли моей супротив
Эти глаза напротив! *
Анита смотрела на исполнителя, как будто видела его в первый раз, машинально отмечая тонкое породистое лицо, огромные глаза, шелковые темные волосы. Не помогало даже то, что этот человек был с ней рядом каждый день – он снова безумно ей нравился и вызывал все возможные желания. А уж у тех, кто видел его в первый раз… Она осторожно огляделась: да, если бы у Криса не было хозяйки и защиты в ее лице, из этого зала он бы точно не вышел.
Песня закончилась и на секунду воцарилась тишина, зрительницы, похоже, не знали, как надо реагировать. Анита, уже не стараясь скрыть счастливую улыбку, первой хлопнула в ладоши: «Браво! Браво! Молодец!».
Ее пример подхватили, и скоро уже весь зал аплодировал артисту. Не дав присутствующим опомниться, Крис взял гитару, услужливо поднесенную кем-то из мальков:
Дорогой длинною, да ночкой лунною,
Да с песней той, что вдаль летит, звеня… **
Откуда ни возьмись, на импровизированную сцену ворвался вихрь ярких юбок и летящих платков. Этот вихрь окружил исполнителя, прокрутился вокруг него пару раз, а затем рассыпался яркими райскими птичками на заднем плане. Зрительницы стали вглядываться, пытаясь понять: «Это девочки? А кто? Да это же переодетые мальки!»
Анита старалась не смеяться совсем уж откровенно. Не зря Крис о чем-то с мальчишками договаривался.
Ты далеко в эту звездную ночь,
Нам телефоны не могут помочь,
Нас телеграммы уже не спасут,
Только останется времени суд.
Шел я по улицам и городам,
Но не нашел, не нашел тебя там.
Кто мне поможет, ведь нет уже сил?
В Римскую полночь я дверь отворил,
Дверь отворил.
Раннее утро в соборе,
Где-то вверху, в витражах
Санта-Мария Маджори
В красно-зеленых слезах.
Санта-Мария Маджори,
Счастья мне дай вместо горя.
Санта-Мария Маджори
Смотрит с печалью в глазах. ***
***
Королева, чародейка, госпожа,
Твои плечи, твои губы – как пожар.
От любви сгорать не больно,
Лишь бы ты была довольна,
Что огнем полна моя душа. ****
Сейчас Крис пел только для нее одной и, казалось, жил тоже только для нее.
«Ох, как я понимаю восточных мужчин и венговских женщин! Потому что стоящий на сцене мужчина вызывал только одно желание: мешок на голову и тащить в свою пещеру. И не выпускать
его оттуда ближайшие … сколько-нибудь дней. Какой же ты у меня все-таки талантливый, – думала Анита, неотрывно глядя на сцену, – а ведь если бы не эта затея с концертом, я бы этого и не узнала».
Крис нашел эти старые песни о любви, и исполнял он их так, что никто из жительниц Венги не посчитал себя оскорбленной. Все-таки мечты о любви вечны и космополитичны! Конечно, ему сделали скидку «на экзотику», вряд ли любому другому рабу разрешили бы подобное. А Кристиан полностью растворялся в мелодии, кажется, он вообще никогда бы со сцены не уходил.
Красивый бархатный голос, проникновенное исполнение и игра с залом! Анита глазам своим не поверила, когда увидела, как профессионально Крис соблазняет чопорных пожилых госпожей и молодых женщин, с горящими глазами рассматривающих его.
И госпожи в зале поддавались его обаянию, во всяком случае, на него они смотрели как завороженные. Наверное, для многих из них вообще подобное отношение к мужчине было внове. У Аниты было ощущение, что они вообще не выпустят его из зала, пока он будет в состоянии двигаться. Кажется, Крис сейчас получил то, что называется дипломатической неприкосновенностью…
Сидящая рядом с Анитой блондинка с хищными чертами лица просто впилась взглядом в Криса. «Э, мой милый, после концерта мне придется поклонниц от тебя палкой отгонять, причем большой палкой». А мальчишка у ног этой госпожи смотрел на происходящее на сцене с такой завистью и тоской, что Аните хотелось утешить его, сказав, что он тоже сможет научиться так развлекать свою госпожу. Только было понятно: так – не сможет!
Пойти в выделенные им покои сразу после такого всплеска адреналина было совершенно невозможно. Анита подхватила Кристиана и направилась в сад – темнота, ночная прохлада, нежный аромат каких-то незнакомых цветов – все это как нельзя лучше подходило к ее настроению. Она только надеялась, что Крис и так почувствует ее восторг от его выступления, потому что от избытка чувств слов у нее просто не было.
Сейчас она хотела сказать Крису то, что давно уже собиралась ему сообщить, еще на Земле. Вот только один вопрос мучил и не давал покоя; возможно, это жестоко, но тогда она точно не будет сомневаться в своем выборе.
– Крис, я хочу взять Эмиля своим мужем.
– Да, госпожа, он этого достоин, – секундная пауза перед ответом и что-то неуловимое в глазах Кристиана.
– Вторым мужем, – продолжила Анита.
Крис действительно растерялся, этого он уже не мог предвидеть:
– А кто же первый? Под кого ложиться? – ему самому было противно от вопроса, словно он ставит условие своей госпоже и напоминает о последствиях необдуманных решений, но после такого известия даже секунда неизвестности страшна.
– А ты еще не догадался? Это ты. Первым мужем будешь ты, Эмиль – вторым. И я хочу сказать ему об этом чуть позже, хочу, чтобы сейчас все знали только о тебе!
Тут она спохватилась:
– А как ты себя вообще чувствуешь? После вчерашнего-то и после такого выступления?
– Вот сейчас – точно замечательно! Я даже представить себе не мог, что для меня подобное возможно. Можно, я поблагодарю вас позже, когда способность мыслить вернется? И… видимо, этой ночью я точно не засну.
– Пойдем гулять дальше, – Анита обняла его за талию. Я тоже вряд ли усну в ближайшее время.
Использованы песни и романсы:
* «Эти глаза напротив»
** «Дорогой длинною»
*** «Санта-Мария Маджори»
**** «Королева, чародейка»
Часть 3. Жить, как все
Праздником светлым
Вся жизнь предо мною
Улыбнулась, развернулась,
Упоительно резва.
Я играю, слез не знаю,
Мне все в жизни
Трынь-трава.
Зависть людская
Меня не тревожит,
Пусть свободно что угодно
Про меня твердит молва.
Злое слово мне не ново,
Мне все в жизни
Трынь-трава.
Что мне за дело,
Что старость подходит,
Что далеко раньше срока
Поседеет голова.
Мне мгновенье – наслажденье,
Остальное – трынь-трава.
«Трынь-трава»
Старинный романс
Глава 1. Заслуженная месть
Было понятно, что ее Крису сейчас не нужно никакого секса, никакого оргазма просто потому, что он смертельно устал и, похоже, через несколько минут заснет прямо на дорожке.
– Так, мой дорогой, а сейчас мы разворачиваемся в сторону дома.
Крис виновато посмотрел на свою хозяйку:
– Можно мне остаться с вами на ночь?
– Конечно, любовь моя. Я тебя сама нет отпущу. Жаль, что ничего больше нам не светит, потому что ты сейчас выжат. Ты столько энергии отдал, светил, как солнышко!
Сил действительно хватило только на то, чтобы принять душ и упасть в постель. Но заснуть сразу не удалось. Волнение и напряжение выступления уже отпустили Кристиана, и он снова вернулся к не дававшей ему покоя теме:
– Может, стоило дать им то, что они хотели?
– А ты думаешь, что выяснение иерархии ограничится одним разом?
– Нет, конечно. Учитывая, что я инопланетник, да еще веду себя периодически… Ну, обычно это называется «вызывающе».
– И ты готов каждый раз подтверждать свой статус?
– Нет. Второго раза не будет.
– Ну и все. Закончили все твои метания по этому вопросу. А вообще… Ты серьезно рассматривал этот вариант?
– Ну, чисто теоретически…
***
Утром начало казаться, что теперь можно было бы и забыть то ночное нападение. Крис вряд ли напомнил бы ей о том, что «ночные мстители» остались безнаказанными, он был прав в том, что адреналин после выступления затмил все предыдущие впечатления, а то известие, которое она ему сообщила после концерта… После этого все остальное вообще просто стиралось. Но не стоит оставлять за спиной нерешенные проблемы.
Воспитывать чужой гарем – занятие глупое и неблагодарное. Вот пусть их собственная хозяйка и воспитывает.
Сегодня она как раз поблагодарит госпожу Джойлину за гостеприимство, попрощается, ну и, что же делать, немного испортит ей настроение.
Но на самом деле оказалось не так легко уйти от других женщин, которые видели выступление Кристиана и выражали свое восхищение. Анита даже не сомневалась, что оно было искренним, потому что вряд ли они часто видели подобные зрелища. К тому же Крис искренне хотел понравиться, подарить всем присутствующим радость и, чего скрывать, сам получал не меньшее удовольствие, а это всегда чувствуется.
От предложений продать своего «талантливого зверика» Анита вежливо отказывалась, потом ей стало все тяжелее сохранять эту вежливость, особенно когда подобное предложение исходило от ухоженной и ослепительно красивой госпожи, позади которой стоял не менее красивый блондин, ловящий каждое слово и движение своей госпожи и вздрагивающий от малейшего повышения ее голоса.
«Интересно, сколько денег нужно, чтобы успокоить свою совесть и продать любимого человека вот этой? Да хотя бы и любой другой!»
Наконец к ней подошла хозяйка дома:
– Айнита, дорогая, твое развлечение всем очень понравилось. Твой раб восхитительно выступил. Обязательно приезжай к нам еще!
Ну, вот и повод сказать:
– Джойлина, дорогая, я не хотела портить праздник и отменять запланированное выступление, но это просто чудо, что Крис смог спеть. Крис, солнышко, сними рубашку.
Кристиан, замешкавшись на секунду, расстегнул рубашку и осторожно снял. Сегодня следы ночных развлечений выглядели особенно живописно: багровые отпечатки на руках, плечах, спине; черные, кое-где начавшие переходить в желтизну синяки на ребрах.
– Что это? – с неподдельным ужасом спросила Джойлина.
– Не все мужчины в твоем гареме подчиняются приказам Старшего.
– Кто это был? – требовательно спросила Джойлина у Кристиана.
– Не знаю, госпожа. Кто-то открыл дверь в комнату, где я спал, меня оглушили, а потом надели что-то на голову. Лиц я не видел.
– Я не стала ночью будить лекаря, – вступила в разговор Анита, – потому что он точно кому-нибудь бы проболтался, и вместо праздника мы бы получили сплетни о том, что мужчины в гареме совсем распустились. А мой мальчик так готовился, и я очень хотела видеть его выступление. Поэтому я накормила его таблетками и, честно говоря, сама не знаю, в каком он будет состоянии, когда они перестанут действовать.
Она сама не хотела бы оказаться на месте Джойлины, которая сейчас искала выход из положения – гостья оказала ей услугу, не опозорив перед всеми, но что теперь она захочет за молчание? И, главное, кто был виноват? В гареме есть те мужчины, от которых можно было бы безболезненно избавиться, тем более подвернулся такой повод, но если это кто-то из любимцев… Порки, причем жестокой, заслуживали все виновные, но если она потребует более жестокого наказания? А если это кто-то из новеньких игрушек, которыми она еще не наигралась? Тогда они надолго выйдут из строя. И как отказать: вот этого парня сейчас за любые деньги купила бы половина из присутствующих женщин, а что будет, если они узнают, что Старшая Госпожа Джойлина не может уследить за своим гаремом… Сплетен не оберешься и от позора не отмоешься.
– Что ты хочешь в качестве извинения? Конечно, все участники этого прискорбного инцидента будут примерно наказаны.
Анита бросила быстрый взгляд на Кристиана. Выражение лица у того было абсолютно нечитаемое, безэмоциональное лицо идеального венговского наложника. «Идиоты» – мысленно обругала она этих будущих жертв, – «и ведь промолчать нельзя было, потому что, если мы снова сюда приедем, мне тогда Криса придется в своих покоях запирать? А эти наверняка похвастались, как они чужака «на место поставили». Но, кажется, им сейчас прилетит такое наказание, что смотреть будет страшно. А придется, ведь это меня они оскорбили. И, кстати, лучше бы они уже успели похвастаться перед своими, потому что тогда будут наказаны только виновные, а не все подряд.»
Вслух она сказала:
– Джойлина, дорогая, послушай, я попрошу тебя не наказывать провинившихся очень сильно. Просто пусть все будут уверены, что Старшая Госпожа все видит и знает. Я сейчас устала после концерта, все-таки я волновалась за своего наложника. Кстати, я беру его своим мужем. И у меня сейчас хорошее настроение, уверена, у тебя оно тоже таким было, пока я не рассказала об этом происшествии. Поэтому я попрошу тебя не портить настроение ни мне, ни себе и наказать виновных ровно настолько, чтобы они поняли, что никакие проступки не сходят им с рук.
Анита очень надеялась, что она сейчас предложила хорошее решение проблем и Джойлина это поймет.
Вызванный Старший по гарему, Рийчард, только увидел гостью своей госпожи и ее мужчину рядом, и сразу все понял. По его лицу, конечно, ничего нельзя было прочесть, кроме готовности выполнить любое желание Старшей Госпожи, но мгновенно метнувшийся в сторону Кристиана взгляд доказывал – знает. Сам не участвовал, конечно, не идиот, и разрешения своим подопечным точно не давал, но каким-то образом обо всем узнал. Ну, тем легче.
– Рийчард, прошлой ночью наложника моей гостьи, Старшей Госпожи Эйлейгард, избили. Скажи мне, как получилось, что рабы, сопровождающие гостящих у меня госпожей, подвергаются нападениям? – обманчиво-ласково начала Джойлина. Старший сжался и как будто стал меньше ростом.
– Госпожа, я обязательно найду виновных…
– Да я даже не сомневаюсь, что ты их найдешь, иначе после хорошей порки я бы просто продала тебя, потому что ты не справляешься со своими обязанностями. Через час я жду тебя с именами.
Анита
Я изобразила восторженную дурочку, которую пустили в магазин сладостей (читай – в чужой гарем) и дали там оторваться; пожалуй, я даже почти не притворялась:
– Знаешь, дорогая, я с удовольствием поучаствую в наказании. Как-то у меня мало практики в этом деле. На Земле, естественно, подобное не принято, здесь, на Венге, своих мне наказывать не хочется, потому что они меня еще ничем не рассердили. Половину своего гарема я распродала именно за то, что они не выполнили мой приказ. В тот момент пороть их или как-то по-иному наказывать мне показалось бессмысленным.
А вот сегодня наблюдать и даже участвовать в порке мне понравилось. Я как вспомню синяки Криса тогда и его лицо… Мне очень понравилось наказывать. Еще втянусь в это дело ненароком.
И, действительно, этих было не жалко. Плеть, стек, замах резче, потом наоборт, полегче, чтобы рука не уставала. Удары равномерно, чтобы не порвать кожу, елочкой, лесенкой… Вряд ли получалось у меня правильно, так что парням тем я не завидую, но мне неожиданно понравилось. Хорошо, что Крис этого не видел, он бы действительно испугался. Меня бы испугался.
Рийчард
Этот пришелец наглый заявился прямиком в гаремный зал. После того, как парни за него получили, после того, что Старший (я, то есть) сесть нормально не может, предпочитает постоять… Хотя, конечно, могло бы быть хуже. За такое госпожа могла бы и продать, или на площадь отправить на перевоспитание. Я не понял, как, но эта госпожа Айнита и наказание парням обеспечила, и как-то так сделала, что совсем их не убили…
А ведь заслужили. И я заслужил, по большому счету – у себя под носом такое проморгал! Идиоты… ничего, спины с задницами чуть-чуть подживут – сам еще выпишу, для закрепления эффекта. Как только у самого спина пройдет.
И ведь этот Кристиан не дурак совсем: дождался, когда любая госпожа из присутствующих ему все могла бы простить, и рассказал… А, может, это госпожа его такая предусмотрительная.
А этот гость зашел, как ни в чем не бывало, пристроил гитару и спел что-то инопланетное. Не допел перед гостями, видимо. Ребята против воли прислушались:
У беды глаза зеленые,
Не простят, не пощадят.
С головой иду склоненною,
Виноватый пряча взгляд.
В поле ласковое выйду я
И заплачу над судьбой:
Кто же боль такую выдумал
И зачем мне эта боль?
***
Ночи, ночи раскаленные
Сон-травою шелестят.
И беды глаза зеленые
Неотступные глядят…
Встал, обвел взглядом притихших парней и так же молча вышел. Вот ведь непробиваемая скотина! Матерь Сущего, спасибо, что эта хитрая зверюга не в нашем гареме остается, а то мне бы часто приходилось … садиться осторожно. А спел хорошо. За душу так взяло.
