Текст книги "По исчезающим следам (СИ)"
Автор книги: Аня Сокол
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Пять минут, не больше. Чего бояться?
Очнулась я рывком. Секунду назад первый раз ныряла в переход, моргнула, и вот уже перед глазами ночное небо, усеянное точками звездами. Холод, шедший от земли, пробирал до самых костей, которых я по-прежнему не ощущала. Где-то справа горел костер, его отблески, теплыми пятнами ложились на лицо. Мышцы не слушались, спеленатые все той же магией. Сменилось место действия, но не мое положение.
Телефон в кармане снова заиграл. Я попыталась сжать и разжать ватные пальцы. Ладони чуть дрогнули, но и только. Обнадеживающе, значит, это не навсегда. Еще одно усилие, пальцы чуть сдвинулись. Магию можно сбросить, но на это нужно время. Только вряд ли оно у меня будет.
Аппарат замолк. Мелодия стихла, и я уловила тихий звук шагов справа, едва слышное шуршание листьев. Выдох, все мышцы напряглись, готовясь к неминуемому удару. Бесполезно. Магия отступала слишком неохотно и медленно. Даже голову не повернуть.
Ночное небо заслонило лицо Влада. Длинную челку мужчины шевелил ветер, в карих глазах напряжение.
– Ты? – вопрос, не требующий ответа.
Я лихорадочно соображала, пытаясь представить, что произошло. Где я? Что здесь делает человек из Подгорного? Изо рта вместо вопросов вылетел едва слышный сип.
– Где доспех? – мужчина склонился и стал бесцеремонно шарить по карманам.
А я продолжала смотреть, неспособная пошевелить ничем кроме большого пальца. Ладонь соприкоснулась с землей, хрупкие стебли травы коснулись кожи.
Мужчина продолжал обыскивать мою одежду. Одна из его подвесок в расстегнутом вороте куртки дернулась кверху. Влад залез пальцами в боковой карман, достал телефон, посмотрел на экран, нахмурился. По второй подвеске побежали светлые искорки. Я почти ничего не понимала в магии, человек в ней сторонний наблюдатель, но сейчас готова поставить все кости, постепенно возвращающие твердость, кто-то подбирал ключики к защите человека.
Я снова открыла рот, на этот раз издав стон.
– Что? – рявкнул мужчина, приподнимая меня за воротник куртки. – Где доспех?
Длинная подвеска из темного стекла закрутилась вокруг своей оси и, покрывшись мелкими трещинами, темным песком осыпалась Владу на кожу.
Он вздрогнул, захрипел, хватаясь руками за горло, в широко раскрытых глазах отразилась паника. Губы приоткрылись, издавая булькающие звуки. Из горла мужчины на куртку хлынула вода.
Он тонул. На суше в горах ранней весной, стоя на коленях, на мягкой, покрытой гниющей травой, земле. Тонул с полными легкими воды, и не мог сделать ни вдоха. Очередной хлюп и Влад завалился набок, пальцы царапали покрасневшую кожу горла.
Староста Путоши вышел откуда-то сбоку, с той стороны, где танцевали теплые сполохи костра. Ксьян получил, наконец, племянника. Влад еще вздрагивал, когда палач стал обыскивать охотника почти так же, как совсем недавно он меня.
Из внутреннего кармана кожаной куртки Влада мужчина достал сверток. Несколько слоев пленки, сквозь которую просвечивало, что-то сморщенное, давно высохшее черно-коричневого цвета. Словно коряга под целлофаном.
– Вот и ты, – удовлетворенно кивнул ведьмак, так словно артефакт мог ему ответить, и оттолкнул задыхающегося мужчину на меня.
Грудь охотника дернулась, раз, другой, третий, тело выгнулось и замерло. Вода из раскрытого рта продолжала капать.
По телу поползли знакомые мурашки, и вата, которой набили меня изнутри, заставлявшая чувствовать себя тряпичной куклой, стала таять. Сердце заколотилось, по венам разбежался огонь и боль. Так на живую материю действует лишь одна магия. Магия целителей.
Не знаю, почувствовал ли ее Ксьян, но исчезновение своего заклинания, не заметить не мог. Он шевельнул пальцами, и что-то невидимое улетело во тьму.
Тьма ответила. Вены на запястье поднятой руки мужчины набухли и почернели, словно вместо крови по ним теперь текла грязь. Ведьмак зарычал, уронил сверток на землю, рванул манжет куртки, разрывая плотную ткань одним движением. Темнота прошла по венам уже до локтя. Рык повторился, на этот раз в нем была чистая решимость. Ксьян повторил вспарывающее движение, но в этот раз под когтями разошлась не стеганая ткань, а светлая кожа. Черная жижа потекла по руке, пачкая синий материал. А потом темную жидкость сменила алая кровь.
Я перевернулась, сталкивая с себя Влада, и подняла голову. Напротив Ксьяна стоял Мартын, руки опущены, зелень ярком светом пылала в его глазах, рюкзак отброшен в сторону. Ведьмак был на голову выше, раза в два шире в плечах, и что еще опаснее, опытнее на несколько сотен веков. Старшими на стёжке просто так не становятся, нечисть подчиняется только одному закону. Закону силы. Пределом правит сильнейший, стёжкой тоже. Староста, не тот, кто старше по возрасту, а тот, кто выше силой.
Щелчок пальцами и камень под ногами целителя раскалился, растекаясь обжигающей лавой. Движение ладонью сверху вниз и парень начинает склоняться прямо в жаркую лужицу, еще чуть-чуть и он упадет. Ветки ближайших кустов качнулись, вмиг отращивая подвижные живые ростки, так похожие на усики дикого винограда. Гибкие зеленые стебли ухватились за руку целителя, цепляясь за куртку, обвиваясь вокруг пуговиц. Помогая парню устоять, становясь той соломинкой, что может удержать на краю пропасти.
Управление неразумными растительными объектами – это уже не серый уровень, а как минимум зеленый. Когда у тебя нет мозгов, то и приказ отдать некому. Вот почему нечисть, так не любит мою бабку, у которой котелок варит с перебоями.
Мартын выпрямился, сбрасывая невидимое давление, прищурился, приглушая на миг свет глаз. Ведьмак выставил ладонь, отражая что-то не видимое человеку. Кончики пальцев налились краснотой, кожа пошла волдырями, как при ожоге. Парень вернул огонь отправителю.
Магическая драка – это не выкрикивание заклинаний, на которые банально не хватит ни времени, ни дыхания.
Когда Семеныч, воздев руки к небу, проговаривал каждый звук, создавая вокруг Юкова защитный барьер, когда Тамария приносила клятву, обрекая свою зависимость от севера в слова, они строили. Созидать всегда сложнее, чем ломать. Создание подчинено строгим законам, тогда как разрушение инерционно и хаотично. Ломать легче и быстрее.
Схватка колдунов – это не размахивание посохами, разве что их решили использовать в качестве дубин, не полет волшебных палочек, и не поднятие к небу каменных ножей или рогатин. Когда сталкивается магия – это молчание, чередуемое стонами боли. Скупые движения, легкие повороты корпуса и чистая сила, помноженная на знания и мастерство. Надолго, как правило, такие противостояния не затягиваются.
Ведьмак согнул пальцы поврежденной ладони, не обращая внимания на боль и лопающиеся волдыри. Воздух вокруг молодого целителя замерцал голубоватыми искрами, инеем оседая на темных ветках и коже парня. В лицо дохнуло ледяным ветром, на миг, в раннюю весну гор вернулся самый сильный, самый беспощадный холод севера. Чтобы тут же осыпаться белесой пылью, когда Мартын повел плечами и вскинул голову. Самонадеянный молодой целитель. Опыт против напористости.
Заклинание было с начинкой, такие еще принято называть двойными, а может, ведьмак смог выпустить сразу две ловушки. Я не видела процесса, лишь результат, остальное додумывала, и возможно, ошибалась.
Осыпаясь, снежная пыль вместо того, чтобы упасть, зависла в воздухе и вдруг рванулась обратно. К целителю, который, сверкая изумрудной зеленью глаз, заставил ведьмака закричать, снова сделав что-то с его сосудами. Атаковав, защититься от вошедшего во вторую стадию заклинания, парень не успел. Ледяная пыль сменилась обжигающими искрами, холод – огнем. Раскаленная пыль, словно намагниченная, ринулась к телу Мартына, прожигая насквозь одежду и кожу. Ведьмак менял управляемые стихии с легкостью фокусника. Теперь уже закричал парень.
Все заняло несколько секунд, за которые я успела только подняться на ноги. Качнулась, устояла и сделала первый шаг из многих, бросившись к парню. Но тот уже падал, пусть и стряхнув с себя большую часть огня. Время упущено. Те доли секунды Ксьян использовал в свою пользу. Новая магия обрушилась на Мартына, вернее, подстерегала на земле. Влажная почва вдруг утратила твердость, став вязкой, как кисель. Под упавшим целителем разверзлась зыбкая топь. И уже не имело значения ответное заклинание Мартына, брошенное скорее со злости и от бессилия, чем из надежды отыграться. Каждый волосок на голове Ксьяна налился серебристой сединой, а лицо прорезали морщины.
Какой же медлительной я была на самом деле. Нечисть быстра, а ее магия еще быстрее. Что я могла сделать? Вытянуть парня из болота, в которое вдруг превратились горы? Или броситься на Ксьяна?
Ведьмак поднял ладонь, готовясь нанести последний удар.
Налетевший ветер рванул полы куртки палача. Земля тут же вернула себе твердость, застыла вместе с полупогруженным в нее целителем. Бок, ухо и половина щеки парня остались вросшими в горную породу.
Ксьян закричал, но не от боли, а от бессилия. Но это я поняла чуть позже, когда крик перешел в злобный рык. Когда один ведьмак, подхватив с земли сверток, нырнул в густой ельник, а второй выскочил на просеку. Их так легко перепутать в обычной жизни, и совсем невозможно в эту минуту. Из-за отчаяния восточника, из-за скорби в позе, в дыхании, в голосе, когда он кинулся к сыну.
– Влад, – мужчина перевернул охотника, на него безучастно смотрели карие глаза, сына больше не волновали ни слова отца, ни артефакты, – Влад…
Треснула земля, из твердого плена, выбрался Мартын.
– Целитель, можешь что-нибудь сделать? – спросил ведьмак.
Парень покачал головой. Сделать упыря из трупа, думаю, нетрудно, но воскрешать мертвых, излечить не только тело, но и вернуть душу, вернуть личность – это магия высшего порядка. Магия высших ступеней и демонов, которые создают визиргов, и не дают заложникам уйти без разрешения.
Все роды нечисти делятся на низших и высших. Нелюди, колдуны, баюны, охотники, лешаки, изменяющиеся, джины и другие – относятся к высшим. Подвии, падальшики, свары, робазы, заговорщицы и еще пара сотен родов – низшие. Главное отличие одних от других даже не в силе, лгуна тоже может снять с человека кожу, но тот же сказочник сделает так, что жертва еще и благодарить за каждый лоскуток будет. Отличие в том, что низшим может стать и человек, тогда как высшим можно только родиться. Низшие бывают разными, потомственными и заложившими душу людьми. К примеру, Веник – заложник, бывший человек, а вот его сын уже потомственный падальщик. Марк потомственный, но размашистая «зед» так и останется его знаком, как напоминание о том, как получил силу его отец.
Влад не хотел быть низшей нечистью, а потому умер, как человек.
Константин мог бы попробовать вернуть ушедшего, целитель с уровнем «черный», но не его «зеленый» сын.
Затрещали сучья, к огню выползла Пашка, не девушка, змея. Свет играл огненными бликами на чешуе. Мужчина, именем которого мы даже не удосужились поинтересоваться, прижался ко лбу сына и посмотрел в мертвые глаза. Картина из тех, что остаются в памяти надолго, даже в нашей тили-мили-тряндии, где детей приносят в жертву есть человечность, есть чувства, есть любовь, даже если ее объектами становится такое бесполезное создание, как человек.
– Он всегда мечтал об этом. С того самого дня, как услышал об артефакте, как понял, кого винить в том, что родился человеком, – глухо сказал ведьмак, словно его слова могли что-то изменить в прошлом или настоящем.
– Не вам его упрекать – вырвалось у меня.
– Не мне, – согласился ведьмак.
– Вы родились робазом, вы убили свою мать, а Ксьян рожден изменяющимся. Но вы повернули стрелки судьбы, сменили род, вытянули магию на себя, поэтому ваш сын родился человеком полностью ее лишенным, – я подняла брошенный Владом на землю телефон.
Всегда считалось, что путь вверх по родовой лестнице для низших закрыт. До этого момента. До этого артефакта. Оставалось только догадываться, как отреагируют на такое высшие, считающие себя едва ли не венцом творения ушедших.
– Твоя правда, – складка у рта стала глубже, он осторожно положил голову мертвого сына на землю, – Только Ксьян родился не измененным, он пришел в этот мир подвием, как отец.
– Тур искал способ перестать быть низшим? – спросил Мартын.
И он и Пашка были представителями так называемых высших родов, пусть и не очень влиятельных семей.
– Что за радость быть тем, от кого шарахаются родные? Как объяснить, что некоторым поступкам просто суждено случиться, независимо есть рядом подвий или нет?
– Вы тоже, не задумываясь, шагнули вверх, – сказала я.
– Мне было десять, – огрызнулся ведьмак. – То, что я видел в зеркале, не нравилось никому. Ни деду, ни мне. Ежедневное напоминание о той, что ушла, дав жизнь. А тут подарок святых – вернувшийся отец и старший брат.
– Гвоздарь говорил, если бегущая тварь снова заявится, шею свернет, – вполголоса пробормотала Пашка, – «Снова» – это значит, Тур уже возвращался.
– Отец изменил свою судьбу, судьбу Ксьяна и мою за один раз. Трудно представить, что было бы не разыщи он сперва сыновей. Если бы он просто применил артефакт без оглядки и лишних сантиментов. Мы с Ксьном в одно утро проснулись бы людьми, и, думаю тогда, собственный дед приготовил из меня рагу к обеду, – мужчина снова посмотрел на сына и провел рукой по его волосам, – Но Тур сперва нашел своих детей, мы собрали доспех вместе. В десять лет будущее предполагаемых потомков, как-то не очень волнует. Мы стали теми, кто мы есть, а отец разделил артефакт между сыновьями и ушел. Жаль, семейные отношения не заладились, – мужчина закрыл глаза и попросил, – Уходите, оставьте нас.
– Не получится, – ответила я, глядя на экран телефона, на список пропущенных вызовов, на присланные, теперь уже мертвым Владом, сообщения, я была в отключке целых шесть часов. – Сегодня нехорошая ночь, так ведь?
Sms с предупреждением пришло три часа назад.
– Что это за ночи? – рявкнула на ведьмака Пашка, – Откуда вы узнаете об их приближении?
Мужчина даже головы не повернул. Как сказал целитель, нам нечем было прижать восточников, нечем шантажировать, только просить, или заставить силой.
Ведьмак склонился к мертвому лицу сына, губы беззвучно шевельнулись. Молитва? Вряд ли. В нашей тили-мили-тряндии к ушедшим обращаются иначе, да и не нуждается нечисть в посмертном напутствии. Ведьмак, не молился, он давал клятву. Обещание вслед ушедшему сыну. Кровную месть еще никто не запрещал.
– Где вы были? – я повернулась к Пашке. – Мы же договаривались встретиться в кафе?
– Точно, – Мартын стал отряхиваться. – А еще мы договорились узнать кое-что.
«Кое-что» очень правильное слово, ибо тому, чем мы здесь занимались другое слово подобрать сложно.
– Охотник оказался недоверчивым. И настойчивым, до утра тебя под окнами кафе караулил. А мы его, – сказала явидь, пожимая плечами. – Решили уж выжидать до конца.
– Дождались? – поинтересовалась я.
– Ага, – парень подобрал брошенный перед схваткой рюкзак. – Такая беготня началась, даже разделиться пришлось. Я за сыном ходил.
– Я за отцом, – змея обогнула костер.
– Влад проводил тебя почти до Пустоши. Чуть-чуть не дошел, схоронился в ивняке в полукилометре. Потом позвонил, – Мартын подтащил рюкзак к огню, бросил на землю и сел сверху, – Полагаю тебе. Ты трубку взяла, но разговаривать не пожелала, сбросила. Потом прислала сообщение.
Я пролистала список sms-ок, тогда я уже спала и видела сны о прошлом, а телефон взял палач. Говорить за меня Ксьян не мог, зато мог писать, особенно после того, как понял, кто пытается выйти на связь. Первое сообщение было лаконичным до грубости:
«Чего тебе?»
Влад тоже обошелся без околичностей:
«Нашла?»
Если предыдущие сообщения шли друг за другом, то перед тем как написать третье Ксьян взял паузу минут на сорок, во время которых Влад набрал мой номер пять раз.
«Да. Куда принести?»
«Как договаривались, на закате, в хижине Охотника на южном склоне Сосновой»
Я не была местной и, следуя скупым указаниям Влада, могла три раза заблудиться перепутав тропы, по которым восточники ходят с рождения. Но в момент договора, ни он, ни я об этом не подумали. Я, потому что знала, вряд ли мне придется искать эту хижину на самом деле. А он… Он видел цель и не думал о деталях.
Ксьян был для Влада идеальным собеседником, не задавал вопросов, которые могла бы задать я, и понимал с полуслова. Они живут тут всю жизнь, для них не найти хижину на склоне горы, то же самое, что не найти стежку ступая по ней в разгар солнечного дня. Ведьмак даже костер не побоялся разжечь, наверняка чтобы охотник не заблудился. Или что еще вернее, чтобы слабые человеческие глаза рассмотрели все что нужно, меня, лежащую под деревом. Именно поэтому я еще жива, палачу нужна была такая приманка, увидев которую Влад забыл бы обо всем на свете. И он забыл.
«Не забудь свою часть» – напоследок попросил от моего имени палач.
– Влад караулил тебя до последнего, – парень бросил в костер ветку, – Догадываешься зачем?
– Чтобы отнять часть артефакта Ксьяна, если я ее достану, – я посмотрела на парня, в душе не было ни возмущения и обиды.
– Папаша долго ходил, хмурил лоб, думу думал, – начала рассказывать змея, – Хватился сыночка, позвонил, предупредил, что будет нехорошая ночь, велел убираться в горы.
– Ты не выходила, и Владу пришлось вернуться. Бегом до Подгорного, там он схватил часть артефакта, – вздохнул целитель, – Поругался с отцом.
– Думаю, специально, чтобы тот, рыча, вылетел из дома, – вставила Пашка, – Потом битый час успокаивался у одной очень симпатичной и ласковой падальщицы.
– Где мы? – я села на землю рядом с Мартыном, огляделась.
– Южный склон Сосновой, – явидь указала на смутные очертания постройки почти теряющейся в темноте, – Хижина Охотника, как и договаривались.
– Что дальше?– вернулась я к теме разговора.
– Дальше, – явидь свила хвост в кольцо, – Папаша вернулся домой, там его что-то разволновало настолько, что понадобился еще один разговор с сыночком.
– Влад к тому времени уже подходил у подножию Сосновой, – вставил парень, – Пошли телефонные звонки, он не стал брать трубку и выключил звук.
– Папаша рычал, подозреваю, не обнаружил в тайнике ценной вещи. И тоже подался в горы. Пришлось дать ведьмаку фору, это вам не сынок, вообразивший себя охотником, мог почуять.
– Я и почуял, – сказал мужчина, поднимая голову от застывшего лица сына, – Но это не имело значения.
Он нахмурился, опустил руку в карман влажной куртки Влада и достал серый дорожный камешек. Ксьян почувствовал приближение своего творения, получив еще одно преимущество над человеком, хотя казалось, куда уж больше.
– Расскажите о плохих ночах? Что это? Откуда вы о них знаете? Кто вас предупреждает? Куда уходит стежка на эти несколько часов? Кто…, – я засыпала мужчину вопросами в глубине души понимая, что все бесполезно. Не те мы люди и нелюди, чтобы с нами откровенничать.
– Хотите знать, как хозяин вытягивает стежку? И как возвращает? – спросил ведьмак и захохотал.
Так же, на грани истерики веселилась Влада в той комнате. Смех приговоренного перед приведением приговора в исполнение.
– Хотите? Тогда спросите у хозяина!
– Они так и поступят, – раздался голос, от которого веяло ледяным спокойствием.
Я вздрогнула. Все вздрогнули. Только один мужчина в обоих мирах обладал способностью лишать равновесия одним присутствием, и голосом, который ласкал кожу, пусть часто его нежность причиняла боль.
Пашка и Мартын склонили головы. В свете костра блеснули прозрачные глаза, светлые почти седые волосы трепал ветер. Он был одет в брюки и свитер с закатанными до локтей рукавами, словно только что встал из-за рабочего стола. Может, слухи о том, что демонам не нужны ни дороги, ни стежки и не совсем слухи.
– Исчезни! – отрывисто бросил Кирилл ведьмаку.
Мужчина сжал в кулаке серый камешек, в последний раз склонился к сыну. Земля, подчиняясь его магии, колыхнулась, став мягкой словно пластилин. Такой же фокус недавно проделал с целителем Ксьян. Тело Влада медленно опустилось в мягкую глубину. Вот и все. Человек – охотник отправился к низшим. Без напыщенных речей и обещаний помнить. Ведьмак встал и ушел, ни разу не оглянувшись.
– Хотите знать, как вернуть Юково? – то ли спросил, то ли констатировал демон.
– Откуда ты… – хотела спросить я, стараясь заставить сердце колотиться хоть чуть-чуть медленнее, и тут же сама себе ответила, – Алиса.
– Ответ в желтой цитадели. И мне он нужен, – сказал Кирилл, глядя куда-то поверх моей головы. – Вам придется заставить Аша раскрыть тайну выдернутых стежек.
– Заставить Простого? Я имею в виду, кто мы и кто он. Если он ответит, то другому демону. Хозяин, вы… – молодой целитель поднял голову, и тут же опустил обратно, разглядывать языки пламени явно было безопаснее. – Как прикажете.
– Он хотел сказать, что хозяину проще договориться с хозяином. С чего демону Востока отвечать целителю, нелюдю и человеку севера?
– Нельзя договориться с тем, кто не открывает рта. С тем, кто закрылся от мира в песках.
– И как это сделаем мы? – я посмотрела на бывшего и не совсем настоящего мужа.
Ни Пашке, ни Мартыну не надо объяснять, почему мне можно спрашивать, а им нет. Мне тоже нельзя, но я не сдержалась. Если оторвет голову, так тому и быть. Хотя, это лукавство. Не оторвет, не сейчас, не из-за такой ерунды, как неуместный вопрос. Человек слаб, и ему простительно то, чего не потерпят о нечисти. Ее дерзость примут за посягательство на власть, а человек просто говорящий ужин.
– Ходят слухи, что Аш лично оглашает пленникам приговор перед казнью, – Кирилл усмехнулся, блажь Простого, казалась ему неуместной.
– Мы должны лечь на алтарь? – голос явиди стал шипящим.
– Если это даст ответы то да, Павла. Но дожидаться ножа необязательно, – Кирилл усмехнулся, – Простой снова взял в руки артефакт, и Подгорный исчез. И вернется, если вещь ушедших не выполнит предназначения, не истратит вытянутую силу. До сих пор им везло, а Ашу – нет, он не разгадал тайну очередной игрушки. Я страж переходов должен знать, как перелить силу из зеркального клинка обратно в мир. Вы трое добудете ответ, и пусть Простой дальше уничтожает свой предел и упоминания об этом. Обманите, украдите, выторгуйте.
– Что у нас есть такого, что стоит знаний об артефакте ушедших? – я продолжала смотреть на того, кто так походил на мужчину внешне, подмечая детали.
Отросшие давно не стриженые волосы, отливающая серебром щетина, усталый взгляд – мелочи которые видны только близкому человеку.
– Другой артефакт, – Кирилл сделал шаг в сторону.
На усеянной хвоей земле, в грязи и обрывках травы лежали три предмета. Железные кольца и целлофановый сверток. И голова Ксьяна, приоткрытый в крике ужаса рот полон грязи и листьев, глаза уже подернулись мутной пленкой, кожа посерела. Разорванные сухожилия, торчали из шеи, белели сломы костей, обрывки тканей смешивались с хвоей и мусором. Эту голову не отрубили, ее оторвали. Или отгрызли.
– Доспех и его наполнение, – Кирилл коснулся носком ботинка свертка, – Старая кость. Их срезали вместе.
Я отвела взгляд от серого заострившегося лица палача Пустоши, и посмотрела на артефакт.
Святые, кто-то заботливо хранил в погребе или в холодильнике среди кусков замороженного мяса, часть давно умершего создания. Хотя, религии человеческого мира не лучше, их коллекциям костей, мумий, скальпов позавидует даже ворий.
– Артефакт, меняющий судьбу, – я подняла голову, его руки были чистыми, лишь свитер на уровне груди был окроплен едва заметной россыпью потемневших точек – брызг. Пустоши придется выбрать нового старосту.
– Артефакт, убивающий судьбу, – поправил демон, – Я не желаю видеть это в своем пределе. Отдайте Простому, продайте, подарите. А от меня добавьте, если Аш поможет в поисках исчезнувшего, я помогу в добыче несуществующего.
– Может, тогда не стоит отдавать артефакт, хватит с него и обещания? Обещанного, как известно, три года ждут, – парень снова встретился с прозрачными глазами, шумно выдохнул и быстро добавил, – Сделаем, как прикажете.
– Я объясню, юный целитель, в первый и последний раз. Ты сам до сих пор не понял? Вы отдадите артефакт, – Кирилл пнул старое железо. – Собравший его единожды станет последним в роду. За его силу расплатиться будущее. Потомки станут людьми, у которых еще до рождения заберут силу. Род угаснет. Тупик, путь к вырождению.
Вот она «велицея алафа». И для кого-то она действительна желанна. Я видела на лице Кирилла отражение своего отвращения. И в эту минуту он казался мне, как никогда, красивым.
– А если его соберет человек?
Он медленно повернулся, глаза потемнели.
– Он станет нечистью? Сменит судьбу?
– Да, – демон не отрывал взгляда от моего лица. – Артефакт, как лестница, все зависит от ступени, на которой ты стоишь. Украденная магия поможет тебе перепрыгнуть несколько из них. И чем выше надо подняться, тем больше будет тех, кто расплатиться. Для человека это не замена одной магии на другую, это наделение способностями, прыжок через пролет. Человек – пластиковая бутылка, сила – кислота. И чтобы не расплавить стенки, надо изменить структуру сосуда. Для этого требуется больше чем сила, требуется жизнь. Это убьет рожденных и нерожденных детей. Если их нет у тебя, они всегда есть у брата, соседа, друга. Ведь люди – это один род, как бы вы ни пытались доказать обратное.
