Текст книги "Душитель (ЛП)"

Автор книги: Антонио Дионисио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Антонио Дионисио

Душитель

Оригинальное название: El Estrangulador

Автор: Антонио Дионисио / Antonio Dionisio

Переводчики: Карина Барышева, Дарина Ларина

1. Старый мир рушится

Старый мир рушится, а новый ещё не успевает выстроиться. И в этой светотени появляются монстры.

Антонио Грамши

…Власти Бостона продолжают поиски семилетнего Томаса Симански. Он пропал в прошлый вторник у входа в школу. Родители мальчика, мистер и миссис Симански, очень огорчены и подавлены. Они обратились с призывом о помощи к общественности, к тем, кто обладает хоть какой-то информацией об исчезновении их сына. Если вам известно что-либо о месте нахождения юного Томаса, пожалуйста, сообщите в полицию…

День выдался серым и пасмурным. Облака на небе образовали плотный панцирь над Бостонскими небоскрёбами, блестящими от дождя, который хлестал по улицам без малейшего намёка на милосердие всю прошлую ночь. Джордж сидел за рулём своего автомобиля, ожидая, когда светофор покажет зелёный. Он подкурил уже которую подряд сигарету за то утро, а свободную руку держал на зеркале заднего вида своего Фиат Фарлайн пятьдесят шестого года. Он с трудом вспоминал, когда последний раз видел, как светило солнце на почти постоянно мокрых улицах Бостона. Небо всегда выглядело так, будто готово разорваться, со своими наглыми и очумелыми ручищами-облаками, по форме напоминавшими длинные завитые локоны… а может даже щупальца.

Джордж смотрел на улицу. Продавец хот-догов не упускал своего возле входа в офисное здание. Он был похож на живую мумию, кожа его была натянута на кости, по виду довольно хрупкие.

«Что за демоны должны были пройтись по этой стране, чтобы вынудить людей работать до полного изнеможения?» – подумал он, выдыхая клубы табачного дыма, и улыбнулся сам себе с определённой долей иронии. Было бы забавно, если бы кто-то реально ему ответил, что за демоны на самом деле напали на эту страну.

Загорелся зелёный, и Джордж направил свой автомобиль в южную часть города. Обнаружилась ещё одна жертва, уже четвёртая за последние недели. Все найдены мёртвыми в своих домах, перед этим подверженные неописуемому насилию.

Когда он прибыл на место, начал моросить небольшой дождь. Молодой полицейский, по виду неопытный, с недавно отпущенными усами (наверное, чтобы казаться серьезнее), всячески пресекал попытки представителей прессы попасть на место преступления, а те, в свою очередь, сыпали вопросами и снимали со вспышкой, направляя объективы камер на вход дома из красного кирпича и на всех, кто приближался к нему.

Некоторые из них сфотографировали и Джорджа. Но их попытки соскальзывали, словно капли дождя, стекавшие с его бежевого габардинового плаща. Пара безлиственных деревьев демонстрировали журналистам свои скелеты, рядом стоял уличный фонарь между полицейским кордоном и крыльцом. Коллинз ждал его; лицо его было красным и распухшим, а нижняя губа выпирала, словно баклажан.

– Как дела, Хэмптон? – спросил он, задыхаясь. Он всегда говорил так, будто ему не хватало воздуха. Будто его легкие еле двигались под толстой жировой прослойкой.

– Что у нас тут? – принялся выяснять Джордж, меряя шагами крыльцо.

– Джейн Салливан, 67 лет. Задушена.

– Изнасилована?

Джордж зашел за спину Коллинза. Он заметил мокрые следы на зеленом коврике перед входом. Несколько полицейских ходило по дому, что-то записывая, снимая мерки.

– Возможно.

Коллинз остановился перед входом в ванную. Джордж заметил, что миссис Салливан – или то, что от нее осталось, – лежала на спине в ванне, голова находилась под краном. Джордж приблизился, чтобы рассмотреть. Процесс разложения уже привел к некоторым изменениям в организме жертвы. Кожа была дряблая, морщинистая в одних местах и, наоборот, распухшая в других. Вонь стояла невыносимая. Ноги непристойно раскинуты, жертва облачена в мокрую ночную рубашку, задранную до талии. Джордж испытал непреодолимое чувство отвращения, но не по отношению к трупу, разлагавшемуся в ванной, а к тому, кто мог подобное сотворить с несчастной. Перед тем как отойти, Джордж еще пару минут смотрел на тело. Зрелище не было особо приятным, но он не мог просто отойти. Как будто он ощущал проявление неуважения к жертве в том, что видел ее мертвой и оскорбленной и не мог ничего сделать. Но не знал, как извиниться.

– Ты что-то нашел?

Джордж повернулся. Коллинз стоял на пороге ванной комнаты, его покрасневшее лицо отражалось в настенном зеркале. Нос и рот он закрывал белым платком.

– Да, пойдем.

Коллинз был рад покинуть это место. Этот гнилостный запах невозможно было терпеть. Ничто на свете не воняет так сильно, как разлагающееся тело. «Когда душа покидает тело, она оставляет в нем только смрад» – подумал Джордж.

Коллинз привел Джорджа на кухню. Низкорослый, азиатской внешности тип стоял перед несколькими засохшими пятнами крови. Их было довольно большое количество на кафельном полу кухни.

– Дверь не была выломана, как в прошлые разы, – отметил Коллинз. – Окна не разбиты, во всех комнатах порядок.

– Это кровь жертвы? – Джордж указал своим толстым пальцем на пятна крови на полу кухни.

– Возможно. Ее не очень много, – пропыхтел Коллинз и уселся на табурет под часами с изображением Плуто и Микки Мауса. Мы полагаем, что он убил жертву здесь, на кухне, а потом затащил в ванную. Орудие убийства так и осталось ненайденным.

– Сколько времени прошло с момента убийства?

– Пара дней.

Джордж решил осмотреться в доме. Между тем на улице перестал идти дождь.

Миссис Салливан жила на втором этаже, но нельзя исключать возможность проникновения в дом по пожарной лестнице. Джордж подошел к окну, которое было наполовину открыто, и взглянул на небо. Черное, болезненно выпуклое, как грыжа на позвоночнике, облако было похоже на огромную руку, которая была готова схватить их. Лейтенант открыл окно полностью и вылез наружу. Тот тип, кем бы он ни был, проникал в дом и скрывался, не оставляя и следа. Он должен был иметь некую тактику, чтобы заполучить доверие жертв, поскольку ни в одном из случаев убийства, а их уже насчитывалось три, входные двери не были выломаны. Понятное дело, что в наши дни проникнуть в чей-то дом, не применяя при этом физическое насилие, не составляло никакого труда. Странность в этот раз заключалась в ином – в доме был полный порядок. На месте прошлых преступлений всё было перевернуто вверх дном: все ящики открыты, картины валялись на полу, как будто в доме бушевал тайфун.

По факту первый случай был обнаружен из-за кражи, которая так и осталась незамеченной. Тогда почти не было никаких улик, никаких зацепок, кроме крови. Неужели ему пришлось сбежать раньше, чем он смог порыться в доме?

Джордж глубоко вздохнул, отчаянно желая наполнить легкие чем-то чистым. К сожалению, город пах рыбой и смертью. Он наклонился и заметил металлические перила пожарной лестницы. Что за чертовщина? Голубоватая слизь, желеобразная субстанция, формирующая сгустки, скопилась на перилах лестницы.

– Коллинз! – прокричал Джордж. – Можешь сказать кому-нибудь из ребят, чтобы подошли ко мне посмотреть на это?

К десяти часам вечера Dinner’s corner на углу Черри и Вашингтон был почти пуст. Это дешевый ресторан возле его дома. Джордж имел привычку ужинать там почти каждый вечер, заказывая почти одно и то же. Широкие окна с наклеенным белыми буквами названием ресторана позволяли смотреть на сырую и пустую улицу. Красный автомобиль был припаркован неправильно, его колесо залезло на бордюр. Как раз напротив столика, за которым Джордж ужинал последние месяцы. Он осмотрел присутствующих. Почти все столы к тому времени были пусты. Все, кто находились по эту сторону прилавка были такими же грустными, как он. Один мужчина шумно прихлебывал свой суп через два стола от него. Лицо его было вытянуто, скулы были ярко выражены, а нос – когда-то сломан. Его стеклянные глаза придавали ему вид типичного пьянчуги или торчка. Другой тип, уже постарше, с белой, неаккуратно стриженой бородой, пил пиво прямо с горла, сидя за стойкой. Он изредка почесывал шею и жадно глотал.

– Как дела Джордж? – поздоровалась с ним Мод, стоявшая за стеклянным боксом с выпечкой, на витрине которого осталась пара каких-то крендельков. Мод было около пятидесяти и лет двадцать назад, она была если не красоткой, то точно женщиной, способной привлечь мужской интерес. Увы, время дало ей опыт, но взамен забрало красоту ее тела. Кожа вокруг ее глаз была растянута и борозды глубоких морщин тянулись до самых щек, как глубокие впадины в русле высохшей реки. На шее кожа была неэластичная, дряблая, свисала, поддерживаемая двумя струнами, соединявшими ее нижнюю челюсть с ключицами. Несмотря на это, она чувствовала себя привлекательной, несколько раз она даже скрывалась на кухне, чтобы хлебнуть дешевого виски, припрятанного в ящике возле плиты, и без зазрения совести флиртовала с клиентами. Разок, другой она делала это и с Джорджем; он, в свою очередь, также пару раз приглашал ее выпить по последней рюмочке к себе домой.

– Привет, Мод. – Джордж положил свои огромные руки на барную стойку. – Как прошел день?

– Хорошо, дорогой. – Она предложила ему сигару. – Как твой? Много подонков на улице сегодня?

Джордж устало улыбнулся, и в знак согласия слегка кивнул, садясь при этом на табурет перед стойкой. Она воспользовалась моментом и на опережение поставила перед ним кружку пива.

– Спасибо.

– По новостям передали, что обнаружили еще одну задушенную женщину.

– Да, это так. Но мы не уверены, что это сделал один и тот же тип.

В тот момент он сам не знал, правда это или нет.

– Боже мой! – Мод выдохнула струю табачного дыма через ее ярко накрашенные губы. – Этот мир катится в помойную яму. Почему они делают это, Джордж? Что творится в голове у людей?

– Я не знаю. – Он подкурил сигару зажигалкой, предложенной Мод. – Этот вопрос я каждый день задаю себе. – Тень улыбки пробежала по его губам. – Когда я только начал работать, я думал, что через несколько лет мне будет абсолютно всё равно на боль и злость, и знаешь, что? Это очевидно. Я не чувствую ни злости, ни боли, но вопросы всё ещё сидят там, – он показал на лоб двумя пальцами руки, в которой держал сигару, и пару раз постучал себя по голове. – Боюсь, однажды они сведут меня с ума.

– Ну ладно тебе, дорогой. – Мод натянуто улыбнулась, стараясь увести его от этих мыслей. – К счастью, ты сейчас здесь чтобы ловить плохих парней и сажать их в тюрьму, где им самое место. И вообще… хватит говорить о работе! Расскажи лучше, какие у тебя планы на вечер?

– Думаю, выпью, как обычно.

Кто-то вошел и сел за противоположный край барной стойки. Это был молодой и взъерошенный парень.

– Не желаешь ли отведать запеченного мяса, которое приготовил сегодня Бад?

– Пожалуй, нет, слишком много мяса для меня сегодня.

Джордж вернулся за свой любимый столик.

Томатный суп на первое и сэндвич с тунцом на второе – вот его типичный ужин, почти всегда. Прийти в Dinner’s corner было всё равно, что прийти в порт после долгого плавания. Почти пустое место, в которое приходили одни и те же, уже примелькавшиеся на лицо, но совершенно незнакомые люди, для него было оплотом безопасности и спокойствия. Болтать с Мод, ужинать, читать спортивные новости – всё это превращало его в обычного обывателя, заставляя на несколько минут забыть о той буре, что бушевала снаружи.

Тунец. Это даже забавно. Он ненавидел любую рыбу, кроме тунца, который входил в его ежедневный рацион на протяжении нескольких лет. Майонез вылез между двух кусков хлеба и капнул на тарелку. Снаружи пошел дождь. Он размывал этот мир, искривляя его силуэт и делая его расплывчатым. Джордж задавался вопросом, стал бы действительно лучше от этого мир? Изменилось бы что-то от этого? Может ли быть так, что именно глаза придают смысл увиденному? Мог бы он взглянуть на всё это как бы со стороны? И, если так, то деформируя линзу, какой результат получил бы? Вряд ли бы стало хуже.

В окне отразился экран черно-белого телевизора. Джордж перевел свое внимание с улицы, где дождь барабанил по стеклам, на президента Уорда, выступавшего с обращением к народу. Он делал это каждую неделю после получения мандата. Десять минут он рассказывал, что случилось в стране, хорошие новости, плохие новости и выражал надежду на будущее. Джордж понял это еще на середине речи. Уорд напоминал марионетку без хозяина. Со звуком на нуле было видно лишь шевеление губ Уорда. Пустышка. Интересно, если бы его слова было слышно, был бы в них смысл? Джордж сильно в этом сомневался.

2. Страх перед неизведанным

Самое древнее и самое сильное чувство, которое было испытано человечеством – страх. И самую сильную форму он приобретает перед неизвестностью.

Г.Ф. Лавкрафт

– А мы продолжаем беседу с матерью маленького Тома Сумански, который пропал неделю назад. Вы хотели обратиться к похитителям, верно?

– Да, пожалуйста, те, кто держит моего сына, отпустите его! Он просто маленький мальчик! У нас нет денег, но мы дадим вам всё, что только попросите!

Лифт поднимается на этаж, где и было совершено убийство. Он работает как локомотив, сотрясая всю шахту, и сопровождается всё это непрерывным треском, как будто в один момент он понесется с ошеломительной скоростью по рельсам, издавая характерный свист. Все лица, которые он видел, были одинаковы, складывалось впечатление, что все они являются лишь частью пейзажа, примерно как гора Рашмор. Он задержался на мгновение, чтобы поприветствовать пару товарищей. У Джорджа не было много друзей. На самом деле он не мог сказать точно, есть ли они у него вообще. Но был определенный круг людей, с кем он играл в карты, или с кем болтал о пустяках, или с кем пил кофе, курил сигары или пропускал стаканчик чего-нибудь горячительного. Но он был уверен, что они не знают его, он не знает их, и так было проще. По факту, лица их не были искаженными или неприятными, но было понятно, что все они гнилые и смердели изнутри. Или на самом деле это он такой, и не хочет, чтобы они учуяли это.

Он сел за свой заваленный бумагами стол – там царил полный хаос. Джордж обратил внимание на то, что дверь в кабинет капитана была закрыта. Не снимая плаща, он сел на свой стул, который со скрипом молил отпустить его на пенсию по выслуге лет. Джордж положил шляпу поверх бумаг. Он уже было начал звонить Коллинзу, но в тот же момент капитан позвал его в свой кабинет. Его и входную дверь кабинета разделяли всего несколько столов, но они формировали извилистый коридор. Из-за столов на него смотрели хмурые лица, как будто у них были уготованы дурные вести для него.

– Лейтенант Хэмптон, – капитан, старый толстопуз с огромным родимым пятном на щеке, подозвал вошедшего Джорджа своими толстыми пальцами, чтобы тот проходил.

Пол в кабинете был покрыт бежевым ковром, постеленным прошлым летом, узкое окно было закрыто, оно открывало вид на улицу. Всякие сувениры и памятные вещицы висели на стене, как будто капитан хватался за них, чтобы не забыть, кем он являлся. Памятные таблички, вырезки из газет, фотографии с важными людьми и небольшая витрина с личными фотографиями и несколькими трофеями. Взгляд Джорджа всегда падал на трофей за лучший улов – извивающегося сома, насаженного на железную жердь и уже давно потерявшего свой блеск. Словно это была рыба, которая была всё ещё жива, но была проткнута этой железкой. Пахло тоже рыбой. Джордж отследил источник вони и остановился как вкопанный в двух шагах от двери.

– Лейтенант, это – специальный агент Скотт, ФБР.

Скотт, возможно, был выше Джорджа, но сутулился. Под его чёрным пиджаком был виден горб. Четвертая часть его бороды находилась ниже подбородка Джорджа, но было понятно, что если бы он поравнялся с ним, они были бы на уровне. Борода была большая и черная, у Джорджа возникло ощущение, будто она покрыта маслом, потому что блестела на свету, как крынка с бензином. Глаза на выкате смотрели не моргая, не двигаясь. Просто были там и, несомненно, наблюдали. Рот его тянулся на всё лицо, губы почти не были видны – настолько тонкие.

Скотт протянул свою до нелепости длинную руку Джорджу. Пальцы тоже были длинными, и, казалось, сгибались даже там, где не было фаланг. Между ними виднелась тонкая мембрана с выступающими венами. Джордж пялился на эту руку неприлично долго. Капитан сказал ему закрыть дверь. Вернувшись, Джордж таки пожал руку тому существу; рукопожатие было некрепким, но твёрдым.

– Специальный агент Скотт прибыл, чтобы помочь нам с делом о Душителе.

– Не думаю, что нам понадобится помощь, – буркнул Джордж.

Капитан предложил им сесть. Джордж мечтал смыться в этот самый момент. Запах рыбы проникал ему в самый мозг. Ведь никто больше не воняет? От ощущения засаленности от руки агента у него заворочался желудок.

– А я думаю, понадобится, – возразил Скотт. Казалось, что голос его шел из недр его туловища, голос был твердый и размеренный. – Вчера вечером вы обнаружили подозрительные останки в доме последней жертвы.

– Слизь? – обратился Джордж к капитану.

– Да, Хэмптон, ребята из лаборатории попытались провести экспертизу взятой пробы, но как только начали работать над ней, вещество разложилось, и появились мелкие белые черви. Специальный агент Скотт работает в Отделе по расследованию преступлений, связанных с оккультными науками.

– Вы хотите сказать, что Душитель – один из них? – Джордж неоднозначно мотнул головой в бок.

– Нам пока неизвестно, кто или что есть Душитель, – произнес Скотт. Но мы полагаем, что сможем помочь вам. В том случае, если здесь замешан оккультизм, мы можем предложить лучшие методы противостояния ему. При этом важно обеспечить неразглашение деталей следствия.

– Понятно. – Джордж откинулся на стуле.

– Хэмптон, агенту Скотту нужно осмотреть место преступления. Вы будете его сопровождать. Все мы хотим остановить Душителя. – На секунду показалось, что капитан задрожал. – И если ФБР решило нам помочь, мы не вправе отказываться.

– Вы хотите, чтобы я работал с ним? – Джордж не верил своим ушам. Он с этим типом в одной лодке? Ну уж нет!

– Да, черт побери! Хватит ставить мне палки в колеса, у меня и без тебя уже в печенках всё это… Иди в этот чертов дом и покажи место преступления агенту Скотту, черт бы побрал это всё.

Джордж яростно опустил стекло на дверце машины. От Скотта несло так, как будто он весь день плавал в резервуарах рыбовладельческого хозяйства. Он был словно ходячая рыба, маслянистая, чешуйчатая и адски вонючая. Естественно, Джордж отказался ехать с ним на своей машине. Он не хотел, чтобы этот смрад навсегда остался в недрах его Форда. Скотт, очевидно, осознавал свои недостатки и неприязнь со стороны Джорджа, но ни словом, ни делом это не выказал. Он просто сел в машину со своей огромной и не выражающей ровным счетом ничего головой леща. Одна его рука лежала на коленях, другой он держался за дверную ручку.

Джордж вел авто на довольно высокой скорости, пока не показалось здание из красного кирпича на 435 Колумбия Роуд. Небо всё также оставалось серым, тучи кружились в вихре над их головами. Дул холодный восточный ветер, который приносил влажность с моря на континент, расшатывая встречавшиеся на его пути ветки деревьев.

Несколько секунд Джордж пытался нащупать выключатель. Все окна были закрыты, а серость дня едва освещала внутреннее убранство дома, где жила и была убита миссис Салливан. Искра в выключателе зажгла свет в лампе при входе в дом. Скотт вошел в дом и начал осматривать комнату своими огромными выпуклыми глазами. Джордж держался в противоположной стороне комнаты, с брезгливостью наблюдая за действиями этого существа. Ему не верилось, что его враги, те, что убили столько людей во время войны, теперь пытались влиться в общество, которому угрожали ранее и были готовы стереть с лица земли.

– Где был обнаружен труп?

– В ванной комнате, – коротко ответил Джордж. – Думаю, Вы прочли рапорт.

– Да. – Скотт повернул голову под каким-то странным углом. – Я читал отчеты. И ванная комната находится…

– Я думал, что вы знаете, – процедил Джордж сквозь зубы. – Там.

Джордж остался стоять в дверях, опираясь правым плечом о белый косяк, точно так же, как вчера стоял Коллинз. Скотт приблизился к ванной. Всё ещё стоял запах разлагавшегося трупа и были видны почерневшие пятна на белоснежных поверхностях. Но воздух стал всё же более смрадным. Монстр перед Джорджем ссутулился так, будто его позвоночник был сделан из желатина. Он оставался на ногах, но торс его был погружен в ванну, где находилось тело миссис Салливан. Он копошился там своими сальными руками. Джордж почувствовал, как начинает беситься, появилось резкое желание что-нибудь ударить. Лучше было отвернуться. Он всё ещё помнил военные времена. Только закончилась Вторая Мировая, когда случилось нечто. Никто даже не подозревал, что в морях кипела иная зловещая жизнь. Что под водами жили и размножались существа, похожие на это. Их называли глубоководными, в определенном смысле не особо образное название, но Джордж называл их по-другому: рыбы. А что, разве они не были ими? Жабры, чешуя и эта маслянистая оболочка…

– Лейтенант Хэмптон.

Джордж не ожидал увидеть его стоящим прямо перед собой. Он не заметил, как тот подошёл.

– Вы нашли что-то, что мы упустили?

– В рапорте написано, что вы обнаружили голубоватую слизь, которая в лаборатории превратилась в белых червей.

– Верно.

– Не могли бы вы показать мне место, где был взят образец?

Джордж направился на кухню, за ним последовал Скотт. Он указал на окно рядом с раковиной, в которой лежала тарелка с остатками пищи, бесшумно, капля за каплей падала вода из плохо закрытого крана.

– Ни в одном из домов жертв не выявлено следов взлома входной двери, – Скотт как будто рассуждал вслух.

– Это навело нас на мысли о том, что убийца либо был знаком с жертвами, либо каким-то способом втирался в доверие. – Джордж чуть наклонился, чтобы выглянуть на улицу через окно. Пожарная лестница четко вырисовывалась на фоне серого, затянутого тучами Бостонского неба. – Я нашел слизь здесь, на пожарной лестнице, на одном из перил. – Джордж повернул лицо в сторону напарника.

– Очень хорошо, – твердый голос Скота был словно бы лишен какой-либо интонации.

Агент исследовал окно, словно измерял его габариты, всё это Джордж сделал еще вчера. Скотту не составило труда ступить в оконный проем и выбраться наружу. Любой человек в нормальной физической форме мог сделать это без труда. Далее глубоководный достал что-то из внутреннего кармана своего плаща, что-то похожее на серебряную табакерку со странным символом, начертанным на ее крышке.

– Не могли бы вы отойти чуть в сторону? – Скотт медленно моргнул, открывая железную коробку. Внутри лежали два тканевых мешочка, маленькая чайная ложка и металлическая трубка размером с сигарету.

– Что это?

Скотт осторожно поставил один из мешочков на подоконник и достал ложечку.

– Порошок Ибн-Хази, – ответил, пытаясь точно рассчитать необходимое количество извлекаемого порошка из мешочка. Аккуратно поднес ложечку к губам. – Позволяет видеть невидимое.

– Оккультные науки. – Джордж состроил гримасу.

– Они вам тоже не нравятся? – Скотт вдохнул воздух через жабры, которые раздвигались и трепетали словно глубокие порезы на его шее. Выдохнул.

Белый порошок повис в воздухе, как будто для него время остановилось. Постепенно начал опускаться, изящнее и мягче, чем перо. Джорджу не нравились подобные штучки. Его рассудок не мог воспринять их, он чувствовал себя неуютно рядом со всякими чудодейственными порошками, мазями и припарками. Он прошел пару курсов повышения квалификации в полиции, на которых подробно объяснялось, как распознать и что делать в таких случаях, но это был первый раз, когда он видел «колдовство» вживую.

Между тем порошковое облако продолжало снижаться, и вскоре Джордж увидел красноватый след, едва доступный восприятию, кружащийся в воздухе. Это выглядело так, будто само пространство получило царапину. Та плавающая эфирная рана была не больше пятнадцати сантиметров в длину и очень тонкой. От нее отходили еще две такие. Одна была направлена внутрь дома и заканчивалась в паре сантиметров от лица Джорджа, вторая выходила на улицу. Его пульс участился. Образ исчез.

– Что ты видел? – спросил Скотт.

– Красноватое пятно, похожее на порез, здесь. – Он чувствовал себя немного глупо, указывая на пустое место в воздухе. – У него было два ответвления, одно шло в дом, другое – на улицу.

Скотт кивнул, как будто его определенные соображения подтвердились.

– Что это вообще было?

– Порошок Ибн-Хази помогает увидеть невидимое. Есть вещи, которые оставляют следы. Но след довольно слабый, прошло много времени.

– И что нам это даёт?

– Пока ничего. Но кто бы тут ни был, это явно не обычное существо.

– В смысле не одно из этих обычных существ, что оставляют следы слизи, которая потом превращается в червей?

Скотт выпрямился и фыркнул.

Похоже, его позабавили слова Джорджа.

Чтобы досадить Джорджу, Скотт большую часть утра посвятил всяким странным занятиям в доме жертвы. Самым нормальным из этого было раздувание того самого порошка.

Джордж пошел пить кофе, закурив четвертую сигару за утро. Было понятно, что его нахождение в доме не приносило абсолютно никакой пользы, да и к тому же, чем дальше Джордж находился от Скотта, тем довольнее он был. В тот момент, когда Скотт вышел из дома, Джордж находился в полицейской машине, все окна он открыл настежь, чтобы хоть запах рыбы выветрился хоть чуть-чуть.

Скотт сел в автомобиль.

– Поехали в морг, я хочу осмотреть тело миссис Салливан.

Джордж фыркнул. Теперь он стал чертовым шофером. Он хотел было поинтересоваться, нашел ли Скотт что-либо, но у него не было ни малейшего желания завязывать беседу.

Тело миссис Салливан нисколько не улучшилось со вчера. Лицо ее всё также было почерневшее и в морщинах, по всей коже опухоли. Джорджу представился совершенно не к месту образ пирога, поднимающегося в духовке. И это всё, что остается от нас после смерти? Перспектива не из приятных. Он улыбнулся своим мыслям о том, что всё лучшее мы оставляем здесь, в мире живых, когда умираем. Быть может, эта вонь, эта трупная синева и разбухшие следы – это и есть то, чем на самом деле мы являемся, а всё остальное – лишь декорации.

Скотт, в свою очередь, с большой тщательностью и, возможно, с большим знанием дела исследовал труп. Джордж не ставил под сомнение его знания в области человеческой анатомии. Он знает о людях не меньше, чем орнитолог о птицах.

– Вы обнаружили остатки спермы в теле жертвы?

– Мы ничего не обнаружили. – Судебный медик ничтожного вида держал заключение по трупу перед собой, по нему было видно, что его смущало присутствие Скотта. – Труп очень плохо сохранился.

– Другие жертвы были изнасилованы, – подтвердил Джордж, но следы спермы не были обнаружены ни в одной из них. Единственное, что удивляло в этот раз, это то, что в доме был полный порядок и вроде ничего не украдено.

К большому удивлению Джорджа, Скотт ввел свои пальцы в промежность миссис Салливан. Джордж немедленно схватил того за плечо и крутанул по кругу. Он попытался прочитать невыразительный взгляд рыбьих глаз. Скотт выпрямился во весь свой рост.

– Какого черта вы делаете? – брызжа слюной, спросил Джордж.

– Обследую труп, – холодно ответил Скотт. – А вот что делаете вы?

Джордж смотрел на него с широко распахнутыми глазами, губы его были изогнуты в отвращении. Не зная, что ответить, он ослабил хватку, опустил плечи и отпустил Скотта, который не дрогнул и мускулом. Джордж вышел, хлопнув дверью.

Агент ФБР вышел через десять минут. Джордж курил возле решетчатого окна; там, судя по всему, была пустая аудитория. Тусклый дневной свет проникал через венецианские жалюзи.

– В ее вагине есть черви, – объяснил он, как будто в морге не произошло ничего такого. – Полагаю, что необходимо эксгумировать останки остальных трех жертв. И я буду просить, чтобы останки миссис Салливан не хоронили, пока мы не продвинемся в расследовании этого дела. Джордж глубоко затянулся, чувствуя, как его легкие наполняются горячим дымом. Сделав еще одну затяжку, он раздавил сигару носком туфли.

– Это потребует специального разрешения, – Джордж поднял глаза. – Поедем в комиссариат.

Еще один стакан. Еще один стакан, и он пойдет домой. Бутылка бурбона была почти пуста. С каждым стаканом все вокруг становилось все темнее. Сейчас ему не было лучше, в пьяном угаре он снова возвращался к тем мыслям. Он наполнил бокал. В другом конце бара кто-то включил музыкальный автомат и зазвучала песня Боба Дилана «The times they are changin’». Он сухо улыбнулся.

… and admit that the waters

Around you have grown…

Он сделал глоток. Бурбон становился горьким, как только попадал на его губы. Жизнь не имела смысла.

… and accept it that soon

You’ll be drenched to the bone…

Неужели он был лишним? Похоже, мир встал на рельсы и отправился в путь, покинув станцию, не оповестив никого об этом. В тот момент он будто бы стоял на перроне, один, совершенно не имея представления о том, что делать дальше. Это было так. Он – взрослый одинокий мужчина, совершенно непонимающий происходящее вокруг. Сегодня враги – друзья. Возможно, он бы принял это в отношении немцев. Даже японцев. Но чертовы рыбы…

… then you better start Swimmin’

Or you’ll sink like a stone…

Теперь эти монстры жили рядом. Мир разбился и кружился в миллиардах кусочков. И он был одним из этих кусочков.

– Джордж, – сказал голос.

Джордж поднял глаза.

– Капитан? – удивился он.

Капитан сел напротив него и заказал бокал.

– Есть что-то, что ты пытаешься залить, сынок?

– Пытаюсь оставаться на плаву, – сказал он, протягивая бутылку. – Пытаюсь.

Капитан Мурдок наполнил бокал, левый уголок губ был приподнят – его типичный жест, в руках он вращал бокал.

– Все мы пытаемся, Джордж, – он пытался поймать взгляд покрасневших глаз Джорджа своими широкими зрачками. – Все это очень странно для нас, но таков теперь наш мир.

– Нет, неправда. Не мой. В моем мире нет места монстрам.

– Естественно есть. Ты думаешь, что монстров отличает их шкура? Господи, Джордж. Ты пережил Вторую Мировую…ты прекрасно знаешь, какие ужасы способны творить мы сами, люди. Миллионы погибли в Европе…

– Миллионы погибли здесь, капитан. Миллионы по их вине. Они пожирали нас и истребляли.

– Это была война. Мы делали то же самое.

– И теперь к власти пришел президент Уорд со своим Трактатом о мире и ставит нас на четвереньки перед врагом. Он продал нас, – он поднял голос и понял это. Теперь он заговорил сквозь зубы. – Уорд попросту наплевал на миллионы людей, которые боролись за эту страну, за этот флаг. Продал наших погибших и нас самих, а теперь мы должны жить с чувством стыда и ненависти…теперь мы видим наших врагов шагающими среди нас, как будто ничего и не было. Если другим все равно, мне нет, черт подери! – Джордж запустил руку во внутренний карман и достал пистолет. Капитан встревожено смотрел на него. Джордж проверял его, как будто решал, что же сделать.