Текст книги "Нарцисс, Звезда и Ветер (СИ)"

Автор книги: Антонина Бересклет (Клименкова)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Не смея осквернить предоставленное сокровище прикосновением грубых рук, Рюзгар с благоговением поднял пока еще недостаточно возбужденный ствол Нарцисса на свой широкий горячий язык. И осторожно вобрал в рот. Сомкнул губы вокруг, прижал головкой к твердому нёбу. И закатил глаза, словно отпробовал божественной амброзии. Детородный орган в сладостном жаре рта стал ощутимо увеличиваться, набирать силу. Словно бутон цветка распускался под лучами солнца, уверенно расправляя лепестки и поднимая чашечку к небесам на гордо выпрямляющемся стебле.

Наблюдавший за ним сквозь ресницы Зариф не удержался от шумного вздоха. Когда же Рюзгар начал нежно посасывать, принц откинул голову назад. Опершись руками о постель, он раздвинул колени еще шире, поощряя бывшего палача продолжать сладкую пытку.

Рюзгар продолжил, не торопясь. Пусть собственная мошонка поджалась, сведенная почти болезненной судорогой желания, он не смел спешить. Даже когда Нарцисс, забывшись, вновь прикусил нижнюю губу жемчужными зубками и слабо дернул бедрами, намекая на более смелые движения, Рюзгар положил обе руки ему на тонкую талию, погладил впалый живот большими пальцами, затем сместил ладони на узкие мальчишеские бедра и крепко сжал, удерживая от резких толчков, не позволяя ускорить события. Зариф капризно выдохнул с голосом, протестуя против своеволия. Он не умел принимать ласки безучастно, ему хотелось двигаться. Но нежные и сильные руки удерживали его, предупреждали порывы, оглаживали по бокам, успокаивая, словно он был напуганным молодым жеребцом, почти жеребенком, только что почуявшим седло и нового, незнакомого пока что всадника.

Однако Зариф не был намерен сдерживаться. Он откинулся назад всем телом, лег на простыни, одну ногу поднял на постель, согнув в колене, открыв себя для Рюзгара еще больше, еще откровеннее. Более того, чтобы бывший палач не смог сказать, будто не понял намёка, принц поймал его руку и решительно сместил со своего трепещущего живота вниз, ниже обласканных широким языком яичек.

– Заставь меня забыть о… обо всём. О нём.

Шепот Зарифа пронзил молнией, Рюзгар приоткрыл зажмуренные, затуманенные глаза. Под своими пальцами, направленными рукой принца, он ощутил подрагивающий вход, горячий, жаждущий прикосновений. Заранее разработанный, скользкий от масел, податливый, манящий.

Зариф громко, откровенно застонал, когда один палец на одну фалангу проскользнул внутрь его тела. Он дёрнул бедрами навстречу, без слов умоляя о большем. Но Рюзгар отнял руку, сам не понимая, почему. Что ему мешает принять этот роскошный дар? Возможно, ревность? Ведь Нарцисс сейчас думает вовсе не о нем.

– Я приказываю тебе, – срывающимся шепотом выдохнул Зариф. Приподняв растрепанную голову, зло сверкнул пьяноватыми от внутренней боли глазами.

– Прости, я не смею, – пробормотал Рюзгар. – Ты сам не хочешь этого. Ты всё еще любишь… его.

– Что ты знаешь! – бросил прекрасный Нарцисс, несравненный в своей тихой ярости. И закрыл пылающее лицо ладонями, выставив вверх острые локти.

Рюзгар никогда не чувствовал себя настолько беспомощным, как в этот момент. Настолько растерянным. Не понимающим, как утешить, не причинив еще больше боли. В это момент он ненавидел халифа сильнее, чем когда-либо прежде. Тень Сефева встала между ними незримой стеной…

– Пусти, меня ждут! – раздалось снаружи.

– Господа заняты! Нельзя мешать! – причитал слуга. Но как остановишь упрямую принцессу?

Нилюфер ворвалась в чужую спальню, как к себе домой. И замерла, пораженная увиденным.

Зариф взглянул в ее сторону сквозь пальцы. Затем медленно опустил руки. Но больше не сделал ни движения. Рюзгар тоже не посчитал необходимым встать с колен с пола. Он лишь упер в бесцеремонную гостью тяжелый взгляд, без слов объявивший ей, насколько она не вовремя. Однако Нилюфер не поддалась стыду, пусть щеки ее вспыхнули ярче диких тюльпанов. Напротив, она сделала знак слуге выметаться прочь, чему тот с охотой подчинился, бесшумно затворив двери. Сама она подошла к кровати – и медленно разоблачилась. Рюзгар невольно отметил: недавно точно так же шелк соскользнул с плеч Нарцисса. «Так», да только при этом совсем непохоже. Шелковая тончайшая ткань облизнула на прощанье высокий бюст, торчащие крупные соски налитых грудей. Крутые женские бедра так же замедлили шорох скольжения. И ноги – ноги принцессы с полными сочными ляжками и аппетитными икрами не шли в сравнение со стройными ногами Нарцисса. Рюзгар вновь испытал прилив голода, он шумно сглотнул наполнившую рот слюну… И с тревогой покосился на Зарифа: принц, окинув взглядом налитые груди, осиную талию и бесстыдно округлый девичий животик, под которым темнел треугольник темных завитков, вновь со слабым стоном закрыл лицо ладонями.

– Зариф, ты обещал взять мою невинность! – негромко, но решительно потребовала Нилюфер. – Я вижу, Рюзгар достаточно распалил тебя, поэтому нет причин откладывать моё посвящение в женщины.

Нарцисс ни вздохом, ни движением не дал ей ответа. Рюзгар же не мог не заметить, что несколько минут назад стоящий в готовности и охоте ствол принца теперь с каждым мгновением клонился к унынию всё мрачнее и мрачнее.

Нилюфер не ждала приглашения – забралась коленями на постель и оседлала Черного Нарцисса, без смущения и деликатности села своими мягкими широкими ягодицами на его узкие бедра. Заведя руку себе за спину, она нашарила его увядший без желания ствол и стиснула в кулачке. Зариф глухо замычал сквозь ладони.

– Принцесса, пожалуйста! – решил вмешаться Рюзгар.

«Он не хочет тебя!» – едва не произнес бывший палач, но удержался. Ведь для женщины подобные слова прозвучат оскорблением. Впрочем, это была очевидная истина. И Нилюфер видела всё сама.

– Не волнуйся, – отмахнулась принцесса. – Дай мне минуту, и он меня захочет.

Ее самоуверенность не оправдалась ни через минуту, ни через четверть часа. Рюзгар скрипел зубами, но не смел вмешаться без позволения Нарцисса. А принц лежал безучастный, закрыв глаза. И терпел. Сначала терпел молча, потом с его побледневших губ всё чаще стали срываться раздраженные и болезненные вздохи и всхлипы.

Нилюфер сделала всё, на что хватило ее девичьей фантазии: она гладила его грудь и живот своими мягкими грудями, которые болтались тяжелыми колоколами, когда она наклонялась так низко. Она водила по его коже бусинами твердых сосков. Она целовала его шею и вылизывала ключицы, стараясь не обращать внимания на дрожь отвращения, пробегавшую по его телу. Она даже осмелилась взять в рот его детородный орган, но от ее обильной слюны, словно от яда, головка буквально попыталась спрятаться в складках крайней плоти, словно пугливый зверек в норке.

Всё же Нилюфер пришлось признать поражение. Она беспомощно оглянулась на Рюзгара. Тот скрипел зубами уже не только из-за волнения за потерявшего мужскую силу Нарцисса. Лицезрея все эти девичьи ухищрения и ласки, видя перед собой два безупречно прекрасных обнаженных тела, Рюзгар тайно в мыслях молился своим богам только об одном: лишь бы не выплеснуть семя под собственной рукой, не опозориться на виду у тех, кого он желал всем своим существом больше всего на свете. Обоих. Сразу. Одновременно.

– Рюзгар! – охрипший голос Зарифа заставил бывшего палача вздрогнуть всем телом. – Скрой от меня ее груди.

Нилюфер густо покраснела и обиженно надула губки. Однако она позволила рванувшему с места Рюзгару схватить себя в охапку. Позволила ему сесть на постели за своей спиной, устроилась между его расставленных ног, трепетно прижавшись всем телом. Рюзгар заставил себя проглотить стон вожделения: ее упругий широкий зад притиснулся к низу его живота, так что его гордо поднятый ствол оказался зажат в уютной ложбинке между упругих ягодиц. Причем ложбинка оказалась восхитительно влажной и горячей: пока Нилюфер ёрзала на принце, она успела изрядно промокнуть. Теперь Зариф, поднявшись, с брезгливостью вытирал краем простыни ее обильные соки со своего живота и бедер. И Рюзгар, вдохновленный видом обиженного Нарцисса и его поджатых губ, еще сильнее прижал к себе ойкнувшую принцессу.

Повинуясь приказу, Рюзгар набросил на ее плечи и груди легкое покрывало с кровати, однако укутал так, чтобы ее живот и расставленные ноги остались на виду. Поверх же смятой ткани Рюзгар для надежности ухватился за груди пятернями, стиснул, попутно прищипнув между пальцев крупные горошины сосков. В тесных объятиях Нилюфер чувственно взвизгнула, и прильнула к бывшему палачу еще плотнее, откинула голову ему на плечо. И колени ее в немом призыве разошлись в стороны, демонстрируя мрачному Нарциссу истекающее влагой лоно с раскрасневшимися лепестками. Зариф бросил хмурый взгляд на сокровенное девичье богатство и дернул уголком рта.

– Пожалуйста! – шепнула Нилюфер, беспокойно и жарко ёрзая выгнутой спиной по торсу Рюзгара. Тот готов был взвыть в голос и тоже умолять безжалостного Нарцисса: «Пожалуйста! Скорее!»

Неизвестно, над кем из них двоих сжалился принц. Он подобрался к ним по смятым простыням, словно хищник, мягко ступающий по рыхлому песку барханов. Они оба замерли, оба широко раскрыли колени, готовые принять любую его волю. Нилюфер дышала тяжело, Рюзгар плотно держал ее груди, не позволяя им колыхаться.

Зариф медленно протянул руку и провел подушечками пальцев по напряженным мышцам на плече Рюзгара, затем подушечки сменились острыми кончиками ногтей, и от места прикосновений по всему телу бывшего палача разлилась мелкая сладостная дрожь. Ствол Рюзгара напрягся так, что грозил выстрелить сию минуту без лишней ласки.

Зариф не отрывал руку – и его пальцы продолжили свой путь, теперь уже по коже Нилюфер, по ее мягкому животику, вниз, по нежной коже в паху, щекотно коснулись кучерявых волосков треугольника. Впрочем, теперь лепестки ее лона были так напряжены, так гостеприимно раскрыты, что завитки ничего не могли скрыть от пристального взора, напротив, бесстыдно оттеняли алые и сочно-розовые тона плоти, блестящей от влаги.

Нилюфер слабо вскрикнула, когда его пальцы вторглись в ее лоно, исследуя складки, поглаживая лепестки. Принцесса задышала глубоко и часто. Пальчики на ее ногах поджались, выдавая, что вскрикнула она отнюдь не от боли. В молчании отчетливо были слышны влажные пошлые звуки, словно девичье лоно пыталось самовольно заглотить мужские пальцы как можно глубже, словно с причмокиванием облизывало лепестками, обмазывало своим густым нектаром, не желая отпускать.

– Пожалуйста! – всхлипывала Нилюфер.

Она нашла в себе силы раскрыть глаза и взглянуть в лицо желанного. Оказалось, прекрасный Нарцисс смотрел на нее, не отрывая тяжелого взгляда. Он нависал над нею. Так близко, что она видела каждую из его ресничек, таких густых и длинных, каждый волосок в его сдвинутых бровях. Он ласкал ее – и смотрел так, словно ненавидел ее. От этого разительного контраста Нилюфер еще больше жаждала ощутить его в себе. Как можно скорее. И как можно глубже. Пусть даже он возьмет ее грубо – она согласна даже на унижения и пренебрежительность, лишь бы…

Но вместо этого он отстранился. Чем действительно причинил ей болезненное ощущение неудовлетворенности, стыда, неутоленной жажды. Нилюфер действительно было больно – ее лоно уже столько времени истекает желанием, но до сих пор остается незаполненным, теперь лишь раздразненным еще больше!

– Ты хотела отдать мне свою девственность? – выгнув бровь, жестко уточнил Нарцисс.

– Д-да… – пролепетала Нилюфер. – Прошу тебя…

– Ты так настойчиво хотела продать мне товар, которого у тебя нет? – сверкнул глазами Зариф. Презрительно улыбнулся: – Мошенница. Ты полагала, если я предпочитаю мужчин, то не смогу отличить невинную деву от распутницы?

– Я… – заикнулась Нилюфер, но не смогла придумать достойного оправдания. Теперь она чувствовала себя иначе: надежные объятия бывшего палача теперь казались ей оковами, а она – распятой и голой перед своим судьей.

– Ты собиралась обвинить меня перед халифом? – продолжал Зариф. – Якобы я не убил тебя, но отнял единственное твое достоинство. Изнасиловал. Осквернил. Сделал тебя недостойной разделить ложе с повелителем. Твои слова прозвучали бы достоверно, ведь все знают, что я желал мести.

– Прости, – на ресницах принцессы заблестели слезы. Она стыдливо свела колени вместе, подтянула к себе, словно страшилась удара в живот.

Рюзгар, не смевший даже выдохнуть, пока звучали обвинения, отпустил ее груди и скользнул руками под ее согнутые ноги, провел под ягодицами, вторгся в тепло лона, изучая, огладил пальцами смятые зажатые лепестки, вызвав новую волну трепета.

– Ты прав, она давно уже не дева, – подтвердил бывший палач, хотя его свидетельства никто не требовал.

Покрывало, более не удерживаемое руками Рюзгара, упало с дрожащих плеч принцессы, обнажив бюст. И пусть Нилюфер тотчас подхватила освободившиеся груди рукой, – словно бы ее тонкая рука могла прикрыть это богатство! – Зариф успел увидеть больше, чем смог вынести. Сегодня ему хватило открытий более чем достаточно. Вновь заколыхавшиеся перед глазами «колокола» и венчающие их припухшие соски… Принц резко побледнел, поперхнулся, зажал себе рот рукой – и скатился с кровати, кинулся бегом прочь из спальни, суетливо успев подхватить с ковра свой халат цвета крови. Его мутило. Его откровенно тошнило от всего этого.

Дверь захлопнулась за ним с грохотом.

Рюзгар дернулся было броситься следом, но принцесса его удержала:

– Оставь ему хоть каплю достоинства. Вряд ли твой прекрасный Нарцисс хотел бы, чтобы ты смотрел, как его выворачивает желчью. Там найдутся слуги, чтобы принести ему воды и подсунуть ночную вазу. Твоя помощь не потребуется. Лучше останься здесь и помоги мне?

Рюзгар принял ее рассуждения. Однако в другом вопросе она рассудила неверно:

– Вряд ли халиф поверил бы придуманному тобой оправданию, – произнес он печально. – Они с Нарциссом давно вместе, Сефеву прекрасно известны все его слабости.

Нилюфер пожала плечами:

– Откуда ж мне было знать, что он не может иметь дело с женщинами? Возьми хоть ты меня. У меня уже всё болит!

Рюзгар постеснялся признаться, что у него тоже всё давно опухло от вожделения. Однако взять то, что отверг прекрасный Нарцисс… Заметив его сомнения, принцесса нарочно потерлась о его ствол ягодицами:

– Брезгуешь взять меня, как жену? Тогда возьми, как пленницу.

– У тебя всё же есть любовник? – уточнил Рюзгар.

– Если ты вновь спрашиваешь, есть ли человек, которому я дорога и которому не безразличная моя судьба, отвечаю снова: нет такого! – поджала губы Нилюфер. – Я отдала свою невинность легкомысленно, тому, кто взял бездумно. Что ж теперь сожалеть о потере? Просто посади меня на свой кол, палач Закапыватель!

– Я тебя порву, – поделился справедливым опасением Рюзгар. Однако предложение было слишком соблазнительным, чтобы найти смелость отказать!

– Порви, – кивнула Нилюфер без улыбки. – Хоть до смерти замучай. Лучше испустить последний вздох на твоем коле, чем в цепях сесть на раскаленный железный, когда Нарцисс отдаст меня людям халифа, как предательницу и прелюбодейку.

– Он не сделает этого, – без должной уверенности в голосе произнес бывший палач.

– Просто исполни мое последнее желание, – невесело улыбнулась Нилюфер.

И Рюзгар повиновался ее приказу. Однако, как ни желал бы он немедленно овладеть ею, чтобы сбросить распирающее напряжение, бывший палач нашел в себе силы и волю сдержаться и хорошенько подготовить принцессу к вторжению. Ее упругий зад был слишком восхитителен, чтобы без жалости порвать его в кровь. Рюзгару давно опротивело причинять страдания, он больше не желал быть палачом. Только не в собственной постели. Поэтому он стиснул зубы и приступил к процессу со всей тщательностью и осторожностью. Нилюфер же оказалась послушной ученицей: она быстро научилась расслабляться под его прикосновениями, она охотно впускала в себя его пальцы, обмазанные в ее собственном соке. Ее упругий зад оказался упругим не только снаружи, но приятно-податливым внутри. И всё же безумно узким, несмотря на все старания и растяжку.

Вскоре оба настолько увлеклись этим занятием, что почти забыли о самой цели. Разрумянившаяся Нилюфер оседлала поверженного на постель Рюзгара и с воодушевлением скакала на нем, держась обеими кулачками за могучий ствол, словно за луку седла, а раскрытыми лепестками лона потираясь о крупную мошонку. При этом его ладони сжимали ее ягодицы, а средние и безымянные пальцы обеих рук продолжали растягивать вход в ее тело. Рюзгар довольно жмурился, словно смотрел против солнца, но не закрывал глаза, ибо такое зрелище воистину ослепляло, но оторваться и не смотреть было бы кощунством: при каждом резком движении груди Нилюфер подскакивали вверх, стремясь разлететься в разные стороны, словно перекормленные белые голуби, а потом тяжело падали вниз, чтобы через миг вновь взлететь, стремясь вырваться на волю…

В такой позе их и застал вернувшийся назад Зариф. Он явно пришел сообщить нечто важное, но увидев прыгающие груди, снова зажал себе рот рукой и поспешно отвернулся лицом к двери. Однако не сбежал. Сделал несколько глубоких вздохов, чтобы прогнать тошноту, прикрыл ладонью глаза, чтобы вновь не узреть то, что ему видеть не следует. И решительно повернулся к Рюзгару:

– Я придумал, как можно обратить эту ситуацию в нашу пользу, – сказал Нарцисс, и постарался, чтобы голос звучал уверенно и твердо.

– Смилуйся, прекраснейший! – проскулил бывший палач. – Я отлично ее растянул, дай мне минуту! Или присоединяйся. Только умоляю, не отвлекай нас сейчас государственными интригами! Позволь мне кончить, а потом проси всё, что захочешь!

Зариф недовольно скривился.

– Согласна… с каждым… словом… о, могучий Рюзгар!.. – подпрыгивая, подтвердила Нилюфер.

Она поняла, что нужно спешить, вернувшийся Нарцисс долго терпеть их взаимное наслаждение не намерен. Поэтому принцесса изогнулась, опираясь на отведенные назад вытянутые руки, бесстыже раскорячилась и сама насадилась на ствол бывшего палача – глубоко, до основания, закатывая глаза от долгожданной наполненности. Рюзгар застонал в блаженстве. Зариф коротко оглянулся на дергающуюся в позе паучихи принцессу и снова позеленел.

Однако два вдоха и выдоха, и Нарцисс мужественно справился с отвращением. Более того – он присоединился! Приник к губам Рюзгара с глубоким поцелуем, а рукою нашел вслепую, буквально нащупал между широко расставленных ног принцессы, в складочках лепестков под самыми завитками – заветный крошечный бугорок. Его-то Нарцисс и стиснул между пальцев, потер подушечками, погладил круговыми движениями, легко надавливая и дразня…

Кто вскрикнул первым, сказать сложно: то ли Рюзгар, замычавший в рот принца и излившийся в жадно пульсирующее нутро принцессы. То ли первая испытала пик блаженства Нилюфер – стиснула скрытыми сильными мышцами ствол любовника, а сама выгнулась мостиком, приняв затрепетавшим лоном умелые пальцы Нарцисса. При этом тяжелые груди заколыхались почти у самого ее горла, слегка придушив и тем самым оттенив наслаждение. У Нилюфер перед внутренним взором заискрились разноцветные огни, у нее подкосились колени, ослабели руки. Выпустив из себя опустевший после разрядки ствол, она растянулась поверх Рюзгара, раскинувшись на его ногах морской звездой. Тот не возражал, сам пытался отдышаться.

– Закончили? – с мягкой насмешкой спросил Нарцисс.

– О, да! – просипел Рюзгар. Неловко поймал руку принца и поднес к своим губам, благодарно поцеловал в нежное запястье: – Приказывай, что угодно! Моя жизнь принадлежит тебе.

– И моя! – поддакнула Нилюфер, срываясь на счастливый, пусть и задыхающийся смех.

Зариф серьезно кивнул, принимая их клятву. Он развязал пояс на своем халате и сбросил одежду, своей наготой пробудив обоих любовников к жизни. Хотя и Нилюфер, и Рюзгар краткое мгновение назад ощущали себя полностью вымотанными и удовлетворенными – нет же, прекрасный Нарцисс заставил их воскреснуть и воспылать жаждой с новой страстью.

– Если судьба будет ко мне благосклонна, мы обретем всё: власть, богатство, титулы, – четко и раздельно объявил Зариф, опускаясь на ложе под голодными взглядами любовников. – Если же я проиграю, мы заплатим нашими жизнями. Нас казнят, всех троих. Таков риск.

– Согласен, – облизнув пересохшие губы, без лишних раздумий произнес Рюзгар.

– Я тоже согласна, – кивнула Нилюфер. – Распоряжайся нами!

______________

4

– Не смеши меня, Нарцисс! – хохотал великий халиф ар-Рахим аль-Сефев ибн Шакри, утирая парчовым рукавом слезы. – Ты? Ее? Обрюхатил?! Не верю!!!

Визирь Аль-Аслан тоже позволил себе тонко улыбнуться.

Зарифу, стоявшему на коленях у подножия трона, было не до смеха.

– Я клянусь именем Бога! – повысил он голос, и его слова эхом разнеслись под сводами зала. – Принцесса Нилюфер-Илдиз ждет от меня ребенка.

Пусть халиф и принял своего беглого любовника в тронном зале, чтобы подчеркнуто показать принцу его место, происходил разговор при закрытых дверях. Присутствовали лишь сам халиф, визирь и провинившийся.

После месяца неизвестности Зариф добровольно вернулся во дворец с повинной. И более того, привел с собой пропавшую принцессу. С ними объявился бывший палач покойного визиря Кирима – то ли в качестве охраны, то ли как конвойный пёс, притащивший двух неразумных котят доброму хозяину.

И уж так удивил Нарцисс своего повелителя! Сефев слушал, переспрашивал, и никак не мог поверить собственным ушам.

Аль-Аслан откланялся, сославшись на необходимость узнать мнение лекарей и гадалок, которым отдали на осмотр перепуганную принцессу.

– Зариф, мальчик мой, – понизил голос халиф, поманил к себе своего любимца. – Признайся, что случилось?

Зариф послушно поднялся и подошел ближе. Сефев с улыбкой притянул его и заставил сесть к себе на колени. Обнял за плечи, поглядел в глаза.

– Как ты смог? – похоже, халифа волновала больше всего именно эта загадка.

Зариф не отвел глаза, насупил брови:

– Я разозлился. На вас, мой повелитель. Вы прогнали меня прочь, а сами хотели взять в жены эту грудастую корову. Я был не в себе, когда задумал эту месть. Я… я не помню, как овладевал ею. Помню, что проснулись в одной постели, а потом меня долго мутило.

Сефев весело рассмеялся:

– Позволь мне увидеть вас двоих вместе собственными глазами! Ты – и эта девчонка! О, Великий Бог! Что за зрелище! Прекрасней невозможно представить пары!

Нарцисс покраснел и отвел глаза. Буркнул:

– Теперь вы смеетесь надо мной, мой господин.

– Ах, Нарцисс, – вздохнул халиф. – Я за это время устал печалиться и плакать. Ты пропал, во дворце оживились твои враги, стали нашептывать мне разное… А я словно протрезвел. Мне понадобилось потерять тебя, чтобы понять, насколько план, предложенный Асланом, рискован. Именно для меня рискован. Гонясь за двумя павлинами, я остался даже без пёрышка в руке! Ты сам не представляешь, что ты значишь для меня.

Зариф в его руках нахохлился, словно виноватый птенец под крылом терпеливого родителя.

– Я не сержусь на тебя, – милостиво признал халиф. – Я сам совершил ошибку, отослав тебя. И если эта девочка действительно родит от тебя дитя, я охотно признаю его своим наследником. Ты сам знаешь, что моё семя дает слабые всходы. Столько женщин в гареме – и лишь несколько дочерей в награду за мои бессонные ночи.

Халиф грустно рассмеялся.

– Твой ребенок будет божественно красив. Я с радостью назову его своим.

– Всё-таки вы не позволите мне взять в жены эту Нилюфер, мой повелитель? – с затаенной надеждой осмелился спросить Зариф.

– Прости, мой прекрасный цветок, – улыбнулся Сефев. – Она должна быть только моей. Как и ты.

– Нет, это я умоляю о прощении, – соскользнув с его колен, Зариф вновь склонился в нижайшем поклоне. – Я предал вас, помыслами и телом.

– Будет тебе, поднимись, – похлопал его по плечу халиф.

В зал вошел визирь, растерянность на его лице была крайне редкой гостьей, отчего халиф понял, что вести его советник принес самые странные:

– Нилюфер-Илдиз действительно беременна, мой повелитель! И отец ребенка – Зариф!

Аль-Аслан был поражен, причем весьма неприятно поражен. Зариф в глубине души торжествовал: видеть своего главного недруга в таком состоянии уже победа.

– Всех лекарей и гадалок, что осматривали принцессу, бросить в ров к тиграм, – распорядился Сефев. – Никто не должен знать наш секрет, мой прекрасный цветок.

Зариф с благодарностью поклонился своему господину. Ничто ведь не мешало халифу бросить к тиграм неверного любовника и ветреную невесту.

_______________

Свадьба состоялась: халиф признал принцессу Нилюфер-Илдиз своей супругой и, в будущем, матерью наследников, коим достанется трон и власть после его смерти. На церемонии присутствовал любовник халифа – принц Зариф по прозвищу Черный Нарцисс, который ради счастья своего повелителя изменил привычкам и нарядился в белоснежные одежды, точь-в-точь как невеста, несущая свою невинность на брачное ложе, словно на алтарь. За правым плечом принца тенью стоял его новый телохранитель, прежде известный при дворе как Рюзгар Закапыватель. Халиф отдельным приказом разрешил своему любимцу приблизить к себе бывшего палача, породив среди придворных множество слухов. Самым правдивым считалось мнение, что Закапыватель призван охранять принца от убийц, тайно нанятых визирем Аль-Асланом.

В первую же ночь Сефев призвал на свое ложе и Нилюфер, и Зарифа. Веселье повелителя при виде их взаимного смущения отдавало запахом вина. Однако оба подчинились прихоти безропотно. Халиф перестал хихикать, когда оба, обнаженные, прекрасные в приглушенном свете масляных ламп, одновременно, шаг в шаг, подошли к постели. Обменявшись темными от бурлящих чувств взглядами, они впились у него на глазах в губы друг друга поцелуем, похожим на взаимный укус. Вдвоем они заставили кровь в жилах халифа бурлить так, как не кипела оная в дни давно минувшей его молодости.

Зариф прекрасно знал, как быстрее пробудить в своем повелителе пыл телесной страсти, что не всегда совпадала с порывами чувств. Незаметно кивнув Нилюфер, чтобы она усладила взор халифа своими прелестями, чтобы завлекла в поцелуи, легкие, как крылья бабочек и столь же трепетные и яркие, Нарцисс меж тем склонился над достоинством халифа. Под грузом возраста и забот детородный орган Сефева с великим трудом поднимал голову, и то не всякий раз отзывался на ласки с должным напором, доставляя любовнику немало сложностей и огорчений в ночи страсти.

Сегодня же Зариф был приятно удивлен, с какой охотой и быстротой тело халифа отозвалось на искусные прикосновения его языка и губ. Добившись должной твердости, Нарцисс выпустил ствол из горячего плена своего рта, выпрямился… Пусть даже принц был готов это увидеть, сердце предательски пропустило удар.

Халиф почти забыл о любовнике, в роскошные волосы которого бездумно вплетал свои пальцы, направляя движения головы в приятном для себя темпе. Свободной рукой Сефев увлеченно мял груди раскрасневшейся Нилюфер. Беременность принцессы еще не сказалась на талии, но груди ее, и прежде вызывавшие зависть у всех женщин и трепет у всех мужчин, теперь сделались еще сочнее, еще слаще. Конечно, халиф увлекся таким сокровищем: и целовал, и пробовал на вкус соски, и ласкал руками и языком. Теперь Зариф не был уверен, под его ли ласками пробудился ствол повелителя, или же его умения сегодня совершенно не при чем.

Ощущая себя лишним в общей постели, Зариф бесшумно поднялся, поднял с пола сброшенную одежду и направился к двери, никем не замеченный и не остановленный. Несмотря на то, что всё шло точно по его собственному плану, чувствовал себя Нарцисс крайне скверно. Стремясь ловко обмануть, сейчас он сам ощущал себя обманутым. И брошенным окончательно и бесповоротно. Душа рыдала, стеная от предательства, но на глазах не было ни слезинки.

Вернувшись в свои покои, что располагались, как и прежде, по соседству с покоями халифа, Зариф не ответил на поклон своего телохранителя, преданно сторожившего двери. И лишь убедившись, что в комнатах нет слуг или жаждущих принести ему утешение придворных, Черный Нарцисс коротко стукнул в створку двери, призывая бывшего палача войти.

Рюзгар ворвался порывом ветра, бесшумный, но пылкий. Обнял своего принца, понес прямиком в постель. Нарцисс обмяк и поник в его руках, словно сломанный цветок, растоптанный ногой невнимательного путника.

– Я ему не нужен, Рюзгар, – чуть слышно произнес Зариф, позволяя уложить себя животом на постель и избавить от легкой одежды. – И давно ему наскучил. Если бы я знал… Мы так рисковали из-за моей самоуверенности. Все трое. Он легко мог отправить нас на пытки. Рюзгар!

– Да, моё солнце, я слышу, – отозвался телохранитель, занятый втиранием душистого масла в шелковистую кожу вверенного тела, чтобы новым ароматом перебить след запаха, оставшийся после пребывания принца в спальне халифа.

– Рюзгар, прости меня! – прохныкал сломленный Нарцисс. – Ты и Нилюфер могли погибнуть из-за моей глупости!

– Но ты оказался прав? Всё случилось именно так, как ты ждал?

Рюзгар по-хозяйски перевернул Зарифа на спину и теперь взялся втирать масло в живот, грудь, прошелся широкими ладонями по всей длине рук и закончил ногами, особо тщательно умащивая нежную кожу под коленями и низ живота. Нарцисс еще никогда не предлагал ему настоящей близости, словно всё еще сохранял себя для единственного любовника, но пока Рюзгар был благодарен и за это доверие. Он мог видеть свой прекрасный цветок каждый день, мог прикасаться к чудесной коже, ласкать, делая вид, что растирает маслами. Даже помогал принимать ванну и расчесывать волосы. Рюзгар тешил себя надеждой, что со временем заслужит для себя еще большую награду. Он молча мечтал об этом и не смел настаивать, чтобы не разрушить их пока еще хрупкую, столь странную связь.

Зариф отогрелся в его заботливых руках. Его затрясло мелкой дрожью – и он только сейчас осознал, насколько успел закоченеть от холода в сердце и ледяного страха. Он боялся за себя, за Нилюфер, носившую его ребенка, за Рюзгара, который вообще влез в петлю ради него добровольно, хотя мог бы наслаждаться свободой и праздностью в любом из своих борделей.

– Ну-ну, всё уже позади, – Рюзгар зашептал, наклонившись к его лицу и старательно собирая губами соленые капли, набухшие на длинных ресницах. – У тебя всё получилось. Мы в безопасности теперь. Ты должен вести нас дальше, как и обещал…

Словно в опровержении его слов в переднюю комнату покоев ворвался тяжелый топот.

Распахнувшиеся глаза Нарцисса в полумраке показались Рюзгару невообразимо огромными:

– Прячься! Живо! – прошипел Зариф. И телохранитель бесшумно слетел с кровати, метнулся в дальний угол, скользнул за драпировку, что скрывала дверцу, ведущую в туалетный чулан.