Текст книги "S-T-I-K-S. Обратная сторона (СИ)"

Автор книги: Антон Зенченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

– Я так разумею ты доволен нынешней жизнью? Работа – хобби все блага, чего ещё желать!

–Доволен, да не доволен. Ответил Скальпель. Великий глянул на него с не добрым прищуром.

– Не-не, ты не подумай. Меня абсолютно всё устраивает. Просто я хочу развиваться. Я, с твоего позволения всю разборку на Бахуса скинуть хочу. Я хочу новую грань дара прокачать. Основной ты мой знаешь, всю инфу с мозгов вытащить могу, ну и как ментат, я тоже очень мощный.

– Это да, мозголом ты умеющий, тут не дать не взять. Сказал Великий, раскуривая потухшую сигару. Так что за грань то?

– Мне кажется, я не только могу знания вытаскивать, но и вкладывать их в мозг подопытного.

– Ахренеть! Ты нимфа что ли, только с яйцами? Вылупился на Скальпеля Великий.

– Да нет же! Возразил Скальпель. Нимфы внушают безумно любить себя и просто отдают приказ, а влюбленный долбоёб с радостью и улюлюканьем стремится выполнить его. У меня же совсем другое.

– Гипноз?

– Веля не перебивай, а! С тобой говно хорошо кушать, сам всё съешь, никому не оставишь!

– Скаля… Ты за базаром то следи! Перегибаешь!

– Веля, а ты меня не попрекай! Или забыл на ком твоя власть держится, а дар твой?! Только при подпитки моим работает самостоятельно! Поэтому тебя ещё не сместили и терпят твои выебоны и диктатуру. По базе давно ходят брожения, разговоры всякие не хорошие, дескать Великий в край охуел со своей системой штрафов и наказаний, порой «не за что» наказывает, или за совсем уж малую провинность. И знаешь в чью сторону поглядывают?

– Догадываюсь. Со вздохом ответил Великий. Знаю я про эти брожения, докладывали. А где я тебе столько потрохов возьму, а? Космонавты тоже прихуевают! Им всё больше и больше потрохов давай, а ферма не резиновая, столько не даёт, а вы крысы блохастые боитесь по кластерам скакать да диких иммунных отлавливать! Или не так? Черти за вас всю работу делают на кластерах жалко, что кончаются они быстро. Я прекрасно понимаю, что ты мне сейчас о Башне толкуешь часть личного состава его боготворит, тоже мне моралист хуев! Но на то она и вертикаль власти! Бей своих, чтоб чужие боялись! Нельзя тут по-другому, я прекрасно понимаю, что в любом диком стабе нам всем заочно смертный приговор вынесен, поэтому никто от нас к ним не бежит, чтоб отдельно от нас работать! А то что предлагает Башня, вообще не вариант!

– Ну не знаю, не знаю. Есть что-то рациональное в его предложении. Но тут и ты прав, всю систему ломать придётся, а хватит ли силёнок новую построить, это уже другой вопрос. Надо Бахуса этого в оборот брать! У меня давно одна мыслишка витает, как поправить положение.

– И ты Скаля, тоже не забывай, ты от меня точно так же зависишь, как и я от тебя! Не станет меня, тебя первого по запчастям с Улья вывезут! Благо у нас поддержка мощная. Один только Боинг с его ударной группой чего стоит, он по любому в противовес Башне. Что за мыслишка то?

– Это да, Боинг тебе в рот заглядывает как птенчик к мамке. А хорошее в этом то, что ему власть не нужна не любит он её! А мыслишка вот какая, не дал ты мне о новой грани моей договорить, сейчас сиди и молча слушай, пока я нить разговора не потерял. Грань моего дара не сравнима ни с нимфой, ни с гипнозом. Я смогу только внушить человеку что-то, не конкретно действие, а просто мысль, установку если угодно, но эта мысль будет очень навязчивой и отказаться от неё не так-то просто, это как положить зёрнышко в насыщенную удобрениями почву. А человек дальше сам мысль развивать будет, придумывать как следует действовать этой мысли, пока не воплотит её жизнь. Процесс я полагаю не быстрый, но и не долгий.

– Ты можешь более доступно объяснить? Пример привести? И причем тут Бахус? Великий налил себе ещё виски.

– Веля!!! Закатил глаза Скальпель и шумно выдохнул.

– Всё, всё бля! Молчу, молчу! Великий поднял обе руки в примеряющем жесте.

– Раз пример, так пример. Например, можно вложить мысль мужику, что ему твоя Вика понравилась, этого будет достаточно чтоб он начал действовать. Он начнет потихоньку подкатывать к ней у тебя за спиной, до тех пор, пока она к нему от тебя не уйдёт. Ну либо пока ты его не разберешь. Самый цимес в том, что он будет думать, что это именно его мысль его идея, а действовать будет уже автономно исходя из собственного опыта. Но что бы это долго работало, нужно постоянно обновлять установку, правда я пока не знаю, сколько я смогу держать, надо опытным путём проверять. Поэтому хочу у тебя разрешения попросить, поэкспериментировать на ферме.

– И что нам это дает, как это можно использовать для увеличения добычи потрохов? Великий налил в пустой бокал Скальпеля коньяк.

– А даёт нам это Веля вот что. Скальпель выпил залпом и потянулся к сигаретам. Даёт нам это не плохие такие возможности. Помнишь наш эксперимент с родами? Мы думали нарастить план за счет эмбрионов, пуповины, околоплодных вод, младенцев в конце концов. Это же самый ценный товар! Космонавты за эмбрионы и детей до двух лет в шестеро дороже платят!

– Помню конечно… Великий скривился. Особенно помню, чем это закончилось после первого, проведенного тобою аборта коровка издохла от потери крови. А когда бабы прочухали что к чему да для чего, так сами себе стали аборты делать… И по животу друг другу пинать, и живец не пить, и всячески себе членовредительствовать, лишь бы выкидыш вызвать… Великий замолчал, задумался на несколько секунд, а потом воскликнул: «Скальпель сука!!! Ты чертов Гений!!!»

– А мля! Вижу догадался да! Поэтому и говорю, экспериментировать надо. Пока о младенцах говорить рано, но эмбрионы и околоплодные воды первого триместра в принципе смогу организовать. Но нужен постоянный контроль над коровкой.

– Да это вообще не вопрос! Полный карт-бланш тебе в этом направлении. Как видишь организацию сего?

– В идеале оплодотворять не свежачек, а диких, поживших какое-то время в Улье, либо свежих держать тут хотя бы месяц, по кластерам безопасным покатать, не щипачить с них, да горохом подкармливать. Хотя нужно будет пробовать и со свежачками, если сильной разницы не будет, то вообще на поток поставим. Оплодотворять конечно же самым лучшим генетическим материалом, таким как у тебя, у меня, у Боинга, в общем прокаченным, я думаю это сильно повысит шансы на качество. Как я и говорил, процесс не быстрый, но мы ведь и обычные потроха параллельно поставлять будем. Тут надо что бы ты с космонавтами договорился, чтоб они нас планом не кошмарили, да не урезали поставки красного, а особенно белого жемчуга.

– Кстати мне для развития этой грани не помешает одну вне очереди.

– С этими я договорюсь, я их сильно за вымя потискаю такими-то новостями. Они не только не будут урезать, но ещё и увеличат поставки. Нам не только жемчуг нужен, я хочу их на походное вооружение и экипировку раздоить, которыми они сами пользуются на долгом марше. Хотя бы пятнадцать двадцать комплектов для особо приближенных. А там можно подумать и об автономии.

– Жемчуг вне очереди… Ну ты и хам Скаля, я даже себе такого не позволяю! Белый не дам, его совсем мало осталось, одну красную сейчас и одну через две недели. Но Скальпель мне кровь из носа нужен результат чем быстрее, тем лучше я не хочу пустословить перед внешами. Я хочу для затравки дать готовый образец, пусть посмотрят на качество, а потом пообещать ещё лучше. Так что давай, выбирай любую, хочешь я трахну, хочешь сам, тем более позавчера с эвакуации новых привезли. Горох на складе возьмешь столько, сколько посчитаешь нужным этого добра хватает. С этими словами Великий открыл тот же сейф, где лежал спек, достал оттуда весьма увесистый мешочек, выудил из него красную жемчужину и передал её Скальпелю.

Скальпель тут же закинул её в рот и проглотил.

– Ты ему тоже красный дал? Спросил Скальпель, имея ввиду кисет, переданный Бахусу.

– Не заслужил он ещё красный. Одну черную со старых, залежавшихся запасов и десяток горошин. Пусть не много дар качнет, тем более если его в такой оборот брать будем. А если нет, то депортируем с Улья по запчастям. Хмыкнул Великий.

– Думаю согласится, тем более что я ему установочку уже подкинул. Вставая с кресла сказал Скальпель. Ну всё, я потерялся. Пойду мясо принимать.

– Бывай, только держи меня в курсе каждого шага.

* * *

Я вышел на улицу и первым делом заглянул в кисет, вернее вытряс его содержимое на ладошку. Один черный глянцевый шарик и десять серо-зелёных виноградин, судя по видео, которое показал Дым, это черная жемчужина и горох, ну чтож двинули к Зубу.

– Можно? Я приоткрыл дверь в блок знахаря. Зуб сидел за компьютером и что-то увлеченно разглядывал на мониторе.

– О Бахус, залетай, я уже Великому про тебя сказал, чтоб тебя к себе забрать. Он обещал подумать.

– Слышал… Он меня только что к тебе отправил, вот смотри. Я показал ему содержимое кисета. На долю секунды лицо Зуба вытянулось как в мультике, но он быстро взял себя в руки, пробарабанил пальцами по столу, глубоко вдохнул выдохнул и спросил:

– Когда он дал тебе это, что сказал при этом? Зуб достал сигарету и прикурил.

– Он сказал, что это аванс. Он много чего говорил, вот это ещё дал. Я показал карту.

– Всё блядь… ясно… хер мне, а не напарника. А я уже губу раскатал, прошение в Институт начал готовить... Глубоко затянулся Зуб.

– Слушай Зуб, хорош вола ебать, мне жути ещё со вчера нагонять начали. Великий тоже всё загадками да загадками. Толик, ты ведь «там» нормальным мужиком же был. Правда не много я успел прослужить в нашей части, чтобы всех досконально узнать, мы с тобой хоть и не приятелями были, но вроде говна друг другу не делали, по крайней мере в моём варианте «того» мира.Попытался вывести его на более глубокий разговор.

– Бахус! Он привстал с кресла, злобно глянул на меня, левой рукой облокотился на стол, а правой гневно затряс указательным пальцем в мою сторону. Я тебя прошу, предупреждаю, заруби себе на носу раз и навсегда, слышишь! Никогда больше, никогда (!) не вспоминай «тот» мир, а особенно военную часть и «нас» в ней, и не называй ни каких имён. Мы другие, мы не они! Ясно?! И уже более спокойно добавил: – Тут за это можно и пулю схлопотать, а мертвым отсюда только один выход, к космонавтам в криоконтейнерах. Да и не Толик я… Виталик… Всё! Я тебя предупредил, прощаю только потому что ты свежак, и тебя ждет не совсем приятная работа… вернее совсем не приятная.

– Пиздец! Только и смог выдавить из себя я. Я тебя услышал Зуб. Виноват – исправлюсь. Я так понимаю тебе есть что мне сказать хотя бы размыто, что бы я был готов ко встрече со Скальпелем.

– Есть… Только так, я тебе ничего не говорил, если проговоришься что раньше услышал, поверь мне, я найду как тебе отомстить, а мне бы очень этого не хотелось. Сказал Зуб уже совсем спокойным тоном и снова затянулся.

– Я весь во внимании. Сел по удобнее на офисном стуле.

– Да хули уж тут, слушай. Наша база не сама по себе, её спонсируют и полностью поддерживают из вне, совсем из вне. Это люди, с одного из вариантов Земли, только ушедшие вперед в развитии лет на семьдесят, сто. У них и оружие уже не порохом стреляет, форма опять же из супертканей и полимеров, бронекостюмы лёгкие, но сука прочные. Единственная их беда в том, что они не могут дышать воздухом Улья, потому что, во-первых, они такие же, как и мы – люди, во-вторых банально заразятся, а они не хотят.

Они могут приходить к нам и возвращаться к себе. По Улью они передвигаются в лёгких костюмах и дышат воздухом, взятым со своего мира, чтобы спор не хапнуть, воздуха в них хватает часа на три. Отсюда и прозвище им «Космонавты». Вроде как есть система фильтрации в костюмах, но насколько я знаю, технология дорогая, опять же не везде ей можно пользоваться. Бывают ещё мобильные базы с капсулами, они по автономнее, но сопровождать такую дуру, та ещё проблема. На их головной базе «Астра», она на внешке, есть целые блоки для проживания сотен людей. Понятно, что туда воздух в баллонах доставлять через портал совсем не проблема, либо фильтруют в больших объемах.

Исходя из всего выше сказанного, они маломобильны и привязаны к своим базам, как твой Бобик к будке. Наша база в шестидесяти километрах на юг, от Астры. Хотя и является самой близкой, тем не менее они здесь гости редкие, обычно мы к ним, но зато они нас с воздуха оберегают. Их беспилотники – песня! В случае, если существует угроза нашей базе, зараженными или дикими, оперативный дежурный связывается с Астрой и через пять минут, нас уже защищают рои всяких разных дронов, либо камикадзе, да там этих БПЛА разного типа херова гора! Конечно и разведка постоянно ведется, как нашими, так и их силами.

– Зуб, я тебя не много не о том спросил. Сказал я. Я тут, блядь, причем?!

– Бахус! Ты думаешь мне заняться не чем, кроме как попиздеть с тобой? Я к чему всё это рассказываю, чтоб ты всю суть понял! Понял?!

– Понял… Извини, нервы шалят.

– Вот. Теперь подходим к самому главному. Ты ведь понимаешь, что это всё не бесплатно? И мало того, очень и очень дорого!

– Догадываюсь. Видимо мы им чем-то платим да?

– Да, именно! Есть команды, которые по кластерам шныряют, это в основном из наших Шакалов, и таскают оттуда, самое не нужное в этом мире. Золото в слитках и изделиях, драгоценные камни, антиквариат, предметы искусства и коллекционирования. Это нам оно тут нахрен не нужно, а у них то мировую экономику никто не отменял. Там это всё добывать надо, что само по себе либо затратно, либо очень редко, а тут, тупо, этого добра из ниоткуда берется.

По началу базы с порталами именно для этого использовались. Пока в Улей не стали проникать яйцеголовые всех мастей, добрались они конечно и до трупов иммунных. Вот тут-то и выяснилось, что самый ценный и дорогой товар из Улья, это люди! Вернее, их внутренние органы. Из них делают лекарства от старения и всех болезней. Чем дольше иммунный в Улье, чем он больше прокачанный горохом или жемчугом, тем потроха его ценнее, ибо КПД с них на много больше чем со свежаков. Естественно «там», очень мало кто об этом знает, и конечно это очень и очень дорого. Сильные мира того, готовы платить любые деньги, нести любые потери и расходы что бы продлить себе жизнь и омолодится. Наша база является одной из главных поставщиков таких потрохов в Астру.

– Аебунеть…. С тяжелым вздохом произнес я. – Я ко многому был готов, но чтоб к такому… Да Зуб… Выбил ты у меня почву из-под ног. Теперь пазл в моей голове сложился. Мне придется разбирать на органы мертвые тела этих несчастных… вот, сссука, к чему говорил Скальпель о разборке и сборке молчаливых пациентов морга….

– Есть чё выпить, а? Спросил я сиплым от разочарования голосом.

Зуб молча встал, вышел из кабинета в другое помещение, видимо там была кухня, прошуршал там не долго, вынес начатую в пластиковом корытце нарезанную селедку в масле, три соленых огурца на не большой тарелочке, на ней же нарезанное ломтиками сало, поставил на стол. Опять ушел на кухню и тут же вернулся с обледенелой бутылкой водки и двумя не большими стаканами. Всё так же молча, налил грамм по сто в каждый стакан, молча взял его, я тоже взял свой, он не чокаясь маханул до дна, поставил стакан и захрустел огурцом.

– Ну, чё вылупился, пей давай. Продолжим. Сказал он, садясь в своё кресло. Я поступил по его примеру, так же махнул до дна и потянулся за салом.

– Ты практически всё так понял. Но так, да не так. Дело в том, что в трупах копаться, ума много не надо, любого можно обучить этому…

– В ЖИВЫХ?! Воскликнул я, оборвав его.

Зуб, качнул утвердительно головой и налил ещё по одной. Мы так же не чокаясь выпили. Вот только закусывать мне не особо хотелось.

– Бахус, дай договорю а. Не перебивай прошу, пока я готов ещё говорить. Если перестану, потом просто не смогу начать… настолько всё хуёво…

– Молчу, дай закурить.

– Поэтому на тебя Великий и положил глаз, Скальпель один не справляется, у него по мимо операций ещё есть заботы. Он давно себе доктора в напарники ждёт, а тут ты такой нарядный загрузился. Иммунных, на разделку, держат на ферме у шакалов, тебе всё покажут если надо, но в основном, твоя работа в медблоке, со Скальпелем и… скальпелем… Хуёвый каламбур получился … После изъятия каких-либо органов, «коровку» опять на ферму переводят, пока он или она себе новый орган не отрастит. Поят живчиком, кормят. Но даже тут, пределы человеческого организма не безграничны, нету полной реабилитации, полноценного отдыха и питания. Коровки живут не долго, когда организм ослаблен до предела, с него сливают всю кровь, сердце останавливается и наступает полная разборка. Стой! Не перебивай! Самое паскудное то, что изъятие происходит без какой-либо анестезии….

– ЧТО!? Эээто кккак? Начал заикаться я.

– Вот так, на живую… при такой операции выделяется адренохром, это метаболит адреналина, по-простому гормон страха, такие запчасти самыми дорогими считаются. Потроха приобретают цену только тогда, когда у иммунного прорезается первый дар, ну а дальше соответственно, чем дольше в Улье, тем дороже. Прокачка горохом, а тем более жемчугом так же поднимает конечную стоимость. Это одно из условий космонавтов, я имею ввиду наличие адренохрома, но он выделяется в таких ничтожных количествах, что его нельзя как-то выделить отдельно или синтезировать, но вброшенный в организм вместе с адреналином, он многократно усиливает лечебные свойства органов… Вот така хуйня малята…

Я сидел как водой ледяной облитый, попытался что-то сказать, но попросту не смог. Я вспомнил случай, когда солдат на учениях предплечье левой руки по вдоль рассёк, хорошо так рассёк, глубоко, почти до кости и длинной сантиметров восемь. Не удачно поскользнулся на бетонной крошке в старом здании, имитация боя в закрытых помещениях была, упал и напоролся на обрезок арматуры, торчащий из ступеньки. Я принял решение шить прямо в «поле», тем более что рваная рана быстрее заживает чем резанная острым предметом. Обколол вокруг раны лидокаином, обеззаразил подготовил изогнутую иглу и кетгут, это такие саморассасывающиеся органические нити, после проведения всех необходимых подготовок начал накладывать первичный шов. Сначала всё шло не плохо, солдат терпел, но потом что-то пошло не так, толи не рассчитал дозу обезболивающего, толи адреналиновый откат наступил, в общем дошивал последних три шва на живую… Скажу так, фильмы про Рембо врут, ну нельзя шить самого себя с геройской пафосной рожей… Он орал от боли так, как будто ему руку тупой пилой отпиливают, а в конце вообще не произвольно обмочился. Мне пришлось вколоть ему морфин, чтоб снять болевой шок. Если это было от простой иглы, я даже не могу представить, как в принципе операцию без анестетиков, или вообще без наркоза делать.

Зуб разлил остатки водки по стаканам, получилось почти под край, я не глядя выпил свой, водка прошла как вода, абсолютно без вкуса и запаха.

– Будешь ещё? Спросил знахарь.

Я лишь молча кивнул головой. Зуб ушел на кухню, не было его минут пять. Он вернулся с ещё одной бутылкой. Уже разлил по меньше, грамм по пятьдесят.

– Я сюда споран закинул. Сказал он. Тебе необходимо прийти в себя. Вижу, как ты сдулся и физически и морально. Но опять же попрошу никому не говорить, мне спораны и горох по должности положены, я сам их жрать горстями без разрешения не могу, но этот спишу.

– Резать тебе не только чужих, но и своих придется. Продолжил Зуб. Я лишь молчал и обреченно слушал его. Великий систему штрафов ввёл для служащих базы. Никаких выговоров с занесением в личное дело как «там» … За любую провинность наказывают личными потрохами, причем сколько и как наказать решает только он. Заснул на посту, будь добр в холодные руки Скальпеля, на операционный стол, сдай почечку на благо базы, всё равно новая отрастет. Зеки так вообще, свои потроха в карты да в казино проигрывают. За это Скальпеля за глаза палачом называют, да режет он, но косячил же не он, а уж тем более не он наказание назначил. Тем не менее его ненавидят все, кому «посчастливилось» попасть к нему, а кто ещё не попал просто боятся его до усрачки.

Зуб налил ещё по одной. Следовало бы остановиться, проспаться, привести мысли в порядок, но от таких новостей хотелось залиться по самую макушку, уснуть и больше не просыпаться.

– И что, никак отскочить от этого нельзя? Может ты поговоришь с Великим, может к тебе как-то можно перевестись? Он мне сказал, что «если совсем не понравиться, переведем в обычные знахари». Или есть другой какой-то выход, может на другую должность, да хоть говночистом, только не к Скальпелю. Спросил я, хотя и понимал, что это маловероятно.

– Не Бахус, не вариант, слишком много в тебе совпало. И специальность, и дар, такое редко бывает. Ты второй на моей памяти. Раз тебе жемчуг авансом выдали, то взялись за тебя всерьёз и по полной.

– А первый кто? Уж не сам Скальпель, а? Спросил я и сам налил ещё по одной, но по меньше чем конские дозы Зуба.

– Не, это я о Боинге. Скальпель просто недомедик, а дары у него… Я вообще то не имею права тебе такого говорить, мозголом он и ментат. Всё, тссс, я тебе ничего не говорил, это алкоголь язык развязал.

– Ты сказал дары? У него их несколько?

– Так! Тссс я сказал, забыли про Скальпеля. А что касается даров, да один человек может несколько иметь, но тут прокачка жемчугом нужна. Космонавты нас жемчугом снабжают, в том числе и белым, они здесь, на внешке, даже самых крупных заров калёным железом выжигают, вообще никого не боятся. Ну как снабжают, накроют крупных заров или скребба с воздуха, затем дают нам координаты где туши лежат, туда группа Боинга выдвигается за потрохами. Великий только ему в этом плане доверяет.

– Ты кстати о Боинге начал, что он первый на твоей памяти.

– А точно, захмелел уже совсем, всё эту допиваем и баста. Боинг, он же в нашей части оружейкой заведовал, оружием с детства увлекается, знает если не всё, про оружие, то очень и очень много. Так же рукопашным боем занимался долго, здоровый как медведь, почти два метра ростом, а тут развлекуху себе нашел, врукопашную на лотерейщиков выходит, старается оружие не применять, бьётся пока башку ему не свернет. И дары ему под стать достались, ты не смотри что он здоровенный, он знаешь какой верткий и быстрый, как понос мля. Любой удар предугадывает и блокирует, либо жестко и быстро контратакует. Второй его дар, всё что стреляет и взрывается, слушается его как заколдованное, и пуля дальше и ровнее летит и попадает куда надо, патроны «не вовремя» не кончаются, осколки гранат обязательно цели достигают.

Одна из граней его дара, если на него оружие наставить, и он будет видеть в нем угрозу, не факт что оно выстрелит, осечка будет, или патрон переклинит. Если всё-таки выстрелит, то не попадет. На мину наступит, а она не взорвется из-за заводского дефекта. Великий его горохом и жемчугом закормил, уж я-то знаю, под моим присмотром горох и жемчуг принимают.

– Кстати о жемчуге, что мне с ним делать то? Если принять, то это значит, что я автоматически принимаю правила Великого, и попадаю под Скальпеля. А если не принять…

– А если не принять… угадай с трех раз, что с тобой будет. Ты ведь типа пока не знаешь, что за работа тебя ждёт. А когда тебе рабочее место покажут, не думаю, что у тебя выбор останется. Моё мнение такое, завтра с утра, на трезвую схомячишь жемчуг, пока дар у тебя не активировался, под моим присмотром, а там видно будет.

– Можно мне у тебя остаться, а? Спросил я. Не могу я в казарму сегодня, вернее не хочу. Начнутся расспросы всякие, а мне переварить надо всё что ты наговорил. Может быть всё не так уж и плохо?

– Да не вопрос. Я в основном на диване сплю, в зале, там у меня и кухня и всё на свете. Указал он на комнату, куда ходил за снедью. Вторая дверь, это для пациентов, там три койки широкие, для выздоравливающих тяжелых, стационар своего рода. Сегодня пусто, падай на любую, я доложу в твой блок, что ты у меня остался. Если руководство тебя искать будет, скажу, что жемчуг старый, кривоватый, на сутки присмотр нужен.

– Вот спасибо! Прям выручил, можно я тогда прямо сейчас прилягу, хватает с меня на сегодня.

Зуб утвердительно махнул головой, мы пожали друг другу руки, я ушел в стационар. Сначала думал, полежу подумаю, но вырубился почти моментально.Проснулся я утром, за окном только-только светать начало. Честно говоря, думал хуже с утра будет, приготовился к головной боли, всё-таки много вчера откушал, да ещё и намешал. Ан нет! Довольно легко проснулся, только не много пить хотелось, будить Зуба не стал, решил дождаться пока он сам проснется, а сам погрузился в раздумья.

Итого резюмируем, если операции проводить «на живую», то пациент должен быть, как минимум, максимально обездвижен, а как максимум вообще приклеен к столу, иначе любое движение тела, может привести к непоправимым последствиям. Так при изъятии той же почки, хирург делает большой дуговой разрез в районе поясницы. Разрез делается послойный, то есть слоями по одной линии, и если тело к примеру дернется, то элементарно можно промахнуться и полоснуть не там. Там дальше много тонкостей, нужно эластичным зажимом зажать ножку органа, все кровеносные сосуды. В результате иссечения неизбежно кровотечение… Если человек под наркозом, то пульс у него пятьдесят/семьдесят, я даже боюсь представить, с какой дурью будет работать сердце, если всё это делать без наркоза или анестезии, пульс будет под две сотни, выдержит ли сердце вообще?! Как Скальпель этот вопрос решает?

Связать или привязать человека так, чтобы он не дергался, нереально! Всё равно будет пространство для движений, опять же не произвольное сокращение мышц. Зуб ещё адренохром упоминал, его только – только изучать начали, действие его у нас, вернее «там», абсолютно не изучено, а для меня адренохром вообще из разряда конспирологии. Тут надо смотреть, что предпримет Скальпель. Я даже предполагать не хочу, тут всё что угодно может быть, от кровопускания до состояния потери сознания, до «киянкой по кумполу», предварительно напугав пациента, до пота на зубах, первым надрезом. Надпочечники сделают своё дело, а дальше с вероятностью девяносто процентов, потеря сознания. А если не потеряет, это же какой вой будет? Бррр… Из раздумий меня вырвала открывающаяся дверь и голова Зуба в проёме.

– А, проснулся уже, чё не выходишь? Спросил Зуб. Голова не болит?

– Не, не болит, так, сушняк лёгкий.

– Ну выползай, я позавтракать приготовил, выходи.

Я встал, оделся и вышел в кабинет, Зуб крикнул чтоб я шел к нему в комнату. В жилой зоне, если это можно так назвать, царил холостяцкий беспорядок. В комнате пахло жареной яичницей и свежезаваренным кофе. На запах отозвался мой желудок, заурчав не довольно и напомнив мне, что пора жрать!

– Жемчуг давай. Сказал Зуб и вопросительно уставился на меня.

Я достал кисет, вытряхнул содержимое на ладошку и протянул знахарю. Но он из всей кучи выудил только жемчужину.

– Горох убери, его потом принимать будешь, когда дар полностью активируется. Он зажал жемчужину в кулаке, закрыл глаза и простоял так секунд десять.

– На, глотай. Вернул он мне черный шарик. Я проглотил, прислушался к себе, в животе приятно потеплело, затем струйки тепла покатились к рукам и ногам. Зуб протянул мне стакан: – Это живец, запей. Запил, тоже потеплело, но гораздо меньше чем от жемчужины.

– А вот теперь давай завтракать. Зуб снял сковородку с яичницей с плиты и поставил в центр стола. – Кофе будешь? Я утвердительно махнул головой. Зуб вставил капсулу в кофе-машину нажал кнопку, она погудела, щелкнула и в подставленный стакан полился приятно пахнущий кофе.

– Я тут кое-что придумал… задумчиво сказал Зуб. Когда у нас на базе появляются новые сотрудники, обычно это после эвакуации, я естественно осматриваю их на предмет дара. Затем составляю список и отправляю его с ближайшей группой в Институт. Не знаю для чего, но это обязательное условие космонавтов. В этом списке есть столбец без названия…

Когда выяснилось, что я знахарь, меня отправили в Институт для обучения знахарству, они кстати очень много о развитии даров знают. В числе прочих навыков, меня обучили рассмотру маленького темно зеленого шарика, в середине позвоночного столба. Это всё на ментальном уровне конечно же, а не ковырянием. Привели одного из сотрудников, я разглядел в нем этот самый шарик. После того как меня обязали составлять списки о дарах, институтские, под страхом смерти, наказали мне искать такой шарик в каждом новом сотруднике, если оный имеется, я обязан в безымянном столбце поставить галочку. На моей практике один такой был, за ним приезжали институтские и увозили его. Но я так понимаю не для варварских опытов, потому что тот сотрудник, на котором я обучался, был холёным и с сытой мордой. Чем-то эти люди интересны Институту.

– И что, и во мне такой шарик есть, спросил я начав пить кофе, так как яичница уж слишком быстро кончилась.

– В том то и дело что нет. У Великого договоренности с Институтом… Хотя, какое там у Великого… Это космонавты плотно и уже видимо очень давно сотрудничают с Институтом. Великий всего лишь очередной исполнитель. Но тем не менее, только с его разрешения кого-либо отправляют в Институт для максимального развития дара. Абы кого он туда не отправит, только очень ценных и приближенных ему кадров, как те же Боинг и Скальпель. Я тоже дары развиваю, но Великий очень меня ограничивает, абы кому нельзя! Я не могу масштабно, как Институтские знахари, но тоже кое-что могу. Но опять же только с разрешения.

– Мне то что с этого, шарика ведь во мне нет. Не понимая к чему ведёт Зуб, спросил я.

– А вот что! Вас я осмотрел, ещё зеков осмотрю и подготовлю общий список, на днях выходит рейд группа в сторону Института, я сними список передам, пути туда трое суток. Они флешку передадут и дальше по своим делам двинут. Я могу на против твоем имени галочку поставить, типа у тебя тоже шарик есть.

– И нафига мне это? Удивился я.

– Смотри сам конечно, но буквально дней через пятнадцать ты сможешь свалить с базы и оказаться в Институте. Пока поймут, что шарика нет, пока туда-сюда, пока местные знахари тебя посмотрят, много времени пройдет. Может и договоришься там с кем, чтоб у них оставили.

– А, вот ты к чему! Слушай, а ведь и в правду, может что и выгорит из этого. Но Зуб, мы всего лишь предполагаем, располагают уже за нас. А если ни хера не получится? Что тогда? Если эта афера вскроется, Великий тебя на британский флаг порвёт.

– Не вскроется, если кто-то из нас сам ему не расскажет. О каждом новом шариконосце, я в первую очередь ему докладываю. Он не посмеет утаить тебя от космонавтов, если они узнают, что он от них что-то или кого-то скрыл, вывернут его мехом во внутрь, это первое.