Текст книги "Вселенские Соборы"

Автор книги: Антон Карташев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 54 страниц)

Пирр, конечно, восторжествовал…

Папа через три месяца тюремного сидения, в марте 655 г., был тайно погружен на судно и увезен в ссылку в наш Крымский Херсонес, где еще прострадал до 16 сентября. Отсюда он написал несколько писем, отразивших его страдания в этом медвежьем уголке византийской державы, среди варварского населения и в лишениях необходимой пищи. Здесь, на перепутье хлебной дороги из Скифии в Грецию, папе не давали хлеба. Он жаловался в письме: «Хлеб известен здесь только по имени… Я удивлялся и удивляюсь безучастию моих друзей и родни. Они забыли о моем несчастии. Кажется, не хотят даже знать, существую ли я еще на свете или нет. Хотя римская церковь и не имеет денег, но она богата, по милости Божией, хлебом, вином и всем нужным для жизни. Очевидно, на людей напал страх, так что они чуждаются даже исполнения заповедей Божиих, страх, где не должно быть никакого страха». Папе действительно было горько, что порыв любви к нему, свидетелем которого он был при первом аресте, совсем исчез. Императорский террор привел всех в оцепенение.

Мартина огорчало и то, что римские клирики принципиально «предали» его и канонически. Когда он был еще на острове Наксосе, они уже поставили себе 10 августа 654 г. нового папу Евгения, a избрали его еще раньше, принимая во внимание, что эта дата есть дата уже императорского утверждения. Папа Мартин тогда был еще в Константинополе и не подозревал этого. Очевидно, что в империи считалось правилом: кафедра считается вакантной, если ее епископ обвинен государственной властью как политический преступник. И раньше, в арианскую эпоху, вместо сосланного императорским указом папы Ливерия был избран Феликс II, и в эпоху Юстиниана вместо обвиненного в измене Сильверия избран папа Вигилий. Это пример уступчивости церкви перед требованиями государственной власти. Очевидно, и по отношению к Мартину y римского клира власть потребовала того же принятого канонического отношения, вне вопроса о вере. Но в момент избрания Евгения Мартин еще не был формально судим и осужден. Клирики здесь, конечно, смалодушествовали перед полицейским давлением.

16 сентября 655 г. папа Мартин скончался и погребен в Херсонесской церкви Богородицы Влахернской. Он причислен к лику святых и греческой церковью. Память его как исповедника празднуется 11 (24 н.ст.) апреля и как мученика – 12 (25 н.ст.) ноября.

Суд над преподобным Максимом Исповедником

В то же время, как Феодор Каллиопа арестовал в Риме папу Мартина, арестован был там также и преподобный Максим со своим учеником по имени Анастасий. Он был простым монахом. Другой ученик Максима, тоже Анастасий, был апокрисиарием папы в Константинополе. Максима и Анастасия привезли в Константинополь еще задолго до Мартина, в 653 г., и тоже с пристани бросили в тюрьму. Но суд над ними был назначен лишь после увоза папы Мартина в Крым, уже при патриаршестве Пирра. Суд в том же составе под председательством Вуколеона.

Суд начался с вопроса: «Христианин ли ты?» – «Да, по милости Божией».– «Это неправда, если бы ты был христианином, то не отвергал бы императора». Подразумевается византийский взгляд на каноническую роль императора. И далее предъявлены обвинения, как и папе Мартину, в политическом преступлении, даже в государственной измене: «Это ты предал сарацинам Египет, Александрию, Пентаполь, Триполитанию и Африку». Свидетели утверждали, что Максим не советовал префекту Нумидии Петру сопротивляться арабам, ибо Бог не поможет императору Ираклию за его ересь. Другие свидетельствовали, что папа Теодор поощрял бунт Григория ссылкой на сновидение Максима, которому ангелы сказали: «Григорий – император, победитель!» Максим отверг это, как клевету. Третий свидетель показал, что он в Риме от самого Максима слышал, что тот не признает за императором священнических прав. На вопрос: «Τί ούν; ουκ εστί πας βασιλεύς χριστιανός καί ιερεύς;» – Максим отвечал без колебаний: «Ουκ εστιν».

Что император – не священник, Максим доказывал тем, что при богослужении императоры поминаются после лиц священного сана, во главе мирян. В русской церкви на ектениях императоров поминали раньше священства, так что аргумент Максима не имел бы силы.

На обвинение, что Максим вел пропаганду оригенизма, Максим просто ответил анафематствованием Оригена, т.е. присоединился к постановлению Константинопольского собора 543 г., бывшего как раз перед V Вселенским собором.

Максима отвели в тюрьму. В тот же вечер к нему явились два сановника от императора – допрашивать его о споре с Пирром в Африке. Максим, рассказав все, пояснил, что он не может иметь общение с церковью Константинопольской из-за «глав» Кира Александрийского, «Эктезиса» и Типоса. «А как же, – возразили ему, – вот только что вчера прибыли папские апокрисиарии, и они готовы приобщаться с патриархом».

Увы, это была правда! В это время в Константинополе пресвитер Петр, будущий патриарх, подготовил хитрый план догматического компромисса. Предлагалось принять и одну волю пo ипостаси, и две воли по природам. И одно действие по ипостаси и два действия по природам, смотря по углу зрения в каждом отдельном случае. Пирр обрадовался этой выдумке! И она (в который раз!) обманула несложные головы апокрисиариев папы. Максим, услышав это, заявил, что апокрисиарии превысили свои полномочия. У них на руках одно письмо к императору, но нет папских писем к патриарху. Действительно, миссия этих апокрисиариев папы Евгения ограничивалась простым донесением об избрании папы и получении формального утверждения со стороны императора. Да и в момент отъезда апокрисиариев из Рима им была еще не известна смерть патриарха Павла и возведение на его место Пирра, и вообще они не имели полномочий входить в общение с патриаршим возглавлением императорской церкви. Преподобного Максима и его учеников, однако, очень поразило это «падение» римских послов, и преподобный Максим молил Бога, чтобы Господь спас веру в Риме и «исполнил свое обещание князь апостолов». Пирр торжествовал и, издеваясь, просил передать Максиму: «Посмотрим, к какой же теперь церкви ты принадлежишь? к Константинополю, Риму, Антиохии, Александрии, Иерусалиму? Все теперь согласны». Вот тут и сказал преподобный Максим те слова, которые мы читаем в его житии: «Аще и вся вселенная начнет причащатися с патриархом, аз не имам причаститися с ним». Это место – излюбленное нашими раскольниками-старообрядцами, начиная с Аввакума.

Между тем в июле 655 г. Пирр умер и его место занял выдумщик Петр. Он отослал папских апокрисиариев к папе Евгению с письмом, излагающим учение о трех волях, и с синодальным посланием о своем вступлении на патриаршество. В синодике он излагает спорный вопрос очень смутно. Когда папа Евгений во время богослужения в Santa Maria ad praesepe прочитал синодику Петра, народ поднял шум и потребовал, чтобы папа Евгений, не выходя из церкви, осудил это послание. Очевидно, содержание его стало известно из устных сообщений апокрисиариев. Папе пришлось дезавуировать последних. Это видно из дальнейшего поведения римской церкви.

Летом 655 г. Максима вызвали из тюрьмы с его учениками на новый допрос в присутствии патриархов Петра и Македония Антиохийского. Максиму Троил опять пригрозил смертью, если он не сознается и не заслужит этим милости императора. Максим объявил, что все обвинения против него – клевета, кроме одного, которое он признает истинным: «Я много раз анафематствовал Типос». – «Следовательно, ты анафематствовал императора?» – «Нет, не императора, но документ, противный вере и к тому же написанный не императором». – «Где и когда он был осужден?» – «Во-первых, на Латеранском соборе в церкви Спасителя и, во-вторых, в церкви Santa Maria ad praesepe». – «Почему ты любишь римлян и ненавидишь греков?» – «Я люблю римлян, ибо одной с ними веры, и я люблю греков, ибо одного с ними языка». – «Ты говоришь о Латеранском соборе, но ведь он был собран низложенным папой Мартином». – «Изгнанным, но не низложенным», – подчеркнул Максим.

Максима опять увели в тюрьму, a на другой день объявили, что Максим и его приверженцы высылаются во Фракию: Максим – в Визию, Анастасий, монах, – в Берберу, Анастасий, апокрисиарий, – в Мосимврию, без одежды и пропитания.

Летом 656 г. к Максиму прибыл от императора Феодосий, епископ Кесарии Вифинской, с двумя уполномоченными от императора и даже с подарками, ища сговора с Максимом и через него с Римом. Феодосий повел беседы по существу и в самом дружеском тоне. Максим в этом интересном разговоре (он сохранился в сочинениях Максима) опять подавил своими доводами Феодосия. Тот согласился лично за себя с формулой «две воли и две энергии» и спросил: «Поехал ли бы с этой формулой Максим в Рим от лица патриарха и императора вместе с Феодосием?» Максим согласился. Это все растрогало присутствующих, и они на коленях возблагодарили Бога за начало мира.

Максим после этого был переведен приказом императора под Константинополь в монастырь св. Феодора, в Ригион (около Сан Стефано: Кочук – Текмедже). Сюда явились к нему с тем же Феодосием новые послы – Троил и патриций Епифаний и повели новые речи: «Мы пришли объявить тебе волю василевса, но скажи наперед: исполнишь ты ее?» Но в чем она состоит, патриции отказались сказать заранее. Тогда Максим сказал им: «Объявляю вам перед лицом Бога и Его святых ангелов, что, если государь повелит мне что-нибудь относительно дел мира сего, я охотно исполню его волю». Другой патриций, Епифаний, взял на себя объявить волю Консты. «Вот что государь приказал объявить тебе: так как весь Запад и на Востоке те, которые увлечены в соблазн, взирая на тебя, производят смуты и не хотят в делах веры иметь с нами общения, то да вразумит тебя Господь принять изданный нами Типос и вступить с нами в общение. Тогда мы пойдем к тебе навстречу, открыто пред всеми будем приветствовать тебя, подадим тебе нашу руку, с честью и славой введем тебя в великую церковь (в Софию), поставим на нашем императорском месте, вместе выслушаем литургию и приобщимся Тела и Крови Христовой. Потом провозгласим тебя нашим отцом, и будет радость не только в этом городе, но во всем христианском мире. Ибо мы твердо уверены, что когда ты вступишь в общение с нами, то присоединятся к нам все, которые ради тебя и под твоим руководством отпали от общения».

Из этого видно, какую громадную духовную роль играла в это время личность св. Максима. «Поистине, – говорил Максим патрициям, – все силы небесные не убедят меня сделать то, что вы предлагаете. Какой ответ дам я, не говорю Богу, но моей совести, если из-за пустой славы и людского мнения отвергну спасительную веру?»

Причину своего отказа принять Типос преподобный Максим объяснял так: «Кто из верных может принять этот указ, запрещающий говорить o том, o чем повелел говорить сам Господь через своих апостолов и учителей? Кто вместе с нечестивыми еретиками отвергает святых – a таковы люди, не желающие говорить ни об одной, ни о двух волях во Христе, как предписывает Типос, – тот (простите мне за правдивое слово!) вместе с диаволом отвергает Бога. Посему смотрите, чтобы нам под предлогом мира не впасть в совершенное отступление от Бога, которое, по апостолу, должно предшествовать антихристу. Делайте со мной что хотите, но я никогда не буду иметь общения с людьми, принимающими Типос».

«Ты считаешь нас еретиками, – говорили они, – но знай, что мы более тебя христиане и более тебя православные. Мы признаем во Христе божественную и человеческую волю».– «Если вы веруете, – заметил на это Максим, – как учит церковь, то зачем вынуждаете меня принять Типос, который уничтожает эту веру?» – «He уничтожает, – вскричали патриции, – a только заставляет молчать о спорных выражениях ради мира церкви». Затем патриции взорвались и закричали на Максима. Один из них сказал:

«По-моему, тебя надо вывезти в город, поставить на площади, собрать всех шутов, балаганных комедиантов, развратниц, всю чернь и заставить их бить тебя по щекам и плевать тебе в лицо». И сенаторы действительно взорвались, стали плевать на Максима и бить его. Подавленный этим епископ Феодосий едва остановил их зверство.

На другой день Максима вывезли в Селимврию и оттуда в Берберу, где был один из учеников Максима, грозя всем им вместе судьбой папы Мартина. Целых шесть лет, до 662 г., продержали всех сосланных в этой глуши и вновь вызвали в Константинополь для окончательного завершения наказания. На местном соборе вызванным произнесли анафему вместе с папой Мартином, патриархом Софронием и другими православными и предали осужденных в руки гражданских властей. По житию, Максим был бит воловьими жилами: ему отрезали до основания язык и отсекли правую руку. Затем он проведен был в таком виде по всем двенадцати кварталам Константинополя и вместе с двумя Анастасиями сослан на Кавказ. Письмо с Кавказа апокрисиария Анастасия не сообщает об этом ужасном искалечении св. Максима. Их привезли в Лазику (Кутаисская губерния), тут их разделили и разослали по разным военным крепостям, где св. Максим и Анастасий, монах, умерли в том же 662 г. A Анастасий, апокрисиарий, прожил еще 4 года. Перед самой нашей революцией Синод поручил профессору А. И. Бриллиантову исследовать археологически все возможные следы и предания о месте кончины св. Максима. Хаос революции прервал эту работу.

Конец Консты (668г.). Дипломатические отношения между Римом и Константинополем

Таким террором было временно наведено молчание во всей империи. Даже в Риме клирики примолкли. Папа Евгений скончался в 657 г. Его преемник Виталий решил смиренно послать свою синодику не только к императору, но и к патриарху Петру. Петр ему ответил. Оба сделали вид, что ничего не произошло. Императору это было особенно нужно. Он уже задумал убежать из Константинополя в Рим и потому искал примирения с римским обществом, раздраженным со времени казни папы Мартина. Конста, как известно, казнил по политическим подозрениям своего брата-диакона и шепотом прозывался Каином. Его особо мучили привидения. Брат являлся ему с чашей, наполненной кровью, и предлагал причаститься. Конста принял послов папы с исключительной дружественностью и послал в Рим роскошный евангелистарий, украшенный дорогими камнями. Имя папы Виталия внесено было, в первый раз после Гонория, в диптихи Константинополя.

Конста осуществил свое желание, переселился в 663 г. в Рим. Старый Рим был польщен этой честью. Папа в торжественной процессии за шесть миль от города встретил императора. Конста посещал памятники и храмы Рима, раздавая подарки. Делался вид, что для римлян император православен. Даже когда Конста довольно цинично приказал на государственные нужды взять всю бронзу с куполов церквей, в том числе и крышу с Пантеона (Santa Maria ad Martyres), папа Виталий не протестовал открыто.

Сравнительно скоро в Сиракузах, именно за свои экспроприации, Конста вызвал против себя дворцовый переворот. Он был убит в 668 г. Заговорщики провозгласили императором Мжежа (Mesecius), судя по имени, армянина. Но сын Консты Константин одолел Мжежа и утвердился императором. Он возвратился в Константинополь и был прозван Погонатом, т.е. бородатым (πωγωνιον), так как будто бы отправился на борьбу против Мжежа еще без бороды, a вернулся бородатым. Хотя Константин Порфирородный впоследствии называет Погонатом еще и его отца – Консту.

Константин Погонат (668–685 гг.)

Ухаживания Консты за римлянами не могли заживить ран, нанесенных Типосом и казнями Мартина и Максима. И вскоре как-то сами собой отношения испортились. Патриархи Константинополя перестали посылать свои синодики в Рим, a имена пап после Виталия перестали вноситься в диптихи. Но не видно, чтобы это произошло по мотивам монофелитского еретичества патриархов – Фомы, Иоанна, Константина (667–677 гг.), ибо VI Вселенский собор их в этом не обвинил. Но, видимо, в Риме после крайне примирительного Виталия вернулись на прежнюю строгую позицию.

Однако и сам Константин Погонат был равнодушен к Типосу.

Патриарх Феодор (677–679 гг.) не послал в Рим своей синодики, опасаясь, что его там не примут. Он послал только увещательное послание – προτρεπτικην επιστολην, приглашая римскую церковь к восстановлению общения с Константинополем. Однако Феодор (VI Вселенским собором признанный православным) вместе с Макарием Антиохийским настаивал перед императором, чтобы вычеркнуть из диптихов всех преемников Гонория. Вероятно, по мотивам соблюдения престижа Константинопольской кафедры. Но Макарий Антиохийский, очевидно, имел задние, еретические мысли.

Император Константин Погонат, стремившийся к церковному миру, был вне этих амбиций. He считаясь с Феодором, он 12 августа 678 г. направил очень вежливое письмо папе Домну, или Дону (676–678 гг.), именуя его «вселенским папой – οικουμενικος παπας».

С начала царствования он желал «церковного собирания – καθολικη συναθροισις» и примирения двух тронов. Теперь он продолжает развивать идею, высказанную в протрептике патриарха Феодора. Он находит, что спор идет из-за несущественных слов. Надо этого избегнуть и, пока политические условия мешают созвать вселенский собор, надо составить предсоборную конференцию. Константин просил послать трех римских клириков, до двенадцати епископов со всего Запада и четырех монахов из четырех греческих монастырей Рима. Император предлагал деньги, паспорта и корабли для путешествия.

Тем временем папа Домн умер и на его место был избран Агафон (678–681 гг.). Новый папа с вдохновением принял предложение императора. Чтобы впредь не произошло споров и разделений на самом Западе, папа решил собрать мнение всех своих церквей, даже за пределами собственно империи, y «варваров»: лангобардов, франков, славян, готов, бретонцев. Поэтому папа не сразу послал депутатов в Константинополь. Он решил предварительно на соборе в Риме все выяснить и этим вооружить своих представителей против уловления их в теологические сети, против всяких промахов. Было заготовлено послание, под ним собрано до 125 епископских подписей. Оно называется актом Римского собора, состоявшегося около Пасхи 680 г. Дюшен считает его просто актом, подписанным без собирания собора. Под этим актом мы читаем подписи Вильфрида – епископа Йоркского в Британии, епископа Деодата (St. Diй) из Австразии (Галлия), Феликса – епископа Арльского и представителя епископа Тулонского. Подписи от местных соборов: в Павии (Миланского диоцеза) и в Хизфилде (Йоркского диоцеза). Очень ждали в Риме и хотели бы видеть делегатом Феодора Кентерберрийского, главу англо-саксонской миссии, ученого-грека. Но он не прибыл. Делегация составилась без него.

VI Вселенский собор (680–681гг.)

Окончание собора 680–681 гг. Монофелитство после VI Вселенского собора. Последние Ираклиды. (Политическая обстановка). Дела церковные, «пято-шестой» или Трулльский собор 691–692 гг. Каноны Трулльского собора и Римская церковь. Рецидив монофелитства. Установившееся отношение Рима к Трулльскому собору. Марониты. Отношения с армянской церковью во время монофелитских смут.

Таким образом, намечалась конференция. Но подготовили прямо вселенский собор. Император, приглашая делегатов, писал папе: «Просим прислать благопотребных и способных мужей, имеющих познание во всем богодухновенном Писании и обладающие безупречным знанием догматов, мужей, которые принесли бы с собой нужные книги».

И действительно, делегатами оказались люди основательные. Но характерно, что папа Агафон в ответном письме на имя императора сознается в отсталости римского просвещения перед греческим. Он пишег: «Можно ли y людей, живущих среди варваров (nationes) и трудами рук своих с большими усилиями добывающих себе хлеб насущный, искать полного знания Писаний? Мы сохраняем законно составленные определения святых наших предшественников и святых соборов – сохраняем в простоте сердца и без всяких двусмыслиц. Что же касается светского красноречия, то не думаем, чтобы в наше время можно было найти кого-нибудь, могущего похвалиться большими познаниями, потому что в наших краях постоянно свирепствует восстание различных народов, которые-то борются между собой, то бегут в разные стороны и грабят. Мирского красноречия нет y людей неученых». Но за точность передачи послами предания римской веры папа ручается и просит императора их благосклонно принять.

B конце приложено в форме символического изложения Исповедание римской церкви по спорному вопросу. Оно действительно замечательно по своей простоте, ясности и правильности. Оно сыграло свою положительную роль в постановлениях собора и было до некоторой степени аналогично роли Томоса папы Льва для IV Вселенского собора. Вот оно:

«Исповедуем, что каждая из природ Христа имеет природные свойства: человеческая – все человеческие, кроме гpexa. Ho, исповедуя две природы, две природные потребности в Едином Господе Иисусе, мы не учим, что они противятся и враждебны друг другу (как заблуждающиеся от пути истины обвиняют апостольское предание). Мы не учим, что они разделены как бы на два лица или ипостаси, a говорим, что Один и тот же Господь Иисус Христос имеет в Себе как две природы, так и два природных желания, и действие Он имеет от вечности общее с Единосущным Ему Отцом, a человеческое принято от нас вместе с нашей природой во времени. Как природ, соединяющихся в Одном Христе, две, так поистине два и их действия, которые с их природами присущи Одному и Тому же Господу Иисусу Христу».

Папа уверяет, что «апостольская церковь – мать империи» всегда сохраняла это правило веры и, по благодати Божией, никогда не впадала в ереси. Это чистое учение, принятое от начала от князей-апостолов, пребудет непорочным до конца, по обетованию Господа: «Симон! Симон, ce сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе… и ты… обратившись, утверди братьев твои (Лк. 22:31–32)».

Папа Агафон хочет следовать примеру своих предшественников. Он излагает историю ереси. Но повсюду замалчивает случай с Гонорием. Приглашает императоров и Константинопольских патриархов отвергнуть ереси и принять православное учение, которое опирается на непоколебимую скалу римской церкви, quae ejus gratia atque praesidio ad omni errore illibata permanet.

Папа многократно повторяет о непогрешимости всех своих предшественников и этим дает понять, что и Гонория он не считает впавшим в ересь.

Другой документ, врученный послам, – это соборное послание, адресованное также императору Константину и его братьям (Ираклию и Тиверию, которых он присоединил к власти), от папы Агафона cum universis synodis subjacentibus consilio Apostolicae sedis.

И здесь римляне благодарят императоров за ревность к поддержанию светильника истинной веры, хранимого в церкви римской: «Свет учения нашей кафолической и апостольской веры, исходя из источника всякого света – Христа, через князей апостолов Петра и Павла и их преемников на римской кафедре до Агафона включительно, светит всему миру, и никакой еретический мрак не затмит его». Тут ссылка на недостаток просвещения из-за нашествия варваров. Далее приводится вышеуказанное символическое Исповедание о двух волях с просьбой к императору поддержать его, a еретические учения отвергнуть. И учители ересей перечисляются: Феодор Фаранский, Кир Александрийский, Сергий, Пирр, Павел и Петр Константинопольские. И конечно, полное молчание о Гонории.

Послами от римской церкви, привезшими эти документы, были пресвитеры Феодор и Георгий и диакон Иоанн. Как заместители папы, они подписывались затем под протоколами собора на первом месте. От западного епископата – три итальянских епископа: Абунданций Патернский, Иоанн из Реджио и Иоанн из Порта Римского. Затем пресвитер Феодор – представитель равеннской церкви и четыре греческих монаха. Всего десять человек.

B начале сентября 680 г. римляне высадились в Золотом Роге. Император встретил их с великой честью, отвел им место во дворце Плакиды и обеспечил их содержание за свой счет.

Патриарх Феодор по-прежнему не верил в миролюбие римской церкви и вычеркнул имя папы Виталия из диптихов. Император, наоборот, в это время пришел к мысли, что конференцию следует превратить во вселенский собор, и потому решил убрать непримиримого патриарха Феодора. На его место он поставил пресвитера Георгия, тайного монофелита, но примирительно настроенного. Благодаря всему этому стало возможным то, что в ближайшее же воскресенье по прибытии послов они участвовали в крестном ходе при церкви Пресвятой Богородицы во Влахернах. И в самый день прибытия легатов император опубликовал заготовленную сакру о созыве собора. Адресована она была на имя нового патриарха Георгия. Георгий должен был созвать всех митрополитов и епископов своего патриархата для исследования вопроса о волях и энергиях во Христе. Известил об этом император и Макария Антиохийского, чтобы и тот созвал свой епископат и выбрал и отправил в Константинополь своих представителей в срочном порядке, ибо римские легаты уже прибыли.

Безотлагательно 7 ноября собор уже собрался, открылся, именуя себя сразу «вселенским». Сам император не решался на это. Но решение последовало уже в лоне самого собора, чему император был очень рад. Может быть, это произошло так решительно потому, что явились на собор пресвитеры – представители двух заграничных патриархатов, в то время вдовствовавших: Иерусалимского с 638 г., со времени смерти св. Софрония, и Александрийского с 653 г.

Большая часть заседаний собора происходила в большой «купольной» зале трулла внутри царского дворца εν τω σεκρετω του θειου παλατιου, τω ουτω λεγομενω Τρουλλω, пo «Liber Pontificalis»: in basilica, qua Trullus appellatur, intra palatium.

Вот поэтому и продолжение этого собора через 10 лет (690– 691 г.) специально названо собором «Трулльским».

С 7 ноября 680 г. по 16 сентября 681 г. состоялось всего 18 заседаний. Число участников собора все время возрастало. K концу оно достигло числа 174. Председательствовал до 12-го заседания император лично, окруженный патрициями. С левой стороны от него сидели легаты папы, за ними – представитель Иерусалимский иеромонах Георгий. С правой стороны сидели: патриарх Константинопольский Георгий, Макарий Антиохийский и уполномоченный Александрийского патриарха иеромонах Петр. Посредине залы лежало Евангелие. B конце 11-го заседания император объявил, что государственные дела мешают ему председательствовать лично, a потому он передает эту роль его заместителям патрициям. Под протоколами, однако, император подписался после всех иерархов, и не по формуле «όρίσας υπέγραψα», как епископы, a лишь: «ανέγνωμεν καί συνηνέσαμεν» (читал и одобрил). A его заместители, так называемые judices, никакой подписи не ставили. В заключение император заявил, что он собирал собор не для каких-либо политических целей, a единственно ради мира церкви и церковной истины. И действительно, собор являл собою счастливую картину полного отсутствия давления политической власти, что вообще бывало часто, и полной свободы богословских мнений и слова. Богословские споры велись спокойно, обстоятельно, проверялись по документам все цитаты и ссылки. Собор был не по имени, a на самом деле «соборной» работой богословской мысли.

На 1-ом заседании было 43 епископа. Первое слово взяли папские легаты и обратились к императору с вопросом, прося дать им объяснение, как и почему в Константинополе и вообще на Востоке возникли догматические «новизны», которые 46 лет тому назад начал вводить патриарх Сергий, a за ним Павел, Пирр и т.д. Тогда император вызвал к ответу Георгия Константинопольского, Макария Антиохийского и единомышленника последнего, имевшего репутацию искусного богослова, монаха Стефана. От имени двух патриархов запротоколировано такое заявление: «Мы не изобретали новых выражений. Мы довольствовались учением св. вселенских соборов, св. отцов, патриарха Сергия и его преемников, равно как и папы Гонория и Кира Александрийского. Они научили нас так о воле и энергии. И мы готовы это доказать».

Тогда принесены были из архива подлинные акты соборов. Чтение началось с актов III Вселенского собора, ибо актов I и II не существовало. При чтении письма св. Кирилла Александрийского к императору Феодосию II с выражением об Иисусе Христе «воля Его всемогуща» патриарх Макарий воскликнул: «Вот доказательство, что во Христе одна воля!» Вообще патриарх Макарий сразу обнаружил себя упорным монофелитом. На это папские легаты, восточные епископы и императорские чиновники резонно отвечали, что здесь св. Кирилл говорит лишь о божественном естестве Христа, которое y Heгo обще с Отцом и Святым Духом и потому всемогуще. Здесь нет речи o том, одна или две воли во Христе.

На 2-м заседании (10 ноября) читали деяния IV Вселенского собора. При чтении знаменитого Томоса папы Льва: «agit enim utraque forma cum alterius communione, quod proprium habuit: Verbo quidem operante, quod Verbi est, carne autem exsequente quod carnis est, et horum unum coruscat miraculis, aliud vero succumbit injuriis» – папские легаты заметили: вот ясное учение o duae naturales operationes inconfuse et indivise. Макарий сказал: «Я не учу о двух энергиях, да и папа Лев здесь такого выражения, как «две энергии», не употребляет». Довольно смело это замечание Макария, ибо мы только что процитировали слова папы Льва «duae operationes». Что же оно значило бы, если за ним не мыслилось бы «две энергии»? «Итак, ты думаешь, что Лев говорит здесь о μια ενεργεία?» – возразил император. Макарий ответил: «Я не употребляю чисел, a говорю вместе с Дионисием Ареопагитом о богомужном действии – θεανδρικη ενεργεια». – «А что ты под ним разумеешь?» – спросил император. «Я тоже этого не определяю», – ответил Макарий.

Эти уклончивые ответы Макария были свидетельством его идейного смущения, но не трусости в исповедании своего монофелитства. В дальнейшем он со всей откровенностью и искренностью защищал монофелитство.

На 3-м заседании (13 ноября) приступили к атакам V Вселенского собора. Здесь в самом же начале оказалось пришитым подложное сочинение якобы Мины, патриарха Константинопольского, к папе Вигилию, трактующее вопрос о волях и утверждающее εν θέλημα. Πо самому анахронизму этого вопроса для эпохи V собора явно было, что это подлог. Легаты протестовали против чтения документа, и он был сдан в комиссию для исследования. Сам император, чиновники и епископы убедились, что три тетради первой книги актов собора не имеют нумерации и по почерку отличаются от четвертой, которая имеет отметку: № 1. Затем в архиве сохранилась книга бумаг, «исходящих» от патриарха Мины. И тут никакого письма Мины к папе Вигилию не записано. Да и умер патриарх Мина раньше V собора, еще в 552 г. Император велел вырвать вставные тетради.