Текст книги "Жрец смерти "

Автор книги: Антон Леонтьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Но последнее меня не сильно обрадовало, потому что по делу маньяка все еще не было никакой официальной информации. А именно оно волновало меня более прочего.

Чтобы както развеяться, я собрала данные о том, что произошло с элитной путаной Аленой и с хозяйкой эскортагентства. Оказалось – ничего страшного. Кончина олигарха смешала все карты, и его телохранители во главе с начальником службы безопасности в одночасье потеряли работу, после того как бизнес усопшего прибрала к рукам его жена. Значит, моя последняя операция никак не могла считаться не слишком удачной.

Более того! Если бы я не взялась за это дело, если бы мне не пришлось спасаться, удирая по канализации, то я бы не стала свидетельницей похищения девочки Светы и не спасла бы ее, а также многих других потенциальных жертв маньяка. Выходило, что в данном случае я, лишив жизни олигарха и случайновынужденно его телохранителя Макса, спасла другие жизни. Парадокс!

Дела фотоагентства требовали моего присутствия в Москве, но я и не намеревалась покидать столицу. Потому что хотела убедиться: маньяк мертв. Ибо тут у меня имелись некоторые сомнения.

Начала я с того, что пробила по своим каналам имя владельца замка Синей Бороды. Выяснилось, что дом был построен одиннадцать лет назад и принадлежал он некоему Сидорову Ивану Петровичу.

Надо же, как забавно! У маньяка явно имелось чувство юмора, хотя и крайне извращенное. Конечно же, имя владельца дома вымышленное. Но ведь паспорт был наверняка настоящий?

Я снова задействовала свои связи и заполучила следующие сведения: на месте взорвавшегося дома были найдены остатки нескольких трупов. А куда же делись остальные? Вспомнив морозильники, забитые изуродованными телами, я поежилась. Наверняка до них пока еще не добрались.

Света, как я узнала, поведала о том, что стала жертвой похищения и что ее затащил в свое логово маньяк. Рассказала и о доброй фее, которая спасла ей жизнь. Но так как девочка постоянно упирала на то, что доброй феей была ее мама, только в другом обличье, никто не отнесся к словам ребенка всерьез. И только я знала, что Светочка имеет в виду меня.

Но начеку была не только я. Некоторые желтые столичные издания – тоже. Потому что информаторы имелись не у одной меня. Да и Интернет заполнился слухами о том, что под Москвой нашли логово серийного убийцы, а власти упорно скрывают это от народа.

Наконец через неделю после ужасных событий столичный таблоид под названием «Бульварэкспресс», распространитель самых гадких сплетен и глупых слухов, вышел с особым номером, посвященным «московскому Джекупотрошителю». Корреспондентам газеты удалось раздобыть эксклюзивную информацию от источников в ГУВД столицы, пожелавших остаться неназванными. Газетный текст меня не особо занимал – там было полно измышлений и типичных сенсационных страшилок. Меня интересовали фотографии. Потому что некоторые из них были сделаны на месте разбора завалов взорвавшегося дома маньяка. В бетонных катакомбах, которые сейчас расчищены едва ли на четверть, нашли человеческую голову, а также две ноги и руку. Причем голова и конечности принадлежали разным людям, как говорилось в комментариях. Помимо этого, обнаружили нечто, что, по мнению экспертов, раньше было человеческим сердцем и селезенкой. И опять же разных людей. Это означало, что жертв было как минимум шесть.

На следующий день и прочие желтые издания стали сообщать о новых подробностях в деле «московского Джекапотрошителя». А затем вышла разоблачительная программа – самое известное на отечественном телевидении «Народное токшоу» в течение двух часов муссировало одно и то же, то есть кошмарные находки в дачном поселке невдалеке от столицы.

Газеты (в первую очередь «Бульварэкспресс»), а также интернетстраницы стращали доверчивых читателей, утверждая, что за последние годы в столице и окрестностях бесследно исчезло более двух тысяч человек. Причем авторы статей намеренно нагнетали атмосферу, намекая, что большая часть исчезнувших, не исключено, и является жертвами ужасного маньяка.

Читатели не отставали от журналистов, сообщая, что их некоторое время назад пытался похитить человек на черном фургоне. Причем, если верить их словам, маньяк пытался увезти к себе в логово одновременно, в один и тот же день, не меньше трех десятков человек. В основном авторами сообщений явно были истеричные незамужние дамочки и пожилые, мающиеся от безделья мужчины, склонные к употреблению горячительных напитков.

А затем «Бульварэкспресс», на время уступивший пальму первенства конкурентам с телевидения и из Интернета, снова выбился в лидеры, доложив, что при разборе завалов правоохранительные органы наткнулись на туннель, ведущий из дома в сторону трассы.

От этой новости мне сделалось не по себе. Ведь я как в воду смотрела! Маньяк был человеком предусмотрительным, явно намеревался в случае опасности сбежать.

И он сбежал – но далеко не ушел. Потому что в туннеле было обнаружено обгоревшее тело мужчины. И этот мужчина, как предполагали следователи, являлся не очередной жертвой, а самим серийным убийцей. Маньяку не повезло – когда раздался взрыв, он все же оказался во власти пламени, затем свалился на дно колодца, откуда, видимо, сумелтаки выбраться в туннель, где и скончался. Как я искренне надеялась, в страшных мучениях.

Весть об обнаружении тела маньяка вызвала настоящую истерию. Потому что во всех средствах массовой информации, даже весьма солидных, уже в открытую называлось имя человека, которому принадлежал дом, – господин Сидоров. И никто, конечно же, не верил, что это подлинное имя серийного убийцы. О том, кем он являлся на самом деле, ходили самые различные слухи.

Ктото утверждал, что родственником Чикатило. Другие с пеной у рта доказывали, что это спасшийся от верной смерти дядя Крюк, наводивший ужас на жителей советской провинции в восьмидесятые годы прошлого века[1]. Третьи склонялись к мнению, будто действует целая банда маньяков, связанных с правоохранительными структурами.

Меня же весть об обнаружении в туннеле тела буквально наэлектризовала. Более всего мне хотелось убедиться в том, что маньяк действительно, в самом деле погиб.

Желтые темы никогда не были моей специализацией, но в этот раз пришлось пойти против принципов. Я сумела добиться того, чтобы мне позволили посетить один из столичных моргов, где в обстановке строжайшей секретности покоилось обнаруженное в туннеле тело.

Прибыла я в морг поздно вечером, вернее, уже ночью. Меня встретил хмурый полицейский, который сдал посетительницу на руки еще более хмурому патологоанатому. Мы долго шли по бесконечному коридору, пока не оказались в небольшом помещении, в центре которого стоял одинединственный стол.

Меня как током ударило – комната очень походила на ту, в логове самого маньяка, где побывала я. Теперь же сам изверг покоился на массивном столе, накрытый зеленой клеенкой.

Патологоанатом привычным движением стащил клеенку, и я лицезрела своего мучителя. Вернее, то, что от него осталось. Передо мной находилось сильно обгоревшее тело, по которому нельзя даже было сказать, мужчина это или женщина. Я заметила раскрытый в беззвучном крике рот и скрюченные пальцы.

– Вы взяли образцы тканей на анализ ДНК? – спросила я.

– Вамто какое дело? – пожал плечами патологоанатом. – Вы хотели его увидеть – и увидели. Ну что, лучше стало?

Эксперт, видимо, принял меня за эксцентричную богатую особу, которая благодаря своим связям или обычной взятке проникла в морг, чтобы полюбоваться на знаменитого серийного убийцу.

Я снова взглянула на лежавшее передо мной тело. Странно, но, взирая на него, я абсолютно ничего не чувствовала. Хотя каких именно ощущений я ожидала? Кто, если не маньяк, мог оказаться в туннеле?

– Насмотрелись вдоволь? – произнес патологоанатом и накрыл мертвеца клеенкой. – А теперь дайте людям спокойно работать. Или вы думаете, что у нас тут экскурсии, как в Грановитой палате?

Это означало, что я была здесь не первым посетителем. Однако мной двигало вовсе не праздное любопытство. Я хотела убедиться, что маньяк мертв. И не столько беспокоилась о собственной безопасности, сколько в интересах маленькой Светы.

А Центр детского здоровья, в котором находилась малышка, к тому времени буквально осаждали толпы репортеров. Я намеренно проехала мимо этого здания, чтобы стать свидетельницей сей непотребной картины. Борзописцы прикладывали неимоверные усилия, чтобы попасть внутрь и заполучить снимки последней жертвы маньяка. (Кстати, родители девочки в срочном порядке покинули квартиру и перебрались к друзьям, что не помешало журналистам вычислить их новое пристанище уже через день.) И напрасно профессор Винокур, глава центра, взывал к совести журналистов – те не отступали и были готовы пойти на все ради сенсации.

А затем и правда грянула настоящая сенсация – стала известна личность того, кому принадлежал замок Синей Бороды. Им оказался Юрий Борисович Артеменко, врачпсихиатр, автор нескольких трудов о серийных убийцах, блестящий ученый, известный в узких кругах, в первую очередь среди коллегмедиков, а также юристов.

Артеменко обладал тяжелым характером, являлся крайне замкнутым человеком и проживал один. У него не было ни жены, ни детей, ни любовниц. Родители врача, контрадмирал Артеменко и актриса театра и кино Зинаида Линц, известная по ряду драматических ролей, скончались много лет назад, оставив сыну две огромные квартиры в Москве и Петербурге (тогда еще Ленинграде), дачу в Подмосковье, коллекции икон и антикварной мебели. Наследство помогло Артеменко безбедно жить, занимая скромную ставку доцента в одном из столичных медицинских вузов.

Из всей этой информации становилось понятно, откуда у маньяка нашлись средства на строительство замка Синей Бороды. Ведь дом ужаса, в особенности подземный этаж, влетел в копеечку.

Как все это открылось?

Собственно, тревогу забила домработница Артеменко, которая, придя в квартиру своего нелюдимого хозяина, вдруг не обнаружила его. А тот должен был быть дома, так как находился на больничном (взял его за день до похищения Светы). После многочисленных безуспешных попыток связаться с ним по мобильному женщина случайно наткнулась на дневник психиатра, в котором врач писал о том, что его тянет убивать людей и что он прекрасно понимает серийных убийц, являющихся объектом его исследований.

Откровения хозяина до такой степени напугали домработницу, что она бросилась к своему племяннику, работавшему в одной из структур Министерства юстиции. А так как история с «московским Джекомпотрошителем» уже была у всех на устах, тот весьма заинтересовался рассказом тетушки.

В результате обыска, который имел место в квартире пропавшего психиатра, обнаружились и прочие дневники, в которых Артеменко в деталях фиксировал убийства, которые якобы ему снились. Но, судя по всему, описывал он вовсе не сновидения, а реальные события. Кроме того, на жестком диске домашнего компьютера Артеменко хранились сотни фотографий с изображениями жертв убийств. Убийств, совершенных именно психиатром, в чем уже ни у кого сомнений не было.

Апофеозом кошмара стало обнаружение в чулане чемодана, набитого детскими и женскими вещами, а в морозильной камере холодильника – трех человеческих языков и части бедра.

А затем стало известно, что младший брат Артеменко погиб, когда будущему маньяку было двенадцать, а братишке – девять лет.

Семья тогда поехала отдыхать на Дальний Восток, где контрадмирал Артеменко когдато начинал свою карьеру. Остановились они в пансионате для представителей советской элиты, расположенном на границе заповедника.

Дети военного и актрисы были буквально не разлей вода и к тому же большими непоседами и баловниками. Однажды мальчики, не поставив родителей в известность, пошли гулять в тайгу и заблудились. После двух дней интенсивных поисков нашли сначала старшего, Юру, – без сил и на грани помешательства. Он был весь измазан в крови, хотя цел и невредим. Чуть позже наткнулись на останки младшего мальчика – его тело было буквально изодрано в клочья, голова отделена от туловища, а внутренности вынуты. Придя в себя, Юра утверждал, что на них напал огромный медведь, который загрыз брата. Сам же он спасся бегством, а потом свалился со скалы и потерял сознание.

Все бы ничего, да только никакой скалы, с которой можно было бы свалиться, поблизости не наблюдалось. И егеря, работавшие в заповеднике, утверждали, что ни один медведь так бы никогда тело не изуродовал.

Потом неподалеку от того места, где обнаружили тело младшего брата, нашли острый, как кинжал, камень со следами крови. И Юра изменил показания, заявив, что на них напал не медведь, а неизвестный человек в телогрейке с нашитым номером и с черной бородой, который убил его брата. Однако ближайшая зона находилась на расстоянии трехсот километров и никаких побегов оттуда зафиксировано не было.

Как стало известно только сейчас, уже тогда один из местных милиционеров выдвинул версию, что младшего брата убил сам Юра, а историю о медведе и о беглом зэке выдумал. Причем убил не случайно, например, во время опасной игры, а намеренно, на что указывал камень, который был острым не от природы, а превращен кемто трудолюбивым и не чурающимся долгой и кропотливой работы в настоящее орудие убийства. И тем самым кемто вполне мог быть двенадцатилетний Юра, большой любитель токарного дела.

Но этой жуткой версии не дали хода – еще бы, ведь в истории с убийством был замешан сын адмирала Артеменко и его супруги, известной актрисы. И вообще Юра, в ту пору сутулый мальчик с выпирающими вперед зубами и невыразительным лицом, никак не походил на зверского потрошителя. В итоге дело замяли и семья вернулась в столицу.

Теперь средства массовой информации были уверены – это и было первое убийство будущего «московского Джекапотрошителя». И мне данная версия представлялась вполне правдоподобной. Но окончательно в правоте журналистов я убедилась, когда увидела фотографию Артеменко.

Если в детстве и юности он был тощим и хилым, то потом, начиная примерно с тринадцатилетнего возраста, стал упорно заниматься спортом и превратился в сильного подростка, затем юношу и мужчину. Что послужило толчком для спортивных занятий, никто объяснить не мог. Газеты же сейчас намекали: Артеменко решил превратиться в серийного убийцу, вот ему и потребовалась недюжинная физическая сила. И к моменту своей смерти, последовавшей в возрасте пятидесяти трех лет, психиатр попрежнему находился в отличной форме. Так вот, с фотографии в газете на меня смотрел тот самый мужчина, с которым я столкнулась в замке Синей Бороды. И пусть я видела его лицо в темноте или, наоборот, при слепящем свете, все равно это был Артеменко. Тот же бритый белый череп, те же горящие глаза, тот же странно изогнутый рот.

Да, сомнений быть не могло, убийцей был психиатр, специалист по маньякам Юрий Борисович Артеменко, сам ставший маньяком. Вернее, являвшийся им с детства.

А пресса вовсю смаковала ужасные подробности и презентовала все новые и новые кошмарные детали. Однако меня они уже нимало не занимали. После того как я убедилась в том, что маньяк – Юрий Борисович Артеменко – мертв, вся эта катавасия с «московским Джекомпотрошителем» стала мне разом неинтересна.

Зато меня волновала судьба девочки Светы, о которой я вспоминала не то чтобы с любовью, а с тоской и нежностью. Ведь малышка думала, что я – ее мама. Назовет ли меня еще ктолибо этим самым нежным словом на свете – «мама»? А ведь я и сама никогда и ни к кому не обращалась так…

Девочка, как мне было известно, попрежнему находилась в Центре профессора Винокура. А значит, находилась в надежных руках. Но любители сенсаций, то бишь журналисты, все желали заполучить эксклюзивную фотографию последней жертвы маньяка.

Тот факт, что Света находилась в больнице уже больше недели, мог означать, что пребывание в лапах серийного убийцы стало для нее гораздо большим шоком, чем могло показаться на первый взгляд. Или, конечно, не исключался вариант, что Центр детского здоровья профессора Винокура служил для нее, а также для ее родителей, которые перебрались туда, своего рода тихой гаванью, защитой от оголтелых репортеров и распоясавшихся журналистов.

Меня так и подмывало навестить девочку. Однако я знала, что больше нам видеться нельзя. И что с того, что она видела той ужасной ночью не меня, Нику Соловьеву, а всего лишь один из моих образов? Тогда я была безымянной наемной убийцей, которая, выполнив заказ, занялась спасением жертвы похищения и чуть сама не угодила в смертельную ловушку. А в реальнойто жизни я совершенно иная…

Но я знала, память всегда готова сыграть злую шутку и человека, даже отлично загримированного, можно узнать по какойнибудь вроде бы несущественной детали. А если Света узнает меня, то наверняка поднимет крик – от радости, конечно.

И все же соблазн был слишком велик.

Пробраться в Центр детского здоровья профессора Винокура под видом журналистки у меня не было ни единого шанса – суровый директор под страхом немедленного увольнения запретил своим сотрудникам общаться с прессой. Маскироваться врачом или медсестрой в данном случае тоже бессмысленно. Оставалась однаединственная возможность: изобразить из себя родственницу одного из малолетних пациентов клиники.

Получить доступ к базе данных центра оказалось не так легко, как мне думалось. Но в итоге я ее вскрыла. И, выбрав одного из больных детей, который лечился бесплатно, что было возможно благодаря специальной благотворительной программе профессора Винокура, заполучила информацию о нем и его родителях.

Раздобыть паспорт на нужное имя – матери мальчика – для меня пара пустяков. Но есть риск заявиться в центр, представившись матерью Сережи, и узнать, что его мать вообщето в данный момент находится у него в гостях. Поэтому скрепя сердце пришлось пойти на то, чем я никогда раньше не занималась, – устроить слежку за людьми, не являющимися объектами моей профессиональной деятельности.

Мать Сережи навещала сына, страдавшего тяжелым онкологическим заболеванием, почти каждый день. «Почти» – потому что работала на двух работах и занималась воспитанием еще двух младших детишек. Признаюсь, что мне было стыдно следить за этой женщиной и тем более ставить на прослушку ее телефон, но иного выхода не было.

И вот, когда мне стало известно, что в понедельник она не намерена идти к Сереже, я отправилась под видом ее в центр. Для этого я заранее изготовила соответствующую латексную маску и оделась так, как обычно одевалась далеко не богатая, потрепанная жизнью, но заслуживавшая всяческого восхищения женщина.

Странно, но, входя через стеклянные двери в здание клиники, я чувствовала себя неловко. Более того – мне было стыдно. Надо же, когда я убивала людей, ничего подобного мне не доводилось испытывать… Но ведь тогда я действовала по заказу, сейчас же поддалась своему странному желанию.

Я предъявила миловидной, облаченной в белый халат девице «свой» паспорт и сообщила, кого именно хочу навестить – просто так зайти в больницу и пройти в детскую палату было невозможно. Администратор сверилась с компьютером, вернула мне паспорт и указала на один из лифтов.

Однако я вышла не на четвертом этаже, где находилось онкологическое отделение, а на шестом. Заранее изучив план помещений центра, я знала, как мне попасть в особое отделение для тяжелых случаев, где помещалась девочка Света.

Когда я подошла к заветной стеклянной двери, та вдруг распахнулась, и навстречу мне шагнул высокий мужчина в медицинском халате, с ежиком седых волос и изящной, похожей на мушкетерскую, бородкой. Это был основатель Центра детского здоровья профессор Винокур. Его сопровождало несколько других врачей, внимавших тому, что говорил мэтр.

Взгляд профессора скользнул по мне, и я поежилась. Не хватало еще, чтобы он распознал во мне самозванку! Но этого, к счастью, не произошло. Глава центра и сопровождавшие его медики завернули за угол, а я же зашла в отделение.

И тут мне было явление… нет, лучше сказать, – галлюцинация. Потому что мне показалось, что я слышу смех маньяка Артеменко – странный смех, вроде бы нормальный, но завершающийся на истеричной ноте. Я вздрогнула и обернулась, на мгновение подумав, что маньяк не погиб, а какимто непостижимым образом выжил и теперь пробрался сюда, в клинику, решив довести до конца то, что ему не удалось той ужасной ночью, – убить Свету.

Но заминка была всего лишь секундой, не более того. Потому что Артеменко мертв – в том не имелось ни малейшего сомнения. Ибо накануне были обнародованы результаты сопоставительной генетической экспертизы – сильно обгоревшее тело, обнаруженное в туннеле, признали телом Юрия Борисовича Артеменко. Так что маньяк мертв, а мертвые, как я отлично знала, никогда не возвращаются в мир живых. Или все же…

Отбросив глупые мысли, я прошла по светлому коридору и заметила палату, около которой сидел и читал газету молоденький страж порядка. Газета была, конечно, «Бульварэкспресс», какая же еще, и на первой полосе аршинными буквами сообщалось о результатах той самой сопоставительной экспертизы.

Я прошла мимо палаты, и полицейский, на мгновение подняв голову, бросил на меня ленивый взгляд. Свету все еще охраняли, но не от маньяка, а от репортеров. Затем полицейский, сложив газету, поднялся, посмотрел по сторонам. Я же открыла дверь в соседнюю палату.

Полицейский двинулся по коридору – то ли за новой порцией печатных сплетен, то ли в туалет. Я, извинившись, быстро хлопнула створку, подошла к двери, за которой лежала Света, открыла ее. Девочка, облаченная в розовую пижаму, сидела на кровати и возилась с несколькими книжками. Заслышав тонкий скрип петель, она сказала:

– Мамочка, ты ведь мне сейчас почитаешь?

И подняла голову. Увидела вместо своей мамы меня. Лицо Светы вдруг сморщилось, в глазах заплясал страх. Сразу же забираясь под одеяло, она сказала:

– Вы кто такая? Вы не моя мамочка! Уходите!

Девочка боялась всех посторонних, даже женщин! Что же тогда говорить о мужчинах?

Мне вновь стало стыдно – поддавшись эгоистическому порыву, я решила навестить ребенка, которому в первую очередь требовался покой. Поэтому, пробормотав, что ошиблась палатой, я собралась выйти. Но тут же услышала вопрос:

– Добрая фея, ведь это ты?

Я обернулась. Света выбралась изпод одеяла и, шлепая босыми ножками, подбежала ко мне. И взяла меня за руку.

– Да, это ты, ты! – воскликнула она в возбуждении. – Я так и знала, что ты снова навестишь меня! Потому что только ты сможешь защитить меня от него!

Присев около Светы, я обняла ее, а она прижалась ко мне.

– Я узнала твой голос и твои глаза! – заявила девочка, целуя меня. – Ты ведь фея, поэтому каждый раз принимаешь новый облик. Но я все равно тебя люблю!

Почувствовав, что у меня текут слезы по щекам, я поцеловала Свету. А та прошептала:

– Ты ведь защитишь меня от него? И заберешь меня отсюда?

Ребенок имел в виду этого монстра, маньяка Артеменко.

– Тебе не стоит беспокоиться, – уверила я Свету. А потом, поколебавшись, добавила, точно не зная, в курсе ли девочка: – Он… он мертв. И, поверь мне, окончательно и бесповоротно. Я, добрая фея, гарантирую тебе это. Он мертв и больше не причинит вреда ни тебе, ни кому бы то ни было другому.

Но Света, обнимая меня за шею, прошептала:

– Нет, добрая фея, ты ошибаешься. И все ошибаются. Плохой дядя только так сделал, чтобы все думали, что он умер, а на самом деле он жив.

Вот что превратили бедного ребенка несколько часов в обществе серийного убийцы! Артеменко навсегда расстроил психику Светы, неудивительно, что после пережитых ужасов ей везде маньяк мерещится. Кстати, я и сама только что вообразила, будто слышала его смех!

– Уверяю тебя, он мертв, – сказала я, гладя ребенка по волосам, – мертвее не бывает. Все закончилось, моя хорошая, все закончилось!

Света оттолкнула меня и, надув губы, воскликнула:

– Ты такая же, как моя мама! Потому что она тоже считает меня глупым ребенком. И заявляет, что у меня какаято там травма. Я сама слышала, как она говорила об этом с дяденькой в белом халате. Но ведь ты фея, значит, умнее, чем моя мама, и ты должна мне верить! Он не умер, говорю я тебе, он все еще жив!

Мне было жаль Светочку до слез. Но что могла я ей возразить?

– Только не говори, что я в безопасности! – топнула ножкой девочка. – Здесь все плохо и страшно. Потому что плохой дядя сегодня меня навестил!

– Как это – навестил? – спросила, признаюсь, сильно удивившись.

Девочка снова приблизилась ко мне и затараторила:

– Да, он здесь, он прячется от людей, точнее, маскируется под других. Он очень хитрый! И оченьочень злой! У него такие жестокие глаза. И этот смех…

Запрокинув голову, девочка довольно точно воспроизвела смех маньяка. Мне стало не по себе. Что, если Светочка права? Но ведь этого быть не может! Маньяк умер, и точка! Невероятно предположить, будто в лаборатории подделали результаты сопоставительного генетического анализа, дабы успокоить напуганную общественность. Потому что я проверяла по своим каналам – подлога не было.

– Расскажи мне, когда и где именно ты его видела, – тем не менее попросила я. – Плохой дядя был здесь и пытался тебя убить?

Светочка мотнула головой и пояснила:

– Нет, он не пытался меня убить. Но я знаю, что хочет это сделать! Он сейчас выглядит иначе, такой вроде бы добрый и приторный, что аж зубы болят. И он уверен, что я не смогла его узнать. А на самом деле я его узнала, но сделала вид, будто не узнала. Ну, ты ведь понимаешь, что я имею в виду, тетя фея? Я потом сказала маме, что он приходил ко мне, а мама стала плакать. И конечно, не поверила. Но я не хочу, чтобы он убил меня. Забери меня отсюда, пожалуйста!

Сердце у меня разрывалось от жалости, я даже была готова и правда взять с собой Светочку, то есть попросту похитить ее. Но в тот момент, когда я прижала ее к себе и поцеловала, дверь палаты распахнулась – и на пороге возникла молодая женщина с изможденным лицом, которая, как мне было известно, являлась матерью Светы.

Оторопело уставившись на меня, женщина повернулась к маячившему за ее спиной полицейскому и закричала тонким, пронзительным голосом:

– Вас для чего сюда поставили? Чтобы всякие грязные журналистки не донимали мою дочку! Выведите отсюда эту наглую особу!

Полицейский, растопырив руки, неловко двинулся ко мне. Я же, поцеловав Свету в щеку, прошептала:

– Обещаю, плохой дядя не причинит тебе вреда, я о нем позабочусь.

А затем, применив всего одинединственный прием, вывела полицейского из игры и, перешагнув через него, сказала мамаше ребенка:

– Позаботьтесь о том, чтобы вашу дочь лучше охраняли! У входа в палату должны дежурить круглосуточно! И советую вам прислушаться к словам Светы – она очень мудрая и отважная девочка!

Центр я покинула не через центральные двери, где меня наверняка ждала охрана, а воспользовавшись пожарной лестницей. По дороге домой я пришла к выводу, что Света все же фантазирует. Нет, маньяк был мертв!

Или все же нет? Даже если и выжил, то наверняка пострадал при взрыве и пожаре, должен сейчас находиться в критическом состоянии. Но если всетаки правда выжил, то как смог проникнуть в Центр детского здоровья и остаться незамеченным никем, кроме несчастной девочки?

То, что утверждала Света, походило на страшную сказку. Но сказки, как я отлично знала, порой являются частью реальности.

Ночью мой «любимый» кошмар, уже несколько дней не тревоживший меня, снова заставил проснуться с криком на устах. Я включила ночник и взглянула на часы. Те показывали половину третьего.

Отчегото мне стало не по себе. Нет, я не боялась того, что маньяк вдруг пробрался ко мне в дом. Ведь ни обо мне, ни о моем доме он не имел ни малейшего представления.

Спать расхотелось, на душе было муторно, поэтому я спустилась на кухню, заварила себе крепчайший кофе и, усевшись за барную стойку, принялась размышлять.

Итак, если предположить, что Света права и маньяк выжил, то кого он решит в первую очередь убить? Правильно – девочку и меня. И, собственно, не для того, чтобы устранить опасных свидетелей, а чтобы отомстить. Ведь именно мы – те самые особы, которые разрушили его размеренную маньяческую жизнь.

Но о том, что в последней истории с похищением ребенка и последовавшим пожаром в доме маньяка замешана некая женщина, нигде не сообщалось. Потому что Светочка молодец – не проговорилась. Соответственно, меня как свидетельницы официально просто не существует.

А вот Светочка была на виду. Хоть ребенок и находился в Центре детского здоровья профессора Винокура под охраной нашей доблестной полиции, при желании туда можно проникнуть без особых проблем. Ято проникла, значит, и маньяк тоже мог.

И именно с девочки он бы начал осуществлять свой план мести. Потом стал бы искать меня. Но до меня ему не добраться даже за триста лет. А вот до Светочки…

Выкурив одну за другой четыре сигареты, чего никогда себе не позволяла, я со стуком поставила на барную стойку пустую кружку, придя к определенным выводам.

Да, на месте маньяка я бы поступила именно так: расправилась бы с девочкой, а потом принялась бы за поиски невесть откуда взявшейся незнакомки, сумевшей затем улизнуть из его дома. Только я все равно никак не могла поверить, что маньяк все еще жив.

Что Света сказала мне? Он был какойто другой, выглядел совершенно иначе… И говорил с ней…

Но кто бы позволил незнакомому мужчине говорить с девочкой, находящейся под охраной полиции? Как такое могло случиться?

В голове мелькнула странная мысль, но тут же и пропала, потому что я взглянула на экран ноутбука, стоявшего рядом, на барной стойке. На новостном сайте появилась экстренная информация: «Последняя жертва маньяка Артеменко! Смелая девочка около часа назад скончалась в Центре детского здоровья!»

Чуть не опрокинув ноутбук на пол, я схватила его и принялась жадно читать. Журналист уверял, что из надежных источников ему стало известно: Света умерла в половине третьего ночи… То есть в тот момент, когда я проснулась с криком на устах!

О причинах смерти девочки подробно не сообщалось, только указывалось, что она не была насильственной. Это заставило меня криво усмехнуться. Мне ли не знать, что проще всего сфабриковать именно такую, якобы естественную смерть.

Я никак не могла поверить, что Светочки не стало. Но и прочие новостные сайты подхватили истерию. И через час сомнений быть не могло – да, девочка умерла. Вроде бы от легочной эмболии. Совершенно внезапно и безболезненно.

Я дважды перепроверила эту информацию по различным каналам. И оба источника, независимо друг от друга, подтвердили данную версию. Маленькой Светы, которая стала для меня практически родной, больше не было в живых…