Текст книги "Сулла"

Автор книги: Антон Короленков

Соавторы: Евгений Смыков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Тем временем Марий перешел Альпы и разбил лагерь близ реки Родан (Рона). Туда свезли «много продовольствия, чтобы недостаток самого необходимого не вынудил Мария вступить в битву до того, как он сам сочтет нужным. Прежде подвоз всех припасов, в которых нуждалось войско, был долгим и трудным, но Марию удалось облегчить и ускорить дело, проложив путь по морю. Устье Родана, где волнение и прилив оставляют много ила и морского песка, почти на всю глубину занесено ими, и поэтому грузовым судам трудно и опасно входить в реку. Послав туда праздно стоявшее войско, Марий прорыл огромный ров и, пустив в него воду из реки, провел достаточно глубокий и доступный для самых больших судов канал к более удобному участку побережья, где прибой не затруднял сток речной воды в море. И поныне еще канал носит имя Мария» (Плутарх. Марий. 15.1–4; см. также: Плиний Старший. III. 34; Помпоний Мела. II. 78). Впоследствии римляне передали канал союзной Массалии в благодарность за участие в войне с германцами. Это принесло массалиотам огромные доходы за счет взимания пошлин с плававших по Родану судов (Страбон. IV. 1. 8). Марию же строительство канала позволило не только облегчить подвоз продовольствия, но и занять солдат работой, без которой в отсутствие боевых действий армии угрожало падение дисциплины. [328]328
  Моммзен Т. Указ. соч. Т. П. С. 135–136; Van Ooteghem J. Op. cit. P. 90.


[Закрыть]Несомненно, возведение канала стало одной из предпосылок будущей победы над тевтонами. [329]329
  Christ K. Sulla. Eine romische Karriere. Munchen, 2002. S. 67.


[Закрыть]

Однако варвары все не появлялись, а именно угроза с их стороны была опорой положения Мария. Чтобы укрепить свои позиции, он пошел на союз с одним из самых ярких политиков того времени – плебейским трибуном Луцием Апулеем Сатурнином. Это была чрезвычайно колоритная личность. Цицерон отзывался о нем как о самом красноречивом из «смутьянов» после Гракха (Брут. 224; За Сестия. 101). Сатурнин начал политическую карьеру в 104 году, когда его избрали квестором, и тотчас его постигла серьезная неудача: он исполнял обязанности в порту Рима, Остии, отвечая за снабжение города хлебом, но когда цены начали расти, сенат передал заботу о подвозе зерна Марку Скавру. Недоброжелатели уверяли, будто Сатурнин проявил неспособность и нерадение (Диодор. XXXVI. 12). Однако более вероятно другое. Успешная борьба с дороговизной продуктов могла принести огромную популярность, и Скавр предпочел, чтобы лавры достались ему, а не безродному квестору. Это было тем проще, что он являлся принцепсом сената. [330]330
  Моммзен Т. Указ. соч. Т. П. С. 148; Klebs Е. Appuleius (29) // RE. Bd. П. 1896. Sp. 262. Правда, оба автора представляют Скавра неким пассивным объектом, которому просто «передали» снабжение Рима, хотя он, как можно полагать, сам (открыто или через вторых лиц) добивался выгодного назначения.


[Закрыть]По уверению Цицерона, именно после такого афронта Сатурнин и стал «популяром», то есть демагогом и противником «добропорядочных» граждан (Об ответе гаруспиков. 43).

Если этот случай и не стал главной причиной, определившей выбор Сатурнина, то он, во всяком случае, сильно ускорил его «созревание» как оппозиционного политика. Плебейскими трибунами обычно становились примерно через пять лет после квестуры, [331]331
  Hawthorn J. R. The Senat After Sulla // Greece and Rome. 2nd Ser. Vol. 9. 1962. P. 54. Not. 5.


[Закрыть]Сатурнин же добился своего избрания в плебейские трибуны уже на следующий год. [332]332
  Broughton T.R.S. Op. cit. Vol. I. P. 560, 563.


[Закрыть]

Сама судьба свела его с Марием. Первый хотел отомстить знати и сделать карьеру, второй – удержать завоеванные позиции; ни тот ни другой не были своими людьми в кругу нобилей. «С помощью трибуна Марий сохранял возможность оказывать прямое давление на сенатскую олигархию. Сатурнин же, опираясь на имя и власть Мария, мог организовывать успешные политические акции». [333]333
  Gabba E. Op. cit. P. 779.


[Закрыть]Таким образом, в политике он был мечом, победитель Югурты – щитом.

Итак, трибун приступил к делу. Он провел закон об оскорблении величия римского народа (lex Appuleia maiestatis), [334]334
  В историографии этот закон датируется по-разному, но вероятнее всего, он был принят в 103 году (см.: Щеголев А. В. Закон Апулея 103 г. до н. э. о величии римского народа//Древнее право. 2002. 2(10). С. 114–116).


[Закрыть]по которому привлекли к суду «героев» араузионского разгрома Квинта Сервилия Цепиона и Гнея Маллия Максима. Особый накал страстей вызвало дело Цепиона, которого обвинял другой плебейский трибун, Гай Норбан. Квинт Сервилий, очевидно, вызывал у судей-всадников особую ненависть, и не только потому, что являлся главным виновником араузионской катастрофы. В свое консульство в 106 году он провел закон о передаче половины мест в комиссиях присяжных сенаторам и тем потеснил всадников, из которых по судебному закону Гая Гракха эти комиссии комплектовались полностью. Patres были в восторге и называли его «патроном сената». [335]335
  Mtinzer F. Servilius. Sp. 1784.


[Закрыть]Теперь помимо прочего приходилось расплачиваться и за это (Цицерон. Об ораторе. П. 199).

Впрочем, борцы за авторитет сената не бросили Цепиона в беде. За него вступились враждебные «демагогам» плебейские трибуны Тит Дидий и Луций Аврелий Котта, пытавшиеся наложить вето на решение суда. Не остался в стороне и принцепс сената Марк Эмилий Скавр. Но Дидия и Котту прогнали силой, а Скавра – к радости Сатурнина – даже ранили в голову камнем (Цицерон. Об ораторе. П. 199).

Цепиону помимо араузионского разгрома припомнили и исчезновение толозанского золота, которое он не уберег от разбойников – если вообще не был с ними заодно, как уверяли в пылу спора обвинители. [336]336
  Страбон и спустя столетие уверенно писал о том, что Цепион присвоил толозанское золото (IV. 1. 13).


[Закрыть]Очевидно, ему предъявили обвинение в казнокрадстве (de peculatu). [337]337
  Gruen Е. S. Roman Politics and the Criminal Courts, 149-78 B.C. Cambr. (Mass.), 1968. P. 162.


[Закрыть]В итоге произошло невероятное: Цепиону пришлось не только отбыть в изгнание, но и лишиться имущества, которое распродали с торгов – впервые после изгнания последнего царя Тарквиния, как пишет Ливии (Периоха 67). Валерий Максим уверяет, что Цепиона даже заключили в тюрьму, откуда ему помог спастись плебейский трибун Луций Регин (IV. 7. 3). В другом месте он представляет дело так, будто виновник араузионского разгрома и вовсе окончил дни в заключении (VI. 9. 13). Последнее совершенно невероятно, ибо точно известно, что Цепион умер в изгнании в малоазийском городе Смирне (совр. Измир). [338]338
  Цицерон. За Бальба. 28; Страбон. IV. 1. 13; Mtinzer F. Servilius. Sp. 1785; Gruen E.S. Op. cit. P. 165. Not. 46.


[Закрыть]Пришлось удалиться из Рима и Маллию (Транш Лициниан. 13F). [339]339
  Между тем попытка Гнея Домиция Агенобарба добиться в 104 году осуждения Юния Силана за поражение от германцев в 109-м успеха не имела (Асконий 8 °C; Цицерон. Против Верреса. П. 2. 118).


[Закрыть]Сатурнин и Норбан могли торжествовать победу; как-никак, не каждый день удается добиться осуждения двух консуляров, а уж распродажа имущества – случай и вовсе неслыханный. [340]340
  Впрочем, распродажа имущества не превратила сына Цепиона в нищего, иначе он не смог бы сделать политическую карьеру и достичь преторского ранга (см.: Mtinzer F. Servilius (50) // RE. 2. R. Hbd. 4. 1923. Sp. 1786).


[Закрыть]Успех был тем более полным, что Цепион принадлежал к одной из знатнейших фамилий Рима, тесно связанной с врагами Мария – Метеллами. [341]341
  Gruen E. S. Op. cit. P. 23, 36–37, 157.


[Закрыть]

Не обошел своим «благосклонным» вниманием Сатурнин и самого Метелла Нумидийского. Тот был избран цензором вместе со своим двоюродным братом Метеллом Капрарием (случай исключительный!). Какой предлог для атаки на него избрал плебейский трибун – неизвестно, хотя подлинные причины ясны: Метелл Нумидийский был врагом Мария, главного союзника Сатурнина. Кроме того, в силу своих взглядов и социального положения он не мог одобрять действий трибуна, подрывавших авторитет нобилитета и сената. Сатурнин осадил Метелла в его доме, а когда тот бросился в поисках убежища на Капитолий, устремился в погоню. Спасли консуляра и триумфатора всадники, которые вмешались в ситуацию и выбили (очевидно, с помощью вооруженных слуг и рабов) людей Сатурнина с Капитолия (Орозий. V. 17. 3). В следующем году, когда Сатурнин уже перестал быть трибуном, Метелл попытался властью цензора вывести его из сената вместе с еще одним «смутьяном» – Сервилием Главцией. Но второй цензор, Метелл Капрарий, не решился поддержать двоюродного брата – видимо, боясь народных волнений (Цицерон. За Сестия. 101; Аппиан. ГВ. I. 28. 127–128; Орозий. V. 17. 1). Зато оба пришли к согласию, когда решили не вносить в списки граждан некоего Луция Эквиция, при поддержке Сатурнина выдававшего себя за сына Тиберия Гракха. Вопрос обсуждался в комициях, и приглашенная туда сестра Гракха и вдова Сципиона Эмилиана Семпрония не признала Эквиция членом своей фамилии, несмотря на неудовольствие народа (Валерий Максим. III. 8. 6; IX. 7. 1; О знаменитых мужах. 62.1). [342]342
  Автор трактата «О знаменитых мужах» ошибочно дает имя Квинк-ций (Mtinzer F. Equitius (3) // RE. Hbd. 11. 1907. Sp. 322).


[Закрыть]

Но истинно царский подарок сделал Сатурнин Марию, когда предложил закон, по которому ветераны Югуртинской войны могли получить по сто югеров земли в Африке. Это было своего рода продолжением дела Гая Гракха, основавшего колонию в Карфагене. Конечно, подобное сравнение могло вызвать упреки со стороны оптиматов, но у такого проекта Сатурнина была и положительная сторона – в стороне оставался болезненный вопрос о разделе ager publicus в самой Италии, который мог вызвать особое раздражение правящего класса. [343]343
  Gabba E. Op. cit. P. 779.


[Закрыть]

В целом римская верхушка предпочла не оказывать противодействия реформе. [344]344
  Meier Chr. Res publica amissa. Eine Studie zu Verfassung und Geschiclite der spaten romischen Republik. Wiesbaden, 1988. S. 102.


[Закрыть]Но все же кое-кто из недовольных решил проявить активность. Один из них, трибун Бебий, попытался помешать принятию lex agraria – совсем как в свое время Октавий, воспротивившийся предложению Тиберия. [345]345
  «Те аргументы, которые использовал Тиберий Гракх против Октавия, равным образом можно было применить и по отношению к Бебию» (Lintott A. W. Political History, 146-95 B.C. // САН. 2nd ed. Vol. IX. Cambr., 1994. P. 95).


[Закрыть]В 133 году противостояние двух трибунов приобрело драматический характер и кончилось отстранением от должности одного из них. А сейчас все разрешилось куда проще: Бебия прогнали камнями. Комиции утвердили предложение Сатурнина (Светоний. О знаменитых мужах. 73.1).

Аграрный закон пришелся как нельзя кстати. Предстояли тяжелые бои с германцами, и в их преддверии Марию очень важно было показать воинам: если они победят, о них позаботятся, им есть за что сражаться. К слову сказать, поселения марианских ветеранов, основанные в Африке по этому закону, существовали еще при Империи. [346]346
  Schur W. Op. cit. S. 76; Badian E. Op. cit. P. 199.


[Закрыть]

Между тем внезапно умер коллега Мария по консулату Аврелий Орест (Плутарх. Марий. 14.11). Обычно в таких случаях выбирали так называемого консула-суффекта, но на сей раз ничего подобного не произошло – прекрасное доказательство непререкаемого авторитета победителя Югурты. Однако год подходил к концу, а вместе с ним и консульские полномочия Мария. Полководец, «оставив во главе войск Мания Аквилия, явился в Рим. Поскольку консульства домогались многие знатные римляне, Луций Сатурнин… выступил с речью и убеждал [народ] избрать консулом Мария. Когда же тот стал притворно отказываться, говоря, что ему не нужна власть, Сатурнин назвал его предателем отечества, бросающим свои обязанности полководца в такое опасное время. Все явно видели, что он лишь неумело подыгрывает Марию, но понимая, что в такой момент нужны решительность и удачливость Мария, в четвертый раз избрали его консулом» (Плутарх. Марий. 14. 11–14; Ливии. Периоха 67).

«Без сомнения, ситуация была деликатной для Мария, который сам председательствовал в комициях и потому лишь с натяжкой мог выдвинуть свою кандидатуру, особенно если учесть, что он добивался третьего консульства подряд, а это было совершенно ненормально и незаконно». Но следует ли отсюда, что описанная Плутархом сцена имела место в действительности? [347]347
  Van Ooteghem J. Op. cit. P. 198.


[Закрыть]Вполне вероятно, что рассказ греческого автора восходит к мемуарам Суллы или еще кого-то из его врагов, кто вполне мог приписать Марию притворство, тем более неуместное в столь опасной для государства ситуации. [348]348
  Clerc M. La bataffle d’Aix. P., 1906. P. 52.


[Закрыть]Однако вряд ли эпизод является выдумкой от начала до конца. Иногда достаточно лишь немного сместить акценты, и картина приобретает совершенно иной вид. То же, по всей видимости, произошло и здесь.

Прежде всего удивляет глупость Мария и Сатурнина: зачем они устроили этот безвкусный спектакль, если все и так готовы были проголосовать за Мария? Очевидно, ситуация выглядела не столь безоблачно: соскучившиеся по высшей должности нобили, что называется, «дышали в спину» удачливому арпинату, засидевшемуся в консулах. К тому же, если требовалось сохранить за Марием командование в условиях военной угрозы, достаточно было продлить ему полномочия, то есть сделать его проконсулом, как это произошло во время Югуртинской войны. [349]349
  См.: Meier Chr. Op. cit. S. 314.


[Закрыть]Но речь шла о спасении государства, а не о заморской войне. В таких условиях Марий должен не просто командовать армией, но возглавлять государство, а для этого нужно сохранить за ним консулат – так или примерно так могли рассуждать его сторонники.

Отказывался ли арпинат от участия в выборах? Если исходить из сведений Плутарха – да, но его версия восходит к недругам полководца, и потому полностью доверять ей нельзя. Позволим себе немного пофантазировать. Слыша упреки тех, кто жаждал консулата, в том, что он и так уже слишком долго занимает высшую должность, Марий мог ответить: я готов отказаться от участия в выборах, если того пожелает народ. Сатурнин заметил на это: в условиях, когда враг у ворот, отказ выглядел бы изменой. В позднейшей передаче все эти «мог» и «бы» исчезли, и Марий с Сатурнином предстали в рассказах недругов законченными дураками, которые не смогли никого обмануть. Конечно, в любом случае оба лукавили, но одно дело – соблюдать политес, и совсем другое – выглядеть дешевыми комедиантами. А что до замечания Плутарха, будто «все явно видели» притворство Мария и Сатурнина, то под «всеми» автор обычно подразумевает себя и своих друзей. В данном случае в роли автора выступает тот современник событий, у которого Плутарх (или его источник) позаимствовал этот сюжет.

Коллегой Мария на сей раз стал Квинт Лутаций Катул, о котором Плутарх пишет как о человеке, «почитаемом знатью и в то же время угодном народу» (Марий. 14.14; см. также: Диодор. XXXVIII / XXXIX. 4. 2). Он был потомком консула 242 года Гая Лутация Катула, победителя карфагенян в морском сражении при Эгатских островах, завершившем 23-летнюю Первую Пуническую войну. Зачастую избрание Квинта Катула считают победой знати, которая, не в силах помешать успеху Мария, хотя бы провела своего человека в консулы, [350]350
  Егоров А. Б. Рим на грани эпох. Проблемы рождения и формирования принципата. Л., 1985. С. 48; Clerc М. Op. cit. Р. 52.


[Закрыть]а арпинату пришлось согласиться с таким выбором. [351]351
  Mtinzer F. Lutatius (7) // RE. Hbd. 25. 1926. Sp. 2074.


[Закрыть]

Однако такой взгляд на события – явное заблуждение. Ведь и в 103 году коллегой Мария был аристократ Луций Аврелий Орест, потомок двух консулов. [352]352
  Сын консула 126 года и внук консула 157-го (Klebs Е. Aurelius (179–181) // RE. Bd. П. 1896. Sp. 2514–2515).


[Закрыть]Кроме того, Катул принадлежал хотя и к знатной, но пришедшей в упадок фамилии: [353]353
  Mtinzer F. Lutatius. Sp. 2072.


[Закрыть]после 221 года [354]354
  Broughton T. R. S. Op. cit. Vol. I. P. 235.


[Закрыть]ее представители не упоминаются среди римских магистратов. [355]355
  Badian E. Caepio and Norbanus // Historia. Bd. 6. 1957. P. 322. Not. 34.


[Закрыть]Правда, они продолжали пользоваться определенным весом в глазах нобилей, коль скоро женой Квинта Катула стала дочь одного из знатнейших римлян, консула 140 года Квинта Сервилия Цепиона. [356]356
  Mtinzer F. Lutatius. Sp. 2073.


[Закрыть]Но все же на выборах в консулы на 106, 105 и 104 годы Катул потерпел поражение – три неудачи подряд означали погружение в политическое небытие. На 103 год он даже и не выставлял свою кандидатуру.

И вдруг – о чудо! – в 102 году он становится консулом! С чего вдруг нобили, прежде равнодушно наблюдавшие за его неудачами, оказали ему поддержку? Решающую роль сыграла, надо думать, позиция Мария. По-видимому, он не просто «согласился» взять Катула в коллеги, а сам активно выступил за его избрание. [357]357
  Badian E. Caepio and Norbanus. P. 323.


[Закрыть]Почему так поступил победитель Югурты, понятно: мать Катула позднее стала супругой одного из Цезарей, [358]358
  Mtinzer F. Lutatius. Sp. 2072.


[Закрыть]а с ними, как известно, Марий был в родстве. К слову сказать, Юлии Цезари на тот момент так же, как Корнелии Суллы и Лутации Катулы, утратили прежнее влияние и стремились вернуть его. [359]359
  Badian E. Caepio and Norbanus. P. 323.


[Закрыть]Избавляя Катула от политической смерти, арпинат наверняка рассчитывал приобрести в его лице благодарного союзника. Это усилило бы позиции Мария вдвойне, поскольку пошло бы и на пользу его союзникам Цезарям. Увы, он жестоко ошибся, но поймет это позднее.

С появлением на сцене Квинта Лутация Катула изменилась судьба Суллы. Плутарх пишет, будто полководец почувствовал, что своими успехами «восстановил против себя Мария, который уже не хотел поручать ему никаких дел и противился его возвышению». Поэтому-де Сулла и сблизился с Катулом, «прекрасным человеком, хотя и не столь способным полководцем» (Сулла. 4.3–4). Катул «в военном отношении был ничтожеством и потому, как, по-видимому, полагал Сулла, не сможет впоследствии украсть славу его побед, но, как окажется потом, в этом отношении он жестоко ошибался. Марий охотно отпустил Суллу. Он не забыл, как тот хвастался несколькими годами раньше [пленением Югурты], а новая выходка Суллы [360]360
  To есть просьба отпустить его служить под началом Катула.


[Закрыть]должна была еще больше вывести его из себя». [361]361
  Keaveney A. Sulla: The Last Republican. P. 32.


[Закрыть]

Казалось бы, все ясно – столкнулись два честолюбия, повторялась история вражды между Марием и Метеллом. [362]362
  Pareti L. Storia di Roma e del mondo romano. Vol. III. Torino, 1953. P. 467.


[Закрыть]Но не забудем: Плутарх опирался прежде всего на воспоминания диктатора, который не упускал случая сказать о Марии что-либо нелестное и продемонстрировать, что тот завидовал и вредил ему с самого начала. Поэтому определенно можно утверждать лишь одно: Сулла поступил под начало Катула, под чьим командованием и служил до конца войны. [363]363
  Frohlich F. Cornelius (392) // RE. Bd. IV. 1901. Sp. 1526.


[Закрыть]А вот почему – уже другой вопрос. Позволим себе предположить следующее. Марий прекрасно знал, что его коллега по консулату не блещет военными дарованиями. Однако он отнюдь не желал, чтобы германцы разгромили Катула, и решил помочь ему, отправив в его штаб одного из лучших своих офицеров – Суллу. [364]364
  К тому же своего фаворита (Katz В. R. Caesar Strabo’s Struggle for the Consulship and More // RhM. Bd. 120. 1977. P. 56).


[Закрыть]Причем дело было не только в дарованиях последнего. Сулла был человеком того же круга, что и Катул, и тот гораздо легче нашел бы общий язык с ним, чем с менее родовитыми помощниками Мария. Так что речь шла не о конфликте с полководцем, а о новом ответственном поручении. И решение главнокомандующего направить к Катулу именно Суллу для обеспечения взаимодействия, как мы увидим ниже, вполне себя оправдало.

По-видимому, именно тогда, а не сразу после Югуртинской войны и началось постепенное охлаждение между Марием и Суллой. Последний явно чувствовал себя более уютно в штабе рафинированного аристократа Катула, нежели доблестного, но не слишком утонченного Мария. Квинт Лутаций Катул был человеком высокой культуры, видным оратором и писателем. Цицерон вывел его в качестве одного из участников знаменитого диалога «Об ораторе». Он писал о коллеге Мария: «Квинт Катул отличался широкой начитанностью, необычайной мягкостью, как в характере, так и в слоге, безупречной чистотой латинского языка; это можно видеть и по речам, и особенно по его книге о своем консульстве и других деяниях». Правда, «чистота его речи славилась только потому, что у него были приятный голос и мягкое произношение» (Цицерон. Брут. 132; 259). Но это уже, что называется, детали. Ясно, что для Суллы, также не чуждого изящной словесности, Катул был куда более приятным собеседником, [365]365
  Keaveney A. Sulla: The Last Republican. P. 33.


[Закрыть]чем неотесанный Марий. Не могла ему не импонировать и мягкость его нового начальника, контрастировавшая со строгостью и взыскательностью Мария.

Сближало обоих нобилей и еще кое-что. Если все-таки первой женой Суллы была именно Юлия (см. выше), то он приходился родственником Катулу, также связанному узами родства с Юлиями. Но главное – оба принадлежали к фамилиям, чья слава осталась позади, и оба, надо полагать, мечтали вернуть эту славу собственными деяниями. И им это удастся, хотя и по-разному.

Армии Катула предстояло защищать альпийские перевалы от кимвров, которые вернулись из Испании, отброшенные кельтиберами (Ливии. Периоха 67). Узнав о наступлении кимвров по дороге через перевал Бреннер, Катул двинулся вверх по долине Атесиса, чтобы остановить врага, пока тот не вышел на равнины, где ему будет трудно противостоять. Под Тридентом римская конница под командованием Эмилия Скавра, сына принцепса сената, столкнулась с кимврами. Вместо того чтобы уклониться от боя и немедленно предупредить Катула, кавалерия вступила в схватку с врагом. [366]366
  Lewis R. G. Catulus and the Cimbri. 102 B.C. // Hermes. Bd. 102. 1974. P. 103.


[Закрыть]Некий Луций Опимий убил одного из неприятелей в поединке (Ампелий. 22.4), чем вернул славу своему роду, опозоренному осуждением консула 121 года, убийцы Гая Гракха. [367]367
  Mtinzer F. Opimius (5) // RE. Hbd. 35. 1939. Sp. 677. Ф. Мюнцер считает этого Опимия сыном консула 121 года, Р. Льюис – внуком (Lewis R. G Op. cit. P. 103. N. 49).


[Закрыть]Однако вскоре кимвры обратили римских всадников в бегство. Скавр-старший, недавно защищавший разгромленного Цепиона, вынужден был теперь продемонстрировать принципиальность: он запретил сыну показываться ему на глаза, и несчастный покончил с собой, не выдержав позора (Ливии. Периоха 68; Фронтин. IV. 1. 13; Валерий Максим. V. 8. 4; О знаменитых мужах. 72.10). [368]368
  Rosenstein N. Op. cit. P. 128. Not. 53.


[Закрыть]

Кимвры стремительным броском переправились на другой берег реки, отрезая Катулу пути к отступлению. [369]369
  Lewis R. G. Op. cit. P. 103.


[Закрыть]Римлянам нужно было отойти на другой берег реки, на котором к тому же стоял неприятель. Катул велел одному из отрядов имитировать сооружение лагеря на соседнем холме. Кимвры наметили место для собственного лагеря и рассеялись по окрестным полям для грабежа, решив, что римляне, оставшись на этом берегу, теперь уже никуда не денутся. Воспользовавшись этой оплошностью, Катул переправился через реку (Фронтин. I. 5. 3).

Между тем в конце 106 года Марий добился одного из самых блестящих своих триумфов. Тевтоны, прошедшие огнем и мечом почти всю Галлию, были отброшены племенами бельгов [370]370
  Цезарь. Записки о галльской войне. П. 4. 2. Любопытно, что бель-ги у Цезаря утверждают, будто сражались и с кимврами, и с тевтонами (Pareti L. Op. cit. Vol. III. P. 465).


[Закрыть]и повернули к Средиземному морю. Вместе с ними шло союзное им галльское племя амбронов. Марий преградил варварам путь и нанес им сокрушительное поражение в знаменитой битве при Аквах Секстиевых на юге Галлии. [371]371
  По-видимому, в ноябре 102 года (Sadee Е. Die strategischen Zusammenhange des Kimbernkriegs 101 v.Chr. vom Einbruch in Venetien bis zur Sclilacht bei Vercellae // Klio. Bd. 33. 1940. S. 226).


[Закрыть]Ходили самые невероятные слухи о числе убитых варваров – говорили о 140, 150 и даже 200 тысячах павших, [372]372
  Первую цифру называет Орозий (V. 16. 16), вторую – Беллей Па-теркул (П. 12. 4), третью – Ливии (Периоха 68).


[Закрыть]а также о 80 и даже 90 тысячах пленных. [373]373
  Ливии. Периоха 68; Фронтин. П. 4. 6; Орозий. V. 16. 11.


[Закрыть]Ближе к истине сведения Плутарха о ста тысячах убитых и пленных (Марий. 21.4), особенно если учитывать захваченных римлянами женщин и детей. [374]374
  Jullian С. Op. cit. Т. III. Р. 86. Тем не менее и эти цифры подчас вызывают скепсис (см.: Van Ooteghem J. Op. cit. P. 210–211).


[Закрыть]Рассказывали также, что триста германских женщин просили позволить им служить рабынями в храме Цереры и Венеры, [375]375
  По Орозию – Весты (V. 16. 13).


[Закрыть]но им отказали, и они покончили с собой, убив перед этим своих детей (Пероним. Письма. 123.8). Вероятно, это были жрицы, сопровождавшие германцев в походах. [376]376
  Clerc M. Op. cit. P. 209. Флор относит эту историю к битве при Верцеллах и не сообщает о желании германских женщин позволить им служить богам (III. 3. 17).


[Закрыть]

Награда не заставила себя ждать: Марий вновь был избран консулом, причем заочно (Ливии. Периоха 68; Плутарх. Марий. 22.4; Евтропий. V. 1. 4). Кроме того, как пишет Плутарх, сенат охотно предоставил ему триумф, но он отказался – «то ли не желая лишать этой чести своих соратников-воинов, то ли стараясь ободрить народ перед лицом надвигающейся опасности и для этого как бы вверяя судьбе города славу своих прежних подвигов, чтобы после второй победы вернуть ее себе еще более блестящей» (Марий. 24.1; см. также: Ливии. Периоха 68). Марий и его сторонники настолько не сомневались в конечном успехе, что уже тогда отчеканили денарии в честь победы не только над тевтонами, но и над кимврами. [377]377
  Itgenshorst Т. Op. cit. S. 107.


[Закрыть]

На фоне блистательного успеха Мария при Аквах Секстиевых действия его коллеги выглядели особенно неудачно. Катул отступил к Атесису. У брода через реку по обоим берегам они соорудили сильные укрепления, а также навели переправу, «чтобы помочь стоявшему за рекой отряду, если варвары прорвутся через теснины [в Альпах] и нападут на него». Германцы же из бравады будто бы «нагими шли сквозь снегопад, по ледникам и глубокому снегу взбирались на вершины и, подложив под себя широкие щиты, сверху съезжали на них по скользким склонам» – как тут не вспомнить суворовских чудо-богатырей! После этого германцы, «став лагерем неподалеку от римлян и разведав брод, стали сооружать насыпь: подобно гигантам, срывали они окрестные холмы и бросали в воду огромные глыбы земли вместе с вырванными с корнем деревьями и обломками скал, так что река вышла из берегов, а по течению они пускали тяжелые плоты, которые с силой ударялись об устои [возведенного римлянами] моста и расшатывали их. Очень многие римские солдаты в испуге стали покидать большой лагерь и разбегаться» (Плутарх. Марий. 23. 2–4; см. также: Флор. III. 3. 12).

Какая яркая картина: тут и сорванные холмы, и обломки скал, и выдранные с корнем деревья – словом, варвары-разрушители, не знающие меры и готовые сражаться с самими богами. Все это по духу очень напоминает гигантомахию со знаменитого алтаря Атталидов в Пергаме, где в иносказательной форме показана борьба с малоазийскими кельтами – галатами. [378]378
  Mtinzer F. Lutatius. Sp. 2075–2076.


[Закрыть]Вероятно, все эти фантастические подробности, равно как и само сравнение кимвров с гигантами, [379]379
  Оно встречается также у Диодора (XXXVII. 1. 5).


[Закрыть]восходят к воспоминаниям Катула. [380]380
  Mtinzer F. Lutatius. Sp. 2075.


[Закрыть]Чтобы оправдать свои первоначальные неудачи, он был, конечно, не прочь изобразить врагов полусказочными чудовищами, способными напугать римских воинов (но, разумеется, не самого консула!).

Что же произошло в действительности? Солдаты Катула, видя, как враги переправляются через реку, резонно предположили, что противник скоро обойдет их с флангов. Правда, даже при численном перевесе германцы, возможно, не смогли бы овладеть главным римским лагерем. Но римские воины могли испугаться осады на измор. Кроме того, в большинстве своем легионеры Катула явно не имели еще должного опыта и подготовки – не все умели тренировать войска так, как Марий. «Сравни с обученным воином необученного – скажешь, что это баба», – говорил Цицерон (Тускуланские беседы. П. 37). Потому неудивительно столь нервное поведение солдат консула.

Но еще более любопытно происшедшее потом. Воины, как уже говорилось, начали в беспорядке отступать. «И тут Катул показал, что он, как положено благородному и безупречному полководцу, больше заботится о славе сограждан, чем о своей собственной. Не сумев убедить солдат остаться и увидев, что они в страхе собираются в путь, он приказал снять с места орла, бегом настиг первых из отступавших и пошел впереди, желая, чтобы позор пал на него, а не на отечество, и стараясь придать бегству вид отступления, возглавленного полководцем. Варвары, напав на лагерь за Натисоном, взяли его, но восхищенные римлянами, оборонявшимися с доблестью, достойной их отчизны, отпустили пленных, заключив перемирие и поклявшись на медном быке. [381]381
  Как предполагается, в январе 101 года (Jullian С. Op. cit. Т. III. Р. 89).


[Закрыть]Бык этот впоследствии, после битвы [при Верцеллах], был захвачен и перенесен в дом Катула как его доля добычи. Затем, рассеявшись по стране, лишенной защиты, кимвры опустошили ее» (Плутарх. Марий. 23. 5–7; Изречения царей и полководцев. 84).

Но не все искали спасения в бегстве. Один из легионов (по-видимому, неполного состава) остался в лагере и попал в окружение. Руководивший им трибун не решался идти на прорыв. И тогда центурион-примипил Гней Петрей из Атины решился на невероятное – он убил своего начальника, взял на себя руководство и вывел легион из окружения. [382]382
  Возможно, именно с воинами Петрея и заключили упомянутое Плутархом соглашение кимвры на медном быке, чтобы не доводить до крайности римлян, которые показали себя иначе, чем бежавшие с Ка-тулом воины, и которым было нечего терять (Lewis R.G Op. cit. P. 107).


[Закрыть]Хотя за такое самоуправство он мог бы поплатиться жизнью, произошло то же, что и в случае с убийством Гая Лузия – его удостоили неслыханных для человека его ранга почестей. [383]383
  Инар Ф. Сулла. С. 56–57.


[Закрыть]Он совершил жертвоприношение вместе с Марием и Катулом, одетый в подобающую лишь магистратам тогу-претексту, и получил почетнейший венок за снятие осады, corona obsidionalis (Плиний Старший. XXII. 11).

Таким образом, Катул едва не утратил контроль над армией и сумел сохранить его, лишь возглавив беспорядочное отступление. Однако в мемуарах, к которым явно восходит этот рассказ, горе-полководец предпочел подчеркнуть другое – в отличие от непутевых воинов он готов был спасти от позора отечество. [384]384
  Mtinzer F. Lutatius. Sp. 2076.


[Закрыть]А вот о подвиге Петрея и его солдат Катул, вероятно, решил не упоминать – зачем? Слишком невыгодное сравнение. Да и награды храбрый центурион получил не от одного Катула, но и от Мария. [385]385
  Ведь, по словам Плиния, это произошло в присутствии обоих командующих (adstantibus Mario et Catulo). Любопытно, что родной город Петрея, Атина, находился недалеко от Арпина – родины Мария (Mtinzer F. Petreius (4) // RE. Hbd. 37. 1937. Sp. 1189).


[Закрыть]

О Сулле применительно к этим событиям мы не слышим; по-видимому, в воспоминаниях он предпочел о них умолчать. [386]386
  prohlich F. Op. cit. Sp. 1526.


[Закрыть]Одни ученые задаются вопросом о том, какова была его роль в успешном осуществлении отхода после фиаско под Тридентом, [387]387
  Keaveney A. Sulla: The Last Republican. P. 33.


[Закрыть]другие подозревают, что он несет свою долю ответственности за постигшие армию Катула неудачи. [388]388
  prohlich F. Op. cit. Sp. 1526; Christ K. Op. cit. S. 68.


[Закрыть]Но прежде чем делать какие-либо выводы, рассмотрим данные источников.

Плутарх пишет, будто Сулла, «пользуясь доверием Катула в самых важных и значительных делах, прославился и вошел в силу» (Сулла. 4.4). Намек очевиден: не то было при Марии, который все больше «затирал» своего бывшего квестора. [389]389
  Г. П. Бейкер считает, что Катул переложил на Суллу «всю важную работу» (Baker G. P. Sulla the Fortunate: The Great Dictator. N. Y., 1967. P. 122), однако это заключение на данных источников не основывается.


[Закрыть]Однако, как мы уже указывали, вряд ли это так. А если Сулла и рассчитывал прославиться в качестве легата при неспособном Катуле, то он ошибся. [390]390
  Frohlich F. Op. cit. Sp. 1526; Keaveney A. Sulla: The Last Republican. P. 32.


[Закрыть]Его успехи при новом командующем оказались куда более скромными. [391]391
  Frohlich F. Op. cit. Sp. 1527; Christ K. Op. cit. S. 68. Дж. П. В. Д. Балсдон даже оценивает службу Суллы под началом Кату-ла как неудачную и, возможно, дискредитирующую (Balsdon J. Р. V. D. Sulla Felix // JRS. Vol. 41. 1951. P. 3), но это, пожалуй, некоторое преувеличение.


[Закрыть]Сулла, как пишет Плутарх, покорил «большинство альпийских варваров» (Сулла. 4.5). Каких именно, однако, не уточняется. Думается, такая небрежность не случайна – победы легата были не так уж значительны, и излишняя конкретность могла лишь испортить впечатление. [392]392
  Высказывалось предположение, что Сулла разгромил варваров в окрестностях Норика, о которых пишет Флор (III. 3. 18; Jullian С. Ор. cit. Т. III. Р. 91). Однако бесспорных доказательств в пользу этой гипотезы нет (Lewis R. G. Op. cit. P. 93–94).


[Закрыть]

Рассказывает Плутарх и еще об одном эпизоде: в какой-то момент в армии началась нехватка продовольствия, и Сулла взял на себя заботу о снабжении. Он сумел запасти его столько, «что воины Катула не только сами не знали ни в чем нужды, но смогли поделиться с людьми Мария. Этим Сулла, по собственным его словам, сильно озлобил Мария» (Сулла. 4. 5–6). Последнее утверждение оставим на совести его автора, [393]393
  И уж совсем невероятно предположение Г. П. Бейкера, что Сулла нарочно разозлил Мария (Baker G P. Op. cit. Р. 122).


[Закрыть]а вот то, что полководцы и их воины оказывали друг другу товарищескую поддержку, очевидно – совсем не то было под Араузионом. Как видим, Сулла оправдал надежды, которые возлагал на него Марий, отсылая к Катулу, и обеспечил определенное взаимодействие между двумя армиями.

Но из этих рассказов Плутарха следует и еще один вывод: некоторое время Сулла действовал отдельно от остальных сил, а потому, возможно, отсутствовал, когда Катул откатывался под ударами врага. Кроме того, было бы не совсем справедливо требовать, чтобы он исправлял все промахи командующего: не забудем, что Сулла еще не имел опыта руководства армией из двух легионов. Однако сам он вряд ли был доволен тем, что оказался вдали от главных событий, разыгравшихся под Аквами Секстиевыми. И как бы хорошо Сулла ни относился к Катулу, он наверняка предпочел бы быть сейчас под знаменами Мария. Может, как раз это и имел в виду диктатор, когда жаловался в мемуарах, что Марий не дает ему ходу – а как иначе было оценить службу под началом Катула? [394]394
  Беллей Патеркул, говоря о подвигах Суллы в ходе кимврской войны, указывает, что они были совершены под руководством Мария (П. 17. 3), умалчивая о Катуле (Frohlich F. Op. cit. Sp. 1527).


[Закрыть]

Итак, казалось бы, все очевидно: Катул показал себя далеко не с лучшей стороны – он не смог дисциплинировать армию, его воины бежали под натиском варваров. И тем не менее ему продлили полномочия на следующий год. [395]395
  Broughton Т. R. S. Op. cit. Vol. I. P. 572; Rosenstein N. Op. cit. P. 33.


[Закрыть]Не вызывает сомнения, что без ходатайства Мария это было бы невозможно. Почему он так держался за Катула? Не исключено, что многоопытный полководец и не ждал особых успехов от коллеги. В конце концов, кимвры в Италию не проникли, а все остальное особого значения не имело. На фоне неудач Катула лишь ярче блистали его собственные успехи.

Тем временем кимвры проводили остаток зимы в Северной Италии, в области венетов. «В Венетии с ее самым мягким в Италии климатом их грубость усыпило милосердие самой земли и неба. Когда же их совершенно изнежили печеный хлеб, вареное мясо и сладость вина, пришел Марий» (Флор. III. 3. 13). Дион Кассий уверял, будто кимвры совершенно утратили прежнюю силу оттого, что жили теперь не под открытым небом, а в домах, мылись теплой водой, а не купались в холодных реках, как раньше, питались же разными лакомствами вместо прежнего сырого мяса (XXVII. 94. 2). Как тут не вспомнить о Ганнибале, чью армию будто бы погубила зимовка в полной соблазнов Капуе! Но как в первом, так и во втором случае мы имеем дело с морализаторской легендой. Варвары попрежнему оставались грозными врагами, и римлянам оставалось лишь благодарить свою счастливую судьбу, что кимвры и тевтоны не пошли на Рим вместе.

Марий в ту пору «отбыл к Катулу, ободрил его и вызвал своих солдат из Галлии. Едва они явились, Марий перешел Эридан, [396]396
  Римское название – Пад (совр. По).


[Закрыть]чтобы не пропустить варваров в глубь Италии. [397]397
  Отсюда, правда, еще не следует, что Марий соединился с Кату-лом – это могло произойти и позже (Sadee Е. Op. cit. S. 229).


[Закрыть]Но кимвры уклонялись от боя, говоря, что ожидают тевтонов и удивляются их задержке, – то ли они в самом деле ничего не знали об их гибели, то ли притворялись, будто не верят этому известию. Тех, кто сообщал им о разгроме тевтонов, они подвергали суровому наказанию, а к Марию прислали посольство с требованием предоставить им и их братьям достаточно обширную область и города для поселения. Когда на вопрос Мария, кто же их братья, послы назвали тевтонов, все засмеялись, а Марий пошутил: “Оставьте в покое ваших братьев; они уже получили от нас землю, и получили навсегда". Послы, поняв насмешку, стали бранить Мария, говоря, что ему придется дать ответ кимврам – сейчас же, а тевтонам – когда они будут здесь. «Да они уже здесь, – ответил Марий, – и негоже вам уйти, не обняв ваших братьев». С этими словами он велел привести связанных тевтонских царей, которых секваны [398]398
  Цезарь сообщает, что задолго до 50-х годов сенат провозгласил секванского царька Катаманталеда другом римского народа (Записки о галльской войне. I. 3. 4). Проявлением этой «дружбы» многие считают упомянутое Плутархом участие секванов в захвате тевтонов после битвы при Аквах Секстиевых (Jullian С. Op. cit. Т. III. Р. 87; Pareti L. Op. cit. Vol. III. P. 473). He вполне понятно, однако, те ли это секваны, о которых говорится у Цезаря, – они жили отнюдь не в Альпах (см.: Van Ooteghem J. Op. cit. P. 217. Not. 1).


[Закрыть]захватили в Альпах во время бегства. Когда послы рассказали об этом кимврам, они тотчас же выступили против Мария, не двигавшегося с места и лишь охранявшего свои лагеря» (Плутарх. Марий. 24.2-25.1).