Текст книги "Издержки профессии (СИ)"

Автор книги: Антон Турчинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Никаких следов, – покачал головой старлей. – По крайней мере, автомобильных так точно.

Он достал из папки бланк протокола осмотра места происшествия и, усевшись на переднее пассажирское сиденье милицейской машины, стал заполнять начальные строчки.

– Кто-нибудь знал, что вы выезжаете? – вдруг спросил он. – Говорили вы кому-нибудь, в какое время собираетесь уезжать?

– Нет, – Игорь почесал лоб. – Даже жене не говорил.

И, помолчав, добавил:

– Не успел.

Действительно, о его отъезде знала только дежурная по корпусу. Даже Николая Григорьевича он сегодня не видел.

– Странно, – проговорил один из розыскников. – Что же, они вас тут с утра ждали, что-ли. И до вечера сидеть собирались?

Действительно, было странно. Игорю даже начало казаться, что неизвестный стрелок ждал в лесу совсем не его, что в машину стреляли по ошибке, перепутав с кем-то. Но всё же, что-то подсказывало, что никакой ошибки, к сожалению, тут нет.

– Ладно, – старлей убрал частично заполненный протокол в папку. – Закончу в райотделе. И, обращаясь к Игорю, добавил:

– Товарищ прокурор! Давайте подъедем с нами, я вас быстренько опрошу, потом езжайте домой. До райотдела тут недалеко, минут двадцать.

В райотдел выдвинулись каждый на своём транспорте: милиция на допотопном «Газике», Игорь сел за руль своей машины. Повреждёния в стёклах особых неудобств не создавали.

Летний ветерок приятно обдувал лицо. Конечно, после коньяка садиться за руль не следовало, но в данном случае причина была действительно уважительная. Да и в сопровождении милиции Костров чувствовал себя уверенно.

Через непродолжительное время они подъехали к четырёхэтажному продолговатому зданию, в котором располагался райотдел. Поставив машины во дворе, они с работниками милиции поднялись на самый верхний этаж, где находился отдел розыска.

В течение последующих полутора часов Костров вновь, теперь уже более чем подробно, рассказал старшему лейтенанту о цели своего приезда в "Дубраву", а также и о предыстории этого вопроса. О том, что обиходное название "Дубравы" он услышал по телефону при довольно странных обстоятельствах, Игорь распространяться не стал, заявив лишь, что у следствия имелись основания полагать, что незадолго до своей гибели Черкасский приезжал в пансионат.

Опер подробно всё записал, дал Игорю вычитать написанное, затем скрепил листы большой скрепкой.

– Ну, в общем, всё, – подытожил он. – Можете ехать домой. Потом следователь оформит ваши показания протоколом допроса и как-нибудь передадим вам на подпись. Чтобы ещё раз вас сюда не выдёргивать.

Игорь пожал руку старлею и направился к двери кабинета, однако неожиданно пришедшая в голову мысль заставила переменить планы. Он остановился и задал вопрос:

– Скажите, коллега, а можно выяснить, кто живёт в посёлке рядом с пансионатом?

– В посёлке? – переспросил опер. – А зачем это вам?

– Не знаю...– Игорь действительно затруднялся с ответом, какое это может иметь значение для его поисков. Видимо, в подсознании сверлила мысль, что он так и не переговорил со своим вчерашним собеседником. Оперу лишь ответил:

– Зачем-то ведь Черкасский приезжал в пансионат.

– Вообще-то сегодня воскресенье, – произнёс тот. – Но, по-моему, я видел начальника паспортного стола в дежурке.

Он поднял трубку, набрал номер дежурной части. Поговорив буквально минуту, опер встал:

– Да, действительно, он здесь. Пойдёмте.

Они вышли из кабинета и долго шли по коридорам, переходам, лестницам, перемещаясь с этажа на этаж. Наконец, где-то в дальнем конце здания, вновь спустившись по небольшой лесенке, они вышли через боковой выход и, завернув за угол, вновь оказались перед фасадом. Здесь был ещё один вход, поменьше, где располагалось паспортное отделение.

Войдя в кабинетик начальника, опер представил Игоря, пояснил, что ему нужно.

Через пятнадцать минут Костров уже изучал регистрационные формы. В посёлке – он не имел названия и административно входил в состав населённого пункта, где располагалась воинская часть – было всего семь домов, в которых проживало двадцать шесть человек. Он перелистывал карточки, читая фамилии: "Резниченко", "Павлов", "Белянчикова", "Веселовский"...

Игорь смотрел в окно. После бурных событий последних дней, пережитого напряжения, он почему-то вновь вспомнил молодые годы. Вот они с Черкасским и с парнями из их группы собираются отметить сданный экзамен. Все ещё юные, здоровые, на лицах румянец "кровь с молоком". С ними несколько девушек. Яна – подружка Натальи, будущей Черкасской, идёт отмечать со своим парнем. Он на несколько лет их старше, на нём строгое серое пальто, он старается выглядеть солидно. Парень уже закончил ВУЗ и работает в районной налоговой. Налоговая – это же так круто. На него посматривают с некоторым почтением, спрашивают фамилию. Действительно, как же была его фамилия?.. Потом они все, человек десять, сидят в общаге, в комнате их одногрупника Виталика Парамонова, открывают бутылки "Русской", разливают по чашкам. Какие ещё пластмассовые стаканчики... За окном "лихие девяностые". Пьют за сданный экзамен, за их боевую группу, за студенческое братство. Все смеются, у всех состояние какой-то эйфории. Будущее кажется прекрасным и удивительным.

Как-будто всё это было только вчера...

Игорь вновь вернулся из забытья на "грешную землю". Он сидел в паспортном отделении. Рядом, за соседним столом, начальник отделения читал какую-то бумагу и, не то недовольно, не то удивлённо, покачивал головой. Костров ещё раз пересмотрел карточки, затем встал и, попрощавшись с начальником, вышел на улицу, так и не поняв, стал ли он ближе к решению своей загадки.

Утром понедельника Костров проснулся около девяти, по его меркам достаточно поздно. Однако, он всё же был в отпуске – на работу ходить не надо, да и, чего греха таить, подустал. Вспомнил вчерашний день: жуть! После всех бурных событий в «Дубраве», его вчера ещё ждали доставка в гараж повреждённой машины, а потом и непростой разговор с женой. Правда, тут его ждал сюрприз: Вика никуда сама не уехала, а билеты на поезд на вечер воскресенья – сдала. Игорь был так утомлён и разбит, что при выяснения отношений с женой сразу «пошёл с козырного туза»: рассказал, что в него стреляли. Вика была потрясена и явно не могла в тот момент говорить об отпуске. Игорь же о большем и не мечтал: оставив жену в изумлённом молчании, он взял подушку и завалился спать в большой комнате.

С утра же было о чём призадуматься. С чашкой кофе ( наконец-то ) и сигаретой в зубах, Игорь сидел на кухне и размышлял: докладывать начальству о покушении на него или нет, сообщить ли о своей поездке следователю Иванюку, ехать ли в отпуск и вообще, что делать дальше?

"Слишком много событий", – думал он. – "Нужно сначала прийти в себя".

Вдруг раздался телефонный звонок. Игорь взял трубку, какой-то знакомый номер.

– Алло!

– Доброе утро, Игорь Сергеевич! Это Света Черкасская. Я не рано звоню?

– Нет. Какое рано, полдесятого уже, – он был несколько растерян.

– Извините, что побеспокоила вас. Но...

– Ничего, всё нормально. У тебя что-то произошло?

– Как вам сказать... Вы спрашивали, не брала ли я какте-нибудь книги в шкафу отца, помните?

– Помню, конечно.

Игорь уже почувствовал, что сейчас будет очередной сюрприз.

– Вы и маму спрашивали, не бывала ли она в квартире отца после его смерти. Она рассказывала мне. Я тоже ей говорила о нашем разговоре.

– Это ясно, – Игорь проявлял явное нетерпение. – Так что случилось?

– Понимаете...Мне кажется, что кто-то в субботу, прока меня не было, был в отцовской квартире.

– Был в квартире? С чего ты взяла?

– Это сложно объяснить, вообще представить, но... Мы в субботу были с мамой в центре, ездили по магазинам, а потом я вернулась домой и почувствовала запах. Запах мужского одеколона "Сигар". Я его хорошо знаю, он мне очень нравится, я такой дарила Валере. Ну, моему парню, я вам рассказывала.

Игорь сосредоточено думал.

– Ты точно уверена?

– Абсолютно. Я сначала очень удивилась, даже подумала, что это он приехал. А потом испугалась. Как бы он мог попасть в квартиру в моё отсутствие.

– И что дальше?

– Всю ночь просидела с включённым светом, жутко было. Ещё и от того, что непонятно.

– А маме ты сообщила?

– Я позвонила ей, но они с Игорем – отчимом – уехали на дачу...

– На дачу? – переспросил Костров.

– Ну, да, на отцовскую, в пригородном посёлке. Знаете?

– Знаю.

– Ну вот, а там не всегда есть связь. Ещё и ключей от их квартиры у меня нет, иначе бы ни на минуту тут не осталась. Вчера, чуть рассвело, я – ноги в руки – и вон из квартиры. Весь день пролазила где попало. Вечером боялась возвращаться, но когда всё же пришла, всё было нормально, никаких запахов. Ночь проспала, как убитая, а утром вдруг вспомнила о вас и решила позвонить.

– Ну и правильно, что решила. Надо было раньше позвонить, – сказал Игорь, а сам подумал: "Вчера ещё этого недоставало".

– Света, а ещё в квартире ты ничего не заметила? Следов каких-нибудь, что кто-то был. Ну, там мебель передвинута, или вещи не на своих местах.

– Да нет, как будто. А что мне сейчас делать?

Игорь задумался. Если, действительно, неизвестный проникал в квартиру днём в субботу, то явно не для того, чтобы расправиться со Светой. Иначе бы дождался её прихода либо уже повторил бы попытку. Видимо, опять что-то нужно было в квартире. Нашёл ли он это нужное или нет, неизвестно. Следовательно, придёт ли ещё – тоже неизвестно.

– А ты не можешь пока пожить у мамы?

В трубке повисла пауза. Очевидно, большого желания у Светы не возникло. Потом всё же она проговорила:

– Ну, не знаю, приехали ли они с дачи. Если да, то... Мама говорила, что они с Игорем пробудут там несколько дней. Ключей же у меня нет, я говорила.

– Хорошо. Если приехали, то поживи пока у них, – и подумал "А сколько это "пока"? – Или поезжай на дачу.

Игорь знал их дачу. В молодые годы он бывал там, она находилась в пригороде рядом с объездной дорогой.

– Не очень бы хотелось пугать маму, – неуверенно проговорила Света. – Разве что ничего не рассказывать, но она удивится, что я приехала.

– Ладно, – Костров колебался. – Ты пойди погуляй где-нибудь, в кафе или в кино, а я ещё подумаю и перезвоню тебе.

Он нажал на клавишу отбоя.

Дело приобретало совсем интересный оборот. Несомненно, его действия становятся известными. Кому? Ну, видимо, тем, кто если не прямо виновен, то, как минимум, причастен к смерти Олега. Хотя то, что его обстреляли на выезде из пансионата, свидетельствует, что этот кто-то не просто причастен. А вот как, откуда злоумышленники получают информацию – настоящая загадка.

Игорь подумал, что надо-бы поговорить с Натальей. Во всяком случае, мать имеет прво знать, что в квартиру, где живёт её дочь, наведывался неизвестный визитёр. Да и вообще, ему хотелось с ней поговорить. Возможно, есть какие-нибудь новости.

Он набрал номер Натальи, но её телефон, как и предупреждала Света, был вне зоны досягаемости. Костров размышлял. Может быть, съездить туда? Конечно, со своей повреждённой машиной ему сейчас не хотелось связываться, но надо было как-то развеяться. По дороге, ведущей в посёлок, ходило много транспорта, и добраться до дачи труда не составляло. Пока съездит туда, пока обратно, пройдёт какое-то время, а там видно будет.

Приняв решение, Игорь оделся и вышел из дома. От разговора с Викой он решил пока воздержаться.

Доехав до центра, Костров сел в автобус, маршрут которого, проходя почти через весь город, в конечном итоге пересекал объездную дорогу недалеко от дачи Олега. Дорога заняла почти час, но Игоря это вполне устраивало: всё ещё была необходимость собраться с мыслями, успокоиться, а потом уже решать о дальнейшем. И что, всё же с отпуском? Уехать? В такой момент? В покое его не оставят и в отпуске: ни милиция, ни собственное начальство, которое, конечно, надо бы информировать о случившемся.

Так, в размышлениях, незаметно пролетело время. Автобус, проехав до конца длиннейший проспект, оставил позади городские высотки, а затем некоторое время двигался мимо пригородных кафе, паркингов для фур, небольшой гостиницы для дальнобойщиков. Наконец, показался и дачный посёлок. Через пару минут автобус миновал объездную доргу и остановился возле поселкового магазина. Почти все пассажиры, и в их числе Игорь, вышли, а автобус поехал дальше: маршрут оканчивался возле большого оптового супермаркета, находившегося метрах в пятистах впереди по трассе.

Посёлок, в котором располагалась дача Олега, был не то, чтобы элитный, однако коттеджи тут стоили довольно-таки недёшево. Застраиваться он начал давно, ещё при Союзе, и первые группы домов – в начале, недалеко от шоссе – были попроще. Дальше же землю под строительство стали выделять в девяностые. Тогда бизнесмены средней руки стали обзаводиться здесь загородным жильём.

Дача Олега была старая, принадлежала ещё его родителям. Игорь примерно помнил, где она находилась, хотя последний раз бывал он тут очень давно. В последнее время его жизнь стала представлять собой нечто вроде встречи с молодостью вперемешку с детективными происшествиями.

Вскоре он увидел дачу Олега и сразу её узнал. Сильно она не изменилась, во всяком случае внешне: небольшая, однако двухэтажная, на втором этаже веранда с балконом.. От улицы дачный участок отделял довольно старый забор, только ворота были новые, добротные, установленные на двух массивных столбах из красного кирпича.

Игорь потянул за ручку двери в воротах, которая охотно поддалась. Однако, войдя во двор, он сразу понял, что хозяев нет. Абсолютная тишина, лишь издалека, с трассы, долетали звуки проезжавших машин. Он подошёл к дому, подёргал за ручку входной двери – закрыта. Напротив дома – беседка, в ней стол, по краям – две лавочки. На столе пусто. Никаких вещей, указывавших бы на присутствие жильцов. Окна в доме тоже закрыты.

Игорь прошёлся по дорожке вглубь участка. Деревья разрослись очень сильно, видно было, что ухаживают за ними от случая к случаю. Тут были и яблони, чуть подальше – слива. За ней Игорь с удивлением увидел средних размеров елочку.

На соседних участках также никого не было видно, что и понятно: понедельник, середина дня.

"Ну, и что теперь делать?" – пришла в голову невесёлая мысль. – "Съездил, проветрился. Теперь езжай назад".

Он дошёл до конца дорожки. Дальше, за зарослями малины, виднелся ещё один дом. Очевидно, это был уже следующий участок. Игорь развернулся и медленно пошагал обратно. К дому с этой стороны примыкала одноэтажная пристройка с трубой на крыше. Игорь усмехнулся: Олег всегда любил баню, в молодости они часто там бывали. И вот – не устоял перед старой мечтой. Со стороны дорожки, где стоял Игорь, была видна дверь в баню и, рядом, окно, завешанное изнутри жалюзями.

Без какой-то особой цели, Костров подошёл к пристройке, осмотрел кирпичную стену, видно возведённую уже давно, также явно не новое евроокно, затем потрогал ручку двери. Та неожиданно подалась вперёд. С некоторым удивлением Игорь распахнул её. За дверью находилась небольшая, но очень уютная комната. В середине – стол, за ним у завешанной ковром стены – кожаный диван. Сбоку стоял табурет, а у другой стены – большое кожанное кресло и холодильник. Видно было, что обставлялась комната с умом, как говорится, для себя. Игорь с любопытством заглянул в холодильник, в котором обнаружились несколько банок пива, стоявшие на боковой панели. После недолгих колебаний, он откупорил одну из них.

Дальнейший осмотр помещения пошёл явно веселее. Справа и слева, напротив друг друга, располагались две двери. Игорь распахнул левую. За ней была совсем маленькая комнатка. На одной стене – вешалка с пятью крючками, в другой – ещё одна дверь. Для порядка заглянул и туда: обитая деревом парилка, полка, камни – всё как полагается.

Игорь вернулся в комнату отдыха. Было ясно, что другая дверь вела в жилые помещения и, что на этот раз уже не на шутку удивило его, также оказалась незапертой.

С расположением дома он был знаком, но, конечно, давно уже всё позабыл. За дверью шёл небольшой коридорчик, а сразу же, справа – лестница на второй этаж, "несколько винтовая", как называли её молодые юристы, бывавшие здесь лет двадцать назад. Дальше по коридору – справа и слева – две комнаты, одна подольше, гостевая, где они и устраивали свои застолья, другая поменьше. Тогда там стояла большая кровать, занимавшая почти всю комнату, на которой могли устроиться на ночлег "четыре трезвых либо семь пьяных". Игорь заглянул и туда и невольно улыбнулся: кровать была конечно другая, но – точ-в-точь, как когда-то.

Дальше была дверь на кухню, он зашёл и туда и, после двух больших глотков, выбросил в мусорное ведро пустую банку из-под пива. Ещё дальше была прихожая и парадная дверь, которую Игорь уже видел с улицы. Развернувшись, он прошёл коридорчик в обратном направлении и стал подниматься по лестнице. Там, как он помнил, была самая большая комната, а дальше – веранда. Что же там было раньше, думал Игорь. Шкаф-стенка, кровать, телевизор, что-то ещё.

Преодолевая лестницу, Костров почувствовал странное волнение, какую-то настороженность, как тогда, во время разговора со Светой в квартире Олега. Не успев не только определиться, что же его беспокоит, но и даже до конца ощутить это беспокойство, он шагнул в совещённую полуденным солнцем комнату второго этажа и... Как впоследствии вспоминал Игорь, простоял он не меньше пяти минут. В течение этого времени он не делал ничего, ни о нём связном не думал. Он просто стоял и смотрел.

На стоявшей возле окна кровати лежал Олег Черкасский. Костров чётко видел это, понимал, что он не спит, не пьян, за время, пока поднимался по лестнице, с ума сойти явно не успел бы. Он осознавал, что видит Олега, видит ясно, однако осознавал также и то, что, как говороили раньше, с точки зрения диалектического материализма, этого быть никак не может. Вместе с тем, невероятное являлось очевидным: это был Олег, в этом не оставалось никаких сомнений. Также очевидным было и то, что для человека, умершего несколько месяцев назад, Олег выглядел необычайно хорошо. Хорошо, но не настолько, насколько выглядят живые люди. Черкасский, несомненно, был мёртв, однако явно не несколько месяцев – максимум несколько часов.

На правом виске был след от огнестрельного ранения, выстрела, сделанного с близеого расстояния.Олег лежал в одежде: футболке и серых летних шортах, голова была повёрнута влево, в сторону окна, глаза закрыты.

Игорь, наконец, вышел из оцепенения. Скорее инстинктивно, чем осознанно, он огляделся по сторонам. У стены шкаф, тот ли, что раньше, другой ли -какая разница. Дальше, как и в давние времена, стол, на нём телевизор, правда, новый. Ещё что-то, Игорь соображал плохо, однако ничего особенного. Дверь на веранду. Он вышел туда, там тоже стоял какой-то старый диван. Возле него стол, на нём древний допотопный компьютер с пузатым монитором. Костров хотел присесть на стоявший рядом стул, но передумал: пусть всё остаётся как есть.

Впервые после того, как он увидел Олега, Игорь наконец-то задумался. Он стоял на веранде, глядя через стекло, как колыхалось вокруг дачи море из зелёной листвы, за которым вдали виднелись высокие пирамидальные тополя у шоссе. Надо вызывать милицию, хватит, дело явно заходило уже очень далеко. Вдруг ему пришла в голову простая мысль: если Олег лежит в соседней комнате, то кого же тогда обнаружили в его квартире в апреле? Нет, подумал Игорь, одному тут разобраться сложно. Тут сам скорее наживёшь неприятности: один в чужом доме, а рядом труп, да ещё и твоего знакомого.

Костров достал телефон, набрал номер приёмной прокуратуры, где он работал. Информировать начальство о своих подвигах было давно уже пора. Трубка, однако, молчала. Игорь вспомнил, что тут проблемы со связью. Даже на втором этаже.

Он находился напротив стеклянной двери, выходившей на балкон. Вышел туда, вновь набрал номер. Неожиданно в трубке раздались гудки.

– Приёмная прокуратуры. Слушаю.

Это была Марина, секретарь шефа.

– Марина, привет. Это Костров. Слушай внимательно. Брось всё, это важно. Мне присылали из горотдела материал по факту убийства Черкасского Олега Владимировича. Поняла?

– Поняла.

Чувствовалось, что Марина была несколько растеряна.

– Это мой старый друг. Я сам пытался кое-что повыяснять. Приехал на дачу к его бывшей жене, это в пригородном посёдке посёлке, возле объездной дороги, знаешь?

– Знаю.

– Так вот. Жену я его не застал, зато обнаружил в доме труп...

Он запнулся. -Труп Черкасского.

– Кого? – переспросила Марина.

Игорь был в замешательстве: ну как это всё объяснить?

– Неважно. Обнаружил труп. Здесь, на даче. Он... ну... убит, застрелен несколько часов назад.

Секретарь прокурора молчала, судя по всему, удивлённо слушала.

– Доложи шефу, – продолжад Костров. – Пусть кого-нибудь сюда пришлёт. Срочно. Я вызываю милицию.

Он назвал адрес дома Черкасского и отключил телефон. Решил сразу же звонить в милицию, но подумал, что лучше бы ещё хоть немного прийти в себя и, заодно, дать фору по времени своему коллеге, которого пришлёт шеф. Пусть лучше тот присутствует при разговоре с опергруппой.

Приходить в себя Игорь решил на улице и направился к лестнице. Проходя через комнату, ещё раз взглянул на мёртвого Олега. Жутко, просто жутко...

Спустившись на первый этаж, вновь вышел в коридорчик, оттуда – в баню. Вновь остановившись у холодильника, Игорь немного поколебался, но всё же вновь взялся за дверцу. В преддверии приезда милиции напиваться, конечно, не стоило, но и испытания, два дня подряд выпадавшие на его долю, были велики.

Взяв следующую банку пива, он вышел во двор и огляделся по сторонам. Взгляд вновь остановился на беседке перед входом: тут и можно передохнуть. Отхлебнув из банки и вооружившись сигаретой, Игорь размышлял.

Что всё это означает? Как человек, похороненный три месяца назад, оказывается живым на собственной даче, где его убивают повторно? Внезапно Костров, как уже не раз в последнее время, насторожился. Мысль лихорадочно заработала.

Черкасского, после того, как признали мёртвым, никто не видел: ни на работе, ни соседи – никто. В его квартире убивают другого человека – это очевидно. Он отсутствует, предположим, уехал на пару дней по делам, в ту же "Дубраву", например. Но, почему вернувшись, он не вносит в дело ясность, не идёт в милицию, не говорит: "Смотрите, я жив"!

Черкасский сразу же бесследно изчезает, как будто-бы не желая разрушать картину собственной смерти.

Так, идём дальше. Я нахожу его на даче, в футболке и шортах, как если бы он всё это время прожил здесь. Но, во-первых, дачей уже начала пользоваться Наталья, и она не могла не заметить чьего-то присутствия. Во-вторых, если предположить, что Олег хотел скрыть тот факт, что он жив, места, хуже чем эта дача, не придумаешь. Здесь его знает каждая собака, дача принадлежала ещё его родителям. А ведь он должен был эти три месяца и в магазин ходить, и передвигаться по участку, и включать по вечерам свет, да мало ли...

Далее. Где, если не здесь, он скрывался – вопрос вопросов. Но очевидно, что раз Олег делать что-либо в открытую не мог, а какую-то цель явно преследовал, значит действовал он не один.

Кто могли быть его помощники? Как могло получиться, что за него тогда, в квартире приняли другого человека?

Наталья.

Игорь вдруг отчётливо осознал, что она не может не иметь к этому отношения. Она опознала постороннего человека как Олега. Допустим, как следовало из материалов дела, лицо трупа было до неузнаваемости обезображено. Это могло бы ввести в заблуждение кого угодно, но только не близкую женщину. Вдруг в мозгу Игоря молнией пронеслась фраза Светланы, сказанная в ходе их беседы: "Отца похоронили в закрытом гробу". Зачем? А затем, что лицо, голову можно было бы скрыть, а вот, скажем, руки... Сам Костров не мог сейчас вспомнить, какие у Олега были руки ( что и неудиваительно ), а вот кто-то другой... Дочь, например. Это был риск и вот – закрытый гроб.

То, что Наталья в курсе дела – очень похоже. Видимо, именно она и помогала Олегу все эти три месяца. Правда, какой у неё может быть мотив, неизвестно.

Неожиданно Игорь подумал: получается, что вчерашнюю стрельбу в "Дубраве" организовали Наталья и Олег? Он, очевидно, вчера в то время был ещё жив. Невероятно, просто невероятно. Да и зачем? Чёрт тут не разберёт, зачем.

Рука опять потянулась к телефону, но связи в беседке не было. Игорь взглянул на балкон, тяжело вздохнул и вновь устремился к двери бани.

Проходя через комнату второго этажа, он покачал головой: эх, Олег, и натворил же ты дел.

Оказавшись на балконе, Костров набрал номер своего соседа по комнате.

– Привет, Коля, – торопливо начал он. – Слушай, бросай всё и срочно узнай для меня: не подавали ли в конце апреля – начале мая ( на секунду задумался ), ну до середины мая, в розыск по поводу пропажи человека. И чтобы ещё найден не был. Мужчина лет сорока, рост выше среднего, примерно метр восемьдесят, телосложения крепкого.

Игорь заглянул в комнату и осмотрел мёртвого с головы до ног. Связь, к счастью, продолжала работать.

– Короче, в последний раз его могли видеть не позже 27 апреля. Это всё.

– Игорь, зачем тебе? – товарищ Кострова был удивлён. Видимо, до него ещё не дошли слухи о его подвигах.

– Сейчас некогда рассказывать. Ты узнай, я сам тебе перезвоню. Через час.

Он нажал на кнопку отбоя, вновь тяжело вздохнул и набрал номер вызова милиции.

Следователь сидел за столом в комнате второго этажа и писал протокол. В отличие от вчерашнего молодого парня из районного отдела, этот был уже в годах, по меркам следователей, лет тридцать пять – сорок. Костров представился, ввёл его в курс дела, коротко рассказал о своих подозрениях. Нужно было задерживать Наталью, а, возможно, и её нового мужа. Виновны они или нет – будет видно, но поговорить с ними теперь – необходимо.

Рядом, на стуле у стены, сидел Виталик Воропаев, тоже помощник прокурора, которого тот прислал на подмогу Игорю. Делать ему было особо нечего и он, не участвуя в беседе Кострова со следователем, рассеянно изучал комнату.

День уже давно перевалил за середину, солнце ярким светом заливало кровать, на которой раньше лежал Олег. Его уже увезли. Простыня и наволочка со следами крови и пороха были запечатаны в пакет, стоявший на полу рядом со следователем.

Воропаев, которому явно наскучило молча наблюдать за происходящим, поднялся, прошёлся по комнате, подошёл к окну и, опершись на подоконник, выглянул на улицу. Он тоже прослушал рассказ Игоря о проведённом им расследовании и обстоятельствах, которые удалось выяснить. Не высказывая никаких новых предположений, он только удивлённо покачивал головой.

Убедившись, что на улице ничего интересного ровным счётом не происходит, Виталик повернулся к Игорю, кисло посмотрел на него и произнёс:

– Ну, хорошо. То, что ты рассказал, очень правдоподобно. А кого же жена тогда опознала вместо Черкасского? Тоже, попробуй разберись теперь...

Костров хитро посмотрел на Воропаева, затем на следователя, и, не удержавшись от искушения сэффектничать, произнёс:

– Я думаю, что вместо Черкасского она опознала тело Евгения Николаевича Никитина.

– Как? – коллега Кострова явно растерялся. Следователь же, услышав такую новость, прекратил писать и уставился на Игоря. Тот не стал больше напускать туману:

– Я сегодня поинтересовался, кого в то время подавали в розыск как безвестно отсутствующего, и чтоб до сего часа не нашли. Вот, дали этого. По возрасту подходит, цвет волос и так далее.

– Н-да, – только и сказал Воропаев, следователь же покачал головой, а затем спросил:

– И как он оказался в квартире Черкасского?

– Не знаю, – у Игоря впечатляющие ответы, к сожалению, закончились. – Но могу сказать одно: нужно разговаривать с Натальей Черкасской. И, чем быстрее, тем лучше. То, что она причастна ко всем этим событиям – бесспорно. А если...– тут он качнул головой в сторону кровати, где только что лежал труп Олега – это тоже её рук дело, то через час-два могут быть сложности с её нахождением. Если ей позвонит кто-нибудь из соседей и сообщит, что на даче полно милиции...

– Да, вы правы, – следователь спрятал недописанный протокол в папку. – надо ехать к ней, прямо сейчас. Надо будет только опечатать дверь в баню, когда будем уходить.

– Вы меня извините, конечно, – Костров встал и немного виновато посмотрел на следователя. – Это, понятно, не моё дело. Я тут не более чем свидетель. Как я надеюсь. Но так получилось, что эту ситуацию я знаю лучше, чем кто-либо, так уж вышло. Будет правильнее, если с женой Черкасского буду разговаривать я.

Следователь внимательно смотрел на него.

– То есть вы хотите разговаривать с ней сами? Без нас?

– Да. Это будет самым верным. Думаю, у меня провести разговор получится значительно лучше. Ну, а уж если не получится – тогда вы.

Тот взглянул на Воропаева:

– А вы как считаете? Если что-то случится, крайним-то я останусь.

Однако помощник прокурора молчал, лишь неопределённо пожал плечами.

– Ладно, – подытожил следователь. – Раз уж вы так рвётесь... Поехали, решим на месте.

Они опечатали дверь бани, через которую только и ходили, через неё же выносили и труп Олега – ключей от главного входа не было. К Наталье поехали на милицейском "Газике", а Ворпопаев на своёй видавшей виды "Волге" уехал: необходимости в его присутствии больше не было, а сам он интереса к продолжению действа не выказывал.

По пути Костров всё время размышлял и удивлялся: вот как (как!) Наталья могла затеять такое против Олега? Ведь какая же любовь, да даже не любовь – какая страсть была между ними двадцать лет назад! Он так хорошо помнил, что иногда даже, так сказать, по-мужски, завидовал им. И теперь что-то стало причиной убийства. Неизвестно пока что: материальные соображения или другое, но всё равно.

Игорь вновь вспоминал различные эпизоды из студенческой молодости, сколько было всего... Сколько раз Олег с Натальей убегали вдвоём с шумных посиделок, чтобы весь вечер вдвоём просидеть в кафе оперного театра за чашкой кофе, а иногда и за бутылкой вина. Как же так?

И ведь общий ребёнок у них, совсем взрослая уже девушка. Надо бы ей помогать устраивать жизнь, а не...

Тем временем милицейский автомобиль ужё давно ехал по микрорайону, где жили Наталья с мужем. Дело уже близилось к вечеру, поток машин был плотный.

Игорь, ещё когда они выезжали с дачи, хотел позвонить Наталье, договориться как-бы невзначай о встрече, однако быстро передумал. Если она действительно была замешана в деле, а в этом у всех сидящих сейчас в машине не было никаких сомнений, то любой звонок, тем более от Кострова, мог вызвать и подозрения и, что ещё хуже, спровоцировать нежелательные действия. Ничего, думал он, если дома не окажется – подождём. Немножко. Сейчас заниматься постановкой на прослушку телефона Натальи не хотелось, да и не так это было просто и быстро. Но, если ожидание затянется, то тогда уже...