Текст книги "Издержки профессии (СИ)"

Автор книги: Антон Турчинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Другие...– женщина вопросительно посмотрела на Игоря. – Черкасские – это его родственники, судя по фамилии?

– Да, жена и дочь. И новый муж жены, бывшей.

– Их я не помню. Нужно смотреть по книгам регистрации.

– А Олег Владимирович приезжал один?

– Один.

Но и это было уже кое-что. Тем более, что родственников Олега Игорь назвал на всякий случай, не особенно надеясь на положительный ответ.

– Чем же тут занимался Черкасский?

Администратор пожала плечами:

– Этого не знаю. Чем и все, отдыхал. Претензий к нему не было, во всяком случае, не помню. Жил в люксе или в полулюксе, в крайнем случае – я его оформляла.

– А кто-то кроме Вас ещё занимается оформлением отдыхающих?

– Да, моя сменщица – Оля. Но, как правило, мы обе сталкиваемся с проживающими. Либо заезжают при тебе, либо выежают. Или по столовой какие-то вопросы. Но вот именно его я помню. Может потому, что жил в люксе.

– К нему кто-нибудь приезжал сюда?

– Не знаю. Приезжал он один, оформлялся один. У нас проживание без оформления вообще-то не приветствуется. Разве что только в течение дня могли приезжать: утром приехали, вечером уехали. Но это, мне кажется, вряд ли.

Игорь задумался. Что, в сущности, такого может знать эта женщина. Ну, приезжал Черкасский, ну жил тут. Что в этом особенного, тем более, что было это не сейчас, а год, два, три назад, когда он был жив и здоров и, очевидно, умирать не собирался.

Однако, администратор, как будто подслушав его мысли, неожиданно произнесла:

– А Вы знаете, я его видела здесь в этом году. Но он не вселялся, это точно. В то время моя сменщица была на больничном, и оформлением занималась только я.

Услышав такую новость, Игорь насторожился.

– А когда это было, " в то время"?

Ответ администратора заставил его буквально вздрогнуть.

– В апреле, во второй половине, ближе к концу.

– Как вы сказали?..

– Да, я помню, уже было достаточно тепло. Оля болела числа до 25-го. Я посмотрю.

Пока Костров обдумывал услышанное, женщина достала из стола средней толщины книгу и, отлистав назад несколько страниц, повела пальцем по строчкам.

– Вот. Оля в первый раз заступила на дежурство 29-го, а вашего Черкасского я видела до того, ведь сменщица работала потом две недели подряд – все майские, а я была в отгулах. Значит, видела вашего я в любом случае, до этого. По-моему, дня за три.

Игорь чувствовал, что его как-будто попеременно окунают то в горячую, то в холодную воду. Олега убили 27-го, а 29 минус 3...Да услышанное им тогда в телефонной трубке слово "Цепи". Это не может быть случайным.

– Где вы видели Черкасского?

Женщина, подумав, сказала:

– Возле ворот. Он разговаривал с нашим директором бара. Как будто один выходил, а другой входил, и случайно встретились.

– Они были знакомы?

– Вполне возможно. Бар у нас – центральное место по вечерам.

Игорь решительно не знал, что ещё спросить, был растерян и произнёс:

– А с какой стороны от ворот они стояли?

Администратор какую то секунду помолчала, потом сказала:

– Я не поздоровалась с ними. Они были достаточно далеко, по ту сторону ворот. И не у самой калитки – дальше, рядом с машинами.

– А который был час?

– Вечер, было уже темно. Точнее не могу сказать.

– А как же вы их разглядели в темноте за воротами?

– Площадка перед воротами освещается сильным прожектором, там всё хорошо видно.

Игорь быстро соображал.

– Во сколько бар начинает работу ?

– В шесть.

– Директор приезжает сюда на своей машине?

– Да, конечно.

– А ставит он её перед воротами?

– Совсем ненадолго. Оставляет там, потом зовёт нашего завхоза, тот открывает ворота и он заезжает на территорию. Директор бара ведь тут остаётся надолго, бар закрывается в двенадцать ночи.

– Ну, хорошо, – Игорь решил, что нужно сделать паузу. – А сегодня он будет тут?

– Сегодня суббота. Очень может быть.

– Я останусь у вас тут, пожалуй. На сутки.

Администратор записала Кострова в книгу, выдала ключи от комнаты. Правда, не от люкса: Игорь рассудил, что вряд ли там могли бы остаться какие-нибудь следы пребывания Черкасского, а вот существенно переплачивать было ни к чему.

Номер находился во втором – дальнем – жилом корпусе, стоявшем в самом конце территории пансионата. Внутри, как вспоминалось Игорю, раньше было иначе: на каждом этаже были просторные холлы с телевизорами, где по вечерам собирались все отдыхающие. Тогда там яблоку было негде упасть, стулья приносили из комнат. Сейчас на месте холлов были оборудованы дополнительные номера – телевизоры были в каждом и необходимость в общем отпала.

Номер Игоря был небольшой, одноместный. Кровать, холодильник, маленький "кухонный" телевизор, стол и два стула. На столе, как привет из прошлого, стеклянный кувшин и два стакана. Всё логично, усмехнулся Игорь: два стула, два стакана. В конце комнаты – большая балконная дверь. Игорь вышел на балкон. Между деревьями едва виднелись строения пансионата и асфальтовые дорожки. Справа речка, за ней остров, поросший небольшим лесочком. По берегу, по обеим сторонам реки, камыши с несколькими подходами к воде для рыбаков. Чуть дальше, на острове, пляж. Идилия! Вдалеке, за забором пансионата, среди деревьев, виднелись несколько домов: то ли дома местных жителей, то ли дачи.

Игорь лёг на кровать. Что делать дальше? Поговорить, конечно, с директором бара, но много ли это даст? Ну, расскажет он мне, о чём они говорили в тот день. Это если ещё вспомнит. Да и вряд ли о чём-то серьёзном. Однако же Олег был здесь, был прямо накануне убийства. Но в пансионате, по словам администратора, не жил. Игорь подумал о дачном посёлке, который только-что видел с балкона. Может туда ездил? Надо будет сходить, поузнавать. Во всяком случае, смысл услышанного им тогда слова "Цепи" вроде бы начинал проясняться. Но что значило это слово? Поездку в пансионат, или в посёлок, или... Или, или, или... мысли неспешно крутились в голове Игоря, и он не заметил, как уснул.

Когда он проснулся, солнце уже перевалило за середину неба и светило мягко, по-вечернему. Времени, однако было только три часа. Очевидно, заботы последних дней отняли у Игоря немало сил. Он понял, что пропустил обед, но есть ему не хотелось. Умывшись в маленькой, совмещённой с санузлом, душевой, Игорь вышел на улицу.

Предвечерний зной, как волна, накрыл его с головой. Слабый ветерок колыхал раскалённый воздух. На улице никого не было: послеобеденная сиеста. Только со стороны реки, с пляжа, отдалённо доносились голоса. Игорь прошёл по дорожке он корпуса к забору, где, как и в былые времена, была калитка. Он вышел за территорию, тропинка вела вдоль берега. Было очень тихо, только высоко, в кронах деревьев шелестели листья, а на реке слышались голоса каких-то птиц. Игорь двигался по тропинке и вскоре оказался перед несколькими, одно– и двухэтажными домами. Это были явно не дачи: на придомовых территориях находились хозяйственные постройки, чувствовалась обжитость, налаженный быт.

Игорь подошёл к воротам ближайшего из домов. Пока он раздумывал, к забору подбежала собака, разразившаяся громким лаем. Через минуту из дома вышел мужчина, лет за пятьдесят, в старых спортивных штанах и рубашке, на голове у него была видавшая виды матерчатая кепка.

Пока Игорь, ещё не до конца отошедший ото сна, пытался сообразить, что ему собственно нужно, слова сами собой начали вылетать у него изо рта:

– Добрый день! Вы не знаете, тут никто не здаёт комнату? На одного человека.

Мужчина некоторое время смотрел на визитёра, потом взглянул на собаку, продолжавшую лаять, и крикнул:

– Тихо, Найда!

Затем вновь перевёл взгляд на Игоря:

– А вы кто?

– Я отдыхаю в "Дубраве", заплатил за неделю, но там дороговато. Неделя заканчивается, а у меня ещё десять дней отпуска. Я и подумал: не снять ли мне комнату. Я тут из-за пляжа и рыбалки, где жить мне всё равно. У вас тут в посёлке квартирантов не держат?

Пока Игорь говорил, мужчина не перебивая слушал его, но как казалось, без особого интереса. После этого он повернул голову в сторону пансионата и, как бы размышляя, произнёс:

– Да, дороговато там.

Затем, почесав затылок, продолжил:

– Не знаю. Первый раз меня об этом спрашивают. Это дома от части.

Хозяин покзал рукой вправо, где, как было Игорю известно, примерно в полутора километрах, располагалась воинская часть.

– Ясно, – он понимающе кивнул головой. – Так вы не знаете, можно ли снять комнату?

– Да нет, наверное. Я ж говорю, что не слышал, чтобы тут кто-нибудь сдавал жильё. Тем более пансионат рядом, хоть и цены там...Я спрошу у соседей, -добавил он без энтузиазма. – Но, по-моему, сейчас никого нет. В части сегодня концерт, какие-то артисты приезжают, народ вроде бы собирался ехать туда. А может и есть кто...

Он повернулся в сторону ближайшего двухэтажного дома и несколько раз крикнул:

– Яна!

Ответом ему была тишина. Никакого движения в соседнем дворе не было. Похоже было, что хозяев действительно нет: несмотря на жару, двери и окна на первом этаже были закрыты. Лишь в распахнутом настежь окне второго этажа ветер чуть заметно колыхал занавеску.

– Да, нет никого, уехали на концерт. Тут живёт мать с сыном. Так узнать у них?

– Если вам не трудно. Мне когда можно подойти, поинтересоваться?

– Давайте завтра в это же время. На сколько вы хотите поселиться?

Игорь лихорадочно вспоминал: какой же срок он назвал хозяину? Вроде бы десять дней.

– На десять дней.

– Ну, ладно, – мужчина повернулся и пошёл к своему дому.

Костров вернулся в пансионат. Делать было особо нечего, и до ужина он сидел в главном корпусе, наблюдая, как отдыхающие сражаются на бильярде. Сам Игорь играть не решался – бильярдист он был неважный. Однако время пролетело незаметно. В шесть он направился на ужин.

Столовая, как и другие помещения, была довольно неплохо отремонтирована, а вот само питание стало, пожалуй, похуже. В конце восьмидесятых – начале девяностых, в период кризиса, руководству "Дубравы" каким-то образом удавалось в этом вопросе что называется "держать марку". Теперь же столовая ничем не отличалась от обычного общепита. Так или иначе, поужинав, Костров отправился на поиски завхоза, чтобы на ночь загнать машину на территорию пансионата. Найти его, однако было не так просто. Игорь ходил по главному корпусу, ему говорили, что завхоз недавно был здесь, но куда-то пошёл: к администратору, в бухгалтерию, к себе в кабинет.

Игорь вышел на улицу, подошёл к воротам. Они, как и утром, оказались закрыты. За воротами стоял его "Опель". Вместе с ещё тремя машинами, он грелся под лучами вечернего солнца. Что делать? Где искать завхоза, которого он и в лицо-то не знал? В конце концов Игорь решил пойти сначала в бар и побеседовать с директором, а потом, возможно, они вместе и отыщут пропавшего хозяйственника, тем более, что и директору нужно будет решать вопрос со своей машиной.

Бар, а вернее сказать, небольшое кафе, располагался в одноэтажной пристройке к главному корпусу, которой в своё время не было. В пристройке имелся отдельный вход, и Игорь, поднявшись на одноступенчатое крыльцо, вошёл в двери.

Зал был достаточно просторный, однако чувствовалось, что на полную мощность он не используется: лишь за двумя столиками сидели люди. Правда, ещё было довольно рано. Вероятно, большой зал был сделан с прицелом на проведение корпоративов. У дальней стены находилась барная стойка, перед ней – четыре высоких табурета. На стене – стеллажи с бутылками, всё как положено. Игорь подошёл поближе. За стойкой не стояла – сидела молодая барменша, девушка чуть за двадцать. Возможно, она была родственницей кого-то из работников пансионата, может и самого директора бара.

– Добрый вечер! – Костров широко,можно даже сказать, искренне улыбнулся, девушка ему понравилась. – Не подскажете, а Николай...

– Григорьевич, – подсказала барменша.

– Да, Григорьевич, на месте?

– На месте, – девушка винмательно посмотрела на Игоря, но всё же без большого интереса. – А кто вы?

– Моя фамилия Костров. Я из города...

– Я поняла, – серьёзно ответила та. – Мне о вас говорила Светлана Ильинична, администратор. Одну минуту.

Она встала и вышла в дверь рядом со стеллажами. Через секунд двадцать оттута же появился среднего роста мужчина, лет около пятидесяти, с открытым приветливым выражением лица, как правило, торговым работникам не свойственным. Он подошёл к стойке.

– Игорь Сергеевич?

– Да.

– Мне администратор говорила о вас.

Остался ли кто-нибудь в пансионате, кому она ещё обо мне не говорила, подумал Костров, а директору ответил:

– Николай Григорьевич! Я хотел бы с вами побеседовать. Где мы могли бы это сделать?

–Идёмте.

Директор сделал рукой приглашающий жест, вышел из-за стойки, и они проследовали к ещё одной двери в дальнем конце зала. За дверью оказался небольшой кабинет, со стоявшим в центре столом, покрытым белой накрахмаленной скатертью. Директор вновь сделал приглашающий жест.

– Присаживайтесь. Вы поужинали?

Игорь пожалел, что перебил аппетит в столовой.

– Да.

И с улыбкой добавил:

– К сожалению.

Николай Григорьевич также улыбнулся и вкрадчивым голосом спросил:

– Коньячку?

А почему бы и нет, подумал Игорь. Я в отпуске, да и устал что-то в последнее время. Поэтому кивнул головой и произнёс:

– Хорошо было бы.

Через пару минут на столе появились два больших пузатых бокала с коньяком и аккуратно нарезанные дольки лимона на маленьком блюдце.

Они молча выпили. Тело наполнилось приятным теплом, наступил покой. Повисла пауза. Не хотелось ни о чём ни говорить, ни даже думать. В ожидании начала беседы директор не прпоявлял ни малейшего нетерпения. Наконец Игорь все же решился:

– Дело в том, что весной, в апреле, убит человек. Убит жестоко, в своей квартире. У следствия были основания предполагать, что незадолго до смерти он приезжал в "Дубраву". И вот выясняется, что действительно он был здесь. Буквально за несколько дней до... Ну, вы меня понимаете. И разговаривал с вами. Мне хотелось бы подробнее узнать, о чём вы говорили.

Директор бара помолчал, подвигал бровями, что видимо означало работу мысли, затем спросил:

– Как вы сказали его зовут?

– Черкасский Олег Владимирович.

– Мне, я уже говорил, сообщила администратор, что вы им интересовались. Я даже не сразу его вспомнил. Но вспомнил. Он отдыхал у нас несколько раз. Не то, чтобы часто, но мы общались, он иногда заходил в бар.

– Любил выпить?

– Да нет, не сказал бы. Он любил пообщаться. Пьяным я его не видел. За вечер мог выпить грамм двести-триста, не больше.

– С кем он общался?

– С отдыхающими. У нас тут посторонних не бывает – пансионат на "отшибе".

– А из посёлка заходят?

– Нет. У нас цены с расчётом на отдыхающих. Высокие. Местным проще пить дома, – он усмехнулся и продолжил:

– Мы с Олегом общались, был интересный собеседник. Тоже юрист, по-моему.

– Да, юрист. Я его знал много лет, мы учились вместе.

Мужчины некоторое время молчали, затем Игорь продолжил:

– А о чём вы обычно говорили?

– Ни о чём таком, серьёзном, мы не говорили. Я даже и не помню...О себе он практически не рассказывал. Говорил только, что юрист.

– Вы вдвоём общались?

– Нет, как правило, были ещё люди.

– Кто именно?

– Из отдыхающих. Других здесь нет. Пару раз расписывали "пулю", иногда играли в бильярд. Как-то так.

– А из местных, из посёлка, или, может быть, в воинской части, у него были знакомые?

Николай Григорьевич как будто размышлял, но недолго, потом сказал:

– Вообще-то я не знаю. Видел я Олега только по вечерам, здесь. Я и приезжаю сюда ближе к вечеру. Но вот в последний раз, весной...

Игорь насторожился.

– А что весной?

– Я и сам вряд ли вспомнил бы. Но когда мне сказала администратор, что вы расспрашивали об Олеге, напомнила, что видела нас разговаривающими на стоянке перед воротами, я вспомнил. Смутно, конечно. Ничего не значащий разговор. Я же не знал, что... так получится. Вобщем, я подъехал к пансионату, был уже вечер, темно, часов наверное... Нет, точно не скажу сколько. Одним словом, я вдруг увидел Олега. Он стоял возле машины. Я вышел, мы поздоровались, минут десять поговорили.

– Как Черкасский объяснил, почему он тут находится?

– Да никак особо. Сказал что-то вроде "так, по своим делам".

– Он не в пансионат приезжал?

Директор взял в руки бутылку с коньяком, вопросительно посмотрел на Игоря.

– С удовольствием.

Николай Григорьевич освежил содержимое бокалов, взял в руки свой, сделал хороший глоток, потом закусил лимоном.

– Мне кажется, что нет.

– Почему вы так считаете?

– Дело в том, что я не видел, чтобы он выходил из ворот. Ворота и калитка видны издалека, метров за пятьдесят, не меньше. Перед воротами площадка освещается прожектором, всё хорошо видно, и из ворот в это время никто не выходил. Я хорошо помню, что удивился, увидев Олега, стоявшего у машины. Кроме того, я помню, он в ходе нашей беседы спрашивал меня, что нового в пансионате, выросли ли цены. Да, он так и спросил: "А что цены, сильно выросли?". Получается, что в пансионате он не был. Разве что приезжал к кому-то, но тогда его провожали бы, а он был один.

– А после разговора?

– После разговора он подошёл к машине, по-моему, открыл заднюю дверь... Я уже зашёл на территорию, больше не смотрел в его сторону.

– Машина была его?

Директор бара, подумав несколько секунд, произнёс:

– Точно не скажу, но, по-моему, нет. У него был вроде бы Ленд Крузер, а в этот раз...Нет, не помню, что именно, но точно не он.

Игорь поднял брови:

– Не его? А чья же?

Николай Григорьевич улыбнулся:

– Откуда же я могу знать. Ваш вопрос немного странный. Извините, конечно. Вообще-то я перед этим видел Олега прошлым летом. За это время он мог и поменять машину.

Игорь попытался вспомнить, какая же машина была у его товарища, но быстро сообразил, что вообще не знает этого. Тогда, в апреле на рынке, Олег вообще был не за рулём, а в материалах уголовного дела об этом не упоминалось.

– Ну, хорошо. А как же он очутился на стоянке? Кроме пансионата есть ещё куда-нибудь дорога?

– Нет, – Николай Григорьевич пожал плечами. – Но, наверное, к посёлку, знаете – за пансионатом есть несколько домов, там живут служащие из части?

Игорь кивнул.

– К посёлку, видимо, пройти можно. Лес тут негустой. Можно и к трассе выйти – напрямик. Только вот зачем выходить к трассе без машины?

Игорь тоже хотел бы это знать.

– А жители посёлка пользуются стоянкой?

– Нет, никогда. К ним с противоположной стороны, от воинской части ведёт своя дорога. Оттуда к стоянке подъезда нет.

Костров задумался, затем спросил:

– Николай Григорьевич, возможно вы помните, Черкасский не был, как бы это сказать, ну смущён что-ли, когда увидел вас?

Директор удивлённо посмотрел на Игоря.

– Смущён? А почему он должен был быть смущён?

– Ну, возможно, он не хотел, чтобы его видели?

Николай Григорьевич сделал паузу, как будто что-то вспоминая.

– Сложно сказать. Смущён – не смущён... Однако, вы правы. У меня осталось ощущение, что его тяготил наш разговор. Как будто я оторвал его от какого-то важного занятия.

– Николай Григорьевич, а может Олег вышел из ворот раньше, ещё до того, как вы по грунтовке подъезжали к пансионату? Что он делал, когда вы его увидели?

Тот пожал плечами, потом неожиданно засмеялся: видимо, коньяк уже начал действовать.

– Что? Да ничего...Просто стоял у своей машины и смотрел, мол, кто это приехал. Может и понял, что это я, раньше он видел мою машину.

– Просто стоял?

– Ну да. Правда, не около водительской двери, а перед капотом.

– Вот как? Понятно, – произнёс Игорь, а про себя подумал: понятного, конечно, мало.

Они ещё какое-то время разговаривали, но чего-либо ценного, на что рассчитывал Костров, их разговор не принёс. Потом, уже изрядно заправившись коньяком, они по предложению Николая Григорьевича, пошли в главный корпус, где сыграли четыре партии в бильярд, причём Игорь, как ни старался, проиграл все четыре. В половине одиннадцатого они вдруг вспомнили, что их машины по-прежнему стоят на площадке перед воротами. Искать завхоза, правда, в этот раз долго не пришлось: тот, тоже в некотором подпитии, смотрел телевизор в своём номере.

Взяв у завхоза ключи, они подошли к воротам и через калитку вышли на стоянку. К удивлению Кострова, их машины оказались не единственными: рядом стоял бордовый джип Тойота RAV4.

– А это чья же? – спросил Игорь.

– А х...хто его знает, – произнёс Николай Григорьевич, мельком взглянув на Тойоту, возясь с замком. И веско добавил:

– Приехал, наверное, кто-то.

Наконец, ворота были открыты и Игорь с директором въехали на территорию, встав прямо под стену главного корпуса. Бордовый джип остался перед воротами один, выглядел он в такое время суток как-то странно и одиноко.

Ключи от ворот завхозу возвращать не стали, лень было вновь тащиться к нему. Николай Григорьевич уверил Игоря, что завтра тот сам прибежит за ними. Они взяли ещё бутылку коньяка, кое-что из закуски и устроились в беседке возле берега.

Была шикарная июльская ночь. От неба, сплошь усыпанного звёздами, веяло каким-то необыкновенным покоем. Стояла абсолютная, звенящая тишина. Время уже перевалило заполночь, пансионат спал. Игорь с Николаем Григорьевичем как-то сами собой стали разговаривать вполголоса, едва ли не шёпотом.

На Игоря нахлынуло какое-то по-мальчишески романтическое чувство. Он устал от всего: от очередного года на работе, от семьи, от запутанной ситуации с Олегом. Ему нравилось вот так сидеть ночью в беседке, смотреть на отражение лунного света на реке, чувствовать щекой тихий ночной ветерок. Как давно он не ощущал всего этого.

В свой номер Игорь вернулся почти в два часа ночи. Не раздеваясь, он упал на кровать и тут же уснул.

Проснулся он когда солнце уже вовсю светило в окно. Часов десять, не меньше. Завтрак проспал, подумал Игорь, но уж по этому поводу расстраиваться было точно нечего. Встал, потёр руками виски. Да, вчера с директором бара они посидели хорошо. Игорь пошёл в ванную, умылся. Сейчас бы кофе выпить, но взять его было неоткуда. Пришлось ограничиться водой из крана.

Выйдя из ванной, он взял в руки телефон. Там было пять неотвеченных звонков от жены. Вчера он, на пьяную голову, зачем-то выключил звук, вот она и наяривала всё утро. Игорь набрал номер. Вика не отвечала. Что ей надо? Голова соображала плохо. Делать особенно было нечего. Со всеми, с кем было возможно, он вчера уже поговорил. Оставалось только во второй половине дня опять сходить в посёлок. Может быть что-то и удастся ещё выудить. Потом – домой. Кое-что он, конечно, узнал, и узнал вобщем-то интересное, надо признать. Однако, реально это давало пока мало что. Должно, он это чувствовал, что-то ещё произойти.

Но пока-что лишь опять зазвонил телефон. Это была Вика.

– Что случилось? – зазвучал всеми мембранами её раздражённый голос. – Почему ты не берешь трубку?

– Ну, почему... – от громкого голоса жены и Игоря раскалывалась голова. – Спал.

– С кем? – язвительно продолжала Вика. – Я столько раз звонила. Неужели ты не слышал?

– Вот не слышал, – вяло ответил Игорь. Он пытался сообразить, стоит ли говорить о вчерашнем. Всё же сказал:

– Я вчера выпил немножко.

Это всё же лучше, чем...

– Игорь! Ты за этим туда поехал?

Пауза

– И сколько ещё ты там быть собираешься?

Снова пауза.

– Вобщем так. Я еду сама. Хочешь, можешь оставаться там. Расследуй свои дела сколько хочешь. Я вижу, как ты расследуешь.

Вика бросила трубку. Игорь сразу же вновь нажал вызов. Вначале послышались гудки, а затем трубка сказала: "В настоящее время отсутствует связь с телефоном вашего абонента".

Он бессмысленно блуждал взглядом по комнате. Настроение было – хуже не придумаешь. Вчера было так хорошо, а сейчас... Так всегда. И, главное, что же теперь делать?

Игорь решил ехать домой. Устраивать раздрай в семье в его планы никак не входило. Он решил сходить в посёлок прямо сейчас, не дожидаясь второй половины дня. Только бы где-нибудь выпить кофе. Бар вряд-ли сейчас работает, хотя Николай Григорьевич, наверное, ещё здесь.

Костров вышел на улицу. Погода, как и вчера, была отличная. Солнце припекало, но жарко пока ещё не было. Он подошёл к бару, подёргал за ручку закрытой двери. Ужас, просто ужас! Оглянулся по сторонам. Пляж! Вот что сейчас нужно! Игорь быстрым, насколько было возможно, шагом направился к пляжу, откуда доносился гул многочисленных голосов – мужских, женских, детских. Отдых в "Дубраве", как правило, считался семейным.

Придя на пляж, он быстро разделся и бросился в воду. Холодная вода – это было то, что нужно. Шумно рассекая воду руками, Игорь быстро оказался на середине реки, затем достаточно глубоко нырнул и всплыл на поверхность, тряся головой и отфыркиваясь. Самочувствие резко улучшилось. Даже если бы он где нибудь выпил кофе, вряд ли ему настолько бы полегчало, да ещё так, сразу. Он немного проплыл туда-обратно вдоль пляжа, глядя на расслабленных отдыхающих, и погрёб к берегу. Выбравшись из воды, Игорь присел на какую-то корягу и закурил. Жизнь потихоньку возвращалась. Пожалуй, и за рулём он теперь сможет сидеть уверенно. Только ещё надо сходить в посёлок, но тем лучше, заодно и проветрится. Он ещё немного подсох, затем оделся и двинулся по знакомой тропинке в сторону посёлка.

Вскоре Игорь уже стоял возле ворот первого из домов, где вчера беседовал с хозяином. Собака, как и вчера, надрывала голос, однако ни хозяин, ни кто-либо другой не показывался.

– Эй, есть кто-нибудь?

Кроме собачьего лая – ничего.

– Эй, хозяева!

Тот же результат.

Он ещё немного постоял возле забора. Да ну всё это к чёрту! Хатит, надоело! Голова, хоть и значительно меньше, но всё ещё болела. Ещё и с Викой разбираться.

Игорь решительно развернулся и двинулся к пансионату. Кое-что он выяснил, но, как говорится, хорошенького – понемножку.

Он сдал номер дежурной, затем ещё раз зашёл в бар – может быть, всё же удастся выпить кофе. Однако, дверь была по-прежнему заперта. Костров разыскал завхоза, на этот раз, к счастью, быстро. Тот распахнул ворота и машина Игоря выехала за пределы пансионата.

Он вырулил на грунтовую дорогу, ведшую к шоссе, и не спеша поехал по ней. Для того, чтобы вести машину, Игорь чувствовал себя более-менее удовлетворительно, однако ни о чём думать сил уже не было. Он механически поворачивал руль, впереди, за деревьями, уже виднелось шоссе. Игорь вспомнил о предстоящем разговоре с Викой, попытался представить, как всё это будет выглядеть, и вдруг...

Хлоп!

Мгновенно в лобовом стекле, справа от него, образовалось отверстие, во все стороны от которого брызнули лучики трещин. На торпеду посыпались мельчайшие кусочки стекла. Игорь автоматически вывернул руль вправо. Он не успел даже понять, что произошло, но инстинктивно начал уходить от опасности. Тут же послышался новый хлопок и он услышал звук попадания за своей спиной – в стекло левой задней двери.

Выстрелы! Как ни невозможно, странно, страшно это выглядело, но другого объяснения происходящему не было. Тем временем, после резкого поворота руля, машина вылетела с дороги и въехала в густые заросли кустов. В этот момент прозвучал третий выстрел, на этот раз Игорь чётко услышал, что это был именно выстрел. Однако, в машину попадания не было: по слижком уж ломаной траектории автомобиль нёсся в лес.

Въехав в кусты, машина остановилась, заглохнув в зарослях. Игорь упал на переднее пассажирское сиденье. Что делать? Тут и милицейским операм стало бы не по себе, а уж прокурорскому работнику...

Вокруг снова воцарилась тишина. Выстрелов больше не было, каких-либо других звуков – тоже. По законам жанра, Игорь должен был, зажав в руке пистолет, выбраться из машины и залечь в чаще. Однако, поскольку пистолету взяться было неоткуда, он проделал всю эту операцию с пустыми руками: выполз через пассажирскую дверь и осмотрелся по сторонам. Никого и ничего. Вылазить из кустов было страшновато. Но, прошло минут пять, ничего не происходило. По прежнему было тихо, только было слышно, как невдалеке по шоссе едут машины.

Игорь потихоньку выбрался из своего укрытия. В голове, и так тяжёлой, была каша. Что всё это означает?

Он огляделся. Откуда стреляли? Ясно одно: стреляли именно по его машине. Выяснять подробности не стал. Не выходя на грунтовую дорогу, Игорь пошёл между деревьями назад к пансионату. Машину бросил как есть – не до того.

Через минут десять, постоянно озираясь и оглядываясь, он вновь оказался у ворот "Дубравы". Вошёл в калитку. Здесь было поспокойнее, как-никак кругом люди. Он присел на скамейку, стоявшую на дорожке возле реки, немного пришёл в себя. То, что только что произошло, было неожиданно, непостижимо. Что же он сделал такое, что на него совершили покушение? Неужели он так далеко продвинулся в расследовании? Но, что же он узнал уж такого, из ряда вон выходящего? То, что в апреле Черкасский был в пансионате, вернее около него, с неизвестной, правда, целью, не выглядело решающим для дела обстоятельством. Да и кто и каким образом мог узнать, что он располагает этими сведениями? Не Николай Григорьевич же, в самом деле, стоял за этими выстрелами. Сам в подробностях мне всё рассказал, а ведь мог просто сказать: "Не помню".

Игорь, как будто стряхнув оцепенение, вдруг подумал: "Милиция. Надо вызвать милицию". Он набрал короткий номер и, представившись, сообщил дежурному о происшествии, случившимся с ним двадцать минут назад. Дежурный пообещал, видимо с учётом места работы Кострова, что оперативная группа прибудет в минимально короткий срок.

Игорь нажал кнопку отбоя и огляделся по сторонам. Неожиданно он увидел, что дверь в бар открыта. Это было самое приятное, не считая купания, что произошло с ним сегодня. Он двинулся к бару, правда речь о кофе уже не шла: требовался более сильный стимулятор. Войдя в бар, увидел пока ещё пустой зал и ту же, что и вчера, молоденькую девушку за стойкой.

Игорь подошёл:

– Доброе... день. Коньяка сто...пятьдесят.

Девушка подала ему коньяк, который он выпил залпом, а "вместо закуски" закурил.

– Николай Григорьевич работает сегодня?

– Он с поваром уехал за товаром.

– Давно?

– Часа три назад.

– А когда будет?

– Да должны быть уже.

Игорь вновь подумал, не от Николая ли Григорьевича неизвестный стрелок получил информацию об их разговоре. Однако, в это как-то не верилось. Ему захотелось выпить ещё, но, в преддверии приезда опергруппы, Игорь решил на спиртное не налегать. Докурив, он ещё некоторое время сидел молча, устало глядя перед собой, а затем вышел из бара, и медленно пошёл в сторону выхода из пансионата.

В этот момент раздался телефонный звонок. Оперуполномоченный Звонарёв, как он представился, сообщил, что они уже подъехали и остановились возле брошенной машины. Игорь вышел из ворот и вскоре уже разговаривал со старшим лейтенантом, молодым парнем, видимо, не старше двадцати пяти лет от роду. После выпитого к Кострову вернулось некоторое, если не спокойствие, то, по крайней мере, сознание что-ли. Он смог довольно связно рассказать прибывшим о произошедшем. Потом осмотрели машину. Кроме следов от пуль в стёклах, обнаружили и сами пули, засевшие соответственно в спинках переднего и заднего сидений. Пули были от пистолета ТТ. Также на корпусе автомобиля были лёгкие царапины от прутьев кустарника, в которые она влетела. Других повреждений не было. Затем опера походили среди деревьев – в той стороне, откуда предположительно велась стрельба, но ничего не нашли.